Глава двадцатая,
в которой Софи становится все труднее покинуть замок
Наступил рассвет дня Середины лета. Примерно в тот же миг Хоул ворвался в дверь с таким грохотом, что Софи так и подскочила в своем уголке, решив, что Ведьма гонится за ним по пятам, не иначе.
— Позабыли взять в игру! Им все равно, что я умру! — проревел Хоул.
Софи поняла, что он пытается напеть Кальциферову песенку про кастрюлечку, и улеглась обратно, после чего Хоул немедленно споткнулся о кресло и растянулся, так пнув при этом табурет, что он улетел на другой конец комнаты. Затем Хоул попытался подняться наверх сначала через кладовку, а потом через двор. Это его несколько озадачило. Однако в конце концов он обнаружил лестницу всю, кроме нижней ступеньки, — и рухнул на нее лицом. Замок сотрясся до основания.
— В чем дело? — холодно спросила Софи, просовывая голову между столбиками перил.
— Встреча регбийного клуба! — с величайшим достоинством отвечал Хоул. — Неужели вы забыли, что я играю за сборную университета, миссис Проныра?[2]
— Странноватые у вас игры, — пробурчала Софи.
— Я великий чародей и невидимое зрю направо и налево, — укорил ее Хоул, — и как раз направлялся в постель, а вы мне дорогу загораживаете. Я знаю, как прошлое вернуть и отчего хромает бес…
— Иди ляг, придурок, — сонно промычал Кальцифер. — Ты же пьян в стельку.
— Кто, я? — оскорбился Хоул. — Заверяю вас, друзья мои, я тре… тер… тверез как стеклышко! — И он поднялся и побрел наверх, держась за перила, словно боялся, что стоит их отпустить — и они куда-нибудь денутся. Дверь спальни ловко увернулась от него. — Какое гнусное коварство! — заметил чародей, натыкаясь на стену. — Спасением мне станет мое сиятельное бесчестье и леденящая душу злобность… — Он еще несколько раз наткнулся на стену — в разных местах, — а потом наконец обнаружил дверь спальни и вломился в нее. Софи было слышно, как он там падает на пол, жалуясь, что кровать постоянно отпрыгивает в сторону.
— Просто ужас что такое! — сказала Софи и приняла решение немедленно уходить.
К несчастью, от грохота проснулись Майкл и Персиваль, который устроился на ночлег на полу в комнате Майкла. Майкл спустился вниз и заявил, что совсем не хочет спать и что можно пойти и по холодку набрать цветов для гирлянд к празднику. Софи была не против в последний разок сходить за цветами. Снаружи висел теплый молочный туман, напоенный запахами, и сквозь него проглядывали приглушенные цветные пятна. Софи заковыляла по траве, пробуя мокрую почву тростью и прислушиваясь к щебету и писку тысяч певчих птиц. Ей было жалко лишаться всего этого. Она погладила влажную атласную лилию и повертела в пальцах колкий лиловый цветочек с длинными пушистыми тычинками. Оглянулась на высокий черный замок, рассекающий туман у нее за спиной. Горько вздохнула.
— Он здесь все здорово улучшил, — подал голос Персиваль, сгружая в летучее корыто Майкла охапку мальв.
— Кто? — спросил Майкл.
— Хоул, — ответил Персиваль. — Сначала тут были только кусты, и то довольно мелкие.
— Так вы вспомнили, что бывали тут раньше? — обрадовался Майкл. Судя по всему, мысль о том, что Персиваль на самом деле принц Джастин, не давала ему покоя.
— Кажется, я был здесь с Ведьмой, — неуверенно проговорил Персиваль.
Они притащили в лавку целых два корыта цветов. Софи заметила, что, когда они вернулись во второй раз, Майкл несколько раз провернул ручку над дверью. Должно быть, это для того, чтобы не пустить сюда Ведьму. Потом, само собой, надо было наделать гирлянд для праздника Середины лета. Это заняло кучу времени. Сначала Софи хотела бросить работу на Майкла с Персивалем, только Майкл очень уж увлекся заковыристыми вопросами, а Персиваль плел гирлянды страшно медленно. Софи понимала, почему Майкл так разволновался. Вид у Персиваля действительно был странный — словно бы он ждал чего-то с минуты на минуту. Софи даже задумалась, не находится ли он до сих пор под властью Ведьмы. Так что Софи пришлось плести гирлянды самой. Она отбросила все и всяческие мысли о том, что можно бы остаться и помочь Хоулу обороняться от Ведьмы. Чародей Хоул, которому по силам было сплести все гирлянды одним мановением руки, храпел так громко, что Софи было его слышно даже в лавке.
Гирлянды пришлось плести очень долго, и не успели они все доделать, как пора было уже и открывать лавку. Майкл принес им хлеба с медом, и они на ходу перекусывали, отражая натиск первых покупателей. И хотя день Середины лета, как это в обычае у праздников, в Маркет-Чиппинге выдался пасмурным и прохладным, полгорода, вырядившись в лучшие платья, нагрянуло в лавку покупать гирлянды и цветы. Как всегда, улицу заполонила толпа. Покупателей было так много, что Софи улизнула на лестницу и в кладовку лишь далеко за полдень. Неплохая выручка, думала она, увязывая в узелок свои старые одежки и кое-какую еду на дорогу. Этак Майклов запас в очаге вырастет вдесятеро.
— Что, пришла поболтать? — оживился Кальцифер.
— Сейчас, погоди, — буркнула Софи, направляясь к выходу с узелком за спиной. Ей не хотелось выслушивать от Кальцифера нотации по поводу договора. Она протянула руку к креслу, чтобы взять свою трость, и тут в дверь постучали. Софи застыла с вытянутой рукой, вопросительно глядя на Кальцифера.
— Дверь особняка, — ответил демон. — Плоть и кровь, совершенно безвредно.
Стук раздался снова. Вот так всегда, стоит собраться уходить, подумала Софи. Она повернула ручку вниз оранжевым и открыла дверь.
На аллее сразу за статуями стояла карета, запряженная парой лоснящихся лошадей. Софи разглядела ее за широкой спиной могучего лакея, производившего весь этот шум.
— Миссис Сашеверелл Смит с визитом к новым хозяевам! — провозгласил лакей.
Как некстати, рассердилась Софи. А все Хоул со своими новыми занавесками и гладенькой штукатуркой!
— Нас нет до… — начала было она. Но тут миссис Сашеверелл Смит отодвинула лакея в сторону и взбежала на крыльцо.
— Подождите в карете, Теобальд, — велела она лакею, складывая кружевной зонтик и проплывая мимо Софи.
Это была Фанни — Фанни, богатая и процветающая, в кремовом шелковом платье. На ней была кремовая шелковая шляпа с розами, которую Софи прекрасно помнила. Она помнила и то, как приговаривала, украшая шляпу: «Вы выйдете замуж за настоящего богача!» Судя по виду Фанни, именно это и произошло.
— Ах! — огляделась Фанни. — Должно быть, я ошиблась! Это ведь людская!
— Э… ммм… видите ли, сударыня, хозяева еще не переехали… — промямлила Софи, представив себе, что будет с Фанни, если она узнает, что их старая лавка прямо за кладовкой.
Фанни обернулась, увидела Софи и изменилась в лице.
— Софи! — воскликнула она. — Детка, детка, что с тобой сталось?! Тебе на вид лет девяносто! Ты болела, да? — И тут, к величайшему изумлению Софи, Фанни отбросила в сторону широкополую шляпу, кружевной зонтик и все изысканные манеры и с плачем прижала Софи к груди. — Я не знала, что и думать! — всхлипывала она. — Побежала к Марте, послала к Летти, и они тоже не знали! Вот глупышки, они поменялись местами, ты слышала? А про тебя никто ничегошеньки не знал! Я даже назначила вознаграждение… А ты, оказывается, здесь в простых служанках, а могла бы жить в роскоши в нашей с мистером Смитом усадьбе!
Софи обнаружила, что тоже плачет. Она отшвырнула узелок и усадила Фанни в кресло. Придвинув табурет, она села рядом с Фанни и взяла ее за руку. Теперь они обе и смеялись, и плакали. Они были так рады снова увидеться!
— Долгая история, — ответила Софи, когда Фанни в шестой раз спросила ее, что же с ней стряслось. — Когда я взглянула в зеркало и увидела, во что превратилась, у меня в голове все перемешалось, вот я и ушла…
— Ты переработала! — покаянно закивала Фанни. — Как я себя корила!
— Да нет, нет, — успокоила ее Софи. — И не надо за меня беспокоиться — я теперь живу у чародея Хоула, так он…
— У чародея Хоула?! — ужаснулась Фанни. — Злодей, негодяй! Это из-за него ты стала такая? Где он? Я его!!!
Она схватила кружевной зонтик и стала такой воинственной, что Софи пришлось силой усадить ее обратно.
Софи не стала думать, что сделает Хоул, если Фанни разбудит его, огрев зонтиком.
— Да нет же! — замотала она головой. — Хоул был ко мне очень добр! — И тут Софи поняла, что это истинная правда. Доброту свою Хоул выказывал странноватыми способами, однако, если принять в расчет то, как Софи его донимала, он был к ней по-настоящему добр.
— Но ведь говорят, что он ест женщин живьем! — воскликнула Фанни, пытаясь встать.
Софи пригнула разбушевавшийся зонтик.
— Нет, нет, не ест, — уговаривала она Фанни. — Как бы объяснить… Он совсем не злой! — При этих словах из очага послышалось шипение — Кальцифер глядел на происходящее с неподдельным интересом. — Не злой! — повторила Софи — и Фанни, и Кальциферу. — За все время, пока я здесь, он не сотворил ни одного злого заклятья! — И это тоже была правда!
— Придется мне тебе поверить, — вздохнула Фанни, откидываясь в кресле, — хотя я не сомневаюсь — если он так переменился, это твоя заслуга. У тебя свой подход, Софи. Ты прекращала Мартины истерики, когда я ничего не могла поделать. И я всегда говорила, что если Летти поступает своевольно только в половине случаев, а не во всех — это твоя заслуга! Но почему же ты не сказала мне, где ты, ласточка?
Софи поняла, что надо было это сделать. Она заразилась Мартиными представлениями о Фанни, приняла их сразу и безоговорочно, а ведь она, Софи, лучше понимала Фанни. Ей стало стыдно.
Фанни между тем не терпелось поведать Софи о мистере Сашеверелле Смите. Она завела долгий и увлекательный рассказ о том, как повстречала мистера Смита — и недели не прошло с тех пор, как Софи пропала. Она все говорила и говорила, а Софи смотрела на нее. Старость позволила ей взглянуть на Фанни совсем по-новому. Она видела перед собой молодую хорошенькую женщину, которой было в шляпной лавке так же скучно, как и юной Софи. Но Фанни никуда не могла подеваться и старалась, как могла, — и вела торговлю, и воспитывала трех девочек, — до самой смерти мистера Хаттера. А тогда она вдруг испугалась, что стала совсем как Софи — старухой, чья жизнь лишена смысла и даже подобия смысла.
— А когда ты пропала и передать лавку было уже некому, причин не продавать ее не осталось, — говорила Фанни, и тут в кладовке раздался топот.
В комнату ворвался Майкл с воплем: «Смотрите, кто пришел!» За руку он держал Марту.
Марта стала тоньше, волосы у нее посветлели, и вообще она была уже совсем как раньше. Она выпустила Майкла и бросилась к Софи, крича: «Что же ты мне не сказала!» — и стиснула ее в объятьях. Потом она обняла Фанни — словно никогда не говорила о ней никаких гадостей.
Но на этом все не кончилось.
Из кладовки следом за Мартой выбежали Летти и миссис Ферфакс — они вдвоем тащили какую-то огромную корзину, — а за ними появился Персиваль, настолько полный жизни, что Софи его таким и не видела никогда.
— Мы приехали с попутной повозкой на рассвете, — затараторила миссис Ферфакс, — и привезли… Ну и ну! Это же Фанни! — Она выпустила свою ручку корзины и побежала обнимать Фанни. Летти тоже бросила корзину и побежала обнимать Софи.
Было столько объятий, воплей и хохота, что Софи просто диву давалась, как это Хоул до сих пор не проснулся. Но храп был слышен даже сквозь весь этот гвалт. Сегодня же вечером ухожу, решила Софи. Она так радовалась встречам, что решила пока остаться.
Летти была влюблена в Персиваля по уши. Пока Майкл, оттащив корзину к столу, доставал оттуда холодную курицу, бутылки вина и медовые пудинги, Летти повисла на Персивале с видом собственницы, который не больно-то Софи нравился, и заставила его выложить все, что он помнит. Персиваль не возражал. Впрочем, Летти была так хороша, что винить его было не в чем.
— Пришел, понимаешь, и ну превращаться то в человека, то в разных собак, и все твердил, будто он меня знает, — обернулась Летти к Софи. — Я-то его в первый раз видела, но это не важно. — И она потрепала Персиваля по плечу, словно он все еще был псом.
— А принца Джастина ты видела? — спросила Софи.
— Конечно, — небрежно ответила Летти. — Только он был инкогнито, в зеленом мундире, но это был точно он. Такой, знаешь, учтивый, даже когда сердился за слабое заклятье поиска. Пришлось мне сделать ему целых два, и оба показали, что кудесник Салиман находится где-то между нами и Маркет-Чиппингом, а это неправда. А пока я их делала, он мне все время мешал — ехидно называл меня «прелестницей» и спрашивал и кто я такая, и сколько мне лет, и где живет моя родня… Вот нахал! Я еще тогда подумала, что чародей Хоул и то лучше!
Все толклись в комнате, ели курицу и потягивали вино. Кальцифер, судя по всему, смутился. Он превратился в зеленые искорки, и никто его даже не замечал. Софи хотела представить ему Летти. Она попыталась выманить его из-под поленьев.
— Это тот самый демон, который владеет частью жизни Хоула? — спросила Летти, с недоверием глядя на зеленые искорки.
Софи повернулась, чтобы заверить Летти, что Кальцифер самый настоящий, и увидела мисс Ангориан. Та стояла у двери с застенчивым и неуверенным видом.
— Ах, извините, пожалуйста, я, кажется, не вовремя, — сказала мисс Ангориан. — Мне хотелось бы поговорить с Хоуэллом…
Софи поднялась, не зная, что делать. Ей было стыдно при мысли о том, как она выставила мисс Ангориан за дверь. Это случилось только и исключительно потому, что Хоул ухаживал за мисс Ангориан, а Софи про это знала. Но разве Софи должна ее за это обожать?
Майкл снял с Софи всякую ответственность, встретив мисс Ангориан сияющей улыбкой и приветственным возгласом.
— Хоул прилег соснуть, — объяснил он. — Проходите, выпейте с нами, пока ждете его.
— Как мило с вашей стороны, — улыбнулась в ответ мисс Ангориан.
Однако было яснее ясного, что мисс Ангориан вовсе не рада. Она отказалась от вина и нервно бродила по комнате, покусывая куриную ножку. Все в комнате прекрасно знали и любили друг друга, а она была чужой. Да и Фанни ничуть не улучшила общую картину, когда прервала неумолчную беседу с миссис Ферфакс и воскликнула: «Какое необычное платье!»
Марта тоже не лучилась гостеприимством. Увидев, с какой сердечностью Майкл приветствует мисс Ангориан, она сделала все возможное для того, чтобы Майкл разговаривал только с ней самой или с Софи. А Летти просто не заметила мисс Ангориан — она пошла посидеть на лестнице с Персивалем.
Судя по всему, мисс Ангориан довольно быстро решила, что с нее хватит. Софи увидела, что она стоит у двери и пытается ее открыть. Она поспешила к незваной гостье, чувствуя себя страшно виноватой. Ведь чувства мисс Ангориан к Хоулу, наверное, очень сильны, раз она отважилась сюда прийти.
— Не уходите, пожалуйста, — попросила Софи. — Я пойду разбужу Хоула.
— Что вы, не надо, — возразила мисс Ангориан с вымученной улыбкой. — У меня выходной, и я охотно подожду его. Пожалуй, пойду пока погуляю. Тут душновато из-за этого забавного зеленого огня.
Софи показалось, что нет лучше способа избавиться от мисс Ангориан, не избавляясь от нее. Она вежливо открыла перед ней дверь. Почему-то — наверное, из-за оборонительных заклятий, за которыми Хоул велел Майклу приглядывать, — ручка сама собой повернулась вниз лиловым. Снаружи светило сквозь туман солнце и виднелись красно-фиолетовые заросли цветов.
— Ах какие роскошные рододендроны! — восхитилась мисс Ангориан самым что ни на есть низким и вибрирующим голосом. — Непременно нужно посмотреть! — И она поспешно спрыгнула на мокрую траву.
— Далеко на юго-восток не заходите, — предупредила ее Софи.
Замок медленно плыл куда-то вбок. Мисс Ангориан зарылась прелестным личиком в пучок белых цветов.
— Что вы, я вообще никуда не уйду, — пообещала она.
— Ой, мамочки! — ахнула Фанни, подойдя к Софи. — А где же моя карета?
Софи, как могла, все ей объяснила. Однако Фанни так разволновалась, что Софи пришлось повернуть ручку вниз оранжевым и продемонстрировать вид из особняка. В парке стало гораздо пасмурнее, а лакей Фанни и ее кучер сидели на крыше кареты, лопали колбасу и резались в карты. Только это смогло убедить Фанни, что карета не растворилась в небесах загадочным образом. Софи все пыталась объяснить ей, не веря собственным словам, как же замку удается быть в нескольких местах одновременно, и тут Кальцифер с оглушительным ревом взвился над поленьями.
— Хоул! — взвыл он, наполняя очаг синим пламенем. — Хоул! Хоуэлл Дженкинс, Ведьма нашла семью твоей сестры!
Наверху раздались два тяжких удара. Загрохотала дверь спальни Хоула, и Хоул вихрем пронесся по лестнице. Летти и Персиваль еле успели отскочить. При виде чародея Фанни тихонько вскрикнула. Волосы у Хоула были как копна сена, а глаза совсем красные.
— Нашла слабое место, чтоб ей пусто было! — прокричал он, проносясь по комнате. Черные рукава так и летели по ветру. — Как я этого боялся! Спасибо, Кальцифер! — И он отодвинул Фанни и распахнул дверь.
Софи уже ковыляла вверх по лестнице. Подглядывать нехорошо, но не могла же она не посмотреть, что там делается. И, ковыляя к окну в комнате Хоула, она слышала, что все остальные бегут за ней.
— Как здесь грязно! — воскликнула Фанни.
Софи поглядела в окно. В опрятном садике моросило. На качелях блестели капли. Рыжая грива Ведьмы тоже была вся в каплях. Ведьма стояла у качелей — высокая и властная, в алых одеждах, — стояла и манила, манила, манила к себе. К ней по траве плелась племянница Хоула Мари. Не то чтобы она шла по своей воле, но выбора у нее, кажется, не было. Следом за ней еще медленнее плелся племянник Хоула Нил, пялясь на Ведьму тяжелым-тяжелым взглядом. А за детьми шла сестра Хоула Меган. Софи видела, как машут ее руки и как ее рот открывается и закрывается. Меган явно пыталась сообщить Ведьме, что она о ней думает, только вот тоже покорно шла к ней.
На лужайку выбежал Хоул. Он не стал переколдовывать себе одежду. Он не задумался о том, что можно вообще что-нибудь наколдовать. Он просто несся прямо на Ведьму. Ведьма потянулась, чтобы схватить Мари, но Мари была еще далеко. Хоул первым добежал до Мари, отпихнул ее в сторону и бросился на Ведьму. И Ведьма кинулась бежать. Она бежала, словно кошка от собаки, промчалась через лужайку и перемахнула через аккуратную изгородь, пламенные одежды ее развевались, а Хоул несся за ней, как охотничий пес, и вот уже почти настиг ее. Красным размытым пятном исчезла она за изгородью, черным размытым пятном с развевающимися рукавами прыгнул за ней Хоул, и оба исчезли.
— Надеюсь, он ее догонит, — проговорила Марта. — Малышка плачет.
Внизу Меган обняла обоих детей и увела их в дом. Что сталось с Хоулом и Ведьмой, было непонятно. Летти, Персиваль, Марта и Майкл тоже отправились вниз. Фанни и миссис Ферфакс с отвращением пялились на грязь в комнате Хоула.
— Только погляди, сколько он тут пауков развел! — сморщилась миссис Ферфакс.
— А какие занавески пыльные! — поддакнула ей Фанни. — Слушай, Аннабель, а я видела в той кладовке, где мы проходили, какие-то веники…
— Пойдем возьмем, — закивала миссис Ферфакс. — Дай-ка я подколю тебе платье, Фанни, и все тут приберем. Не могу, когда комнаты такие запущенные!
Бедняга Хоул, подумала Софи. Он так любит своих паучков! И она поспешила вниз, соображая, как бы остановить Фанни и миссис Ферфакс.
— Софи! — окликнул снизу Майкл. — Мы хотим посмотреть особняк! Пойдете с нами?
Это был идеальный повод не допустить дам до уборки. Софи позвала Фанни и заковыляла еще поспешнее. Летти и Персиваль уже открывали дверь. Летти не слышала, как Софи объясняла Фанни устройство замка. К тому же было ясно, что Персиваль этого тоже не понимает. Софи увидела, что они по ошибке повернули ручку лиловым вниз. Не успела Софи доковылять до них, как дверь открылась.
На фоне цветов на пороге маячило Пугало.
— Закройте! — завизжала Софи. Она поняла, что произошло. Вчера вечером она действительно уговорила Пугало скакать вдесятеро быстрее, вот оно и доскакало почти до Болот. И попыталось пробиться в замок. Софи вспомнила, что снаружи была мисс Ангориан. Не лежит ли она где-нибудь в кустах в глубоком обмороке?
— Не надо… — пробормотала Софи.
Никто ее не слушал. Лицо Летти стало цвета платья Фанни, и она вцепилась в Марту. Персиваль застыл, вытаращив глаза, а Майкл кинулся ловить череп, который так стучал зубами, что едва не грохнулся со стола вместе с ближайшей бутылкой. Да и на гитару череп тоже загадочным образом подействовал. Она стала издавать долгие гулкие аккорды: нуммм харуммммм! Нумм харуммммм!
Кальцифер снова взвился до трубы.
— Оно разговаривает, — сказал он Софи. — Оно говорит, что никому ничего плохого не сделает. По-моему, это правда. Оно ждет, когда ты позволишь ему войти.
И точно — Пугало стояло на пороге. Оно не ломилось в замок, как раньше. И Кальцифер, должно быть, поверил ему. Он остановил замок. Софи посмотрела на репяную рожу и развевающиеся отрепья. Не такое уж это Пугало страшное. Когда-то оно пробудило в ней дружеские чувства. Софи даже пришло в голову, что Пугало послужило ей удобным предлогом остаться в замке, потому что на самом-то деле ей никуда не хотелось уходить. Теперь все это было не важно. Придется Софи все равно уйти, ведь Хоул предпочитает мисс Ангориан.
— Входите, пожалуйста, — не без хрипотцы пригласила она.
— Амммммг! — сказала гитара. Пугало одним боковым скачком пробралось в комнату. Оно остановилось и завертелось на ноге, словно бы что-то высматривая. Ворвавшиеся вместе с ним ароматы цветов не могли перебить его собственный запах пыли и гниющей репы.
Череп под рукой Майкла снова защелкал зубами. Пугало развернулось — очень радостно — и боком рухнуло на него. Майкл предпринял еще одну попытку спасти череп, а потом счел за лучшее убраться подобру-поздорову. Потому что стоило Пугалу рухнуть поперек стола, как с шипением полыхнул мощный магический разряд и череп вплавился в репяную башку Пугала. Он словно бы проник в репу и заполнил ее. На репе появилась очень серьезная заявка на топорно вырезанное лицо. Беда была в том, что обращено это лицо оказалось к спине Пугала. Пугало деревянно скрипнуло, неуверенно поднялось — и проворно развернулось всем туловищем так, что передняя его часть оказалась под топорным репяным лицом. А потом медленно опустило раскинутые руки по швам.
— Теперь могу говорить, — произнесло оно — несколько невнятно.
— Сейчас мне станет дурно, — провозгласила с лестницы Фанни.
— Ерунда, — заявила миссис Ферфакс, прячась у Фанни за спиной. — Это всего-навсего голем какого-то волшебника. Он делает, что ему велели и зачем послали. Они совершенно безобидны.
У Летти все равно был такой вид, словно она вот-вот упадет в обморок. А вот кто действительно упал в обморок, так это Персиваль. Он абсолютно тихо сполз на пол и свернулся там, будто уснул. Летти, несмотря на страх, кинулась к нему, но тут же отшатнулась, потому что Пугало снова прыгнуло и оказалось перед Персивалем.
— Это одна из тех частей, которые меня отправили искать, — сообщило оно по-прежнему с кашей во рту. Затем оно снова развернулось и оказалось лицом к лицу с Софи. — Должен вас поблагодарить. У меня пропал череп, и я просто выбился из сил, пока его разыскивал. Я бы навсегда остался в той изгороди, если бы вы своими словами не вдохнули в меня жизнь. — Оно крутанулось к миссис Ферфакс, а затем к Летти. — Благодарю вас обеих.
— Кто вас послал? Что вы должны сделать? — спросила Софи.
Пугало беспокойно завертелось.
— Нужно еще, — проговорило оно. — Некоторых частей не хватает.
Все ждали, что будет дальше, большинство оцепенело настолько, что потеряло дар речи, а Пугало все вертелось туда-сюда, как будто раздумывая.
— Не поняла, Персиваль — это часть чего? — спросила Софи.
— Пусть сначала соберется воедино, — оборвал ее Кальцифер. — Его никто не просил ничего рассказать, пока… — Тут он внезапно умолк и съежился так, что одни зеленые искорки остались. Майкл и Софи обменялись тревожными взглядами.
Заговорил новый голос — словно бы ниоткуда. Он был приглушенный и гулкий, словно из какого-то ящика, но все равно ошибиться было невозможно — говорила Болотная Ведьма.
— Майкл Фишер, — сказала она, — передайте вашему хозяину Хоулу, что он попался в мою ловушку. В моей твердыне на Болотах находится женщина по имени Лили Ангориан. Передайте ему, что я отпущу ее лишь в том случае, если он сам за ней придет. Вы все поняли, Майкл Фишер?
Пугало развернулось и скакнуло к открытой двери.
— Держите его! — закричал Майкл. — Не пускайте! Его, наверное, послала Ведьма, чтобы проникнуть к нам!
