…весь день ольга ломала голову, как бы ей все же встретиться с генеральным «строймастера». так ничего и не надумав, она пошла на поклон к грозовскому.
– можно?
– чего стучишь? я не голый.
ольга зашла в кабинет, села в кресло. дмитрий оторвался от компьютера, приподнял удивленно бровь:
– что за внезапность? ты теперь все больше мимо бегаешь.
может, надежда права? может, грозовский и впрямь переживает? или это у него просто новая игра в эдакого молодого вертера и его страдания?
– я боюсь, что тебе неприятно меня видеть.
– с ума сошла?!
нет, никакими страданиями молодого вертера тут явно не пахнет. все в порядке с грозовским.
– как твои дети? няни? дроби?
какие еще дроби?! а, дроби!
– спасибо, дим, все хорошо. перешли к наименьшему общему кратному.
– трогательно. хочешь, кофе сварю?
вот это новость. грозовский кофе варить научился? видимо, на лице у ольги нарисовалось такое удивление, что дима поспешил пояснить:
– твоя подруга купила кофейный аппарат и научила меня нажимать кнопку. а еще запретила мне баночный кофе, потому что в этих банках, как выражается наш офис-менеджер, неизвестно что понапихано.
– ну, раз научила кнопку нажимать – тогда давай, – кивнула ольга. ей стало весело, когда она представила надежду, с умным видом обучающую грозовского жать на кнопку, чтобы получить чашку кофе.
дима включил кофеварку, запахло лаваццо…
– ты зачем зашла-то? по делу или как?
– по делу.
– жаль. я уж подумал – соскучилась. не повезло мне, значит. что за дело?
– димка, я завязла со «строймастером». ну, не встречается генеральный директор со мной, и все тут! димка, кто имеет на него влияние? мне бы только на него выйти!
грозовский задумался, полистал ежедневник, прошелся по кабинету.
– ну вот что. «строймастер» спонсирует премию «призвание». я тебя познакомлю с председателем оргкомитета, есть такой стефанович, очень славный дядька. а он уже сведет тебя с барышевым. церемония у них дня через три, ты как раз там его подцепишь.
– спасибо.
– на здоровье. собственно, я для себя стараюсь. а то плакал наш заказ и мои денежки.
ольга чмокнула его в щеку:
– грозовский! ты неисправим, но я тебя обожаю!
и выпорхнула из кабинета. дмитрий налил себе кофе из новой кофеварки, плюхнулся в кресло. ну что ж, все правильно. почему бы его не обожать? вполне себе есть за что его обожать-то!
…премию вручали с размахом. к «мариотту» за два часа до церемонии было не протолкнуться, вся парковка забита. в лобби играет не кто-нибудь, а «виртуозы москвы», официанты разносят шампанское и канапе с перепелами. выходя из уборной, ольга столкнулась у зеркала с импозантной блондинкой, которая при ближайшем рассмотрении оказалась принцессой кентской. расстарались организаторы, ничего не скажешь.
ольга припудрила нос, поправила прическу. она к этому мероприятию готовилась так, как к собственной свадьбе не готовилась в свое время. вообще она давно привыкла ко всякого рода награждениям, презентациям и официальным приемам. ольга весь этот официоз не любила, но понимала, что бывать на таких мероприятиях необходимо, поэтому ездила, фланировала с бокалом в руке, вела светские беседы, улыбалась и ждала, когда можно будет сбежать домой. она научилась за полчаса собираться куда угодно – хоть в большой на премьеру, хоть на званый ужин в посольство, – в последнее время у них появилось много заказчиков из европы и посольские приемы приходилось посещать регулярно. но тут ольга проторчала перед зеркалом часа два, не меньше. перемерила весь гардероб, забраковала десяток платьев. то казалось слишком сексуально, то – слишком официально, то – чересчур фривольно. в конце концов она чуть не расплакалась. накапала себе валерьянки, покурила и решительно вытащила из шкафа очень простое маленькое черное платье, рассудив, что изобретение гениальной коко шанель уместно в любой ситуации.
к семи ольга при полном параде прибыла в «мариотт».
– счастлив познакомиться, – обещанный грозовским председатель оргкомитета стефанович, жизнерадостный толстяк с окладистой бородой, поцеловал ей ручку. – дима звонил, сказал, вас нужно с барышевым свести…
– очень нужно, просто позарез, – призналась ольга.
– ну идемте тогда, пока его пресса не уволокла рвать на части. – стефанович подхватил ее под руку и потащил через зал к вип-зоне, где тусовались высокопоставленные чиновники, депутаты и члены совета федерации. члены эти ольге были ни разу не интересны. федерация их агентству никакой рекламы не заказывала, следовательно, в сферу ее интересов они не попадали.
лавируя между официантами, светскими красотками и фрачными членами совета федерации, стефанович провел ольгу в дальний конец зала, кивнул на высокого, коротко стриженного мужика, стоявшего у окна. рядом с мужиком щебетала нереальная красотка в лиловом вечернем платье.
– вот он, ваш барышев. идем. сергей леонидович, на минутку!..
стефанович заулыбался, приосанился, помахал барышеву рукой. тот обернулся, и у ольги подкосились ноги. она его узнала. это был он, мужик, с которым она поскандалила на парковке перед офисом «строймастера» в тот самый день, когда к ней приехал стас просить денег. ну и что теперь? осталось только пойти и застрелиться.
неземная красотка щебетала теперь со стефановичем:
– ах, как у вас мило сегодня, и музыка – прелесть, и гости…
а ольга стояла, уставившись на этого самого великого и ужасного барышева.
он чуть наклонил свою красивую стриженую голову – ну вылитый пай-мальчик из хорошей семьи, представляющийся княгине марье алексеевне:
– здравствуйте.
несчастный стефанович, ничего не знавший о том, как по-хамски ольга обошлась с великим и ужасным барышевым во время их первой встречи на стоянке, расплылся в улыбке:
– сергей леонидович, это ольга громова, рекламное агентство «солнечный ветер». ольга михайловна, это барышев сергей леонидович… вы меня извините?
стефанович испарился. великий и ужасный барышев глянул на ольгу – холодно, словно водой ледяной окатил:
– по-моему, мы с вами несколько раз собирались встретиться официально и даже однажды встретились в… неформальной обстановке.
– сережа! как интересно! расскажи скорее! – тут же снова защебетала красотка, но сережа ее срезал:
– ничего интересного.
а, чего там! двум смертям не бывать, а одну она как-нибудь уж переживет.
– да, вы несколько раз назначали встречу, но все время были заняты, – ольга почувствовала, что заливается краской. господи, как же убежать-то отсюда хочется. или под стол залезть.
– у меня много работы, – объяснил вежливый барышев. – иногда встречи приходится отменять.
ольга набрала в грудь воздуха: в конце концов, попытка – не пытка. ну, пошлет – значит, пошлет. мало ее в жизни посылали, что ли?
– сергей леонидович, нам обязательно нужно с вами поговорить.
– мне кажется, мы уже разговаривали.
позор-то какой. мама дорогая!
– нет, я имею в виду разговор в рабочей обстановке.
– насколько я помню, с вашим рекламным агентством работает мой заместитель.
барышев попытался было отвернуться, давая понять, что разговор окончен. но ольга уже во весь опор неслась в атаку, и так просто остановить ее было невозможно:
– сергей леонидович!
он обернулся, удивился, кажется. как? еще не все?
– послушайте меня. пожалуйста. я прошу вас принять меня именно потому, что пока мы общаемся только с вашим заместителем, дело с мертвой точки не сдвинется.
– а что? уже дошло до мертвой точки?
– дошло.
барышев наклонил голову набок, задумался на секунду:
– завтра в одиннадцать. у меня будет десять минут.
подхватил под руку свою лиловую красотку и поплыл между столиками к сцене. ольга готова была до потолка прыгать. не будь она за рулем – напилась бы, вот ей-богу!
к утру эйфория прошла. доехав до офиса барышева, ольга была почти уверена, что он ее снова не примет. или его на месте не окажется.
но гендиректор был на месте и ольгу принял – ровно в одиннадцать, как обещал. встал навстречу, кресло придвинул.
– добрый день, ольга михайловна.
ну надо же, имя запомнил…
– здравствуйте, сергей леонидович.
секретарша бесшумно вышла. потом так же бесшумно появилась, поставила на стол кофе, воду и испарилась. барышев одним глотком выпил кофе, положил перед собой стопку бумаг:
– мой заместитель посвятил меня в детали ваших с ним противоречий.
ну конечно. и теперь он встретился с ней, чтобы в рабочей обстановке послать к чертям собачьим. ну? и чего он молчит-то? ольга не выдержала:
– сергей леонидович, если вы уже приняли решение, что не станете со мной работать, скажите сразу. пожалуйста.
барышев посмотрел на нее своими удивительными серыми глазами, чуть приподнял бровь:
– я не стал бы встречаться с вами сегодня, если бы принял такое решение, ольга михайловна. я очень ценю свое время.
дура! кто ее за язык-то тянул? снова себя выставила идиоткой!
– понятно…
ольга отпила воды. барышев снова замолчал, смотрел, как она пьет. ольга поставила стакан, опустила глаза:
– я вам тогда нахамила, на стоянке…
он действительно улыбается? кто бы мог подумать! крокодил умеет улыбаться!
– вы ни при чем. я был не прав. я правда плохо езжу. редко и вообще без энтузиазма.
надо, наверное, что-то сказать. ольга растянула губы в идиотской улыбке – чуть не до ушей, и сообщила:
– а я, наоборот, с энтузиазмом!
молодец, громова! это, конечно, для барышева очень ценная, жизненно необходимая информация. и почему она лепит одну глупость за другой?
– я заметил. вы… все делаете с одинаковым энтузиазмом?
– почти…
теперь барышев совершенно определенно улыбался – тонкой язвительной улыбочкой. и рассматривал ее, как диковинную зверушку в зоопарке. а она уставилась на него, как кролик на удава, и слова сказать не может. умница, громова! хорошо работаешь. просила назначить встречу, поговорить, и сидишь как немая. барышев, посчитав, видимо, что молчание затягивается, кивнул на бумаги:
– итак, суть наших недопониманий, как вы их называете, сводится к тому, что мы просим вас сделать так, как мы хотим. кроме того, за это мы еще должны вам заплатить довольно большие деньги. а вы нам в ответ говорите, что сделать этого не можете. что вам в принципе не нравится вся затея, а нравится что-то другое, что вы и хотите сделать за наши деньги. пока все правильно?
– нет! – горячо возразила ольга. – все неправильно!
– тогда поправьте.
ольга взяла себя в руки и, очень осторожно подбирая слова, начала рассказывать барышеву, что выпустить разноцветные буклеты, а на них мелким шрифтом напечатать, чем именно компания «строймастер» занималась последние пять лет, – означает просто выкинуть деньги на ветер. потому что никто и никогда не станет эти буклеты читать. ну, если только сотрудники «строймастера», да и то из-под палки.
– ваш образ должен быть совсем другим…
– мой образ? – уточнил барышев.
– ну, не ваш личный образ, а образ вашей компании.
– что именно вы предлагаете?
ольга, загибая пальцы, перечислила основные пункты: во-первых, узнаваемый логотип. во-вторых, несколько газетных публикаций. ни в коем случае не рекламные модули, а статьи социальной направленности – о том, как «строймастер» создает рабочие места, насколько их продукция экологична, как они о здоровье народонаселения заботятся, и так далее, и так далее.
– вы формулировали ваши предложения? – перебил ее барыщев.
– раз десять.
– сформулируйте в одиннадцатый. успеете до завтра?
– конечно! у нас все готово!
– завтра, скажем, часа в два вы сможете со мной пообедать? где-нибудь в центре? я бы посмотрел ваши предложения.
господи, да все, что угодно. пообедать, поужинать, сплясать голышом под луной!
– конечно, смогу, сергей леонидович!
– тогда до завтра. – барышев стал из-за стола, пожал ей руку. ладонь у него была сухая и теплая.
…ольга влетела в офис, со всего маху хлопнула сумку на стол, кинулась к компьютеру.
дарья напряженно следила за ней.
– не принял?! вот зараза какая!..
– принял! быстро распечатайте все предложения! я завтра с ним встречаюсь.
у дарьи отлегло от сердца. неужто со «строймастером» дело наконец сдвинется с мертвой точки?
– принял?! вот душка наша!..
у ольги заверещал мобильный. нина евгеньевна, их замечательная няня, сообщала, что павлик в детском саду перевернул на машку стакан молока. опять, значит. в прошлый раз павлик на нее блюдце с вареньем опрокинул. не иначе, это любовь…
дарья вытащила из принтера тепленькие, с пылу с жару распечатки, протянула ольге:
– на! все для «строймастера» распечатала. ты думаешь, барышев станет их читать?
ольга очень надеялась, что станет. ну в конце концов, не зря же он просил их привезти, правильно? может, даже прямо за обедом прочтет.
– надеюсь, что станет. он, вообще говоря… вменяемый.
дарья барышева вменяемым не считала:
– хорош вменяемый, почти полгода нас динамил!
ну динамил, ну и что теперь? он большой начальник, у него здоровенный комбинат в москве, и в сибири еще строится, сотни рабочих, производство с миллиардным оборотом… его дело – дать замам распоряжение, а замы уж должны заниматься рекламой. беда в том, что все замы у барышева – строители, а не рекламщики, в том числе мезенцев. наверняка они очень хорошие строители. но в рекламе ни черта не понимают. отсюда и проблемы.
– ладно, даш, не ворчи. надеюсь, теперь веселее пойдет.
– хорошо тогда. грозовский порадуется.
– он как? оклемался?
дарья покачала головой:
– сказал, что помирает, велел не кантовать. да, гриш?
– пельмени очень хороши, для живота и для души! – согласился гриша и снова уткнулся в компьютер.
***
