ГЛАВА 12
Рут приехала в Понтал в «ракушечный дом». Кларита гостеприимно встретила ее. Рут за прожитые рядом годы стала свекрови как дочь. А Кларита заменила ей мать, давая заботу и теплоту, которых ей так не хватало от Изауры.
- Дона Кларита, то, что произошло ужасно. Ссора Маркоса с Дани. Эта помолвка. Дочь так и не знает, что за человек Элоя Ламанна, что он довел ее отца до банкротства. И как ей об этом сказать?.. Ведь это может сломать ей жизнь... – жаловалась Рут.
Кларита понимающе слушала ее, а затем сказала:
- Рут, ты правильно решила ни о чем пока не говорить Даниэле, но рано или поздно сделать это придется. И снова между вами всеми возник призрак Ракел…
- Ощущение, что это никогда и не кончится. – Рут положила голову на колени Клариты, и тихо заплакала.
Они долго говорили, и Рут рассказала Кларите все в мельчайших деталях. Она – малоразговорчивый человек, вдруг вот так открыто, делилась всем-всем скопившимся за эти годы.
Напротив, около двери гостиной, стояла миниатюрная фигурка Йеманжи – подарок Немцу от рыбаков. Рут все время смотрела на нее и неожиданно в памяти всплыли предсмертные слова отца: «У Йеманжи есть два обличья…» Женщина подумала, что это о ней и Ракел, о Дани и Габи…
***
Даниэла несколько дней провела в страшной лихорадке. После ссоры с отцом, на нервной почве и от переохлаждения, девушка заболела. В тот злополучный вечер, когда она покинула родительский дом, шел холодный дождь. Добираясь до Понтала, Даниэла промокла, и сильно замерзла. Она не хотела возвращаться к Элоя в подвешенном состоянии. Не хотела, чтобы он видел ее уязвимой. Такова была Даниэла, она стыдилась проявлять слабость, и привыкла держать все в себе.
Даниэла болела дома у Изауры. Бабушка нешуточно волновалась. Девушке было очень плохо – высокая температура почти 40.
Изаура делала внучке жаропонижающие примочки по народному рецепту. Но все же послала соседскую девчонку за лекарством в аптеку, написав той на клочке бумаги, что именно надо.
Даниэла ворочалась и стонала:
- Бабушка… Бабушка…
- Что, дочка? Что, моя хорошая? – Изаура задремала в кресле напротив кровати, где лежала больная Даниэла, но услышав внучку тут же проснулась.
- Бабушка, возьми в моей сумки мобильный телефон… Надо позвонить Элоя... – делая вынужденные паузы, попросила измученная болезнью девушка.
Изаура достала сумку из шкафа и дала внучке.
- Может, хочешь кушать, или пить? – спросила она.
- Нет, бабуль, сейчас позвоню Элоя и сообщу, где я. Сколько я уже у тебя? – привстав, спросила Даниэла, и вынула из сумки мобильник.
- Три дня, Дани, – ответила старуха.
Даниэла принялась искать в «вызовах» номер Элоя Ламанна.
***
Элоя выехал сразу после звонка Даниэлы. Он был в Понтал-де-Арейа впервые, но легко сориентировался, и быстро нашел дом Изауры. Мужчина выглядел взволнованным.
Даниэле стоило больших усилий переодеться и привести себя в порядок. Болезнь продолжала господствовать в организме. Девушка спустилась вниз и встретила любимого у парадной двери.
- Знакомься, Элоя, это моя любимая бабуля дона Изаура Араужу, – обняв бабушку за плечи, сказала Дани.
Изаура смутилась.
- Очень приятно! Очень приятно! – закивав седой головой, улыбнулась она.
Элоя любезно представился в ответ. Он привез красивые букеты цветов для Дани и ее бабушки.
Изауре жених внучки понравился. Только старухе не понравилось, что Даниэла закрылась вместе с ним в комнате. Изаура была женщиной старого поколения и считала, что до замужества нельзя оставаться с мужчиной наедине.
- Ты похудела… Может стоит посетить врача? – поцеловав Дани, предложил Элоя. - Поедем в Рио?
- Нет, милый, врач не нужен. Пока окончательно не поправлюсь, хочу остаться у бабушки. Да и ей приятно, и не так одиноко. Ну и еще, нам необходимо немного посплетничать, - обняв Элоя за шею, кокетливо произнесла Даниэла.
- Хорошо, малышка, – согласился неаполитанец. - Оставайся у бабушки, сколько захочешь, – ласково добавил он.
Прошла неделя.
Даниэла поправлялась. Элоя каждый вечер приезжал ее навестить, но не мог остаться надолго из-за работы.
Погода наконец-то установилась хорошая. Даниэле нравилось гулять по пляжу, слушать музыку, или просто думать о своем. Таких спокойных минут в ее жизни было мало, и она умела ценить и наслаждаться ими.
Даниэла все еще была слаба из-за перенесенной болезни. Она присела на камень у подножья скалы, закурила, и принялась смотреть по сторонам. Море сегодня выглядело волшебным. Девушке очень хотелось искупаться, но после болезни этого делать было нельзя. Неподалеку в стороне она увидела знакомый силуэт – Лунатик сидел на песке и что-то лепил. Даниэле стало интересно, и она подошла ближе, чтобы лучше рассмотреть творение Лунатика.
- Тоньо! – окликнула его Дани. - Привет!
- Дани! Даниэла Ассунсон! Привет-привет! – воскликнул Лунатик, и протянул для пожатия руку, вымазанную в песке.
Девушка, не брезгуя, пожала его руку. Несмотря на рассказы бабушки Изауры, ей нравился Тоньо-Лунатик. От бабушки она узнала о попытках Тоньо убить Ракел, о том, что он слабоумный, и много чего другого. Но Даниэле было все равно. Она не чувствовала от Тоньо угрозы, а видела только его талант. Он был безумно талантлив, и это поражало воображение девушки. Раньше, как рассказывала ей мать, Лунатик лепил людей из песка и глины. Теперь его работы стали иными – абстрактными. Они были причудливыми и замысловатыми, но глубокими и со смыслом.
- Кто это, Тоньо? – спросила Дани.
- Не знаю, - пожал плечами Лунатик, - это просто образ, пришедший вот сюда! - Он показал пальцем на свою голову.
- Понимаю. – Даниэла улыбнулась ему в ответ. - Почему у существа нет лица?
Лунатик повернулся к ней и внимательно посмотрел на нее. Посмотрел так, будто он совершенно нормальный взрослый человек.
- Потому что я не вижу больше лиц, – ответил он, и уже молча, продолжил лепить свою странную химеру.
Даниэла достала телефон и сделала пару снимков необычной скульптуры из песка. Лунатик этого даже не заметил.
- Тоньо, ты такой необычный, – сказала девушка.
- Я знаю-знаю, Дани! Даниэла Ассунсон! – подмигнув ей, ответил Лунатик.
Отредактировано Zanny (21.02.2022 22:49)
Сезар действительно противный герой, и как ты понимаешь он очнется и поймет, что Дани взяла его на понт, и сделает ответный ход.
Кого он может стереть, если сам жалкий. И все же воздух Сезар испортит.
Он сам виноват, что имел глупость повестись на Ракел. Никто же не принуждал. 
Поэтом может я и стал бы, коль в прозе б не увяз так глубоко 
