Наконец, у меня выходной, где я могу побольше посидеть в инете и не по работе. Всем привет!

Иногда правда может разрушить жизнь, иногда надо дать самому человеку сказать правду, это же он несет ответственность за свои поступки, так и сам должен держать ответ.

Молох, Братство Молоха - это конспиративная идея. которая имеет определенную реальную основу.  Здесь же я  трансформировала образ Черного духа, как языческого бога индейцев в христианского  демона Молоха.  Ведь факт того, что язычество и христианство взаимопроникали и некоторые персонажи просто сливались воедино.  Братство Великого Молоха - это аналогия мирового правительства, способ укрепить власть , соединив веру и финансы.

Даже не знаю, возможен ли такой вариант, это так же, как  твоя Але влюбилась в насильника - интересно. но очень спорно.

Да, у меня что ни злодей, все маньяк!

Это уже следующее поколение, но о том, что Лео -сын Дэмиана, главный злодей может и не знать. Поэтому я и сказала, что можно этот вариант рассмотреть, как один из нюансов сюжета.

Отредактировано máscara (27.09.2020 08:55)

45 глава

Утренний полумрак комнаты разрезал робкий луч солнца, заиграл на полу, на стенах переливами розового и оранжевого цвета. Наступал новый день.
-Карамуру, - нежный голосочек проник в сознание и Адемар с трудом открыл глаза.
-Ты здесь?
-Утро! - она склонилась над ним, отчего темные блестящие волосы коснулись его лица. – Сегодня великий день! Ты должен встать вместе с солнцем, потому что твой огонь подобен огню Суа!
Вместе с ней в кабинет проникли едкие  запахи трав, еще какие-то оттенки животного разложения. Но сегодня они не раздражали Адемара.
-Иди-ка сюда, - он  притянул к себе жену, – я покажу тебе насколько мой огонь обжигающий.
- Нет, нет, ты не должен прикасаться ко мне!  - она запротестовала, хихикая. 
-Кто тебе это сказал? Я итак слишком много тебе позволяю… - промурчал он, будто большой кот, и с легкостью перекинул Пэмую через себя. – Здесь не твой хоган… здесь я могу любить свою жену сколько захочу!
-Нет, нет… так нельзя! Это традиции моего народа… так поступают наши женщины! – она уперлась тонкими руками в мощные плечи нависшего над ней мужчины. -Нет!
-Да, - прошептал он, нежно прикусив губами мочку ее уха. – Перестань сопротивляться. Ты жена белого человека и должна подчиняться традициям его народа.
-Падре Мануэл говорит тоже самое.
-Правильно говорит, - муркнул Адемар.
-Мы с ним много говорим. Он рассказывает вашем боге… и-их... - она выдохнула. Его губы, находившиеся совсем близко от ее рта, были для нее слишком большим искушением. И Пэмуя впилась в них обжигающим поцелуем. Платье треснуло  под натиском мужской силы и полетело на пол вместе с его одеждой.
Пэмуя змеей обвилась вокруг его тела, как бы заражаясь его нетерпением, и Адемар ответил на ее жар безумным танцем страсти.
Они не слышали ни стука, ни скрипа дверных петель. На пороге кабинета стояла Леонор. Ее глаза распахнулись, и она, не в силах отвести взгляда от такой эротической картины, облизала внезапно  пересохшие губы.
Любовники были поглощены друг другом настолько, что остальной мир не существовал.
Леонор до боли в пальцах вцепилась в ткань платья, поскольку желание охватило все ее существо. Это она была там в объятиях этого сильного мужчины. Напряжение нарастало и становилось сильнее, все подернулось пеленой, и женщина застонала.
-Кто здесь?
Она бросилась вон из комнаты, а вслед несся мужской смех.
*****

Алфреду водил пальцем по синякам на теле своей любовницы. Они вызывали в нем не жалость, а вожделение. Эта особенность его натуры проявилась только здесь. Страсть и боль…
-Ох, до чего ж ты горячая! – шептал он ее  в ухо, жаркое дыхание обжигало ее щеку, а сильные руки прижимали к матрацу. Его губы впивались в ее рот, причиняя ей боль, но тем самым показывая свое право на нее. - Би-ра-а, Би-ира, моя черная девочка…  ты сладкая, как патока…
И Бира старалась, заводя его еще сильнее и сильнее. Наконец, содрогнувшись в сладкой истоме, Алфреду откинулся на постель.
-За что тебя наказала хозяйка?
-Ее отвергли, – фыркнула Бира. – Не смогла она покорить вашего брата! Да еще и опозорилась!
-Ну-ка, ну-ка, рассказывай!
Бира, хихикая, красочно рассказала о вчерашнем инциденте. По дому раскатистым эхом рассыпался хохот.
Леонор пробежала по коридору, вслед ей неслись переливы смеха. Она выскочила на улицу и замерла на веранде, чувствуя лютую ненависть к этому месту – к домам, лесу, этим ничтожным людишкам. 
Ей пришлось немного постоять, чтобы прийти в себя. Никто не смеет насмехаться над ней! Они все пожалеют об этом!
Утро только начиналось. Редукция оживала. Люди собрались около дома Аранды, готовые отправиться на прииск,  и приветствовали баронессу. Она не желала никого видеть. Сбежала со ступенек и направилась к часовне, где было заложено строительство здания школы индейцев.
*****

Мануэл Норьега разрывало на части от сознания того, что он ушел с пути истинного служения богу. «Пал, пал Вавилон, город великий, потому что он яростным вином блуда своего напоил все народы»  Мучения души Его руки дрожали, а низ тяжелел только от одной мысли о женщине. Тело Бертины стало для него спасением от навязчивых безумств о баронессе, но превратилось в мучение путника, изголодавшегося по женской плоти. Он искал помощи в неистовой молитве и прятал глаза при встрече с любой женщиной, ибо «кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем»  Стоя перед распятием, он шептал: «Если же правый глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя, ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело твое было ввержено в геенну»[1] .
Мануэл очнулся от религиозного катарсиса. Пора заняться делами. Сегодня праздник полной луны и он, как представитель святой церкви, должен присматривать за своими прихожанами на этом языческом празднике. Еще одно испытание!
Скрипнула дверь. Мануэл вздрогнул и обернулся.
-Падре, нам надо исповедоваться, - на пороге стояла Бертина.
-Да, да, конечно, - пробормотал иезуит, - нам надо поговорить.
Он сжал крест на груди, призывая все свои силы.
-Я хотел сказать… мне  нужно сказать, что… для меня служение Богу – это моя жизнь. То, что случилось… в общем, мне необходимо очистить душу, чтобы петь песню во славу Бога. «Только сердце, свободное от всего плотского, истинно может служить Богу и духом соединяться со Христом» [2]
Бертина еще сильнее склонила голову. Она была готова все принять.
-Никто не должен узнать о… о том…. Ты понимаешь, о чем я хочу сказать?
Она кивнула.
-То, что произошло между нами - бесовское! Это испытание, которое посылает мне Бог и которое я не смог пройти! И теперь достоин наказания! Но и ты можешь подвергнуться осуждению, ты можешь пострадать… - он сглотнул и продолжил. – «Как днем, будем вести себя благочинно, не предаваясь ни пированиям и пьянству, ни сладострастию и распутству, ни ссорам и зависти»[3]  Ты поняла?
-Да, падре… я все понимаю.
-Тогда прощаю тебе все грехи и благославляю тебя, дочь моя! Иди с богом!
Бертина поцеловала протянутый крест и пошла прочь. Мануэл заставил себя опустить глаза, терзаясь при виде покачивающихся женских бедер спешно уходившей девушки. «Никто не должен узнать об их падении! Никто! Иначе…» - его мысли были прерваны насмешливым голоском баронессы.
-Падре Мануэл, доброе утро! Вы тоже собираетесь на праздник? – она стояла в проеме двери и ее фигура просвечивалась солнечным светом, будто она была не человек, а какое-то эфимерное создание. – Вам следует оседлать спокойную кобылу.
-Какую кобылу?! – испуганно отпрянул от нее Норьега.
-Не собираетесь же вы идти пешком, иначе вы появитесь на празднике к тому времени, когда луна начнет убывать.
-Как долго вы здесь стоите? Вы что-то слышали?
-Хм,- у нее сверкнули глаза, - почему вас это интересует?
-Потому, что нельзя нарушать тайну исповеди, - нашелся священник.
-Не беспокойтесь, ваша тайна останется при вас!
-Моя тайна?!
Но баронесса, не ответив, уже спешила к выходу.
Мануэл перекрестился. «Если же правый глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя, ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело твое было ввержено в геенну. И если правая твоя рука соблазняет тебя, отсеки ее и брось от себя, ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело твое было ввержено в геенну»[4]  - ему казалось, что эти слова преследуют его, звенят в голове. Медленно, покачиваясь, он вышел из часовни. Проходя мимо строившейся школы,  взял торчащий в одном из бревен и оставленный кем-то топор. «И если правая твоя рука соблазняет тебя, отсеки ее и брось от себя»[5] - и, решительно замахнувшись, рубанул по пальцу. Резкая боль не заставила его закричать.

[1] -Откровение 14:8
[2] -От Матфея 5:28
[3]-От Матфея 5:29
[4] -свт. Иоанн Златоуст, 51, 934
[5] -К Римлянам 13:13
*****

Адемар подарил жене зеркало, купленное в Веладу-Пренс. Эта женская безделушка была редкостью на землях Нового света. Отражение в зеркале было немного искаженным и мутным, но это нисколько не умаляло ценность подарка. Пэмуя радостно любовалась собой, строя планы, как она похвастается подарком мужа. Она хотела еще ту самую красивую штучку с птичками, которая была у баронессы и которой она отмахивалась от мух. Но скоро Карамуру станет вождем, солнцеликим Суа и выгонит эту Бруксу, а все ее вещи достанутся ей!
-Бертина, вот так видно живот? – Пэмуя слегка выгнулась. – Я хочу, чтобы все видели, что скоро родится сын Огненного человека!
-Итак видно, что вы ждете ребенка. От чужих глаз надо скрывать свою радость. Надо быть осторожнее…
-Почему ты так говоришь? Кто-то хочет моему ребенку зла? Кто? Ах, я знаю! Брукса! Видела бы ты ее глаза! Так и сверкнули в темноту, вот чисто Брукса! - защебетала индианка. – Но у меня сильный мужчина! Он защитит меня и своего ребенка!
Бертине захотелось предупредить и о мужской изменчивости. О ней она тоже знает, ведь Масиэл проявлял к ней неподдельную заботу, но тут же был очарован новой рабыней. Знает ли он о том, что красивая негритянка проводит ночи в постели младшего Аранда. Многое узнала Бертина о хозяевах редукции за это время, но молчала. Каждый должен знать свое место.   
-Бертина, улыбнись! Сегодня хороший день! Сегодня праздник! Или тебя кто-то обидел? Ты говорила о каком-то мужчине, что любит тебя!
Бертина растерялась, не понимая, о ком говорит хозяйка.
-Испугалась! – обрадовалась Пэмуя, словно ребенок. – Испугалась! Значит и ты влюблена!
-Нет, нет! У меня никого нет! Никакого мужчины!
-Ну, ладно, если ты не хочешь рассказывать! - Пэмуя принялась прихорашиваться. А Бертина облегченно выдохнула: «…вести себя благочинно, не предаваясь ни пированиям и пьянству, ни сладострастию и распутству, ни ссорам и зависти»
*****

Алфреду поправил ворот и манжеты рубашки, оценил свой внешний вид.
-Я утешу тебя, моя страстная девочка, - лениво промурчал и, взяв маленький бархатный мешочек, достал стекляшку. – Это тебе подарок.
-Что это? – Бира посмотрела, как свет проходит сквозь прозрачную плотность камня. Особой красоты она не видела и не понимала, отчего ее любовник был так воодушевлен.
-Это слеза Алукумы. Так его называют его индейцы, - и видя как надулись капризные губы Биры, улыбнулся. – Не нравится? Но учти, что от такого подарка не отказалась бы ни одна белая женщина. А я заставлю плакать этих туземцев, чтобы выдавить из них слезы Алукумы.
Бира сунула камешек в кармашек своей нижней юбки. И сделала это вовремя, потому что дверь без стука распахнулась и в комнату влетела баронесса.
-Леонор?! – Алфреду слегка опешил, а Бира черной кошкой метнулась из комнаты, пугаясь изменчивости настроения хозяйки. Кроме того, порванное баронессой платье, которое вчера испытало на себе ярость хозяйки, было выстирано и припрятано в пожитках рабыни. Сеньора и не вспомнит о нем, а Бира лелеяла надежду, что ей оно придется в пору.
-Дорогая, не пристало благородным дамам врываться в комнату мужчины! Мало ли чем…
-Прекратите! – взвизгнула баронесса. Ее лицо исказилось, но через мгновение она преобразилась и предстала перед Алфреду очаровательной кокеткой. – Бросьте, у меня сейчас прекрасное настроение!
-Вы поделитесь своим настроением со мной?
-Утренние прогулки очень полезны не только для здоровья, но и для изучения человеческой натуры! - Леонор улыбнулась загадочной улыбкой.
-Что это означает?
-Стоит ли раскрывать свои карты? – она прошлась по комнате улыбаясь своим мыслям: «Вот он – момент мщения! Никто не ускользнет от, каждому воздастся за те унижения, что она испытала».
Потом повернулась к мужчине.
-А теперь поговорим о нашем деле! Об алмазах!
-Что вы предлагаете?
-Нам необходим сильный союзник, который будет заинтересован в нашем предложении. Таким человеком мог стать Алвес. И то, что ваш брат разорвал всяческие договоренности с ним играет нам на руку. Пришло время действовать!
-Каким образом?
-Но вы же мужчина, а не я! - Леонор вскинула подбородок и недовольно заметила. - Почему я не родилась мужчиной?! Неужели я бы сидела на месте и ничего не делала, если бы имела такую свободу, как мужчина?! Ни за что!!! Вам, Алфреду, надо встретиться с Алвесом и озвучить наше предложение!
Она требовала действия.
-Что же я должен ему предложить?
-Сотрудничество! – как только речь пошла о деловых материях, баронесса сделалась собранной. В ней чувствовалась жесткая деловитость, для которой в торговых переговорах нет места возвышенным формам. - Судя по всему, он имеет связи и он зол! Надо сыграть на этом и обойти вашего брата! Сейчас он пойдет на наши условия только для того, чтобы насолить Адемару!
-Что я скажу брату?
-А ему незачем знать. Когда же все вскроется, Адемар уже ничего не сможет сделать! Хватит искать оправдание для своего бездействия. Вы – мужчина или нет?
*****

Адемар пребывал в прекрасном расположении духа. Одна мысль об Алвесе веселила его безмерно. Этот кровосос, возомнивший себя владыкой новых земель, превратился в муху, которая попалась в мухоловку.
-Масиэл, не рано ли ты встал с постели? Как рана? – спросил он стоящего перед ним мрачного управляющего.
-Ничего, переживу!
-Тебе надо быть осторожным. Скоро Алвес поймет, что его надули. 
-И ничего не сможет сделать. У меня есть чем ему ответить.
-Алвес перехитрил самого себя, - усмехнулся Адемар. - Он планировал эту партию золота умыкнуть и отправить контрабандным путем, мимо «переплавочных домов»[6] . Ему не хочется платить кинто[7] . И заявить о подлоге он не может. Рискует нажить себе еще большие неприятности. Королевские сборщики не дремлют. Так что Алвес проглотит это.
-Или попытается обвинить нас в нарушении договора.
-Вот поэтому сейчас ты, Масиэл, ключевая фигура защиты от нападок Алвеса. Я хочу приставить к тебе охрану.
Масиэл кивнул.
-Что же вы будете делать с настоящим золотом?
-Мы будем искать собственные пути без Алвеса. А пока сдадим часть золота на переплавку, заплатим налоги, в том числе «королеве на булавки», и получим сопроводительную бумагу, без которой не реализовать золото. А как только придет лицензия на чеканку монет, запрошенная мною, будет с чего начать собственное производство. Теперь никто не сможет вставлять палки в колеса.
-А как на счет баронессы? Что мне ей сказать? Она интересуется Алвесом.
-Еще одна продувная бестия! И я боюсь, что мой братец попал под ее влияние, - нахмурился Адемар. Масиэл промолчал, понимая, что Аранда намеренно не посвятил в свои дела своего брата.
-Будем продолжать игру. Посмотрим, что прекрасная баронесса задумала. Справишься?
-Да, - коротко ответил управляющий и направился к двери.
-Постой! – он окликнул Диаса, когда тот был уже около двери. – Я знаю, что ты все это делаешь не ради денег. Чего ты хочешь? Я все сделаю.
-Еще неделю назад я знал, чего хочу,  - Масиэл подумал о Бире, - а я хочу стать честным человеком. И вы дали мне этот шанс!

[6] -старатели обязаны были сдавать все добытое золото на переплавку в слитки и где с них взимался налог
[7] -Пятая часть от добытого золота
*****

На прииске рабы и вольные поселенцы работали бок о бок. Старатели, стоя в проточной воде мондёуса[8]  из нескольких резервуаров,непрерывно перемешивали золотоносную породу в батёйя[9]  или коромбёсах[10] , а течение, унося легкие частицы, оставляло на дне тяжелый золотоносный песок. Попадались и довольно тяжеловесные спаенные камешки, сверкающие на солнце своими боками.
Каждый день Адемар приезжал на прииск, чтобы отслеживать работы. Именно здесь родилась идея фальсификации золота, когда один из старателей наткнулся на груду золотосодержащей породы. Эйфория охватила многих, но недолго, пока один из местных индейцев на ломанном наречии объяснил, что это обманка. Он схватил небольшой блестящий камешек и чиркнул им по лежащему речному булыжнику. Искры сыпанули в разные стороны. Это было не золото.
Адемар согласился с настойчивым предложением Алвеса обойти закон, чтобы нагреться на контрабанде и, разыграв подготовленную мизансцену и развитие событий, подсунул вместо намывного золота фальшивку. Не рассчитал лишь ранение Масиэла Диаса, да присутствие баронессы на месте преступления. Но судя по тому, как эта интриганка купилась на предательство его управляющего, она не раскусила его замысла. Что ж, теперь у него есть возможность начать свое дело и укрепить поселение, а Алвес и носа не сунет в его дела.
-Как мы будем рассчитываться с Алвесом? – подал голос Алфреду, когда они подъехали к прииску.
-Никак! Обоз был ограблен, а мы вовремя расторгли договор, выплатив ему по тому же договору причитающую прибыль от потери поставщика, - Адемар внимательно следил за выражением лица брата, ему необходимо было знать, не крутит ли он игры за его спиной с Алвесом. Но Алфреду ничем не выдал себя или на самом не был замешан в нападении на обоз. Что же задумала Леонор?!
-А что дальше?
-Я хочу построить свою империю, где будет действовать высший порядок, а не анархия! Когда Старый свет приходит в упадок, и вот-вот разлетится вдребезги, я хочу собрать разъединенные силы белых европейцев и индейцев, установить власть, которая сделает эту землю процветающей и богатой! И я не настолько наивный, чтобы не понимать, что нужны деньги! И золото станет основой процветания! Ты со мной? – Адемар смотрел прямо в глаза брату.
-Да… да, я с тобой… 

[8]-водохранилище
[9]-большой деревянный или металлический таз
[10]-специальные ящики для окончательной промывки
*****

Пэмуя с волнением ожидала поездки в племя. На празднике все увидят, какой сильный ее мужчина. Он сможет стать во главе ее племени. Она нанесла краску на лицо, украсила себя ожерельями и вышла из хогана. Она дочь вождя и жена белого индейца!
Леонор стояла на веранде, ожидая отъезда процессии, состоявшей из братьев Аранда, охраны и местных индейцев. На ее лице отразилось недовольство.
-Масиэл, ты остаешься! – последовал приказ Адемара. – Редукция всегда требует охраны.
Он замолчал, глядя куда-то мимо баронессы. За ее спиной стояла прекрасная юная амазонка, едва сдерживая горделивую улыбку. Его маленькая жена! Кто-то даже присвистнул, выражая восхищение, и тут же осекся под взглядом алькальда.  Пэмуя вспыхнула от радости и кинулась к мужу, сметая на пути ненавистную соперницу.
Леонор слетела со ступенек от,казалось, легкого движения плеча Пэмуи и если бы не Алфреду, то угодила бы в дренажную канаву.
-Мерзавка! – взвизгнула она, желая вцепиться в волосы туземки, но в следующее мгновение ее лицо разгладилось, и она улыбнулась. – О, я неловкая… Я плохо чувствую себя, поэтому не смогу присутствовать на вашем короновании, Адемар. Прошу прощения.
-Может быть, вам позвать Сетиму? Она хоть и черная, но хорошая врачевательница, - Алфреду не смог сдержать ехидную улыбку и заслужил убийственный взгляд баронессы.
-Чертовка, ты сделала это специально! – прошептал Адемар, ласково касаясь пальцем щеки индианки. Та фыркнула и вскочила на лошадь.
Леонор проводила ненавидящим взглядом удаляющийся кортеж и прошипела.
-Я этого так не оставлю!
*****

В индейском поселении готовились к празднику полной Луны. Новый вождь, избранный Советом старейшин, должен возглавить племя. Лучи заходящего солнца окрасили листву деревьев в яркие, сверкающие тона. Несколько мгновений и солнечный свет стал тускнеть, отдавая свою силу сумеречному небу. В воздухе застыло напряженное ожидание. Внезапно между двумя скалами проступил бледный, матовый свет, и из-за скалы медленно выплыла розоватая луна. Наступает миг, которого индейцы встретили всеобщим ликованием.
-Луна обливается кровью от ран! – прошептал Ахига-ан.
-Старый Нахуэл не видит предзнаменований! – вторил  ему Отактэй. – Где это видано, чтобы вождем племени становился пришлый белый?! Время Великих вождей закончилось!
Сыновья Отактэя, руководимые Зулусой, поставили приготовленный шаманом напиток в центре поселения рядом с племенным костром, чтобы каждый мог подойти и с разрешения Совета старейшин испить священный напиток, который готовили на каждый праздник, и положить перед стариками жертвенный дар.
Еще до этого Тикун переговорил не только с Ахига–аном и Отактэем, а также и с другими недовольными, на которых указала Зулуса. Она–то знала все тайные мысли и поступки своего мужа и все подробности противостояния шамана и вождя и их сторонников. И пока все еще было спокойно, но это спокойствие было мнимым, потому что племя уже разделилось. Напиток начал действовать. Голоса стали громче, действия более развязными и дерзкими. Молодые индейцы, как боевые петухи, задирали друг друга и напрашивались на драку. Ахига-ан, Отактэй стояли за спиной Тикуна. Только старики из Совета старейшин, привыкшие к повиновению соплеменников, ничего не замечали.
-Белый человек никогда не станет вождем!! – вспыхнул Тикун. Его слова утонули в нарастающем гуле барабанов и на лобное место вышла праздничная процессия, состоящая из женщин. Они пели гимн храбрости Суа и красоте Алукумы. За ним выступали индейцы, готовые дать клятву верности племени и новому вождю. Праздничные взвывания гимна достигли апогея, указывая, что настало время появления Карамуру и его луноликой жены.
Адемар и Пэмуя вышли вперед, отблески костра  заиграли на их лицах. Толпа приветствовала их с еще большей силой.
Нахуэл, как самый уважаемый и старый индеец племени, вышел вперед.
-Приветствуем тебя, Огненный человек! Мы рады приветствовать нового вождя… - старик поднял руку в приветствии.
И тут появился Шика-ан. Свое появление он рассчитал с точностью до мгновения и встал рядом с Тикуном.
-Я выступаю против того, чтобы пришлый белый человек становился вождем сынов Солнца и Луны. Послушайте меня! Я – Шика-ан, индеец из древнего рода Пэйта[11] . Да, мой род такой же древний, что и Вияя[12] . И я знаю, что ожидает наше племя в скором будущем! Поэтому я стою здесь, перед вами! – его голос был слышен во всех уголках поселения. Каждый сидящий у племенного костра замер.
-За мою долгую жизнь я научился многим премудростям. Я ходил священными тропами моего народа, который обитает в лесах и на многих озерах, полных прыгающих рыб, и в местах священных каменных идолов. Но не осталось никого, кому рассказать и передать древнюю премудрость. Моему народу наскучил старый обычай. Великие обряды, что рассказывают о нашем происхождении, почти заброшены, забыты. Но и об этом было предсказано. Теперь времени мало… - Шика-ан многозначительно помолчал, дожидаясь полной тишины, и продолжил. - В предсказании нашего народа говорится о пришествии белокожих людей, похожих на Пакана, но не живущих как он, людей которые заберут землю, не принадлежащую им, людей, поражающих своих врагов громом. А во втором предсказании было сказано, что наши земли увидят пришествие деревянных колес полных голосов. Это белые люди, едущие в своих повозках.
-Что еще ты скажешь? – индейцы зашевелились.
-Земля будет оплетена железными змеями и гигантской паутиной. И будет она перекрещена каменными реками. Вам этого мало, чтобы поверить в то, что несут нам белые люди?
-Беды… Ничего хорошего! – зашептались некоторые.
-Совет старейшин сейчас уже не тот! Раньше старейшины племени защищали свой народ, а сейчас отдают его на уничтожение, заключая союз с белыми людьми. Что мы видим от этого союза? Наших людей убивают, на наших женщин нападают! А теперь еще отдают во власть белого человека, который роет нашу землю ради желтого металла! Мы способны сами защитить себя и свои земли. И если придется защищаться, мы убьем каждого, кто посягнет на наши земли.
Последние слова Шика-ан прокричал, как призыв к действию, и индейцы, охваченные возбуждением, повскакивали со своих мести и завопили.
-Убить! Убить! Освободить нашу землю от белых бандитов!
-Убить! – закричал Тикун, подстегивая толпу.
И тут выступил Ахига-ан, положив руку на плечо молодому индейцу, закричал.
-Наш народ ждет Белого Бога, как ждут его все наши братья, и будет он не похож на тех белых, приход которых был предсказан. Он родится среди нас и будет одним из нас! Поэтому нам нужен настоящий вождь, который поведет вперед и освободит нас от этих пришлых белых людей, чтобы изменить предсказание. Наш вождь Сихуаро-оро был сильным вождем, но на нем прервался род Вийяя! А Тикун, сын Шика-ана, из рода Пейта, и может возглавить наше племя!
-Тикун! Тикун! Тикун - наш вождь! – ликовали молодые индейцы, которым пришелся по душе такой выбор. Активные и дерзкие они выступили вперед, словно мощная сила, которая если что сметет все попытки Совета призвать их к послушанию. Тикун в исступлении закричал индейский клич к атаке. Старики отступили, а Шика-ан едва заметно усмехнулся. Власть менялась, Сихуро–оро сгинул, и теперь сын великого шамана Шика-ана станет вождем племени, и в Совете старейшин будут его сторонники.

[11]- продолжение солнца
[12] -   солнце
*****

С уходом части поселенцев на праздник полной Луны, редукция притихла. Где-то были слышен стук топора, ржание лошади, да оклики надсмотрщиков, которые следили за возвращением рабов с прииска.
Леонор устроилась на веранде в плетенном кресле, что смастерил местный кузнец для хозяйского дома. Она не собиралась портить свой вкус созерцанием грубых плясок дикарей.
В руке баронесса держала серебряный бокал прекрасного вина. Если бы она находилась в своем доме около площади Росиу, откуда видна крепость Святого Георгия, то уж она позаботилась, чтобы на столе были зажаренные перепела в душистом шафране и закопченный окорок, засахаренные фрукты и нежнейшее пирожное, которое делал ее повар. Как несправедлива жизнь!
На веранде мелькнула Бира, и баронесса встрепенулась, вскакивая с места.
-Ах, ты, негодяйка! Стой немедленно! Сейчас тебя никто не спасет! - ее хлыст, предназначенный для управления лошадью, а теперь аксессуар ее прогулочного костюма, взметнулся над головой бедной рабыни.
-И-и-их-и,- взвизгнула Бира и кинулась прочь, будто за ней гналась свора злобных псов.
-Мерзавка! – глаза баронессы пылали гневом.- Если бы я была здесь хозяйкой, каждый знал бы свое место! Каждый! Я этого не оставлю! Немедленно приведите эту негодяйку!
Она сбежала со ступенек веранды и хлестко стегнула рабов, роющих около дома колодец.
-Немедленно!
Они побежали вслед за рабыней, а Леонор решительно направилась к дому Мануэла Норьега. Никто не смеет над ней насмехаться! Тем более, эта грязная негритянка!

Отредактировано máscara (29.09.2020 20:17)