21 глава
После смерти Зе Паулу прошло достаточно много времени, а его завещание так и не было найдено. Ланс предположила, что он вообще мог его не оставить — попросту не успел. Гуту же был другого мнения: если уж отец записал столько видеокассет, предвидя скорую — правда, не насильственную — смерть, то уж о завещании он наверняка позаботился. Только припрятал его где-нибудь шутки ради, чтобы подразнить своих наследников.
— Мне кажется, он нарочно так поступил, чтобы мы не перессорились тут из-за наследства, а занялись делом и наладили работу на фабрике, — сказал Артурзинью.
— Да, похоже на то, — согласился Гуту. — Отец  все рассчитал. Но теперь, когда мы более или менее поправили финансовое положение семьи, он должен был бы уже подать какой-то знак относительно завещания.
Надо потребовать у Сервулу оставшиеся кассеты! Я думаю, там мы и найдем информацию о завещании.
Когда же он заговорил об этом с Сервулу, тот наотрез отказался давать единственную оставшуюся у него кассету кому-либо, кроме Изабел.
- Но ты же сам знаешь, как действуют на нее эти кассеты! — продолжал убеждать его Гуту. — Слава Богу, мама перестала сейчас о них спрашивать. Будем надеяться, ей все-таки удастся выздороветь.
— Вот тогда я и отдам доне Изабел ту кассету, — заявил Сервулу. — Пойми, я обещал Зе Паулу исполнить его волю.
— А какой была эта воля? Может, в планы отца входило свести маму с ума? Он тебе ничего на сей счет не говорил?
— Ну, как ты мог такое подумать! — возмутился Сервулу.
— Так и я же говорю об этом! Отец предвидел многое, но, как оказалось, не все. Жизнь внесла свои поправки, и мы должны с ними считаться. Скажи, если бы мама не заболела, ты бы уже отдал ей ту, последнюю, кассету?
—Да.
— Ну, так о чем мы спорим? Давай ее мне, и дело с концом, — подвел итог Гуту.
Сервулу вынужден был уступить.
На этой кассете Зе Паулу и впрямь говорил о завещании. Как выяснилось, оно лежало на самом видном месте, где его никто и не подумал искать.
Согласно завещанию, все дети получали равные доли капитала, только для Жуди были оговорены дополнительные условия. Она могла пользоваться завещанной ей мастерской Зе Паулу, но не имела права ее продать.
Такое ущемление дочери в правах Зе Паулу объяснял просто: молодая, легкомысленная, все сразу же и промотает.
Жуди, конечно же, обиделась. Расплакалась. Убежала из дома и целый день бродила по побережью, пока братья не отыскали ее.
— Он же, по сути, не оставил мне ничего! — говорила Жуди плача. — Разве так можно поступать с собственным ребенком?
Братья могли ей только посочувствовать.
— Ты можешь сдавать студию отца, которую он тебе завещал, — посоветовал сестре Гуту. — Все равно она стоит без дела. Надо переоборудовать ее и впустить жильцов.
— Точно! — подхватил Артурзинью. — Ты гений, Гуту, я не устану это повторять! У тебя, Жуди, будет неплохой доход, которым ты сможешь пользоваться сразу же, как только мы сдадим студию.
Успокоенная Жуди вернулась домой.
А вскоре в семье Мерейра де Баррус произошло еще одно важное событие: Изабел проснулась вся в слезах и сказала детям, что Зе Паулу... ушел.
Все восприняли ее сообщение настороженно, опасаясь, что это всего лишь очередной сдвиг в помутившемся сознании матери, но Изабел пояснила, что видела Зе Паулу во сне и он сам просил отпустить его душу.
— Мне было очень больно, я плакала, но ваш отец умолял меня... И я поняла, что не имею права удерживать его возле себя. Мы обнялись на прощание, и он тихо ушел...
С того дня Изабел перестала говорить о Зе Паулу как о живом и начала быстро поправляться.
Билли уже вторые сутки находился в Рио-де-Жанейро, куда его вызвал Силвейра.
Босс был недоволен «романтиком и вольным стрелком».
— У меня нет оснований не доверять тебе, с твоими рекомендациями и послужным списком, — говорил он Билли. — Но что это за странная привычка стрелять в своих? Ведь ты ранил Эзекиела, убил нескольких его охранников!..
— Я не могу считать Эзекиела «своим», — возразил Билли. — Он же отъявленный преступник и психопат! Ты лучше спроси с него за то, что он натравил на меня целую роту бандитов. Я просто вынужден был защищаться!
— Уже спросил, не волнуйся. Но за тех убитых я все-таки вычту какую-то сумму из твоего вознаграждения. И учти: мое терпение кончается. Ты вышел на след драгоценностей?
— Нет. И я уверен, что никто из семейства Морейра де Баррус ничего о них не знает. Я прослушиваю все их разговоры. Это такая тоска! Говорят о фабрике, о деньгах, о здоровье матери, а также о любовных интрижках...
— Билли, мне нужны драгоценности! — повторил Силвейра.
— Но этому кладу уже лет пятьдесят, а ты хочешь, чтобы я нашел его за неделю-другую?
— Я велел тебе выйти на Сервулу.
— Я выполнил твое задание. Но это — крепкий орешек! Его не так просто расколоть. А, кроме того, он уже приставлял однажды пистолет к моему виску.
— Это не моя забота. Мне нужны драгоценности! А ты, я надеюсь, заинтересован в получении гонорара, не, так ли?
— Я делаю все, чтобы выполнить задание, — ответил Билли.
Простившись с боссом, он вернулся в свой гостиничный номер, где его ожидал сюрприз в лице прекрасной Дианы, с которой Билли когда-то учился на высших полицейских курсах в США. Их бурный роман стремительно возникнув, так же стремительно и окончился, но его отголоски настигали Билли до сих нор, причем всегда неожиданно. Имея двойное гражданство — бразильское и американское, Билли обычно не задерживался подолгу ни в одной из этих стран, а колесил по свету, выполняя тайные задания. Но Диана, сохранившая к нему прежнее чувство, находила Билли повсюду, стоило ей только очень захотеть.
— Скажи, откуда у рядового бразильского прокурора такая мощная сеть информации? — полушутя-полусерьезно спрашивал ее Билли. — Как тебе удается вычислять, где я нахожусь? На тебя работают все разведки мира?
— Нет, у меня всего лишь имеется... сердечный компас! Вот он-то и указывает мне точное направление, — смеясь, отвечала она.
Сейчас, обнаружив ее у себя в номере, и даже более того — в своей постели, Билли восхищенно заметил:
— Ну и компас у тебя! Работает без малейшей погрешности!
— Да, я не могла упустить такого случая! — ответила Диана. — В кои веки ты заглянул к нам в Бразилию... А я по тебе очень соскучилась!
— Я тоже, — совершенно искренне произнес он, набирая номер портье. — Сейчас закажу ужин.
— Нет, иди сначала сюда, — поманила его Диана.
Спустя некоторое время они ужинали в номере и говорили о делах.
— Вообще-то я в отпуске, — сказала Диана,  лукаво улыбаясь. — Но сейчас я тут на досуге увлеклась поиском сокровищ, вывезенных фашистами из России.
— Понятно, — усмехнулся в ответ Билли. — Как ни странно, меня в данный момент занимает эта же проблема!
— Ну, давай рассказывай, каковы твои успехи!
— Об успехах пока говорить рано, хотя я и занимаюсь этим не «на досуге», как некоторые, а по заданию американской и бразильской спецслужб, проводящих совместную операцию. Меня навели на одного ювелира из матерых, но очень осторожных перекупщиков редких драгоценностей. А тот порекомендовал меня весьма загадочному типу по имени Силвейра, который тоже вроде нас с тобой — ищет сокровища в Маримбе. Он заключил со мной контракт, и теперь я веду наблюдение за семейством Морейра де Баррус...
— Глава которого недавно отправился в мир иной, — продолжила за Билли Диана.
— Совершенно верно, — подтвердил он. — Человека, знавшего, где спрятаны драгоценности, кто-то убивает. И в поле моего зрения остается лишь Эзекиел Алмейда дус Сантус, бежавший из тюрьмы. Он тоже работает на Силвейру, но я ему очень не нравлюсь.
— Почему?
— Я отвел смерть от двух бразильских полицейских, спас одну девушку... А вот о сокровищах до сих пор ничего не узнал.
— Она красивая? — ревностно спросила Диана.
— Ты говоришь о девушке? Да. Я думаю, она красивее любой из тех драгоценностей, что мы ищем.
— Ты нисколько не изменился. Билли, — печально произнесла Диана. — Опять влюблен? У тебя что ни задание, то непременно очередная влюбленность!
— Нет, эта девушка не вписывается в общий ряд моих прежних возлюбленных.
— Неужели?
— Да, представь себе! Селена необыкновенная! Разводит лошадей, умело бросает лассо, может сразиться с мужчиной... Ездит на огромной машине по имени Маргарита...
— Ладно, хватит. А то портрет возлюбленной у тебя получается прямо-таки чудовищный. Расскажи лучше об этом Силвейре. Его имя не фигурирует в нашей картотеке.
— Да, он — большая загадка. Но одно могу скапать определенно: это очень опасный человек! А что же касается Селены, то она — редкий бриллиант! Не ограненный, и оттого еще более прекрасный... Только у меня практически нет шансов, чтобы завладеть этим сокровищем.
— Невероятно! Ты сомневаешься в своих возможностях?!
— Увы! Селена безумно влюблена в местного комиссара полиции. Который, правда, — тут Билли сделал небольшую паузу и озорно подмигнул Диане, — женат!
— Значит, у тебя все-таки есть шанс, — заключила Диана. — А жаль!..
Прежде чем отправиться в суд на предварительное слушание дела о разводе, Аманда вынуждена была поехать за город, где ей назначил встречу Эзекиел. Жил он теперь в небольшом, но весьма уютном коттедже, имел прислугу и охранников. Встретив Аманду как дорогую гостью, Эзекиел пустился в объяснения:
— Ты, конечно же, знаешь, что последние годы я провел в тюрьме. А посадил меня туда Зе Паулу, которого мы с тобой убили... на пару. Правда, должен признать, что ты меня в этом деле даже несколько опередила со своей Сониньей.
— Как вы о ней узнали?
Мои люди отслеживали все связи Зе Паулу. Они и полюбопытствовали у Сониньи, откуда и зачем она здесь появилась. А мои ребята умеют вызывать людей на откровенность! — засмеялся Эзекиел довольно-таки жутковатым смехом, от которого Аманда невольно поежилась. — Сонинья тоже оказалась разговорчивой. Так мы узнали, что ты наняла эту проститутку в Сан-Паулу для того, чтобы она очаровала одного старого развратника из Маримбы. Сонинья охотно согласилась, поскольку за любовные утехи с Зе Паулу ей щедро платили и он, и ты. А я, признаюсь, был удивлен: с чего это ты вдруг проявила такую заботу о своем злейшем враге? Не иначе, как задумала что-то, мягко говоря, не совсем приятное для моего бывшего друга. И не ошибся! Однажды перепуганная Сонинья сообщила, что ты дала ей пузырек с ядом для Зе Паулу и кучу денег — за услугу...
— Все это звучит довольно складно и занятно, — прервала его Аманда, — только, извините, голословно. Сониньи нет в живых, и она не сможет ничего подтвердить.
— Да. Но тут уже я тебе помог: Налду выстрелил в Сонинью, а потом я велел убрать и его. Так что мы теперь с тобой — подельники!
— Что вам от меня надо? — сердито спросила Аманда.
— Приободрить тебя! — огорошил ее своим ответом Эзекиел. — Твой отец оставил тебе огромное богатство, о котором ты не знаешь. Он был моим другом и верным партнером. Мы заключили с ним тайный договор, который, можно сказать, скрепили кровью. И поэтому все, что принадлежало Тиноку, станет твоим — без налогов, без дележки между остальными членами семьи. Только твое! Поняла? Так хотел Тиноку.
Аманда не явилась в суд к назначенному времени, и ее адвокат Адербал, воспользовавшись этим, завел разговор с Шику — в надежде примирить супругов.
— Я думаю, опоздание доны Аманды не случайно, — сказал он доверительным тоном. — Она может вообще не прийти сюда, потому что на самом деле не хочет развода.
— Но это теперь не имеет никакого значения, — ответил Шику. — На разводе настаиваю я и не отступлю от своего намерения.
— Ну что ж, в таком случае подождем дону Аманду, — не стал уговаривать его на примирение Адербал, понимая, что это бесполезно. — А если она все же не придет, то перенесем заседание суда на другой день.
— И как скоро будет повторное слушание? — спросил Шику.
— Полагаю, дней через двадцать.
— Это слишком большой срок! — выразил недовольство Шику.
Адербал посмотрел на него с нескрываемым удивлением: похоже, дона Аманда сумела-таки довести непробиваемого комиссара до крайней точки! Что ж, это закономерный итог. Бедняга и так слишком долго терпел ее неслыханные безумства.
Аманда, тем не менее, успела подъехать к зданию суда как раз в тот момент, когда Шику и Адербал выходили оттуда.
Адербал доложил ей, что заседание перенесено на другой день, и Аманда бросила ему:
— В этом нет нужды! Я не хочу разводиться. Отмените слушание.
— Нет, оставьте все как есть, адвокат, — вмешался Шику. — Я намерен довести дело до конца.
Адербал молча кивнул ему и поспешил удалиться, предвидя бурную семейную сцену, при которой он не хотел присутствовать.
Аманда же со слезами на глазах принялась умолять Шику:
— Не покидай меня! Я в полной растерянности... Мне страшно!..
— Аманда, не надо устраивать показательных выступлений, — одернул ее Шику. — На нас обращают внимание прохожие.
— А мне плевать на них! Я не смогу жить без тебя! Мне нужна твоя сила, твоя любовь!
— Но как раз этого я тебе и не могу дать, — втянулся-таки в диалог Шику. — Любви у нас с тобой никогда не было.
— Это ты понял сейчас, когда спутался со своей грязной скотницей?
— Закрой рот, Аманда, не то я за себя не ручаюсь! — пригрозил ей Шику. — Ты забыла, что сказала мне там, на кладбище, у могилы отца?
— Я была не в себе! Ты не должен меня бросать, Шику!
— Я тебе вообще больше ничего не должен! — отрубил он и зашагал прочь.
Аманда побежала за ним, догнала, вцепилась в него.
— Ты ошибаешься, Шику, — сказала она, гневно сверкая глазами, — мы с тобой — не просто муж и жена! Мы связаны так крепко, что нас может разлучить только смерть!
Он отшатнулся от нее как от прокаженной.
— Замолчи! Ты и так приносишь мне одни несчастья! Оставь меня в покое, наконец!
Вырвавшись из ее цепких рук, Шику быстро вскочил в машину и тотчас же рванул с места. Аманда же продолжала твердить как заклинание:
— Смерть! Только смерть нас разлучит. Шику! Только смерть!..
Затем она тоже села в машину и погнала ее на бешеной скорости, ничего не видя перед собой.
Проехав несколько метров, она врезалась в придорожный столб.
В больницу ее доставили без сознания и с множеством переломов.
Когда Шику сообщили, что Аманда находится в коме и неизвестно, выживет ли, он сказал Азеведу:
— Это я во всем виноват. Она была очень взволнована, кричала на меня...
— Ну, это же понятно: развод — дело тяжкое, — сочувственно произнес Азеведу.
— Да никакого развода не было! Он не состоялся. Мы связаны навечно... Пока смерть не разлучит нас... — глухо повторил Шику слова Аманды.
Об автокатастрофе, в которую попала Аманда, Эзекиел узнал из теленовостей и тотчас же позвонил в Рио Силвейре.
— Боже мой! Она жива? Жива? — разволновался тот. — Выясни сейчас же, как она себя чувствует!
— У нее черепно-мозговая травма и несколько серьезных переломов, так сообщили в новостях.
— А ты узнай сам, поточнее! — раздраженно потребовал Силвейра. — Потом снова мне позвонишь. Хотя нет... Я сам сейчас полечу в Маримбу! Скажи, ты уверен, что это не покушение, а несчастный случай?
— Уверен! Я же говорил с ней буквально за час до аварии.
— А ты не думаешь, что эта авария связана как раз с вашим разговором? Ты расстроил Аманду? Напугал?
— Нет! Нет! Я сообщил ей только то, что было велено. Она уехала от меня в хорошем настроении. Сказала: «Теперь у меня будет власть!» Возможно, она была несколько перевозбуждена, так это же понятно...
— Да-да, — рассеянно промолвил Силвейра, — Власть... Вот у меня имеется достаточно большая власть, а я ничем не могу помочь Аманде!
— Она молодая, сильная... Поправится! — попытался успокоить его Эзекиел.
— Дай-то Бог! Потому что если Аманда умрет, я умру вместе с ней! — в отчаянии произнес Силвейра.

23 глава
Освободившись от власти Зе Паулу, Изабел стала меняться буквально на глазах. Она сменила прическу, обновила свой гардероб и выглядела теперь помолодевшей. Детей это поначалу радовало, а потом они вновь стали тревожиться о психическом здоровье матери. И причина такой тревоги заключалась в повышенном интересе Изабел к Сервулу. Пока он несколько месяцев фактически выполнял при ней роль заботливой сиделки, это воспринималось детьми как нечто естественное, само собой разумеющееся, но когда Изабел однажды попросила Сервулу надеть нарядный костюм и они вдвоем отправились в ресторан, дети устроили ей обструкцию.
Справедливости ради надо сказать, что Ланс сразу же встала на сторону матери. Она попыталась урезонить братьев и сестру, но те не вняли ее доводам.
— Ты наивна как дитя, это всем известно, — горячился Гуту, возражая Ланс. — Только тебе могло прийти в голову, что мама полюбила Сервулу — не как друга, а как мужчину!
— А почему его нельзя полюбить? — недоумевала Ланс. — Он добрый, заботливый, приятный внешне. К тому же он в маме души не чает. Вот у нее и спала, наконец, пелена с глаз...
— Да у нее просто очередная галлюцинация! — вставила свое слово Жуди. — Прежде маме повсюду  виделся отец, а теперь она, возможно, видит его только в Сервулу. Мы должны срочно вызвать психиатра!
Последнюю фразу услышала вошедшая в столовую Изабел и тотчас же парировала:
— Что ж, давайте пригласим психиатра! Артурзинью расскажет ему о своих непростых отношениях с женщинами, которые почему-то всегда заканчиваются неизбежным разрывом...
— Мама, перестань! Ты ничего не поняла, — попытался остановить ее Артурзинью, но Изабел продолжила:
-  А Жуди поведает доктору о своей страсти к нищему бывшему служащему, которого она сама прогнала, а теперь не знает, как вернуть обратно. Возможно, психиатр ей и посоветует, как это лучше всего сделать.
— Мама, не будь такой жестокой! — воскликнула Жуди, задетая за живое.
— Хорошо, дочка, — улыбнулась ей в ответ Изабел. — Я не буду приглашать психиатра для решения твоих любовных проблем. Надеюсь, ты сама с ними справишься. Так же, впрочем, как и я. Вы меня поняли? Я сама решу, как мне вести себя с Сервулу или с каким-либо другим мужчиной! Все! Прошу садиться за стол, а то кофе остывает.
Артурзинью был уязвлен намеком матери не меньше, чем Жуди, но промолчал, потому что с некоторых пор и сам подумывал, не обратиться ли ему со своими комплексами к психоаналитику. А то, что у него развился некий комплекс в отношениях с женщинами, Артурзинью понял после очередной неудачной попытки жениться. На сей раз — на Алисинье.
Отказавшись от мысли добиться любви Селены, Артурзинью вновь сблизился с Алисиньей, которая продолжала находиться в Маримбе, снимая номер в гостинице.
Теперь она уже не верила в то, что Артурзинью когда-нибудь на ней женится, но и расстаться с ним у нее недоставало сил.
И тут вдруг к ней приехал чопорный, нарядный Эпоминондас и торжественно заявил:
— От имени моего сына я прошу вас стать его женой!
Алисинья опешила. Вот чудеса! Не Эпоминондас ли настаивал еще совсем недавно, чтобы она покинула их дом и не позорила его седины? Но полковник принес Алисинье свои извинения и пояснил, что Жоржинью в буквальном смысле не может без нее жить: заболел, заперся у себя в комнате, потерял сон и аппетит и — самое ужасное — забросил работу в поле и на ферме.
Алисинье стало до слез жалко несчастного Жоржинью. Она заплакала. А когда Эпоминондас протянул ей подарок Жоржинью — кольцо с бриллиантом, то и вовсе разрыдалась.
Теперь уже Эпоминондас растерялся:
— Почему вы плачете? Я опять вас чем-то обидел? Простите меня.
— Нет, что вы! Я плачу, наверное, от счастья. Знаете, за мной ухаживали многие, но никто вот так серьезно, официально не предлагал мне выйти замуж...
— Так значит, вы согласны? — обрадовался полковник.
— Ой! Не знаю... Вы меня застали врасплох... — огорчила его своим ответом Алисинья. — Дело в том, что я снова помирилась с Артурзинью...
— Тогда простите меня, — с обидой произнес Эпоминондас. — Если бы я знал, что у вас уже есть другой, то не завел бы этого разговора. Но и вы!.. Зачем же вы тогда взяли кольцо?
— Да вы меня не поняли! — возразила Алисинья, еще крепче зажав в руке коробочку с кольцом. — Я просто должна сначала объявить Артурзинью о том, что... В общем, можно мне подумать до завтра? — совсем запутавшись в мотивах своего поведения, простодушно попросила она. — Я дам вам ответ завтра. И тогда же верну кольцо, если вдруг не решусь принять ваше предложение.
— Нет, вы уж, пожалуйста, соглашайтесь, а то я не знаю, что делать с моим сыном! — потребовал Эпоминондас. — Встретимся завтра!
Подивившись тому, как точно подошло ей по размеру кольцо, Алисинья так и этак повертела рукой, любуясь символическим подарком, и, не снимая кольца, отправилась к Артурзинью.
— Я решила дать тебе последний шанс, — честно призналась она ему. — Потому что если ты и теперь не решишься на мне жениться, то я, клянусь, выйду замуж за Жоржинью!
— За этого бугая?! — возмутился Артурзинью. — Да ты же пропадешь с ним! Он тебя запряжет, как лошадь, и заставит пахать землю!
— Перестань оскорблять моего будущего мужа! — визгливо закричала Алисинья.
— Значит, ты уже приняла его предложение?
— Нет, но обещала подумать. Я хотела прежде услышать, что скажешь ты!
— А что я могу сказать? Выходить замуж без любви — это значит заведомо губить свою жизнь.
— И это все?
— А что тут можно добавить?
— Тогда прощай, Артур! Прощай навсегда! — с трагическим пафосом произнесла Алисинья и бегом помчалась прочь, не желая показывать ему своих горьких слез.
Наутро она поехала к Эпоминондасу и вернула ему кольцо, честно признавшись, что любит другого и не хочет обманывать Жоржинью.
Полковник был потрясен ее искренностью, мужеством и благородством.
А Жоржинью зарыдал в голос и настоял, чтобы Алисинья оставила себе кольцо на память.
Артурзинью же не спал ночь, переживая потерю, потом думал еще полдня и, наконец, отправился в номер к Алисинье с твердым намерением предложить ей руку и сердце.
А она как раз укладывала вещи, собираясь уезжать из Маримбы, и Артурзинью понял, что Жоржинью получил от ворот поворот. Это разом успокоило Артурзинью. Он подумал, что незачем ему столь поспешно жениться, и ограничился обычным примирением с Алисиньей.
Несколько дней у них все продолжалось по-старому, а потом к Алисинье приехал Жоржинью и произнес речь, потрясшую ее до глубины души:
— Я ушел от отца, Алисинья! Своей грубой попыткой женить нас он разлучил меня с тобой. Но я сделаю все, чтобы завоевать твое сердце, Алисинья! Хочешь, уедем куда-нибудь? Не как муж и жена, а просто как друзья. Ты увидишь, я многое могу. Я так люблю тебя, Алисинья, что у меня нет сомнений: однажды наступит день, когда я сумею добиться твоей любви!
— Но зачем же тебе уезжать из дома?
— Затем, что ты отказалась в нем жить! После этого он мне тоже стал не мил. Если ты не захочешь уехать со мной, я все равно уеду. Один. Пойду бродить по свету...
— Нет, Жоржинью! Я не могу тебя так отпустить, — заплакала Алисинья. — Что же мне делать?
— Не знаю, — честно признался он. — Мне и моя собственная жизнь, в общем-то, не нужна, если в ней не будет тебя...
Они обнялись, жалея друг друга, и шумно, по-детски всхлипывали до тех пор, пока их губы нечаянно не соприкоснулись.

***

На следующий день Артурзинью помчался вслед за Алисиньей в Бураку-Фунду, но вернулся оттуда ни с чем.
— Ты бы никогда не женился на мне, — сказала ему Алисинья. — А Жоржинью меня не просто любит, он меня боготворит! И поэтому я согласилась выйти за него замуж. Он очень добрый, надежный, преданный. Лучшего мужа мне не найти. А тебе я желаю встретить такую же хорошую девушку, которую ты по-настоящему полюбишь.
В отличие от Артурзинью любовная история Жуди была гораздо более драматичной, но не столь безнадежной, так как в последнее время отношение Тадеу к Жуди явно переменилось. Они теперь частенько разговаривали как старые добрые друзья, и оба очень дорожили этим зыбким равновесием. Лу, с которой Тадеу продолжал жить в одном номере, периодически устраивала сцены ревности, неуклонно приближая и без того неминуемый разрыв. Но до естественного разрыва дело у них так и не дошло — несчастная Лу была попросту убита.
Азеведу пригласил Тадеу на опознание трупа и рассказал, что Лу выехала за город, припарковалась у обочины шоссе, вышла из машины — словно кому-то навстречу, и тут другая машина сбила ее...
— У нас нет сомнений, что это преднамеренное убийство, — сказал Азеведу.
— Вы хотите меня арестовать? — обреченно спросил Тадеу.
— Нет. У тебя имеется твердое алиби. Лиана подтвердила, что ты весь день провел на репетиции очередного шоу. Но может быть, тебе известно, зачем Луиза поехала за город?
— Я не знаю зачем. Но утром ей кто-то звонил. И судя по тому, как она разволновалась, я догадываюсь кто.
— Ты можешь назвать этого человека?
— Да. Я практически не сомневаюсь, что это был... мой отец. Лу на него работала... Она его очень боялась. И выходит, не зря...
Когда Жуди узнала о гибели Лу, то помчалась к Тадеу, чтобы поддержать его и по возможности утешить. Но Тадеу был мрачен и подавлен.
— Ты очень любил ее? — сочувственно спросила Жуди.
Тадеу ничего не ответил. Не мог же он рассказать ей, что переживает сейчас двойное горе: смерть Лу и очередное преступление отца,
— Ну ладно, я пойду, — тихо промолвила Жуди. — Наверно, тебе сейчас и вправду лучше побыть одному.
Единственное, что еще хотела сказать... Я сдала отцовскую мастерскую одному богатому сеньору. Он уже уплатил аванс. Так что если тебе нужны деньги...
— Нет-нет, мне ничего не нужно!
— А ты не спеши с ответом. Я теперь буду иметь постоянный доход и могу стать твоим компаньоном. Подумай об этом!
Аманда пришла в бешенство, узнав от Адербала о расписке, представленной Селеной в суд.
— Что же теперь делать? Неужели скотница выиграет процесс?
— Не исключено. Однако я попытаюсь кое-что предпринять. Если предположить, что расписка подлинная — а это легко доказать с помощью графологическом экспертизы, — то в ней говорится о некой «прострации», в которую якобы имел свойство впадать доктор Тиноку. Вот этим мы и воспользуемся! Я заявлю, что данную расписку он тоже мог подписать в похожем состоянии. В общем, тут у нас еще остается шанс. А вот с бракоразводным процессом дела обстоят похуже.
— Почему? Что там еще стряслось?
— Ну, как бы поточнее выразиться... — замялся Адербал. — Понимаете, сеньор Шику не согласился закрыть дело...
— Все ясно! Опять эта дрянь! Она и здесь мне перешла дорогу!.. Сеньор Адербал, делайте что угодно, только не дайте Селене Ферейре завладеть наследством моего отца! А уж я с ней разберусь по-своему!
— Но что вы можете сделать? Тем более здесь, в больнице?
— Если я не имею возможности убить ее, то должна хотя бы ее нейтрализовать! — заявила Аманда.
— Как?! — спросил ничего не понявший Адербал.
— А вы, пожалуйста, пригласите ко мне Селену! Только так, чтобы никто из моих родственников об этом не знал. Скажите, что я хочу с ней поговорить как с сестрой. Уверена, она не откажется приехать.
И Селена действительно приехала к Аманде в больницу.
— Спасибо, что откликнулась на мою просьбу. Садись поближе, — ласковым голоском пролепетала Аманда. — Я хотела с тобой поговорить.
— Говори. Я здесь постою.
— Счастливая! А я вот не могу ни стоять, ни ходить. Это так ужасно! Не говоря уже о том, чтобы плавать или скакать на лошади... Для меня сейчас было бы счастьем дойти до окна, до двери...
Она заплакала, и Селена принялась ее утешать. Подала ей салфетку, чтобы Аманда могла вытереть слезы, потом протянула стакан с соком:
— На, выпей. Успокойся.
— Прости. Что-то я совсем расклеилась... Ты, наверное, удивилась тому, что я попросила тебя прийти?
— В общем, да, — не стала скрывать Селена.
— Знаешь, я после этой страшной аварии сильно изменилась, — доверительным тоном произнесла Аманда. — Беда заставила меня взглянуть на мир под другим углом. Разумеется, все мои недостатки остались при мне, но я их словно впервые увидела. И это тем более печально, что я сейчас лишена возможности исправить очень многое... Ты же сама видишь, насколько я беспомощна!
— Ты поправишься, Аманда! Не падай духом!
— Нет, я знаю, чувствую, что больше никогда не смогу ходить.
— Ты не должна так думать. За выздоровление надо бороться!
— Да я только и делаю, что борюсь! За то, чтобы не быть обузой для матери, для мужа. Но мне очень трудно. Мне нужна твоя помощь, Селена!
— Я готова на все. Ты думаешь, мне очень надо, чтобы меня официально признали твоей сестрой? Нет. Достаточно и того, что мы с тобой помирились.
— Ты полагаешь, я позвала тебя затем, чтобы поговорить о завещании?
— А разве нет? — искренне удивилась Селена,
— Нет. Наследство меня нисколько не волнует. Особенно теперь, в моем нынешнем положении.
— Так в чем же тогда дело?
— Мне нужен Шику, Селена! Не знаю, имею ли я право просить тебя об этом... Но ты молодая, здоровая, красивая. А я... Он мне просто необходим. Без него я умру!
Она вновь заплакала, заставив Селену утешать ее и буквально утирать ей слезы.
— Помоги мне, пожалуйста! — всхлипывая, умоляла Аманда. — Ведь мы с тобой — сестры. В нас течет одна кровь... Откажись от Шику! Ты еще встретишь человека, которого полюбишь.
— Не надо об этом, Аманда! — прервала ее Селена, не в силах больше выносить такую пытку. — Тебе не о чем беспокоиться. Шику твой.
— Правда? Поклянись!
— Клянусь, — глухо промолвила Селена. — Я не стану посягать на Шику.
— Спасибо! А я так боялась остаться одна!..
— Забудь о своих страхах, Аманда.
— Но Шику не должен знать о нашем разговоре!
— Он ничего не узнает. Будь спокойна.
— Какая ты все-таки хорошая! Теперь я понимаю, почему Шику...
— Пожалуйста, Аманда, не продолжай! — взмолилась Селена. — Я пойду. Тебе надо отдыхать.
— Да-да. Спасибо!
Вернувшись домой. Селена, не скрывая своего горя, пересказала матери весь тяжкий разговор с Амандой.
— Опять она тебя обвела вокруг пальца! — заключила Камила.
— Нет, мама! Аманда действительно страдает. Ты бы ее видела! Она стала совсем другой — мягкой, беспомощной.
— Это она сейчас такая, пока ей больно. А потом поправится и снова станет прежней змеей!
— Нет, Аманда очень изменилась. Даже не захотела говорить о завещании, о судебном процессе. Я думаю, она теперь не станет возражать против раздела наследства со мной.
— Верится с трудом, хотя... Пути Господни неисповедимы! — уклончиво произнесла Камила.
А немного погодя к ним приехал Артурзинью и сообщил, что адвокат Аманды выдвинул встречный иск — в надежде опротестовать расписку Камилы.
— Ну, вот она и показала свою подлую сущность! Не заставила долго ждать! — сказала Камила.
— Ничего, не расстраивайтесь, — бодро произнес Артурзинью. — С Лижией я уже поговорил. Она согласна на анализ. Так что мы обойдемся и без Аманды.
— Что ж, если она так все повернула, то и я не стану делать ей еще один подарок! — нахмурившись промолвила Селена. — И курсы одолею, и заводом буду управлять наравне с Амандой!
— Правильно, молодец! — поддержал ее Артурзинью.
— А ты не поможешь мне разобраться в этих сложных науках? — робко попросила его Селена. — А то я не все понимаю, что пишут в тех мудреных книгах и говорят на лекциях. И еще... одергивай меня, пожалуйста, когда я неверно произношу слова или веду себя как-то некультурно.
— Хочешь, чтобы я обучил тебя хорошим манерам? Этим я займусь с удовольствием! — улыбнулся Артурзинью. — А науками пусть с тобой занимается Гуту. Он оставил свой университет и тоже записался на курсы менеджмента в Кампу-Линду. Гуту — парень головастый! Я поговорю с ним, и он тебе непременно поможет!

25 глава
С самого утра Илда не находила себе места. Ее мучили дурные предчувствия. В тот день должен был состояться суд по иску Селены, и у Илды не было сомнений в положительном исходе процесса. Бесспорно, Селену признают дочерью Тиноку, она получит свою долю наследства, и это будет справедливо. Илда была полностью на стороне Селены, но с ужасом ждала, как на такое решение суда отреагирует Аманда.
Именно Аманда с ее патологической озлобленностью была источником не утихающей душевной боли Илды. К счастью, в остальном у нее все складывалось более или менее нормально. Болезнь, долгое время преследовавшая Лижию, наконец, отступила, и девочка буквально на глазах превратилась в яркую цветущую девушку. А характер у нее всегда был уравновешенный, и потому Илда во всем могла положиться на младшую дочь. Лижия даже сумела плодотворно повлиять на Лукаса, с которым у нее продолжался трогательный юношеский роман. Благодаря Лижии Лукас стал мягче, терпимее и, в конце концов, сумел простить отца. Теперь его часто можно было видеть в обществе Орланду. А Клара по совету Илды устроилась санитаркой в клинику Орланду, и эта работа доставляла ей истинную радость. Сам же Орланду твердо держал слово, данное Илде, — не прикасался к спиртному.
Накануне аварии, в которую попала Аманда, он предложил Илде выйти за него замуж, и она ответила согласием, но теперь об этом не могло быть и речи. По крайней мере, до той поры, пока Аманда будет находиться в инвалидной коляске.
Аманда... Опять Аманда... О чем бы Илда ни подумала, на что бы ни отвлеклась, ее мысли неизменно возвращались к старшей дочери. Смутная тревога о судьбе Аманды усиливалась дурными предчувствиями, которые преследовали Илду в последнее время. Ей казалось, что Аманда в любой момент может окончательно  сломаться, и тогда произойдет нечто еще более ужасное, чем недавняя автокатастрофа. Поэтому Илда с такой опаской и ждала решения суда, не без оснований полагая, что оно способно нарушить то весьма зыбкое равновесие, в котором сейчас пребывала Аманда.
И вот, наконец, из суда приехал Адербал. По его хмурому и несколько виноватому виду Аманда сразу поняла, что процесс выиграла Селена. Однако вопреки опасениям матери она не впала в истерику. Только глаза ее приобрели свинцовый оттенок, и она произнесла жестко, как приговор:
— Клянусь, эта скотница ответит за каждое сентаво, которое она у меня украла. Я верну все, что она сегодня отсудила. Даже если для этого мне придется ее убить!
— Господь с тобой, Аманда! — в ужасе воскликнула Илда. — Какие страшные вещи ты говоришь!
— Мама, сеньор Адербал, оставьте меня, пожалуйста, — требовательно произнесла Аманда. — Мне надо обдумать сложившуюся ситуацию.
Смущенная Илда предложила Адербалу выпить кофе, но едва он успел сделать первый глоток, как Аманда вновь позвала его к себе и выдала готовое решение:
— Сеньор Адербал, с этого момента я официально отхожу от дел и все полномочия по управлению заводом передаю новой наследнице — Селене. Прошу вас подготовить все необходимые для этого документы.
— Аманда, опомнись! — попыталась воззвать к ее разуму Илда. — Твоя обида слишком далеко тебя завела!
— Нет, мама, я все делаю правильно. Болезнь сейчас не позволяет мне заниматься делами. А Селена молодая, здоровая, пробивная. И к тому же она, кажется, учится на экономических курсах? Вот ей и карты в руки!
— Ты что, вознамерилась всех нас разорить? Я тебя не понимаю, дочка! Ты меня пугаешь!
— Нет, я просто хочу отдохнуть. Мне больше не по силам роль целеустремленной, расчетливой деловой женщины. Она плохо согласуется с инвалидной коляской! А вы под руководством несравненной Селены сумеете поднять семейный бизнес на невиданную высоту. Я в этом нисколько не сомневаюсь.
Успешное завершение изнурительного судебного марафона Артурзинью предложил отметить в ресторане у Лианы. Это был его первый крупный успех как адвоката, но больше всего Артурзинью радовало то, что он сумел победить высокомерную и злобную Аманду. Не скрывая своего ликования, он щедро рассыпал шутки и с удовольствием ухаживал за тремя дамами, сидевшими с ним за столом, — Селеной, Камилой и Лижией.
Шику и Азеведу, тоже зашедшие к Лиане пообедать, не могли не обратить внимания на эту веселую компанию и сразу же догадались, что произошло.
— Не иначе как Селена выиграла процесс! — воскликнул Шику, и Лиана подтвердила его догадку.
Шику поспешил поздравить Селену и дону Камилу, а также крепко, по-мужски пожал руку Артурзинью. Тот пригласил Шику разделить с ними торжество, любезно подвинул ему свободный стул. Но Шику как раз в тот момент перехватил холодный, отчужденный взгляд Селены и отказался от приглашения:
— Да я пришел сюда со следователем... Нехорошо оставлять его одного...
Азеведу встретил Шику недоуменным вопросом:
— Что случилось? На тебе лица нет.
— Я и сам не очень понимаю, — откровенно признался тот. — Селена меня избегает. Из-за этой аварии мы все оказались в какой-то дурацкой ловушке. Даже и не знаю, что делать.
— А ты слушай свое сердце, — посоветовал Азеведу, — и поступай, как оно подскажет. Я вот прислушался и... сделал предложение Лиане!
— Да ну?! Ты времени зря не теряешь!
— Время тут ни при чем. Просто я понял, что люблю эту женщину, — серьезно ответил Азеведу.
— А она? — с некоторой опаской спросил Шику.
— Она согласилась стать моей женой! — расплылся в блаженной улыбке Азеведу.
— Поздравляю! От всей души! — взволнованно произнес Шику и вдруг снова помрачнел, потому что в поле его зрения попал Билли, который по-хозяйски расположился рядом с Селеной на том самом стуле, от которого вынужденно отказался Шику.
— Что там еще произошло? — проследив за взглядом коллеги, спросил Азеведу. — Неужели объявился счастливый соперник?
— Не знаю. Но ты же сам видишь, как Селена ему улыбается! Если дело с разводом затянется, то я рискую ее потерять, — упавшим голосом произнес Шику.
В тот же вечер он поехал на ферму к Селене и сказал, что намерен потребовать развода в самое ближайшее время.
Селена же против его ожидания вовсе не обрадовалась такому решению, а, наоборот, стала отговаривать Шику от развода.
— Но почему? Почему? — допытывался он и слышал в ответ односложное пояснение:
— Ты нужен Аманде!
— А может, тут дело совсем в другом? — спросил он, вспомнив о Билли. — Может, ты разлюбила меня?
Селена ничего на это не ответила, и Шику истолковал ее молчание по-своему.
— Ты полюбила другого? Признайся! Это Билли? Скажи мне правду!
— Да, это Билли, — с трудом выдавила из себя Селена. — Я влюблена в него.
— Нет, не верю! Не верю! — закричал Шику. — Этого не может быть! Я никогда в это не поверю, Селена!
Составляя завещание, Сервулу не указал в нем одну весьма ценную вещь, которая по своей стоимости многократно превышала весь капитал, нажитый им за долгую жизнь. Эту вещь он много лет хранил в тайнике, лишь изредка извлекая ее оттуда и представляя, как она могла бы украсить Изабел — ту единственную женщину, которую Сервулу любил, но даже в мечтах никогда не позволял себе надеяться, что однажды она все-таки станет его женой.
И вот теперь, когда это чудо свершилось, Сервулу, наконец, понял, что всю жизнь тешил себя ложной надеждой. Лишь теперь ему стало ясно, что это роскошное бриллиантовое ожерелье с тремя крупными сапфирами ни при каких обстоятельствах не сможет украсить его возлюбленную.
И Сервулу вынул его из тайника в последний раз, чтобы расстаться с ним навсегда, а заодно и окончательно распрощаться со своим далеко не праведным прошлым.
— Как жаль, что ты, моя королева, даже не увидишь этой божественной красоты! — прошептал он, глядя на сверкающее всеми гранями ожерелье.
Потом сунул его в карман как самую заурядную вещицу — носовой платок или зажигалку — и решительно зашагал к морю. А там бросил последний беглый взгляд на старинную драгоценность, из-за которой погибло множество людей, и зашвырнул ее подальше в море.
Все, теперь он окончательно освободился и очистился, думал Сервулу по дороге домой. Но внезапно из-за прибрежной скалы показалась стая дюжих молодцов, которая налетела на Сервулу, и вскоре он оказался лежащим на земле — связанный по рукам и ногам.
Потом бандиты запихнули его в машину и привезли к Эзекиелу. А тот учинил ему допрос с пристрастием. Но прежде он поздравил Сервулу с женитьбой на Изабел:
— Браво! Ты оказался гораздо пронырливее Зе Паулу! Терпеливо ждал своего часа и дождался. Теперь к тебе перешли и деньги Зе Паулу, и его жена! Поздравляю! Изабел все еще аппетитная дамочка!
— Не смей произносить ее имени, или я тебя прикончу! — процедил сквозь зубы Сервулу.
— О, узнаю былого разбойника! — засмеялся Эзекиел. — Скольких ты уложил насмерть, Сервулу?
— Я никогда никого не убивал!
— Так уж и никогда? А как же тот немец, которого мы все вместе ограбили?
— Его застрелил ты! Я это прекрасно помню.
— Ну да, он наставил на меня револьвер. Я должен был защищать себя и вас. Жаль, что он так и не сказал, где спрятаны остальные сокровища!
— Никаких сокровищ больше не осталось. Забудь о них! — раздраженно бросил Сервулу. — И выпусти меня отсюда.
— Нет, ты так просто не уйдешь! У меня есть подозрение, что вы с Зе Паулу все-таки раскопали этот клад. И ты мне сегодня скажешь, где спрятаны остальные драгоценности! Или умрешь!
— Почему же ты не расспросил о них Зе Паулу, прежде чем убить его?
— Потому что этот идиот продавал направо и налево свои цацки и на него вышел Интерпол! Его в любой момент могли взять!
— Ну, если Зе Паулу и вправду нашел клад, то он унес с собой эту тайну в могилу.
— Я думаю, тебе тоже кое-что известно, — продолжал гнуть свое Эзекиел. — Так что если хочешь дожить до утра, то лучше выкладывай все, что знаешь.
— Зачем же ждать до утра? Ты можешь прикончить меня прямо сейчас, потому что мне ничего не известно о том кладе.
— Прикончу, не волнуйся, — зловеще усмехнулся Эзекиел. — Но прежде чем умереть, ты скажешь мне хотя бы, где хранишь то великолепное ожерелье, которое тебе досталось при дележке.
— На этот вопрос я отвечу охотно, — тоже засмеялся Сервулу. — На дне морском!
— Издеваешься?
— Нисколько. Я выбросил его в море! Если не веришь, можешь спросить у своих бандитов, они наверняка это видели. Я избавился от него незадолго до того, как попал в их лапы.
— Мерзавец! Трус! — рассвирепел Эзекиел. — Даю тебе полчаса на размышление. А потом придут мои ребята и переломают все твои кости!
Диана обеспокоилась, когда Билли не явился домой к ужину.
— Ты не знаешь, где твой отец? — спросила она у Зеки.
— Не знаю. Он спешно ушел куда-то, пока ты готовила на кухне. И взял с собой оружие.
— Ему кто-то перед этим звонил?
— Вроде бы нет... Я думаю, он пошел искать сеньора Сервулу.
— Почему ты так думаешь?
— Да я пришел от Гуту и сказал папе, что дона Изабел очень волнуется. Сеньор Сервулу не пришел к обеду, и она решила, что с ним случилось какое-то несчастье. У нее дурное предчувствие, понимаешь?
— Понимаю, — многозначительно произнесла Диана. — И после этого Билли сразу же ушел?
—Да.
— Извини, по тебе придется ужинать одному, — сказала она. — Потому что я тоже ухожу.
— Куда? Зачем?
— Помочь Билли.
— Разве ты знаешь, где его искать?
— Не знаю, но догадываюсь, — ответила Диана,  пряча за пояс пистолет с глушителем.
А Билли в это время находился в бывшей мастерской Зе Паулу и, держа под прицелом Силвейру, выдвигал свои требования:
— Звони Эзекиелу. Пусть пришлет сюда Сервулу. Одного, без сопровождения. Когда Сервулу здесь появится, я сразу же уйду.
Силвейра вынужден был повиноваться, но Эзекиел сказал, что Сервулу не в состоянии передвигаться без посторонней помощи.
— Тогда пусть его доставят сюда охранники и сразу же уедут обратно, — распорядился Силвейра.
— Будет сделано! — ответил Эзекиел, верно поняв, что его боссу угрожает какая-то опасность.
— Сейчас его привезут, — доложил Силвейра Билли. — Можешь пока опустить пистолет и выпить со мной вина. А заодно и объяснить, почему ты так защищаешь Сервулу.
— Потому что он мне симпатичен и главное — ни в чем не виновен.
— Ты в этом уверен?
— Абсолютно.
Спустя некоторое время двое бандитов втащили в дом связанного Сервулу и тотчас же удалились, как было условлено. Однако, как только Билли склонился над Сервулу, собираясь его развязать, на пороге появился Эзекиел с пистолетом в руках.
Билли мгновенно взял под прицел Силвейру, скомандовав Эзекиелу:
— Брось оружие, или я убью твоего патрона!
— Стреляй в него, Эзекиел! — приказал Силвейра.
— Отставить! — услышал Эзекиел у себя за спиной другой приказ и, обернувшись, увидел целящуюся в него Диану.
— Круг замкнулся! — прокомментировал сложившуюся ситуацию Билли. — Эзекиел стреляет в меня, я — в Силвейру, а Диана — в Эзекиела! Есть, правда, и другой вариант: мы с Дианой можем одновременно выстрелить в Эзекиела. Ты не будешь возражать. Силвейра?
— Опусти оружие, Эзекиел, — устало произнес Силвейра.
— Нет, брось пистолет на пол! — скомандовала Диана. — А теперь уходи отсюда. Подыши морским воздухом. И не вздумай возвращаться!
— Ты бы представил мне свою девушку. Билли, — сказал Силвейра, когда Эзекиел вышел.
— Она уже сама представилась. Разве ты этого не заметил? — в тон ему ответил Билли. — Диана, помоги мне поднять Сервулу. Его надо отвезти к врачу.
Вернувшись домой, Сервулу сказал Изабел, что его сбила машина. И на следующий день то же самое повторил Шику. Тот не слишком поверил в его объяснение, но ничего другого добиться от Сервулу не смог. Когда же он поделился своими сомнениями с Азеведу. следователь выдвинул свою версию случившегося:
— Я говорил с доктором Орланду. Характер ушибов наводит меня на мысль, что твой отец подвергся пыткам. Думаю, он побывал в лапах Эзекиела. И вероятно, он даже под пыткой ничего не сказал бандитам, иначе бы те не выпустили его живым.
— Но после того, что они с ним сделали, отец мог бы заявить на них в полицию, — возразил Шику. — А он предпочитает отмалчиваться. Почему? Запугали? Так он далеко не робкого десятка!
— А тебе этот случай не напоминает исчезновение Селены? Она тоже предпочла скрыть от нас правду. Но у нее, как мы знаем, был таинственный спаситель. Похоже, что твоего отца тоже кто-то выручил или даже выкупил у бандитов.
— Я, кажется, знаю, кто этот сеньор Икс! — вдруг осенило Шику. — Билли! Теперь мне абсолютно ясно, почему она в него влюбилась.
— Кто? — не понял Азеведу.
— Селена. Помнишь, когда она спасла мне жизнь, я заинтересовался ею из чувства благодарности и лишь потом влюбился в нее. То же произошло и с Селеной.
Она, в конце концов, полюбила своего спасителя.
— Логика достаточно уязвимая, однако в ней есть, по-моему, рациональное зерно. Полагаю, нам стоит поговорить с этим Билли, — подвел итог Азеведу.

27 глава
Секретаршу Бет, которая шпионила в пользу Аманды, Артурзинью предложил нейтрализовать очень просто.
— Хорошо, что мы об этом знаем. Бет будет передавать Аманде только то, что нам нужно! А остальное будем хранить в тайне.
В те первые трудные дни Артурзинью держался увереннее других и заряжал своим оптимизмом всю четверку.
Когда Селене удалось заключить контракт с Эпоминондасом на поставку телячьих шкур, Артурзинью буквально расцеловал ее.
— Ты хоть понимаешь, что сотворила? Понимаешь?
— Да. Я спасла от разорения целых три семьи! — без ложной скромности ответила Селена.
— Молодец! Растешь прямо на глазах! — похвалил ее Артурзинью. — Но я хотел бы также отметить, что ты в своей деловой хватке переплюнула Аманду! Ведь ей не удавалось договориться с Эпоминондасом. Он сам сказал, что она несколько раз к нему приезжала, и все безуспешно. Представляю, как вытянется ее физиономия, когда Бет доложит ей о нашей сделке!
Возможность заняться важным, настоящим делом так пришлась по вкусу Артурзинью, что он позабыл обо всех своих душевных травмах, связанных с женщинами, и теперь всегда пребывал в бодром, даже боевом настроении, которое лишь иногда омрачалось во время споров с Жуди.
Распри между братом и сестрой периодически возникали из-за Тадеу. Жуди вновь с ним помирилась и не скрывала от матери и братьев, что хочет выйти за него замуж. Артурзинью же это просто возмущало.
— Как можно быть такой легкомысленной и безответственной? — упрекал он Жуди. — Этот негодяй обворовал нашу семью, а ты ему все простила? И хочешь вернуть его обратно в наш дом? Теперь уже в статусе твоего мужа?
— Я люблю Тадеу и знаю, что он порядочный, честный человек! — твердила в ответ Жуди, чем раздражала Артурзинью еще больше.
— А тебе известно, что его отец сидит в тюрьме?
— У тебя устаревшие сведения: он уже сбежал! — парировала Жуди.
— Откуда ты знаешь?
— Мне все рассказал Тадеу. Отец-преступник — это трагедия всей его жизни. И что бы там ни натворил Эзекиел, Тадеу тут ни при чем. Я от него никогда не отступлюсь!
Эти споры всегда кончались одинаково: каждый оставался при своем мнении. Но потом Артурзинью уходил с головой в работу, и его настроение снова становилось бодрым. А Селена, несмотря на все ее успехи в бизнесе, выглядела грустной и подавленной. Особенно это было заметно по вечерам, когда она усталая приходила домой и позволяла себе расслабиться.
Камила, с тревогой наблюдавшая за дочерью, пыталась отвлечь ее от грустных мыслей.
— Дочка, нельзя же хоронить себя заживо только потому, что этот проклятый комиссар женат! Слава Богу, он не единственный мужчина на свете. Оглядись вокруг! Рядом с тобой есть такой прекрасный парень — Артурзинью! У вас сейчас общее дело, это всегда сближает людей. А он уже не раз доказал тебе свою надежность, и ты нравишься ему...
— Мама, не надо меня сватать за Артурзинью, — прерывала ее Селена. — Он действительно прекрасный человек и надежный друг, но между нами нет того, что называется любовью.
— Ну ладно, не любишь Артурзинью, так присмотрись к другим ребятам. Гуту, например, тоже очень хороший парень.
— Он же совсем еще мальчик!
— На тебя не угодишь! — сердилась Камила. — А что ты скажешь насчет Билли? Он тебе вроде нравился.
— Он мне и сейчас нравится.
— Так в чем же дело? Я не буду возражать...
— Да при чем тут ты, мама? Разве от тебя что-то зависит! Оставь меня в покое, пожалуйста!
Камила отступала, но на следующий вечер продолжалось то же самое, и однажды она не выдержала:
— Твой Шику — просто подлец! Заморочил тебе голову, наобещал с три короба, а сам любит эту змеюку Аманду. И ты, наконец, должна признать: не любит он тебя и никогда не уйдет от жены!
Такой выпад Селена не могла оставить без ответа и рассказала матери обо всем: как Шику преследовал ее все эти дни, как она гнала его и наплела ему про свою вымышленную любовь к Билли...
— Но зачем ты это сделала? — возмутилась Камила. — Ты что, с ума сошла?
— Затем, что я дала слово Аманде! Она просила меня, мама, умоляла отступиться от Шику!
— Нет, это уже слишком! — решительно поднялась со стула Камила. — Я думала плохо о Шику, ругала его последними словами, а он, оказывается, тоже страдает, причем по твоей же глупости! Все, хватит! Я поеду к Шику и привезу его сюда!
Селене с трудом удалось остановить ее в тот вечер, но утром Камила все же поехала в Маримбу — только не к Шику, а к Сервулу.
— Вы извините, — сказала она Изабел, — но мне надо поговорить с Сервулу наедине. Потому что речь пойдет о моей дочери и его сыне.
Изабел тактично удалилась, и Камила без обиняков перешла к делу:
— Ты должен помочь мне свести этих двух дураков — Селену и Шику, пока подлая Аманда окончательно их не сгубила!
— Что она еще натворила?! — встревожился Сервулу.
— Сейчас все расскажу по порядку. Наверно, для тебя не секрет, что Селена и Шику любят друг друга. Он собирался жениться на Селене сразу после развода, и женился бы, если б эта психопатка не попала в аварию. А теперь из-за того, что она свернула себе шею. Селена и Шику оказались у нее на крючке. Она измывается над ними как хочет! Представляешь, зазвала к себе Селену, разрыдалась, умоляла отказаться от Шику. И та, дурочка, добрая душа, пообещала, что больше не подпустит к себе Шику ни на шаг! Но это еще не все! Аманда взяла с нее слово, что Шику никогда не узнает об этом их договоре. И теперь он ходит вокруг Селены, а она гонит его и врет, будто любит другого... А потом вечерами ревет в подушку.
— Теперь мне понятно, отчего Шику такой понурый и подавленный! — подхватил Сервулу.
— Вот! Ты тоже заметил? Так помоги своему сыну!
— Но что я могу сделать? Аманда пользуется положением, бьет на жалость. Она приковала Шику к своей инвалидной коляске.
— Да он уже давно готов от нее уйти! Это Селена его сбила с толку. Шику не может понять, отчего она так к нему переменилась. Помоги ему стать счастливым!
— Я подумаю, Камила, как это лучше сделать, — пообещал Сервулу. — Аманда очень коварная и жестокая! Она способна на любую пакость и даже на преступление! Поэтому с ней надо сыграть хитро, по ее же правилам. Иначе мы потерпим поражение. Ты не волнуйся, дорогая, я найду выход. Если наши дети действительно любят друг друга — они будут вместе!

***

После ухода Камилы Сервулу долго и напряженно думал, как разрешить эту проблему, чтобы не поставить под удар ни Шику, ни Селену. Перебрал в голове уйму вариантов и понял, наконец, что абсолютно безопасного среди них попросту нет.
Судя по тому, к какой хитрости прибегла Аманда, повязав Селену обещанием, она не хочет отпускать от себя Шику и поэтому не простит ему развода. Но с другой стороны, развода все равно не избежать. И надо хотя бы сделать так, чтобы Аманда не обрушила той гнев на Селену. А Шику — мужчина. Он обязан постоять за себя и за девушку, которую любит!
Рассудив таким образом, Сервулу отправился к сыну и пересказал ему свой недавний разговор с Камилой. А затем дал сыну простой, но единственно верный в этой ситуации совет:
— Тебе надо развестись с Амандой сейчас, иначе ты не разведешься с ней никогда!
— Да, ты прав, это нужно сделать. Но я все же боюсь. Аманда еще очень слаба. Она может не выдержать.
— Чего ты боишься? Что на сей раз Аманда направит свою коляску под колеса грузовика? Но это же чудовищно! Разве можно удерживать возле себя человека путем такого шантажа? Тысячи супругов разводятся нормально, по-людски. А это чудовище приковало тебя цепями! И ты еще говоришь о ее слабости? Это она играет на твоей слабости и мягкотелости! Иди к ней и скажи, что разводишься. Не трать свои лучшие годы на злую, ничтожную женщину! Освободись от нее и женись на Селене. Я желаю тебе счастья, сынок!
Уязвленная тем, что Селена не оскандалилась на посту директора завода, а, наоборот, поправила его пошатнувшееся положение, Аманда решила вернуться к управлению заводом и для этого позвала к себе Адербала.
— Я допустила непростительную ошибку! — заявила она. — Сама вручила завод банде, которую возглавляет Артурзинью! Дикарка с ним спелась, и теперь они там заправляют вдвоем. Этому надо положить конец! Я намерена вернуться на работу. А вы сообразите, как все обставить, чтобы я могла сохранить лицо.  Ну, вы меня понимаете?
— Да, я понимаю... Но при всем уважении к вам, дона Аманда, не считаю разумной такую тактику, — мягко возразил ей Адербал.
— Ах, вот как? По-вашему, я должна сидеть сложа руки и молча наблюдать, как враг захватывает мои позиции?
— Нет, дона Аманда, я имел в виду другое. Завод находился в кризисе из-за распрей с обувной фабрикой. А сейчас эта проблема устранена. Без вашего участия, что как раз и позволяет вам сохранить свое лицо! Полагаю, вы должны вернуться туда лишь после того, как производство достигнет более ощутимого подъема.
— Да?.. Возможно, вы и правы! Я над этим подумаю! Спасибо за добрый совет.
После ухода Адербала настроение Аманды значительно улучшилось. Она вынула из шкафа ожерелье, подаренное Силвейрой, примерила его. Представила себя на балу, в роскошном наряде... При этом слух ее был напряжен, она улавливала каждый шорох за стеной. Вот скрипнула входная дверь. Кто-то пришел... Аманда быстро спрятала ожерелье, и лицо ее сразу же приобрело болезненное выражение.
В комнату заглянул Шику.
— О мой спаситель! — протянула к нему руки Аманда. — Я тут совсем истосковалась...
Шику не поддался на ее уловку.
— Аманда, я пришел по другому поводу.
— Да? То-то у тебя такой суровый вид! Неужели раскопал что-нибудь насчет Силвейры?
— Нет. Судя по всему, он и вправду чист.
— А что же тогда? Будешь требовать развода? Я угадала?
— Да. Если помнишь, ты первая начала бракоразводный процесс. Теперь я хочу довести его до конца.
— Что ж, это справедливо. И к тому же смело! Ведь для того, чтобы бросить жену-калеку, требуется большая смелость!
— Аманда, наш брак уже все равно не спасти. Поэтому давай не будем пускаться в ненужные объяснения.
— Ты прав. Спасибо, что поставил меня в известность, я уже достаточно поправилась и смогу достойно выдержать удар.
— Прости, я не хотел тебя огорчать.
— Нет, ничего страшного. Немного больно, только и всего. Но я это переживу и не создам тебе лишних проблем. Сама позвоню Адербалу, чтобы он договорился о новом судебном заседании.
— Тогда я, извини, пойду... Береги себя.
— Да-да, конечно...
Когда за Шику закрылась дверь, Аманда дала волю своим эмоциям.
— Кобель! Предатель! — восклицала она в ярости. — Ничего тебе не обломится! Ты навсегда останешься моим! Только моим! А Селена дорого заплатит за то, что вздумала тебя увести!
Набрав номер Силвейры, Аманда пригласила его к себе, сказав, что у нее к нему имеется срочное и очень важное дело.
А Шику отправился в Бураку-Фунду, к своей дорогой и желанной Селене. По его счастливому виду Камила поняла, что Сервулу выполнил обещание.
— Шику, ты виделся со своим отцом, да?
— Виделся! И он мне рассказал о вашем чудесном сговоре! Спасибо вам огромное! Вы открыли мне глаза!
— Только не говори об этом Селене, — шепотом произнесла Камила. — Вон она идет.
Шику бросился навстречу Селене и с ходу выпалил:
— Я развожусь с Амандой! Уже сказал ей обо всем, и она согласилась.
— Это невероятно! Шику!.. В такое невозможно поверить!..
— А ты поверь! Я свободен. Мы снова вместе! Обними меня!
— Нет-нет, подождите! — остановила их Камила. — Во всяком случае — не у меня на глазах!.. Сначала надо получить развод по всем правилам.
Шику немного ослабил объятия, но отпустить от себя Селену было выше его сил.
— Я люблю тебя! И ты меня любишь! Скажи, что это правда.
— Я люблю тебя, Шику!
— Ой, ой, хватит! Остановитесь! — закричала Камила. — Идемте в дом. По этому поводу стоит выпить ликеру.
— Вы правы, — поддержал ее Шику. — Мы выпьем за любовь!
— И за счастье, — добавила Селена. — Любовь у нас есть. А Господь пусть пошлет нам теперь счастье!
Силвейра примчался к Аманде через несколько минут после ее звонка.
— Как скоро вы явились! — изумилась она.
— Не так скоро, как мне бы хотелось, — указал он взглядом на свою палку. — Твое приглашение для меня — это приказ. Самый желанный на свете!
— Вы единственный человек, способный вогнать меня в краску, — призналась ему Аманда.
— По правде говоря, мне бы хотелось вызывать у тебя не смущение, а несколько иные чувства, — продолжал он в том же духе. — Однако перейдем к делу. Что тут случилось? Рассказывай.
Аманда попросила Фриду выйти и велела ей не впускать сюда Илду и Лижию, если те вдруг придут домой.
— Насколько я понимаю, наша беседа обещает быть долгой? — спросил Силвейра.
— Не знаю. Как получится. Но для меня это очень важная беседа, — ответила Аманда.
— Слушаю!
— Пожалуйста, не удивляйтесь моему вопросу, но я хотела бы знать, почему Селена Ферейра так ценна для вас всех. Когда я попросила Эзекиела убрать ее, он разволновался, даже, по-моему, испугался. Сказал, что шеф этого никогда не позволит.
— Какое неизящное слово — «шеф»! — поморщился Силвейра.
— Вы рекомендуете другое?
Силвейра вместо ответа воскликнул восхищенно:
— Как ты мне нравишься сейчас! Такая взволнованная, возбужденная!.. Но почему ты так стремишься убрать эту незначительную особу?
— Незначительную?! — возмутилась Аманда. — Она околдовала моего мужа. Моя сестра переполнилась к ней любовью, а мать готова едва ли не удочерить ее. Селена завладела наследством моего отца. Эта, как вы говорите, незначительная особа украла у меня все то, что было моей жизнью!
— И все равно я настаиваю на своем определении, — мягко улыбнулся Силвейра. — Селена действительно незначительна в сравнении с тобой! И ты хочешь совершить из-за нее такое малюсенькое, примитивное преступление? Это было бы недостойно твоей красоты и ума. Это было бы преступление, Аманда!
— Вы полагаете, преступления бывают большими и малыми, красивыми и некрасивыми? Или это всего лишь отговорка, чтобы защитить Селену? Или — некий осколок этики?
— Этики? Нет. Я сказал бы, эстетики! Когда человек достигает определенного уровня избранности, интеллектуальной изысканности — его жизнь превращается в поиск прекрасного абсолютно везде и во всем.
— Вы находите красоту даже в убийстве?
— Хм, убийство убийству рознь... В преступлениях, отмеченных страстью, красоты не бывает никогда. Есть способы менее примитивные и менее грубые.
— И вы можете сказать, что это за способы?
— Конечно. Мне было бы чрезвычайно приятно научить тебя самым изящным способам решения твоих проблем. И эти уроки доставили бы мне неописуемое удовольствие, так как ты — превосходная ученица!
Подкупленная его лестью, Аманда слушала Силвейру как завороженная. А он мягко перешел к анализу конкретной «проблемы», остро вставшей перед Амандой.
— Я абсолютно уверен, что ты ничего не выиграешь от исчезновения Селены. Наоборот, любовь к ней со стороны твоих близких только возрастет. Дона Илда, Лижия и твой муж до конца своих дней будут оплакивать великомученицу Селену, у которой злой рок отнял все, на что она имела право. Селена обретет черты святости, а ты никогда не вернешь себе то, что из-за нее потеряешь.
— В ваших словах есть некий здравый смысл, и все же...
— Аманда, доверься мне! — настойчиво произнес Силвейра. — Твое счастье и благополучие — главный смысл моей жизни.

29 глава
Азеведу с ироничной улыбкой поглядывал на Шику, который в последнее время постоянно витал в облаках.
Сам-то он был в первую очередь огорчен и озабочен тем, как медленно продвигаются у них дела с расследованием. Вот он и попытался вернуть коллегу на грешную землю.
— Если дело пойдет так и дальше, нам обоим придется подавать в отставку, — произнес он. — Мне-то есть куда податься, я буду школьным учителем, потому что у меня каллиграфический почерк. А вот что будешь делать ты?
— Я? — На лице Шику заиграла широкая улыбка, совсем ему несвойственная. — Я буду загонять бычков в загон, кормить кур и все прочее в том же роде!
— Хорошее занятие для комиссара полиции, — иронически одобрил Азеведу, — особенно куры для него подходящая компания. И давно ты собираешься сослать себя на птичий двор?
— При чем тут сослать? Я собираюсь жениться на Селене и, стало быть, обзавестись хозяйством, домом, народить кучу детишек!
Последняя мысль была особенно по душе комиссару, и он весело подмигнул следователю.
— А что думает обо всем этом сеньора Аманда? — поинтересовался тот.
— Она, наконец, поняла, что ничего путного у нас с ней не выйдет, и согласилась на развод. Так что, как только оформим документы, милости просим на свадьбу!
— Поздравляю, комиссар! Это действительно прекрасная новость. Теперь я понимаю, почему вы в последнее время стали несколько рассеянным. 
Азеведу прошелся по помещению полицейского участка и невольно вздохнул. Он и сам бы не отказался сообщить Шику подобную новость. «Мы с Лианой расписываемся послезавтра, — сказал бы он. — Свадебный завтрак в ресторане». Что ж, может, дело дойдет и до этого...
Мечтательное настроение мужчин улетело в широко распахнутую дверь. На пороге стояла взволнованная Селена.
— Шику! Я приехала в город за покупками и только что в машине видела женщину, которая участвовала в моем похищении!
Шику и Азеведу настороженно и внимательно слушали рассказ испуганной девушки. Да, нельзя было отрицать, что мужественная и отважная Селена была напугана. Она могла без страха встретить опасность, с которой столкнулась бы лицом к лицу. Мужественно бы ей противостояла. Но сейчас она была явно напугана.
— Но ты же утверждала, что никакого похищения не было? — прервал ее Шику.
Селена словно бы и не услышала его слов. Во всяком случае, ничего на них не ответила. Промолчал и Шику. Больше он не прерывал ее рассказ.
Он не стал объяснять Селене, что, скажи она обо всем вовремя, вполне возможно, следствие уже перестало бы буксовать на месте и напало на нужный след. След появился сейчас, и брать его нужно было как можно быстрее. А Селена торопливо рассказывала о похищении. Азеведу и Шику должны были помочь ей. Она не хотела вновь пережить что-то подобное.
— Опиши как можно подробнее внешность этой женщины, — потребовал Шику.
— Высокая, сухощавая, — начала она свое описание, и по мере того как она прибавляла деталь за деталью, Шику все отчетливее видел перед собой медсестру, которая помогала Аманде: усаживала ее в коляску, перекладывала на постель. Да, эта сильная крепкая особа вполне была способна похитить Селену.
Когда он высказал свое предположение вслух. Селена испугалась еще больше.
— Аманде грозит опасность! — проговорила она. — Я в этом уверена. Это страшная женщина. Она способна на все.
— Я сам займусь всем этим. Не волнуйся, — успокоил ее Шику. — Поезжай спокойно домой и ни о чем не думай. Если мне понадобятся дополнительные сведения, я тебе сообщу.
Шику успокаивал Селену, но сам был взволнован не меньше ее. Он даже послал Кабесона проводить ее. Лентяй Кабесон отправился выполнять поручение без большой охоты.
— Вот бы нам узнать, на кого работает эта женщина! Думаю, ключ был бы сразу у нас в руках, — энергично заявил Азеведу. — У меня нет сомнений, что ваша медсестра и похитительница — одно лицо. А вы как считаете, комиссар?
— Сейчас уточню, — пообещал Шику и набрал номер Аманды.
Но у той было занято.
Четверть часа назад Фрида, взволнованная не меньше, чем Селена, вбежала к Аманде.
— Селена меня узнала! — проговорила она задыхаясь.
— Этого только не хватало! — процедила Аманда. — Мне кажется, тебе был дан строгий наказ выходить только в черных очках и широкополой шляпе! Какого черта ты разгуливаешь просто так?
— Но я же была на машине! — стала оправдываться Фрида. — И потом. Селена не так часто бывает в Маримбе!
— Исчезни с глаз моих, — приказала Аманда. — И не вздумай в ближайшее время показываться в моем доме!
Не хватало только того, чтобы Шику связал похищение этой деревенщины с ней, с Амандой! Фрида пыталась еще что-то говорить, но она, похоже, забыла, с кем имеет дело. Оправданий Аманда выслушивать не стала. Очень нужны были ей эти оправдания! Она в ярости выставила Фриду и стала думать, что ей предпринять. Ни за что на свете она не хотела быть замешанной в этой истории с похищением, которая закончилась так нелепо. Немного успокоившись, она позвонила Силвейре и сообщила о том, что произошло.
— Вы понимаете, в каком щекотливом положении я оказалась, — говорила она ангельским голоском. — Умоляю! Придумайте что-нибудь. И еще, разберитесь же, наконец, с Селеной! Нам с ней не дышать одним воздухом! До тех пор, пока она ходит по земле, я не могу ни спать, ни есть! Я не в силах смотреть, как эта гадина отбирает у меня мужа! А тут еще и Фрида!..
В голосе Аманды уже звенели слезы.
— Успокойся, дорогая, и поверь, что в этом лучшем из миров все к лучшему! — галантно произнес Силвейра. — Потерпи еще немного! Ты же знаешь, что ради твоего спокойствия я готов перевернуть весь мир, а не только разобраться с какой-то Селеной! А что касается Фриды, то обещаю: в ближайшее время ее никто не увидит. За это я отвечаю.
Аманда нервно положила трубку. Сколько уже времени она довольствуется пустыми обещаниями! На какие только жертвы не идет! Одна только комедия с разводом чего стоит! И что? Шику того и гляди получит документы, Селена по-прежнему жива и здорова, и что же, ей, Аманде, калеке в инвалидной коляске, наслаждаться лицезрением их семейного счастья?
Зазвонил телефон. Аманда подняла трубку. Звонил Шику. Значит, эта гадюка успела ему доложить о Фриде! Но ничего. Аманда тоже кое-что успела.
На вопрос мужа о ее медсестре-сиделке она с чувством большого облегчения сообщила, что та уехала на несколько дней к матери.
— Ты разве забыл? — спросила она, словно Шику был по-прежнему в курсе всех семейных дел, а не жил своей, отдельной жизнью. — Я жду ее со дня на день, но она задерживается. Может, мать заболела и нуждается в ее помощи?
Аманда готова была разыгрывать беспокойство как угодно долго, но у Шику не было времени на подобные разговоры.
— А кто тебе посоветовал обратиться именно к этой медсестре? — прервал он новым вопросом поток предположений Аманды.
— Никто. Мама обратилась в одно из агентств, и нам ее прислали. А что случилось? Почему тебя вдруг так заинтересовала Фрида? — спросила Аманда, почувствовав, что настал ее черед задавать вопросы.
— Похоже, что эта женщина имеет отношение к похищению твоей сестры Селены, — не стал таиться комиссар. — Если наши подозрения подтвердятся или станет известно что-нибудь конкретное, непременно тебе сообщу, — пообещал он. — А пока, если она появится, сразу же сообщи мне и будь с ней предельно осторожна, И вообще, я бы тебе советовал взять себе в помощники кого-нибудь другого.
— Спасибо, что предупредил, Шику! — воскликнула чрезвычайно довольная Аманда. — Какой ужас! Кто бы мог подумать! А на вид такая добросовестная и обязательная женщина! Мне очень приятно, что ты обо мне заботишься. Я до того растрогалась, что не успела даже как следует испугаться. Передай от меня Селене поцелуй.
— Непременно. А ты не забудь мне сообщить, как только появится Фрида, Ну пока! Будь здорова.
Шику уже не терпелось отыскать Фриду. Безусловно, она много могла им рассказать. Вполне возможно, именно она и выведет их на Эзекиела.
Эзекиел был уже в курсе, как проштрафилась его помощница, и буквально рвал и метал. Ну и наняли они себе исполнителей! Что один, что другая! Из-за их разгильдяйства и легкомыслия все предприятие может пойти прахом! А они приехали в Маримбу не за тем, чтобы морским воздухом дышать! До сих пор его злило и раздражало поведение Жулиу.
Жулиу бегал за каждой юбкой и без конца нарывался на всевозможные неприятности. На днях чуть было не подрался с Лукасом.
А ведь этот Лукас тоже ныряет, плавает с аквалангом, обшаривает дно. Ищет какую-то дурацкую морскую живность, какую и глазом-то не разглядеть. Нет,  чтобы расположить к себе паренька, подружиться с ним, у них появился бы еще один бесплатный ныряльщик, и дело бы пошло куда быстрее. Что стоило бы Лукасу приглядываться еще и к железкам и рассказывать о них Жулиу? Так нет! Этот дурень приударил за Кларой, сестрой Лукаса, а она хоть и немая, но красотка хоть куда, и брат с нее глаз не спускает. Может, он и не стал бы возмущаться, если бы Жулиу просто поухаживал за девушкой. Но он и этого не умеет. Ему сразу постель подавай. Вот и получил огромный фингал под глазом.
Силвейра хотел было от него сразу же избавиться, как у них это принято. Но на этот раз Эзекиел был с ним не согласен и сумел его образумить. Доводы у него были самые простые: где им сейчас искать нового ныряльщика? И потом, никто не гарантирует, что второй окажется лучше первого. Так что пусть лучше не валяет дурака и продолжает заниматься своим делом. Сколько можно здесь торчать без всяких результатов?
А тут еще и Фрида проштрафилась. И Селена несчастной Аманде глаза мозолит.
Что касается Фриды, тут дело совсем другое. Эзекиел потер руки и засмеялся характерным скрипучим смехом, явно от удовольствия. Так скрипуче он смеялся, когда в голову ему приходил очередной хитроумный и пакостный план, на которые всю свою жизнь он был непревзойденным мастером.
Когда он поделился им с Силвейрой, тот тоже довольно ухмыльнулся. План был хоть куда. Он разом решал все их проблемы.

31 глава
На следующий день по дороге на фабрику у Селены запищал сотовый.
— Вот что значит деловой день, — усмехнулась она про себя, — стоило выйти из дома, как уже разыскивают!
Она нажала кнопку.
— Селена, я хочу попросить у тебя прощения, — услышала она голос Аманды. — Я и сама не знаю, что на меня нашло. Прости, пожалуйста.
Селена хоть и раскаивалась во вчерашнем, но слышать Аманду ей все равно было неприятно. Ей хотелось быть подальше от этой неуравновешенной истерички, которая и ее превращала в сумасшедшую.
— Все сказала? Тогда пока! — на этом Селена приготовилась закончить разговор и нажать отбой.
- Погоди, Селена! Мне еще столько нужно тебе всего сказать! Я хотела вчера, с этим и ехала. Но знаешь, так стало вдруг обидно из-за всего...
Это Селена могла понять, поэтому она молча слушала.
— Но разговор у меня не телефонный. И второго скандала я тоже не хочу, поэтому давай встретимся на могиле моего... нашего отца. Ты знаешь, где она находится?
— Лижия мне говорила, — сухо отозвалась Селена. Отказать сестре во встрече она не могла. Раз сама Аманда просит о примирении, грех было бы не откликнуться на ее просьбу. Но ехать ей не хотелось, ох как не хотелось, и Аманда это почувствовала.
— Позволь мне исправиться. Не отнимай у меня шанса все наладить, — уговаривала она Селену. — Больше я тебя обижать не буду. Пожалуйста, приезжай через полчаса, я буду тебя ждать.
— Ну, хорошо, — выдавила из себя Селена и нажала на кнопку отбоя.
Так и быть, она сначала съездит на встречу с Амандой, а потом поедет на фабрику. Много времени у нее это не займет. Что уж такого необыкновенного может ей сказать Аманда? В общем, она все успеет. Все равно поставщики приедут не раньше полудня. Первой на кладбище приехала Аманда с Адербалом. Вернее, нет. Не совсем. Первыми приехали Эзекиел с Фридой, но они стояли в отдалении за шпалерой вечнозеленого кустарника и были не видны.
— Не будем торопиться, — говорил ей Эзекиел, — сейчас этот тип уйдет, и ты поговоришь с доной Амандой наедине. Помни, от этого разговора многое зависит. Если она снова возьмет тебя, считай, что тебе повезло. Старайся!
Фрида готова была стараться. Хотя Силвейра в разговоре с ней после ее оплошности был даже мягче, чем она ждала, она поняла, что только чудом избежала суровой кары, и готова была с удвоенным рвением делать все, что ей прикажут. Она очень надеялась на разговор с Амандой и заранее прикидывала, что ей скажет.
Зато Аманда вовсе не хотела разговора с Селеной наедине.
— Вы ведь не оставите меня? — спрашивала она Адербала, с которым вместе приехала. — Вы сами видели, какой у нее бешеный характер. Она способна на что угодно, но мне так важно поговорить с ней! Я хочу с ней помириться. На могиле моего отца. Вам не кажется, что это символично?
— Безусловно, дона Аманда!
Адербал порадовался за Аманду, которая мало того что стоически переносила собственное несчастье, но еще и была готова на любые жертвы, лишь бы помириться с той, которая обидела ее и оскорбила.
— Не волнуйтесь, дона Аманда, — продолжал он. — Я буду рядом, в машине, и по первому вашему зову появлюсь.
— Спасибо, Адербал. Я, в самом деле, так волнуюсь. У меня даже во рту все пересохло. Купите мне, пожалуйста, бутылочку минеральной воды с газом.
— С удовольствием, — кивнул Адербал. — Вот только за водой мне придется ехать в город. Здесь поблизости ни одного киоска.
— Ничего, я подожду, — пообещала Аманда.
Адербал направился к машине, а Аманда поехала по аллее, направляясь к могиле. На лице ее играла злобная улыбка.
Наконец-то настал миг ее торжества. Наконец-то она сведет счеты с той, что, непрошеная, вторглась в ее жизнь и безнаказанно стала в ней хозяйничать.
Аманда привыкла сама распоряжаться всеми, кто ее окружал. И она не отдаст своего маленького королевства!
Навстречу ей шла Фрида, и Аманда ей улыбнулась.
— Мне тебя будет не хватать, дорогая, — сказала она вслух. — Ты так ловко перекладывала меня из коляски в постель. Ты такая сильная. Ни мама, ни Лижия не умеют этого делать так ловко! Да, мне всерьез будет тебя не хватать.
Фрида услышала ее последние слова и сказала:
— Но ведь я могу вернуться к вам, дона Аманда. Все зависит только от вашего ре...
Хлопок выстрела прервал ее речь, и Фрида упала навзничь как подкошенная. Довольный Эзекиел в черных перчатках бросил возле нее пистолет и обратил к Аманде ироничную улыбку.
— Ты хорошо помнишь, что тебе нужно делать? — спросил он.
— Конечно, конечно, — ответила, нервничая, Аманда, — отправляйся! Селена вот-вот подъедет!
— С нетерпением жду новостей, — снова ухмыльнулся Эзекиел и исчез, будто сквозь землю провалился.
Селена и в самом деле подъехала очень скоро. Она вышла из машины, увидела лежащую в луже крови Фриду, позади которой сидела Аманда в инвалидной коляске, и в ужасе спросила:
— Кто это?
— Моя сиделка, — ответила Аманда.
— Но это же та самая женщина, которая похитила меня, — с недоумением произнесла испуганная Селена, хорошенько приглядевшись к лежащей. — Что здесь произошло?
— Ты ее убила. Селена! — с торжеством в голосе объявила Аманда.
— Я? — Селена даже не поняла всей серьезности обвинения, до того оно было в ее глазах бессмысленно и нелепо. — Что за чушь ты несешь, Аманда!
— Да, да, ты ее убила, вот из этого пистолета! Разве это не твой пистолет?
— Похож, но не мой, конечно, — пожала плечами Селена, наклонилась и подняла пистолет, чтобы рассмотреть его получше, чтобы доказать, наконец, Аманде, какую она мелет чушь, Как только пистолет оказался в руках у Селены, Аманда закричала:
— Так ты приехала сюда, чтобы убить меня. Селена? Бедная Фрида! Она погибла, защищая меня! Ты — зверь! Настоящий зверь! Убивай! Убивай скорее! Я беспомощна! Я не могу сопротивляться!
— Бросьте оружие! — раздался мужской голос.
Адербал с бутылкой минеральной воды в руках несся на помощь Аманде.
— Немедленно бросьте пистолет! Я приказываю! Я не шучу! — кричал он.
— Убивай! Убивай! — продолжала вопить Аманда.
— Да я сроду никого не убивала, — возразила возмущенная Селена. — По-моему, вы тут оба спятили.
— Убийца! Убийца! Адербал, спасите меня! Я боюсь! — кричала Аманда, закатывая глаза, с лицом, искаженным от ужаса.
Адербалу и самому было не по себе перед этой девушкой с решительным твердым лицом, привычно держащей в загорелой руке старенький кольт.
— Давайте поговорим, Селена, — начал он, — давайте поговорим мирно...
— Да вы что? Боитесь меня? — изумилась Селена. — Да поверьте, я сроду ни в кого не стреляла! Выслушайте меня. Когда я сюда приехала, эта женщина была уже мертва...
Но Аманда не давала Селене и слова сказать, заглушая ее рассказ своими истерическими криками:
— Спасите! Убийца! Я боюсь! Адербал! На помощь!
— Я немедленно звоню в полицию, — сказал Адербал. — Немедленно звоню. — И он стал нажимать кнопки сотового.
Селена, наконец, поняла, в какую ее заманили ловушку.
— Ну и гадина же ты! — сказала она Аманде. — Но и тебе это даром не пройдет!
Селена подняла кольт, и Аманда уже не притворно, а всерьез завопила:
— Убивают! Убивают!
— Мразь! — припечатала ее Селена, бросила револьвер, развернулась и пошла к машине.
Адербал тем временем торопливо сообщал комиссару полиции Шику о том, что на кладбище им обнаружен труп сиделки доны Аманды и Селена с пистолетом в руке, которая, расправившись с медсестрой, хотела убить и Аманду.
— Выезжаем! — коротко ответил Шику.
Спустя полчаса он и Азеведу были на месте преступления. Они привезли с собой и врача, который констатировал смерть несчастной Фриды от пистолетного выстрела. Фриду увезли в морг Кампу-Линду на вскрытие, а Шику и Азеведу, обмерив предполагаемое расстояние, на котором находилась Селена от Фриды, и подобрав старенький кольт, отправились в участок.
— Вот и еще одно преступление в нашей Маримбе, — печально сказал комиссар.
— И снова загадочное, — прибавил Азеведу. — Я не верю, что Селена убила эту женщину.
Шику внимательно осмотрел старенький кольт.
— Но револьвер принадлежит Селене, — сурово сказал он, — я его не раз у нее видел.
— Охотно верю. И что из этого?
Шику и сам знал, что из этого следовать может самое разное. Но он был обязан не отворачиваться от предложенной ему версии преступления, хотя бы потому, что сам в нее ни секунды не верил, что был заинтересован в спасении Селены, любя и страдая за нее.
— Разве ты не провел целую ночь, карауля дверь в особняк Аманды, чтобы Фрида не проскользнула незамеченной? — продолжал спрашивать и размышлять Азеведу.
Да, так оно и было. Шику сидел в засаде целую ночь, надеясь подстеречь Фриду и опасаясь за Аманду. Но Фрида так и не появилась. Откуда она взялась на кладбище? Почему Аманда не сообщила, если та вызвала ее на свидание? Может, Селена убила Фриду, защищая Аманду? А Аманда...
Эти и еще многие вопросы вертелись в голове Шику, когда он составлял протокол.
Но начинать нужно было все равно с Селены. Странно, что она не приехала в полицию сама...
Пока Селена добиралась до фермы, она отчетливо представила себе, чего добилась Аманда, заманив ее в ловушку. Домой она приехала совершенно бледная, краше в гроб кладут, но очень спокойная.
— Теперь все будут думать, что я — убийца и выстрелом отомстила своей похитительнице, — сказала она матери, рассказав ей всю историю.
— Что ты, дочка?! Что ты?! — возмутилась Камила. — Да тебя все знают в округе. Знают, что ты и мухи не обидишь. А уж чтобы руку подняла! Да на женщину!
Селена сидела, сгорбившись, у стола, ее бил озноб, у нее зуб на зуб не попадал.
— Сейчас я поеду в Маримбу и все расскажу Шику, — с трудом унимая дрожь, проговорила она. — Он что-нибудь придумает.
— Никуда ты не поедешь, — резко возразила Камила. — в таком-то состоянии! Я тебя никуда не отпущу. Сейчас напьешься горячего кофе, успокоишься, а там посмотрим, что будем делать. Ты ни в чем не повинна, так что нечего тебе по полицейским участкам шляться.
Она быстренько сварила кофе и поставила перед дочерью большую кружку.
— Пей, согревайся, — сказала она. — Так ты говоришь, что кольт был очень похож на наш, и ты его там бросила? Сейчас я схожу в кладовку и посмотрю, где наш-то валяется.
Из кладовки Камила вышла с растерянным и озабоченным лицом.
— Нет его там, — расстроенно сказала она. — Мы-то ведь им не пользуемся. Он всегда на месте лежит.
— То-то и оно, что пользуемся, — горько усмехнулась Селена. — Помнишь, я на днях из него стреляла? Теперь я понимаю, что и это было специально подстроено. Она приехала, чтобы меня разозлить, вывести меня из себя, и я как дурочка стала плясать под ее дудку!..
— Но уж того, что ты станешь из револьвера палить, она никак не могла предположить, — с вздохом сказала Камила. — Палила ты по своему почину.
— Верно, — согласилась Селена, — Но и это пойдет ей на пользу. У меня до сих пор все руки в порохе. Верная улика. Знаешь, я все-таки поеду к Шику. Так будет лучше.
Но она не успела. Шику сам к ним приехал.
— Я ее не отдам! — стала кричать Камила. — Так не поступает жених с невестой.
— Погоди, мама, — остановила ее Селена и обратилась к Шику, который смотрел на нее с такой болью.
Как бы ему хотелось уберечь ее от всех житейских бурь! Ведь она спасала ему жизнь, и не один раз, а дважды! Он знал ее великодушие, ее мужество, а теперь сам, своими собственными руками, посадит в тюрьму?! Это было нестерпимо. Какими глазами будет смотреть на него Селена? Да, так не поступает жених с невестой. И может быть, после этого она перестанет считать его своим женихом.
— Выслушай меня. Шику, — попросила Селена и рассказала, как приехала на кладбище, увидела мертвую Фриду, как блажила Аманда насчет убийства, как Адербал увидел ее с кольтом в руке, — Больше ничего не было. А теперь вези меня в тюрьму и делай все, что тебе положено.
— Ты же понимаешь, что я это делаю не по своей воле, — говорил Шику, доставая наручники. — Ты понимаешь, что я не могу не делать этого?
— Понимаю, — сказала Селена, подставляя руки.
Нервный озноб первых минут прошел, она снова владела собой и была мужественной и терпеливой Селеной.
И надев вместо обручального кольца на руки любимой наручники, комиссар Шику повез ее не в новый дом, а в казенный, от которого не велено зарекаться ни одному человеку на свете.

33 глава
Аманда была камнем преткновения и для Шику. Разумеется, он ни секунды не верил в то, что Селена причастна к этому убийству. Ведь, повстречав Фриду, она бросилась не куда-нибудь, а к нему, к Шику, ища у него помощи и защиты. Она даже призналась в том, в чем раньше не признавалась: в похищении. Так с чего бы вдруг она взяла на себя расправу? Ведь она прекрасно понимала, что за спиной у Фриды стоят какие-то злоумышленники. И боялась вовсе не Фриду, а именно тех неведомых бандитов, которые могли вновь напасть на нее. Ее страшила неведомая опасность, а Фрида была именно тем человеком, который мог приподнять завесу неизвестности.
Селена, и только Селена, понимала, как важно для Шику найти и допросить Фриду. Так что даже если предположить невозможное и допустить, что разумная и прямодушная Селена способна навести пистолет на человека, то она никогда бы не навела его на Фриду, желая в первую очередь избавиться от главной опасности и разоблачить бандитов. Если кому-то и нужно было убрать Фриду, то только все тем же самым злоумышленникам.
Но как только Шику добирался до этой нехитрой мысли, он останавливался, потому что не в силах был согласиться со следующей, которая логично и неотвратимо вытекала из предыдущей: Аманда заодно с бандитами. Она принимала участие в убийстве. Она дала на него свое согласие.
А вот принять эту мысль и согласиться с ней Шику никак не мог.
Он прожил с Амандой не один год. Она была сложным, во многом тяжелым человеком, но преступницей, убийцей быть не могла. В этом Шику был твердо уверен. Он полагался на свое знание людей. Разве мог он обмануться в той, кого еще недавно считал своей женой? Нет, в ней он не мог обмануться.
Аманда доставила ему много тяжелых минут. Она превратила его жизнь в ад своими истериками, капризами, ревностью. Он разуверился в ней, разочаровался, перестал любить. Но именно поэтому не мог допустить о ней никаких дурных мыслей. Аманда не может быть убийцей. Шику говорил себе это тем тверже, чем чаще у него закрадывалось сомнение в честности и искренности Аманды. Но он гнал от себя эти мысли как недостойные. Он не мог позволить себе выгородить любимую Селену за счет нелюбимой Аманды. В долг себе он вменил беспристрастность и очень страдал, видя, как мучает ею Селену. Но Селена рано или поздно все поймет. Комиссар Шику принял решение: оправдать Селену должен суд, и только суд. Его приговор и будет той самой объективной оценкой сложившейся ситуации, в которой они так нуждаются. И вынесена она будет вне зависимости от его желаний и пристрастий. После этого он почувствовал даже что-то вроде благодарности к Артурзинью, которого недолюбливал, — как-никак, а именно он пообещал найти для Селены самого лучшего криминалиста.
Себе Шику отвел роль самого лучшего тюремщика. Он вновь посылал Кабесона в ресторан Лианы за едой для Селены и настойчиво убеждал ее не падать духом и как следует есть, чтобы поддержать силы.
— Они тебе понадобятся, — твердил он. — Вот увидишь, они тебе очень скоро понадобятся.
Но он и сам потерял всякий аппетит, похудел, страдал бессонницей, и Сервулу, глядя, как сын буквально тает, потеряв душевный покой и теряя следом здоровье, попытался открыть ему глаза на виновницу всех его бед.
— Шику, — обратился он к сыну, — оглянись вокруг. Посмотри на дону Камилу, которая скоро ослепнет от слез. Посмотри на свою невесту Селену, которая томится в клетке. Посмотри, наконец, на себя — издерганного и измотанного, и, посмотрев, скажи: когда ты, наконец, покончишь с этой недостойной комедией?
— О какой комедии ты говоришь? — переспросил Шику. — Прости, отец, я тебя не понял. Я слишком устал за последнее время, со мной лучше говорить не намеками, а прямо.
— Ты устанешь еще больше, бегая от правды, которой боишься взглянуть в глаза. Но ты должен это сделать, сынок. Ты ведь и сам в глубине души понимаешь, что во всем виновата женщина, которую ты сделал своей женой. Во всем виновата Аманда!
— Ты не смеешь так говорить, отец! Ты понимаешь, какое ты ей предъявляешь обвинение? — Шику даже привстал от возмущения.
— Так. Значит, предъявлять обвинений нельзя, а губить людей можно? — возмутился, в свою очередь, Сервулу. — Аманда заманила Селену в ловушку, и ты покорно идешь у нее на поводу и соглашаешься, чтобы все вы из-за нее страдали? Ты меня удивляешь, сынок! Где твой ум? Где твоя трезвость?
— Но я не могу поверить, что Аманда... — простонал Шику. — Не могу! Не могу!
— Вот проклятая баба! — рассердился Сервулу. — Как она запудрила тебе мозги!
— Нет, я никак не могу поверить, что Аманда могла так обойтись со своей сестрой! — продолжал настаивать на своем Шику.
— Да она и не сестра ей вовсе! — в сердцах возразил Сервулу. — Тиноку и дона Илда ее удочерили, и я сам сказал ей об этом, когда она тут оскорбляла и издевалась над всеми подряд — надо мной, над тобой, над Селеной. И надо сказать, что это поубавило у нее спеси!
Вот это новость! Шику и предположить такого не мог! Бедная Аманда! Она так гордилась, что она — единственная любовь своего отца, его наследница. Отец был ее идолом, ее кумиром.
Ему опять стало до безумия жаль эту женщину, что вознеслась до небес в своей гордыне и была низвергнута с этих небес и повержена в прах. Действительно в прах — жалкий инвалид, калека в коляске... Азеведу понимал, что творится с комиссаром, но не вмешивался. Шику должен был сам принять решение. А следователь из Рио между тем продолжал вести разговоры с Селеной, надеясь, что она припомнит еще какую-нибудь деталь, еще какую-нибудь подробность, которая выведет их на верный след.
Наконец Шику решил поговорить с Амандой. Он пришел под вечер в дом, который еще недавно считал своим, и попросил разрешения у доны Илды поговорить с ее дочерью.
— Если ты, в самом деле, просишь позволения у меня, то я тебе его не даю - Аманда и так слишком нервничает в последнее время. Вы опять поссоритесь. А ты знаешь, что с ней бывает после ваших ссор.
С тех пор как Илде стало казаться, что все вокруг ополчились против Аманды, она стала ее главной защитницей. Мать всегда на стороне слабого. А слабой сейчас была Аманда. В каком состоянии она вернулась с кладбища! Илда еле-еле ее успокоила. И дочка ей все рассказала. Как приехала и увидела ссорящихся Фриду и Селену. Как Селена навела на нее пистолет. Как Фрида бросилась к Селене, чтобы выбить его из рук убийцы, и получила пулю. Как вовремя подоспевший Адербал спас Аманду от верной погибели. Так чего еще хочет комиссар от ее дочери, которую он сделал несчастной, которой нанес оскорбление, предпочтя ей другую? А Селена! Мало того что отняла у ее несчастной девочки мужа, она еще пыталась убить ее!  Правильно, что Шику посадил ее в тюрьму. Может, он еще одумается и поймет, с кем связался. Ошибки бывают у каждого. У Аманды тяжелый характер, но у нее прекрасная душа!
Илда в последнее время перессорилась из-за Аманды со всеми — с Лижией, с Орланду. Они призывали ее трезво взглянуть на происходящее, но она видела в них врагов. После последней ссоры Орланду ушел, в досаде хлопнув дверью.
— Когда ты прозреешь, позвони, — на прощание сказал он. — Я буду ждать.
И сейчас Илда стояла в боевой позе, приготовившись отразить очередную атаку.
Шику застыл в нерешительности, раздумывая, что ему предпринять. Но тут послышался голос Аманды:
— Шику пришел со мной поговорить? Оставь нас, пожалуйста, мама!
Илда не стала перечить дочери. Ее желание было законом.
— И ты, как и Лижия, считаешь, что я заманила Селену в ловушку? — начала с места в карьер разговор Аманда. — А тебе не кажется, что в ловушку попала я? Она отняла у меня все — дело, мужа, даже отца! Я всегда знала, что однажды проснусь и у меня ничего не будет. И вот этот день настал! Скоро весь город будет показывать на меня пальцем и смеяться надо мной. Отец, которым я так гордилась, оказался не моим отцом! Его забрала у меня Селена!
— Не передергивай, Аманда! Что ты такое говоришь? При чем тут Селена, скажи на милость? — недовольно поморщился Шику.
— Так ты хочешь сказать, что я лгу? Что всегда лгала? Что наша жизнь была ложью? Моя любовь? Наш брак? Моя преданность? Моя привязанность?
Аманда пошла в атаку, и комиссар оказался в роли ответчика. Но он не собирался отвечать, он собирался задавать вопросы.
— Лучше расскажи мне, Аманда, что произошло на кладбище, — начал он.
— Так ты пришел ко мне как комиссар полиции, а не как мой муж, с которым я прожила столько лет? Пришел по служебным делам? Но тогда я не отвечу тебе ни слова! Только в присутствии адвоката!
Аманда, по своему обыкновению, вспыхнула как порох и переменилась в одну минуту, только что она была несчастной и страдающей и буквально через минуту стала злобной и агрессивной.
Шику с тоской ощутил поднимающееся в нем привычное раздражение. И постарался с ним справиться.
— Но я задам тебе очень простые и конкретные вопросы. Почему мы с тобой не можем просто по-дружески побеседовать? Разве тебе есть что скрывать?
— Ты опять упрекаешь меня во лжи! Ты меня мучаешь. Тебе мало того, что я раздавлена, уничтожена. Я не знаю, кто я. Не знаю, кто мой отец. Все, во что я верила, больше не существует. И ты, кого я люблю, обращаешься со мной как инквизитор! Нет, это невыносимо! Невыносимо! Ты меня мучаешь! Как ты меня мучаешь!
Шику, наверное, посочувствовал бы ей, если б не знал наизусть эти истерические приступы. Для них всегда находился повод, как только Аманда хотела настоять на своем, не пойти навстречу, отстраниться.
— Да послушай же ты меня, в конце концов! — обозлился он. — Не одна ты страдаешь на свете! От твоего рассказа многое зависит! Я хочу узнать, что случилось...
— Мама! Мама! — принялась громко кричать Аманда. — Перестань меня мучить. Шику! Перестань меня мучить!
На зов дочери прибежала дона Илда.
— Что здесь происходит? — спросила она, переводя встревоженный взгляд с Шику на Аманду и с Аманды на Шику.
— Скажи ему, чтобы он меня не мучил, — обессиленно произнесла Аманда и прикрыла глаза.
— Я же говорила тебе. Шику, — с упреком начала Илда, — что тебе не нужно говорить с Амандой. Я же знаю, до чего ее доводят ваши ссоры.
Ссоры? Какие ссоры? При чем тут ссоры? Речь идет о смерти одного человека и жизни другого. Шику молча поднялся. Он был прав, когда ушел из этого сумасшедшего дома. Толку здесь не добьешься. Ни от кого. Пожелав бывшей жене и теще спокойной ночи, он направился к двери.
— На суде я дам подтверждение всем своим показаниям, — бросила ему вслед Аманда.

35 глава
Тадеу довольно долго просидел в полицейском участке под любопытным взглядом Кабесона, но так и не дождался Шику. Наконец с невольным вздохом облегчения он встал, попрощался и вышел. Сама судьба уберегла его от второго недостойного поступка, который впоследствии он бы себе, конечно, не простил — так решил про себя Тадеу. Быть доносчиком ничуть не лучше, чем быть вором. Не важно, из каких побуждений ты решаешься на донос или воровство. А уж доносить на собственного отца! Не важно, что ты ненавидишь его и презираешь. Донеси он на Эзекиела, чем бы он отличался от него? Тот тоже ради новых друзей предавал старых, а потом наоборот.
Тадеу легко зашагал, торопясь побыстрее добраться до концертного зала. У него было еще столько дел перед представлением, до которого осталось всего несколько дней!
Жуди, увидев его, кинулась ему на шею, и он крепко обнял ее. Как хорошо было в этом ясном, солнечном мире, полном забот и суеты!
Откуда было знать Тадеу, что он не дождался Шику, потому что тот работал с присланными из Кампу-Линду полицейскими?
В связи с предстоящим в Маримбе празднеством было решено устроить облаву — прочесать все окраины и летние домики, чтобы, наконец, отыскать Эзекиела. Сам того не подозревая, занимаясь подготовкой представления, Тадеу все-таки служил делу правосудия. Шику показывал вновь прибывшим карту окраинных кварталов Маримбы, намечал главные точки, на которые нужно было обратить особое внимание, — именно в этих укромных домиках и мог затаиться опасный преступник, — но мыслями он возвращался к Селене.
После того как они, наконец, выяснили свои отношения — Селена уверилась, что Шику не подозревает ее в убийстве, а Шику убедился, что она не ставит ему в вину исполнение его профессионального долга, — между ними вновь воцарились мир и покой. Как это ни странно прозвучит, но они были счастливы. Да и как могло быть иначе, если они почти что не разлучались. Каждую свободную минуту Шику проводил возле Селены. Могла ли она представить себе такое, когда только мечтала о нем? Когда он казался ей дальше горней звезды? А теперь он был с ней, сидел рядом, не сводил с нее влюбленных глаз...
Могла ли она представить себе, что тюрьма ей покажется раем? А так оно и было. Рай для нее был там, где был Шику.
И когда Артурзинью сообщил, что едет хлопотать за нее к судье с тем, чтобы суда она дожидалась на свободе, так как за ней не числилось никаких нарушений, она и обрадовалась, и огорчилась. Часы, проведенные с Шику, были ей так дороги. И что ей была свобода без возлюбленного?
Селена так светилась все последнее время, что Камила подозрительно спрашивала:
— Уж не сесть ли и мне в тюрьму, дочка, чтобы наблюдать за вами?
— Ты лучше улыбнись, мамочка! — отвечала ей Селена. — Порадуйся за свою дочку.
Но Камила не могла радоваться тому, что Селена несправедливо посажена за решетку. И что еще там делается за этой решеткой?..
Шику, наконец, вернулся и пришел к Селене рассказать, как они готовятся к облаве. Но вместо этого прижал ее к себе, приник страстным поцелуем — ведь он так истосковался по ней за день!
— Как же я люблю тебя, — проговорил он, глядя ей в глаза.
— Голубки милуются, — раздался резкий женский голос. — Давно я не видела милующихся голубков!
Селена отпрянула от Шику.
Из своей инвалидной коляски на них смотрела Аманда. За ее спиной возвышался Адербал.
В полицейском участке Аманда по старой памяти чувствовала себя хозяйкой. Когда-то и она миловалась в камере с Шику. Разве не в ней она испытывала от любви самое острое, самое безумное наслаждение? Но сейчас она дрожала не от любви, а от ненависти. Хотя и упрекала в ней соперницу.
— Я знаю, что ты ненавидишь меня, Селена, — говорила она. — И как только выйдешь на свободу, вновь постараешься меня убить...
— Мне самому выкатить коляску или ты справишься? — грозно спросил Шику, надвигаясь на Аманду и заслоняя собой Селену. — Как ты посмела войти сюда?
— Ты не можешь мне запретить навещать сестру, — прошипела Аманда.
— Она имеет на это право. Я как адвокат подтверждаю это, — вступил в разговор Адербал.
— Пошли отсюда вон оба! — рявкнул Шику. — Чтобы я вас тут больше не видел!
Адербал струхнул, увидев разгневанного Шику, но тут же приосанился и заявил:
— Я подам на вас в суд, комиссар.
— В суд?! — вконец разъярился Шику и готов уже был посчитаться кулаками с непрошеным гостем, но Аманда поехала к выходу, и за ней заторопился Адербал. У порога она обернулась и сказала:
— Я не дам тебе развода, Шику. Ты навсегда останешься моим мужем. А убийца сгниет в тюрьме! Да, сгниет в тюрьме!
С этими словами она выехала на улицу.
Сказать, что она была вне себя, значило ничего не сказать.
— Мама! Мы с тобой уезжаем отсюда! — такой была ее первая фраза по возвращении домой. — Здесь я не вылечусь. Едем куда угодно! Только побыстрее.
— Хоть завтра, детка! — сразу же согласилась Илда. — Я готова ради тебя на все. Лижии очень помог санаторий. А тебе, вполне возможно, поможет путешествие. Давай собирать вещи. Ты скажешь, куда взять билет.
— Разумеется, скажу, — ответила Аманда и направилась к себе в комнату.
Но прежде чем собирать вещи, она позвонила Силвейре.
— Не хотела бы уехать, не простившись, — сказала она. — Мы с мамой уезжаем.
— Куда? Почему так поспешно? Для меня это настоящий удар. Аманда! — Голос Силвейры говорил сам за себя, он был всерьез удручен.
— Сама не знаю куда, — грустно сказала Аманда. — Но в моем отъезде повинны и вы тоже.
— Каким образом? — недоуменно спросил он. — Если что-то зависит от меня, то я готов на все, лишь бы ты не уезжала. Жизнь без тебя станет для меня адом!
— Не на все! — резко заявила Аманда. — Если бы вы хотели, вы бы выполнили мою просьбу.
Силвейре не нужно было объяснять, какую просьбу он должен выполнить, он понимал Аманду с полуслова.
— Умоляю, проси о чем угодно, только не об этом! — проговорил с мукой в голосе Силвейра. — Устранять Селену неразумно. Твой муж будет считать ее мученицей. Он...
— Тогда не говорите, что я могу просить у вас что угодно, потому что это ложь, ложь и еще раз ложь! Прощайте! Я полагаю, что мое путешествие затянется надолго.
Аманда в задумчивости положила трубку и на вопрос вошедшей Илды, куда же они направятся, ответила:
— Мы поедем с тобой очень далеко. Куда-нибудь в Европу.
Но не только Аманда преподносила в этот день неприятные сюрпризы окружающим. Неприятную новость привез Селене и Артурзинью. Его хлопоты не увенчались успехом. Ходатайство было отклонено.
— Я не криминалист, — оправдывался он. — Ты же знаешь: лучший криминалист Бразилии займется твоим делом через неделю. Я уже созвонился с ним, он дал свое согласие. И вот тогда...
Селена кивала головой. Она со всем соглашалась, но, честно говоря, после посещения Аманды и ее отказа от развода новость Артурзинью огорчила ее куда меньше, чем могла бы раньше. Похоже, им так и не соединиться с Шику, а здесь, в тюрьме, они были хотя бы вместе...
Артурзинью еще не успел уйти, как на пороге показалась Алисинья с Жоржинью. В первую минуту она слегка опешила, увидев свою старую любовь, но очень быстро пришла в себя, расцеловала Селену, сообщила, что очень скоро тоже станет фермершей, и принялась рассказывать о приготовлениях к свадьбе.
— Как мне жаль, что тебя не будет, — говорила она Селене. — Поверишь? Это будет праздник века, я не сомневаюсь! Чего на нем только не будет — и танцы, и шоу!
Жоржинью слушал свою невесту с приоткрытым от восхищения ртом. Он до сих пор в себя не мог прийти от изумления, что его женой согласилась быть такая необыкновенная женщина.
— Но я припасу тебе кусочек свадебного торта, пирожных и фотографии, потому что все-все мы будем фотографировать, правда ведь, Жоржинью?
Жоржинью подтвердил справедливость слов своей невесты важным кивком головы.
Селена порадовалась за них обоих, но у нее самой на сердце кошки скребли — им с Шику никогда не дожить до самой простенькой, самой обыкновенной свадьбы...
Наговорив с три короба про свадебное платье, вуаль, новые туфли, спальню и прочее, прочее, Алисинья со своим женихом, наконец, ушла.
Но и у нее на сердце скребли кошки. Едва поглядев на Артурзинью, она поняла, что старая любовь по-прежнему жива у нее в сердце. До сих пор этот молодой человек был ей небезразличен. Сердце ее учащенно билось, ее бросало в жар и в холод. Но... Она стала старше, трезвее, разумнее. Что бы она ни чувствовала, она знала, что не изменит своего решения и выйдет замуж за Жоржинью, который искренне любит ее, восхищается ею и будет ей хорошим и надежным мужем. Даже если бы Артурзинью сделал сейчас шаг к ней навстречу, она отказала бы ему, не желая подвергать испытанию свое прочное добротное благополучие. Жоржинью не мог не почувствовать ее волнения и по дороге домой все порывался ее спросить о нем, но никак не мог найти подходящих слов.
Алисинья ответила сама на все его вопросы.
— Артурзинью — это мое прошлое, — сказала она. — Ты это знаешь. Но мы расстались, и хотя по временам я еще чувствую боль, но я выбрала тебя и буду тебе хорошей и верной женой.
И Жоржинью знал, что так оно и будет, недаром же он так любил свою Алисинью, она была такой хорошей девушкой!
А Артурзинью пошел искать утешение в бар Лианы. Он чувствовал себя последним неудачником. Даже глупышка Алисинья нашла свое счастье, и только ему ни в чем не везло. Его предал друг. Он не смог помочь возлюбленной. Артурзинью сидел у стойки и заказывал одну рюмку за другой. Лиана уже знала о всех событиях сегодняшнего дня. Азеведу, который был к ней неравнодушен, успел рассказать о посещении Аманды, о том, что она не дает развода Шику. О том, что Аманда с доной Илдой уезжает, ей рассказала Лижия. Девушка была в растерянности от столь скоропалительных сборов. Лиана постаралась ее утешить, пообещав позаботиться о ней.
— Ты не останешься одна, мы все тут с тобой, а мама, конечно же, будет тебе часто писать.
Лижию она могла хоть чем-то утешить, а вот Артурзинью...
К стойке бара подошли Ноэми и Арлета, ее подруга, с которой они вместе учились в колледже. Потом Ноэми стала врачом, а Арлета — журналисткой, но дружили они по-прежнему. Арлета приехала только что, соблазнившись приглашением подруги, которая описала ей все здешние красоты.
— Ну, как, Маримба тебя не разочаровала? — спросила девушку Лиана.
— Очаровала! — воскликнула весело Арлета. — Но мы устали и проголодались.
— Позволь тебе представить моего друга адвоката Артурзинью, — подтолкнула Лиана своего опечаленного завсегдатая к очаровательной Арлете, — он поможет тебе выбрать самое вкусное блюдо в нашем меню, а я на несколько минут украду у тебя Ноэми.
И она, не сомневаясь, что нашла великолепное средство от тоски для Артурзинью, у которого и впрямь мгновенно заблестели глаза, отвела Ноэми в сторону. Ей хотелось сообщить о скоропалительном отъезде Аманды, как-никак она лечила эту своенравную капризницу.
Ноэми не слишком огорчилась тем, что теряет пациентку.
— Доктор Орланду предупреждал меня о психологических сложностях, но поначалу дело у нас пошло так хорошо, что я подумала, что он преувеличил. Но потом убедилась в его правоте, — говорила Ноэми. — Что ж, я думаю, если дона Аманда подлечит себе нервы, то и физиотерапия пойдет у нее успешнее. Билли, который сидел неподалеку от беседующих Лианы и Ноэми, услышал их разговор и насторожился. Аманда ничего не делала просто так. Если она внезапно собралась в путешествие, значит, за этим что-то стоит.
Он продолжал прислушиваться и узнал еще и то, что она отказала Шику в разводе.
Теперь ему стала ясна вся картина — можно считать, что дни Селены сочтены, раз Аманда обеспечивает себе алиби. Нужно было что-то срочно предпринимать — в запасе оставалось всего несколько дней. Его блуждающий взгляд невольно задержался на толстяке Кабесоне, который шествовал с судками к стойке, привычно здороваясь направо и налево.
«А что касается пищи Налду, то ею занимался только Кабесон. Не будем же мы подозревать Кабесона», — всплыла в натренированном мозгу Билли фраза Шику из его первого разговора с Азеведу, который они вели в  этом же самом кафе за соседним столиком.
«Почему же не будем?» — сказал сам себе Билли, продолжая следить за толстяком.
И он был недалек от истины, хотя Кабесон не получил еще никаких инструкций, но разговор, за которым они должны были последовать, состоялся.
Силвейра, поговорив с Амандой, отправился к Эзекиелу. Подручный встретил его в образе благообразного пастора.
— Что это еще за маскарад? — недоуменно осведомился Силвейра.
— Из надежного источника стало известно, что на завтра намечена полицейская облава. Если эти ребятки попросят, я могу дать им даже благословение, — сказал Эзекиел и засмеялся своим скрипучим смехом. — Но вы, я думаю, ко мне не за благословением.
— Нет, не за благословением. Помнится, вы мне говорили, что уничтожили сидящего в тюрьме убийцу Зе Паулу.
— Да. И что же? — Эзекиел выжидательно смотрел на своего шефа, который явно нервничал. Но не в его привычках было торопить события, шеф должен был сам сказать, что ему нужно.
— Он сидел в камере, и вы его устранили? — продолжал расспрашивать Силвейра.
— Именно так оно и было, хотя далось мне это нелегко. — Эзекиел произнес это почти что с гордостью.
— Как вы считаете, Эзекиел, вы могли бы сделать это еще раз? — Голос Силвейры звучал резко, отрывисто, мало походя на его обычную тягучую манеру говорить.
— Вы что же, хотите убить Селену? — издав свой скрипучий смешок, уточнил Эзекиел. — Аманда и этого от вас добилась? Ну и женщина!..
— Она больше чем женщина, — так же отрывисто произнес Силвейра. — Ну, так как же? Вы не ответили на мой вопрос.
— Было бы желание, — развязно ответил помощник, — девчонку уберем в одну секунду. Эка невидаль, деревенская девчонка!
— Я еще ничего не приказал, — произнес Силвейра. — Я должен убедиться, что это единственное средство вернуть Аманду. Только тогда...
— Убедишься, убедишься, — проворчал про себя Эзекиел. — Она — упорная, я уже убедился.

37 глава
Праздник, который готовил Тадеу, всех порадовал. Молодежь веселилась от души, подпевая любимым певцам, танцуя под любимые мелодии. Веселье длилось целую ночь, и всю ночь полицейские обшаривали маленькие летние домики на окраине Маримбы. Но безуспешно. Эзекиел будто сквозь землю провалился. Нигде не было и следа этого отъявленного бандита. Вокруг еще гремела музыка, а Шику с Азеведу сидели мрачные и угрюмые. Им было не до праздничного шоу.
И еще один дом не участвовал в общем веселье Маримбы, погрузившись в свои заботы и волнения, — дом доны Изабел. Все думали только о Ланс. Ланс сделали операцию. Она находилась в реанимации и была очень слаба. Во время операции сердце у нее остановилось, и наступила смерть. Но врачи сделали все, чтобы эту смерть можно было назвать клинической.
Врачи, и Ренату тоже, потому что не отходил от жены ни на секунду. Он сидел и у дверей операционной все три часа, пока шла операция. Вернули ее, конечно же, и Крис с Дукой, которые утром и вечером молились великому Будде и ждали с нетерпением, когда же мамочка приедет домой. Ренату умолял доктора Орланду пустить его к жене, и, наконец, когда врачи сняли Ланс с аппаратуры и убедились, что сердце ее работает нормально, его пустили. Болезнь сильно изменила Ланс. Но она была по-прежнему прекрасна — темные волосы разметались по подушке, темные глаза были особенно выразительны на бледном лице. А лицо словно бы осветилось каким-то совершенно новым выражением — в нем было и спокойствие, и отстраненность.
— Солнышко мое! — обрадованно заговорил Ренату, — как же я счастлив, что ты в порядке! Я знал, что все кончится хорошо, и ты не будешь нас огорчать.
— Но я ведь умерла, — произнесла Ланс очень тихо.
— Что за ерунда! Минутная остановка сердца не считается. Такое со всяким может случиться. Забудь! Ты опять с нами, и все у нас хорошо. Врачи сказали, что ты большая умница.
— Я была совсем в другом месте. Я уже была там, но вы меня позвали обратно — ты, Дука и Крис. Я видела, как вам грустно. — Голос Ланс тоже звучал очень грустно.
— Ты правильно сделала, что вернулась. Я бы без тебя совсем пропал.
Ренату прижал к губам ее руку, он смотрел на нее счастливым и преданным взглядом, а Ланс видела его в цветастых шортах на пляже — он размахивал руками и что-то рассказывал толпящейся вокруг него ребятне. Муж ее тоже был ребенком, который не вырастет никогда...
Вернувшись оттуда, откуда мало кто возвращается, Ланс смотрела вокруг себя умудренным взглядом и видела многое, чего не замечала раньше. Она стала совсем другой и не знала, как ей жить дальше. Она не была уверена, что хочет жить...
И когда на пороге ее палаты появилась дона Изабел, Ланс протянула к ней руки и глаза ее наполнились слезами.
— Мама! Мамочка! — позвала она ту, которая могла помочь ей родиться заново.
Сервулу ждал жену около машины. Он был бы рад повидать Ланс, но пока она была слишком слаба для визитов. Но если в это утро он не увидел падчерицы, то увидел сына. Шику сиял, словно начищенная монетка. Давно Сервулу не видел его таким.
— Селену выпустили! — догадался он, потому что только это могло так обрадовать Шику.
— Меня! — расплылся Шику в широкой улыбке. — Меня вызвали в суд, куда мы подали с Амандой документы, и сообщили, что суд развел нас. Теперь только осталось получить свидетельство.
Сервулу понял состояние сына. Он и сам давно не был так счастлив. Разве что когда женился на Изабел. Вот теперь и сын женится на достойной женщине, у него будет хорошая семья, дети.
— Поздравляю, сынок, поздравляю. — И Сервулу крепко обнял Шику.
Шику торопился к себе в участок, чтобы обрадовать Селену.
Однако впереди им еще предстояло немало сложностей. Все обстоятельства были против его несчастной возлюбленной: ей принадлежало орудие убийства, на нем были отпечатки ее пальцев, а у нее на руке — следы пороха.
Показания Аманды тоже были не в ее пользу. Она утверждала, что Фрида позвонила ей и попросила дать расчет. Поскольку у нее уже была договоренность встретиться с Селеной на могиле отца, то из-за ограниченных возможностей в движении она попросила приехать туда же и Фриду. Аманда собиралась помириться с Селеной, Селена — продолжать ссору. Больше того, она приготовилась уничтожить свою соперницу и после первых же слов достала пистолет. Подоспевшая Фрида бросилась между ними. Прогремел выстрел, Фрида упала. От второго Аманду избавил подбежавший Адербал...
Все выглядело достаточно правдоподобно. Во всяком случае, прокурор на основании всех этих свидетельств мог вынести обвинительный приговор и надолго испортить Селене жизнь.
Хотя Шику готов был ждать ее сколько угодно. Он-то знал, что Селена невиновна. Но он боялся за ее жизнь. Особенно поле того, как Билли, покидая камеру, сказал ему шепотом:
— Еду Налду приносил Кабесон, и Налду в камере умер.
Точно так же, как Шику не мог поверить в злонамеренность Аманды, он не мог поверить и в злонамеренность толстяка Кабесона. Но червь сомнения и беспокойства поселился у него в сердце.
Селену он обрадовал. Да нет, «обрадовал» не то слово, он ее осчастливил.
— Больше я ничего не хочу от жизни, только быть с тобой, — сказала она ему.
— А я хочу прожить с тобой много лет и вырастить наших детей — трех мальчиков и двух девочек, — сказал Шику, приникая к трепещущим горячим губам любимой.
Идиллию прервал Азеведу.
— Срочно по следу! — проговорил он. — Рыбка заглотила наживку!
Рыбкой оказался Кабесон, который присутствовал при телефонном разговоре следователя с неизвестным информантом, который пообещал сообщить местонахождение Эзекиела. Азеведу назначил ему встречу в восемь часов у эстрады на площади. Вскоре Кабесон тоже отправился по какому-то вызову, а Азеведу и Шику поехали за ним.
— Он-то и приведет нас в самое логово, — довольно потирал руки Азеведу.
А Шику с горечью думал: Кабесон. Неужели Кабесон?
Кабесон, разумеется, успел раньше полицейских. Он сообщил Эзекиелу о звонке неизвестного, и они вдвоем принялись прикидывать, кто из охраны мог их предать.
— Теперь никому нельзя доверять, — ворчал Эзекиел. Одного своего охранника он послал за теми, что стояли сейчас на посту, а другого за теми, что отдыхали.
Он ждал своих посланников, но не дождался их.
Вместо шума шагов раздался окрик:
— Эзекиел! Ты окружен! Хочешь жить, руки вверх и выходи без оружия! Кабесон следом! Я знаю, что ты там!
Это был голос Шику. Наконец-то комиссар и следователь отыскали это змеиное гнездо! По дороге они обезоружили и скрутили двух охранников, потом третьего. И вот теперь вышли на главную добычу.
— Так вот, оказывается, кто предатель, — прошипел Эзекиел. — Это ты, Кабесон! Это ты, идиот, привел их ко мне!
— Нет! Это не я! Я только хотел предупредить! — завопил Кабесон, падая на колени.
Эзекиел разрядил в него свой пистолет и проскрипел:
— А теперь разберемся и с комиссаром!
Он вышел, держа палец на курке, и выстрелил. В ответ прогремели два выстрела, Эзекиел упал, его обезоружили.
— Если бы я знал, что вас только двое, я бы не вышел ни за что! — со злобой проскрипел он, лежа на земле и глядя то на Азеведу, то на Шику. — Вон что вы со мной сделали, всадили пулю в живот...
— Где Кабесон? — рявкнул Шику.
— Объясняется с Всевышним, — ответил Эзекиел. — Я умираю. Позовите моего сына, я хочу с ним проститься.
— Сына мы позовем, — тут же согласился великодушный Шику, — но вызовем и «скорую помощь». Не ври насчет пули в животе, тебя только слегка оцарапало. Скажи лучше, кто убил Фриду?
Но Эзекиел только стонал и закатывал глаза. Тадеу оказался на месте и приехал даже быстрее «скорой помощи». Он наклонился над жалким худым стариком, который, скорчившись, лежал на земле. Они не виделись с того самого дня, когда Тадеу ушел, пообещав донести на отца в полицию. Сейчас ему было жаль его. Как-никак это был его отец, и вот так бесславно он кончал свою жизнь. Тадеу опустился на колени, чтобы лучше слышать умирающего.
— Говорил, что на коленях приползешь, говорил?
Тадеу показалось, что отец ехидно ухмыляется.
— Мне нужна твоя помощь, — прошептал он, косясь на Азеведу и Шику, которые отошли в сторону. — Если я не оправлюсь от ранения, они убьют меня в тюрьме. Поэтому отыщи человека, которого я тебе назову. Могу я тебе доверять?
— Можешь, — кивнул Тадеу.
— Так вот, отыщи этого человека и скажи... — Он перешел на еще более тихий шепот. — Смотри только не приведи за собой хвоста. Я знаю, ты не дашь мне умереть, ты спасешь меня, сынок. Ведь, кроме меня, у тебя больше никого нет на свете!
Тадеу поднялся с колен и направился к Шику и Азеведу.
— Ты поедешь с отцом в больницу? — спросил его Азеведу.
— Нет, — покачал он головой. — Я бы не хотел быть причастным к этому делу. Он хотел меня повидать, я приехал. Хотя мне страшно, что он может умереть.
— Отец у тебя выносливый, — успокоил его Азеведу. — Поезжай, я тебе позвоню. Я дождусь «скорой» и полицейских из Кампу-Линду.
— Я тоже поеду, — сказал Шику. — У меня сердце не на месте. Что, если приказ был уже отдан и Селена...
Азеведу торопливо кивнул:
— Да-да, поезжай немедленно!
Шику поехал к себе в участок. А Тадеу? Спустя полчаса он был в студии Зе Паулу и разговаривал с Силвейрой.
— Кто ты такой и что тебе от меня нужно? — спрашивал его новый хозяин таких знакомых Тадеу апартаментов.
— Я — сын Эзекиела. Только что от него с новостями.
— Насколько мне известно, ты избегал его в последнее время, обвиняя во всех смертных грехах. — Силвейра пристально и испытующе смотрел на благообразного молодого человека с бородкой, который стоял перед ним.
— Так оно и было. Но теперь я хочу, чтобы отец выжил в тюрьме и вышел из нее на свободу. Ради этого я готов на все!
— На все? — переспросил Силвейра, и взгляд его стал еще более испытующим.
— Можете на меня рассчитывать, я человек надежный. — Тадеу выдержал взгляд патрона.
— Блудный сын вернулся домой? Ну что ж, ты не пожалеешь, Тадеу. Добро пожаловать в мир твоего отца, где все всерьез, по-настоящему, без лжи и фальши!
Насколько искренен был Тадеу, возвращаясь в этот мир? Он, в самом деле, хотел помочь отцу? Или хотел проникнуть в тайны этого мира, чтобы потом воспользоваться ими не во зло, а во благо? Что на этот раз руководило им — вечно изменчивое, непостоянное сердце? Или трезвый, холодный расчет? Любовь к отцу? Или желание смыть пятно на своей репутации? Застанет ли Шику Селену живой и здоровой? Что еще предпримет Аманда, когда узнает о том, что суд развел ее с Шику? Вопросы, вопросы, вопросы... И нет на них пока ответа…