Перейти на сайт

« Сайт Telenovelas Com Amor


Правила форума »

LP №03 (622)



Скачать

"Telenovelas Com Amor" - форум сайта по новостям, теленовеллам, музыке и сериалам латиноамериканской культуры

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.



Падение Голиафа

Сообщений 141 страница 160 из 192

141

    В доме Лукаса Олимпия и Палома сидели рядом на диване в гостиной. Сидели молча – Палома попыталась было спросить что-то у Олимпии об Апарисиу, но та была целиком занята своими мыслями и только отмахнулась.
    Мысли Олимпии сейчас целиком были заняты чемоданом с деньгами. Приехав вместе с Паломой на такси, она положила чемодан в свою машину, и теперь жалела об этом – хотелось хотя бы напоследок вновь увидеть перед глазами эти аккуратно разложенные пачки денег, хотелось прикоснуться к ним, посчитать их. И до чего же не хотелось их отдавать…
    Тут у Олимпии зазвенел мобильник. Взглянув на экран, она увидела имя Апарисиу. Она быстро поднесла трубку к уху.
    – Да?
    В ответ она услышала истошный визг Апарисиу:
    – МАМА, СДЕЛАЙ ВСЁ, ЧТО ОН ХОЧЕТ! ОН МЕНЯ УБЬЁТ!
    И тут же голос Буйвола:
    – Ох и ссыкло же ваш сынок! Сколько баб я повидал на этой самой кровати – ни одну так не колотило. Но, правда, то были игры, а тут жизнь, и настроен я серьёзно, так что правильно Апарисиу за свою шкуру трясётся…
    – Ты хочешь получить миллион? – спросила Олимпия.
    – Точняк.
    КАК он это сказал, сколько уверенности в себе слышалось в этом простом слове! И как эта его интонация сочеталась с ним самим, с его обликом. Сила, мощь, воплощение настоящей мужской красоты! Олимпия вспомнила, каким видела его час назад, возле офиса Макса, и вновь ощутила этот жар, охвативший её всю…
    – И меня бесит, что я должен добиваться от вас своих заслуженных денег вот так, силой, после того как я всё для вас сделал, – продолжал Буйвол. – Но, добром или силой, вы мне заплатите. Или заплатите, или я верну вам Апарисиу.
    Олимпия оторопела. Что за странная угроза – «или заплатите, или верну»? Почти как в «Вожде краснокожих»…
    – По частям верну, – уточнил Буйвол. – Первую часть получите уже завтра. Думаю, это будет нога.
    – Давай встретимся! – сказала Олимпия.
    – Встретимся? – переспросил Буйвол. – Хотите сказать, что миллион у вас уже есть, и вы готовы со мной расплатиться?
    – Да, да! Скажи мне, куда приехать, и я буду там, прямо сейчас! – заявила Олимпия.
    – Что ж, ладно… – Буйвол назвал ей адрес. – Но только смотрите мне, без глупостей! Учтите, Апарисиу там нет, он в другом месте, надёжном, и даже если у вас получится меня одолеть, ему это не поможет – убьют сразу же. Так что не хитрите со мной.
    – С чего ты взял, что я собираюсь с тобой хитрить? – оскорбилась Олимпия.
    Буйвол хмыкнул:
    – Да уж знаю, на какие фокусы вы способны – Апарисиу рассказывал про ваших мужей.
    – У Апарисиу слишком длинный язык! – раздражённо ответила Олимпия.
    – Могу прислать вам его язык вместо ноги, – предложил Буйвол, – или даже вместе с ногой.
    – Не надо.
    – Что ж, будет зависеть от вашего поведения. Жду вас в течение часа, и, если что-то пойдёт не так, пеняйте на себя. Всё, отбой! – и Буйвол отключился…

+1

142

    Завершив разговор с Олимпией, Буйвол задумчиво посмотрел на Апарисиу.
    – Про ногу и язык ты хорошо пошутил, прозвучало круто, – проговорил тот, нервно хохотнув.
    – Это ты шутил, когда говорил, что у вас нет денег, а Буйвол своё слово держит, – веско произнёс Буйвол.
    Апарисиу закатил глаза:
    – Ну правда же, нет у нас денег!
    – А твоя мать говорит, что есть, и собирается мне их отдать, – возразил Буйвол.
    – Да не может этого быть! Врёт она! – заявил Апарисиу.
    – Врёт, значит? И ты говоришь мне об этом? – Буйвол покачал головой. – Да, ты ещё тупее, чем я думал.
    Тут только Апарисиу осознал, как далеко зашёл в пылу спора, и прикусил язык. Но он действительно никак не мог понять, где Олимпия могла так быстро достать миллион? Если только… Ну да, точно же!
    – Я всё понял!

Отредактировано Ant Antova (05.01.2021 22:41)

+1

143

    Палома с беспокойством посмотрела на Олимпию:
    – Вы и правда собираетесь ехать к этому бандиту? Может, всё-таки лучше полицию вызвать?
    Олимпия устало вздохнула. Опять эта идиотка заговорила про полицию! Прямо страшно оставлять её здесь одну – вдруг сообщит им. Но и взять Палому с собой на встречу с Буйволом она не могла…
    Положение спас приход Валерии.
    – Мама, нам нужно поговорить – нам с тобой и Апарисиу, – протараторила она, проходя в гостиную. – Где он?
    Тут Валерия увидела Палому и осеклась. Её лицо исказилось от ярости.
    – ЧТО ЭТА ШЛЮХА ЗДЕСЬ ДЕЛАЕТ?! – заорала она.
    Палома вся сжалась, как от удара.
    Олимпия поморщилась:
    – Ой, ну вот совсем не до ваших склок сейчас! Спрашиваешь, где Апарисиу? В руках у Буйвола!
    – ЧТО?! – ахнула Валерия. Потрясённая, она упала на диван.
    – Да, и Буйвол требует за него миллион!   
    – Миллион? – Валерия беспомощно захлопала глазами. – Но как же… У нас же нет миллиона… Что же делать, Господи… Может, эту проклятую кровать продать…
    – Ну да, поищи дурака, который тебе миллион за неё выложит, – съязвила Олимпия.
    – Но есть же ещё драгоценности…
    Любой, кто хорошо знал Валерию, по этим словам о драгоценностях, её драгоценностях, понял бы, как сильно она хочет спасти Апарисиу, и умилился бы такой великой сестринской любви. Но Олимпию чужие чувства никогда не волновали и не восхищали:
    – Хватит болтать глупости! Времени совсем нет – я только что договорилась с Буйволом о встрече! Сейчас я выезжаю к нему, а ты… – она заставила Валерию встать с дивана и потащила в кабинет. – Надо кое-что обсудить. Палома, подожди нас и ничего не делай, слышишь?
    Палома кивнула. Её лицо, обычно такое румяное, полнокровное, сейчас было бледным, как мел…

+1

144

    – С девчонкой нужно быть поосторожнее – она всё норовит в полицию позвонить, – проговорила Олимпия, вталкивая Валерию в кабинет и закрывая дверь, чтобы Палома их не услышала. – Вот почему я таскаю её за собой. Пока меня не будет, глаз с этой затейницы не спускай, поняла?
    – Ладно… – Валерия тяжело вздохнула. – До чего дожили – я принимаю у себя шлюху моего мужа! Наверно, Лукас не раз её сюда приводил, пока я была в салоне красоты, в спортзале или где-нибудь ещё. И она осматривала мой дом и представляла, как поменяет всё под свой вкус, когда станет здесь хозяйкой…
    – Ну не стала же, – заметила Олимпия. – Утешься хотя бы этим. Она вообще ничего не получила, её Лукас в своём завещании даже не упомянул. Он составил завещание ещё до того, как познакомился с ней.
    – И до того, как познакомился со мной, однако мне место в его завещании нашлось. Кровать – вот какое место он мне определил, – желчно произнесла Валерия. – И с этой кроватью я должна буду покинуть дом, оставить тут всё его любимой дочурке.
    Олимпия улыбнулась:
    – Кстати, у меня для тебя хорошая новость – не должна. Марина хочет, чтобы ты осталась, и собирается перевести дом в твою собственность.
    Поражённая, Валерия уставилась на мать:
    – Ты прикалываешься?
    – Скорее уж сама судьба прикололась над Лукасом, – Олимпия покачала головой. – Даже он, похоже, не мог представить, что у него родилась такая бескорыстная дочь…

+1

145

    – Я всё понял! – воскликнул Апарисиу, взволнованный своим внезапным озарением. – Мама сказала Марине, что мне нужны деньги! Конечно же, Марина раскошелилась – она же без ума от меня!
    – Если от тебя, значит, точно совсем без ума, – согласился Буйвол. – Ладно…
    Он вышел из квартиры, и Апарисиу услышал его голос за стеной:
    – Эй, Падре, вставай, помощь нужна!
    От мысли, что Буйвол сейчас приведёт сюда этого любителя «булок», Апарисиу покрылся холодным потом.
    Но встречи с жутким Падре удалось избежать – тот ничего не ответил Буйволу.
    – А, чёрт! – выругался Буйвол. – Что, Дракула, совсем твой дружок обкололся?
    – Ага… – послышался чей-то вялый голос.
    – Ладно, тогда давай ты. Пошли, денег на новые дозы заработаешь!
    – Ага…
    Назад Буйвол вернулся в компании очень тощего небритого мужика.
    – Видишь его, Дракула? – спросил Буйвол, указывая на Апарисиу.
    – Ага… – проговорил Дракула, глядя на парня совершенно прозрачными пустыми глазами.
    Буйвол открыл тумбочку и вытащил нож.
    – Держи! И это тоже! – Буйвол протянул Дракуле тесак и свои ручные часы. – Посидишь тут с ним, и, если через два часа… – он ткнул пальцем в часы, – то есть, если стрелка будет вот здесь, а меня всё ещё не будет, перережешь ему глотку, понял? Вот тебе деньги за работу.
    – Ага… – Дракула взял деньги, сунул, не считая, в карман и сел на стул.
    – Он наверняка будет сулить тебе ещё больше денег, если ты его выпустишь, – продолжал Буйвол, – но ты же понимаешь, куда я засуну тебе эти деньги, даже если они у него и найдутся?
    – Ага…
    Этот ответ, произнесённый так же безразлично, как и все предыдущие, не очень убедил Буйвола, поэтому он решил подстраховаться и, достав из тумбочки кляп (держал для секса, вместе с наручниками и ножом), сунул Апарисиу в рот.
    – Это чтобы тебя, как говорит Падре, «не вводили в искушение», – с усмешкой пояснил он Дракуле…
    После ухода Буйвола Дракула какое-то время вертел в руках нож, рассматривая со всех сторон, а затем вдруг кольнул себя в руку. Из ранки побежала кровь. Дракула тут же припал к ней носом, на губах появилась блаженная улыбка. От этого зрелища Апарисиу замутило. Нет, нельзя ему на такое смотреть – если его вырвет, то с кляпом во рту он захлебнётся собственной блевотиной. Но и закрывать глаза тоже нельзя, когда ты наедине с таким психом…

+1

146

    Припарковав машину во дворе возле указанного Буйволом дома, Олимпия сделала то, что давно уже хотела – открыла чемодан, чтобы посмотреть на деньги. В последний раз…
«Что ж, прощай, моя любовь. Наша совместная жизнь была совсем недолгой, но я всегда буду помнить твои прикосновения…». Она подносила пачки к носу и, закрыв глаза, вдыхала их запах, гладила их в чемодане, зарывалась в них обеими руками… а затем резко захлопнула чемодан и кинула его обратно на сиденье. Нет, это просто невозможно, абсурд какой-то! Она этого не сделает, не отдаст МИЛЛИОН за этого придурка!
    Усилием воли Олимпия заставила себя отбросить эмоции и обдумать всё здраво. Итак, она не отдаст Буйволу эти деньги. Что будет дальше? Буйвол станет отрезать от Апарисиу кусок за куском и в конце концов убьёт. Это бы ещё ладно, но ведь на этом он не остановится. Начнёт преследовать Валерию, и её саму, и никуда от него не спрячешься. С другой стороны, она и не хотела прятаться от Буйвола. Наоборот, она жаждала новых встреч с ним, представляла, как придёт к нему, встанет напротив него, на расстоянии вытянутой руки, и будет касаться его, ощущать своими пальцами его кожу, его мускулы…
    А ведь это идея! Олимпия вдруг увидела совершенно ясно, как она сможет добиться всего одновременно – оставить себе миллион, убедить Буйвола отпустить Апарисиу и удовлетворить сжигавшую её страсть. Да, да, именно так она и сделает…
    Олимпия понимала, что оставлять чемодан с деньгами в машине в таком районе небезопасно. К счастью, неподалёку находился вокзал, с камерами хранения. Можно будет на время положить деньги там, а потом вернуться сюда…

+1

147

    Спустя полчаса
    Дверь в квартиру Буйвола была приоткрыта.
    – Эй, ты где? Давиде! – крикнула Олимпия, проходя внутрь.
    Тишина. Тогда Олимпия решила обойти комнаты.
    Обход занял немного времени – квартира состояла только из спальни, кухни, туалета и балкона. По спортивным принадлежностям (гантели, гири, штанга, боксёрская груша) Олимпия поняла, что это не какое-то «левое» жилище, арендованное Буйволом специально для их встречи, а место его постоянного жительства. Обстановка была, что называется, «спартанской» – никаких понтов, только необходимое. «Для чего же он тогда такими делами занимается – бои, убийства за деньги? – недоумевала Олимпия. – На старость, что ли, копит?». Ей, помешанной на роскоши, было не понять, что Буйвола лишние вещи просто-напросто раздражали (и даже лишние живые существа, если вспомнить печальную судьбу отцовской собаки), ассоциировались с мусором. В квартире царили идеальная чистота и порядок, и у любой, даже самой придирчивой женщины создалось бы впечатление, что тут живёт мужчина во всех отношениях положительный, настоящее сокровище среди холостяков, и нужно брать его как можно скорее, пока не опередили. Но этим женщинам стоило бы увидеть его вторую квартиру – грязную, обшарпанную, настоящий притон, где проявлялась другая сторона Буйвола. Если бы увидели, не исключено, что самые образованные из них вспомнили бы историю про доктора Джекилла и мистера Хайда…
    В спальне Олимпия увидела огромную кровать. У неё перехватило дыхание. Ну да, конечно, у ТАКОГО мужчины должна быть именно ТАКАЯ кровать. Олимпия медленно провела рукой по покрывалу, представляя, что он сейчас тут, лежит голый, со своими накачанными ногами, и призывно смотрит на неё…
https://homenssemcamisa.com/wp-content/uploads/2016/02/rodrigo-lombardi-8.jpg
    А Буйвол и в самом деле был тут, только не голый, а в одежде, и не на кровати перед ней, а у неё за спиной. Какое-то время он с усмешкой наблюдал за её движениями, а затем топнул ногой.
    Олимпия резко обернулась.
    – Ой, как ты меня напугал… – пробормотала она.
    Буйвол хмыкнул:
    – Вот уж никак не думал, что вы из пугливых.
    Он стоял перед ней в дверном проёме – в футболке и джинсах, с обнажёнными мускулистыми руками и с пистолетом за поясом. Весь его облик воплощал силу и опасность – сочетание, от которого у Олимпии бежали мурашки по коже…
    – Чего же ты так долго не выходил? – спросила она.
    – Хотел убедиться, что вы тут одна, – ответил Буйвол.
    – Что ж, я одна, – она с улыбкой посмотрела на него. – Точнее, нас теперь двое, и я очень рада тебя видеть, Давиде…
    – Эй, у нас тут что, светская тусовка? – огрызнулся он. – Начнём с того, что я Буйвол, и уж поверьте, заслужил это прозвище. И давайте ближе к делу – где деньги? – он кивнул на маленькую дамскую сумочку у неё на плече. – Туда бы вы такую сумму никак не запихнули.
    – А нет денег. У нас нет миллиона, – Олимпия произнесла это спокойным безмятежным тоном, будто и в самом деле вела пустую светскую беседу.
    Зрачки Буйвола угрожающе сузились.
    – Вы что, за идиота меня держите?! На что вы вообще рассчитывали, когда ехали сюда без денег? Или… – тут его осенила догадка. – Порешить меня думали, да? Как ваших мужей? – он быстро вытащил из-за пояса пистолет, взвёл курок и направил на Олимпию. – А ну-ка покажите, что у вас в сумке!
    Олимпия расхохоталась. Сейчас, даже находясь под дулом его пистолета, она чувствовала себя прекрасно, потому что ясно видела – инициатива перешла к ней, и этот шикарный самец будет играть по её правилам. Она чётко знала, что должна сказать и что сделать…
    – Интересует моя сумка, значит? Думаешь, я там оружие припрятала? Что ж, смотри, – она вытряхнула содержимое сумки на кровать. – Как видишь, ни пистолета, ни ножа, ни шприца с ядом. Я даже больше тебе скажу – на мне тоже ничего нет. И, чтобы ты в этом не сомневался… – одним рывком она скинула с себя платье. – Видишь, абсолютно ничего. Моё единственное оружие – это моё тело.
    И это было мощное оружие. Теперь настал черёд Буйвола пускать слюни. Для сорокапятилетней женщины, дважды перенесшей роды, Олимпия выглядела великолепно – высокая, фигуристая, с длинными ногами и плоским животом. Чёрное кружевное бельё выгодно подчёркивало белизну тела. А ведь это бельё она надевала, когда собиралась на оглашение завещания и никакого интима у неё в планах не было. Но в выборе своих туалетов Олимпия с юных лет следовала принципу «Всегда будь готова раздеться»…
    – А миллиона у нас нет, – Олимпия подошла к Буйволу поближе (так, что его пистолет касался её груди), поднесла руки к его лицу, сцепила их одна об другую, а затем разжала и, словно фокусник ребёнку, продемонстрировала ему пустоту. – Оп! Чисто физически его нет, понимаешь? Сейчас тебе его из нас не выбить, что бы ты ни сделал.
    – Что бы я ни сделал, значит? – задумчиво повторил Буйвол. – Даже если ногу вашему сынку отрублю и язык отрежу?
    Олимпия улыбнулась и покачала головой:
    – Если ты отрубишь ему ногу и отрежешь язык, то себе же и навредишь – одноногим и немым ему будет гораздо сложнее обхаживать Марину и добывать твой миллион.
    – Марину? Да, он говорил мне про неё. Так это что, правда, она и в самом деле течёт от него? – спросил Буйвол.
    Олимпия рассмеялась:
    – Он прямо так и сказал? Ох уж эти мужчины… Что ж, так глубоко я в неё не вглядывалась, но одно могу сказать точно – она на нашей стороне, сочувствует нам. А если мужчина и женщина на одной стороне, есть шанс, что они могут оказаться в одной постели, – она лукаво глянула на Буйвола. – Между прочим, мы с тобой тоже на одной стороне…
    – Да неужели? – фыркнул Буйвол. – Я хочу получить свой миллион, а вы не хотите мне его дать. Где же тут «одна сторона»?
    – Не «не хочу», а «не могу». Но дело даже не в этом – дело в тебе… – тут Олимпия поморщилась и похлопала рукой по пистолету (при этом словно ненароком задев пальцы Буйвола). – Ой, да убери уже эту гадость – мешает!
    Буйвол повиновался и сунул пистолет обратно за пояс.
    Не сводя с него горящих глаз, Олимпия обняла его обеими руками за шею.
    – Да, дело в тебе, в том, чего ты хочешь, – прошептала она, проводя языком по губам. – Ты уверен, что сейчас, именно сейчас, больше всего хочешь получить миллион? Я же чувствую, на самом деле тебе нужно совсем другое. И мне тоже. А значит, как я и сказала, мы с тобой на одной стороне – на стороне страсти. Так отдадимся же ей!
    Буйвола трудно было смутить, но от такого явного, бесстыдного напора он совсем растерялся.
    – Я никогда тут этого не делал… – пробормотал он, пытаясь оторвать от неё взгляд (но ничего не получалось – её тело манило). – Моё жильё храм…
    – Ну, а я богиня, достойная этого храма. Разве нет? – Олимпия отпустила его и, немного отойдя назад, повертелась перед ним, давая как следует полюбоваться ею. – Кому в этом разбираться, как не тебе – ты же и сам настоящий греческий бог. Аполлон… – она вновь подошла к нему, положила руки ему на плечи и заглянула в глаза. – Мы с тобой принадлежим к одному виду, Буйвол – мы оба над обычными смертными. Нам плевать на чужие жизни, мы легко переступаем через них. Люди просто куклы, в которые мы играемся, а на самом деле вокруг нас пустыня. Но от одиночества устаёшь. Какое это счастье, правда – вдруг встретить РАВНОГО…
    Обняв его за шею, она прижалась к нему и с силой впилась в губы.
    И крепость пала – обхватив Олимпию обеими руками, Буйвол потащил её к кровати…

+1

148

    – Ты, наверно, не раз уже здесь бывала?
    – Что? – очнувшись от своих тревожных мыслей, Палома посмотрела на Валерию. Они обе находились в гостиной – Палома сидела на диване, а Валерия стояла возле бара и наливала себе выпить.
    – Ну, в этом доме, при жизни Лукаса? – уточнила Валерия.
    – Нет, я здесь впервые, – ответила Палома.
    – Серьёзно? – Валерия усмехнулась. – Надо же, как это он не додумался. Я же совсем не домоседка, подолгу отсутствовала, так что он вполне успел бы показать тебе не только гостиную, но и нашу спальню…
    Палома решительно покачала головой:
    – Даже если бы он предложил, я бы отказалась.
    – Вот как? Брезгливая, значит? – Валерия с прищуром посмотрела на Палому. – Но всё же с чужим мужем ты спать не побрезговала. Или, если не в супружеской постели, то никаких проблем?
    – Я любила его и хотела быть с ним, – ответила Палома. – Но мне не нравилось, что он женат. И вас было жалко.
    Валерия собиралась выпить, но при этом слове замерла на месте.
    – ЖАЛКО? – несколько секунд она разглядывала фужер в своей руке, раздумывая, не запустить ли им в Палому, а затем залпом осушила. – Ах ты дерзкая сучка…
    – Наверно, я что-то не так говорю, – растерянно промямлила Палома. – Я только хотела сказать, что мне было стыдно перед вами за эту ситуацию, и я никогда не хотела причинить вам зло. Для меня важно, чтобы вы знали это.
    – Интересно, с какой это стати для тебя важно, что я о тебе думаю? – буркнула Валерия, снова наливая себе выпить. – Ты никак от меня не зависишь. Может, ты считаешь, что я получила в наследство его фирму, в которой ты работала? Но, во-первых, я бы тебя оттуда выгнала, даже если бы ты мне в любви призналась, а во-вторых, фирму он завещал не мне. Я не получила от него ничего… то есть, почти ничего, – подумав про кровать, она поморщилась и отпила из фужера.
    – На фирме я всё равно не останусь, – возразила Палома, – слишком много там напоминает о нём, и без него будет пусто. А ваше мнение обо мне важно для меня, потому что вы сестра Арналду.
    – Арналду? – Валерия вопросительно подняла брови.
    – То есть Апарисиу. Он мне сначала представился как Арналду, вот я и путаю всё время, – объяснила Палома.
    – Ясно… – отвернувшись от Паломы, Валерия в третий раз наполнила фужер. – Арналду звали нашего отца. Он сбежал, когда я была совсем маленькой, я его даже не помню толком. А вот Апарисиу помнит, и, видно, тоскует, раз его так тянет называться этим именем…
    Палома кивнула:
    – Да, он говорил мне, что отец его бросил.
    Валерия резко обернулась и смерила её тяжёлым взглядом:
    – Нас бросил. Я часть его жизни, Палома. Все трудности, начиная с бегства папаши, мы с ним переживали вместе, и для меня не было и нет никого ближе, чем Апарисиу, – вздохнув, она снова осушила фужер одним глотком. – И поэтому особенно нелепо, что я сижу здесь и жду новостей о нём с тобой. Кто он для меня, и кто для тебя? Вообще же несравнимо! Ты знакома с ним всего ничего. До него у тебя был Лукас, и до Лукаса наверняка тоже кто-то был. Апарисиу для тебя не больше чем очередное приключение.
    – Неправда! – возмущённая, Палома вскочила с дивана. – Я понимаю, что вы меня презираете из-за Лукаса, и вы имеете на это право, но не говорите о том, чего не знаете! Отношения с мужчинами никогда не были для меня просто «приключением». Может, мне легче бы жилось, если бы всё было так, как вы говорите, но это совсем не так. Когда Жилберту меня бросил, я готова была умереть. Когда Лукаса не стало, я готова была умереть. И если с Апарисиу что-нибудь случится, я… – не в силах больше говорить, она опустилась на диван и закрыла лицо руками. Послышались рыдания.
    Взгляд Валерии смягчился. Она достала из бара ещё один фужер, заполнила оба, подошла к Паломе и, тряхнув её за плечо, заставила посмотреть на себя.
    – Выпей, – она протянула девушке второй фужер.
    Этого Палома никак не ожидала.
    – Я не пью… – пробормотала она.
    Хмыкнув, Валерия покачала головой:
    – Вот уж не думала, что когда-нибудь смогу услышать такое от подруги моего беспутного братца. Но всё-таки выпей, тебе сейчас это нужно – легче станет. Давай-давай!
    Палома осторожно взяла фужер:
    – Спасибо…
    Они были абсолютно разными, как солнце и луна, и прежде Валерии казалось, что она ненавидит Палому не меньше, чем Лукаса. Но общая тревога делает людей ближе…
    – За Апарисиу, пусть у него всё будет хорошо! – сказала Валерия, и чокнулась с Паломой…

+1

149

    – Ну, как я тебе? – проговорила Олимпия. Язык её еле ворочался – ни дать, ни взять наркоманка после приёма сильной дозы. Что ж, секс тоже может стать наркотиком, она всегда это знала. Правда, раньше она выступала только в роли наркодиллера, «подсаживала» мужчин на себя. Но ТАКОГО мужчины у неё не было никогда…
    – Неплохо, но бывало и получше, – ответил Буйвол. Он растянулся на кровати рядом с Олимпией, положив обе руки себе под голову.
    – Ну ты хам… – она царапнула его по щеке.
    Он улыбнулся:
    – Ладно, не обижайся, в моём списке ты не на последнем месте. Своё дело ты знаешь не хуже тех проституток, которых я нанимаю постоянно.
    – Нанимаешь? – переспросила Олимпия, не в силах поверить, что за доступ к такому великолепию кто-то ещё и деньги имеет наглость брать.
    – Да. Но сюда я их не вожу, в этом смысле ты точно первая, – добавил Буйвол.
    – Вот как? Обычно ты, значит, с девками в мотелях встречаешься? – уточнила Олимпия.
    – Нет, у меня для этого есть специальное место, – ответил Буйвол.
    – Специальное место для свиданий? – Олимпия улыбнулась. – Наверно, там очень романтично.
    – Да, очень… – Буйвол с усмешкой взглянул на неё. – Надо будет как-нибудь сводить тебя туда. У меня там много интересных вещей…
    – С тобой я и в ад пойду, – прошептала она, целуя его в сосок и с наслаждением вдыхая его запах.
    – О, какие фантазии. Тогда тебе там точно понравится…
    Неожиданно Буйвол схватил её за волосы и дёрнул на себя. От боли Олимпия вскрикнула.
    – Ты только не забери себе в голову, что из-за наших весёлых потрахушек я забуду про свой миллион, подруга, – проговорил он, наматывая её волосы на кулак и глядя ей в глаза. – Вы мне всё ещё должны, учти это. Просто я дал вам отсрочку, чтобы твой сынок смог обработать эту богачку.
    – Конечно, конечно, – Олимпия погладила его по щеке. – Не волнуйся, красавчик, никто не собирается тебя кидать. В конце концов, я всегда буду у тебя под рукой.
    – Под рукой? – переспросил Буйвол, и тут же схватил рукой её за грудь.
    – Под рукой, – повторила Олимпия, и схватила его за яйца.
    Они улыбнулись друг другу – два равных партнёра. И для него, и для неё это было необычно…

+1

150

    Ожидание новостей об Апарисиу стало нестерпимым и для Валерии, и для Паломы, поэтому от трели мобильного телефона обе вскочили.
    – Да? – крикнула Валерия в трубку, а Палома, стоя рядом, напряжённо прислушивалась к каждому её слову.
    – Ой, здорово... Да-да, жду!
    Завершив разговор, Валерия с улыбкой посмотрела на Палому:
    – Это была мама. Апарисиу отпускают.
    – Слава Богу… – облегчённо прошептала Палома, закрывая глаза.
    – Да, сейчас он будет здесь, и мама тоже, – добавила Валерия.
    – Понятно. Ну, раз всё хорошо, я пойду…
    На самом деле Палома рада была бы остаться и увидеться с Апарисиу, но ей было неловко, она чувствовала себя чужой в этом доме, в этой семье, и то, что Валерия сменила гнев на милость и показала свою лучшую сторону, только всё усугубляло – Палома острее ощущала свою вину перед ней, вину любовницы перед законной женой.
    Палома направилась к выходу.
    – Палома! – неожиданно крикнула Валерия.
    Палома обернулась.
    – Я передам Апарисиу, чтобы он позвонил тебе, – сказала Валерия.
    От этого Палома смутилась ещё сильнее.
    – Да, спасибо. 
    Боясь, что сейчас снова расплачется, она торопливо вышла из дома…

+1

151

    Сообщив Валерии последние новости, Олимпия отправилась на вокзал, чтобы вернуть чемодан с деньгами обратно в машину. С Буйволом она к тому времени уже рассталась – он уехал на свою вторую квартиру, освобождать Апарисиу (Олимпия не забыла попросить его не рассказывать Апарисиу об их сексе).
    И вот, Апарисиу благополучно вернулся к сестре и матери и лежал в своей спальне, приходя в себя от пережитого стресса. Валерия сидела на кровати с ним рядом, а Олимпия устроилась на стуле.
    – Всё-таки интересно, как ты заставила этого головореза забыть про деньги и отпустить его? – спросила Валерия.
    Олимпия быстро глянула на дочь. Раз Валерия об этом спрашивает, значит, Палома ничего не говорила ей про чемодан с деньгами. И это очень хорошо…
    – Ничего он не забыл. Просто я объяснила ему, что большинство денег Лукаса унаследовала Марина, и уговорила его подождать, пока Апарисиу её окрутит, – ответила она.
    Валерия тяжело вздохнула:
    – Хорошо, конечно, что он повёлся на такую чушь, но что мы будем делать, когда он поймёт, что этого никогда не произойдёт?
    – Чушь? Не произойдёт? – Апарисиу приподнялся на кровати и приложил ладонь ко рту наподобие рупора. – Земля вызывает Валерию, приём! Алло, сестрёнка, ты всё ещё здесь, в этом доме! Дом теперь принадлежит Марине, но она не выселяет тебя. Ни на какие мысли не наводит? Она меня ХОЧЕТ, и поэтому подмазывается к тебе, – он откинул голову на подушку. – Готовься, скоро у тебя появится новая «лучшая подруга». Ты будешь её мостиком ко МНЕ.
     – Ну, даже не знаю, – проговорила Валерия. – Не все же такие дурочки, как Алина.
    – То, что она в меня влюбилась, совсем не значит, что она дурочка, – ответил Апарисиу оскорблённым тоном.
    Валерия фыркнула:
    – Вот прямо таки и влюбилась? Ты так уверен в своей неотразимости?
    – Я уверен в том, что ты всё ещё в этом доме, её доме, – отрезал Апарисиу. – Это неоспоримый факт. А теперь ответь, чем, кроме страсти ко мне, можно объяснить, что она не спешит выставить тебя за дверь и заселиться сюда самой?
    Валерия задумалась, но так и не смогла ничего придумать (она в принципе не могла представить, что могло заставить кого-то отказаться от собственного дома – каждый же судит по себе, а в её семье от халявных особняков не отказывались).
    – Смешно, если это действительно так, – произнесла она.
    – Это не смешно, это ЖИЗНЬ – женщины теряют голову из-за красивых мужчин, – Апарисиу улыбнулся. – Обратное тоже бывает, но тут бедняжка опоздала – рыжевласая принцесса покорила меня. Впрочем, и Марина тоже по-своему привлекательна. Думаю, я неплохо устроюсь – и физически, и финансово. Выманю у неё этот паршивый миллион и отдам Буйволу, а всё остальное МОЁ…
    – С Буйволом больше вообще не встречайся, все дальнейшие контакты только через меня, – заявила Олимпия.
    – Да с удовольствием! – Апарисиу поёжился. – Близко больше не подойду к этому животному.
    Валерия удивлённо посмотрела на мать:
    – Собираешься общаться с ним сама? А ты уверена, что это безопасно? Этот Буйвол жуткий тип.
    – Если у тебя когда-нибудь будут свои дети, ты поймёшь, на что способна МАТЬ, – с пафосом изрекла Олимпия.
    – Хорошо. Но мне нужно вам ещё кое-что рассказать… – и Валерия поведала им о своём столкновении с Фелисией на кладбище.
    Это произвело эффект разорвавшейся бомбы – Апарисиу и Олимпия разом вскочили с мест.
    – Почему же ты до сих пор молчала?! – простонал Апарисиу, хватаясь за голову.
    – Да потому что дебилка она! Дегенератка, тварь слабоумная! – орала Олимпия. – Это же надо было додуматься – выбалтывать такое на открытой местности, где любой может услышать!
     – Я не могла держать это в себе после того, как он меня так унизил! – крикнула Валерия. – Мне нужно было выговориться, высказать ему всё!
    – Кому высказать – мертвецу? Идиотка!
    Олимпия замахнулась, чтобы ударить дочь, но Апарисиу перехватил её руку.
    – Ладно, хватит! Всё решаемо, нужно снова связаться с Буйволом.
    – Что?! – Валерия была потрясена. – Ты только вырвался из его лап и снова к нему хочешь?
    – Я? Нет, конечно. Ты же слышала, что сказала мама – все контакты с ним теперь только через неё. Вот пусть и передаст ему, чтобы он решил для нас проблему с этой тёткой, – пояснил Апарисиу.
    – Совсем спятил?! – вскричала Валерия.
    – С чем именно ты не согласна? – осведомился Апарисиу. Теперь, увидев быстрое решение проблемы, он был абсолютно спокоен.
    – И ты ещё спрашиваешь?! Мы же собирались убить только Лукаса, и больше никого! А что в итоге? – Валерия начала загибать пальцы. – Я подговариваю Рамиру убить Боржеса в тюрьме, и мы передаём ему для этого нож. Буйвол убивает отца Боржеса. А теперь ты говоришь, что он должен ещё и тётку убить! Сколько это будет продолжаться?
    – Столько, сколько нужно, чтобы мы остались на свободе, – ответил Апарисиу, вновь растягиваясь на кровати.
    – Апарисиу прав, – произнесла Олимпия. – Нельзя допустить, чтобы тётка Боржеса начала болтать. Сейчас же еду к Буйволу.
    – Да вы что, думаете, её болтовня многого стоит? Ну так слушайте же!
    Валерия настроила свой мобильник на громкую связь и выбрала нужный номер.
    – Да? – послышался в трубке мужской голос.
    – Густаву, извини, что я звоню тебе вот так неожиданно, но мне очень, очень нужно с тобой поговорить, – пролепетала она.
    – Да, конечно, я тебя слушаю!
    – Мне очень нужна твоя помощь. Я… я совсем запуталась, – проговорила Валерия дрожащим голосом.
    – Скажи, где ты, и я приеду! – заявил Густаву.
    – Нет-нет, что ты! Нам же нельзя встречаться, пока не закончится дело, и я ни за что не наврежу твоей карьере, – Валерия вздохнула. – Но как раз с делом и могут возникнуть проблемы. Понимаешь, сегодня состоялось оглашение завещания Лукаса, и он… Боже, как мне трудно это говорить, тем более тебе... – она замолкла, будто бы не в силах продолжать.
    – Мне ты можешь сказать всё, что угодно, – ласково проговорил Густаву.
    – Спасибо, милый, для меня это очень важно… В общем, он завещал мне кровать из нашей спальни. Только кровать и ничего больше, ты можешь себя представить? – Валерия всхлипнула. – Ладно бы просто ничего не завещал – меня это не волновало, я же не за деньги его замуж выходила, а потому, что любила его…
    Апарисиу не выдержал и расхохотался. Валерия быстро закрыла ему рот свободной рукой.
    – Но такой подачкой он ясно показал, как ко мне относился – как к проститутке, к женщине для удовольствий! И его адвокат огласил это, при свидетелях. Я готова была умереть от стыда!
    – Это не тебе, а ему должно быть стыдно, что он такой примитивный, думал только о сексе и не смог разглядеть тебя по-настоящему! – с негодованием воскликнул Густаву. – Просто в голове не укладывается, что он мог так тебя оскорбить после того как ты отдала ему всю себя – свою красоту, свою молодость, свою любовь. Он не заслуживал тебя!
    – Да, теперь я это понимаю, – согласилась Валерия (Апарисиу тем временем давился от смеха под её ладонью). – И знаешь, что самое страшное? Я жалею, что не я его убила.
    – Ещё бы! Ты не должна корить себя за такие мысли, Валерия – на твоём месте про этого мерзавца так бы подумала любая, – заявил Густаву.
    – Да, но я не просто это подумала – я это сказала. Сразу после оглашения я поехала на кладбище, чтобы высказать ему всё, что думаю о нём, и сказала это вслух, прямо у его могилы – как мне жаль, что я не убила его лично. И меня услышали... – Валерия снова всхлипнула. – Это было ужасно – откуда ни возьмись вдруг появилась эта женщина и налетела на меня с обвинениями! И всё из-за каких-то глупых слов.
    – Женщина? – переспросил Густаву. – Какая женщина?
    – Она сказала, что её зовут Фелисия Боржес и что она тётка Антониу Боржеса, – ответила Валерия.
    – Да-да, я видел её.
    – А я вот увидела её впервые, и это… – Валерия вздохнула, – это было ужасно, Густаву. Такое ощущение, что она сошла с ума! Она угрожала мне, говорила, что это из-за меня её племянник в тюрьме и что она упрячет меня за решётку.
    – Не бойся её, Валерия. Мы живём в правовом демократическом государстве, и любое обвинение должно быть подкреплено доказательствами, – сказал Густаву. – Понятно, что бедная женщина тронулась умом от отчаяния, а твои неосторожные слова пробудили в ней надежду, и она что угодно готова нафантазировать, лишь бы вытащить своего племянника-подонка из тюрьмы. Но никто не станет принимать всерьёз её бред.
    – Правда? Это действительно так, Густаву, ты говоришь это не просто чтобы утешить меня? – допытывалась Валерия.
    – Конечно. Слава Богу, в Бразилии давно прошли те тёмные времена, когда полицейские участки были переполнены доносами и сажали за одни только слова, – заявил Густаву.
    – Спасибо. Мне важно было услышать это от тебя, Густаву. Она же наверняка придёт к тебе, и я бы не перенесла, если бы ты ей поверил, для меня это было бы страшнее любого суда, – с чувством сказала Валерия.
    – Никто не сможет заставить меня думать о тебе плохо. Я никому не позволю запачкать тебя ложными обвинениями, – пообещал Густаву.
    – Как же мне повезло, что я повстречала тебя, – проговорила Валерия с нежностью. – Поговорила бы с тобой ещё, но меня мама зовёт. Созвонимся завтра в наше обычное время. Спокойной ночи.
    – С тех пор, как мы познакомились, у меня не было ни одной спокойной ночи – каждую ночь я провожу с тобой, ты снишься мне, – признался Густаву. – Но я только рад, и жду этих снов. До завтра!
    Валерия закрыла мобильник и торжествующе посмотрела на Олимпию, а затем перевела взгляд на Апарисиу:
    – Ну что, паникёры, успокоились теперь?
    – Мммм! – Апарисиу чмокнул её в ладонь. – Ты была великолепна, сестрёнка. Ей-Богу, иногда я жалею, что сам не родился женщиной.
    – Вот и пускай теперь эта тётушка попробует начать свою бездоказательную болтовню. Только в смешном свете себя выставит. А знаете, что смешнее всего? – проговорила Валерия, зевая и потягиваясь. – Там, на кладбище, она с кулаками меня бросалась, а я тут ей жизнь спасаю. И ведь даже если сказать ей об этом, всё равно не оценит…
    – Да ей уже ничего не поможет. Сам Бог против её семейки и за нашу, если расследовать убийство выпало такому недоумку, – с усмешкой произнёс Апарисиу.
    Валерия легонько хлопнула его по щеке:
    – Не называй его так! Он серьёзный достойный человек, ты и мизинца его не стоишь, бездельник! Ты вообще думаешь заняться чем-нибудь по жизни? Это мы с мамой женщины и можем не работать, а ты всё-таки мужчина.
    Как и любого принципиального паразита, Апарисиу это предложение возмутило до глубины души.
    – Это самый настоящий дремучий сексизм – по умолчанию воспринимать мужчину как рабочую лошадку! – воскликнул он. – С теми деньгами, которые достались Марине, можно вообще не работать – достаточно вложиться куда-нибудь повыгоднее и жить на барыши. Конечно, вряд ли она сразу с этим согласится и уйдёт со своей работы – от старых привычек трудно отказываться, особенно от вредных. Ну и пусть себе работает, а я буду наслаждаться жизнью и радовать её.
    – Ага, пока в один прекрасный день она не застукает тебя с Паломой. То-то порадуется, – съязвила Валерия.
    – Точно, точно. Твои отношения с этой девчонкой могут быть опасны… – произнесла Олимпия.
    – Да бросьте вы, – отмахнулся Апарисиу. – Палома же не какая-нибудь стерва и скандалистка.
    – Стерва-не стерва, но брак разрушить может отлично – посмотри на меня, – буркнула Валерия. – А ты ещё даже не женился на Марине.
    – Ничего Палома не разрушала, – возразил Апарисиу. – Это всё от Лукаса шло, это он решил тебя бросить. А если бы не решил, Палома бы это приняла. Она совсем не требовательная.
    – Ладно, тебя всё равно не переубедить! Будем надеяться, что она и правда знает твоё место. Кстати! – вспомнила Валерия. – Я обещала, что ты ей перезвонишь.
    – Ага, сейчас, – Апарисиу потянулся к мобильнику. Но Олимпия его остановила:
    – Ой, да спит она уже давно! Не беспокой её больше сегодня, дай отдохнуть – бедняжка столько волнений перенесла…

+1

152

    Весь день Карлуш проспал, и от этого ему стало немного получше. Сейчас он ужинал вместе с Мариной и Жувеналом.
    – Значит, этот мерзавец большую часть завещал тебе, – задумчиво произнёс старик. – Странно, почему именно тебе? Неужели никого ближе не было? Он жил один?
    Марина скорчила гримасу:
    – У него была молодая жена, но относился он к ней ужасно, и ясно показал это в своём завещании.
    – Это, получается, сестра того парня, который заходил к нам сегодня утром, Апарисиу, – уточнил Жувенал. – Он мне, кстати, понравился – приятный, воспитанный. Так, говоришь, к сестре Апарисиу Лукас ужасно относился? Что ж, она не первая, кому он был плохим мужем. Тоже изменял ей, наверно?
    – Про это я у неё не спрашивала, но там само завещание такое, что можно обойтись без лишних вопросов. Он так её оскорбил… – Марина передёрнула плечами. – Даже повторять не буду – мы всё-таки за столом. Мне стало очень её жалко, захотелось как-то её поддержать, показать ей, что она заслуживает большего. Вот я и решила – мне этот дом всё равно не нужен, а она там всё-таки несколько лет прожила, это уже её дом.
    Карлуш кивнул:
    – Ты правильно поступила, Марина. От этого гада нам не нужно ничего. Ответь мне как юрист: ты имеешь право отказаться от наследства?
    – Да, конечно…
    – Ну вот и отлично.
    Сама Марина, однако, сомневалась, что готова на это пойти. Она отказалась от дома Лукаса, потому что пожалела Валерию, и от тех двух нелегально нажитых миллионов, потому что считала неэтичным принимать их и тратить. Но ведь Лукас завещал ей не только это. Он завещал ей ещё деньги, разное движимое и недвижимое имущество, и всё это официально, всё по закону, никаких жульнических схем. Так стоит ли отказываться от этого, особенно теперь, когда их книжный бизнес, которым после ухода Карлуша от дел руководил Жувенал, из-за засилья Интернета со всеми этими электронными библиотеками год от года терял прибыль?
    Озвучивать свои мысли деду Марина не стала – понимала, что сейчас совсем не время. Поэтому Карлуш счёл её молчание знаком согласия и спокойно продолжил ужинать…

+1

153

    Вернувшись в свою спальню, Олимпия тут же позвонила Максу.
    – С Апарисиу всё в порядке, он дома, – сообщила она.
    – Слава Богу! Больше эти люди его не побеспокоят, ты отдала им весь долг? – уточнил Макс.
    – Да. И я хотела тебя ещё кое о чём попросить… – Олимпия сделала паузу – сейчас она перешла к самому главному, к тому, для чего на самом деле звонила ему. – Не говори Апарисиу, что Марина заплатила за его спасение. Во-первых, она сама хотела сохранить анонимность, а во-вторых, она ему нравится, и есть шанс, что она хорошо на него повлияет, заставит изменить свою жизнь к лучшему, но, если он узнает, что она потратила на него столько денег, это может оттолкнуть его от неё, – Олимпия вздохнула. – Он такой гордый, такой самолюбивый – настоящий мужчина, со всеми вашими достоинствами и недостатками. Никогда бы он не взял денег у женщины, и если узнает, что такое случилось помимо его воли, то совсем изведёт и себя, и её.
    – Да-да, конечно, я понимаю. Многие отношения рушатся из-за того, что мужчина чувствует себя слабее женщины, и чаще всего как раз из-за финансовой стороны, – заметил Макс.
    – То-то и оно… Но даже если бы я просто сказала ему про деньги, без упоминания Марины, у него обязательно возник бы вопрос, откуда я могла взять целый миллион – он же знает, что положение у нас бедственное и никаких источников нет, – продолжала Олимпия. – То есть, мне всё равно пришлось бы рассказать ему про Марину. Вот почему, чтобы избежать лишних вопросов, я умолчала про деньги и сказала, что просто разжалобила тех бандитов.
    – И что же, он поверил, что бандиты такие жалостливые? – удивлённо спросил Макс.
    – Да, поверил. Я была убедительна. Для меня это было очень тяжело – лгать своему ребёнку, – проговорила Олимпия с надрывом, – но я пошла на это ради него же. Ты и не представляешь, на что способна МАТЬ. И пусть для него это так и останется, пусть вообще ничего не знает о деньгах. Ты можешь мне это пообещать?
     – Клянусь, от меня Апарисиу не узнает ничего, – заявил Макс.
    – И Валерия тоже, Макс, – добавила Олимпия. – А Марина пусть никогда не узнает, что Апарисиу и есть тот человек, которого она спасла. Вообще никто не должен знать, что ты передавал мне деньги для Апарисиу, понимаешь? Это должно быть только нашей тайной, тайной двоих – благородного мужчины и благодарной женщины.
    – Никто не узнает, – твёрдо сказал Макс. – Я умею хранить тайны.
    – Спасибо, милый. Ты мой ангел-хранитель…
    Закончив разговор с Максом, Олимпия задумалась…

+1

154

    Ночью, убедившись, что Апарисиу и Валерия крепко спят в своих комнатах, Олимпия перенесла чемодан из машины в спальню.
    Она положила чемодан на кровать, открыла его и долго-долго любовалась купюрами, гладила их, раскладывала и складывала в новые пачки, считала и вновь пересчитывала. Да, ровно миллион. Подумать только, она теперь миллионерша…
    – Миллион… Миллионерша… – проговорила она, наслаждаясь звуком этих слов, и улыбнулась своему отражению в зеркале.
    Вот уже два года Олимпия хотела уехать за границу и начать там поиски нового мужа, и злилась на Лукаса за то, что он не давал ей денег. Теперь же она получила деньги (что самое смешное, как раз из запасов Лукаса), которых хватило бы не только на поездку, но и на жизнь в роскоши без необходимости снова выходить замуж, хотя бы какое-то время. Апарисиу и Валерию она бы оставила без малейшего сожаления – радости материнства всегда были чужды Олимпии. Апарисиу она родила, чтобы заставить Арналду жениться на ней, Валерию – чтобы удержать Арналду, когда почувствовала, что он хочет уйти от неё. В итоге Арналду всё равно ушёл, или, точнее, сбежал от неё, прихватив с собой все деньги. Как же Олимпия ненавидела его – единственного мужчину, сумевшего её перехитрить! Нельзя сказать, чтобы она перенесла свою ненависть к первому мужу на детей – для Олимпии это было бы слишком мелодраматично, к тому же Апарисиу она всё равно зачала не от Арналду. Но и любви к ним тоже не испытывала. С того дня, как Арналду исчез, Олимпия воспринимала Апарисиу и Валерию как двух бесполезных существ, два камня у неё на шее, и не могла дождаться, когда они наконец подрастут и можно будет как минимум снять их со своего иждивения, а как максимум пристроить к кому-нибудь побогаче с выгодой для себя. Программа минимум ей удалась с Апарисиу – он худо-бедно научился выкачивать деньги из любвеобильной старушенции Силвии, и Олимпию не особо разорял. С Валерией же, как Олимпии казалось поначалу, удалось реализовать программу максимум – найти ей богатого мужа, который помог самой Олимпии избежать тюремного заключения. Увы, на этом помощь Лукаса ей и закончилась, и даже от его смерти она не выиграла ничего, кроме кровати для этой дуры. Правда, ещё оставался вариант с Мариной – главной наследницей Лукаса. Кто знает, может, Апарисиу и правда удалось поймать её на крючок. В любом случае, получится у него что-то или нет, Олимпию теперь волновало не сильно – лично у неё имелись все средства, чтобы в случае его неудачи уехать за границу, подальше от этих тупиц. Скучать она там будет разве что по Буйволу. О, этот мужлан! Олимпия прикрыла глаза, заново воскрешая в своей памяти его грубые ласки. Она хотела его почти так же сильно, как деньги. Какой классный мог бы получиться «тройничок» – одной рукой она ласкает это прекрасное мускулистое тело, а другую погружает в чемодан с купюрами и роется, роется, роется там. Недостижимые мечты…
    Однако мечты мечтами, а о реальности забывать тоже не следовало. Олимпия открыла глаза и сосредоточила все свои мысли на последней проблеме, которая у неё ещё оставалась. В молчании Макса Олимпия была уверена, но оставался ещё один человек, который мог сказать Апарисиу, что она получила деньги на его спасение – Палома. Олимпия не говорила ей про деньги, но Палома же наверняка сама заметила в её руках чемодан. Не могла не заметить… И тогда Апарисиу захочет получить свою долю, и кто знает, что этот идиот может выкинуть, если она откажется делиться. Всё ясно, как день – Палома должна умереть. Олимпия готова была пойти это без колебаний, как и всегда (какие могли быть колебания из-за психованной девицы, которая сама недавно лезла в петлю, если она легко отправила на тот свет четырёх людей, никто из которых не хотел умирать). Технически, правда, предстояли определённые сложности – придётся делать всё самой (если она поручит это Буйволу, Палома, знавшая его в лицо, может успеть рассказать ему про деньги, а других наёмников у Олимпии под рукой не было), причём как можно скорее. Нельзя допустить даже одной новой встречи Апарисиу с Паломой, даже одного нового разговора (именно поэтому Олимпия отговорила Апарисиу звонить ей). А значит, в идеале нужно всё сделать уже завтра утром. В голове Олимпии постепенно начал вырисовываться конкретный план…

+1

155

    Следующим утром
    Олимпия осторожно приоткрыла дверь в спальню Апарисиу. Как она и ожидала, он спал. Очень-очень тихо она прокралась в комнату и, то и дело озираясь на спящего сына, взяла с тумбочки его мобильник и начала просматривать список контактов. Где-то здесь должен быть номер Паломы. Ага, вот. Так и написано: «Палома»…
    Повторяя про себя этот номер, Олимпия положил мобильник на место и вышла из спальни Апарисиу. Далее её путь лежал в спальню Валерии. Та тоже спала (какое же счастье, что она вырастила таких лежебок – половина одиннадцатого, а оба дрыхнут беспробудно…). По-прежнему соблюдая осторожность и стараясь не шуметь, Олимпия вытащила из верхнего ящика тумбочки ключи от машины Валерии…

+1

156

    Палома не была лежебокой, но события вчерашнего вечера совсем её измотали. Так и не дождавшись звонка от Апарисиу, она уснула прямо в одежде, и утренний звонок Олимпии застал её в постели.
    – Да? – проговорила она через зевок.
    – Привет. Узнаёшь меня?
    – Да, конечно, донна...
    – Без имён! – резко оборвала её Олимпия. – Скажи лучше, ты сейчас одна?
    – Да, конечно, говорите! – ответила Палома.
    – Мне и правда очень нужно с тобой поговорить, но не по телефону. Можешь прямо сейчас подойти к кафе «Дон Педро»? – Олимпия назвала точный адрес. – Это очень важно, касается моего сына! Нужно, чтобы ты немедленно подъехала ко мне!
    – Да-да, конечно, я уже собираюсь! – проговорила Палома, вскакивая с кровати.
    – Хорошо. И вот ещё что, если он вдруг сейчас позвонит, не говори ему, что едешь ко мне, – попросила Олимпия. – Не надо ему пока об этом знать.
    – Да, хорошо.
    – Всё, жду! – и Олимпия отключилась.
    «Неужели его снова похитили?» – думала Палома, лихорадочно оглядывая прихожую в поисках обуви. Она ведь так и не поняла, как Олимпия тогда сумела добиться освобождения Апарисиу – денег же у них не было.
    Надев обувь, Палома выбежала из квартиры…

+1

157

    Олимпия специально за весь разговор ни разу не сказала имени своего сына – понимала, что после того, что она собиралась сделать, начнётся расследование и будут проверять последние звонки на телефон жертвы, а значит, нужно избегать любой конкретики, которая могла бы вывести на неё. По этой же причина она звонила Паломе не со своего мобильника, а с «левого», который только что купила и который после разговора тут же разобрала на части, вышла из машины и выбросила останки в урну, в лучших традициях героев «Во вся тяжкие» (сама Олимпия не жаловала сериалы, но тут глянула несколько серий по совету Лукаса, который начал смотреть этот сериал ради линии одного второстепенного персонажа, своего коллеги).
    Покончив с мобильником, Олимпия вернулась в машину. Не в свою – для предстоящей операции она выбрала машину Валерии. Конечно, в идеале всё должно произойти очень быстро и никто не запомнит номер машины, которая собьёт девушку и тут же унесётся прочь (и камеры номер тоже не зафиксируют – Олимпия специально выбрала для встречи с Паломой неблагополучный район, где местные вандалы избавились от «электронных глаз») , но кто знает, вдруг на месте окажется кто-нибудь шибко наблюдательный – например, какая-нибудь бабка, которой больше нечем заняться. На этот случай требовалось заранее подстраховаться, и Олимпия подстраховалась. Собственно, уже после убийства последнего мужа, когда она чуть не угодила за решётку, ей стало абсолютно ясно, что в таких делах обязательно нужен кто-то, кого можно будет скормить правосудию. Этому она научилась сама, этому же учила своих детей. В прошлый раз Олимпия, Апарисиу и Валерия выбрали на «убой» Антониу Боржеса. Теперь наступил черёд Валерии. Выглядеть будет очень правдоподобно – жена убивает любовницу мужа, из-за которой их брак фактически распался. Даже Апарисиу на это купится, тем более что Валерия и его отношения с Паломой, мягко говоря, не одобряла. Если же всё пойдёт совсем уж плохо – что ж, она просто смоется от этой парочки недоразвитых и от полиции за границу вместе со своим миллионом и с новыми документами (поддельный паспорт Олимпия приобрела, ещё когда они планировали убийство Лукаса, втайне от своих детей-сообщников. Ради этого ей пришлось продать обручальное кольцо, оставшееся у неё от последнего мужа. Ей всегда было очень тяжело расставаться с драгоценностями, но ничего не поделаешь – как говорится, «не жалко колец, лишь бы пальцы сберечь»). Впрочем, Олимпия была настроена оптимистично и считала, что всё это не понадобится. Никто не успеет запомнить номер машины, а Палома просто отойдёт в мир иной, и никто не расскажет Апарисиу про миллион, и он будет обхаживать богатую наследницу и увеличивать их общее благосостояние, не отвлекаясь на всякие рыжевласые глупости…

+1

158

    Она же забыла полить цветы! Амелинья крепко выругалась. Никогда с ней такого не было – с тех пор, как она вышла замуж за Нестора и начала работать в цветочном магазине, она всегда чётко выполняла свои обязанности, контролируя каждую деталь их маленького бизнеса. А сегодня вот совсем из головы вылетело. Хотя, чему тут удивляться – именно сейчас, возможно, Тони выпускали на свободу, и она могла думать только об этом…
    Когда накануне вечером Фелисия вдруг влетела к Амелинье и Нестору и сообщила о том, что слышала на кладбище, Нестору стоило больших усилий убедить её не бежать сразу же в полицию, а дождаться утра, когда она сможет приехать в полицейский участок не одна, а вместе с адвокатом Тони, с квалифицированным специалистом, который лучше разбирается во всех этих процедурах. Он даже вызвался сопровождать Фелисию – и к адвокату, и в полицию. Амелинья тоже хотела отправиться с ними, но Нестор запретил – троих (считая адвоката) будет более чем достаточно, да и должен же кто-то присматривать за магазином. Когда требовалось, Нестор мог быть очень твёрд. Только вот как тут присмотришь, когда всеми мыслями она была там, в полицейском участке, с Тони
    Именно запоздалой поливкой цветов Амелинья и занималась, когда в магазин вошёл Миру.
    – Доброе утро.
    – Доброе утро! – «натянув» на лицо свою дежурную улыбку для покупателей, Амелинья торопливо подошла к прилавку. – Чем могу вам помочь?
    – Я Миру, – уточнил парень.
    Из-за всех этих переживаний по поводу Тони Амелинья забыла не только о своих ежедневных обязанностях, но и о том, что к ним сегодня должен был зайти Миру – парень Малу, которого Нестор обещал взять на работу. Зато теперь вспомнила, и разозлилась – её изначально раздражало, что Нестор согласился взять кого-то на место Тони, так этот юнец ещё и врасплох её застал.
    – Надо же, как ты это сказал: «Я Миру», – произнесла она, окидывая его холодным взглядом. – Типа, ты такой важный, и мы должны быть бесконечно счастливы, что наконец-то тебя дождались…
    Парень смутился:
    – Я опоздал? Извините, просто Малу не называла точного времени, сказала зайти утром…
    – И ты решил, что в одиннадцать будет самое время! Замечательно! – воскликнула Амелинья, хлопая себя руками по бокам. – Да в одиннадцать у нас обычно уже самый разгар! Может, ты привык вести активную ночную жизнь и поэтому встаёшь так поздно? Тогда тебе здесь точно не место – мы с мужем с раннего утра вкалываем, и того же ждём от наших подчинённых!
    Она с удовлетворением наблюдала, как от такой агрессивной выволочки будущей начальницы с первых же минут знакомства парень совсем зажался и даже опустил глаза. Так ему, пусть знает, что ему тут совсем не рады, и побыстрее смывается отсюда, не лезет на чужое место, место Тони
    Но, похоже, Миру и в самом деле очень нужна была эта работа:
    – Простите, сеньора. Обещаю, такого больше не повторится. Я буду приходить на работу, во сколько скажете.
    Говоря это, он смотрел ей в глаза, и от прямого, открытого взгляда юноши Амелинье даже стало стыдно за своё поведение. Но тут же она вспомнила, что этот парень зарится на место Тони, и стыд отступил.
    – Ну-ну… – прищурившись, Амелинья смотрела на Миру и думала, к чему ещё она может придраться. – Опыт работы в цветочном магазине есть?
    – Цветы я не продавал, но как выращивать их, знаю – мама этим занималась, – сказал он.
    Амелинья закатила глаза:
    – О, Боже, как же это нелепо – миллионы толковых продавцов в городе ищут работу, а к нам занесло неуча!
    – Я быстро учусь, поверьте, – торопливо ответил Миру. – И вообще я в цветах разбираюсь. Мой отчим запрещал маме выходить из дома, так что цветы долгое время были для неё единственной отрадой – она говорила, что эти запахи напоминают ей о прошлой жизни. Она очень много ими занималась, выращивала, и я ей помогал.
    – Вот как? Отчим запрещал маме выходить из дома, значит? А почему, интересно? – не то, чтобы Амелинье это и впрямь было интересно, но она хотела найти у парня слабое место и интуитивно поняла, что с матерью там что-то нечисто.
    – Он… он был очень ревнивым.
    По тому, что Миру, говоря это, снова опустил глаза, и вообще с трудом выдавливал из себя слова, Амелинья окончательно убедилась, что для него эта тема и впрямь болезненная. Что ж, значит, туда она и будет бить дальше…
    – Ну, раз из дома выходить запрещал, значит, всё и правда было очень серьёзно – дыма без огня не бывает. Видать, и правда по мужикам бегала… – протянула Амелинья.
    Лицо парня вспыхнуло, и она поняла, что попала в самое яблочко. «Ну же, дай себе волю, обидься за мамочку как следует! – мысленно умоляла она Миру. – Выскажи мне всё, хлопни дверью и уйди отсюда навсегда! Можешь даже разбить что-нибудь – так ещё лучше будет!».
    Но Миру молчал, и Амелинья поняла, что истерики от него не дождётся. Ишь, упорный какой! Ничего-ничего, он ещё вдоволь нажрётся её дерьма…
    – Ладно, иди надевай фартук и перчатки!
    Кивнув, Миру пошёл за фартуком. Амелинья со злобой наблюдала за ним. Явился, понимаешь, бесить её, сморчок! Видать, по жизни такой же тихоня-миляга, как Нестор. А с Тони вообще никакого сравнения – среднего роста, рыхловатый, патлатая шевелюра, эти уродские густые брови, усы, бородка… Стоп, бородка?! Эврика!
    – А ну-ка стой! Положи фартук на место!
    Амелинья рявкнула это так злобно, что Миру даже вздрогнул. Он послушно повесил фартук назад и повернулся к Амелинье.
    – Как ты вообще додумался явиться в цветочный магазин небритым? – спросила она, сверля его зрачками.
    – Простите, Малу мне не говорила, что нужно побриться… – пробормотал Миру.
    – Ах, скажите пожалуйста, Малу ему не объяснила, что недопустимо трясти своей волоснёй над цветами и запускать туда бактерии! – вскричала Амелинья. – А самому догадаться слабо было? Что, мамочка, когда изменяла мужу, так сильно дрыгалась, что перевернула ногой твою колыбельку и ты башкой ударился? А может, она вообще зачала тебя спьяну, в групповухе, и ты поэтому такой тупой?
    И снова оскорбительные высказывания о матери достигли цели – Миру вспыхнул.
    – Я никогда не слышал, что продавец цветов обязательно должен быть бритым, – по его голосу, по тому, как он отчеканивал каждое слово, было понятно, что он уже еле сдерживается. – Даже в кино видел волосатого. Фильм так и назывался – «Продавец цветов»…
    – Ах, какой он умный, какой образованный! – подперев бока руками, Амелинья встала напротив Миру. – Ты вообще что показать пытаешься, щенок – что ты умнее меня? Ну, тогда тем более, тебе тут не место. Не дотягиваем мы до вашего уровня, сеньор, возвращайтесь лучше к маменьке!
    – Она в другом городе. Уже больше трёх лет как я порвал с ней, и возвращаться не собираюсь, – твёрдо сказал Миру.
    – Интересно, что же такого плохого она тебе сделала? – Амелинья прижала палец к подбородку, изображая «глубокие раздумия». – Дай-ка угадаю – раз муж запретил ей выходить из дома и бегать по мужикам, она начала принимать мужиков прямо на дому, пока его не было, и ты всё это видел, потому и свалил? Угадала, а?
    От её зоркого взгляда не укрылось, что при этих словах Миру сжал ладони, как будто у него так и чесались руки врезать ей. Значит, если и не совсем угадала, то была близка к истине... Ну давай, врежь! Она уже и на это была согласна, лишь бы он ушёл из магазина и никогда больше не возвращался…
    Но снова Миру сдержался – не только ничего не сделал, но даже и не сказал, только молча смотрел на хозяйку.
    – Ладно, довольно пустой болтовни, – проворчала Амелинья, чувствуя, как от этого его молчания ей вновь становится стыдно. – Сейчас же иди домой или в парикмахерскую и побрейся, чтобы ни волоска на лице не осталось. Имей в виду, за всю эту беготню туда-сюда посреди рабочего дня мы вычтем у тебя из первой же зарплаты! Думаю, по сумме это будет заработок за один день. Поэтому подумай хорошенько, может, для тебя будет лучше просто не возвращаться? Тогда ни один день твоей жизни не пропадёт впустую.
    – Я вернусь, – коротко ответил Миру, и направился к выходу.
    Амелинья вынуждена была признать, что первый раунд по выживанию ненужного сотрудника она проиграла. Что ж, посмотрим, насколько хватит его выдержки. «Ты всё-таки уберёшься отсюда, падла, – думала Амелинья со злобой. – Никто не займёт место Тони, тем более теперь, когда его вот-вот освободят!».

+1

159

    С освобождением Тони, однако, всё было совсем не так просто…
    – Как это «нет оснований»?! – вскричала Фелисия. – Вы это серьёзно?
    – В этом кабинете я серьёзен всегда, – холодно сказал Густаву.
    – То есть, я вам сообщаю, что другой человек признался в убийстве, в котором обвиняют моего племянника, а вы мне говорите, что нет оснований для его освобождения? Да как это так?! – Фелисия была вне себя от гнева. – Что вы за полицейский такой, если игнорируете признание в убийстве?
    – Вообще-то вы близкая родственница единственного подозреваемого, то есть, заинтересованное лицо, так что я мог бы усомниться, что вы и правда слышали это так называемое признание, – увидев, что Фелисия рвётся снова что-то сказать, Густаву поднял ладонь, призывая дать ему закончить. – Заметьте, я даже не пытаюсь идти этим путём, я готов поверить вам! Да, вы слышали, как жена Лукаса Моты говорила на его могиле о том, как ей жаль, что не она его убила. Но ответьте мне, пожалуйста, где в этих словах признание в убийстве? Скорее уж прямо противоположное – из её слов можно сделать вывод, что она не убивала.
    – Не убивала лично, но причастна к этому! Она так и сказала там, на кладбище – что хотела его убить, но мать её отговорила! – настаивала Фелисия.
    «Мать? Валерия не говорила мне, что упоминала мать». Что ж, для Густаву это означало только одно – тётка Боржеса хватается за чужие глупые слова как за соломинку, задним числом добавляет к ним всякие новые подробности вроде «матери» и сама себя убеждает, что слышала именно это. Типичная женская черта, механизм распространения сплетен. Но тут, конечно, не сплетни, тут всё куда серьёзнее – бедная женщина совсем помешалась от горя, выдаёт желаемое за действительное. И это она ещё не знает, что её брата убили тоже по приказу её племянника, о котором она так печётся…
    – Всё это не-до-ка-зу-емо, – произнёс Густаву по слогам, призвав на помощь всё своё терпение. – Вы и ваш брат годами твердили о том, как ненавидите Лукаса Моту и желаете ему смерти, но это не делает вас убийцами. Так почему же вы считаете основанием для обвинения аналогичные слова его жены? Между прочим, у Валерии для гнева причин было побольше, чем у вас.
    – Побольше причин?! – Фелисия чуть не задохнулась от возмущения. – Да как у вас язык повернулся такое сказать?! Нам Лукас Мота всю жизнь исковеркал!
    – Но вам не пришлось жить с ним под одной крышей, как пришлось ей, и терпеть унижения от него даже после его смерти! – резко (при таком кощунственном сравнении уже никакое сочувствие не срабатывало) ответил Густаву. – Да, в приступе вполне понятного гнева Валерия могла сказать то, что вы слышали, но это всего лишь слова.
    – Простите, детектив, но, как я понимаю, обвинения против Тони тоже построены только на словах, – вмешался спутник Фелисии.
    Густаву смерил его неприязненным взглядом:
    – А вы, собственно, кто?
    – Нестор Руис, друг семьи. Да мы же с вами уже виделись – это из моей квартиры вы Тони забирали, – напомнил Нестор.
    А, да, точно, хозяин цветочного магазина, работодатель этого выродка…
    – Что ж, сеньор Руис, отвечаю на ваш вопрос: в случае с Антониу Боржесом это не «только слова», а диктофонная запись, обнаруженная у убитого, на которой убийца, не знавший о диктофоне, называет своё имя и подробно объясняет свои мотивы. Имя совпадает, мотивы тоже, а алиби на момент убийства у него крайне недостоверное. И, на случай, если вам неизвестно, ордер на арест выписываю не я – я только привожу доводы. Высшей инстанцией было решено, что имеющегося в наличии материала достаточно для предъявления обвинения и ареста, – Густаву выжидающе посмотрел на Нестора и Фелисию. – Ещё вопросы?
    У Фелисии имелся один вопрос:
    – Я вас правильно поняла, если бы я догадалась записать на мобильник всё, что эта тварь сказала на кладбище, вы бы сейчас уже ехали её арестовывать?
    Надо было видеть, КАК Густаву возмутило подобное предположение.
    – Конечно же нет!
    – А почему? Почему в одном случае запись считается достаточным основанием, а в другом нет? – допытывалась Фелисия.
    – Во-первых, никакой записи у вас в наличии нет, а во-вторых, я не обязан консультировать вас по юридическим вопросам, – раздражённо ответил Густаву. Он уже жалел, что уделил им столько времени – ясно же, что не в коня корм. И ещё пришлось выслушивать оскорбления в адрес Валерии! «Тварь», надо же… – Государство предоставило вам адвоката – у него и спрашивайте.
    – Представьте себе, не глупее вас! – огрызнулась Фелисия. – Мы сразу же, как только проснулись, поехали к адвокату, к этому Ногейре, но на работе его не было, а когда мы приехали к нему домой, он сказал заглянуть завтра – сегодня, мол, он приболел.
    Фелисия умолчала о том, что адвокат даже показаться им на глаза не осмелился – разговаривал с ними из-за двери, и что его дрожащий заикающийся голос подозрительно напомнил ей Феликса наутро после запоев. Государственный адвокат – лучшее, что они могли себе позволить…
    – Ну, значит, завтра с ним всё и обсудите. И, кстати… – внутренний голос так и кричал Густаву, что надо бы сдержаться, но новые слова лились из него самопроизвольно, – заодно можете поинтересоваться у вашего адвоката, какое наказание полагается за словесные оскорбления и распространение клеветы – это для вас тоже может стать актуально.
    Фелисия пристально посмотрела на него:
    – Это вы про юную вдовушку, надо полагать? Вас так сильно задевает, что я что-то сказала против этой суки?
    Провокация удалась – Густаву весь побагровел и грохнул кулаком по столу:
    – Я не позволю оскорблять женщину в моём кабинете!
    – Ну зачем же вы так отстранённо – «женщину», – протянула Фелисия, поняв, что её догадка подтвердилась. – Называйте её по имени, как уже назвали несколько раз – Валерия. Да-да, именно так вы её называли – не «сеньора Мота», даже не «донна Валерия», а просто «Валерия»…
    – Да, люди, которые принадлежат к одному обществу, могут называть друг друга просто по именам. Вы же вашего соседа тоже, наверно, не сеньором Руисом зовёте,
– буркнул Густаву, жалея о своей вспышке. Хорошо, что эта особа не знакома с Селиной, а то вполне могла бы присоединиться к её гнусному доносу. Нервы совсем ни к чёрту стали. А всё из-за тоски по ней. Уже третий день пошёл, как он не видел Валерию, одни только телефонные разговоры. И он не имеет права с ней видеться. Поскорее бы уже закончилось это проклятое расследование…
    – Ну да, ну да – у вас своё общество, у нас своё, – пробормотала Фелисия. – И всё-таки интересно, вы за всех из своего общества так трясётесь или только за эту красотку?
    – Я веду расследование сообразно своим должностным обязанностям, а разговоры с родственниками подследственного на отстранённые темы в мои обязанности не входят, – отчеканил Густаву. – Если больше по существу дела вам сказать нечего, не смею задерживать.
    И он демонстративно раскрыл перед собой папку и уставился в напечатанный текст.
    – Что ж, всё с вами ясно… – вздохнув, Фелисия поднялась со стула. – Я хочу повидаться со своим племянником. Хоть в этом, надеюсь, вы мне не откажете?

+1

160

    Процесс, на котором сегодня должна была выступать Марина, из-за сердечного приступа судьи перенесли на другой день, и она тут же придумала, как лучше всего воспользоваться неожиданным «окном»…
    Интерес Марины к делу Боржеса против Оаны был не столько личным, сколько профессиональным. Закономерность связи прошлого гражданского процесса с предстоящим уголовным – вот что интересовало её. Ей нужно было до конца, в деталях, понять, за что могут спустя много лет убивать недобросовестных адвокатов, противостоянию с которыми она посвятила жизнь, и за что убили того конкретного адвоката, образ которого подтолкнул её к этой борьбе. Как вчерашние законопослушные граждане вообще приходят к такому решению – убить? Как постоянные лишения, вызванные прежде всего недостатками судебной системы и беспринципностью некоторых юристов, необратимо сказываются на их психике? По сути, Марина собралась провести исследование – не для науки, но для себя самой, чтобы получить важное доказательство в пользу правильности выбранного ею пути. Для этого ей требовалось побольше узнать о тех людях, которым Лукас Мота сломал жизнь. Раскопать информацию по старому делу, да ещё и далеко не из самых громких – задача непростая, но терпение и целеустремлённость всегда были добродетелями Марины…

+1