Глава 1
Последнее предупреждение

Стоял самый конец осени, однако снег, не сверяясь с календарем, давно уже покрыл всю землю. Деревья стояли, одетые в него, словно в бальные платья. Казалось, стоит подуть лишь легкому ветерку, и они сорвутся с места и закружатся в вальсе…

Сквозь лес, то и дело увязая ногами в глубоком снегу, шли трое подростков: Даша, Вика и Рома. Они договорились встретиться со своими друзьями, Андреем и Максом, и теперь шли, беззаботно болтая.

Ребята остановились посреди леса, немного не дойдя до часовни. Они недоуменно оглядывались, не обнаружив друзей на заранее оговоренном месте встречи. Внезапно в морозном воздухе раздался винтовочный выстрел. Ребята замерли и стали оглядываться в поисках источника звука.

– Это что? – испуганно спросила Даша.

– Похоже на выстрел, – ошеломленно ответила Вика, делая шаг назад.

Повторно раздавшийся выстрел срезал ветку с дерева в двух шагах от ребят. Девушки взвизгнули от неожиданности. Даже Рома, и тот вздрогнул. Участившиеся выстрелы взбили снег под ногами подростков. Они развернулись и побежали со всех ног, оскальзываясь и едва не падая, рискуя каждую секунду схлопотать пулю.

Только забежав на школьный двор, подростки позволили себе остановиться и прислушаться. Выстрелы стихли. Друзья направились в школу, не переставая испуганно озираться.
* * *

Занятия фехтованием в школе закончились. Вадим Уваров вместе с учениками уже покинул зал. Из раскрытой двери доносились веселые крики младших школьников, гоняющихся на перемене друг за другом по коридорам.

Андрей Авдеев, победивший в фехтовальном поединке своего самого серьезного противника – Славу Харитонова, остался один в зале. Он неспешно укладывал в спортивную сумку маску и куртку от костюма, собираясь после этого отправиться к часовне на встречу с друзьями, когда за его спиной вдруг щелкнул дверной замок.

Андрей обернулся: на него быстрым шагом, размахивая шпагой, надвигался кто-то в фехтовальном костюме, с закрытым маской лицом. Андрей опешил, но схватил свою шпагу, пытаясь защититься от резких выпадов неожиданного противника.

– Слав, ты чего? – отражая удары, проговорил Андрей, думая, что Харитонов решил взять реванш. – Тебе урока мало?

Резким выпадом нападающий пробил защиту Андрея, попав шпагой в грудь: на футболке Андрея на месте укола появилось маленькое красное пятнышко. Лицо Андрея исказило недоумение.

– Ты не Харитонов, – воскликнул Андрей, его озарила догадка. – Кто ты?

Еще какое-то время они сражались на равных, хотя Андрей уже успел оценить мастерство противника и отбивался от его ударов из последних сил. Ловким выпадом противник выбил шпагу из рук Андрея и приставил свою к его горлу. Андрей напряженно дышал, понимая, что достаточно будет легкого движения руки, чтобы проткнуть его шею.

Противник провел шпагой по шее Андрея, оставив на ней аккуратную тонкую царапину. Андрей провел пальцами по царапине – на них осталась кровь. Его противник стремительно вышел из зала, не дав Андрею времени опомниться, чтобы догнать его и сорвать с лица маску.
* * *

В то время, как ребята подверглись в лесу обстрелу со стороны невидимого противника, Максим, ни о чем не подозревая, сидел на полу в бойлерной, курил, погрузившись в болезненные воспоминания о расставании со своей девушкой, Юлей Самойловой. Такой самоуверенный и неуязвимый внешне, внутренне он со сжавшимся сердцем вновь и вновь прокручивал их прощание.

Вытерев выступившие на глазах слезы, Максим затушил окурок в банке и решительно поднялся. Вытер со лба испарину – в бойлерной в этот раз было непривычно жарко – и потянулся, чтобы спрятать банку за отопительную трубу. Взгляд зацепился за показания термостата: стрелка уже показывала сорок пять градусов и продолжала медленно отклоняться вправо, температура в помещении неумолимо повышалась.

В изумлении засмотревшись на взбесившийся термостат, Максим задел правой рукой отопительную трубу и вскрикнул, ожегшись. Он пошел к двери, толкнул ее, собираясь выйти, но дверь не поддалась. Максим толкнул сильнее, налег на нее плечом изо всех сил – дверь оказалась заперта с внешней стороны.

– Эй! Что за тупые шутки?! – крикнул Максим и стал барабанить в дверь кулаком. – Откройте!

Стрелка термостата перевалила за отметку в пятьдесят градусов. Оттягивая ворот свитера, Максим схватил лежащий в углу железный штырь. Чувствуя, что начинает задыхаться, прошептал запекшимися губами: «Сволочи…» – и попытался сломать замок на двери штырем. Поняв, что все его усилия тщетны, он потерял самообладание и начал лупить штырем по двери в надежде, что его хоть кто-то услышит снаружи.

Стрелка термостата между тем уже приближалась к шестидесяти градусам. Максим чувствовал, что еще чуть-чуть и он потеряет сознание от перегрева и нехватки кислорода.

Обессиленный, он прислонился спиной к двери и осел на пол.

Ее большие карие глаза горели жаждой. Она видела, как по его лицу стекают капли пота, как взмок воротник рубашки и прилип к его шее. Слышала, как сильно и гулко бьется его сердце, гонящее по телу горячую кровь. Кровь, вот что Ей было нужно. Свежая, горячая кровь. Но если он сейчас умрет, то станет бесполезным, словно тряпичная кукла…

В тишине бойлерной отчетливо щелкнул дверной замок. Максим с трудом встал, повернул ручку, толкнул – дверь открылась.

Не выпуская из рук штырь, держа его наготове, Максим выглянул: за дверью никого не оказалось. Максим вышел из бойлерной, жадно хватая ртом свежий воздух.
* * *

Позднее, в спальне старших девочек обсуждая события, едва не стоившие им жизни, ребята наперебой выдвигали свои версии произошедшего.

– Мы там как на полигоне стояли! – испуганно сказала Даша и отошла к окну, провожая взглядом проходивших по школьному двору учеников и преподавателей.

– Вообще не понимаю, как мы оттуда живыми ушли, – воскликнула Вика, не находя себе места.

– И у меня такая же фигня, – хмуро заявил Максим, разглядывая ожог на руке. – Я реально уже почти в отключке был.

Они все переглянулись и одновременно спохватились:

– А где Андрей? – встревоженно спросила Даша. – Кто-нибудь его видел?

В этот момент дверь открылась, и вошел Андрей, окинувший собравшихся угрюмым взглядом. На его шее алела свежая царапина.

– Добро пожаловать в клуб недобитых, – мрачно пошутил Максим, все нервно засмеялись.

Обменявшись впечатлениями, ребята решили, что кто-то нарочно их запугивал. Вот только кто? Друзья гадали, было ли это делом рук настоящих фашистов, окопавшихся в школе со времен войны, или же их последователей – неонацистов или даже скинхедов…

– Я рыскал по Сети, искал инфу о немцах, которые после войны работали на нас, – начал было рассказывать Андрей. – Нашел блог одного историка, аспиранта. Его зовут Стас Катаев…

– Ребята, смотрите! – прервала его Даша, глядя в окно. Все сгруппировались возле нее: через двор целеустремленно шла Анна в темных брюках и куртке, в армейских ботинках, держа в руках большую сумку, в которой вполне могла поместиться разборная винтовка. Ребята оглянулись на Андрея, влюбленного в нее по самые уши.

– Хватит наезжать на Анну, мне надоело! – взорвался он, поняв, что означают их взгляды. – Вы все так думаете, что Анна работает на них? – бросил Андрей и резко вышел из комнаты.

Оставшиеся без него ребята подавленно переглянулись. Они уже не первый раз ссорились с Андреем из-за Анны, пытаясь доказать ему, что она ведет двойную игру. Однако Андрей не желал признавать очевидное, что ставило под угрозу не только его самого, но и всех его друзей, если ему вдруг взбредет в голову разоткровенничаться перед своей возлюбленной о том, что ребятам стало известно о ритуальном зале.
* * *

Когда Максима в тот же день вызвал к себе в кабинет его приемный отец Петр Морозов, ему казалось, что он готов к любой неожиданности. Максим вошел, старательно изображая независимость, но в глазах его стояли страх и ненависть.

– Мне нужны бумаги, которые у меня украл твой приятель Толик, – сказал Морозов, злобно прищурившись, отчего его лицо приобрело хищные, волчьи черты.

– Все бумаги по наследству я тебе отдал, – напряженно ответил Максим. – У меня других бумаг нет. Я даже не знаю, о чем они.

– Хочешь погулять на поминках друзей – можешь и дальше отпираться, – жестко пригрозил Морозов. – Тебя, сынок, я не трону. А вот для них это было последнее предупреждение.

Максим какое-то время с ужасом смотрел в безжалостное лицо Морозова, а затем выбежал из кабинета. Ворвавшись в спальню старших мальчиков, Максим, не успев отдышаться, огорошил друзей новостью:

– Морозов сказал, что, если я не верну ему бумаги, которые взял Толик, он убьет всех вас. Стрельба и прочее – это было последнее предупреждение.

Все задумались, не зная, как им следует вести себя в этой ситуации. Последнее предупреждение – эта фраза звучала довольно угрожающе. С другой стороны, казалось очевидной слабостью просто так сдаться и признать свое поражение.

– Нужно собрать на них компромат, – предложил Андрей, обводя всех решительным взглядом. – Снять на камеру этот зал фашистский и подземелье… и отправить это все Стасу Катаеву. Он пишет диссертацию про нацистов, которые работали на СССР. Стас нашел архив своего прадеда, Алексея Катаева, военного переводчика. Тот участвовал в вербовке и переброске в СССР одной группы немецких ученых. В архиве были указаны их имена – семь человек.

Ребята переглянулись, начиная догадываться, к чему ведет Андрей.

– Стульев в зале тоже семь, – напряженно сказала Вика.

– Помните, мы видели на каждом из них инициалы? – оживленно спросил Андрей. – Стас просит прислать эти инициалы, он попробует их идентифицировать.

– Тогда завтра с утреца в ритуальный зал? – подвел итог Максим.

Все согласно кивнули, понимая, что для них это последний шанс остаться в живых. Внезапно за их спинами раздался твердый голос:

– Нет.

Ребята недоуменно обернулись. Вика решительно заявила, глядя на них исподлобья:

– На меня не рассчитывайте. Никаких подземелий. Никаких немцев, – заметив, какое ошеломительное действие она произвела своим заявлением на друзей, Вика в отчаянии выкрикнула: – Я просто хочу жить! – И в полной тишине выбежала из комнаты.
* * *

В это время далеко от школы «Логос», в доме Князева Бориса Константиновича, Володя с изумлением окинул взглядом кабинет, уставленный ценностями так, что шагу некуда было ступить. Князь обвел ценности рукой, указывая на старинные украшения, картины, вазы, и произнес благодушно:

– Теперь все это вернется настоящим владельцам или их наследникам. – Он протянул Володе большую деревянную резную шкатулку. – Яйцо ты забрал, это тоже твое – коллекция миниатюр, из-за которой репрессировали твоего деда. Страшно сознавать, что люди погибли только за то, что владели этими ценностями, – сказал он, тряхнув головой, тем самым словно сбросив тяжелые мысли. – Ладно, давай просто порадуемся, что выполнили хоть часть нашей миссии.

Князь достал из шкафчика коньяк и разлил в два бокала. Когда он протянул бокал Володе, тот заметил на его левой руке, чуть ниже сгиба локтя, старый шрам в виде руны «волчий крюк», точно такой же он видел у своего отца.

– Что он означает? – заинтригованно спросил Володя, кивнув на шрам.

– Почему я должен тебе говорить? – откликнулся Князь, вскинув брови. – Ты больше не мой агент. Вот если ты согласишься выполнить еще одно задание…

– Торгуетесь? – усмехнулся Володя и неожиданно принял предложение Князя: – Согласен! А вы взамен отпустите Ирину Исаеву к ее детям.

– Это пока невозможно, – ответил Князь, помрачнев. – Я не могу.

– Вот и я не могу, – твердо заявил Володя, поставив точку в разговоре, который Князь заводил с ним уже не в первый раз.

– И что же ты собираешься делать?

– Хочу вернуть потерянное время, – ответил Володя и быстро вышел, оставив разочарованного Князя в одиночестве.

Выйдя от него, Володя поехал в «Логос». Галина Васильевна при виде него напустила на себя неприступный вид, сухо поджав губы и иронично объявив, что его место шеф-повара уже занято, но на самом деле ей просто было жаль Марию. Галина знала, как Мария настрадалась сверх меры, когда Володя пропал из школы без предупреждения.

Припугнув его, Галина быстро сменила гнев на милость: Володя был отличным шеф-поваром, просто незаменимым. Поэтому, предупредив, что больше она подобных исчезновений не потерпит, Галина попросила его немедленно приступить к работе. Бедная Мария, увидев Володю, испытала одновременно целую гамму чувств – начиная с радости и заканчивая обидой. Обида взяла верх, и Мария ушла с кухни, гордо задрав подбородок, не дав Володе возможности извиниться и наладить отношения.

Быстро переодевшись в своей комнате в форму повара, Володя, выйдя в коридор, наткнулся на незнакомку. Женщина с длинными русыми волосами, волевым выражением лица и прямым, открытым взглядом тут же протянула ему руку, представившись:

– Привет, я Вера, учительница истории.

– А я Володя, шеф-повар.

Володя пожал протянутую ему руку, обаятельно улыбнувшись, и Вера заметно долго задержала его ладонь в своей. Володя недоуменно посмотрел на нее – все это походило на флирт, но с какой стати незнакомке было с ним заигрывать? Вера, словно опомнившись, неловко пожала плечами:

– Не буду вас задерживать. Кстати, я очень люблю ватрушки!

– Приму это к сведению, – вежливо отозвался Володя и скрылся за углом. Вера со стоном оперлась спиной о стену, прикрыв глаза. Ее заметно лихорадило, она тяжело дышала, пытаясь прийти в себя после рукопожатия.
* * *

В учительской Морозов и Войтевич работали над бумагами. Анна сидела на диване, пила кофе. Она была в мрачном расположении духа. Сейчас любое слово могло вывести ее из себя. Поймав на себе подозрительный взгляд Войтевича, Анна взорвалась:

– Зачем вам это было надо? Эта перестрелка в лесу меня вообще доконала. Я каждый день жду, что Андрей все поймет. – Она поставила пустую чашку на стол и сказала умоляюще: – А если бы я промахнулась? Дети могли пострадать.

– Аня, это не твоего ума дело, – одернул ее Войтевич.

– И впредь не смей обсуждать приказы, которые получаешь! – жестко сказал Морозов.

Анна в отчаянии опустила голову. Морозов переглянулся с Войтевичем и добавил сквозь зубы:

– Надеюсь, они все поняли.

– Я тоже, – подхватил Войтевич. – Нам сейчас меньше всего нужно, чтобы они путались под ногами. – Он тяжело вздохнул, потирая лоб, и расстроено сказал: – Сергей Андреевич так и не появился. Хранилище взломано, все ценности исчезли…

– А вдруг он сделал это сам? – мстительно спросила Анна, поднимая голову. – И живет теперь припеваючи где-нибудь в Акапулько…

– Исключено, – отрезал Войтевич. – Крылов не имеет к этому никакого отношения.

Войтевич отошел к окну, давая понять, что в обсуждении Крылова поставлена точка. Анна и Морозов за его спиной переглянулись, Морозов пожал плечами, как бы говоря – ну нет так нет.

Глядя на улицу на гуляющих во дворе школы детей, Войтевич вспоминал свое детство. Это были тягостные воспоминания. Он часто вспоминал день, когда в последний раз видел своего отца – это было 5 мая 1945 года в Берлине.

В тот день, войдя в комнату своего отца – капитана СС Людвига фон Хаммера, – он увидел его стоящим у окна, тот мрачно прислушивался к отдаленным звукам бомбардировки. Тени под глазами капитана и ясно читавшаяся усталость на всегда мужественном лице выдавали бессонные ночи.

Войтевичу тогда было семь лет. Он был светловолосым мальчуганом, носил бриджи и куртку полувоенного образца, грубые тяжелые ботинки. Да и звали его не Константином, его настоящее имя было Хельмут. Несмотря на испуг, он держался прямо, словно юный солдат, старательно подражая своему отцу.

Фон Хаммер слегка кивнул ему и сел за стол, заваленный кожаными папками, вставил в печатную машинку лист бумаги и решительно начал печатать: «Герр Вульф! Я тщательно обдумал Ваше предложение. Несмотря на то, что разум советует принять его, честь немецкого офицера не позволяет мне сделать этого», – отец задумался, посмотрел в сторону окна, откуда продолжали доноситься звуки бомбардировки, затем быстро продолжил письмо: – «Однако я понимаю, что ради будущего Великой Германии дело, которому мы посвятили сотни часов напряженной работы, не должно пропасть. Я собрал в отдельный отчет результаты наших экспериментов. Эту папку передаст Вам тот, кому я всецело доверяю…»

Оглянувшись на сына, фон Хаммер улыбнулся ему краешком губ и закончил печатать: «…мой сын Хельмут. Прошу Вас позаботиться о нем, чтобы он, несмотря на все грядущие испытания, вырос достойным сыном своей страны».

Людвиг фон Хаммер убрал письмо в кожаную папку со знаком «Гемини», встал из-за стола, подошел к сыну и присел перед ним на корточки:

– Хельмут, ты должен передать эту папку доктору Вульфу. – Фон Хаммер взял его за плечи, поймал испуганный взгляд. – Лично ему, понимаешь? От этих бумаг зависит будущее всего мира.

– А почему ты сам не можешь? – спросил он отца дрогнувшим голосом.

– Доктор Вульф уехал, – объяснил Людвиг фон Хаммер, – а я должен остаться здесь. – Фон Хаммер поднялся, выпрямившись во весь рост, и закончил тоном, не терпящим возражений: – Мартин фон Клаусс отвезет тебя.

В последний момент, отдавая сыну папку, Людвиг фон Хаммер не сдержался, прижал Хельмута к себе и поцеловал в макушку. Хельмут вышел, прижимая к груди папку и глотая слезы, на улицу к ожидавшему его Мартину фон Клауссу.

Уже в машине, под звуки немецкого военного марша, несущегося из кабины водителя и перекрывшего звук выстрела, донесшийся из дома, Мартин фон Клаусс, доверительно улыбаясь, поведал Хельмуту:

– Самолет уже ждет. Мы улетим далеко-далеко от Берлина.

– Куда? – с живым любопытством откликнулся Хельмут.

– В Москву, – широко улыбнулся фон Клаусс.

– В Москву? – не поверил Хельмут, но, осознав, что фон Клаусс не шутит, запаниковал: – Но там же русские!! Они всех нас убьют!

– Не убьют, – самодовольно усмехнулся Мартин фон Клаусс и кивнул на папку, которую Хельмут все так же крепко прижимал к груди. – У нас есть нечто такое, что очень их интересует.

Когда они прилетели в Москву, Мартин фон Клаусс переоделся сам и дал приказ переодеться Хельмуту. Теперь на них были белоснежные рубашки, брюки и пиджаки. Маленького Хельмута никто бы не отличил от любого советского школьника.

– Герр штурмбанфюрер, зачем мы это надели? – недоуменно спросил Хельмут, когда Мартин фон Клаусс привел его в какую-то пустую мрачную комнату с портретом Иосифа Сталина, висящим на стене над единственным столом.

– Теперь мы будем одеваться так. И не называй меня штурмбанфюрером, – ответил Мартин фон Клаусс тоном, не терпящим возражений.

– А когда приедет мой папа? – слезливо спросил Хельмут.

– Хельмут, ты взрослый мальчик, и я не хочу тебе врать, – сурово ответил Мартин фон Клаусс, взяв Хельмута за плечи. – Твой отец погиб как герой.

– Почему фюрер не защитил его? – с ужасом спросил Хельмут. – Ведь он может все!

– Наш фюрер тоже погиб, – ответил Мартин фон Клаусс.

– Его убили русские? – догадался Хельмут. – Они наши враги! Почему мы им помогаем? – Он еще крепче прижал к своей груди папку со знаком «Гемини».

– Ради великой цели, которую поставил перед нами фюрер, можно сотрудничать даже с врагами, – твердо сказал Мартин фон Клаусс.

В этот момент в комнату вошли двое мужчин в форме сотрудников НКВД и Вульф в штатском. Мартин фон Клаусс встал с дивана и вытянулся по струнке, Хельмут тоже встал, со страхом глядя на мужчин.

– Наш сотрудник Алексей Катаев, – представил фон Клауссу один из мужчин, Ольшанский, другого. – Он первое время будет вашим личным переводчиком. – Он окинул взглядом фон Клаусса и приступил к делу: – Вы привезли материалы?

– Так точно! – ответил фон Клаусс и, взяв из рук Хельмута папку, передал ее Вульфу.

Тот быстро пролистал бумаги в папке и довольно заключил:

– Это именно то, чего мне не хватало. – Усмехнувшись, он обратился к Ольшанскому: – Разумеется, плюс финансирование и биологический материал, который вы обещали.

– У ваших людей будет все и даже больше, – заверил Вульфа Ольшанский. – Документы на новые имена готовы всем семерым и членам их семей. Все пройдут шестимесячный курс адаптации и ускоренный курс русского языка.

– Мартин, работа в лаборатории уже началась, – обратился Вульф к фон Клауссу. – Ждали только тебя с бумагами.

– Не Мартин, – поправил его Ольшанский, – а Сергей Андреевич Крылов – так теперь зовут герра фон Клаусса.

– Тебе еще повезло, – усмехнулся Вульф, заметив, как недовольно поморщился новоиспеченный Крылов. – У меня похлеще имя.

– А его будут звать… – Ольшанский просмотрел список и подарил Хельмуту новое имя: – Константин Викторович Войтевич.

С тех пор это имя словно приросло к нему, больше никто и никогда не звал его Хельмутом. Войтевич смотрел теперь в окно и с горечью думал, что в тот день, когда он в последний раз видел его отца, по сути – он в последний раз видел себя самого.

Его сильно тревожило, что куда-то пропал Крылов. С того самого дня, когда отец передал его Крылову, Войтевич беспрекословно слушался его, и Крылов, словно его приемный отец, всегда опекал его и ни разу не подводил.

Войтевич нахмурился. Он мог предполагать самое худшее, но только не предательство Крылова. Как и Войтевич, как и каждый из них, Крылов был предан их общему делу и всю жизнь был преданным солдатом Рейха.
* * *

Мария на кухне яростно терла плиту, вкладывая в это дело всю злость, скопившуюся у нее против Володи. Она не могла бы сейчас признаться даже самой себе, насколько рада видеть его, поэтому, когда в кухню вошла Галина и села за стол разбираться со счетами, Мария сердито спросила:

– Ну зачем вы это сделали, Галина Васильевна? Я только решила забыть его раз и навсегда – а вы снова преподносите мне его на тарелочке!

– Маш, поубавь пыл, – насмешливо попросила ее Галина. – Я просто взяла Володю на работу. А пускать или не пускать его в свою постель – это твое личное дело.

– В постель? – возмутилась Мария. – Да я с ним за один стол не сяду! И на кухне убираться не буду – пусть сам за собой плиту оттирает!

– Наверное, надо было гнать его взашей, – задумчиво произнесла Галина, словно всерьез обдумывала такой вариант, отчего Маша испуганно замерла с тряпкой в руке. – Но если бы ты слышала, как он слезно просился в подручные Суй Вэю…

– Кому в подручные? – не поняла Маша.

– Я ему сказала – у нас новый шеф-повар, китаец, – усмехнулась Галина. – Есть место его помощника. Так он и на это согласился! – Галина задумчиво посмотрела на Марию и добавила: – Похоже, крепко ты его зацепила…

Мария смущенно вспыхнула и, чтобы скрыть краску, низко опустила голову и продолжила оттирать плиту, обдумывая услышанное. А Галина, от которой ее бесхитростная реакция не укрылась, по-доброму усмехнулась.
* * *

Когда в конце рабочего дня Володя, вернувшись в свою комнату, включил свет, он обнаружил в кресле за своим столом Веру. Это было что-то новенькое: обычно он ухаживал за женщинами, а тут незнакомка, видимо, решила взять его штурмом. Однако Вера быстро охладила его воображение:

– Насколько я знаю, это комната Ильи Шевцова, – с лукавой улыбкой сказала она. – Князь сказал, что Илья – лучший из его агентов, и, если я его уговорю, он поможет мне завершить всю операцию.

– Я сказал Князю, скажу и тебе – в вашей игре я пас, – твердо ответил Володя.

– Но, Илья, – горячо сказала Вера, пытаясь его переубедить, – мне действительно нужна твоя помощь. Эти люди – преступники! Князь разрешил мне рассказать тебе правду, он доверяет тебе.

– Я не собираюсь ничего слушать. И я не доверяю Князю, – жестко отрезал Володя. – Извини, Вера, но я прошу тебя выйти отсюда.

Вера направилась к выходу, но, задержавшись перед дверью, сделала последнюю попытку:

– Люди продолжают гибнуть, а ты помогаешь убийцам, – обвинила она Володю, стремясь пробудить в нем совесть. – Кто-то должен их остановить.

– Возможно, – согласился Володя с легкостью. – Но это не я.

Она вышла, гневно сверкнув глазами, так ничего и не добившись. Едва за ней закрылась дверь, насмешливое выражение на лице Володи сменилось на серьезное. Он тяжело опустился на кровать, погрузившись в раздумье.
* * *

В это же самое время Рома получил смс от ребят, что они ждут его в часовне. Он уже собрался идти, но задержался. Впрочем, не по своей вине: проходя по коридору мимо одного из кабинетов, он увидел Мишу – щуплого паренька лет восемнадцати, который только что проносил мимо него по заданию дворника две тяжелые коробки с книгами, а сейчас, сидя на полу, с пустым взглядом шарил по нему руками, словно слепой, пытаясь нащупать стену.

– Не вижу ни хрена, – судорожно произнес Миша и, наткнувшись на стену рукой, привалился к ней спиной, утирая выступившие от бессилия слезы.

– Слышь, чувак, – встревоженно отозвался Рома, подойдя к нему и дотрагиваясь до его плеча рукой, стараясь приободрить, – я сейчас приведу кого-нибудь, – Рома хотел пойти за помощью, но Миша судорожно вцепился в него руками, надсадно кашляя.

Во время приступа кашля из его рта вытекла струйка густой темно-красной крови. Он вытер ее рукой, зрение его постепенно прояснилось.

– Это че? Кровь? – испуганно спросил Миша.

Кровь, конечно, кровь! Скоро она покинет твое тело капля за каплей, сердце остановится, и по венам потечет холод, леденящий, стремительный, словно горный поток.

Она нетерпеливо топнула – быстрее! быстрее! – и обернулась на заглянувшего в кабинет дворника.

Дворник недовольно окликнул Мишу, напоминая ему о работе. Миша с трудом поднялся, поддерживаемый Ромой под руку, и ушел с дворником, а Рома, тут же выкинув из головы странное недомогание Миши, побежал в часовню. Заждавшиеся его ребята недовольно переглянулись, когда он, наконец, объявился.

Максим был в часовне в первый раз. Все происходившее казалось настолько нереальным, словно его просто привели на экскурсию в какой-то музей. Рома показал ему надпись над железной дверью.

– Это по-латыни, – пояснил Рома. – Короче, типа «Сдохните все, кто слабее нас».

– В каком смысле – слабее? – спросил впечатленный увиденным Максим, разглядывая надпись.

– Вика говорила, тут много смыслов, – ответила Даша, покачав головой, и пояснила с неприязнью: – Слабее остальных и в физическом, и в интеллектуальном плане…

Войдя в ритуальный зал, Максим осмотрелся, присвистнув. Рома включил свет и нажал на рычаг, Максим обернулся: прямо перед ним из-под потолка опустился флаг со свастикой во всю стену.

– Ой, да ни фига ж себе, – отшатнулся пораженный Максим.

В это время Даша с помощью Ромы торопливо переписывала в блокнот инициалы со стульев:

– Эм-Вэ-Ка, – бормотала Даша себе под нос, – Ка-Эф…

– А этот гад Эр-Дабл-Ю у них тут главный, – прочитал Рома инициалы на стуле, стоящем во главе стола.

– Я только одного не могу понять, – тревожно произнесла Даша, закрыв блокнот, – при чем тут мама Андрея и его дед?

Андрей измученно посмотрел на друзей – он и сам не знал ответа на этот вопрос. Пора было возвращаться в школу – после полученных утром предупреждений не хватало еще, чтобы Морозов догадался, что они снова покидали ее территорию без разрешения.

Когда она вошли в школу, их заметила Анна, задержавшаяся на верхней галерее. Проводив тревожно озиравшихся ребят внимательным взглядом, она позвонила Войтевичу и сообщила, что они снова куда-то отлучались из школы без спроса.

– Понятно, – ответил тот мрачно. – Ничто их не учит.

Между тем ребята, собравшись в спальне, включили компьютер и обнаружили входящее сообщение от Стаса Катаева: он переслал имена и фамилии немцев. Они полностью совпали заглавными буквами с инициалами, которые ребята списали со стульев.

– Стас пишет, что Вульф был большой шишкой в «Аненербе», вел проект по созданию идеального человека, – прочитал Андрей и прокрутил мышкой текст сообщения, после чего поднял на всех пораженный взгляд. – Есть сведения, что они ставили жестокие эксперименты над детьми… в концлагере…

– Теперь понятно, зачем им детский дом, – хмуро произнес Максим. – Продолжать резать детишек.

– Это настоящие нацистские преступники, – продолжал читать с экрана Андрей. – Они до сих пор в розыске, считаются без вести пропавшими…

– А они тут у нас под боком, распевают «Подмосковные вечера»! – заключил вместо него Рома.

– Спасибо гостеприимному советскому правительству, – мрачно пошутил Максим.

В этот момент раздался сигнал компьютера. Посмотрев на монитор, Андрей взволнованно сообщил:

– Это Стас. Хочет поговорить со мной.

Ребята подошли поближе к компьютеру, Андрей кликнул мышкой, и на экране появился Стас Катаев.

– Андрей, привет! – взбудораженно сказал Стас. – У меня полно новостей! Я нашел фотографии наших немцев, всех семерых!

– Это точно они? – на всякий случай уточнил Андрей.

– Вне всяких сомнений, – уверенно ответил Стас. – Фото из личных дел, качество отличное. Лови письмо, – Стас кликнул мышкой и попрощался.

Андрей тотчас открыл приложение. В нем было семь файлов: увеличенные фотографии, внизу каждой подписано имя. Андрей прокрутил первые три, все с интересом просматривали их, комментируя.

– Не могу поверить, что это убийцы, – потрясенно сказала Даша, глядя на фотографии. – Вполне симпатичные дядечки… тетечка такая милая…

– Отто Ульрих, – зачитывал Андрей подписи под фотографиями, прокручивая их, – Мартин фон Клаусс…

– Это он у них главный? – уточнила Даша.

Пораженные ребята рассматривали фотографии: на них были запечатлены лица ничем не примечательных людей.

– Нет, – ответил за Андрея Максим. – Риттер Вульф.

– Точно! – воскликнул Рома, вспомнив инициалы на спинке стула, стоящем во главе стола. – Эр-Дабл-Ю – на главном стуле!

В этом момент Андрей прокрутил мышкой письмо до конца, на экране появилась последняя фотография из списка. Подпись под ней гласила – Риттер Вульф. Андрей в шоке смотрел на фото, не в силах поверить своим глазам, словно он привидение увидел. В один момент некоторые детали головоломки встали для него на свои места. Он смотрел на фотографию и, все более мрачнея, думал, что лучше бы он ее вообще никогда не видел.

– Встретишь такого на улице – в жизни не догадаешься, что он фашист, убийца, – заметила Даша, покачав головой.

– Не встретишь, – упавшим голосом сказал Андрей. – Он умер два года назад. – Андрей окинул ребят потяжелевшим взглядом и пояснил: – Здесь его звали Владлен Колчин. Это мой дед.

Ворвавшийся в комнату Морозов выгнал ребят на улицу без верхней одежды – пилить дрова в качестве наказания за непослушание. Максима он попросил пройти к нему в кабинет для отдельного разговора с глазу на глаз.

– Чего ты добиваешься? – раздраженно спросил Максим, ворвавшись в кабинет и мрачно останавливаясь перед Морозовым.

– Во-первых, вы покинули территорию школы и за это наказаны, – с усмешкой ответил Морозов, наливая себе горячий кофе и садясь за стол. – Во-вторых, ты не возвращаешь мне бумаги, и твои друзья наказаны за это тоже, – он отпил кофе, не сводя глаз с Максима.

– Можешь нас на куски своей пилой распилить, но бумаг ты не получишь, – твердо заявил Максим и добавил, чтобы было совсем уж доходчиво: – У меня их нет, ты это понимаешь?

– Они могут быть только у тебя, – развел руками Морозов и добавил через паузу, намекая на Марию: – Или у твоей полоумной поломойки.

– Она здесь ни при чем, – резко оборвал его Максим, заметно побледнев. – Не трогай ее!

– Ах, какая забота! – с деланым изумлением воскликнул Морозов. – С чего бы это? – он пристально посмотрел на Максима и язвительно сказал: – Кажется, понимаю… Птичка напела птенчику сказочку, что она его мамочка!

– Только дотронься до нее – я тебя убью, – скрипя зубами от злости, пригрозил Максим.

– Я думал, ты умнее, – насмешливо сказал Морозов. – С виду она милашка, воды не замутит. А на деле – воровка и аферистка. Меня она с первого дня шантажировала, – пустился в откровения Морозов, на ходу сочиняя правдоподобную историю, мастерски искажая факты. – Пронюхала, что ты усыновлен, требовала деньги за молчание. Но ты сам обо всем узнал, – Морозов еще отпил кофе, давая Максиму время на обдумывание услышанного. – Она разозлилась страшно: я, как ты понимаешь, не заплатил, – заметив, что Максим еще сильнее побледнел, Морозов спокойно добавил: – Не переживай, вокруг больших состояний всегда крутятся аферисты. Эта Маша давно в деле.

– Откуда ты знаешь? – спросил Максим, сильно волнуясь.

– Она когда-то попалась, – продолжал «открывать глаза» Максиму Морозов, внутренне торжествуя. – Не поделила с дружком своим, Толиком, навар, пырнула его ножом. Ее заперли в психушке, а она оттуда сбежала.

– Я тебе не верю, – неуверенно произнес Максим.

– А своим глазам? – спросил ожидавший этих слов Морозов, после чего небрежно выдвинул ящик стола и, достав оттуда прозрачную папку с несколькими газетными вырезками, кинул на стол перед Максимом.

Максим непонимающе смотрел на папку, на вырезках виднелись фотографии Марии и текст. В глаза бросались заголовки статей «Сбежала из психиатрической клиники», «Маньячка на свободе», «Пациентка желтого дома». Вынув из папки одну из вырезок, Максим рассмотрел фотографию поближе: она была плохого качества, но Мария на ней была вполне узнаваема.

Ребята на улице попеременно пилили дрова, но даже это не спасло их от сильного мороза. Даша, обхватив себя руками, переминалась с ноги на ногу, Рома работал пилой, пытаясь сдержать дрожь. Максим вышел на крыльцо и прикурил сигарету дрожащими пальцами, затем достал из кармана помятую газетную вырезку, которую ему дал Морозов.

– Макс! – окликнул его Андрей и подошел к нему в тревоге. – Что он тебе сказал?

– Что Маша мне не мать, – разделяя каждое слово, ответил Максим. Пальцы у него дрожали, словно все это время он был вместе с друзьями на холоде. – Что она аферистка, шантажистка. Что она сбежала из психушки и ее ищет полиция, – Макс продемонстрировал Андрею газетную вырезку, а затем сжег ее, как будто хотел таким образом сжечь все мосты между собой и Марией.

На территорию школы въехала «Скорая». Врачи с носилками быстро зашли внутрь, встревоженные ребята последовали за ними. В холле на полу они увидели на носилках мертвое тело Миши. Стоявший рядом с телом дворник украдкой вытирал слезы. Здесь же находились встревоженные Галина и Виктор.

– Виктор Николаевич, что случилось? – спросил Андрей, оцепенело глядя на мертвого Мишу.

– Андрей, не сейчас! Идите в свою комнату! – взволнованно ответил Виктор, едва справляясь с эмоциями.

В полной тишине санитары вынесли носилки с телом подростка, дворник и Виктор вышли следом за ними. Рома, как и все, проводил носилки полным ужаса взглядом, успев заметить на шее Миши едва различимое красное пятно размером с вишневую косточку, похожее на родинку, или на укус насекомого, или даже на след от укола.

Еще сегодня Рома видел Мишу живым и даже разговаривал с ним. Произошедшее не укладывалось в голове. Входная дверь хлопнула, закрывшись за санитарами. Рома испуганно вздрогнул. Вся школа словно замерла, прислушиваясь к шороху шин уезжавшей «Скорой». Перед мысленным взглядом Ромы маячил след на шее Миши, которого – Рома мог поклясться – днем еще не было…

Она беззвучно смеялась, глядя через запыленное стекло на людей, которые сверху казались Ей лилипутами. Они вынесли на носилках куклу и погрузили в машинку. Пальчиком Она прочертила по стеклу дорогу, и игрушечная «Скорая» послушно понеслась по ней. Она еще долго смотрела, как мелькают в темноте задние габаритные огни, словно глаза рыщущего по лесу волка.

Глава 3
Живые мертвые

Лиза на заднем сиденье машины с интересом смотрела в окно: было раннее утро, машина летела по лесной дороге, деревья по обе ее стороны склонились под тяжестью снега, словно придворные, приветствующие прибывающую в сказочный дворец принцессу. Лизина мать беспокойно ерзала на переднем кресле, отец за рулем сосредоточенно смотрел на дорогу.

– Не пойму я тебя, Лиза, сколько лет дома училась, а тут вдруг – в школу. Да еще и в пансион. К чему эти сложности? – тревожно спросила Лизина мама и кинула взгляд в окно, от мелькавших за окном деревьев у нее сразу зарябило в глазах.

– Ей необходимо общаться со сверстниками, социализироваться, – объяснил отец доходчиво.

Когда они въехали в ворота школы, Лиза вышла из машины и огляделась. Ее глаза, имеющие красивый изумрудный оттенок, особенно пристально посмотрели на школьное крыльцо: ей было уже знакомо это место. Впрочем, ее родителям об этом знать было совсем не обязательно.

Уладив все формальности, ее родители уехали, и Елена повела Лизу по коридору в приготовленную для нее комнату, но Лиза неожиданно отстала, зайдя в комнату, дверь которой открылась перед ней сама по себе, словно приглашая ее войти. Елена удивилась выбору Лизы, однако возражать не стала.

Когда Лиза осталась одна, за ее спиной появилась Юля Самойлова, бывшая подруга Макса. Она стояла молча, пристальным взглядом наблюдая за Лизой. Почувствовав сильное сердцебиение, Лиза обернулась, но ничуть не удивилась появлению Юли и спокойно спросила:

– Это твоя кровать? – она указала на ту кровать, которую выбрала для себя. Юля молча кивнула ей в ответ.

В первый раз Лиза увидела Юлю, когда лежала под капельницей – Лизу готовили к операции, а на соседней койке лежала бледная Юля с крошечным кровоподтеком на виске. Лизе тогда оставалось жить всего месяц, если бы не нашли донорского сердца.

После операции Лиза лежала на своей кровати, она уже выздоравливала. На груди из-под ночнушки выбивался кусочек марлевой повязки, приклеенной пластырями. Ей приснился странный сон: будто девушка, которая стала ее донором, ехала на заднем сиденье машины, с грустью глядя на фотографию: на фоне школы с вывеской «Логос» стояли, глядя в камеру, улыбавшиеся ребята, среди них была и эта девушка – она обнималась со своим парнем и выглядела очень счастливой.

Сон был настолько ясным, что Лиза, проснувшись среди ночи, не удержалась и, встав с кровати, включила компьютер. Она легко нашла по Интернету школу «Логос». Вдруг на экране стал сам собой набираться текст, хотя Лиза даже не прикасалась к клавиатуре: «Он в закрытой школе. Помоги ему». От испуга у Лизы сильно забилось сердце. Она обернулась, почувствовав в комнате чье-то присутствие, и едва удержалась, чтобы не вскрикнуть: перед ней стояла Юля. Лиза испуганно спросила: «Ты кто?» – Юля исчезла, словно растаяла в воздухе.
* * *

В Греции, сидя на берегу моря с мобильным в руках, Александр Авдеев услышал выстрелы, доносившиеся со стороны дома. Он, хромая, побежал на звук и увидел на песке рядом с лодкой распростертое тело застреленного кем-то Димитрия. Оглядевшись, Александр заметил у стены дома застывшую на песке в неестественной позе жену Димитрия, Апостолию, тоже застреленную. В открытой двери дома мелькнул чей-то силуэт. Авдеев, пригнувшись, добежал до перевернутой лодки.

В это время в школе «Логос» ребята вспоминали события предыдущего дня и искренне благодарили Андрея за его своевременное появление в подземелье.

– Вы мобильник мой не видели? – озабоченно спросил Андрей у ребят. Рома как раз случайно заметил телефон Андрея, упавший под стол. Андрей взял телефон и пораженно замер, глядя на дисплей:

– Ребят… мне отец звонил… – сказал Андрей и, нервничая, нажал на кнопку вызова.

Это было не совсем кстати: Александр в эти секунды прятался за лодкой, напряженно следя из-за нее за наемным убийцей. Когда в кармане у него зазвонил мобильный, убийца обернулся на звук. Медленно он стал приближаться к лодке. Перепрыгнув через нее, он нашел на песке звонящий телефон Александра. Скривившись, убийца бросил мобильный в воду и попытался догнать Александра, который наверняка еще не успел далеко уйти.
* * *

В школе «Логос» в эти минуты жизнь шла своим чередом. В комнате Виктора Тамара сделала ему укол в вену, приложила к месту укола ватку и деловито предупредила:

– В первые дни могут быть побочные эффекты: головокружение, тошнота…

– Главное, – отшутился Виктор, – чтобы не сразу летальный исход.

– Мне нужно знать, как вы могли заразиться, – Тамара, искоса поглядывая на него, заполняла какой-то бланк. – Переливание крови? Может быть, травма?..

– Мне сказали, болезнь врожденная, – Виктор незаметно потрогал шрам на запястье.

– Нет, – нахмурилась Тамара. – У нее вирусная природа.

Едва Тамара вышла, Виктор расслабился. Он столько лет старался забыть тот случай в подземелье, и вот все неожиданным образом вылезло наружу. Вирус, спящий в его организме с детства, вдруг активизировался и вырос в смертельную болезнь. Но как признаться школьному врачу, при каких обстоятельствах и, главное, от кого он заразился?

Нет, это решительно было невозможно. Когда он со своими друзьями, такими же мальчишками, в далеком семьдесят девятом году спускались в подземелье, они и не подозревали, что приключение окончится трагедией. Его друзья поплатились за это своими жизнями, а он…

… А он, перепуганный выстрелами и криками своих умирающих друзей, забился тогда в маленькую комнату. Света в ней почти не было. Тусклая лампочка выхватывала из темноты клетки. В них сидели дети. Оборванные, худые до изнеможения, они издавали сдавленные стоны, словно дикие зверьки.

Один из мальчиков тянулся к ведру с водой. Его худая ручонка легко проходила сквозь прутья клетки, но дотянуться до воды ему было не под силу. Виктор налил воды в кружку и пропихнул ее сквозь прутья внутрь клетки, однако мальчик, вместо того чтобы накинуться на воду, впился зубами в руку Виктора.

Виктор вскрикнул, выдернул руку, но слишком поздно: на запястье кровоточила рана… Прошло много лет, и когда Виктор открывал школу «Логос», он первым делом заблокировал вход в подземелье через камин, чтобы никто из детей больше не мог спуститься туда.

Выйдя из комнаты Виктора, Тамара подошла к Елене, стоящей с коляской в коридоре и о чем-то вполголоса беседующей с Морозовым. Тамара представилась ей:

– Добрый день, я Славина Тамара Алексеевна, лечащий врач Виктора Николаевича. Он отказался от госпитализации, поэтому я буду приезжать сюда три-четыре раза в неделю. Конечно, лучше, чтобы врачебная помощь всегда была рядом. Но будем надеяться, что неожиданных приступов не случится.

– Будем надеяться, – эхом повторила за ней Елена.

Едва Тамара удалилась по коридору, Морозов подкинул Елене удачную мысль:

– А почему бы не взять ее на должность школьного врача? У нас это место все равно вакантно, а она сможет находиться рядом с Виктором круглосуточно.

Елена немедленно кинулась вслед за Тамарой. Морозов даже не сомневался, что все пройдет как по маслу. Наивная Елена предложит Тамаре должность школьного врача, а Тамара, играя свою роль, сдержанно выслушает, подумает и согласится. Ох уж эта Тамара, ей бы в актрисы идти. Впрочем, талантливый человек талантлив во всем.
* * *

Денис Захаров никак не мог наладить отношения со своей бабушкой. Ну вот, казалось бы, что сложного было для нее в том, чтобы дать ему постельное белье для постройки палатки? Так нет же, развела нотацию в своем репертуаре – только после уроков!

Ничего, решил он, без нее обойдемся. Денис окинул взглядом сооружение, отдаленно напоминающее палатку, сделанную его другом Сережкой из стульев, подушек и курток, и целеустремленно двинулся к своей кровати. Сдернув с нее простыню, он взялся было за матрас, но, едва приподняв его, увидел под ним краешек конверта.

Денис обернулся на Сережку, но тот увлеченно связывал веревкой ножки стула и ничего не заметил. Тогда Денис, стоя спиной к Сережке, открыл конверт и достал из него листок. На листке ровным почерком было самое настоящее послание, адресованное ему, Денису:

«Денис, я приготовил для тебя настоящее приключение. Разгадай, что скрывается за гербом школы, и ты найдешь путь к настоящим сокровищам. П.С.: Знай, что ты – рыцарь по крови. Пройдя это испытание, ты получишь награду, достойную твоего благородного происхождения. Твой друг Сергей Андреевич Крылов. 20 мая 2011 года».

Денис улыбнулся, на щеках тут же обозначились ямочки. Хоть кто-то из взрослых в этой школе его понимал! Денис и раньше подозревал, что он не такой, как все, но чтобы он был настоящим рыцарем по крови – о таком можно было только мечтать! Спрятав письмо, он окинул «палатку» Сережи критичным взглядом. Что ему теперь все эти детские игры, его ждет настоящее приключение!
* * *

После того как Андрей обнаружил в своем мобильном входящие от отца, он решил обыскать комнату Анны. Раз она была заодно с их врагами, значит, у нее могли быть доказательства того, что его отец жив. Андрей вошел в комнату вместе с Дашей – теперь, когда Андрей убедился, что Анна предательница, Даша ни на шаг не отходила от него.

Раздался звонок от Ромы. Стоя в коридоре школы, он с тревогой сообщил, что Анна вот-вот вернется в комнату. Андрей и Даша заметались, не зная, куда спрятаться. Когда Анна зашла, то увидела Андрея сидящим на ее кровати. Тот непринужденно поднялся ей навстречу.

– Ты что здесь делаешь? – с подозрением спросила Анна – они не договаривались о встрече. Она сделала шаг в сторону ванной, но Андрей перехватил ее и страстно заявил:

– Тебя жду. – Андрей прижал Анну к себе и нежно поцеловал. У Анны запиликал телефон, она тайком посмотрела на дисплей – звонок шел от Морозова.

– Андрей, не сейчас, – скованно сказала Анна, освобождаясь из его объятий, и предложила: – Приходи вечером.

Она выставила Андрея за дверь и сняла трубку звонящего мобильного:

– Я поговорила с Андреем. Он ничего не знает об отце…

Затаившаяся в ванной Даша округлила глаза – их подозрения по поводу Анны в очередной раз подтвердились. Однако, судя по ее словам, она и сама не владела никакой информацией.

– Он уже у вас?.. – спросила Анна, продолжая разговор. – Поняла. Буду в восемь в операционной, – пообещала она и торопливо вышла из комнаты.

«Он уже у вас?» – смешно! Как будто он мог куда-то уйти! Она злобно прищурилась, вспомнив с досадой, что он отказывается Ей подчиняться. Ну ничего, Она еще придумает, как его заставить!

Даша прокручивала в голове последние слова Анны: «Он уже у вас… в операционной…»
* * *

Когда после первого укола волна головокружения схлынула, Виктор решил на всякий случай проверить не дававшую ему покоя мысль: все так же ли крепко заперт проход в подземелье через камин.

Он спустился в библиотеку и застал там картину, на доли секунды повергнувшую его в шок: возле камина стояли Алиса с Надей и нажимали поочередно на розетку, пытаясь открыть дверцу!

– Вы что здесь делаете? – с замиранием сердца спросил Виктор.

– Ничего! – одновременно воскликнули девочки, отскакивая от камина.

Виктор подошел к камину, заглянул в него, затем повернулся к девочкам, наблюдавшим за ним с самым невинным видом, и взволнованно спросил, указывая рукой на камин:

– Вы что, ходили туда?

– Один разочек, – ответила Надя.

– Девочки, запомните – никогда, ни при каких обстоятельствах вам нельзя туда ходить! Дайте слово, что не будете этого делать. Никогда-никогда! – потребовал встревоженный Виктор.

Девочки тут же с готовностью пообещали, и Виктор легонько подтолкнул их к двери, попросив поиграть в другом месте. А сам, едва за ними закрылась дверь библиотеки, подошел к розетке, чуть помедлил, раздумывая, и все-таки нажал.

Ничего не произошло. Дверца в камине не открылась. Виктор подошел к камину, внимательно посмотрел и обнаружил, что дверца сантиметров на десять отодвинута в сторону. Нахмурившись, Виктор взял кочергу и умело поддел ею дверь. Та со скрежетом отъехала в сторону.

Войдя в подземелье, Виктор включил фонарь. Он взволнованно посветил им в одну сторону, в другую, затем двинулся в одно из ответвлений коридора, надеясь, что память его не подведет. Он напряженно время от времени скользил фонарем по стенам, оглядывался, освещая уже пройденный путь, вновь двигался вперед.

Луч фонаря выхватил что-то из темноты, Виктор подошел поближе. Это оказалась дверь с каким-то странным знаком. Виктор коснулся его рукой, толкнул дверь – она была заперта. Виктор задумался. Услышав позади себя шум, он быстро спрятался за выступ стены, осторожно вглядываясь в темноту коридора.

Из глубины подземелья послышались пистолетные выстрелы, затем душераздирающие детские крики. Виктор закрыл глаза. Он снова видел клетки с больными, оборванными детьми, слышал их сдавленные стоны. Он протянул руку сквозь прутья клетки, и мальчик вцепился ему зубами в запястье…

Виктор услышал свой собственный слабый стон. Тряхнув головой, скидывая наваждение, он вышел из-за выступа и быстро пошел, освещая путь фонарем, обратно к камину. В подземелье было пусто, но если вход через камин был открыт, значит кто-то его разблокировал. Вопрос – кто? И главное – зачем?

Вскоре после того, как он вернулся в свою комнату, к нему вошла Галина, чтобы справиться о самочувствии. Заметив, какой он бледный, она тревожно сказала:

– У тебя такое лицо, словно ты призрак увидел.

– Галина Васильевна, вход в подземелье открыт! – известил ее Виктор. – Я нашел там дверь. А на ней – странный знак. Сейчас… – сказал Виктор и подошел к столу. Быстро нарисовав на листке бумаги знак «Гемини», он показал рисунок Галине. Та напряглась. Собравшись с духом, призналась:

– У твоей сестры была такая татуировка. И у остальных трех девочек, которых вы считали… умершими.

– А что она означает?

– Я не знаю, – ответила Галина, бессильно пожав плечами.

Виктор поморщился, теряя равновесие, Галина подхватила его, помогла сесть на кровать.

– Реакция на лекарство, – объяснил Виктор, насколько сам понимал. – Тамара предупреждала, что могут быть побочные эффекты.

Галина с тревогой смотрела на него. В ее характере было подвергать все сомнению. Вот и сейчас она не знала, насколько можно было доверять словам нового школьного врача. Судя по плохому самочувствию Виктора, его болезнь была намного серьезней, чем это пыталась представить Тамара, и, может быть, ему действительно была необходима госпитализация…
* * *

В это время Володя подкараулил Анну в пустом классе младших. Едва она вошла, Володя задал ей вопрос:

– Где Крылов?

– Чего ты добиваешься? – гневно прошептала Анна. – Чтобы меня и моего брата убили?

– Рано или поздно твои дружки ответят по полной, – предупредил Володя. – Я могу сделать так, что никто не узнает о твоей работе на них. Но мне нужна твоя помощь.

Володя направился к выходу из кабинета, и тогда Анна, пересилив себя, сказала:

– Никто не видел Крылова после Ночи Двух Лун. Меня послали к нему на квартиру. Мне нужно было стереть отпечатки, удалить данные из компьютера, забрать ежедневник и бумаги.

– Аня, мне нужны эти бумаги, – требовательно произнес Володя. – Обещаю, ты не пожалеешь, если мне поможешь.

Анна поджала губы, с сомнением глядя на Володю. С одной стороны, это был шанс исправить все ошибки, которые она совершила, пусть и не по своей вине. С другой – не будет ли еще большей ошибкой довериться этому мало знакомому человеку.
* * *

Время близилось к восьми вечера. Ребята занимались в библиотеке, однако мысленно они уже были в подземелье и елозили от нетерпения на своих местах, гадая, когда же их наконец отпустят.

– Макс, ты прочитал мое стихотворение? – тихо спросила Соня, подойдя к Максу.

– Чего? – обернулся на нее Макс и тут же вспомнил про крохотную записку, которую Соня передала ему в столовой. – Нет. Щас прочитаю.

Макс достал сложенный вчетверо маленький розовый листок и с выражением, громко, так чтобы слышали все, зачитал:
Идем по краю ночи мы,
Ты держишь за руку меня…
Но лишь во сне. А наяву
Одна во тьме брожу, любя.
Приди ко мне, но не во сне,
И освети мой путь во мгле. —
Трогательно, – заметил Макс под смешки ребят. – Ща за фонариком сгоняю и посвечу.

– Зачем ты так? – Соня выбежала из библиотеки со слезами на глазах.

Беги, беги, – злобно усмехнулась Она, – от смерти не убежишь.
Розовые кеды
И густая челка,
Смерть узнает, где ты,
Глупая девчонка!
Рома посмотрел вслед Соне с сочувствием. Они с Максом, конечно, были большими друзьями, но порой его жестокость по отношению к людям настолько выводила Рому из себя, что он едва сдерживался, чтобы не разругаться с ним.

Позднее, когда занятия закончились, Даша, Макс и Андрей спустились в подземелье и торопливо шли по нему в направлении операционной. Услышав какие-то звуки, они вовремя успели спрятаться за углом. Выглянув из-за него, друзья увидели, как из двери вышла Анна с двумя агентами лаборатории.

Ребята подбежали к операционной, едва Анна с агентами скрылись из виду. Первой в круглое окно на двери заглянула Даша, но тут же отшатнулась в ужасе, заглянувший после нее Максим тоже отшатнулся. Заметив их реакцию, Андрей и сам наконец заглянул в окошко: в полумраке операционной видны были очертания большого прямоугольного ящика на столе, напоминающего гроб.

– Нет-нет-нет, – пробормотал Андрей и беспомощно оглянулся на ребят, после чего спросил умоляюще: – Это ведь не гроб?

– Андрюх, держись, – скорбно произнес Макс. – Уже ничего не поделать…

Андрей закрыл голову руками, сполз спиной по двери и зарыдал. Он во всем винил себя: если бы он прислушивался к словам друзей, если бы не потерял голову из-за влюбленности и критично оценивал каждое слово Анны, возможно, он бы заставил ее проговориться и его отец сейчас был бы жив…
* * *

Вернувшись вечером в свою комнату, Володя обнаружил на кровати пухлый конверт, к нему был приклеен стикер с запиской: «Здесь все. Это может стоить мне жизни». Володя немедленно вызвал по телефону Веру.

Разбирая бумаги Крылова, которые оказались в конверте, Вера и Володя искали хоть что-то, что помогло бы им в расследовании, однако разглядывали лишь ни о чем не говорящие бумажки: счета, коммунальные платежи.

Вдруг среди всего этого бумажного хлама Володя обнаружил открытку. На ее лицевой стороне был изображен аист, несущий в клюве сверток с младенцем. Вера взяла открытку из рук Володи и прочла приписку к ней, сделанную чьим-то разборчивым почерком: «Поздравляю с появлением внука! Береги этого ребенка!»

Открытка была адресована Крылову. Просканировав ее, Вера запустила в ноутбуке программу сверки почерков. Результат оказался ошеломительным: почерк на открытке принадлежал Риттеру Вульфу.

– Но ведь он же умер два года назад, – сказал потрясенный Володя, – а Игорьку еще и года нет.

– И это значит, что… – произнесла Вера, начиная догадываться.

– Риттер Вульф жив, – мрачно закончил Володя за нее.

Отредактировано Nady1982 (02.02.2014 05:25)

Глава 5
Наказание

На следующий день, войдя на кухню, Вера увидела, как Володя яростно месит в кастрюле тесто. Подойдя ближе, она сказала с жесткими нотками в голосе:

– Крылов мертв. Я знаю, где его тело.

– Откуда? – Володя был искренне изумлен.

Вера не ответила. Они вместе пошли на кладбище, чтобы отыскать могилу Крылова. Вера шла, внимательно рассматривая надгробия и кресты, Володя с двумя лопатами на плечах тащился за ней.

– С чего ты взяла, что Крылов похоронен именно здесь? – недовольно спросил он.

– Просто знаю, и все, – отрезала Вера, внимательно оглядевшись.

– А что мы тогда ищем, если ты все знаешь? Фамилию Крылова, высеченную золотыми буквами? – съязвил Володя.

– Лучше помоги найти крест, – терпеливо ответила Вера. – Такой деревянный… с красивой резьбой.

– Да тут полкладбища таких! – возмутился Володя. Пройдя еще несколько крестов, наугад показал на очередной: – Может, этот?

– Да, это он, – ответила Вера, посмотрев на него, и указала на соседнюю могилу: – Копать надо здесь!

Володя посмотрел на указанную могилу с сомнением, убрал с нее рукой верхний слой снега, начал копать без особого энтузиазма, ворча:

– Где лежит тело, может знать только убийца. Значит, или ты сама пришила Крылова, или тот, кто слил тебе информацию, – Володя перестал копать, посмотрел на Веру: – Ты ведь знаешь, кто его убил?

Вера опять не ответила на вопрос. Было бы сложно объяснить неподготовленному человеку, как именно она добывает информацию. В детстве она не раз помогала полиции раскрывать сложные убийства: стоило ей лишь дотронуться до преступника, как перед ее взором представала картина убийства.

Воронцов выкопал уже довольно глубокую яму и выпрямился разочарованно:

– Наколола тебя твоя фирма. Ничего здесь нет.

– Этого не может быть, – уверенно возразила Вера. – Копай дальше.

– Сколько копать? До Австралии? – раздраженно спросил Володя, но, воткнув лопату в землю и откинув комья земли, замер пораженно: в яме была видна полусогнутая рука.

Вера, в отличие от него, не выглядела удивленной, она была абсолютно уверена, что труп находится именно здесь. Ее решимость и уверенность передались Володе, и он начал работать активнее. Вскоре, откопав труп, Володя принялся осматривать его с профессиональным интересом:

– Убит ударом в спину, но не ножом… заточкой или каким-то другим острым предметом.

– Отверткой, – безапелляционно уточнила Вера.

– Даже не буду спрашивать, простой или крестовой, – хмыкнул Володя.

– И правильно. В данном случае это не имеет значения.

– А кто его убил – имеет значение? – Володя выпрямился, осведомленность Веры начинала его раздражать.

– Вопрос не в том, кто убил. Вопрос – зачем, – задумчиво ответила Вера, продолжая осмотр трупа. Внезапно на ее лице появилась озабоченность, она вытащила из внутреннего кармана Крылова мобильный телефон. Довольные находкой, Вера с Володей понимающе переглянулись: в этом телефоне могли быть ответы на все их вопросы.
* * *

Кирилл Воронцов в это время вел урок математики в школе у среднего класса. Он стоял у доски и выговаривал Лиле Скворцовой – симпатичной девочке с внимательными карими глазами:

– Толковая, но ленивая госпожа Скворцова в своей контрольной не соизволила написать решения.

– Если ответ правильный, кому нужно решение? – с вызовом ответила Лиля, глядя на него исподлобья.

– В математике ход решения важнее результата, – поучительно наставлял Воронцов. – Ответ можно угадать, можно списать… – с намеком сказал он. – А решение – это план твоих действий, ход твоих мыслей. Движение – все, конечная цель – ничто! – заявил он классу, но тут же спохватился: – Впрочем, в вашем случае ответ мне тоже важен.

Денис, задумчиво взъерошив волосы, сидел за своей партой и, не слушая учителя, чертил на листке герб, под изображением волка на гербе писал возможные значения этого символа: «добыча», «клыки», «стая», «хвост»…

– Денис, после уроков позанимаешься с Лилей, – заметив, как тот старательно что-то пишет, сказал Воронцов.

После уроков Лиля с Денисом отправились в библиотеку. Денис немедленно уселся за компьютер, не обращая на Лилю никакого внимания, и забил в поисковик «геральдические символы», положив перед собой листок с изображением герба. Лиля начала быстро писать в тетради и вскоре протянула ее Денису:

– Все.

– Что – все? – раздраженно спросил Денис, отвлеченный от своего важного занятия. Взглянув в протянутую ему тетрадь, он изумился:

– Все правильно… за 15 минут! Ты, типа, гений, что ли? – Денис наконец-то посмотрел на Лилю с интересом и симпатией.

– У меня просто нестандартный склад ума, – пожала плечами Лиля. – Мне кажется, мы с тобой чем-то похожи. Ты тоже не такой, как все.

– Да ладно, – насупился Денис, – я самый обычный. Только задачки из учебника решать могу. А на нормальную загадку мозгов не хватает.

– Ты про это? – кивнула Лиля на листок с гербом. – Мне кажется, я знаю решение.

Лиля пододвинула к себе листок и сосредоточенно стала изучать рисунок на нем. Денис с затаенной надеждой наблюдал за выражением ее лица.
* * *

В библиотеке в это время прощались с Соней. Ее фото стояло на возвышении в черной рамке, все ее одноклассники и пришедшие проститься с ней преподаватели были в трауре. После минуты молчания ханжески печальный Морозов произнес слова прощания:

– Сегодня мы прощаемся с Соней Гордеевой. Соня была доброй, умной, чуткой девушкой. Такой и останется навсегда в нашей памяти. Помним и скорбим. – Он подошел к тете Сони, пожал ей руку со скорбным выражением лица, за ним следом потянулись выразить свое соболезнование другие преподаватели.

Ребята, наблюдая со стороны, тревожно переглядывались. Дождавшись, когда преподаватели выйдут из библиотеки, Даша первой подошла к тете Сони – полной даме, время от времени промокавшей платочком выступавшие слезы, и горестно произнесла:

– Примите наши соболезнования, от всего класса. Мы очень любили Соню, – и, сунув ей тайком от других учеников в руку записку, Даша шепнула: – Это очень важно. Пожалуйста, никому не показывайте.

Когда библиотека опустела, тетя Сони развернула записку и прочитала, тревожно водя взглядом по строчкам, написанным аккуратным Дашиным почерком: «Соня не покончила жизнь самоубийством. У нас есть доказательства. Ждем вас в 12 в лесу у часовни».
* * *

Учебный коридор был почти пуст. По нему изредка проходил кто-то из учеников, не обращая внимания на стоявшего в одиночестве у подоконника Никиту. Когда мимо него проходила Даша, погруженная в свои мысли, он окликнул ее, спросив, не желает ли она записаться к нему на факультатив.

– Как дела, братишка? – подошедшая к Никите Анна ласково потрепала его по голове. – На этюды собрался? – Анна поправила Никите куртку, заботливо попросила надеть шарф и ушла, провожаемая его любящим взглядом.

Изумленная Даша смотрела на них во все глаза. У наблюдающих со стороны ребят, что называется, рты открылись от удивления.

– Она тебе говорила, что у нее есть брат? – спросил у Андрея Рома.

– Нет, ничего не говорила, – ответил Андрей, обескураженный не менее остальных.

Подойдя к друзьям, Даша тут же получила от них нагоняй за задержку.

– Даш, что так долго? – раздраженно спросил Андрей. – Нам выходить пора, – Андрей решительно взял Дашу за руку и увлек к выходу.

Они успели к часовне вовремя, однако Сониной тети там не было. Даша с Андреем хмуро топтались на месте, постепенно начиная замерзать.

– Уже четверть первого, – взглянув на часы, недоуменно сказала Даша. – Почему она не идет? Неужели ей совсем не интересно, что произошло на самом деле?

Андрей вздохнул удрученно, посмотрел в сторону леса. За ночь выпало много снега. Деревья стояли, согнувшись под его весом, словно нагруженные мешками с мукой портовые грузчики.

К часовне подъехала машина. Из нее вышел Морозов с мрачным выражением лица.

– Кто вам позволил покинуть территорию школы? – жестко спросил он. В холодном воздухе его слова прозвучали гулко, словно выстрелы. – Вы будете наказаны. В машину, быстро!

Ребята медленно направились к машине, понимая, что и этот их план провалился и они опять попались, да еще и в руки самому Морозову. Садясь в машину, каждый из них гадал, какое наказание на этот раз придумает для них Морозов.
* * *

Елена в это время гуляла с коляской по парку. Она уже успела замерзнуть, поэтому ускорила шаг. Снег хрустел под ее ногами, и этот звук отчетливо раздавался в тишине морозного воздуха. Елена обернулась на неожиданный посторонний звук за спиной: какая-то птица сорвалась с дерева, и с его веток на землю обрушилась настоящая снежная лавина.

Переходя по мостику через речку, она снова обернулась на треск ветки: у нее было ощущение, что она не одна в парке, что ее кто-то преследует. Тогда она посюсюкала над Игорьком, привлекая его внимание к игрушечному зайцу. Положив зайца в коляску, Елена отошла в сторону, откуда, как ей казалось, раздался побеспокоивший ее звук.

На одном из деревьев что-то блестело от солнца. Елена подошла ближе, заметила повешенные на ветку на уровне головы наручные часы. Елена сняла их – это были те самые часы, которые она подарила четыре года назад Паше Лобанову, своему возлюбленному. «Будешь теперь жить по моим часам», – кокетливо сказала тогда она. «Хоть всю жизнь», – с нежностью откликнулся Павел.

Елена сняла часы с ветки, улыбаясь воспоминаниям, и обернулась, чтобы идти к коляске. Однако коляски нигде не было видно.

– Игорь! Игорь! – в ужасе закричала Елена. Подбежав к мостику, она увидела коляску, постепенно исчезающую в проруби. – Нет! Боже мой! – Елена сбежала с мостика, упала на берег, пытаясь дотянуться до погружающейся в ледяную воду коляски. – Помогите! – не своим голосом закричала Елена. – Кто-нибудь! – Коляска уже полностью скрылась под водой, на поверхности остались плавать лишь игрушечный заяц и легкое одеяльце.
* * *

Вернувшись от часовни, Морозов перебирал на столе какие-то бумаги, когда в его кабинет вошел вызванный им Максим.

– А вот интересно, Константин Викторович уже рассказывал вам про условный рефлекс у собачки Павлова? – бесстрастно спросил Морозов. – Ее один раз током ударят, она другой не полезет.

– Не понимаю, о чем ты, – напряженно сказал Макс, тем не менее догадываясь, на что намекает Морозов.

– Да так, размышляю о твоих друзьях.

– Где они? – сквозь зубы спросил Макс.

– Наказаны… – Морозов сделал паузу, встал, подошел к Максу и завершил фразу: – За неуместные шутки. Намекнуть несчастной женщине, что ее любимая племянница была убита! – театрально покачав головой, негодующим тоном произнес Морозов. – Да еще и утверждать, что этому есть доказательство! Кстати, это, случайно, не украденный у меня дневник Сони Гордеевой? – вкрадчиво спросил он Макса.

– Ты его не получишь! – ожесточенно проговорился Макс.

– Советую принести мне его как можно скорее, – добродушно похлопал Морозов его по плечу. – Видишь ли, от того, как быстро ты обернешься, зависит, доживут Старкова с Авдеевым до следующей перемены или нет.

Максим яростно схватил Морозова за лацканы пиджака:

– Что ты с ними сделал, сволочь?!

Морозов помолчал, дав Максу время оценить его поступок, и объявил холодно:

– Мне нужен этот дневник. Обратный отсчет пошел.

Максим в смятении вышел из кабинета. Морозов деловито поправил пиджак, вернулся за свой стол и продолжал разбирать бумаги, словно ничего не произошло.
* * *

Придя в себя, Андрей с Дашей обнаружили, что сидят на полу в полумраке котельной, каждый пристегнутый рукой наручником к трубе. В котельной было очень жарко, намного жарче, чем тогда, когда в похожей ситуации оказался запертый в котельной Макс. Ребята тяжело дышали, отирая капли пота с лица. Ворот блузки Даши намок от пота, пряди волос липли к лицу.

– Эй! Помогите! Кто-нибудь! – крикнула Даша.

– Бесполезно, – сказал Андрей с сомнением, покачав головой. – Нас никто не услышит. – Он посмотрел на стрелку термометра, облизнул пересохшие губы, с трудом произнес: – Шестьдесят градусов. И дальше растет…

– Я долго не выдержу, – ошеломленная услышанным запаниковала Даша. – Я даже в сауну не хожу – мне там плохо становится…

Андрей в ярости дернул рукой, пытаясь освободить ее, но тут же вскрикнул, сильно ожегшись о раскаленную трубу отопления.

– Помогите! Пожалуйста! Откройте нас! – на грани истерики закричала Даша.

– Все будет хорошо, – с трудом произнес Андрей. – Я клянусь тебе, – он отвернулся, чтобы Даша не заметила, как ему тяжело дается это обещание. – Я заберу Надю и братишку. Мы уедем из этого ада…

Голова Даши опустилась на грудь, от жары и нехватки кислорода она потеряла сознание, но Андрей, не замечая этого, продолжал убежденно говорить:

– Давай попробуем начать все сначала… Уедем вместе… – Он обернулся, увидел неподвижно замершую, обмякшую Дашу. – Даша! Очнись! – Андрей в ярости от собственного бессилия ударил кулаком по полу, дернул прицепленную наручником руку, судорожно вздохнул. Перед его глазами все поплыло, воздух задрожал, предметы стали терять свои очертания…

Она вскинула голову и присмотрелась к поникшему Андрею. Даже в таком раскаленном воздухе Она чувствовала сковавший каждую клеточку ее тела холод. Вдруг Она отчетливо услышала, как его сердце замедляет свои удары. Тук-тук-тук… Тук-тук…

Нет, так не пойдет! Всему должно быть свое время. Пока что Андрей Ей нужен был живым.

Тук…

Она перевела взгляд пристальных карих глаз на дверь, и та медленно приоткрылась. Появившийся в проеме двери мужчина вошел в бойлерную.
* * *

Лиля с Денисом, встретившись в библиотеке, уже в который раз пытались разгадать загадку герба. Лиля задумчиво смотрела на лист с рисунком, Денис искал информацию о геральдических символах на сайте по геральдике.

– Ты уверен, что правильно понял условие задачи? – вдруг спросила Лиля.

– А что тут понимать? – удивленно спросил Денис. – «Разгадай, что скрывается за гербом школы, и ты найдешь путь к тайным сокровищам», – процитировал он по памяти не дающую ему покоя загадку.

– Вот именно, – Лиля театрально заглянула за лист. – Что скрывается за гербом. В прямом смысле, – Лиля с листом в руке подошла к камину, с любопытством разглядывая герб над ним, высказала свое предположение: – Думаю, надо искать в дымоходе. Он как раз за гербом.

Денис взял стоящую рядом с камином кочергу, залез в камин, простучал ею заделанное пространство над дымоходом. Услышав гулкие звуки, с восторгом воскликнул:

– Точно! Там пустота!

– Надо герб поближе рассмотреть, – предложила Лиля. – Вдруг это какая-то дверца.

Денис с готовностью подставил к камину стремянку, вскарабкался по ней и, ощупывая герб, нажал на глаз волка. В нише камина открылась маленькая дверца. За ней ребята нашли фото Крылова на фоне ели. На обороте фотографии они прочитали надпись: «Поздравляю! Первый шаг сделан. Эта подсказка приведет тебя к следующей. Твой С.Крылов. P.S.: Кто будет действовать, тот ключ найдет. Ночь праздника на это свет прольет».

Разочарованный Денис повертел фото в руке:

– Разве это сокровище?..

– Твой друг писал про настоящее приключение. А ты всего-то открыл одну дверцу, – охладила Дениса Лиля и, взяв фотографию из его рук, перечитала надпись на обратной стороне: – «Кто будет действовать, тот ключ найдет. Ночь праздника на это свет прольет»…

– Что это значит? – с тоской спросил Денис, уже разуверившийся в успехе их мероприятия.

– Не знаю, – задумчиво ответила Лиля, – надо подумать…

Лиля задумчиво рассматривала фотографию Крылова, то вглядываясь в его лицо, то вновь и вновь читая надпись, стараясь уловить смысл, заложенный между строк.
* * *

В это время Лиза, сидя за столом одна в комнате, тоже пыталась решить задачу, правда, всего лишь по алгебре. Перед ней лежали учебник и тетрадь. Она, словно первоклассница, грызла кончик ручки, не отдавая себе в этом отчета. В полной тишине за ее спиной раздался легкий скрип.

Лиза обернулась: на ее глазах дверь в комнату сама собой медленно открылась. У Лизы стало учащенно биться сердце. В комнату никто не вошел. Лиза встала, прижав руку к груди, подошла к двери, выглянула: коридор был пуст. Закрыв дверь, она обернулась и едва не вскрикнула от неожиданности. Прямо перед ней стояла Соня.

– Соня? – прерывающимся голосом спросила Лиза. – Ты тоже стала призраком? Значит, теперь я все время буду видеть… таких, как вы?.. – нервы у Лизы не выдержали, она смотрела на Соню, на запекшуюся кровь в уголке ее губ, в ее немигающие глаза и вдруг начала беззвучно плакать. В ответ у Сони, словно у живой, тоже скатилась по щеке слеза.
* * *

Надя с Алисой уже выполнили свое домашнее задание и теперь шли по коридору, придумывая, что можно заснять на камеру, чтобы у Галины Васильевны появились новые, хорошие воспоминания. Девочки как раз проходили мимо комнаты Елены, когда в голову Нади пришла идея:

– Давай заснимем ей Игорька! Вот его она точно любит, – Надя включила камеру, и девочки зашли в комнату, попутно снимая все, что попадало в ее объектив. Однако Игорька они не обнаружили даже в его кроватке, где он в это время обычно всегда спал после обеда.

– Он, наверное, вылез и куда-то уполз, – догадалась Алиса. Надя торопливо поставила камеру на кровать, и девочки начали обыскивать комнату, зовя Игорька по имени. Они заглянули под стол, оглядели пол у кровати и, наконец, даже заглянули под кровать, встав на четвереньки.

В этот момент в комнату зашел Морозов, его взгляд упал на испуганно сжавшихся у кровати девочек.

– Вы что здесь делаете? – изумленно спросил Морозов, но, как обычно, не потрудился взять себя в руки даже перед маленькими детьми: – Марш отсюда! Убирайтесь живо! – закричал он вне себя, тыча пальцем в сторону двери.

Девочки испуганно прошмыгнули мимо и спрятались в коридоре за углом. И только тут Надя обнаружила, что камеры в ее руках нет.

– Камера! – расстроено сказала она, готовая заплакать. – Я ее там оставила…

Спустя считаные минуты Морозов стремительно вышел из комнаты Елены, прикрыв за собой дверь, и быстро ушел по коридору в противоположную от девочек сторону. Надя с Алисой, не теряя времени, вернулись в комнату и забрали камеру, не обратив внимания, что она все это время продолжала снимать.
* * *

На берегу озера рядом с машинами «Скорой помощи» и полиции стоял полицейский Фоменко и что-то записывал в блокнот, опрашивая только что вышедших из ледяной воды водолазов. Подъехавший на машине Морозов резко затормозил, выскочил из нее, с надеждой взглянул на Фоменко, но тот отрицательно покачал головой. Тогда Морозов в бешенстве кинулся к сжимавшей в руках игрушечного зайчонка Елене:

– Идиотка! Куда ты смотрела?

Елена с мольбой во взгляде протянула Морозову дрожащую руку, однако он грубо отпихнул ее и бросил с презрением:

– Тебе надо было просто следить за ним – но ты даже на это неспособна.

Морозов отошел от зарыдавшей Елены к Фоменко, и они стали о чем-то переговариваться вполголоса.

В школу Елену проводил Фоменко. В холле с трудом передвигавшую ноги, заплаканную Елену увидели ребята. Они как раз обсуждали, что же им делать с дневником, и никак не могли решиться ни на то, чтобы отдать дневник Морозову, поскольку это была единственная улика, ни на то, чтобы оставить его у себя, ведь от этого зависели жизни Даши и Андрея.

– А это что за перец? – спросил Макс, кивнув на Фоменко.

– Полицейский, – ответила Вика. – Он приходил, когда пропал отец Елены Сергеевны.

– Мы хотели отдать доказательства в полицию, – решительно сказал Макс, желваки на скулах у него заиграли. – По-моему, сейчас самый подходящий момент. – Он подошел к Фоменко и без раздумий спросил у него, не видя, как растерянно переглядываются Вика и Рома: – Вы полицейский?

– Старший следователь Фоменко, – представился тот в ответ, с интересом глядя на Максима.

– Я хочу сделать заявление, – сказал Макс. – Девочка, которая вчера умерла, не покончила с собой. Ее убили, – Макс с трудом подбирал слова, решимость покидала его под изучающим взглядом полицейского. – У меня есть доказательства, – он протянул Фоменко розовую тетрадь, сильно волнуясь. – Это ее дневник. Прочитайте, и вы все поймете, – Макс беспомощно оглянулся на ребят, но решил выложить все до конца: – Она не единственная жертва. Был еще парень, племянник нашего дворника, Миша. Его тоже убили…

– Это очень серьезные заявления, – строго сказал Фоменко.

– Это еще не все. Чтобы заткнуть нам рот, похитили двух наших лучших друзей. Они тоже могут погибнуть, – Макс остановился, ожидая реакции полицейского, тот решительно спросил:

– Кто похитил, ты знаешь?

Макс вновь обернулся на ребят, ожидая от них поддержки, но те замерли, пораженные разворачивающейся перед ними сценой. Максу ничего не оставалось, как самому принять решение и сказать правду:

– Петр Алексеевич Морозов… мой отец.
* * *

Галина сидела за столом на кухне, уставшая после тяжелого трудового дня. Увидев вошедших в кухню Алису с Надей, она не очень-то обрадовалась: утром они случайно изрезали ножницами фотографии с изображением ее дочери и ее самой в молодости, которыми она так дорожила.

– Зачем на этот раз явились? – холодно спросила их Галина.

– Хотим сделать вам сюрприз, – виновато ответила Надя. – Нужно смотреть сюда, – она поставила камеру на стол перед Галиной, нажала на кнопку «play» и указала на дисплей.

На экране девочки, сидя на стульях перед камерой, рассказывали в объектив Галине ее «новые воспоминания»:

– Вы родились в красивом-прекрасивом дворце, – воодушевленно говорила Надя. – И вы там жили, как принцесса!

– А потом приехал ваш жених – принц, – подхватила Алиса.

– И вы тогда поженились и родили маленькую дочку, – рассказывала Надя. – Когда она выросла, то уехала на волшебный остров.

– А вы остались жить во дворце, где теперь школа и много детей, и все-все-все вас любят, – добавила с вдохновением Алиса.

Галина нажала на паузу. Она растроганно посмотрела на девочек, смахнув слезу. Только теперь она поняла, что, держась за воспоминания, живя ими, она упускает настоящее. Жизнь словно пролетала мимо нее, а она и не замечала этого. Она обняла девочек, крепко прижав их к себе, стараясь удержать набегающие на глаза слезы.
* * *

Рома и Макс в эти минуты стояли в холле за лестницей. Они сильно переживали, гадая, какие последствия будет иметь их поступок и успеет ли полицейский спасти Дашу и Андрея. По лестнице спускался Виктор, его догнала Анна.

– Я вас искала, – приглушенно сказала она. – Ребенок Елены… Игорек… он погиб. Коляска съехала в озеро прямо у нее на глазах.

Анна и Виктор удалились, обсуждая трагическое событие. Подавленный смертью ребенка Виктор пошел на кухню, где обнаружил на столе камеру. Он включил кнопку воспроизведения и увидел на экране самый конец записи, которую оставили девочки для Галины. Камера показывала комнату Елены, в нее вошел раздраженный Морозов, говоря кому-то по мобильному:

– Да, мы его потеряли. Сначала Иру Исаеву, а теперь и ее ребенка. Весь проект «Гемини» под угрозой!

Виктор в сердцах закрыл камеру:

– Ах ты, сволочь! – прошептал он.

Он порывисто встал из-за стола, взяв камеру, и стремительно вышел из кухни.
* * *

Переживая из-за привидевшейся ей Сони, Лиза спустилась на кухню, взяла из холодильника яблоко с разрешения Марии, надкусила. Внезапно у нее опять началось сильное сердцебиение. Яблоко выпало из ее рук. Проследив за ним взглядом, она увидела, как яблоко остановилось у чьих-то ног в черных кедах с розовыми шнурками: выход из кухни ей преградила Соня.

– Зачем ты меня преследуешь? – спросила Лиза вполголоса. Ей было очень не по себе. Рядом с Соней появился Миша – все в той же клетчатой рубашке, в которой был в день смерти. У обоих ребят в уголке рта запеклась струйка крови.

– Уходите! – истерично закричала на них Лиза. – Уходите отсюда!

Вбежавшая на кухню Маша с недоумением посмотрела на Лизу, сперва решив даже, что крик относился к ней. Но заметив выражение отчаяния и ужаса, застывшие на лице Лизы, Мария остановилась и огляделась: кроме них в кухне никого не было. Все это было более чем странно.
* * *

В комнату старших мальчиков в это же самое время вошли Даша и Андрей, еле держась на ногах. Вид у обоих был совершенно измученный. Они были мокрые от пота, на запястьях отпечатался след от наручников, у Андрея на руке алел ожог.

– Морозов запер нас в котельной. Мы думали, конец. Но потом пришел какой-то мужик, сказал, что он полицейский, – тяжело дыша, рассказал Андрей.

Узнав, что ребят освободил полицейский, их друзья обрадовались, как малые дети, уверенные, что наконец-то все закончится и полицейский, как и обещал, арестует Морозова. Андрей даже продолжил строить планы, которые он начал еще в котельной. Но теперь голос его звучал оптимистично:

– Я заберу отсюда Надю и Игорька! – в эйфории заявил он, затем отхлебнул воды из пластиковой бутылки. – Я смогу найти родителей!

Ребята переглянулись, взглядами спрашивая друг у друга, кто расскажет ему страшную новость.

– Понимаешь, твой брат… – начал Рома, но не нашел мужества продолжить. Тогда Максим взял это на себя.

– Он погиб, – мрачно сказал Макс. – Утонул. Елена Сергеевна не уследила, и коляска упала в озеро.

– Поэтому здесь и был полицейский, – закончил Рома сочувственно.

Андрей смотрел на ребят остановившимся взглядом, бутылка выпала из ослабевших рук, покатилась по полу. Андрей присел на корточки, снова взял ее в руки. Вика закрыла лицо ладонями, стараясь не расплакаться. Даша обняла Андрея за плечи, прижалась к нему. Он поник, по его щекам потекли слезы.
* * *

В кабинете Князя в кресле сидела Ирина Исаева. На ее плечи был накинут белый шарф, глаза светились радостью, словно она чего-то ждала, какого-то радостного события. В двух шагах от нее стоял облокотившийся на этажерку Князь. Они оба вскинули головы на скрип открывшейся двери. Вошедший Володя протянул Игорька, целого и невредимого, сияющей от счастья Ирине.

– Я же говорил, что сдержу обещание, – тепло сказал Володя.

Игорек, все еще в своем синем комбинезоне и теплой зимней шапке, потянулся к Ирине руками. Ирина прижала ребенка к груди, целуя его сквозь слезы.

– Не волнуйтесь, – торопливо сказал Володя, кивнув вопросительно смотрящему на него Князю, – для всех остальных этот ребенок мертв.

Князь с улыбкой смотрел на Ирину, а та любовалась и не могла налюбоваться на своего сына. Она то слегка покачивала его на руках, потом снова прижимала к груди, и вновь целовала, то вдруг поднимала взгляд на Князя и Володю, словно спрашивая: не сказка ли все это? А Игорек между тем уже заснул, убаюканный ее нежными прикосновениями.
* * *

Уже стояла ночь, когда ребята показали полицейскому Фоменко часовню. Друзья вышли из нее один за другим, сияя от счастья. Даша даже расплакалась.

– Ну, вот и все, – произнес Максим, глядя в ночное звездное небо.

– Надеюсь, эти катакомбы взорвут к чертовой матери, – сказал Рома.

– Теперь эти скоты за все ответят, – радостно сказал Андрей и добавил с надеждой: – А я наконец-то найду своих родителей!

Последним из часовни вышел Фоменко. Подростки только что показали ему ритуальный зал и подробно объяснили, где находится операционная, а также передали самое главное доказательство – карту памяти из видеокамеры, на которую засняли и этот зал, и операционную, и все коридоры в катакомбах. Бдительный полицейский поблагодарил их и пообещал начать расследование немедленно.

Стоя рядом с его машиной, ребята и плакали и смеялись от счастья одновременно. Подошедший к дверце водителя Фоменко молча наблюдал за ними. В это время к часовне подъехала еще одна машина. Оступившись из-за света фар, бьющих в глаза, Даша запнулась о борозду крепко подмерзшего снега. При падении она оперлась рукой о кусок стекла или металла – в темноте трудно было разглядеть – и охнула: на правой ладони кровоточил глубокий порез.

– Так-так-так, – раздался ироничный голос Морозова, – явление пятое: те же и полиция.

– Этот человек и есть убийца! – Андрей обернулся на Фоменко, который с подчеркнуто безразличным видом рассматривал ногти на руке. – Арестуйте его!

– Мало вам того, что вы сотрудникам школы не даете работать спокойно, – возмутился Морозов, словно и не услышав обвинительных слов Андрея, – теперь решили органам правопорядка голову морочить?

Ребята переводили взгляд с Морозова на Фоменко, а те насмехались над ними, продолжая разыгрывать представление. Морозов вдохнул полной грудью, театрально раскинув руки:

– Какая ночь! Воздух какой бодрящий! Но, мне кажется, вы слишком тепло одеты. Боюсь, вспотеете, простудитесь… Так что лучше вам раздеться.

Ребята недоуменно переглянулись, не понимая, подшучивает он над ними или говорит всерьез.

– Снимайте куртки, живо! – голос Морозова стал таким же холодным, как зимний воздух. Теперь сомневаться в серьезности его намерений не приходилось. Однако ребята все еще не решались раздеться в такой мороз и оглядывались на полицейского, надеясь на чудо. Заметив их взгляды, Фоменко достал из-под полы куртки пистолет и направил его на подростков. Те торопливо начали раздеваться, Фоменко закинул их одежду в свою машину.

– А теперь взялись за ручки и бегом в школу, – скомандовал Морозов.

– Один продажный мент вас не спасет, – смело сказал Андрей.

– У нас достаточно средств, чтобы купить всех ментов на земле, – пристально глядя на Андрея, с нажимом объявил Морозов. – А теперь пошли вон отсюда, и побыстрее. Школа в том направлении, – отрезал Морозов, махнув рукой, указывая ребятам направление.

Когда друзья добрались до школы, они промерзли насквозь. Рука Даши сильно кровоточила, брови и волосы у всех были заиндевевшие, зуб на зуб не попадал. В таком состоянии их и встретила Мария, проходившая по холлу. На ее тревожные расспросы Максим лишь дрожащим от холода голосом намекнул, кому принадлежала идея заставить их бродить по морозу без верхней одежды.

Глава 7
Еще один зараженный

Сидя за столом перед бумагой с написанной на ней фразой, которую они предыдущим вечером обнаружили на фонаре, Лиля с Денисом ломали головы, что она может означать. Лиля уже в который раз с выражением повторяла ее вслух:

– «Достойны? Вы? Тот все иметь достоин».

– «Кто брать умеет дерзостью и силой», – раздалось за спиной ребят. Они обернулись. Виктор, с улыбкой глядя на них, продолжал цитировать: – «Дай руку, дядя. Слезы осуши: не исцелить слезами боль души». Шекспир, – пояснил Виктор, – «Ричард Третий». Похвальный интерес к Шекспиру, – заметил он одобрительно. – У нас в библиотеке полное собрание Шекспира в отличном переводе.

Лиля с Денисом переглянулись, глаза их заблестели. Это была какая-никакая, но зацепка. Они немедленно поднялись со своих мест, воспользовавшись тем, что была перемена, и направились в библиотеку.
* * *

Чуть позже Галина в комнате Виктора по-дружески подтрунивала над ним:

– Значит, вы с Тамарой стали парой, – насмешливо сказала она, перефразировав фразу Агнии Барто.

– Тамара удивительная женщина, – мягко ответил Виктор. – Только на самом деле она вовсе не Тамара. Думаю, это Света Остапенко. У нее на животе татуировка – знак «Гемини». Вам не кажется странным, что именно она стала моим лечащим врачом? – голос его стал жестче, он напряженно рассуждал: – Клиника, которая проводит лечение, называется «INGRID». Вам ничего не говорит это название?

– Нет, а что? – Галина отрицательно покачала головой.

– Клиника принадлежит корпорации, главным акционером которой является Петр Морозов. Я хочу разобраться, что здесь на самом деле творится, – Виктор достал из ящика стола карту, на которой было отмечено несколько крестов. – Здесь похоронено пятеро «мстителей», – Виктор показал пальцем на один из крестов. Он не успел продолжить, потому что раздался стук в дверь.

– Можно? – мило улыбаясь, спросила вошедшая в комнату Тамара. – Виктор, пора принимать лекарство.

Галина тактично ушла. Пока Виктор, отойдя к дивану, снимал пиджак, чтобы проще было измерять давление, Тамара, заметив карту, уголком выглядывавшую из книги на столе, куда Виктор спрятал ее второпях, ловко вынула ее и положила к себе в чемоданчик.
* * *

Денис, взобравшись на стремянку в библиотеке, один за другим подавал Лиле, стоящей внизу, тома Шекспира. К их разочарованию, ни в том томе, где был «Ричард Третий», ни в других не оказалось никаких подсказок.

Когда Денис снял с полки последний том, он обнаружил за ним рычажок в стене и немедленно его дернул. В стене открылся проем.

– Ну, что там? – нетерпеливо пританцовывая у подножия лестницы, спросила Лиля.

– Шкатулка! – сообщил Денис и выудил шкатулку из проема, подал ее Лиле и сам быстро спустился к ней. Водрузив шкатулку на стол, ребята заглянули в нее: там оказался набор старинных игрушечных солдатиков-рыцарей с красивыми гербами на щитах. Денис немедленно расставил их на столе и стал восхищенно разглядывать.

– Тут еще письмо, – Лиля достала из шкатулки сложенный пополам листок и передала его Денису.

– «Дорогой Денис! – зачитал Денис вслух. – Ты прошел испытание и достоин получить награду. Эти фигурки уже двести лет передаются в нашей семье из поколения в поколение. Когда-то и я мальчиком проходил испытание, чтобы получить их. Бог не дал мне сына, но я всем сердцем благодарю его за внука. Ты, Денис, – потомок древнего и славного рода, настоящий рыцарь по крови. Всегда помни об этом. Твой дед, Сергей Крылов». Дед? – пораженно повторил Денис.
* * *

Войдя на перемене в пустой класс, Лиза села за парту и открыла тетрадь, собираясь заниматься. Тут же ей на руку с потолка упало несколько капель воды. Лиза изумленно подняла глаза: вода с потолка закапала сильнее, падая на тетрадь, на парту. Чувствуя сильное сердцебиение, ничего не понимая, Лиза кинулась к двери, в класс как раз входил Харитонов.

– Слава, скорее! – обеспокоенно сказала она, указывая рукой на свою парту. – Нужно кого-то позвать, там трубу прорвало! С потолка течет!

Харитонов, важно выпятив грудь, отодвинул Лизу рукой и геройски пошел разбираться с чрезвычайной ситуацией.

– Ну и где твой Ниагарский водопад? – удивленно спросил он, подойдя к ее парте: и парта, и пол под ней оказались сухими. Лиза ничего не ответила и вышла из класса, озадаченно прокручивая в уме произошедшее. В коридоре после нее на полу оставались мокрые следы.

Она шла за Лизой, старательно ступая по этим следам. Это было что-то новенькое! Словно Лиза придумала эту игру специально для Нее.

Наступая след в след:

Шаг один, шаг другой,

За спиною смерть, смерть

Все идет за тобой.
* * *

На полу фургона, едущего в это время по зимней проселочной дороге, лежали два черных мешка. Один из них стал расстегиваться изнутри чьей-то рукой. В расстегнутом мешке виднелось мертвое лицо Сони, затем наружу показалась рука, наконец, из мешка выбралась Вика. Волосы ее были сильно растрепаны, форма помята. Она застегнула мешок, трясясь от холода и отвращения, встала в фургоне в полный рост, придерживаясь за стенки. Фургон сильно качало из стороны в сторону, он ехал на приличной скорости.

Открыв дверцу, Вика увидела убегающую из-под колес дорогу. Зажмурившись, она неуклюже выпрыгнула из машины на полном ходу, кубарем покатилась по снегу. Сжалась, но тут же взяла себя в руки, кое-как отряхнулась и побежала по дороге в сторону, противоположную уезжавшему вдаль фургону, глотая на ходу слезы.
* * *

В Греции объявили розыск опасного преступника. По внешним данным легко было опознать Александра Авдеева. Его подозревали в убийстве пожилой супружеской пары, найденной со следами пуль возле рыбацкой хижины. Водитель фуры, который подвозил Александра, едва не сдал его полицейским, но заподозривший недоброе Авдеев сумел убежать: он сел в первую попавшуюся машину, спрятавшись на заднем сиденье, и, едва девушка села на водительское кресло, направил на нее пистолет.

Девушка привезла его в свою квартиру. Стараясь не делать резких движений, он, как мог, объяснил, что не сделает ей ничего плохого, что всего лишь голоден, ему нужны продукты.

– Не бойтесь. Мне надо поесть, – сказал он по-гречески, загребая воображаемой ложкой у рта, и добавил по-русски: – Просто постойте спокойно.

Девушка испуганно кивнула, но, как только Авдеев, отвернувшись к холодильнику, открыл его и заглянул внутрь, она схватила с полки кувшин и подскочила к нему, целясь в голову. Вовремя обернувшись, Авдеев успел перехватить ее руку. Между ними завязалась борьба. Когда Авдеев начал одолевать, он повалил девушку и приставил к ее голове пистолет.

– Не надо! Не убивайте меня! – взмолилась девушка.

– Вы говорите по-русски? – изумленно спросил Авдеев.

Девушка судорожно кивнула, глядя на Авдеева широко распахнутыми от ужаса глазами, тот медленно отвел пистолет в сторону.
* * *

В это время в школе «Логос» Тамара передала Морозову карту, позаимствованную у Виктора.

– Имей в виду, придется вернуть, – предупредила она. – Я думаю, Виктор заразился случайно, – убежденно сказала Тамара, – и понятия не имеет о том, что здесь происходило во времена детдома или происходит сейчас.

– Если он ничего не знает, то почему поставил крест именно здесь? – спросил Войтевич, вошедший в директорскую и увидевший карту. Он показал пальцем на крест, где были захоронены пятеро «мстителей». – Мы закопали там несколько тел.

– Чьих тел? – нервно спросила Тамара.

– Назойливых мальчишек, которые лезли не в свое дело, – спокойно ответил Войтевич и добавил, заметив изменившееся лицо Тамары: – Не дергайся, это было тридцать лет назад.

– Если Виктор нашел останки ребят, почему не обратился в полицию? – Тамара продолжала настаивать на непричастности Виктора к этому делу.

– Вот это ты и выяснишь и нам расскажешь, – усмехнулся Морозов.

Тамара остро посмотрела на Морозова, но ничего не сказала. Не в ее интересах было сейчас возражать. Она оказалась между двух огней, и нужно было как-то осторожно выпутаться, чтобы оградить Виктора от их подозрений. Тамара уже поняла, что испытывает к нему нечто большее, чем просто симпатию.
* * *

Даша и Лиза в это время сидели на кроватях. В их комнату вошли Андрей с Ромой.

– Мы опросили всех старшеклассников… – разочарованно начал Андрей.

– Вроде все в норме, – закончил за него Рома, пожав плечами.

– Среди младших тоже никто не жалуется, – ответила Даша, закинув ногу на ногу.

– Тупо ждать, когда кто-то начнет кашлять кровью и выглядеть, как трупешник из морга, – с досадой сказал Рома. Даша прикрыла глаза при этих словах, на секунду представив то, что сказал Рома. В ее голове пронеслись кадры из фильмов про зомби…

В эту секунду дверь в комнату открылась, и вошла Вика. Она еле держалась на ногах и выглядела точь-в-точь так, как только что сказал Рома: Вика медленно передвигалась, лицо было в черных подтеках, измазанное подтекшей тушью. Ребята всполошились.

– Вика, что случилось? – спросила Даша.

Вика опустилась на свою кровать: измученная, замерзшая, грязная. Она зарылась в одеяло, даже не сняв с себя одежду, сверху подтянула покрывало, накинув его с обеих сторон.

– Вика, что с тобой? – встревоженно повторила Даша.

– Ничего… Просто выпрыгнула из машины на ходу… – раздраженно отозвалась Вика дрожащим голосом. – Лежала в мешке с трупом… Чуть не замерзла насмерть в холодильнике… Я была уверена, что умру!

– Вика, мы не знали, – пораженно сказала Даша.

– Мы думали, вы с Олегом… ну, это, общаетесь, – смущенно признался Рома.

У Вики зазвонил мобильный, она посмотрела на дисплей и торопливо сняла трубку.

– Олег! – радостно откликнулась она. Лицо ее просветлело, Вика вытерла ладонью слезы.

– Привет, – послышался из трубки громкий голос Олега. – У меня тут с бабулей беда, сердце прихватило. Пришлось срочно уехать. Прости, что не предупредил. Я попросил Харитонова, он передаст мне конспекты.

Вика отложила телефон, задумавшись. Даша протянула руку, чтобы пожалеть ее:

– Вик, прости нас… прости, пожалуйста.

Вика отстранилась и жестко сказала:

– Я реально чуть не погибла. Больше на меня не рассчитывайте. Никогда.

Проплакавшись и придя в себя, Вика привела себя в порядок: умылась, переоделась, заново накрасила глаза и отправилась к Харитонову. Чувствующая себя виноватой Даша ни на миг не отставала от нее:

– Уже заражен кто-то третий! – взволнованно говорила она, следуя по коридору за Викой. – Ты точно больше ничего не видела в лаборатории?

– Нет! Я вам все рассказала! – озлобленно ответила Вика, даже не оглядываясь на спешащую за ней подругу. Своим друзьям она больше доверять не могла. Да, возможно, она не могли знать, где она провела эту ночь, но хотя бы на всякий случай ведь могли перепроверить? Ну ведь могли же?!

– Слав? – позвала она, открыв дверь в комнату Харитонова.

– О, Викуся, заходи! – улыбнулся Харитонов.

– Мне звонил Олег, ты обещал передать ему конспекты, – сказала Вика, входя в комнату.

– Мы ни о чем таком не договаривались, – удивленно ответил Харитонов. – Скорее, у него какой-то сдвиг, – предположил он, махнув рукой. – Вчера весь день был не в себе…

– Заболел? – настороженно спросила Даша, вошедшая следом за Викой.

– Голова у него кружилась… мутило… – припомнил Харитонов и пожал плечами. – Слушай, мне пора топать. Я конспекты потом занесу, ок?

Едва он вышел, Даша кивнула Вике на мусорное ведро, на дне которого лежали окровавленные салфетки.

– Соня и Миша жаловались на головокружение, – сказала Даша и добавила через паузу: – А еще они кашляли кровью… Вика, мне очень жаль.

Вика переводила испуганный взгляд с Даши, сочувственно смотрящей на нее, на мусорное ведро. Это было просто глупое совпадение, она была уверена в этом. Однако внутренний голос предательски нашептывал: «Совпадений не бывает! Ты знаешь это не хуже других. Посмотри: это кровь Олега! Кровь Олега…»

«Вика, мне очень жаль…» – Она наблюдала за Викой неподвижным взглядом карих глаз. – «Они кашляли кровью…» И ты будешь кашлять кровью! Скоро вы все будете кашлять, загибаясь от боли в легких!

Красная холодная струйка показалась в уголке Ее губ. Она поспешно вытерла ее рукой.
* * *

После разговора с Тамарой Войтевич в холле показал Морозову пикового короля:

– Я нашел это в своей комнате, – сказал он встревоженно вполголоса, оглядываясь на беззаботно пробегающих мимо учеников, и показал оборот карты с надписью. – Встреча назначена вечером в часовне.

– И мне. – Морозов вынул из пиджака бубнового короля, щелкнув по карте пальцами. – Я получил ее с одним гадким подарочком.

– Нужно быть готовым к любым неприятностям, – предупредил Войтевич.

Они заговорщически оглянулись. Издалека за ними наблюдала Елена, едва сдерживающая слезы: после гибели Игорька отношения между нею и Морозовым расстроились, а ей так нужна была сейчас поддержка. Морозов окинул ее холодным взглядом, словно из ушата ледяной водой окатил, как какой-то не заслуживающий даже презрения бездушный предмет.

– Ясно, что нас зовут не на благотворительный бал, – нервничая, сказал Войтевич.

– Кто бы это мог быть? – озадаченно спросил Морозов.

– Не знаю, но нужно просчитать все варианты, – весомо заметил Войтевич. – Как говорится, береженого бог бережет…

– А тех, кто много болтает, конвой стережет, – с сарказмом сказал Морозов.

Морозов ушел весь на взводе: мало того, что вечером их, словно провинившихся школьников, вызывают на ковер, так еще и Войтевич говорит с умным видом очевидные вещи.

Войтевич с упреком посмотрел ему вслед: если им подкинули карты, значит, дело плохо, с такими вещами не шутят. Войтевич прекрасно помнил тот случай из молодости, когда ему было лет двадцать семь и он работал в лаборатории с Каспаровым.

Каспаров работал увлеченно, опыт в тот день проходил успешно, он был в приподнятом настроении, когда попросил Войтевича занести в журнал с красной обложкой результаты опыта.

Войтевич открыл журнал, пролистал его и заметил между страниц, прямо на рукописной таблице с результатами опыта, игральную карту – короля пик. Войтевич вынул ее, занес в таблицу результат, говоря Каспарову:

– Не знал, что вы играете в карты. Будете искать пикового короля – он у вас тут завалялся…

Внезапно раздался звон разбитого стекла. Войтевич поднял голову и увидел побледневшего, как мел, Каспарова. Колба, в которой он только что проводил опыт, выпала у него из рук и лежала теперь разбитая на полу.

– Что с вами? – с тревогой спросил Войтевич. – Вам нехорошо?

– Нет… Все в порядке… – ответил Каспаров, проводя по лбу дрожащей рукой.

Войтевич заметил, что на лбу у Каспарова выступил пот и он в панике смотрит на карту. Тогда Войтевич протянул ему пикового короля:

– Она вам нужна? – протягивая, Войтевич заметил на обратной стороне карты надпись от руки. – Смотрите, тут написано: «В полседьмого у колодца». Кто-то приглашает вас на свидание, – сказал он, улыбаясь.

Каспаров сделал шаг вперед и выхватил карту из рук Войтевича. На его лице был написан ужас, он молча вышел из лаборатории, оставив изумленного Войтевича в одиночестве размышлять об увиденном только что.

Мысль о том, что Каспарову предстоит свидание, одно известие о котором вселило в него ужас, не покидала Войтевича до самого вечера. Любопытство взяло верх над тактичностью, и Войтевич, прячась за деревьями, направился к колодцу.

Еще издалека он заметил Каспарова, который нервно курил, ожидая кого-то. Войтевич остановился и стал наблюдать. В этот момент в Каспарову подошел один из агентов лаборатории, и они стали о чем-то разговаривать. Войтевич посмотрел на часы – была ровно половина седьмого.

Внезапно на плечо Войтевича легла чья-то рука, он в ужасе подскочил и развернулся. Перед ним стоял Колчин.

– Ты что тут делаешь, Костя? – спросил Колчин. – Следишь за Каспаровым?

– Владлен Петрович, с ним что-то происходит, – взволнованно сообщил Войтевич. – Он сегодня нашел в своем журнале карту и до смерти испугался.

– Правильно сделал, – невозмутимо сказал Колчин. – Это была третья карта – последнее предупреждение. Что-то вроде «черной метки».

Вдруг от колодца раздался крик. Войтевич обернулся – Каспарова нигде не было. Агент лаборатории быстрым шагом направлялся к ним.

– Бедняга свалился в колодец, – спокойно прокомментировал Колчин. – Думаю, свернул шею.

– Вы убили его? – пораженно спросил Войтевич. – Но Каспаров был почти гений! Результаты его опытов…

– Он опубликовал их без моего разрешения, – холодно прервал его Колчин. – Это вызвало слишком большой интерес к нашей лаборатории. А нам это не нужно… Видишь, – усмехнулся Колчин, – даже гении совершают ошибки. – Он пристально посмотрел на Войтевича и сказал: – Впрочем, это касается всех, кто вольно или невольно ставит под угрозу нашу работу.

Последняя фраза звучала как предупреждение. Даже больше – как угроза! У Войтевича мурашки побежали по спине. К ним подошел агент лаборатории и отдал Колчину карту Каспарова.

И вот сейчас в руках у Войтевича была точно такая же карта! Правда, надпись на обратной стороне была другой, но тот, кто отправил ее, явно был в курсе, что Войтевич был свидетелем расправы над Каспаровым, и постарался, чтобы предупреждение выглядело как можно более зловещим.
* * *

Виктор, сидя во время перемены в своем кабинете, рассматривал рисунки ребят. Задержался на Надином, улыбнулся, отметив про себя, как это прекрасно, что Надя изобразила свою семью, но внезапно поменялся в лице, обнаружив на ее рисунке свастику, начерченную на гербе школы. Он начал лихорадочно рыться в бумагах на своем столе, нашел папку с гербом школы, обвел ручкой на гербе те же линии, что и на Надином рисунке, – действительно, получилась свастика!

Встревоженный, он торопливо направился на поиски Галины. Зайдя в ее комнату, спросил, показав ей рисунок Нади:

– Как вы думаете, что это?

– Господи, это… свастика? – изумленно сказала Галина. – Послушай, этому гербу полсотни лет. Возможно, герб появился во времена графов Щербатовых. Это древний знак солнца, а все Щербатовы увлекались алхимией, – тут же нашла она разумное объяснение.

Виктор посмотрел на нее, прищурившись, его такое толкование не устраивало. Сколько он себя помнил, ничего в этой школе не бывало просто так. И самые простые, логичные решения, как правило, наоборот, уводили от истины.
* * *

Незадолго до начала урока Вера нашла Володю на кухне.

– Я говорила с Князем. Коробку на фотографии узнала Ирина Исаева. Это шахматы. Они принадлежали ее отцу, «А.О.» – инициалы мастера, который их изготовил, – торопливо сообщила она.

– Кажется, в библиотеке были какие-то шахматы, – припомнил Володя.

Он перепоручил готовку обеда своим помощникам по кухне, младшим поварам, а сам не мешкая пошел вместе с Верой в библиотеку на поиски заветной коробки Крылова.
* * *

Даша несколько раз пыталась дозвониться до Олега, но все безрезультатно. А потом его телефон и вовсе оказался выключен. Взволнованные ребята не знали, как ее утешить и как помочь Олегу. Они ломали голову, где его искать, куда его могли увезти.

– А зачем его куда-то увозить? – вдруг сказал Рома. – У них тут все под боком: и больница, и лаборатория.

– Раз тела Миши и Сони были в лаборатории, Олег, скорее всего, тоже там, – задумчиво продолжил его мысль Андрей.

– Сколько у Олега времени до… конца? – с надеждой спросила Вика. – Неделя?

Ребята обреченно переглянулись, не решаясь сказать ей правду. Но и соврать ей они тоже не смогли бы.

– Сутки, – коротко ответил Рома. – А может, и меньше.

Времени на раздумья не было. Дорога была каждая секунда, и ребята рванули в подземелье. Однако они столкнулись с неожиданным препятствием: в библиотеке шли занятия у средних классов, Вера как раз раздавала ученикам листки с тестовым заданием по истории. Оставался другой путь в подземелье – через лес.

В эти минуты в лаборатории на каталке лежал Олег. Глаза его были закрыты, он дышал часто и тяжело. К вискам и запястьям были подключены провода медицинских приборов. Над ним, склонившись по разные стороны каталки, стояли хмурые Войтевич и врач.

– Пульс все более рваный, – сообщил врач, взглянув на экран прибора, отражавшего шкалу частоты пульса. – Осталось недолго.

Врач в последний раз деловито посмотрел на Олега и вышел из лаборатории. Войтевич внимательно вгляделся в бледное лицо подростка, недовольно покачал головой и пошел вслед за врачом. Веки Олега дрогнули.
* * *

В тот день утром Мите снова приснился страшный сон. Он проснулся с текущей из носа кровью и, не обнаружив рядом с собой отца, сильно испугался. Ему приснилось, что овчарка – собака сторожа – раскапывает труп Крылова, а это означало, что труп могут найти полицейские и его отца посадят в тюрьму.

Воронцов ненадолго уехал из школы по своим делам и не предупредил об этом сына. Разумеется, он не мог предугадать, что как раз в это время Митю посетит очередное видение во сне, поэтому нисколько не тревожился. Однако Митя всерьез переполошился.

Дождавшись конца занятий, он пришел на кухню в отсутствие Галины и нашел в шкафу крысиный яд. Внимательно прочитав инструкцию, Митя отправился на поиски овчарки.

Он нашел Джека привязанным к дереву. Недалеко от него стояла миска с фаршем. Насыпав в еду крысиный яд, Митя отвязал Джека, тот сразу кинулся к миске. Митя в ужасе от содеянного широко распахнул глаза.

– Фу, Джек, фу! – закричал Митя и бросился следом за собакой. Он попытался оттащить пса от миски, но это ему не удалось: силы были неравны. Тогда Митя пнул миску, та перевернулась, и Джек помчался в лес. Митя со всех ног кинулся за ним.

Их увидела Вера, стоящая у порога школы. Она только что перекинулась парой слов с вернувшимся из поездки Воронцовым и пару секунд раздумывала: не пойти ли за ним, чтобы сообщить, что он буквально на долю секунды разминулся с сыном. Но за это время Митя мог бог знает куда убежать вслед за овчаркой, и Вера решила догнать ребенка сама.

Митя же, не поспевая за Джеком, уже издалека увидел, как начал сбываться его очередной кошмар: собака забежала на кладбище и начала рыть землю рядом с красивым резным крестом.

– Фу! Джек! Фу! Уходи! – закричал Митя, подбегая к Джеку.

Спугнув собаку криком, Митя упал на колени и начал закапывать снегом то, что ей уже удалось откопать. За этим делом его и застала подбежавшая Вера.

– Не бойся, Митя, это я, – мягко сказала она, подходя к вскочившему на ноги при ее приближении мальчику.

– Я не хочу, чтобы папу забрали в тюрьму, – закричал Митя, готовый заплакать.

– Твой папа убил этого человека? – осторожно спросила Вера, присаживаясь перед Митей на корточки. – Это была самозащита, верно?

– Да. Папа Елены Сергеевны хотел убить меня и Галину Васильевну, – сбивчиво рассказал Митя. – Он стрелял в моего папу из пистолета! Папа нас спас… Только не говорите ничего полиции, пожалуйста, я прошу вас… И папе тоже не говорите, а то он будет сильно меня ругать…

– Ни за что не скажу. Обещаю, – твердо сказала Вера, Митя доверчиво подошел и прижался к ней, она обняла его в ответ.
* * *

Александр Авдеев, сидя это время в Греции в чужом доме, доверился его хозяйке, рассказав, что в результате крушения яхты он, видимо, сильно ударился головой, потому что у него амнезия – он не помнит ничего, что было до крушения. Приютившую его девушку звали Кира. Она сидела за столом напряженная, косясь на пистолет, лежащий рядом с Авдеевым.

– Кира, мне нужна ваша помощь, – с мольбой сказал Авдеев. – Я почти не говорю по-гречески, у меня нет машины, а тут повсюду полицейские.

Кира молча смотрела на него, поджав губы. Авдеев вздохнул:

– Понял. Вы уж меня простите, что я вас так сильно напряг да еще и напугал. – Он достал из кармана несколько купюр, положил перед нею на стол. – Это за беспокойство.

Он протянул Кире руку, та, помешкав, пожала ее и тут заметила браслет у него на запястье.

– Что это у вас на браслете? – с любопытством спросила она.

– Сигнальные флажки, – Авдеев ответил недоуменно, словно и сам только что, первый раз в жизни, увидел свой браслет.

– А что они значат?

– Кажется, это морская азбука, – неуверенно сказал Авдеев.

– Хотите, посмотрим в компьютере, – предложила Кира.

Авдеев обрадовался, поняв, что Кира все же решилась ему помочь, скинул рюкзак. В Интернете они нашли страницу с морскими флажками, каждому из них соответствовала буква латинского алфавита. Сопоставив флажки на браслете Авдеева с буквами, они составили слово «DIDOAENEAS».

Оставалось найти, что оно может означать. Кира предположила, что это может два слова – «Дидона и Эней». Погуглив, они нашли информацию, что это название яхты. Каково же было изумление Авдеева, когда оказалось, что эта яхта победила в осенней регате и что ее владелец Александр Авдеев назван «Яхтсменом года». На фотографии яхтсмена красовался он сам, собственной персоной.

– Александр Авдеев, это мое имя! – возбужденно воскликнул он. – Все думают, что я умер, – огорчился он, увидев заголовок следующей статьи – «Семейная пара погибает в результате крушения яхты». – У меня двое детей, смотрите! – Кира с интересом разглядывала фотографии, а Авдеев с отчаянием ударил кулаком по столу: – Мне надо вернуться в Россию! Как можно выбраться отсюда нелегально? Должен же быть способ!

– Вообще-то у меня есть один приятель, – осторожно сказала Кира. – Но это будет недешево…

Авдеев с готовностью вытряхнул из рюкзака пакет с пачкой евро.

– Хорошо, – решилась Кира, – я попробую.

У Александра словно гора с плеч свалилась. Он вернулся к компьютеру, продолжая с интересом разглядывать фотографию своей жены и детей. Затем вернулся к поиску в Интернете информации о себе.
* * *

В школе «Логос» между тем Тамара, изучая результаты анализов Виктора, довольно улыбалась.

– Что ж, поздравляю, – сказала она. – Наконец-то твой организм начал бороться с болезнью.

– А что еще обо мне интересного в твоей папке? – спросил Виктор.

– Каждая страница, – отшутилась Тамара.

– Видишь, у тебя есть целая папка! А я о тебе ничего не знаю, – Виктор изучающе смотрел на Тамару, подталкивая ее к откровенному разговору. – Впрочем, нет, знаю. Ты потрясающе красивая, – он на секунду остановился: Тамара довольно улыбалась, услышав комплимент, – и у тебя очень сексуальная татуировка.

– Ошибка молодости, – занервничала Тамара, придумывая на ходу. – Знаешь, как бывает: первая вечеринка, первая сигарета, первая татуировка…

– А что она означает? – как можно непринужденнее спросил Виктор.

– Ничего. Просто мой знак зодиака.

– Представил тебя студенткой в рваных джинсах, – засмеялся Виктор.

– Я классический ботаник, – засмеялась в ответ Тамара, отрицательно качая головой. – Школа для одаренных детей, биофак, аспирантура.

– А твои братья и сестры такие же прилежные ученики? – осторожно спросил Виктор.

– Я была единственным ребенком, – быстро ответила Тамара. – А ты?

– У меня была сестра, – нахмурился Виктор. – Она умерла.

Тамара опустила глаза в пол. Она вспомнила, как год назад, после неожиданного прихода к ней Ирины Исаевой и ее признания, что обе они из детского дома, где над ними ставили эксперименты, которые продолжаются и по сей день, Тамара ворвалась в лабораторию к Колчину и открыто потребовала его рассказать о проекте «Гемини», иначе она сама начнет искать информацию.

Реакция Колчина была для нее совершенно непредсказуема: отдав приказ агентам держать ей руки, он сделал ей инъекцию вируса в шею над ухом. «Ты не оставила мне выбора, – жестко сказал тогда Колчин без тени сожаления. – Ты находишь антидот – живешь, нет – на нет, как говорится, и суда нет».

В своем кабинете, будучи в одиночестве, Тамара открыла в компьютере папку с названием «Виктор Поляков». Помимо ряда документов, таблицы анализов и фотографии Виктора в папке была таблица его ДНК. Свернув файл на полэкрана, Тамара открыла второй файл – «Ирина Исаева», кликнула на ДНК и запустила программу сопоставления.

Увидев результаты программы, Тамара ошарашено откинулась на спинку стула: «Совпадение 78 % – первая степень родства». Опустив глаза, Тамара задумалась, затем решилась и заменила название папки «Виктор Поляков» на «Игорь Исаев».
* * *

Елена, еле передвигая ноги, легла в постель среди бела дня, надеясь хотя бы во сне забыться от одолевавших ее воспоминаний. Не получая поддержки от Морозова, которого считала единственным близким человеком, она с каждым днем чувствовала себя все хуже и хуже, неотвратимо погружаясь в депрессию.

– Если бы я только могла все забыть, – на грани безумия прошептала она.

– Ах, вот чего ты хочешь! – стоявший рядом с кроватью Морозов схватил Елену за горло вне себя от ярости. – Забыть, что убила своего ребенка! – он отпустил Елену, смотрящую на него с неподдельным ужасом, брезгливо вытер с руки ее слезы. – Настоящая мать никогда бы так не сказала.

Морозов ушел от нее в ванную, встал перед зеркалом, ополоснул лицо водой. Капающая с его рук и лица вода вернула его в воспоминания тринадцатилетней давности: тогда он точно так же стоял перед зеркалом, утопив в ванне свою жену.

Валентина тогда была в красивой ночной рубашке, она наполняла ванну водой, вид у нее был измученный. Ей нелегко далось осознание того, что столько лет подряд она воспитывала чужого ребенка. Но это было ничем по сравнению с информацией, которую она нашла в документах своего мужа об экспериментах, проводимых над детьми.

Она собиралась все рассказать своему отцу. И, разумеется, вернуть Максима его родной матери. Это ничего, что его настоящие родители, если верить Петру, были наркоманами. Валентина бы помогала им. Она бы взяла над ними настоящее шефство. Она так и заявила Петру. И он сперва возмутился, но потом согласился с ней. А почему бы и нет, ведь он любит ее и желает ей только добра.

Валентина сидела на краю ванны, еще не успев скинуть с себя ночнушку, хотя вода уже набралась, когда в ванную комнату вновь зашел Петр… Вряд ли кто-то из соседей слышал ее приглушенные крики: «Петя, ты что? Что ты делаешь?! Петя!!»

Он и сейчас, спустя столько времени, помнил ее неподвижный взгляд широко раскрытых от ужаса глаз, смотрящих на него из-под воды. Что поделаешь: у него не было выбора. Он отлично помнил, как отец Валентины угрожающе предупредил его, когда Максим был еще новорожденным: «Этот мальчик – наследник всего моего состояния. Если с ним что-то случится – ответишь головой!» Нет, Морозов не мог этого допустить.
* * *

Подбежав ко входу в подземелье в лесу, ребята с удивлением обнаружили на дверях новый замок. Беспомощно топчась в темноте вокруг закрытых дверей, они шарили лучами фонариков то по замку, то по надвигавшейся на них темноте. Вика с Дашей запаниковали.

– Олег! Олег! – закричала Вика, дергая замок. – Как это сломать? Сделайте что-нибудь! – закричала она ребятам.

Они тотчас разошлись в разные стороны, вглядываясь в снег под ногами. Максим нашел крепкий камень, и Андрей несколькими ударами сбил им замок. Один за другим ребята спустились в подземелье.

В подземных коридорах стояла тишина. Тени, порождаемые светом фонариков, торжественно танцевали по стенам, сопровождая ребят, словно призраки древнего племени, ведущие подготовку к человеческому жертвоприношению. Подбегая к очередному повороту, друзья приостановились, услышав за ним какие-то звуки.

Ребята осторожно выглянули из-за угла, но толком разглядеть в сумраке им ничего не удалось. Направлять фонарики в коридор они не решались, боясь выдать свое присутствие.

Когда Максим выглянул в очередной раз, он заметил что-то на полу коридора, похожее на кучу тряпья, еле передвигающееся, издающее шаркающие звуки. Выглянувшая вслед за ним Вика не столько догадалась, сколько интуитивно почувствовала, что, а точнее – кто это может быть, и выбежала в коридор со сдавленным криком. Не успевшая удержать ее Даша поспешила следом и оглянулась на остальных, в шоке произнеся:

– Это Олег!

Олег лежал без сознания, Макс и Рома подхватили его, он повис на их руках. Ребята кинулись к выходу, услышав далекий лай собак. Кое-как выбравшись наружу, они опрокинули Олега на снег и, пока остальные пытались привести его в чувство, Макс и Андрей вставляли палку в распор между дверью и стволом ближайшего дерева. Однако дверь сотрясалась от ударов изнутри, понятно было, что долго палка не выдержит.

– Вика… Вика… – едва слышно прошептал Олег. Казалось, он ничего не видит, глаза его смотрели слепо, слова давались с трудом.

– Тише, молчи, – попросила Вика сквозь слезы, – береги силы…

– Кто-то из вас с ними… – из последних сил шептал Олег. – Они говорили при мне… я слышал… – Он собрал последние силы и прошептал: – Предатель… один из вас – предатель… – уже теряя сознание, он с трудом произнес свои последние слова: – Вика, я люб… лю… те… бя… – голова его откинулась, дыхание прервалось.

Ребята подскочили, оторвали сопротивляющуюся Вику от бездыханного Олега, бросились в лес. Едва они скрылись, палка под напором ударов сломалась, двери распахнулись, двое агентов лаборатории с доберманами кинулись по их следам.
* * *

В ритуальном зале в эти минуты Войтевич и Морозов ждали человека, назначившего им встречу. Войтевич спокойно сидел во главе стола, рассуждая, кто мог пригласить их на эту встречу, а Морозов нервно расхаживал взад-вперед.

– Какой у тебя король? – спросил Войтевич. Увидев брошенных перед ним на стол Морозовым бубнового и червового королей, он изумился: – Да, крепко ты кому-то насолил, – Морозов скривился на его замечание, тогда Войтевич добавил многозначительно: – Бубновый – Юлий Цезарь.

– И что? – раздраженно спросил Морозов.

– Ты ведь знаешь, как он кончил… Зарезан Брутом. А он ему был как сын.

В коридоре раздались шаги. Морозов достал пистолет и направил его в сторону двери. Войтевич, поднявшись, встал за его спиной. Увидев вошедшего, Морозов изумился:

– Ты??

Он медленно опустил оружие, переглянувшись с Войтевичем. Такого оборота ни один из них не ожидал. Вошедший по-хозяйски окинул взглядом ритуальный зал. Войтевич с Морозовым переминались с ноги на ногу, как провинившиеся ученики.
* * *

Володя поздним вечером, не придумав ничего лучше, решился на последний отчаянный шаг: он послал Вульфу смс с телефона Крылова: «Надо увидеться. Пришлось залечь на дно, все объясню при встрече. Жду на нашем месте».

Вера, далеко не так уверенная в успехе этого мероприятия, с сомнением покачала головой. Неожиданно послышался сигнал вошедшего сообщения, Володя схватил телефон, нетерпеливо прочитал: «Завтра в двенадцать».

– Сработало! Он клюнул! – ошарашенно воскликнул он. Вера улыбалась, не в силах поверить в такую удачу.

Глава 9
Посторонние на территории

Виктор пришел в себя, лежа на бетонном полу в подземелье. Осмотревшись, он понял, что заперт в клетке – в одной из тех клеток, что он уже видел в детстве, спасаясь бегством от преследователей.

Он поднял руку, ощупал голову, на пальцах осталась кровь. На виске у него кровоточила рана. Ощупав прутья, подергав дверцу, он понял, что помощи ждать неоткуда: дверца была окутана цепью и заперта на замок.

Виктор метался в клетке, как ручной зверек. Она довольно улыбнулась: они все, попадая в клетки, становились Ее ручными зверками. Захочет – замучит до смерти, захочет – выпустит на волю.

Увидев кровь на его виске, Она хищно облизнулась. На какой-то миг Ей даже показалось, что она чувствует ее тепло. Но нет, это оказалась Ее собственная кровь, холодная, мертвая, с горьковатым привкусом лекарства…
* * *

Рома с Максимом в эти минуты в своей комнате собирали вещи в сумки. Максим укладывал только необходимую одежду, а Рома бросал в свою сумку все подряд: тетради, учебники, даже гантели. Андрей и Даша сидели на кровати, Вика мрачно смотрела на улицу.

– Сейчас приедет Катаев. Отдадим ему все, что нашли в лаборатории… – сказал Андрей.

– …и накроется наша любимая школа медным тазом, как раньше детдом, – закончил за него Максим.

– Я все равно не верю, что Виктор Николаевич с ними, – упрямо сказала Вика. – Он не такой человек.

– В любом случае пусть пока посидит в клетке, – злорадно откликнулся Андрей. – Вот приедет Катаев, заберет доказательства – тогда, может, и выпустим его.

– А ты почту проверял? – встревожилась Даша. – Вдруг от него что-нибудь пришло.

Андрей включил ноутбук. На мониторе в окне видеосвязи напротив контакта «Катаев» мигало напоминание – «1 новое сообщение». Это была запись с веб-камеры: Катаев сидел за столом, вид у него был измученный, под глазами чернели круги, лицо было бледное, на лбу выступила испарина. Запекшимися губами, покашливая, он говорил: «Андрей… Извини, что-то я совсем расклеился… Не смогу приехать. В больницу меня вроде кладут. – Он сильно закашлялся, поднеся ко рту платок. Когда он отнял его, на платке ясно были видны пятна крови. – Не то воспаление легких… Не то туберкулез… Созвонимся, когда выйду из больницы. И Виктору Николаевичу передайте, что меня не будет. Я его предупреждал о приезде…»

– Блин… у него кровь изо рта… – потрясенно заметил Рома.

– Когда он отправил сообщение? – спросил Максим.

– Вчера, – ответил Андрей, проверив дату сообщения.

– По ходу, он уже труп, – заключил Рома.

– Наверняка они у Катаева забрали все документы, – догадался Андрей. – Надо обыскать комнату Виктора, вдруг что-нибудь найдем.

Все ребята согласно кивнули и, не мешкая, отправились в комнату Виктора. Вика встала у двери, Макс обыскивал шкаф, Даша перебирала бумаги на столе, Андрей рылся в тумбочке у кровати, Рома на полках. Андрей, достав из ящика связку ключей, пораженно воскликнул:

– Офигеть! Ключи от нашей квартиры. А мне сказал, что родители ее продали за долги.

Максим, обыскивая комод, случайно нажал на фанерное дно, дощечка сдвинулась, под ней обнаружилось потайное отделение. Максим пошарил рукой и достал ДВД-диск и мини-кассету для видеокамеры. Кассету тут же вставили в камеру Ромы. На экране все увидели подводный пейзаж, затонувшую яхту «Дидона и Эней».

– Он и к этому руку приложил! – пораженно сказал Андрей. – Вот сволочь! Мало я ему вчера врезал.

Ребята поспешно вышли из комнаты, прихватив с собой ДВД-диск, чтобы просмотреть его в спальне старших мальчиков. Они угрюмо следовали по коридору, а мимо них суетливо пробегали счастливые ученики, весело обсуждающие свои планы в преддверии зимних праздников.
* * *

Как и все остальные, Алиса собирала свои вещи. Посовещавшись с Надей, они решили не расставаться на время каникул. Заручившись поддержкой Мити, друзья придумали хитрый план и немедленно приступили к его исполнению, спрятав Алису в большой розовый чемодан.

Они спустили чемодан в холл, но, уже стоя у подножия лестницы, вспомнили, что оставили хомяка одного, и решили взять его на каникулы с собой – чтобы ему не было скучно. Оставив чемодан с сидящей внутри него Алисой, Митя с Надей бросились за баночкой с хомяком вверх по лестнице.

Проходящая мимо Галина распорядилась поставить обнаруженный ею чемодан к остальным вещам. Завхоз тут же выполнил ее поручение. Вернувшиеся с банкой, внутри которой сидел хомяк, Митя с Надей, не найдя на месте чемодан, пришли в настоящий ужас.
* * *

Выйдя в холл из кабинета Морозова, Никита легко нашел Анну, которая помогала младшим школьникам собирать вещи в дорогу домой.

– Я нашел запас ампул, – сказал он ей торжествующе. – Их хватит на два месяца. Теперь мы сможем сбежать отсюда.

– А что будет потом? Через два месяца? – попыталась образумить его Анна, с сомнением покачав головой.

– Найдем других врачей, другую лабораторию! – воскликнул Никита. – Сварим цистерну этой дряни, чтобы на всю жизнь хватило! – Он взял Анну за плечи, посмотрел в глаза и решительно сказал: – Сестренка, надо ехать, поверь мне!

Анна пошла у него на поводу и направилась в свою комнату собирать вещи. Она закидывала в чемодан все подряд, без разбору, рассчитывая больше никогда сюда не возвращаться. В ее комнату без стука вошел Войтевич:

– Куда-то собираешься? – с подозрением спросил он, глядя на чемодан.

– Я просто убираю ненужные вещи, – солгала Анна.

– В шесть встреча в часовне, – предупредил Войтевич. – Проследи, чтобы Авдеев с компанией нас не побеспокоили.

Еще раз кинув колючий взгляд из-под стекол очков на чемодан, он вышел. Анна задумалась и, на время отложив сборы, покинула комнату.
* * *

Лиза, как и все, шла по коридору по направлению к выходу, вслед за собой она хмуро тащила чемодан. Из-за угла на нее вылетел Рома.

– Уезжаешь? – удивился он. – Опять Макс что-то отколол?

– Понимаешь, я все время вижу призрак его приемной матери, – решив поделиться, призналась Лиза.

– Пойдем, – решительно заявил Рома, взяв из ее рук чемодан. Лизе ничего не оставалось, как последовать за ним.

Когда они вошли в комнату старших мальчиков, там все уже были в сборе: сидели за столом перед ноутбуком, собираясь просмотреть диск, найденный в комнате Виктора.

– Думаешь, там опыты над Соней и Мишей? – тревожно спросила Даша.

– А вдруг там… Олег? – срывающимся от волнения голосом предположила Вика.

– Давай, Вик, – нетерпеливо потребовал Андрей.

Вика запустила диск. На экране появилась комната Виктора. Виктор сидел перед камерой и, глядя в нее, говорил, обращаясь к Андрею: «Андрей… Надя. Если вы смотрите эту запись, значит меня с вами больше нет. Я болен и, честно говоря, уже устал бороться. Я хочу рассказать вам правду. Меня зовут Игорь Исаев. Я – ваш дядя, родной брат вашей мамы. Я скрывал это, потому что только так мог защитить вас… и Иру, мою сестру. В последний раз я видел ее, когда ей было шесть лет. Надя, – сказал он сквозь слезы, – ты так на нее похожа. Нас разделили. И я пообещал ей, что однажды мы встретимся. Здесь, в этом приюте. Поэтому я открыл здесь школу. Когда исчезли ваши родители, я пытался заботиться о вас… Выкупил вашу квартиру, чтобы у вас был дом, в который вы могли вернуться. Родные мои, я люблю вас. Пусть все у вас будет хорошо».

– Мой дядя, – пораженно произнес Андрей, с болью глядя на экран ноутбука. Сорвавшись с места, ребята едва ли не бегом устремились в подземелье. Они ворвались в комнату с клетками, однако Виктора там уже не было…

– Как я мог быть таким идиотом?! – занервничал Андрей, злясь на самого себя. – Сам отдал его в руки этим уродам!

– Давайте попробуем его найти! – взволнованно предложила Вика.

Ребята кинулись на поиски Виктора, разделившись на две группы: половина из них отправилась искать Виктора в лесу, остальные – в школе.

Максим, Лиза и Рома обошли все окрестности, но нигде не нашли Виктора. Ребята устали и запыхались, выйдя на берег озера.

– А у твоих друганов-привидений нельзя спросить? – по привычке решил сорвать свою злость на ближнем Макс, обращаясь к Лизе.

Лиза хотела что-то ответить, но, повернувшись к озеру, увидела, что на льду у его противоположного берега стоит Валентина и с болью и тоской смотрит на Максима.

– Здесь только один призрак – твоя приемная мать, – честно ответила Лиза.

– Достали меня твои бредни! – бросил Максим, окончательно разозлившись, и быстро пошел прочь от озера, в ту сторону, откуда они только что пришли. Рома кинулся за ним:

– Ну что ты психуешь?! – спросил он, пытаясь остановить друга. – Юльке ты тоже не верил и тоже говорил – издевается, – напомнил ему Рома, встал на пути. – У Лизы Юлькино сердце. С Соней и Мишей она нас не обманула, – с нажимом сказал Рома. – Она просто хочет тебе помочь.

Макс задумчиво слушал слова друга. А Лиза в этот момент шла через озеро к смотрящему на нее призраку Валентины. Валентина, едва Лиза подошла слишком близко, посмотрела себе под ноги и исчезла, обрушившись на лед призрачным потоком воды.

Лиза кинулась к тому месту, где только что видела призрак, стала разгребать снег. В показавшемся под ним льду она увидела вмерзший ключ. Лиза кое-как отковыряла его, слыша потрескивание льда озера, ее с силой дернул за руку подоспевший Макс.

– Тебе жить надоело? – задыхаясь от быстрой ходьбы, спросил он.

– Вот, – просто ответила Лиза и сунула ему в руки ключ, – она передала тебе это.

Максим с недоумением посмотрел на ключ у себя в руках, а затем поспешил за Лизой, пересекающей озеро в обратном направлении.
* * *

Лиля и Денис, в отличие от большинства других детей, не собирали свои вещи: Лилин папа находился в это время в экспедиции и должен был вернуться из нее только весной, а Денис передумал разыскивать своего деда Крылова. Стоя возле школы и не желая признавать, что Крылов – нацистский преступник, Лиля выдвинула предположение, что он был завербован в качестве разведчика. Денис, увидев попавшегося им на глаза Войтевича, вспомнил, что в бумагах, найденных ими в землянке, было написано, что Войтевич – его предполагаемый сообщник.

– Посмотрим, куда он идет? – предложил Денис. – Вдруг он выведет нас на деда.

И ребята, словно сами были заправскими разведчиками, последовали за Войтевичем в лес, стараясь не попадаться ему на глаза. Так, перебежками, они проследили за ним до большой поляны. Спрятавшись за упавшим деревом, дети во все глаза смотрели, как в большой прямоугольный люк какие-то люди под руководством Войтевича и Алексея Славина на тросах с блоками спускали большие ящики, в углу каждого стоял большой логотип «INGRID».

Внезапно за спинами детей раздался скрип снега. Те обернулись с испугом: над ними нависал агент лаборатории, его злобное выражение лица не предвещало им ничего хорошего.
* * *

Володя на кухне, руководя готовкой еды для оставшихся в школе учеников и сотрудников школы, отойдя в сторону от других поваров, набрал номер Князя.

– Есть новости? Чья это кровь? – вполголоса спросил он.

– Кровь принадлежит человеку с сильнейшей генной мутацией, – озадаченно ответил Князь. – В нашем случае это человек с идеальной иммунной системой, почти полубог. Такому человеку не страшны никакие болячки, его не возьмет ни один вирус, даже СПИД.

– Кто-то пробует создать супермена? – невесело пошутил Володя. – Вы знаете, чья это кровь?

– Нет. Это придется выяснить тебе, – ответил Князь и повесил трубку.

Володя недоуменно посмотрел на мобильник. В этот момент на кухню зашла Анна и сделала ему еле заметный жест, прося отойти в сторонку.

– Сегодня соберутся в шесть, в зале под часовней, – торопливо прошептала она.

– Кто там будет? – тихо спросил Володя.

– Беспокоятся, чтобы им не помешали, – ответила Анна. – Значит, будет кто-то важный, – выдвинула она логичное предположение и развернулась, чтобы уйти.

– Аня! – окликнул ее Володя. – Спасибо тебе за помощь. Ты… хороший человек.

На улице Никита положил большой розовый чемодан в багажник машины, сел за руль. К нему через считаные минуты присоединилась Анна. Никита вывел машину за территорию школы и понесся по дороге на огромной скорости. Когда колеса машины попадало в выбоины, ее сильно подбрасывало, и Анна нервничала. Отъехав подальше, Никита остановил машину, решив перестраховаться и проверить, все ли в порядке с колесом.

Анна потянулась к заднему сиденью, открыла чемоданчик с ампулами, взглянуть, целы ли они после такой встряски, и с ужасом обнаружила, что там всего две ампулы. Выйдя из машины, она накинулась на Никиту:

– Тут всего две ампулы. Это на них ты собрался жить два месяца?! – возмущенно спросила она и достала из багажника свой рюкзак. – Никита, у меня будет ребенок, – едва сдерживая слезы, призналась Анна. – Мне нужна твоя помощь.

– Конечно, Аня, я помогу тебе, – твердо сказал Никита, приняв решение. – Они больше ничего не смогут нам сделать, – уверенно произнес он и направился к машине, сел за руль, хлопнул дверью. Анна, радуясь, что все обошлось, дернула ручку двери со стороны пассажирского сиденья – дверь не открылась.

– Никита! – испуганно крикнула Анна.

Машина тронулась с места и понеслась, набирая скорость.

– Никита, не смей! – беспомощно кричала Анна вслед.

Машина на полной скорости перевернулась и взорвалась. Анна разрыдалась, закрыв лицо ладонями. Но и сквозь сжатые пальцы она различала пламя, пожиравшее тело ее брата, запертое в перевернутой машине.
* * *

Тамара в эти трагические мгновения в своем кабинете как раз закончила обрабатывать Виктору рану на голове, однако он был не на шутку взбешен:

– Кто тебе сказал, что я заперт в клетке? Откуда ты вообще знаешь о подземелье?

– Тебе надо уходить отсюда, – устало сказала Тамара вместо ответа. – Бери Андрея и Надю и бегите, пока не поздно! О лекарстве не беспокойся – я принесу ампулы в твою комнату.

– Почему ты помогаешь мне? – внимательно глядя ей в глаза, спросил Виктор.

– Такой умный… и такой глупый, – ласково глядя на него, с нежностью сказала Тамара. – Я люблю тебя.

Они прильнули друг к другу губами и после поцелуя долго стояли, просто обнявшись. По лицу Тамары текли слезы. Виктор печально отстранился от нее и вышел из кабинета, направившись в комнату старших мальчиков. Он вошел в нее, на секунды опередив Андрея.

Обыскав с друзьями всю школу, Андрей обреченно вошел в свою комнату. Он был убежден, что Виктор погиб и что в его смерти виноват именно он. Какого было его изумление, когда он увидел, что на его кровати сидит Виктор! Правда, в грязной одежде, с исцарапанным лицом и пластырем на виске, но все же живой!

Они кинулись навстречу друг к другу и крепко обнялись. Отстранившись, они посмотрели друг на друга. На лице Андрея отражались смешанные чувства – вины и радости одновременно. Взгляд Виктора был теплым, внимательным. Виктор объяснил своему племяннику, что из школы нужно немедленно уезжать, поскольку у сотрудников «INGRID» полно образцов его крови и рано или поздно кто-нибудь, сделав анализ, обнаружит их родство.

– Ждите с Надей меня на старой детской площадке в лесу, – попросил Виктор, взглянув на часы.

Андрей кивнул, крепко обнял Виктора и пошел предупредить о своем отъезде ребят и собрать вещи сестры. Виктор с тревогой посмотрел ему вслед, опасаясь за него и Надю.
* * *

В это время в лесу, держа за шкирку перепуганных Лилю и Дениса, агент лаборатории подвел их к Войтевичу и Славину. Рядом с ними два других агента уже заканчивали крепить на блоках с тросами последний ящик с оборудованием.

– Молодые люди, – строго сказал Войтевич, недобро глядя на детей, – вы разве не знаете, что ученикам запрещено покидать территорию школы?

– Мы просто искали моего дедушку, – глядя исподлобья, ответил Денис. – Его зовут Мартин фон Клаусс, он работает на нашу разведку.

Войтевич и Славин переглянулись. Славин сказал вполголоса, чтобы ребятам не было слышно:

– В мальчике настоящая арийская кровь.

– А у нее самый высокий IQ за все годы расследований, – произнес Войтевич, кивнув на Лилю. – Что, если попробовать? – спросил он, глядя на ящик с оборудованием.

Войтевич сделал знак агентам: детей тотчас повели в операционную. Сняв с них верхнюю одежду, их подвели к высоким каталкам, уложили и пристегнули ремнями.

Открыв чемодан у изголовья каталок, на которых лежали дети, Славин достал из него два металлических шлема со множеством ведущих от них трубок, надел шлемы на головы детей.

– Не бойтесь, больно не будет, – усмехнулся он, видя их вытаращенные от ужаса глаза. – Во всяком случае, надеюсь, что мозг выдержит. Просто забудете пару месяцев своей жизни.

Он включил несколько рычажков на электронном приборе, к которому присоединил шлемы, трубки на шлемах тотчас окрасились в синий цвет, по лицам ребят пробежала судорога, словно их ударили электрошоком, их глаза закрылись.

Славин внимательно посмотрел на них, выключил свет в лаборатории и вышел. Спустя мгновение глаза детей широко распахнулись, в полной темноте излучая прорезавший ее сияющий белый свет.
* * *

Ближе в шести часам вечера Володя осторожно вошел в ритуальный зал, держа в руках фонарик и пистолет. Достав из рюкзака несколько микрофонов-жучков, он прикрепил их к стульям, за флагом со свастикой, под столом… Когда он вылез из-под столешницы и выпрямился, в висок ему уткнулось дуло пистолета, направленного на него Войтевичем.

– Кто бы мог подумать, что это ты доставил нам столько неприятностей, – если бы не пистолет, можно было подумать, что Войтевич хвалит Володю. – Оружие на стол. Поаккуратнее, – приказал он, после чего, взяв со стола пистолет, выложенный Володей, отошел на пару шагов, дав тому возможность выпрямиться. – Князев давно у нас в разработке, – разоткровенничался Войтевич, почувствовав себя в относительной безопасности. – Операция уже началась, так что минут через двадцать от твоего Князева мало что останется.

– Бросай оружие! – Вера появилась, словно тень, и уже стояла, направив пистолет на Войтевича.

– Стреляй, – невозмутимо ответил Войтевич. – Но он умрет первым. Рискнешь?

Вера медленно, без резких движений, положила пистолет на стол, сделала шаг назад, Войтевич тут же отвел свой пистолет от Володи и выстрелил в нее. Вера вскрикнула, оседая на пол, Володя бросился на Войтевича. Во время борьбы он сумел выбить у него из рук пистолет. Схватив со стола масляную лампу, он попытался ударить ею Войтевича, но лишь облил его маслом погасшей лампы.

Войтевич увернулся от удара и случайно задел при этом горящую лампу, одежда на нем, пропитавшись маслом, мгновенно вспыхнула, пламя объяло его целиком. Войтевич метнулся в сторону, но наткнулся на флаг со свастикой и запутался в нем. Флаг обрушился, Войтевич катался по полу, стараясь сбить пламя, но лишь больше запутывался в ткани. Володя с ужасом посмотрел на горящий кокон, обошел его и подскочил к Вере: кровь хлестала из ее бедра.

– Звони Князю, – сказала Вера слабеющим голосом. – Мы не успеем…

Володя перетянул ее ногу повыше раны своим ремнем, схватил телефон окровавленными руками, набрал номер Князя и крикнул в трубку:

– Они вас нашли! Быстро уходите!

Взвалив на плечи Веру, он вытащил ее на себе из ритуального зала. Когда Володя выходил из часовни, Вера потеряла сознание.

В это время Князь осторожно выглянул из окна: во дворе сидела Ирина, качая коляску с Игорьком. Князь набрал по рации своих охранников – ни один из них не отозвался. Он помрачнел, вышел из дома, держа наготове пистолет, осторожно осмотрелся, сделал знак Ирине. Та сразу все поняла, взяла ребенка из коляски и быстро подошла к Князю.

Они побежали вдоль дома, за углом переступили через труп одного из охранников. Князь выглянул из-за угла – в ту же секунду раздались выстрелы, пули ударили в сантиметрах от его лица.

Тогда они кинулись к деревьям, Князь отстреливался на ходу. Ирина бросилась к распахнутым ворота, прижимая к себе ребенка.

– Куда?! Назад! – кричал ей вслед Князь, но Ирина уже миновала ворота и приблизилась к одной из стоявших там машин. Распахнув дверцу со стороны водителя, она увидела его с дыркой от пули во лбу.

Преодолев страх, Ирина рывком вытащила мертвого водителя, тот вывалился из машины на снег. Ирина села на его место, положила ребенка на сиденье рядом с собой и, заведя машину, быстро уехала.
* * *

Перед тем как отправиться на встречу в часовню, Морозов вошел в свой кабинет, брови его удивленно вздернулись: за его столом сидела Елена, разбирая бумаги.

– У меня для тебя сюрприз, – сдержанно сказала она и протянула ему лист бумаги, на котором было напечатано: «Прошу уволить меня по собственному желанию». – Твое заявление об уходе, – прокомментировала Елена. – Я больше не нахожусь в декретном отпуске, поэтому в состоянии сама выполнять обязанности директора. Если ты не подпишешь это прямо сейчас, я сообщу в Департамент образования, что должность директора школы занимает человек с судимостью. А еще я вызову сюда отдел опеки. Если тебя снова лишат родительских прав, ты вряд ли обрадуешься?

Ее последний выпад был для Морозова как удар ниже пояса, и он, стиснув зубы, подписал заявление и покинул кабинет, отныне вновь принадлежащий Елене.

Она облегченно вздохнула после его ухода, поскольку до последнего не была уверена, что ей так легко дастся победа. Разобрав наскоро бумаги, Елена и сама вышла из кабинета по своим делам. В кабинет проскользнул Максим.

Он вставил в замок сейфа ключ, переданный ему, по словам Лизы, призраком его приемной матери, и замок открылся. Макс достал из сейфа Морозова папки с бумагами, положил их на стол, нашел среди них тонкую папку с маленькой наклейкой в углу: «М.Вершинина».

Максим раскрыл папку. Поверх остальных бумаг лежала старая медицинская папка, перед пораженным взглядом Максима мелькали слова «Вершинина Мария», «16 лет», «первая беременность»…

В это время ребята уже стояли возле школы, одетые, готовые к побегу. Через считаные минуты к ним подошел Макс, взял Лизу за руку и отвел в сторону.

– Ты была права, во всем… а я, по ходу, просто придурок, – искренне сказал он. – Прости. Я… благодарен тебе.

– Ты умеешь просить прощение? – иронично спросила Лиза. – Это что-то новенькое… – она не успела договорить: Макс закрыл ей рот поцелуем.

Морозова отозвал в школу взволнованный завхоз, и ребята кинулись прятаться в багажном отделении автобуса. Макс с Лизой отсоединились от них – Макс решил отвезти Лизу на мотоцикле Толика.

Андрей захлопнул за ребятами дверцы и едва успел отойти за угол, как к автобусу уже спешили со всех ног завхоз, Морозов, Воронцов и Митя с Надей. Выскочивший из автобуса водитель открыл по их требованию багажное отделение.

Завхоз с Воронцовым на глазах изумленного Андрея принялись вытаскивать оттуда сумки, рюкзаки, чемоданы… Морозов заглянул внутрь, обнаружил там спрятавшихся ребят и приказал им немедленно вылезти наружу.

Андрей подскочил к Наде, лицо ее было залито слезами. Сквозь всхлипывания она объяснила брату, что они разыскивают чемодан с Алисой. Андрей обернулся: Алису как раз выпустили из ее заточения – целой и невредимой. Правда, порядком перепуганной.

Морозов между тем отчитывал выстроившихся перед ним ребят:

– Надеюсь, на каникулах вы, наконец, потратите излишки дурной энергии и с начала четверти будете вести себя нормально.

И Морозов спокойно пошел по своим делам. Ребята переглядывались, не понимая, что это может значить. Он не отругал их, не пригрозил, не наказал, главное! Всего лишь отчитал, как нашкодивших первоклашек.
* * *

В лаборатории Лиля с Денисом по-прежнему лежали на каталках в надетых на них шлемах. Глаза их были закрыты, когда вошедший человек снял с них шлемы, отстегнул ремни, удерживающие их на каталках, и одного за другим вынес из лаборатории и перенес в землянку гнома.

Положив их на широкую лежанку, Павел положил им на лоб по мокрому компрессу, однако лица ребят оставались неподвижны. Сняв черный спецназовский костюм и шапочку с прорезями для глаз и рта, в которые он облачался, когда пробирался в подземелье по заданию Князя, Павел выложил на стол пистолет и задумчиво посмотрел на него, вспоминая, как познакомился с Князем.

Павел понуро опустил голову, вспомнив ту жуткую ночь, когда он, напившись вдрызг, решил проследить за Морозовым, чтобы вывести его на чистую воду и доказать Елене, что Петр вовсе не такой любящий отец и благородный защитник детей, каким он случайно предстал перед всеми благодаря промашке Павла, когда тот во время урока физкультуры применил болевой прием и увлекся…

Проследив за Морозовым до старого кладбища, он с ужасом увидел из-за дерева, как тот вместе с Войтевичем выкопали гроб и извлекли из него покойника. Весь хмель Павла как рукой сняло, он попятился и наступил на сухую ветку, выдав свое присутствие. Морозов вскинулся, увидел Павла и бросился вслед за ним.

Дальнейшие события завертелись быстрее, чем детская карусель. Морозов знал, как расправляться со своими врагами: он подкинул в багажник к Павлу труп, и Павла упрятали за решетку по подозрению в убийстве. А в один прекрасный день Павла вывели из камеры подкупленные Морозовым полицейские и повели вниз по лестнице.

Павел давно занимался спортом и был вполне крепко сложен, но полицейские, куда-то ведущие его, были и выше его ростом и шире в плечах. Один из них, брюнет с бородой типа «эспаньолки», шел впереди Павла, второй, белобрысый, с плоским, бесстрастным лицом, поторапливал его сзади толчками.

– Парни, а мы куда идем-то? – удивленно спросил Павел и тут же едва не упал – его сильно пихнул в спину белобрысый, а второй, подхватив, с силой ударил под дых. – Что вы делаете? – задыхаясь от боли, прошептал Павел.

– Что надо, то и делаем, – скупо ответил белобрысый полицейский, подведя Павла к перилам.

– Что… – опять прошептал Павел, но не успел задать вопрос до конца, почувствовав, что его, крепко прижав к перилам, пытаются перекинуть через них в лестничный пролет. – Нет! – испуганно крикнул Павел, пытаясь уцепиться за перила руками. – Нет! Ааа… Нееет… – разнесся его крик, постепенно затихая.

Его тело с глухим звуком ударилось об пол первого этажа. Убедившись, что Павел лежит неподвижно, да еще и в изломанной позе, полицейские так и оставили его, считая погибшим. Инсценировка самоубийства, заказанная Морозовым, прошла на славу.

Очнулся он на больничной койке с забинтованной головой. Обе руки его и ноги были в гипсе. Павел с трудом открыл глаза, пытаясь сфокусировать зрение. Наконец расплывчатая фигура перед ним сформировалась в подтянутого пожилого мужчину в накинутом поверх делового костюма больничном халате.

– Вы кто?.. – хрипловатым голосом спросил Павел. – Я в тюрьме?..

– Меня зовут Борис Константинович Князев, – представился незнакомец. – Ты не в тюрьме, и, надеюсь, больше туда никогда не вернешься. Тебя не существует, – загадочно сообщил он. – Ты умер – для всех, – он качнул головой, приподняв бровь, отчего на лбу его тотчас образовались глубокие морщины. – Самоубийство. Ты покончил с собой, прыгнув в лестничный проем.

– Я не прыгнул… Меня столкнули! – возразил Павел сдавленным голосом, вновь переживая те секунды короткого и бесполезного сопротивления двум полицейским.

– Я знаю, – успокоил его Князь. – Кто-то заплатил большие деньги, чтобы инсценировать суицид. Но ты выжил. Правда, кроме меня, об этом никто не знает и не должен знать.

На том разговор и закончился. Князь пожелал тогда Павлу скорейшего выздоровления и вышел из палаты, оставив его в полном недоумении гадать о своем будущем, которое, видимо, целиком теперь было в руках этого человека, оставившего после себя больше загадок, чем ответов на мучившие Павла вопросы.
* * *

Ирина Исаева, вырвавшись из засады у дома Князя, напрямую поехала к школе «Логос». Остановив машину на ее дворе, она бросилась разыскивать своих детей и в опустевшем коридоре школы столкнулась с Еленой.

– Вы кого-нибудь ищете? – окликнула ее Елена, подходя ближе. Ирина с тревогой оглянулась на нее. Подойдя близко, Елена увидела ребенка. Она всмотрелась в его лицо внимательно и в шоке спросила прерывающимся голосом:

– Игорек?.. Это же… мой ребенок!!

В тот же миг Ирина услышала возглас Андрея, донесшийся откуда-то со школьного двора: «Надя, подожди!» – и резко дернулась на звук его голоса. Отступая от Елены, она крепко прижала Игорька в себе. Елена не сводила глаз с ребенка, которого оплакивала, считая погибшим. Ирина развернулась и кинулась бежать.
* * *

Торопясь увезти из школы племянников, Виктор в своей комнате уже собрал сумку, последними положил в нее загранпаспорта Андрея и Нади, когда в его комнату зашел Вадим Уваров.

– Уезжаешь? – спросил Уваров, с деланым удивлением глядя на сумку.

– Все-таки решил отдохнуть, – с улыбкой пояснил Виктор.

– Ничего не хочешь рассказать мне напоследок? – пристально глядя на Виктора, спросил Вадим.

– Как-нибудь в другой раз, ладно? – ответил тот, виновато улыбнувшись.

Уваров понимающе кивнул, протянул Виктору руку для рукопожатия, Виктор пожал ее и обнял Вадима на прощание, но тут же удивленно отодвинулся, почувствовав уткнувшийся ему в живот пистолет.

– Мне почему-то кажется, ты никуда не поедешь, – холодно произнес Уваров, кивком указывая Виктору на стул.

Виктор медленно сел, вспоминая предупреждение Андрея о том, что некоторые учителя школы состоят в заговоре с нацистами. Уваров насмешливо наблюдал за его реакцией.
* * *

К сидящей на лавке во дворе больницы Марии подошел Максим. Мимо них медленно прогуливались больные в сопровождении родственников. На соседней лавке сидел в полном одиночестве, как и Мария, пожилой безучастный ко всему вокруг мужчина. Максим с болью посмотрел на безучастное лицо своей матери, на больничную робу, видневшуюся из-под пальто, на темные круги под глазами.

– Я вскрыл сейф Морозова, – мягко сказал Максим, – и нашел твои документы. Ты действительно моя мать. Почему ты не показала мне их раньше?

– Я боялась за тебя, – слабым голосом отозвалась Мария.

– Я очень виноват перед тобой, – с болью сказал Максим и упал перед нею на колени, – и хочу все исправить. Прости меня… мама, – Максим уткнулся головой в колени сидящей Марии, она ласково гладила его по голове. Но тут он сильно закашлялся и, подняв голову, поднес ладонь ко рту: на ладони осталась кровь. Максим испуганно смотрел на нее, как будто видел кровь первый раз в своей жизни.

– Почему посторонние на территории?

Максим оглянулся на грозный оклик: к ним быстро направлялись санитары. Они подхватили Марию, отстранив его. Максим смотрел вслед Марии до последнего, пока за ней не закрылась дверь, после чего осторожно пощупал шею у себя под ухом: на ней явственно проступал след от укола.

Глава 11
Оборотень

Поздним вечером Тамара сидела в изоляторе за своим ноутбуком, с кем-то переписываясь. «Как прошел твой рабочий день?» – высветился на мониторе вопрос. Тамара улыбнулась, набрала ответ: «Неплохо. Только немного устала. А ты как?» «Я хорошо», – появился ответ на мониторе. В дверь постучали. Тамара хотела еще что-то написать, но прикрыла крышку ноутбука и пошла к двери.

– Извини, что поздно, – сказала Вера, стоя на пороге. – Просто жутко болит голова. Можешь померить мне давление?

– Садись за стол, устраивайся поудобнее и закати рукав, – тепло отозвалась Тамара.

Вера села к столу и закатала рукав. Тамара достала тонометр, надела Вере на руку манжет, накачала воздух, оперлась ладонью о руку Веры, нажала кнопку тонометра. Вера широко раскрыла глаза.

Перед ее мысленным взором, как наяву, предстало помещение с голыми стенами. На коленях в три ряда безвольно стояли мужчины, с обритыми головами, в одинаковых однотонных рубахах. Тамара в белом халате и латексных перчатках подошла к одному из них, бегло осмотрела его, посветила фонариком в глаза, затем приложила к шее, чуть ниже уха, шприц-пистолет и сделала укол.

С сосредоточенным лицом она одного за другим обходила мужчин, не реагирующих ни на что, словно зомби, и делала уколы в шею. Видение Веры прервалось, она испуганно вздрогнула, пришла в себя. С плохо скрытым отвращением на лице поднялась со стула, собираясь побыстрее уйти. Тамара, проверяя показания тонометра, не заметила ее реакции.

– Давление немного повышенное, – деловито резюмировала Тамара. – Возможно, это от переутомления. Я сейчас дам тебе таблетку…

– Спасибо. Я не любитель всякой химии, – поспешно отказалась Вера, отступая к двери.

Выйдя в коридор, Вера прислонилась к стене, тяжело дыша. Ей было нехорошо: после видения все плыло перед глазами и немного гудело в голове. В душе остался тяжелый осадок.
* * *

На кухне ночью с грохотом разбилась посуда. В лунном свете, слабо проникающем на кухню через щель между занавесками, можно было увидеть, как огромная тень шарахнулась в сторону от разлетевшихся осколков тарелки и тут же кинулась на упавший со смачным звуком кусок сырого мяса.

Бесформенная тень, вкрадчиво ползущая по стене, вдруг порывисто дернулась от звука еще одной разлетевшейся вдребезги тарелки. Попавшие в призрачный луч света окровавленные зубы остервенело разрывали куски мяса. По кухне пронеслось едва сдерживаемое рычание и скрежет острых когтей по паркетному полу…

Утром, стоя посреди беспорядка на кухне, где чистого места не было, чтобы ступить, Галина и Елена изумленно смотрели на разбросанную еду, разбитые банки, объедки…

– Это не человечьи руки, – пробормотал дворник, осматривая глубокие царапины на дверном косяке. – На волка похоже, что ли… – подобрав с пола консервную банку, прокушенную острыми клыками, показал Елене: – Во, смотрите, какие зубищи! Точно, волк.

– Какой-то этот волк чересчур воспитанный, – с сомнением сказала Галина. – Открыл дверь, закрыл. Странно, что еще записку с благодарностью не оставил.

– Может, оборотень? – серьезно предположил дворник.

– Кто бы это ни был, в школе дети, мы отвечаем за их безопасность, – решительно сказала Елена. – Проверьте все здание и ближайшие окрестности, может, есть еще следы.

Дворник, озадаченно почесав затылок, пошел исполнять поручение. Елена, пробираясь вдоль стен, вышла из кухни. Галина созвала работников кухни разбирать погром и, нахмурившись, присела подсчитывать нанесенные незваным гостем убытки.
* * *

Вика и Даша, стоя в душевой перед зеркалами, расчесывались после утреннего душа. Вика не обращала на Дашу никакого внимания, отчего та чувствовала себя виноватой, словно предала их дружбу.

– Вик… Ты видела вчера свет в лесу? – робко спросила наконец Даша.

– Видела, – сердито ответила Вика. – Из окна нашей комнаты. А где была ты в это время? В лесу! – сама ответила Вика, поскольку Даша смутилась и промолчала. – Так? С Максом и Андреем!

Вика потребовала посвятить ее в детали их ночной прогулки, и Даша рассказала о маме Андрея и о том, что Игорек жив. В этот момент в душевую зашла Лиза, и девочки притихли. Лиза заметила это и сказала насмешливо:

– Извините, что побеспокоила, – и язвительно добавила: – Шпионам тоже иногда нужно мыться… а то грязь в ушах подслушивать мешает. – Лиза демонстративно отошла к дальней от девочек раковине, а те проводили ее напряженными взглядами.

Глядя в зеркало, Лиза в который раз вспомнила, как именно девочки обвинили ее в предательстве, когда отношения между друзьями оказались настолько накаленными, что они поставили вопрос о предательстве ребром.

Собравшись все вместе в комнате девушек, они в который раз вспомнили слова Олега, которые он произнес, лежа на снегу, перед самой смертью: он сказал, что услышал, как его убийцы говорили, что между ребятами есть стукач.

Разговор перерос в жаркий спор. Парни настаивали на том, что Олег просто бредил, будучи накачанным лекарствами, а девушки горячо отрицали это, настаивая на полной его вменяемости.

– Олег сказал, кто? – требовательно спросил Макс.

– Нет, он не успел, – вздохнула Даша.

– Что за бред, откуда он вообще про это узнал? – возмутился Андрей.

– Он что-то слышал или что-то видел, пока был в подземелье, – продолжала настаивать Даша.

– Ну как нам узнать, о ком именно он говорил? – вскинулся Рома.

– Лиза, а ты почему молчишь? – вдруг с подозрением спросила тогда Даша. – Ты что-нибудь знаешь?

Смущенная Лиза, застигнутая врасплох, не нашлась, что ответить сразу.

– Ты тут без году неделя, а знаешь больше нас, – подлила масла в огонь Вика и перечислила с многозначительными паузами: – И про Юлю, и про подземелье, и про убийства.

Лиза посмотрела на Макса, ища у него поддержки, но он молчал, размышляя. Да и Рома с Андреем, не ожидавшие таких нападок со стороны девушек, не знали, что сказать, не торопились вступиться за Лизу.

– Послушайте! – возмутилась Лиза, вскочив с места. – Я ведь вам все уже объяснила!

– Ну что ты нам объяснила, что? – издевательским тоном спросила Даша, тоже поднявшись с кровати, и начала наступать на Лизу, театрально округлив глаза. – Что тебе призраки нашептали, да?

Вика поддержала Дашины слова, встав с кровати и громко рассмеявшись на ее кривлянья.

– К тому же я видела, как ты роешься в вещах Макса, – вкрадчиво продолжила наезд Даша, приблизившись к Лизе вплотную.

– Макс, – возмущенно сказала Лиза, – ты же знаешь почему. Скажи им!

Макс промолчал, прикусив губу. Он и сам уже запутался и не знал, кому верить. Лиза вспыхнула, вскочила.

– Думайте, что хотите! – заявила она тогда с болью. – Оправдываться не собираюсь! Но я никогда никого не предавала!

Лиза выбежала тогда из комнаты, хлопнув за собой дверью. Она не знала, что оставшиеся в комнате ребята задумались. Первым нарушил молчание Андрей:

– А вдруг это и в самом деле не она?

Даша поджала губы и отвела взгляд в сторону. Что сделано – то сделано. Слово не воробей, вырвется – не поймаешь. Не бежать же ей теперь, в самом-то деле, следом за Лизой, чтобы прощение вымолить! Да и потом, было бы о чем жалеть. Лично она была абсолютно уверена, что Лиза предатель. Все факты были против нее.
* * *

После урока химии Макс задержал в классе своих друзей, бесцеремонно выставив за дверь задержавшегося Харитонова. Друзья столпились у выхода, насупленно переглядываясь, неловко переминаясь с ноги на ногу.

– Что происходит? – требовательно обратился ко всем Макс, обведя друзей напряженным взглядом. – Мы были друзьями, а теперь грыземся, как пауки в банке.

– А как ты хочешь? – желчно спросила Вика. – Один из нас заодно с убийцами!

– Олег был одной ногой в могиле, – напомнил ей Макс, – что он там соображал?

– Он понимал, что говорит, – упрямо сказала Вика.

– Значит, его банально развели! И нас вместе с ним, – запальчиво предположил Макс. – Они хотели, чтобы мы сами глотки друг другу перегрызли – и добились своего!

Ребята растерянно переглянулись: такой вариант они не рассматривали.

– И в Лизе я уверен на все сто, – заявил Макс серьезно, глядя на нее в упор. – Я знаю, что она обыскивала мои вещи. И знаю зачем. Это наши с ней проблемы, к вам они не относятся.

Ребята переглянулись с надеждой, понимая, что теперь они снова могут доверять друг другу. Но в этот момент у всех запищали сигналы на мобильных, и ребята, вмиг погрустнев, разошлись по своим комнатам.

Девочки достали из тумбочек лекарство, вскрыли ампулы и выпили, сидя каждая на своей кровати. Вика поморщилась – лекарство имело горьковатый привкус. Открыв свою тумбочку, Лиза не обнаружила лекарства. Она испуганно перебрала вещи, но коробочки с ампулой не было.

За ее спиной раздался насмешливый голос Максима:

– Ты не это ищешь? – в пальцах он вертел ампулу, очевидно принадлежащую Лизе.

– Макс, кончай прикалываться, – серьезно сказала Лиза, – мне действительно плохо.

– Не убедила… Не верю! – покачал Макс головой, капризно изогнув губы.

– Да иди ты! – возмутилась Лиза и демонстративно отвернулась.

– Хорошо, пойду, – согласился Макс, спрятав ампулу в карман. – Не хочешь, как хочешь, – кинул он и вышел из комнаты, закрыл дверь и направился расслабленной походкой по коридору, уверенный, что Лиза кинется вслед за ним, выпрашивая свое лекарство. Однако, пройдя несколько шагов, остановился, недоуменно прислушался, чуть повернув голову: никто за ним не бежал, и даже дверь комнаты девочек не приоткрылась.

Макс рванул обратно в комнату, распахнул дверь: на полу, раскинув руки, лежала без чувств, не подавая признаков жизни, Лиза… Макс достал ампулу, дрожащими руками вскрыл, приложил к ее губам, повторяя испуганно:

– Лиза, Лиза… держись! Я просто пошутил. Лиза, давай…

Лиза открыла глаза и мстительно улыбнулась:

– Испугался?

– Черт! – воскликнул Макс, поняв, что она разыграла спектакль.

– Считай, мы квиты, – Лиза поднялась с пола. Раздосадованный Максим вышел из комнаты. Лиза допила лекарство и поставила пустую ампулу на тумбочку. Незаметно вернувшийся Максим взял ее за руку, она испуганно развернулась. Макс привлек ее к себе и страстно поцеловал. Лиза отстранилась, по лицу ее пробежала тень сомнения, но тут же исчезла, и Лиза сама потянулась к нему губами…
* * *

Завхоз, заглянув в эти минуты в медицинский кабинет, вызвал Тамару к телефону в учительской. Тамара вышла, и спустя считаные секунды в ее кабинет прокрался Володя. Он торопливо подошел к сейфу, достал из своей сумки небольшой прибор для подбора сейфового кода, прикрепил его магнитной присоской на цифровой замок дверцы сейфа. На дисплее прибора замелькали цифры – он подыскивал цифровую комбинацию замка.

Едва на дисплее выскочила четвертая, последняя цифра, Володя быстро набрал комбинацию на клавиатуре замка, тот щелкнул, Володя открыл дверцу и заглянул в сейф. Это оказался мини-холодильник с сухим льдом.

На полочках сейфа лежало несколько пробирок с кровью. Все они были подписаны. Володя задумчиво перебрал их, читая надписи, взял одну и спрятал в карман. Закрыв сейф, снял прибор с дверцы, спрятал в сумку, тряпочкой наскоро вытер с сейфа возможные отпечатки пальцев.

По коридору из учительской в свой кабинет возвращалась хмурая Тамара, погруженная в свои мысли. Навстречу ей из угла коридора устремилась Вера, решительно преградив ей путь.

– У тебя расстроенный вид, – внимательно глядя на Тамару, заметила Вера и участливо спросила: – Все в порядке?

– Мне только что позвонили из полиции, – без эмоций отчиталась Тамара, – мои родители погибли.

При ее попытке развернуться в сторону своего кабинета Вера поспешно притронулась к ее рукаву, привлекая к себе внимание, и сказала:

– Тебе, наверное, очень тяжело…

Тамара неопределенно кивнула. Вера, видя, как Володя вышел из медкабинета и благополучно скрылся в глубине коридора, закончила:

– Если тебе что-нибудь понадобится… Вдруг захочешь с кем-то поговорить…

Тамара рассеянно кивнула и пошла в свой кабинет.

Когда она закрыла за собой дверь, Володя подошел к Вере, вложил ей в ладонь пробирку с кровью.

– Там было несколько пробирок, но во всех кровь одного и того же человека.

Вера прочитала наклейку на пробирке, подняла на Володю изумленный взгляд. Такого варианта они даже предположить не могли, хотя столкнулись за последнее время со многими необъяснимыми вещами. Но фамилия, обозначенная на пробирке, повергла в шок их обоих.
* * *

Воспользовавшись тем, что назойливая Тамара чем-то занята в своем кабинете и не помешает ей побыть с внуком наедине, Галина вошла в изолятор с книгой в руках. Любовно глядя на Дениса, погладила его по голове и ласково произнесла:

– Здравствуй, милый… – затем присела на кровать напротив него, надев очки. – Не знала, что комиксы про зомби – такой дефицит. Принесла тебе другую книгу. Сережа сказал, ты начал ее читать перед тем, как… – Галина сглотнула ком в горле, открыла книгу и начала читать лежащему в коме Денису роман про рыцарей. Голос ее предательски дрожал, на глаза наворачивались слезы, и вскоре она прервала чтение, закрыла книгу, собираясь уйти, но тут прибор у изголовья Дениса стал учащенно попискивать.

Галина встревоженно посмотрела на дисплей: на графике отражалась сильная аритмия. Она потрогала покрывшийся испариной лоб Дениса, прислушиваясь к его учащенному дыханию.

– Что с тобой? Денис, мальчик мой!.. – испуганно воскликнула Галина.

Звук прибора сорвался в протяжный писк, график вытянулся в линию… Денис затих. Раздавленная горем Галина осторожно опустила его голову на подушку. И тут Денис распахнул глаза, сорвал с себя датчики. Писк прибора прекратился.

– Слава богу! Денис! – Галина заплакала. На этот раз – от счастья. Денис вертел головой, щурясь от яркого света, пытаясь понять, где он находится.

В изолятор стремительно вошла Тамара. Увидев, что Денис очнулся, подошла к нему, проверила пульс, зрачки, осторожно спросила:

– Денис, ты помнишь, что с тобой случилось?

– Помню… – сказал вдруг Денис, заставив взрослых напряженно замереть. – Я вернулся с каникул в школу… Мы с Серегой строили штаб… Больше ничего.

Тамара с облегчением прикрыла глаза, встревоженная Галина обернулась к ней, припомнив с недоумением:

– Они строили штаб еще в прошлой четверти!

– Это может быть последствием комы, – взяв себя в руки, деловито ответила Тамара.

– Ба, а это кто? – спросил Денис, увидев на соседней койке Лилю, до сих пор лежащую без сознания.

– Ты что, не помнишь Лилю Скворцову? – удивилась Галина. – Это твоя подруга, вы с ней неразлейвода.

– Я не дружу с девчонками! – буркнул Денис, Галина с тревогой посмотрела на него. Тамара же, наоборот, довольно улыбнулась: такое положение дел ее вполне устраивало. Выходило, что новое оборудование работало исправно и память у Дениса оказалась полностью стерта.
* * *

Ребята после приема лекарства спустились в подземелье. Все, кроме Вики, были в приподнятом настроении, радуясь, что снова могут доверять друг другу. Вика хмурилась, что ребята втянули ее в очередное приключение, но отказаться от участия в нем теперь не смогла бы, чтобы не нарушить такое хрупкое доверие, вновь возникшее между ними.

Андрей повернул ручку двери в комнату своей матери, все решительно вошли. Но там все было так же, как и впервые, когда они обнаружили эту комнату. Ничего не изменилось, кровать матери Андрея и детская кроватка с накинутым на нее пологом из белого полупрозрачного тюля были пусты. Ни его матери, ни Игорька…

Последней в комнату забежала Вика, собиравшаяся подождать в коридоре, и закрыла за собой дверь.

– Народ, в коридоре кто-то есть, – в панике сказала она.

Они быстро погасили фонарики и замерли. Андрей чуть приоткрыл дверь, подглядывая в щель: по коридору мимо двери прошел человек, катя перед собой медицинскую тележку, в костюме радиационной защиты – прорезиненный комбинезон, сапоги, шлем с маской, противогаз.

Едва он скрылся за углом, ребята высыпали из комнаты в коридор и осторожно выглянули из-за угла.

– Кто там? – с тревогой прошептала Вика.

– Космонавт какой-то, – прошептал в ответ Рома. – Может, немцы вышли на межгалактический уровень?

Ребята зашикали на Рому, едва сдержав смех.

Человек в защитном костюме вставил в прорезь в стене пластиковую карточку с логотипом «INGRID». Раздался протяжный писк, потайная дверь в стене медленно отъехала в сторону, изнутри скрытого от глаз ребят помещения вырвался яркий свет.

– Я видел точно такую же карточку у Анны. Пару дней назад, – прошептал Андрей ребятам.

– Может, это Анна и есть, просто принарядилась, – в очередной раз схохмил Рома, ребята опять на него зашикали.

– Судя по защитному костюму, за дверью какая-нибудь токсичная фигня, – хмуро предположил Андрей.

Максим вышел из укрытия, направляясь к тележке так стремительно, что его никто не успел удержать. Взяв какой-то желтый прибор размером с небольшую шкатулку, лежащий на самом верху, он так же быстро вернулся к ребятам. Все вздохнули с облегчением и покинули подземелье.
* * *

В психиатрическую больницу в это время вошел Володя. Он осторожно оглядывался, но не встречал санитаров, что было ему только на руку. Охранник, сидя за своей стойкой, смотрел по телевизору футбол. Володя подскочил к нему сзади, одной рукой обхватил за шею, другой прижал к лицу тряпку с хлороформом. Охранник почти сразу затих.

Володя снял с его пояса связку ключей и быстро просмотрел журнал с записями, лежащий перед ним на столе. Напротив фамилии Вершинина стоял номер палаты – 124. Володя скинул куртку и оказался в форме санитара.

Быстро найдя палату, он открыл дверь и вошел внутрь. На койке сидела Мария, глядя перед собой отсутствующим взглядом. Она едва заметно покачивалась из стороны в сторону, черные круги под глазами, словно нарисованные углем, который въелся в кожу, резко выделялись на бледном лице.

– Маша, посмотри на меня, – осторожно попросил Володя, но она продолжала смотреть в одну точку. – Господи, что они с тобой сделали… – поразился Володя и подхватил ее, Мария обессилено обвисла у него на плече, лицо по-прежнему было безучастнно ко всему происходящему. Володя вывел ее в коридор.

Не успел он пройти и пары метров, как путь ему преградил Головенко. Володя обернулся – со спины отход тоже перекрыл санитар.

– Вы не имеете права удерживать ее здесь против воли! – громко заявил Володя.

– Против чьей воли? – Головенко изобразил удивление на лице и обратился к Марии: – Вершинина, вы хотите уйти с этим человеком? – Мария никак не отреагировала, Головенко посмотрел на Володю насмешливо и сказал: – Я не заявлю на вас в полицию, если вы исчезнете на счет три. Раз, – начал отсчет Головенко, глядя на неподвижно застывшего посреди коридора с обмякшей Марией на плече Володю, – два, три!

Санитары угрожающе придвинулись к Володе. Он бережно опустил Марию, прислонил к стене и кинулся в драку. Володя смело оборонялся, а затем короткими ударами отправил санитаров в нокаут. Оставалось поднять Марию и победоносно покинуть больницу, но сзади к шее Володи еще один санитар, вынырнувший из-за угла, приложил электрошокер. Володя упал.

Его оттащили к выходу, Марию вернули в палату «101». Пока санитары возились с охранником, пытаясь привести его в чувство, к Володе тайком подбежала медсестра и, испуганно озираясь на санитаров, сунула в руку клочок бумаги, торопливо шепнув:

– Позвоните этой женщине. Она уже вытащила отсюда несколько человек.

Медсестра быстро ушла. Володя развернул бумажку, на ней был написан номер телефона и имя «Зоя Николаевна». Он с трудом поднялся, натянул на себя куртку и, кинув в последний раз взгляд на дверь, которая закрылась за Марией, вышел из больницы.

Вернувшись в школу, он первым делом разыскал Веру.

– Что там с кровью из пробирки? – спросил он.

– Идентична той, что была в шахматной фигуре, – ответила Вера, с любопытством разглядывая его разбитую губу и синяк под глазом.

Проводив взглядом проходящую мимо Надю, Вера и Володя заговорщически переглянулись.

– Вот тебе и супермен… – шепотом сказал Володя. – Подумать только, девочка Надя…

Надя неторопливо поднималась по лестнице, не замечая пристального внимания агентов Князя, приковавших к ней пораженные взгляды.

Она принадлежит мне! В ее жилах течет моя кровь! Моя и только моя! Мрачно наблюдая за ними со стороны, Она прикидывала, как лучше с ними расправиться, какую участь для них выбрать.
* * *

Ирина Исаева, не подозревая, что по подземелью вместе со своими друзьями слоняется в поисках нее Андрей, сидела на кушетке в камере, когда заметила мелькнувшие через круглое окошко в двери тени проходящих мимо людей. Она метнулась к двери:

– Пожалуйста! Выпустите меня!

По коридору агент лаборатории вел Александра Авдеева. Александр удивленно посмотрел на Ирину, но не узнал ее.

– Саша! Куда тебя ведут?! Саша! – Ирина била в отчаянии кулаками по толстому стеклу, кричала, но никто так и не подошел к ее двери.

Расстроенная Ирина вернулась на кушетку. Она и не знала, что Александр, с таким трудом вернувшийся в Россию по поддельным документам, попал в ловушку прозорливого Колчина прямо в доме Авдеевых.
* * *

Тамара, получив по телефону в школе извещение о смерти своих родителей, быстро собралась и выехала по продиктованному ей адресу. В сопровождении полицейского она вошла в морг для опознания. Ее встретил подполковник полиции и лично провел в комнату, где на столах лежали накрытые простыней тела Славиных.

Судмедэксперт по очереди откинул простыню с лица погибших. Тамара едва заметно кивнула.

– Как это случилось? – сдавленно спросила Тамара.

Князь в форме подполковника пожал плечами:

– Яд. Мы пока не знаем, какой именно, но смерть наступила мгновенно, – сообщил он, глядя на Тамару в упор в надежде, что она под давлением горя сломается и выдаст ему нужную информацию. – Эксперты утверждают, что их заставили это сделать.

Князь вывел Тамару из морга, и они вошли в комнату, где за одним из столов, работая с бумагами, сидел Бондарев – подполковник, чьим именем представился Князь в самом начале беседы с Тамарой.

Сев за свободный стол, Князь начал с Тамарой доверительную беседу.

– Славины дали показания против преступника, который объявлен в международный розыск, – Князь положил перед Тамарой фотографию Владлена Колчина и пояснил: – Его зовут Владлен Петрович Колчин, вам знакомо это имя?

Тамара все отрицала. Она заявила, что не только никогда не видела этого человека, но вообще первый раз в жизни слышит это имя. А если ее родители и дали показания, так что с того – они были пожилые, больные люди, чьим словам она бы на его месте не доверяла…

Напоследок Князь вручил ей визитку с номером своего телефона. На случай, если она что-то вспомнит, но втайне надеясь, что она все же захочет с ним сотрудничать. Тамара невозмутимо вышла. Князь остался ни с чем.

Первым, кого Тамара увидела, вернувшись в школу, оказался Морозов.

– Что за похоронный вид? – с любопытством спросил он.

– Я была у родителей, – устало ответила Тамара. – Они убиты. Полиция считает, это дело рук Колчина. Сказали, что они дали показания против него.

– Это невозможно, – с нервным смешком заметил Морозов, – для всех он сам умер два года назад. Как можно дать показания против мертвого человека? Да они никогда бы и не предали его…

– Ну конечно, – горько усмехнулась Тамара, – они же такие порядочные, высоконравственные люди!

– Смотрю, ты до сих пор их не простила, – намекнул Морозов на что-то, известное им обоим.

– Есть вещи, которые простить нельзя, – жестко ответила Тамара. Поднимаясь по лестнице, она вспомнила, как восемь лет назад работала в лаборатории, в защитном костюме и перчатках – все как полагается. Хотя в таком наряде проводить эксперименты было крайне неудобно, но уровень радиации в лаборатории в пять раз превышал норму, и Тамара заботилась о своей безопасности и безопасности своего будущего ребенка – она была тогда на третьем месяце беременности.

Узнав, что Тамара собирается родить ей внука, Евдокия Славина потребовала, чтобы она сделала аборт, причем немедленно, аргументируя это слишком высоким уровнем радиации, из-за которого ребенок может родиться уродом. Вроде бы она говорила простые, логичные вещи, но сам ее сухой жесткий тон, недовольство, с которым она приняла новость, равнодушный и жесткий приказ избавиться от ребенка… все это Тамара запомнила на всю жизнь и никогда не смогла бы простить.

Через считаные минуты после того, как Тамара вернулась в школу после опознания, весть о том, что ее вызывали в полицию, дошла до Уварова. Он пришел в медицинский кабинет и, бесцеремонно заняв ее место за столом, стал сосредоточенно что-то искать в ноутбуке.

– Ничего подозрительно я не заметила, – между тем оправдывалась Тамара, нервно ходя по кабинету. – Обычный полицейский. И вопросы задавал стандартные.

– Бондарев Василий Николаевич, – Уваров нашел то, что искал, и, развернув к ней ноутбук монитором, уточнил: – Это он?

Тамара рассеянно смотрела на фотографию: на ней был мужчина в очках лет шестидесяти.

– Нет, совсем не похож, – удивленно призналась Тамара. – Тот был старше и без очков. Глаза умные… Уверенный. Даже скорее самоуверенный.

Уваров посмотрел на нее, прищурившись, резко развернул к себе ноутбук и снова что-то набрал в поисковике, затем вновь спросил Тамару:

– Он?

Тамара посмотрела: на этот раз на мониторе была фотография Князя.

– Да… Точно, это он, – уверенно сказала она.

– Что ты ему сказала? – резко спросил Уваров.

– Ничего не сказала! – испуганно ответила Тамара. – Ничего! Он дал мне свой телефон – на случай, если я что-то вспомню, – Тамара достала из сумки листок, который ей дал Князь, и отдала его Вадиму. Тот немедленно набрал на сотовом написанный на бумажке номер:

– У меня есть информация об убийстве Славиных, – очень вежливым тоном сказал Вадим, поставил телефон на громкую связь и положил его на стол, чтобы и Тамара могла слышать ответ псевдополицейского.

Князь прищурился, убрал трубку от уха, посмотрел на высветившийся номер и сразу понял, что ему звонит кто-то из его врагов.

– Все, что мне нужно, мы и сами о них знаем, – жестко бросил Князь в трубку. – Поэтому они и проглотили яд. Выбрали трусливую смерть, чтобы не отвечать за свои преступления. Жили, как крысы, и сдохли, как крысы! Я доберусь до вас, до каждого из вас. Вы заплатите за все!

Тамара прикрыла глаза, потерев пальцами переносицу. Таких жестоких, хотя, надо признать, справедливых слов, она не ожидала. Вадим внимательно следил за выражением ее лица, все более разъяряясь от каждого слова Князя.

– Я знаю, кто ты! – в бешенстве закричал Вадим, схватив со стола мобильный. – И я доберусь до тебя первым!

Вадим яростно отключил связь и замер, переводя дух. Тамара оцепенело смотрела на Уварова, она и не предполагала раньше, что в этом человеке заключена такая жестокость и способность взорваться в любую секунду.

После Вадима Тамару в ее кабинете навестил Морозов.

– Как там пацан? – настороженно поинтересовался он. – Что-нибудь помнит?

– Последние два месяца полностью стерты, – отрицательно покачала головой Тамара. – Видно, вы от души над ним поработали.

– Любим, любим мы это дело – работать с душой! Любим и умеем! – с иронией отозвался Морозов. У него вмиг поднялось настроение, оттого что операция по стиранию памяти у Дениса прошла так успешно. Морозов присел за стол и деловито спросил: – Что там с лекарством для Тимура и его команды?

– На завтра все готово, – отчиталась Тамара и достала пять ампул из чемоданчика с сухим льдом, Морозов тут же убрал их в карман, пересчитав. Затем она открыла ящик стола и протянула Морозову еще одну ампулу. – И сладкая водичка для твоей ручной крыски, – неприязненно сказала Тамара, небрежно бросая ее на стол. – Надеюсь, не перепутаешь.

– Спасибо за доверие, доктор, – Морозов спрятал последнюю ампулу в другой карман, криво усмехнувшись. – Постараюсь не завалить такое сложное задание.

Посмеиваясь, он вышел. Тамара с неприязнью посмотрела ему вслед.
* * *

Андрей, выйдя во время урока за томиком стихов Анны Ахматовой, в своей комнате случайно задел рукой счетчик Гейгера, лежавший на краю стола, и тот, упав на пол, стал потрескивать. Андрей замер, бережно взял в руки прибор и, держа его перед собой, пошел по комнате. Счетчик потрескивал равномерно до тех пор, пока Андрей не направил его на дверь – тогда треск стал сильнее.

Задумавшись, Андрей присел на корточки, поднес счетчик к своим зимним ботинкам, стоявшим под вешалкой, – треск еще более усилился. На лице Андрея появилась догадка. Он быстро оделся, прихватив счетчик с собой.

Андрей направился в лес. Быстро темнело. Оказавшись среди деревьев, вынул из рюкзака счетчик Гейгера и понес его перед собой, внимательно реагируя на его потрескивание, следя за стрелкой на дисплее. На одном месте счетчик запищал особенно тревожно, стрелка зашкалила. Сделав несколько шагов, Андрей замер в ужасе: на снегу в свете его фонарика лежало мертвое тело двухголовой лисы.

Он побежал прочь, запинаясь об упавшие и припорошенные снегом ветки, через лес. Счетчик Гейгера пищал все сильнее. Андрей споткнулся и упал, морщась от боли. В снегу что-то блестело. Он взволнованно очистил снег и обнаружил под ним стеклянный люк, через который лился белый свет.

Андрей наклонился к люку, чтобы заглянуть вниз, внезапно треск счетчика стал совершенно невыносимым, слившимся в один дребезжащий звук, и из люка вырвался сноп ослепительно белого света. Андрей с болезненным криком отшатнулся, упал в снег, схватился за глаза.

Глава 13
Сладкая водичка

На следующее утро ребята собрались в классе в восемь утра. Елена за учительским столом проверяла домашнюю работу, а ребята, каждый за отдельной партой, выполняли заданное ею задание. Однако все они были крайне рассредоточены.

– Елена Сергеевна, можно я выйду? – не выдержала Лиза. – Мне очень надо.

Елена позволила. Лиза вышла из класса, и тут же у всех на мобильных сработал сигнал – пора было принимать лекарство. Ребята обеспокоенно переглянулись: этого еще не хватало! Ясно было, что Елена не отпустит их раньше времени.

Лиза нервно посмотрела на мобильный и направилась в свою комнату. Выпив свое лекарство, она взяла ампулы из тумбочки Вики и Даши и положила их в карман, затем зашла в комнату ребят и сложила в карман ампулы, предназначавшиеся им.

Спокойно вернувшись в класс, она заняла свое место. Вскоре Елена их отпустила.

– Ща будет звонок, надо гнать за лекарством! – обеспокоенно сказал Рома.

– Я все принесла! – успокоила их Лиза и достала из кармана ампулы, раздав всем. – Я же не знала, когда она нас отпустит, – смущенно объяснила она.

Ребята открыли ампулы и выпили. Один лишь Максим, сделав глоток, недоуменно нахмурился, посмотрел ампулу на свет:

– Вкус какой-то другой…

– Да, какой-то сладкий, – согласился Андрей, взяв ее у Макса и немного отпив. – Кому ее дали? – спросил он у Лизы.

– Не знаю, – растерялась Лиза. – Я просто сгребла их в одну кучу. Думала, все одинаковые.

– Значит, не все, – сделал вывод Макс и обвел ребят взглядом. – Эта ампула была для того, кому лекарство не нужно.

– Для предателя, – ошарашенно сказала Вика. Ребята переглянулись, искоса поглядывая на Дашу. Та заметила взгляды ребят.

– Почему вы на меня так смотрите? – возмущенно спросила она. – То есть это я – предатель? А может, они специально туда сахар добавили, чтобы мы снова все перегрызлись?

Ребята молчали, хмуро переглядываясь.

– Да идите вы все! – Нервно взмахнув рукой и стараясь не заплакать, Даша выбежала из класса. Ее друзья остались стоять на своих местах, замерев в скорбном молчании. Ни один из них не решился что-либо сказать по этому поводу, ни в пользу Даши, ни против нее.
* * *

В это время Морозов и Уваров, стоя с фонариками в подземелье, осматривали труп агента лаборатории. Его шея была разодрана в клочья, лицо было залито кровью. Рука ниже локтя была отгрызена, ее кисть лежала рядом с трупом, мясо на ней было содрано до кости.

– Посмотри на раны: его рвали зубами, – пристально вглядываясь, сказал Морозов.

– Еще скажи – это оборотень, которого так боятся малыши, – с сарказмом ответил Уваров.

– Смотри, вон, на полу – это следы когтей, – не обращая внимания на насмешки Уварова, заметил Морозов.

В операционной стоял беспорядок. Разбитые ампулы и раздавленные таблетки хрустели под ногами. Опрокинутые тележки загромождали проход. Хирургические инструменты – скальпели, ножницы, зажимы – были сброшены на пол.

– Антидот на месте, – сказал Морозов, проверив медицинский ящичек. Продолжив проверку лекарств, заметил изумленно: – Забрал все обезболивающее! – прищурившись, он посмотрел на Вадима. – Кто, интересно, готов загрызть человека за пачку обезболивающего?

Разумного объяснения у Уварова не было. Вместо этого он пригрозил Морозову, что, если тот не разберется, кто повадился воровать лекарства, у него будут серьезные проблемы.

Проходя по подземелью мимо растерзанного тела вслед за Уваровым, Морозов приостановился, присел на корточки и аккуратно, стараясь не прикасаться к трупу, вынул у него из ладони запонку и сунул в свой карман. Уварову о находке он предпочел не сообщать.
* * *

Вера со спины подошла к Мите, сосредоточенно наблюдавшему за кем-то. Он прятался возле подножия лестницы, испуганно выглядывая из-за балясин.

– Во что играешь? – с улыбкой спросила Вера, тронув его за плечо.

Митя вздрогнул от неожиданности, но увидев Веру, быстро успокоился.

– А вы смелая? – помявшись, спросил Митя и признался: – Я слежу за оборотнем. Мы видели его вчера ночью, а сейчас он в медицинском кабинете.

Дверь медкабинета открылась, из него осторожно выглянула Тамара. Вера напряглась, наблюдая с Митей за происходящим. Убедившись, что коридор пуст, Тамара пропустила вперед человека в белом халате. Он вел за локоть еле передвигающего ноги очень худого обритого мужчину, на котором поверх пижамы на плечи тоже был накинут халат. Они скрылись из вида, Тамара закрыла кабинет и поспешила за ними.

Вера вспомнила, что в ее видении этот человек был одним из тех, которым Тамара ставила уколы в шею. Вера потрясенно прислонилась к стене. Отправив Митю на урок, она бросилась следом за скрывшейся из виду троицей.

Приоткрыв дверь на улицу, она увидела, что, усадив накаченного лекарствами человека в машину, Тамара устроилась вместе с ним и машина сорвалась с места. Выйдя во двор, Вера торопливо набрала номер на мобильном и быстро проговорила:

– С территории школы только что выехала машина. Номер пришлю смс. Проследите за ней. Я потом все объясню.

Она проводила машину взглядом, пока та не скрылась за поворотом, и вернулась в школу, на ходу набирая в телефоне сообщение с номером уехавшей машины. Двор школы был пуст в этот ранний час, кроме Веры ни один живой человек не стал свидетелем загадочного происшествия.
* * *

Чуть позднее в изоляторе Денис делился с Лилей своими соображениями по поводу регулярно повторяющихся у него кошмаров. Они сидели друг напротив друга на койках на фоне голубых стен. Приглушенный свет лампы мягко разливался по их лицам.

– Мне все время снится, что кто-то пытается надеть мне на голову такую штуку… типа шлема. Странного такого, с проводками, – таинственно сказал Денис. – Я вот думаю – а вдруг это никакой не сон? – задумчиво произнес он.

В изолятор в сопровождении вернувшейся Тамары зашла Елена. Она захотела проведать ребят, заодно принесла им гостинец – эклеры. Ребята наперебой пожаловались Елене, что им надоело быть изолированными, что им скучно и они готовы приступить к занятиям.

– Сделаем контрольные тесты, и, если показатели будут в норме, можете отправляться на уроки, – решила Тамара. Ребята пришли в восторг. После обеда дети уснули, и Тамара подключила к голове Лили датчики для снятия электроэнцефалограммы. На экране отображались достаточно ровные кривые, без резких скачков.

Тамара удовлетворенно записала данные в журнал, подключила датчик к Денису. Поначалу его кривые были такими же ровными, и Тамара, записав данные, отошла к столу, как вдруг прибор начал издавать попискивание. Тамара обеспокоенно вернулась к экрану: кривые Дениса показывали резкие большие скачки.

Тамара склонилась над ним: веки мальчика подергивались, он метался во сне, бормоча: «Нет… нет, отпустите… пожалуйста…» Тамара сделала пометки в блокноте и торопливо покинула изолятор. Догнав в холле Морозова, она тревожно окликнула его:

– Петр Алексеевич!

– Что? Что такое? – с недовольством спросил он, оглянувшись. – Очередное ЧП: кто-то из твоих пациентов опять сделал ноги?

– У Дениса во время сна приборы фиксируют сильную активность мозга! – сдержанным голосом сообщила Тамара.

Дождавшись, когда ученики, проходящие мимо них, удалятся на достаточное расстояние, чтобы не слышать их разговор, Морозов предположил:

– Может, задачки решает?

– Я думаю, что к нему возвращается память, – прикусив губу, сказала Тамара. – После нападения на изолятор у мальчика произошел сильнейший стресс, – Тамара вновь замолчала, пропустив мимо учеников. – Возможно, это вызвало активизацию мозга, – внушительно объяснила она, отчеканивая каждое слово, – в том числе зону памяти.

Морозов ненадолго задумался, облокотившись на перила, а затем решительно приказал:

– Ликвидируй обоих!

Тамара, используя все кокетство, на которое была способна, предложила другое решение проблемы:

– Выслушай меня, Петр, – вкрадчиво сказала она, глядя Морозову в глаза. – Раньше ведь ты не прочь был со мной поболтать… – сказала Тамара, прикасаясь к его руке. – Я хочу спустить ребят вниз и довести эксперимент до конца. Он просто был грубо прерван, поэтому память вернулась. Если провести эксперимент до конца – мы сотрем память раз и навсегда!

– Ладно, давай, – сдался Морозов, выслушав ее убедительные доводы. – Считай, что я не возражаю.

Тамара ненадолго заглянула в свой кабинет, а после, вернувшись в изолятор с двумя шприцами в руке, бодрым голосом спросила у детей с порога:

– Ну что, вы готовы к укрепляющим уколам?

– А что нам укреплять? – возмутился Денис. – Мы и так не слабые!

– Что-то я не пойму, – раздраженно сказала Тамара, направляясь к кровати Лили. – Вы же вроде как хотели побыстрее выписаться? Так помогите своим организмам прийти в норму! – она торопливо сняла со шприца колпачок, положила его на прикроватную тумбочку и сделала Лиле инъекцию снотворного в предплечье. Лиля чуть скривилась от боли, затем прижала ватку к месту укола и легла на кровать.

– У меня и без уколов все нормально! – предпринял последнюю попытку Денис, когда Тамара подошла к его кровати.

– Мне бабушку твою позвать? – пригрозила Тамара. Ее слова произвели нужный эффект: Денис подставил руку для укола и отвернулся, чтобы не видеть, как Тамара вонзает иглу шприца в его предплечье. В этот момент у Лили затуманился взгляд.

– У меня голова кружится… – слабым голосом призналась она.

– Меня вообще тошнит, – отозвался Денис и требовательно обратился к Тамаре: – Что вы нам вкололи?

– Я же сказала – витамины! – жестко ответила Тамара.

Через несколько секунд дети крепко уснули. Тамара с болью смотрела на них, сомневаясь, правильно ли поступает.
* * *

В учительской, сидя с чашками чая за столом, Яна – новый преподаватель биологии, очень рассеянная женщина с собранными на затылке непослушными кудрявыми волосами, и Полина, изящно закинувшая ногу на ногу, вместе с Еленой беззаботно вспоминали школьные годы, не зная, какой опасности в этот момент подвергаются дети в изоляторе. Елена с готовностью принесла школьный выпускной фотоальбом, нашла нужную страницу, показала Яне:

– Вот она, Айседора наша.

На Яну с фотографии смотрела улыбающаяся Полина. На соседней странице была фотография другой девушки, Яна спросила, кто это.

– А это как раз Инка Лыкова, – ответила Полина.

– Помнишь, Полина, вы с ней вместе занимались в биологическом клубе? – спросила Елена. – Это детище Константина Викторовича, – пояснила она Яне. – Каждый год он набирал туда особо одаренных детей и занимался с ними по отдельной программе.

Пристально глядя на фото Инны Лыковой, Яна вспомнила, как та лежала на бетонном полу в луже крови, а она, Яна, с пистолетом в руке сидела возле нее на корточках. Полицейским, прибывшим на место преступления, она показала удостоверение: «Старший следователь по особо важным делам Токарева».

Первый раз Яна встретилась с Еленой два месяца назад, вызвав ее к себе повесткой. Елена удивилась, войдя в кабинет следователя и увидев за столом молодую, предельно собранную женщину с туго собранными на затылке черными волосами. Яна окинула Елену проницательным взглядом.

– Скажите, вы знаете этих ребят? – спросила Яна и, вынув из папки фотографии, показала их Елене. – Семен Гаврилов, Станислав Марков, Инна Лыкова…

– Да, – убежденно ответила Елена. – Это наши выпускники, они закончили школу лет десять назад. А что случилось?

– Их убили, – торопливо сказала Яна и пояснила, предупреждая расспросы Елены: – Известно одно: всех этих ребят связывало то, что они учились в вашей школе.

– Может быть, это просто совпадение, прошло столько лет с тех пор… – пролепетала Елена, пораженная известием.

– А с момента смерти прошло всего несколько месяцев, – охладила ее Яна. – Так что вполне вероятно, что все это связано с тем, что сейчас происходит в вашей школе.

– Сейчас? – непонимающе переспросила Елена, округлив глаза.

– Именно. Ваш отец пропал без вести, и его пока тоже не могут найти, – подвела итог Яна, убирая фотографии и документы обратно в папку.

Елена провела взглядом по многочисленным папкам с делами – возможно даже, нераскрытыми преступлениями, – стоящими на полках шкафа за спиной следователя, по папкам, лежащим на столе, и недоверчиво произнесла:

– Но я не понимаю, что общего между этими событиями.

– Это мы и пытаемся выяснить, – объяснила Яна. – Чтобы узнать правду, я должна изучить ситуацию изнутри. Проще говоря, я хочу устроиться в вашу школу на работу, – выдвигая это предложение, Яна внимательно следила за мимикой Елены, но лицо той было бесстрастно. Она лишь слегка откинулась на стуле, обдумывая просьбу Яны. Тогда Яна еще раз повторила: – Я уверена, что все ответы кроются именно в вашей школе. Я могу рассчитывать на вашу помощь?

– Да, – ответила Елена, слегка поколебавшись, поскольку не могла связать убийства выпускников и исчезновение своего отца в одно целое. Ей казалось, что эти события ни в чем не совпадают друг с другом. Они – выпускники, а он – преподаватель, их убили, а он исчез. Скорее всего, следствие, зайдя в тупик, просто притягивает факты за уши.

Позднее, когда официальные формальности зачисления в штат преподавателей школы «Логос» были улажены, новоявленная учительница биологии, войдя в кабинет Елены, спросила ее о Войтевиче, а именно – почему он уволился.

– Какие-то семейные обстоятельства, – пожала плечами Елена. – Уехал прямо перед Новым годом, даже не попрощался ни с кем. Потом прислал письмо с просьбой об увольнении.

– А этот биологический кружок, который он вел? Что именно они там делали? – настаивала Яна.

– Клуб для особо одаренных? – уточнила Елена. – Устраивал всякие конкурсы, интеллектуальные соревнования…

– Потрясающе! – оценила Яна и попросила у Елены папку с отчетами по этим занятиям.

Елена с легкостью пообещала предоставить следователю необходимые документы, даже не потрудившись задать самой себе вопрос, чем они могли ее заинтересовать.
* * *

Пока учителя во время перемены сидели за чаепитием, младшие школьники играли в жилом коридоре. Юра Веревкин закатил Митин мяч в комнату Морозова и убежал. Митя хмуро посмотрел ему вслед, приоткрыл дверь, заглянул и решительно зашел за мячом. Услышав в коридоре уверенные мужские шаги, спрятался в ванную, оставив ее дверь чуть приоткрытой.

Он видел, как в комнату вошел Морозов. Достав из кармана запонку, тот задумчиво посмотрел на нее и положил в коробочку, стоящую на тумбочке, к точно такой же запонке. В комнату вошел Вадим Уваров со спортивной сумкой, огляделся?

– А ты неплохо тут устроился, – иронично заметил он. – Значит, деньги у школы все-таки есть? Боюсь, что ты путаешь финансы Попечительского совета с нашими… – усмехнувшись в лицо Морозову, Уваров достал из спортивной сумки пачки денег. – Проследи, чтобы эти деньги попали туда, куда нужно.

Морозов переложил деньги в кейс и убрал его в шкаф. Уваров сообщил, что Вершинина на свободе, и жестко приказал Морозову не упустить ее. Митя в ванной терпеливо дождался, пока оба они уйдут, затем вышел, взял из шкафа кейс с деньгами и побежал в комнату Алисы.

– Украл? – спросила Алиса, пораженно рассматривая пачки денег в открытом кейсе. – Но воровать – это плохо!

– Если воровать у богатых и отдавать бедным – это можно. Так делал Робин Гуд, а он настоящий герой, – объяснил Митя, успокаивая ее.

Пройдясь по школе, дети оделили деньгами всех нуждающихся. В том числе предложили их опечаленной после ссоры с Андреем Даше. Едва они распахнули перед ней кейс, у Даши округлились глаза: она-то считала, что дети просто играют.

– Где вы это взяли? Чей это кейс? – испуганно прошептала она.

– Папы Максима, – помявшись, признался Митя. – Он богатый, пусть делится.

Даша взяла кейс и торопливо направилась в класс младших школьников. Дети бросились следом за ней с возмущенными криками: «Отдай! Это наше! Отдай!» Войдя вместе с ними в класс и плотно прикрыв дверь, Даша села за парту и вновь открыла кейс.

– Господи боже мой, – покачала она головой, глядя на пачки денег.

Дети наблюдали за ее действиями, стоя у стены. На фоне прикрепленных к ней детских рисунков с изображениями дружной семьи, раскидистых зеленых деревьев и яркого летнего солнышка Алиса с Митей смотрелись особенно беззащитно.

– Ты на нас теперь наябедничаешь, да?.. – жалостливо спросила Алиса.

Осмотрев кейс, Даша нашла во внутреннем кармане пластиковую карточку «INGRID» и, поразмыслив, предложила детям следующую сделку:

– Давайте сделаем так: вы мне отдаете эту карточку, а я отдаю вам кейс и никому не слова. Вы умеете хранить тайны? – понизив голос, загадочно спросила она.

– Да, да! – с готовностью закивали в ответ Митя с Алисой.

– Значит, это будет наша с вами самая большая тайна. Да?

– Да, – восхищенно выдохнули дети.

Даша положила карточку к себе в карман, а они побежали бороться с бедностью дальше. Однако когда Митя хотел дать деньги попросившему их Юре Веревкину, Алиса возмутилась:

– Не хочу я бороться с бедностью, так мне самой ничего не останется!

– А как же другие? – растерянно спросил Митя.

– Пусть найдут свои чемоданы. А этот ты нашел для меня!

Проходящая Елена застала детей в самом разгаре ссоры.

– Что такое? – удивилась она. – Вы что, поссорились?

– Алиса – жадина, – заявил Митя, – не хочет отдавать деньги бедным.

– А ты сама разве бедная? – спросила Елена у Алисы.

– Да! Мой папа заразился – у него кризис, – трагически сказала Алиса. – У нас не будет денег, меня выгонят из школы, я буду шарить по помойкам…

– Если у твоего папы тяжелые времена, – терпеливо объяснила Елена, – это еще не значит, что ты будешь бедной и уж тем более шарить по помойкам. Потому что у тебя есть кое-что поважнее, чем деньги. Друзья – вот самое главное богатство! – она сделала паузу, дав детям возможность осознать ее слова. – Сами по себе деньги не приносят счастья. Вот и вы чуть не поссорились, – она погладила детей по головам. – Деньги – это зло. Они не стоят вашей дружбы.
* * *

Лиза, приставив ко лбу руку, словно голова ее раскалывалась от боли, вышагивала перед Максимом, а тот сидел на своей кровати, нахлобучив на переносицу нелепые огромные очки, размером в половину его лица, и делая вид, что погружен в чтение.

– Я последний раз тебя спрашиваю: ты пойдешь или нет? – еле сдерживая недовольство, спросила Лиза.

– Я там уже был, – пренебрежительно отозвался Максим.

– Ты понимаешь, что ты выпил не антидот? Сладкая водичка вирус не вылечит! – доходчиво объяснила Лиза, присев рядом с ним на кровать в очередной попытке до него достучаться. – Ты можешь умереть уже завтра!

– Понимаю, но все равно не пойду, – сказал Макс, оторвавшись от книги, и привел весомый аргумент в свою пользу: – Я же читаю!

– Тогда я пойду! – решительно заявила Лиза и сорвалась с кровати. Максим догнал ее на полпути к двери, схватив за руку. В порыве отчаяния Лиза предложила: – Я скажу, что лекарство нужно мне, что я разбила ампулу и мне нужна новая!

Уговаривать пришлось долго. Гордость не позволяла Максу обращаться с какой бы то ни было просьбой к своему отцу. Лиза буквально силой привела Макса к комнате его отца, подталкивая его, сопротивлявшегося и слабеющего с каждой минутой, к двери.

Так совпало, что из противоположного конца коридора как раз шел Морозов, просматривая на ходу какие-то документы. Он остановился и уже взялся за ручку двери, собираясь войти, как его окликнул Максим, нерешительно приблизившись:

– Пап…

Морозов вскинул голову, уставившись равнодушным взглядом на Максима, словно окатив ледяной водой с головы до ног.

– В общем, это… – промямлил Максим, чувствуя себя неуютно, – у меня проблемы…

– Можешь себе представить – у меня тоже! – оборвал его Морозов на полуслове. – Твоя мамаша решила покинуть гостеприимные ей стены дурдома, – цинично бросил он Максиму в лицо, отчего тот болезненно поморщился. – Так или иначе, она с тобой свяжется. Не забудь взять адресок.

Макс насупился. Он уже пожалел, что обратился к Морозову. Поэтому, когда тот, наконец, поинтересовался, о какой проблеме хотел с ним поговорить Макс, тот помотал головой:

– Нет проблем.

Галина дождалась конца их разговора и, подозвав Максима, вполголоса сообщила ему, что Мария ждет его в своей комнате. Оставив Лизу одну в коридоре, Макс торопливо пошел к своей матери. Войдя в комнату, он с горечью увидел, что Мария лежит на кровати, совсем обессиленная. Встав на колени возле нее, он с нежностью вглядывался в черты родного лица.

– Мама… Мама? Мама! – на разные лады повторял Макс, словно пробуя это слово на вкус.

– Как же долго я мечтала это услышать! – улыбнулась Мария сквозь слезы счастья, нежно гладя его по волосам.

– Ты должна уехать отсюда, – отбросив сентиментальность, серьезно сказал ей Максим. – Отец знает, что тебя выпустили. Он ищет тебя.

На лице Марии появилось отчаяние. Она вновь попала из огня да в полымя. Ей опять пришлось податься в бега. Максим помог Марии собрать вещи и проводил ее до остановки.

Володя осторожно, чтобы не испугать Машу, постучался в ее комнату, держа в руках поднос, на котором стояла тарелка с едой и в невысокой фарфоровой белой вазе – розовые тюльпаны.

– Рум-сервиз, – весело представился он, – обед в постель и другие капризы по желанию клиента! – открыв дверь, он вошел. Однако в комнате было пусто. Володя подошел к аккуратно заправленной кровати, поставил на нее поднос и сел рядом, взяв в руки адресованную ему записку.

«Дорогой Володя! Мне очень больно, что нам снова приходится расстаться. На этот раз – навсегда. Но я должна уехать и начать все сначала. Прости, что я даже не попрощалась с тобой. Я тебя очень люблю и никогда не забуду. Твоя Маша».

Володя сжал записку в кулаке и закрыл ладонью глаза, чтобы скрыть подступившие слезы. В комнате стоял полный порядок, даже и не скажешь, что в ней всего несколько минут назад кто-то жил. Разве что оставленные на столике, неловко сдвинутые книги говорили о том, что хозяйка комнаты покидала ее в спешке.

Максим стоял рядом с Марией на остановке, дожидаясь прибытия автобуса. Вместительную клетчатую сумку они кое-как пристроили на узенькой лавке, и она лежала там, скособочившись, словно чувствуя себя третьим лишним при их прощании.

– Я, конечно, понимаю, что мне нечего тебе предложить, – нерешительно произнесла Мария и добавила с надеждой: – Но, может быть, все же поедешь со мной?..

– Мам, перестань, – сдержанно улыбнулся Максим, – мы уже все обсудили.

– Я очень хотела стать для тебя хорошей матерью, – призналась Мария.

– У тебя все получилось, – поддержал ее Максим, – ты отличная мать! – тут он словно бы поперхнулся, хотя на самом деле он с трудом старался подавить приступ кашля, чтобы не напугать Марию. – Правда!

– Да… Которая в очередной раз бросает тебя, – голос Марии задрожал, выдавая с трудом сдерживаемые слезы.

– Ты знаешь, я не пропаду, – успокаивающе сказал Макс. – У меня здесь еще есть очень хороший, заботливый… папаша.

Оба они прыснули. Но в этой шутке была лишь самая малая доля шутки, и нервы Марии, и так уже будучи на пределе, сдались: одновременно с вырвавшимся смехом у нее потекли слезы. Она обняла Макса, прогоняя от себя мысль, что в очередной раз бросает его в беде.

– Послушай, ты меня не бросаешь, – убежденно сказал Макс, словно подслушав ее мысли. – Тебе просто нужно спрятаться на время, чтобы этот псих тебя не нашел.

К остановке подъехал автобус. Максим подал Марии сумку, и тут она разрыдалась всерьез, всхлипывая на каждом слове и шмыгая носом.

– Береги себя, – сквозь рыдания произнесла она. – Я люблю тебя!

Едва автобус с Марией скрылся вдали, Макс закашлялся и сплюнул на снег сгусток красной, пораженной смертельным вирусом крови.
* * *

Недалеко от стеклянного люка стоял большой армейский грузовик без опознавательных знаков. Двое агентов лаборатории счищали снег с большого металлического люка.

Наблюдавший за ними в бинокль Павел перебежками приблизился к грузовику, раскрыл створки брезентового полотна и залез внутрь кузова. Отодвинув брезент с огромных деревянных ящиков с маркировкой «INGRID», он с помощью ломика приоткрыл один из них. В нем находилось странного вида медицинское оборудование со множеством окошечек, разноцветных рычажков и ручек…

– Ну что, разгружаем? – предложил один из агентов, выкинув окурок в снег.

– Давай, – согласился второй и направился к люку.

Первый агент лаборатории направился к грузовику. Павел юркнул за ящики, но спрятаться за ними ему бы не удалось при всем желании: они были слишком низкие, за такими укрыться мог разве что ребенок. К счастью, когда агент уже откинул створку синего брезента, его отвлек возглас его напарника:

– Черт!

– Что там у тебя? – с недовольством спросил агент, выпустив из руки створку брезента, отчего та вновь прикрыла кузов.

– Примерзло, что ли… – напряженно откликнулся напарник, пытаясь сдвинуть вручную крышку люка. Первый агент подбежал к нему от грузовика, и, поднатужившись, они вдвоем сдвинули крышку.

– Чертова электроника опять глючит, – сделал вывод первый агент и скомандовал: – Пошли.

Они приблизились к грузовику, распахнули створки брезента… и начали выгружать ящики с оборудованием. За то время, пока они сражались с заклинившей крышкой люка, Павел за их спинами успел выбраться из грузовика и спрятаться за деревьями. Несмотря на то что снег под его ногами скрипел, выдавая Павла с головой, агенты ничего не заметили, поглощенные возложенной на них работой и пренебрегая осторожностью.

Сделав несколько снимков того, как агенты перетаскивают ящики, Павел, довольный проделанной работой, ушел. Вернувшись в землянку, он связался с Князем. Тот довольно быстро приехал, понимая, что Павел не станет тревожить его по пустякам. Павел показал ему фотографии.

– Где сейчас эти ящики? – спросил Князь, изучив фото.

– Вот это самое странное, – ответил Павел. – Их нет. Я сразу вернулся в подземелье и прочесал вдоль и поперек – ничего, ни в одной из комнат.

– В зал под часовней вел отдельный вход, никак не связанный с лабиринтом, – задумался Князь. – И этот люк, – Князь постучал пальцем по снимку, – может оказаться таким же входом. Вопрос – куда?

– Задачу понял, – кивнул Павел.

Князь тотчас уехал, а Павел стал размышлять, каким образом ему можно будет проникнуть в люк, используя тот факт, что время от времени агенты лаборатории спускают в него оборудование.
* * *

После того как Галина сообщила Максиму об ожидавшей его матери, она пошла в изолятор и застала, как детей кладут на носилки санитары в синей униформе. Они сосредоточенно и молчаливо делали свою работу.

– Что случилось? Куда их увозят? – в панике спросила она Тамару.

– В больницу, – озабоченно ответила та. – Внезапно резко упало давление, они снова в коме.

– Но они же прекрасно себя чувствовали! – недоверчиво сказала Галина, преградив санитарам путь, те вопросительно посмотрели на Тамару.

– Видимо, мозг поражен сильнее, чем мы предполагали, – мягко объяснила Тамара. – Если вы хотите, чтобы Денис и Лиля остались живы, не мешайте мне. Выносите, – коротко отдала она приказ санитарам, те немедленно взяли в руки носилки и пронесли их мимо опустившей голову Галины.

Посторонившись, Галина с болью провожала взглядом бледные лица детей. Санитары унесли их. Тамара, взяв в руки верхнюю одежду, невозмутимо вышла вслед за ними. Галина осталась одна в изоляторе, с выражением полной безысходности на лице.
* * *

Пока Макс провожал Марию, Даша пришла в комнату к Андрею и кинула ему на стол пластиковую карту Морозова. Андрей внимательно посмотрел на Дашу:

– Ты даже не была с нами внизу. Ты не знаешь, для чего она. И вдруг приносишь ее… именно тогда, когда она нужна! – с подозрением заявил Андрей.

– Если ты мне доверяешь – бери ее и используй по назначению, – решительно ответила Даша. – Если нет… значит, между нами все кончено.

Напряженно замерев, Она следила за реакцией Андрея. Эта карточка оказалась как нельзя кстати. Наконец-то Она сможет проучить этих глупых мальчишек, сующих нос не в свое дело!

Андрей взял в руки карточку, и Даша удалилась из его комнаты так же стремительно, как и появилась в ней.

Вернувшийся после расставания с матерью Макс застал Андрея и Рому в библиотеке. Андрей продемонстрировал ему пластиковую карточку, и вместе с Максом они вошли через камин в подземелье. Рома остался в библиотеке, для подстраховки.

Дойдя в подземелье до потайной двери в лифт, ребята без колебаний вставили карточку Морозова в щель.

В это самое время Полина лежала на операционном столе в лаборатории, до плеч укрытая простыней. Глаза ее были закрыты, лицо приобрело бледную синеву, выглядела она очень плохо. По ее руке тянулся глубокий разрез от запястья до сгиба локтя. Один из врачей наложил ей на руку повязку, другой, стоя спиной, стягивал окровавленные перчатки.

В операционную вошел Вадим. Увидев, в каком состоянии находится Полина, он не на шутку испугался, склонился над ней. В его всегда жестком взгляде на этот раз сквозила боль.

– Черт возьми, что вы с ней сделали?! – злобно спросил он, обращаясь к врачу. Тот обернулся, невозмутимо глядя на Уварова. Вадим с изумлением увидел, что это был Колчин.

– Нам были нужны образцы тканей. Пришлось немного помучить твою старую подругу, – с легкой долей иронии ответил Колчин.

– А если она умрет? – в голосе Вадима проскользнули панические нотки.

Колчин скинул халат на руки ассистирующего ему врача и, повернувшись к Вадиму, жестко объяснил:

– Полина – ценнейший экземпляр для наших исследований. Уникальный. Другого такого нет и, возможно, еще много лет не будет. – Колчин взял со стола пробирку и стал медленно поворачивать ее, рассматривая содержимое. – Ты это знаешь. Я это знаю. И она это знает. Ее жизнь вне опасности. Я лично слежу за этим.

Вадим перевел взгляд на Полину, она открыла глаза. На лице Вадима отразилась целая гамма чувств: страх, нежность, обреченность.

В подземелье в эти секунды двери перед ребятами начали разъезжаться, Андрей с Максом облегченно вздохнули, собираясь войти, но двери остановились на полпути, по подземелью разнесся рев сигнализации, загорелись аварийные лампочки, друзья в панике переглянулись.

В стерильной комнате Вадим и Колчин стояли, склонившись над одним из контейнеров с тканями организма Полины, взятыми для исследования. При звуках сирены Вадим резко выпрямился, повернулся к Колчину.

– Патруль вызвать или сам разберешься? – спокойно спросил Колчин.

– Сам разберусь, – сухо кинул Вадим и вышел из комнаты.

Ребята в панике бежали по подземелью. Из одного из ответвлений коридора прямо на них выбежал охранник, достал пистолет и начал по ним стрелять. Пули срикошетили от стен, ребята кинулись в обратную сторону. Свернув за угол, они наконец выбежали в нужный им коридор. Максим нажал на кирпич, дверца в камине начала отъезжать и заела.

За углом по стене мелькнула тень преследующего их охранника, он был уже совсем близко, ему оставалось лишь свернуть за угол. Но тут на него набросилась другая тень. Ребята со смесью изумления и ужаса следили за ними, чувствуя себя зрителями в театре теней. Замерев, друзья услышали рычание и истошный крик агента, вопящего от боли.

– Что за черт? – испуганно спросил Максим.

– По ходу, тварь, про которую ребята говорили, – сквозь зубы ответил Андрей, наблюдая борьбу теней на стенах.

– Которая всех жрет? – уточнил Макс и с новой силой кинулся вручную отодвигать дверь в камине. С другой стороны ребятам помогал Рома.

Вдруг рычание стихло, как и вопли агента. Он упал. Непонятная тень, замерев на мгновение, начала двигаться в сторону ребят, по мере приближения увеличиваясь в размерах. Неожиданно каминная дверь поддалась, друзья едва ли не кубарем вывалились через камин в библиотеку.

– Что случилось? – тревожно спросил Рома, ставя кочергу, с помощью которой он отодвинул дверь, на место. На ладони его была ссадина: возясь с кочергой, он ободрал руку до крови.

– Сигнализация сработала, – мрачно ответил Макс. – Когда мы пытались открыть дверь Дашкиной карточкой.

– Значит, все-таки Дашка, – домыслил Рома и не успел больше ничего сказать, потому что Андрей в ярости выбежал из библиотеки.

Вадим наткнулся на изуродованного агента вскоре после того, как ребята покинули подземелье. Увидев труп в луже крови с рваными ранами на руках и лице, он выругался, достал пистолет и кинулся дальше по коридору на звуки рычания, не вполне понимая, кого он преследует.

Непонятная тень проскользнула к лестнице, ведущей к выходу из подземелья, взлетела по ней и исчезла в лесу. Через мгновение по лестнице взобрался Вадим. Он прицелился и выстрелил наугад вслед убегающему. Тень еще разок мелькнула вдали между деревьями и скрылась.

Андрей между тем ворвался в комнату Анны. Она сидела на кровати с ноутбуком и работала. Вид у нее был измученный, утомленный. Андрей подскочил к столу и начал лихорадочно рыться в ящиках. Отыскав розовую флэшку, он показал ее Анне:

– Что это за флэшка? Почему она была у Даши? Отвечай!

– Она украла ее у меня, – ответила перепуганная Анна сквозь слезы. – Андрей, отдай… это очень личное…

Андрей, не слушая ее, вставил флэшку в ноутбук. Злорадство на его лице сменилось изумлением при виде снимка УЗИ на мониторе.

– Ты… беременна? – недоверчиво спросил он.

После происшествия в подземелье Рома нашел Дашу сидящей на ступеньках лестницы. Она плакала и не могла остановиться. Слезы все текли и текли неудержимо. Рома подсел на ступеньку рядом с ней.

– Даша… – обратил на себя внимание Рома, Даша тут же утерла слезы, прислушалась. – Андрей с Максом ходили в подземелье с карточкой, которую ты им дала.

– Он что, мне поверил? – с надеждой спросила Даша, вскинув на Рому покрасневшие от слез глаза.

– Когда они открыли дверь, сработала сигнализация, – сообщил Рома, то и дело прикасаясь к ноющей на ладони ране.

– Господи! – вырвалось у Даши, она приложила к губам слабо сжатый кулак, словно боясь, что наружу вырвутся ее самые плохие предчувствия. – Как они выбрались? – наконец решилась спросить она.

– В них стрелял охранник, потом хотела сожрать какая-то тварь. Для полного счастья заклинило камин на выходе… – Рома сделал театральную паузу, чтобы Даша могла оценить масштабы угрожавшей ребятам опасности. Даша от его слов заплакала, нервно прокручивая пальцами правой руки серебряное колечко на безымянном пальце левой. Рома поспешно добавил, не желая выглядеть в ее глазах вестником, приносящим дурные вести: – Не-не, все нормально, отделались ссадинами. Вот, – и он, раскрыв пораненную ладонь, показал ее Даше.

Даша еще сильнее разревелась. Теперь-то уж точно Андрей, да и все остальные будут считать ее предателем. Но она же ни в чем не виновата! Она хотела как лучше! Хотела помочь! Наверняка это Морозов вовремя спохватился, что пропала его карточка, и забил тревогу.

– Даш, но ты же сама всех загрузила, – напомнил Рома, разведя руками. – Эти ваши секретные встречи с Анной… – осторожно закинул удочку он.

– Флэшка в ноутбуке торчала… – призналась Даша сквозь слезы. – Я включила, а там УЗИ… Я не хотела, чтобы Андрей узнал об этом, боялась его потерять…

Выслушав Дашу, Рома пошел в медицинский кабинет, чтобы обработать ссадину на ладони. Тамара попросила его присесть на стул, а сама внимательно рассмотрела кровоточащую рану.

– Где тебя угораздило? – пристально глядя на него, спросила Тамара. – Опять ходили в подземелье, бойцы невидимого фронта? Ты знаешь, что погиб еще один человек? – сердито добавила она, а потом внушительно сказала: – Карточку дезактивировали в последнюю секунду.

– Дашка стырила ее у Морозова! – стал оправдываться Рома. – Я вообще ничего не знал! – затем пожаловался: – Завтра раздадут ампулы, стопудово Макс устроит экспертизу.

– Не будет никакой экспертизы, – многозначительно сказала Тамара. – Потому что больше нет никакого предателя.

Рома изумленно смотрел на нее, не понимая, каким образом они сумели все уладить. Тамара проигнорировала его вопросительный взгляд, заканчивая перебинтовывать рану. Еще не хватало ей отчитываться перед этим мальчишкой, так трусливо предавшим своих друзей.
* * *

Вечером Морозов подошел к шкафу в своей комнате, открыл его и пошарил рукой в поисках кейса. На лице его отразилось недоумение. Он распахнул дверцы шкафа, заглянул в него – кейса не было.

– Убью!.. – с ненавистью сжал кулаки Морозов, отшвырнул ногой стул и стремительно вышел в коридор.

Войдя в учительскую, он застал Митю и Алису за увлекательным занятием: одну за другой они погружали тонкие пачки купюр в шредер. Рядом стоял открытый кейс – денег в нем осталось всего ничего.

– Вы с ума сошли?! – с ненавистью закричал Морозов и, схватив Алису, поднял ее, схватив под мышки, в воздух и начал трясти. – Что вы делаете?!

В этот момент мимо учительской проходила Елена. Она на миг застыла, увидев эту сцену, но тут же опомнилась и ледяным тоном приказала:

– Петр, отпусти ребенка!

Морозов отпустил Алису, и дети тут же побежали в свои комнаты.

– Кое-кого не мешало бы выпороть, – сквозь зубы сказал Морозов, – чтобы раз и навсегда отучить брать чужие вещи.

– Не тебе их этому учить, – жестко охладила его Елена.

Морозов кинулся к шредеру, вскрыл его, достал денежную «лапшу». Расстроенный, разжал пальцы, позволив ей разлететься по полу. Вернувшись к себе в комнату, он сел, взялся руками за голову, запустив пальцы в волосы. В его комнату ворвался Уваров.

– Сегодня эта тварь убила еще одного, – в ярости сообщил он. – Буквально растерзала, куска целого не осталось.

– Кто-то был в моей комнате, – делая усилие над собой, произнес Морозов. – Кейс с деньгами пропал.

– Не сам ли ты подстроил это ограбление? – с подозрением глядя на Морозова, спросил Вадим Уваров, затем цинично усмехнулся: – Деньги возместишь из собственных средств. Не обеднеешь.

Уваров вышел, хлопнув дверью, Морозов с ненавистью посмотрел ему вслед.
* * *

Войдя в комнату Веры, Володя рассказал ей, что Мария сбежала. Что называется, поплакался в жилетку. Вера терпеливо выслушала его, дав возможность выговориться, а потом заговорила о деле:

– Он точно один из тех, кого я видела… – Она завела речь о человеке, накачанном лекарствами, которого из школы увезла днем Тамара. – Кому Тамара делала укол в шею. На нем даже пижама такая же.

У нее зазвонил мобильный, и она, посмотрев на номер и увидев, что ей звонит Князь, включила телефон на громкую связь.

– Нужно поговорить с этим человеком, и как можно быстрее, – сказала она, узнав, что машину со странным пациентом выследили.

– Не выйдет, – ответил Князь. – Он мертв. Безусловно, ему помогли. Но такой исход был предсказуем – его увезли в клинику «Ингрид».

– Не знала, что они занимаются чем-то, кроме производства лекарств, – нахмурилась Вера.

– Но эти лекарства надо на ком-то испытывать, не так ли? – с горечью отозвался Князь. – В лесу засекли машину с партией медицинского оборудования неизвестного назначения. В подземелье явно что-то происходит…

– Надо осмотреть тело, пока его не уничтожили, – подвела итог Вера, положив трубку. – Давай, думай, как это сделать, – сказала она Володе.

Тем же вечером санитар в синей медицинской форме вкатил в морг клиники «INGRID» каталку, на ней лежал черный мешок с трупом. Поставив ее в ряд таких же каталок с черными мешками, санитар вышел. Молния на мешке зашевелилась, поползла, из мешка выбрался Володя. Он тут же открыл дверь морга изнутри, и в помещение вошла Вера, на ходу натягивая латексные перчатки.

Вера и Володя стали открывать мешки, пытаясь найти труп увезенного Тамарой пациента. Наконец нашли нужный мешок. Вера открыла молнию до конца, склонилась над трупом, ощупывая его пижаму.

– Что мы ищем? – спросил Володя.

– Я пока не знаю, – задумчиво ответила Вера. Заметив на шее трупа цепочку с жетоном, сняла ее и положила к себе в карман, после чего увидела рану, находящуюся у мертвого мужчины на шее слева. – Разрез сделан уже после смерти, – уверенно сказала она. – Видишь, кровотечения не было – рана совсем сухая.

– Ты права, – согласился Володя. – Но зачем им резать труп?

– Возможно, чтобы извлечь то, что до этого туда ввели, – предположила Вера. Застегнув молнию на мешке, они торопливо покинули морг. Володя, перед тем как выйти, схватил мешок, в котором прятался, скомкал его и запихал в карман – так вероятность того, что кто-то хватится «сбежавшего трупа», сводилась к минимуму.
* * *

В это время в подземелье в операционной пришел в себя Денис. Он тут же прикрыл глаза рукой от яркого света, бьющего из направленного в изголовье койки круглого большого хирургического светильника.

Он тут же протянул руку к соседней койке и растолкал все еще пребывающую под воздействием снотворного Лилю. Она с трудом разомкнула веки, приподнялась на локтях, спекшимися губами произнесла:

– Где я?..

– Не знаю, – ответил Денис, спустив ноги на пол. Он подошел к двери с круглым окном, подергал ее. – Заперто.

Осмотревшись, Денис все вспомнил: как они с Лилей играли в шпионов, пытаясь следить за Войтевичем, как их схватили и впервые привели в эту комнату, похожую на тюремную камеру. Как их, перепуганных и сопротивляющихся из последних сил, привязали ремнями к койкам и надели на головы шлемы. Денис остановил тревожный взгляд на Лиле:

– Это все подстроила Тамара! Вколола нам какую-то дрянь.

– Зачем? – спросила Лиля, все еще находясь в ступоре.

– Она нас похитила. Мы теперь типа опасные свидетели, – осенило Дениса. – Вот Тамара нас сюда и упекла. Как узнает, что я все вспомнил, тут мне и кирдык… или как там у немцев…

– Капут, – подсказала Лиля и тут же спросила испуганно: – Что же нам делать?

Отломав от каталки железную планку, Денис попытался отжать замок, просунув ее между косяком и дверью. Налегая на планку всем телом, он кряхтел, взмокнув от напряжения:

– Сейчас! Еще чуть-чуть… – планка согнулась пополам, и Денис отшвырнул ее в угол, в сердцах пнув дверь ногой.

Похоже, на этот раз им грозила смертельная опасность. Денис вернулся на свою койку, украдкой от Лили вытерев непрошенную слезу. Лиля напряженно смотрела на него, даже у нее, всегда такой сообразительной и полной идей, на этот раз не было ни одной мысли, как им можно выбраться из плена.
* * *

Лиза поздним вечером спускалась по лестнице, когда у нее начало неожиданно сильно биться сердце, она схватилась за грудь и едва не оступилась на ступенях. Каждый вдох давался ей через силу, отзываясь острой, разрывающей грудную клетку болью. Достигнув подножия лестницы, она зажмурилась, стараясь контролировать дыхание, делая короткие вдохи-выдохи.

Открыв глаза, она увидела идущую по коридору к лестнице Надю в кружевном белом платьице, белых колготках и белых лакированных туфлях-«лодочках», ее волосы были уложены «корзиночкой», перевязанной двумя капроновыми бантами.

– Надюша! Какое у тебя прикольное платьице! Настоящий винтаж! – приветливо улыбаясь, сказала ей Лиза.

Надя прошла мимо нее с бесстрастным лицом, словно не заметив, даже не улыбнувшись в ответ, и неспешно стала подниматься по лестнице. Воздух был полон звенящей тишины, но, несмотря на это, не было слышно даже звука Надиных шагов. Лизе стало не по себе, она проводила Надю тревожным взглядом, продолжая держаться рукой за грудь, в которой исступленно, словно колокол, предупреждающий о приближении беды, билось сердце.
Спит дитя, и взрослый спит,
Сладким сном весь мир обвит.
В звездном небе спит луна,
Только смерти не до сна.
Сердце бьется: тук да тук,
Скоро стихнет этот звук!
* * *

Морозов вызвал ребят к себе посреди ночи, отправив каждому на мобильный смс: «Через 10 минут у кабинета директора. Явка обязательна! Морозов». В кабинет приказал заходить по одному.

Ребята переминались у подножия лестницы. Спросонья они не могли сообразить, что на этот раз задумал Морозов. Самым логичным было предположить, что он просто издевается.

– Так, все собрались? – осведомился спустившийся с лестницы Морозов. – Отлично. Послушные мальчики и девочки. Значит, так, – он обвел взглядом недовольные, настороженные лица ребят, – все остаетесь здесь. Ты, – он ткнул пальцем в сторону Даши, сидевшей на диване между Викой и Андреем, – пойдешь со мной.

– Я? – опешила Даша. – А почему я?..

– Я так решил, – непререкаемо ответил Морозов, даже бровью не поведя. – Нам же есть о чем поговорить? – добавил он.

Даша испуганно посмотрела на Андрея. Таким заявлением Морозов словно намекал на что-то, известное только ему и Даше, на какую-то связывающую их тайну. Андрей, конечно же, не мог этого не заметить.

– Что вам от нас нужно? – возмущенно вскинулся он.

– Узнаете, – успокаивающим тоном ответил Морозов. – Всему свое время, – он опять перевел взгляд на Дашу и скомандовал: – За мной!

Даша, повиновавшись, поплелась следом за Морозовым, оглядываясь на друзей, чтобы прочитать хоть что-то на их лицах: поддержку или обвинение. Но в их взглядах сквозило лишь смиренное ожидание, словно у приведенных на заклание агнцев.

Даша, впрочем, вскоре вернулась и сообщила, что подошла очередь Андрея. Он вошел в кабинет, слабо освещенный настенным и настольным светильниками, взял протянутую Морозовым ампулу и положил ее в карман.

– Пей, – жестко приказал ему Морозов. – При мне пей!

– Выпью, когда Макс тоже получит лекарство, – с вызовом ответил Андрей.

– Какое благородство! – воскликнул Морозов, изумленно вскинув брови. – Хочешь умереть на пару с другом? – понизив голос, Морозов предупредил: – На твоем месте я бы лучше позаботился о сестренке. Трупов может быть не два, а три…

Андрей, с ненавистью глядя на Морозова, выпил лекарство и швырнул ампулу ему на стол. Максиму, зашедшему в кабинет за лекарством, Морозов вновь не дал ампулу, хотя Макс уже еле держался на ногах, часто кашлял и вообще выглядел очень плохо.

– Дай мне эту гребаную ампулу! – потребовал Максим, протянув руку.

– Конечно, – согласился Морозов, – как только скажешь, где сейчас наша отважная Мария.

Максим вышел, так ничего и не сказав. Ребятам он соврал, что Морозов дал ему лекарство, чтобы они лишний раз за него не переживали.
* * *

Агенты Уварова ночью долго шарили по лесу в поисках… да они и сами не знали, кого же они ищут. Разные ходили слухи. Разодранные в клочья двое агентов в подземелье, украденные лекарства, невнятные указания, данные им разъяренным Уваровым, – все это заставляло агентов быть настороже. Они держали оружие наперевес и поминутно оглядывались.

В глубине леса на снегу лежал раненый волк. Его шкура была в крови, задняя лапа мелко дрожала. Волк был обессилен. Задрав голову, он протяжно завыл. Из-за облаков медленно выплыла полная луна. Ее призрачный свет разлился по тревожно зашумевшему лесу. Тень волка на снегу удлинилась, исказившись. Из его пасти вырвалось гортанное рычание…

Глава 15
Гюнтер

Володя и Вера, поочередно наблюдая за домом Тамары в бинокль, увидели, как знахарка выходила из дома по воду. Вернувшись к входной двери, она поставила ведро с водой у порога, откинула крышку небольшого настенного сканера, закрепленного рядом с дверным косяком, приложила к панели палец.

– Ничего себе, – поразилась Вера и передала бинокль Володе.

Раздалось жужжание, входная дверь была разблокирована, знахарка, подхватив ведро, вошла в дом.

– Вот это я понимаю, домик на болоте! – восхищенно заметил Володя. – Прямо Баскервиль-холл какой-то… Понятно, почему Тамара на него столько денег отвалила.

– Пойдем-ка поближе посмотрим, что там, – предложила Вера, закрутив крышку термоса с горячим чаем и убрав его в рюкзак.

Они с Володей тотчас сорвались с места и направились к дому.

Подойдя, они осмотрели его снаружи. Вера, подтянувшись на руках, попыталась заглянуть в окно, но оно оказалось заложено изнутри – либо черным гипсокартоном, либо фанерой.

– Камеры вроде нет, – сделала вывод Вера. – Только сканер…

– Странно, да? – скептически отозвался Володя. – Насчет водопровода никто не парится, а система безопасности – как в Пентагоне!

– Значит, внутри действительно что-то ценное, – сказала Вера, такой вывод напрашивался сам собой.

– Думаю, ты права: они здесь держат новичков до начала опытов, – кивнул Володя на дом. – Такая система безопасности – чтобы не сбежали. Это чудо техники обычной отмычкой не откроешь, нужны чьи-то пальчики…

Вернувшись в школу, они разработали хитрый план. Вызвав Тамару на кухню якобы по просьбе Галины, Вера ждала ее, сидя за столом и попивая виноградный сок. На столе стоял полный графин сока и еще один пустой стеклянный стакан.

– Вы Галину Васильевну не видели? – тревожно спросила Тамара, заглянув на кухню. – Мне от нее смс пришло, что она меня ищет…

– Она тут была, минут пять назад вышла, – как ни в чем не бывало, солгала Вера.

– Тогда я попозже зайду, – решила Тамара.

Вера обменялась с Володей, шинковавшим в сторонке овощи, быстрым взглядом.

– Да ты посиди здесь, она сейчас вернется, – поспешно предложила Вера, пока Тамара не успела выйти. – Сок будешь? Виноградный. Садись. – Она приветливо улыбнулась, кивнув Тамаре на стул напротив себя.

– Пожалуй, не откажусь, – устало улыбнулась Тамара в ответ.

Вера спокойно взяла графин, налила сок в пустой чистый стакан. Шинкующий овощи Володя время от времени искоса бросал в их сторону внимательные взгляды, чтобы убедиться, что их план работает.

– Честно говоря, я бы не отказалась сейчас от вина, – по-дружески открыто заявила Вера, старательно заговаривая зубы Тамаре. – Эти юные дарования кого хочешь доконают. А недавно, не поверишь, нашла под партой список прозвищ учителей! – Вера непринужденно рассмеялась, с удовлетворением наблюдая между тем, как Тамара пьет сок.

– Любопытно, – сдержанно отозвалась Тамара.

– Елену Сергеевну обозвали Гиеной, Воронцова – Тангенс-котангенс, Яна – Несмеяна… – ловко выдумывала Вера на ходу.

– Про свое прозвище я даже не спрашиваю, – улыбнулась Тамара, допив сок и ставя стакан на стол. – Лучше не знать. Еще бы с удовольствием поболтала, но мне пора, – Тамара поднялась, направившись к выходу. – Мне еще в город надо отлучиться на пару часов…

– Удачи! – откликнулась Вера, дружелюбно улыбаясь.

Едва Тамара вышла, улыбка исчезла с лица Веры, Володя подошел к столу, на ходу натягивая латексные перчатки. Достав из кармана спрей в маленьком металлическом баллончике, он брызнул на стакан, затем подсветил фонариком с ультрафиолетовой лампочкой. На стакане проступил четкий отпечаток большого пальца Тамары.

– Давай быстрее, – поторопила его Вера, – сейчас в самом деле Галина вернется.

– Отличный отпечаток, – с удовлетворением откликнулся Володя и, положив стакан в целлофановый пакет, спрятал его в карман, после чего они с Верой направились в его комнату.

Сев за свой стол, Володя вытащил стакан. Осторожно придерживая его одной рукой, второй с помощью маленькой кисточки он нанес на отпечаток пальца Тамары специальный состав, похожий на густой светлый гель.

– Что это? – с любопытством спросила Вера, стоя рядом и наблюдая за его действиями.

– Очень хитрый полимерный клей из запасов Князя… – откликнулся Володя. – Он сделает наш плоский отпечаток объемным – так его будет проще перенести, – объяснил Володя и чуть отодвинул от себя стакан, любуясь проделанной работой.

– Ну и где отпечаток? – с недоумением спросила Вера, вглядываясь в абсолютно плоскую поверхность застывшего на поверхности стакана клея. – Я вообще ничего не вижу!

– Минутку терпения, – призвал Володя и вновь подсветил стакан ультрафиолетовым фонариком. Под гелевой заплаткой четко просвечивался отпечаток большого пальца. – Готово! – воскликнул Володя. – Вашу ручку, фрау-мадам…

Вера надела на руку резиновую перчатку и протянула ему ладонь с растопыренными пальцами, и Володя осторожно смазал подушечку ее большого пальца чем-то вроде прозрачного лака для ногтей, затем аккуратно прижал ее к просвечивающему сквозь гель отпечатку.

– Это действует как клей для фиксации синтетической пленки на резиновой поверхности, – пояснил Володя. – Все, снимай! – скомандовал он.

Вера осторожно отлепила палец от стакана и бережно сняла перчатку. Володя внимательно осмотрел отпечаток, прикрепившийся к перчатке, и удовлетворенно улыбнулся. Теперь необходимо было навестить дом у болота и проверить результат их работы в деле.

Но сначала они должны были просмотреть документы в ноутбуке Тамары. У них было ровно два часа, пока она была в городе. Пробравшись в ее кабинет, Вера и Володя скачали из ее ноутбука файлы. Однако все они оказались зашифрованными.

– А что, отмычки к файлам у тебя нет? – нахмурившись, спросил Володя. Он стоял у чуть приоткрытой двери, осторожно выглядывая через маленькую щель в коридор на случай, если кому-то вздумается войти в медкабинет.

– Да тут не отмычка… Тут кувалда нужна! – покачала головой Вера, не сумев подобрать пароль к некоторым файлам.

– Ну, что там? – Володя отошел от двери и заглянул в монитор. – Ого, «Гюнтер»! оригинальное название, – воскликнул он, увидев имя одной из зашифрованных папок. – Это кто, ее дружок?

– Скорей, дружок Гиммлера и Геринга, – усмехнулась Вера, набирая номер на телефоне. – Ганс Гюнтер, главный спец по нордической расе, генетик-евгенист.

– Значит, прекрасная Тамара отлично понимает, что делает, – хмуро сделал вывод Володя и вздохнул с сожалением: – А я-то думал, она по незнанию с этими упырями работает… – Володя опять отошел к двери и осторожно выглянул в коридор.

– Борис Константинович, это я, – сказала Вера в трубку. – У нас проблема – все файлы Славиной зашифрованы. У вас есть сильный криптограф? Я вам сейчас перешлю все, что мы у нее нашли.

Вера переправила все найденные документы – «Фото», «ПГ», «Гюнтер» – Князю в надежде, что он сумеет их расшифровать. Теперь оставалось главное – пробраться в домик Тамары. Договорившись о встрече возле ее дома, Вера с Володей вышли из медицинского кабинета, предварительно прикрыв крышку ноутбука и стерев с нее отпечатки их пальцев.
* * *

Проснувшись утром по сигналу будильника, Надя села в кровати, сладко потягиваясь, и тут же радостно воскликнула:

– Ой, Алиса, смотри!

На ее тумбочке лежала красивая еловая веточка с шишкой.

– Веточка… – недоуменно произнесла Алиса, потирая заспанные глаза. – А откуда она у тебя?

– Это подарок от Гномика! – догадалась Надя. – Как раньше. Значит, он опять приходил ко мне!

– Как он мог к тебе прийти, он же умер! – с сомнением произнесла Алиса, уже окончательно проснувшись.

– А теперь ожил, – убежденно сказала Надя.

– Надя, мертвые просто так не оживают, – предупредила Алиса подругу.

– А мой смог! – Надя упрямо настаивала на своем. – Ну ты же видишь, он приходил!

Алиса покачала головой и хотела было еще что-то возразить, но Надя выглядела такой счастливой. Солнечный свет, проникая в комнату, ласкал бледную кожу ее лица своими лучами, черные волосы, слегка растрепанные после сна, только подчеркивали его снежную белизну. Ну точь-в-точь Белоснежка из сказки!

Утро Галины началось не столь радостно, даже с точностью наоборот: ее вызвали на кухню, в которой, всхлипывая над телом Джека, стоял дворник. Кто-то опять пробирался ночью в школу. Джек был не просто убит – он был зверски растерзан.

– О, господи, какой ужас… – выдохнула Галина, отвернувшись. Даже ей, с ее выдержанностью, при взгляде на мертвого пса – всеобщего школьного любимчика, лежащего на полу со вспоротым брюхом, – стало дурно.

– Хороший пес был, – скорбно произнес дворник, теребя в руках поводок, оставшийся ему в память о Джеке. – Я его щенком взял. А эта сволочь его разорвала… Оборотень…

– Чтобы я этого слова больше не слышал! – воскликнул Морозов, зашедший на кухню следом за Галиной.

– А как мне его называть, если он через закрытые двери в школу ходит? – возмутился дворник.

– Ну как же, «сквозь закрытые двери», – скептически повторил Морозов и обратился к Галине: – Я же просил вас лично проверять, чтобы все двери ночью были закрыты на замок!

– Я сегодня все лично проверила, – отозвалась Галина, стараясь не смотреть на распростертого на полу Джека. – Все было закрыто, в том числе и эта дверь, – она кивнула в сторону входной двери с улицы.

– Ну да, вы проверили. А кто-то вышел ночью на улицу покурить – и не запер. – Морозов кинул взгляд на дворника, чье лицо вытянулось от возмущения таким несправедливым обвинением. – Боюсь, придется нам на все двери сигнализацию ставить, – нахмурился Морозов. – И еще раз прочесать весь лес, чтобы покончить с этой мразью раз и навсегда. И не только с ней, но и с идиотскими байками!

Когда после этого в комнату к Морозову пришел Макс, тот сорвал на нем злость.

– А, сынок, проходи, проходи, – вальяжно пригласил Морозов, развалившись в кресле. – Что случилось? Денег на мороженку не хватает?? Не боишься горлышко застудить?..

– Мне нужны наши ампулы, – ответил Макс, прислонившись к стене. Он все еще плохо себя чувствовал. Для полного восстановления сил одной ампулы, которую ему вечером принесла Мария, было недостаточно.

– Зачем они тебе? – продолжал издеваться Морозов. – Максим, хватит травить себя всякой химией, это вредно!

– У нас был договор. Маша здесь. Что тебе еще нужно? – нахмурился Макс.

– А в этом договоре был пункт про ружье, из которого меня хотят застрелить на глазах у всей школы? – осведомился Морозов.

– Это был мой план, – признался Макс. – При чем тут ребята?

– А ты, оказывается, стратег, – усмехнулся Морозов, поднявшись с кресла и опершись ладонями о стол. – Жаль, план не удался.

– Скажи спасибо Маше – она меня остановила, – с горечью откликнулся Максим, придерживаясь руками за шкаф.

– Боюсь, ей придется в очереди постоять, потому что первым делом я поблагодарю твою новую подружку. – Морозов победоносно смотрел на Макса, спрятав руки в карманы брюк. – А ты что, не в курсе? – спросил он, глядя на растерявшегося Максима. – Да, это она, Лиза. Лиза вызвала твою мать.

– Я тебя просто ненавижу, – кинул в лицо Морозову Макс и вышел, пошатнувшись и едва не сбив высокую глиняную вазу, стоявшую у двери.

Как только он оказался в коридоре, ребята обступили его.

– Ну что, он дал тебе лекарство? – с тревогой спросил Рома.

– Нет, – просто ответил Макс.

– Почему? – с болью в голосе спросила Вика, давно уже уставшая от всех этих приключений. – Что мы опять сделали не так?

Максим обвел взглядом своих друзей, задержав его на Лизе.

– Это из-за меня, – признался он мрачно, развернулся и пошел прочь по коридору. Друзья, не сговариваясь, двинулись за ним.
* * *

В класс младших перед самым началом урока заглянул Андрей. Он привел в класс Надю, сегодня его сестренка была непривычно радостной, он уже давно ее такой не видел.

– Давай, удачи, – шепнул ей Андрей, и она тут же упорхнула за свою парту.

Анна, уже усадив детей, подошла к нему и спросила раздраженно, зачем он пришел.

– Хочу напоследок пообщаться с сестрой, – жестко ответил Андрей, – потому что уроды, на которых ты работаешь, перестали давать нам вакцину.

– Как перестали? – ошарашенно переспросила Анна. – Вы должны принимать лекарство раз в сутки!

– Думаешь, я вру? – тонкие губы Андрея исказились в невеселой улыбке. – Через сутки проверишь.

Анна хотела что-то спросить, но Андрей перебил ее:

– А еще через несколько лет тебе будет, что рассказать своему ребенку, когда он спросит, где его отец, – сурово намекнул он, демонстративно повернулся к ней спиной и вышел, направляясь в свою комнату.

В ней уже собрались его друзья, обсуждая, почему Морозов отказался выдать им лекарство. Все ополчились на Макса, так безрассудно поставившего своим поступком на карту их жизни.

– Это ж надо было додуматься до такого – убить Морозова! – яростно упрекала Макса Вика. – Как тебе вообще такая мысль могла прийти в голову?

– Что мне нужно было делать? Ну что мне нужно было делать? – кричал Макс в ответ. – Что вы вообще наезжаете на меня? Я же его не убил в конце концов! Меня уже тошнит от вас…

– Тошнит его! – возмутилась Вика. – Да нас здесь всех скоро так затошнит… А потом мы все умрем!

– Вика, перестань, – попыталась успокоить ее Лиза. – Морозову просто нужен был повод. С ружьем или без ружья… Он бы все равно что-то придумал, чтобы не давать нам лекарство.

– А что это ты меня сначала сдаешь, а потом защищаешь, а? – с обманчивой мягкостью спросил Макс Лизу.

– Ты с ума сошел, Максим, – пролепетала Лиза. – Я тебя никому не сдавала…

– А откуда Морозов все узнал тогда? – повысил голос Максим, глядя на Лизу в упор испепеляющим взглядом.

– Я не знаю, – растерялась Лиза.

– Сколько нам еще осталось? – раздался тихий голос Даши. Она сидела на кровати Андрея, рядом с ним, не вступая в общую склоку, и лишь теперь задала свой вопрос, охладив пыл спорящих друзей.

– Думаю, меньше суток… – отозвалась Вика.

Все вскинули головы на раздавшийся стук в дверь. В комнату вошла Анна. При виде нее Андрей словно взбеленился. Он тоже не вмешивался в ругань, разразившуюся в комнате, переживая за каждого из них в отдельности и за всех одновременно. Поэтому при виде Анны, которая косвенно тоже была виновата в разыгравшейся трагедии, он уже не смог сдержаться:

– Что, пришла добить, чтоб не мучились? – грубо спросил он.

– Андрей, можно тебя на минуточку… – выдержав шквал гневных взглядов, спросила Анна.

– Да ладно, говори здесь, у меня здесь ни от кого секретов нет, – Андрей посмотрел на друзей, но те попрятали взгляды.

– Андрей, давай выйдем, – снова попросила Анна. – Это очень важно.

– Ну ладно, давай выйдем, – сдался Андрей, нехотя поднимаясь с кровати. Рома поджал губы и заметно напрягся. Друзья решились посмотреть вслед вышедшим, только когда за Андреем уже закрывалась дверь.

– Что тебе от меня надо? – ожесточенно спросил Андрей.

Вместо разговора Анна вложила в его руку шесть ампул и ушла, не сказав ни слова. Андрей проводил ее растерянным взглядом.
* * *

Теперь Максу стало ясно, почему Мария вернулась, и он очень сердился на Лизу, поставившую под удар жизнь его матери. Макс и Лиза начали ссориться прямо во время занятия по биологии.

– Макс, ты можешь объяснить, что происходит? – вполголоса спросила Лиза, сидя с Максом за одной партой.

Макс никак не отреагировал на ее вопрос, делая вид, что он внимательно слушает преподавателя биологии. Яна тем временем воодушевленно зачитывала лекцию по учебнику:

– Ученому Гансу Бруннеру удалось найти одну из возможных причин повышенной агрессивности. Он обнаружил мутацию в гене моноаминоксидазы А, предопределившую склонность к насилию.

– Макс… – снова позвала Лиза.

– Ты настучала на меня отцу! – раздраженно ответил Макс. – Да еще и заставила приехать сюда Машу, хотя прекрасно знала, что она здесь в реальной опасности!

Даша с Викой, сидящие за их спинами, тревожно переглянулись: кому, как не им, было знать, что он не умеет держать себя в руках и, если не попытаться его остановить, вскоре может себе позволить говорить во весь голос, так что слышно будет не только сидящим поблизости.

– Надо было спасти тебя, – произнесла Лиза, оправдываясь. – Я просто не нашла другого способа…

Яна на секунду замерла, бросив неодобрительный взгляд в их сторону, затем терпеливо продолжила лекцию:

– Однако наличие подобного гена не делает человека преступником. Ведь существует еще и влияние среды, которое может развить эту предрасположенность, а может ее купировать.

– В другой раз захочешь кого-нибудь спасти – иди в Красный Крест, – повысил голос Макс, так что на него стали оглядываться его одноклассники. – Там такие добренькие дуры как раз нужны!

Яна раздраженно постучала ручкой по столу, призывая к тишине.

– Я переживала за тебя, – возмущенно прошептала Лиза.

– Переживай за себя! – на весь класс в сердцах заявил Макс.

– Морозов! Виноградова! – вышла из себя Яна. – Я вижу, у вас разыгрался ген болтливости. Придется поменять среду. Покиньте, пожалуйста, помещение и выясняйте ваши отношения в коридоре!

Макс первый сорвался с места и стремительно вышел из класса. Лиза поспешила за ним. Харитонов проводил ее глазами, что не укрылось от ревнивого взгляда его подруги Светы Тимофеевой. Догнав в коридоре Макса, Лиза взяла его за руку, но он резко вырвал ее.

– Что ты вообще за мной таскаешься? – прошипел он.

– Прости, что не дала тебе умереть, – чуть не плача, ответила Лиза.

– Кто ты вообще такая, чтобы решать за меня? – злобно бросил в лицо Лизе Макс.

– Ты просто подлец, – смерив его взглядом, сказала Лиза. – Не можешь ответить сильному врагу, срываешься на слабых друзьях. – Лиза пошла прочь по коридору, но на полном ходу развернулась и разочарованно произнесла напоследок: – Я ошиблась в тебе…

Они разошлись в разные стороны, оба обиженные и оскорбленные. В классе Яна продолжила лекцию про ген агрессивности, словно ничего и не произошло, не зная, какие страсти разыгрались в коридоре.

Пока все записывали лекцию, Рома набрал смс Морозову. На что Морозов попросил его заглянуть после урока к нему в комнату. Спокойная и в какой-то мере даже утонченная обстановка в ней резко дисгармонировала с настроением ее хозяина. Стоящие на полках шкафа бронзовые статуэтки древнегреческих богов, гипсовый бюст Пушкина – все это никак не вязалось с раздраженно мерившим комнату Морозовым.

– Что это, черт возьми? – спросил он, едва Рома вошел в комнату. – «Анна дала нам лекарство», – зачитал он смс с телефона. – Это у тебя шутки такие?

– Да нет, без шуток, – виновато ответил Рома, доставая из кармана ампулу. – Она дала Андрюхе ампулы, шесть штук, – он протянул ампулу Морозову. – Я сделал вид, что пью, никто и не заметил…

Морозов покрутил ампулу в руках, поморщившись, и кинул ее в ящик стола. Ему казался диким сам факт того, что Анна раздобыла ампулы в обход него. То, что Рома не соврал, разозлило его еще больше. Уж лучше бы это была глупая выдумка. Получалось, что Уваров был прав и события в школе действительно выходили из-под контроля Морозова.

– Максим собирался меня убить, и ты об этом знал, а я – нет, – злобно ухмыляясь, припомнил Морозов.

– Я правда не в курсах был, – скороговоркой стал оправдываться Рома. – Макс только сегодня раскололся! Что хотел убить и не смог…

– Тогда ты мне больше не нужен, – сделал безжалостный вывод Морозов. Одной рукой схватив Рому за грудки, другой он вынул из кармана шприц с прозрачной жидкостью и зубами сорвал с него колпачок. – Зачем мне бесполезный информатор? – рассуждая вслух, Морозов приставил шприц к шее Ромы.

– Не надо, пожалуйста! – едва не плача, проговорил Рома. – Я знаю кое-что другое… важное! Это про Лизу. Она видит призраков. И они с ней говорят. Она видела вашу жену, – торопливо выложил Рома последний козырь. Озадаченный Морозов, глядя исподлобья, отпустил его, и Рома, тяжело дыша и судорожно потирая шею, торопливо досказал: – И узнала, как вы ее убили… утопили в ванне.

Морозов нахмурился, взял Рому за шиворот и грубо выставил за дверь. Затем, поразмыслив немного, вышел из комнаты и стремительно направился по коридору в сторону учебных классов.

Он ворвался в класс младших, в котором как раз не было урока. Анна в одиночестве проверяла домашние задания, сидя за столом. Быстрым шагом пройдя через класс, Морозов угрожающе склонился над Анной, в ярости смахнув лежавшие перед ней тетради на пол.

– Зачем ты дала антидот Авдееву и его друзьям-недоумкам? – рявкнул он.

– Я не могла позволить им умереть, – сдержанно объяснила Анна.

– Ты не имеешь права что-то позволять или не позволять! – заорал на нее Морозов. – То, что происходит с этими сопляками, тебя не касается!

– Нет, касается, – твердо ответила Анна и поднялась со стула. Морозов, потерявшись от такой наглости осмелевшей Анны, тоже вынужден был выпрямиться. Глядя ему в глаза с ненавистью, Анна с достоинством произнесла: – Я не позволю вам причинить им вред. А свои претензии, пожалуйста, предъявляйте Вадиму Юрьевичу. Это он позволил мне взять лекарство.

Анна вышла, так и не подняв с пола тетради. Морозов проводил ее злобным взглядом и бросился разыскивать по школе Уварова. Наткнувшись на него в холле, Морозов схватил Вадима за локоть.

– Зачем ты разрешил Анне дать лекарство Максиму и остальным? – раздраженно потребовал он объяснения, злобно глядя на Вадима исподлобья.

– А ты, я так понимаю, готовил мне сюрприз? – спросил Вадим, прищурившись и презрительно скинув его руку. – Шесть трупов – и как раз, когда в школе полно полицейских?

Мимо них пробежали дети, Морозов едва удостоил их взглядом, словно надоедливых мух.

– А как, по-твоему, я могу их контролировать? Они должны знать, кто тут хозяин! – запальчиво заявил он.

– Хозяин?! – уставился на него Вадим, насмешливо указав на Морозова пальцем. – Хозяин… Хозяин тут не ты, и никогда им не был.

– Если бы не ты, они бы ползали у меня в ногах, – убежденно сказал Морозов, уперев руки в бока.

Уваров окинул его внимательным взглядом. Прозвенел звонок, дети разбежались по классам.

– Неужели я так сильно тебя прижал, – задумчиво спросил он, – что тебе позарез нужно на ком-то отыграться? На ком-то слабее тебя?.. В этой школе я решаю, кому жить, а кому умереть, – он с угрозой посмотрел на Морозова.

Мимо Уварова в верхней одежде и с рюкзаком за плечами прошел Володя, направляясь к двери, на встречу с Верой, которую они назначили возле домика Тамары. В этот момент с лестницы сбежали испуганные Алиса и Митя и, едва не врезавшись в Вадима, затараторили:

– Надя ушла в лес! Мы видели в окно!

Морозов с Уваровым встревоженно переглянулись.

– Быстро за куртками, я за оружием, – отрывисто скомандовал Вадим Морозову и кинул застывшему у дверей Володе, наблюдавшему всю эту сцену: – Пойдешь с нами.

Галина в это время вошла в библиотеку с телефоном в руках. Она была вся на нервах. О Денисе и Лиле давно уже не было никаких новостей. Тамара ее избегала, а если и удавалось ее отловить, то та отговаривалась уже наевшими Галине оскомину словами: «Дети в палате интенсивной терапии, к ним никого не пускают…»

Но Галина была бабушкой. Родственников ведь должны были пускать! Галина устало присела за стол, глядя на телефон в своей руке так, словно он мог ей подсказать, что можно сделать в этой ситуации. Сидевшая на соседнем стуле Света Тимофеева объясняла Славе Харитонову суть реферата по биологии, который они вместе готовили:

– Нужны такие животные, которые могут скрещиваться, понимаешь? Из одних видов. Вроде белки и крысы.

– Лемур! – оживленно нашелся Слава. – Полукошка, полумартышка. Подойдет?

– Сам ты полукошка… полудинозавр, – хихикнула Света и скрючила пальцы, изображая кошачьи когти.

– Только царапни – будешь одна реферат готовить, – шутливо пригрозил Слава, подыгрывая ей, прикрыв лицо ладонью.

– Ну уж нет, – возмутилась Света. – Мы же договорились: я пишу, а ты ищешь в Интернете фотки. Вот и ищи, следопыт!

При последних словах Светы Галина оживилась, ее только сейчас осенило, что можно было предпринять. Она подошла к ребятам, и те подняли на нее головы с вопросительными взглядами.

– Слава, а ты можешь найти кое-что для меня? – неуверенно спросила Галина. – Я не очень ориентируюсь в этой вашей Всемирной паутине. А вы, наверное, продвинутые… пауки, – замялась она, не зная подходящего слова.

– Да в два прыжка, Галина Васильевна! – с готовностью откликнулся Слава, тут же отодвинув от себя листы с начатым рефератом поближе к Свете. – Что ищем?

– Мне нужен номер телефона десятой детской городской больницы, – ответила Галина с надеждой в голосе.

Харитонов уткнулся в компьютер, сделал пару кликов и вмиг раздобыл номер телефона. Написав его на бумажке, он протянул ее Галине.

– Готово! – торжествующе заявил он. – Это справочная.

Довольная Галина набрала номер по мобильному и, волнуясь, спросила у дежурной медсестры о состоянии своего внука, Захарова Дениса.

– Пациент с такой фамилией к нам не поступал, – через паузу ответила ей по телефону медсестра.

– Не может быть, – уверенно возразила Галина. – Проверьте еще раз!

– Так, Захаров… – проговорила медсестра и уверенно повторила: – Нет, такого ребенка у нас нет.

– Это какая-то ошибка, – не на шутку встревожившись, сказала Галина.

– Никакой ошибки нет, – раздраженно отозвалась медсестра. – Я уже два раза проверила!

– Тогда будьте добры, проверьте еще одну фамилию, – стараясь говорить любезно, попросила Галина, – Скворцова Лиля…

– И Скворцовой нет, – со вздохом ответила медсестра. – Вы, наверное, что-то перепутали.

– Наверное, – через силу произнесла Галина, услышав в трубке короткие гудки.

Она сидела в замешательстве, не зная, что и подумать. Растерянно глядя на телефон, она нажала отбой. Слава со Светой продолжали готовить реферат, углубившись в компьютер и не обращая на нее никакого внимания. Галина пыталась переварить информацию: десятая детская городская больница – это единственное медучреждение, куда могли доставить детей. Но если они туда не поступали, значит… Она вдруг стремительно поднялась и вышла из библиотеки.
* * *

Вбежав в лес, Надя услышала далекий волчий вой, замерла на мгновение, прислушиваясь, затем побежала по тропинке дальше. В контейнере, зажатом под мышкой, у нее лежали припасенные для Гномика горсть конфет и несколько булочек.

– Гном! Гномик! – радостно позвала Надя. – Ты где?

В стороне от нее что-то треснуло. Надя обернулась на звук, но ничего не разглядела сквозь ветки.

Морозов, Уваров и Володя вышли посреди леса из машины. Вадим раздал всем оружие.

– Не знаю, как называется эта тварь, но нам лучше поторопиться, – тревожно предупредил Морозов. – Если хотим найти Надю живой.

Все трое быстро направились в самую гущу деревьев, озираясь вокруг, держа оружие наготове.

– Надя! Надя! – громко звал Морозов. Из-за дерева за ним наблюдал человек налитыми кровью глазами.

Надя шла по лесу, спотыкаясь, прижимая к себе контейнер с едой. Она уже устала, но все равно продолжала звать своего друга:

– Гномик, не бойся! Выходи! Это я, Надя! Я принесла тебе покушать!

Вдруг она замерла на месте, глаза ее расширились от страха: к ней, прижав уши и оскалив острые клыки, приближался волк. Он рычал, слегка прихрамывая на заднюю лапу, которая была обмотана грязным бинтом.

Уваров, Морозов и Володя широкой цепью шли по лесу, держа ружья в руках, продолжая поиски Нади.

– Надя, ты где? – звал Володя.

– Надя, отзовись! – вторил ему Уваров.

Внезапно невдалеке раздался пронзительный Надин визг. Володя, Вадим и Морозов бросились в ту сторону. Когда Володя подбегал к Наде, из-за деревьев прозвучал свист, и волк, как дрессированная собачонка, убежал в его сторону.

Подоспевший Морозов, вскинув ружье, выстрелил в волка, но промахнулся, тот скрылся за деревьями.

– Петляет, сволочь, – сквозь зубы заметил Морозов. – А ты чего не стрелял? Ты б его на лету срезал! – возмутился он, увидев подошедшего с опущенным ружьем Уварова.

– Слышал свист? – вопросом на вопрос ответил Уваров.

За кустами обожженный Войтевич ласково гладил жавшегося к нему волка, вспоминая, как медленно полз по часовне в тот день, когда из-за Володи едва не сгорел, запутавшись в фашистском флаге и катаясь по полу, словно горящий кокон. Его руки и голова были сильно обожжены, кожа, покрытая волдырями, от ожогов оголилась местами до мяса. Хрипло застонав от боли, он затих на пороге часовни.

К ней подъехала машина, из которой вышел Морозов с пистолетом в руках, заметил неподвижно лежащего обгоревшего человека. Морозов присел рядом с телом на корточки, не скрывая отвращения, стал ощупывать обрывки одежды в поисках пистолета. Не найдя его, собрался встать, но Войтевич схватил его за рукав. Морозов вырвал руку, прицелился в голову умирающему:

– Прости, приятель, но я тебе уже ничем не могу помочь. Разве что пристрелить из жалости.

Умирающий пристально посмотрел на Морозова, в глазах его загорелась бессильная ненависть, затем глаза закатились, он захрипел, скребя кровавыми пальцами по снегу, уронил голову и затих. Морозов напряженно посмотрел на него и, убрав пистолет, ушел, не заметив, что в кулаке у умирающего осталась его запонка.

Войтевича обнаружил лесник, проходивший мимо часовни. Взвалил на плечи, дотащил до своей машины, посадил на снег, прислонив к колесу. Откинув заднюю дверь джипа, взял с сиденья рацию и стал вызывать помощь. В этот момент очнувшийся Войтевич поднял с земли здоровую палку, с трудом поднялся, опираясь на машину, и ударил лесника по голове.

Лесник упал на землю, потеряв сознание, а Войтевич, со свистом дыша, начал копаться в багажнике джипа. Найдя аптечку, вытряхнул ее, достал шприц и обезболивающее, сделал себе укол. Постепенно дыхание его стало более ровным. Приподняв покрывало в багажнике, он увидел клетку с запертым в ней молодым волком, доверчиво смотрящим на него.

Войтевич вырастил молодого волка, приручил его. Сейчас, провожая взглядом машину Морозова, он ласково гладил своего питомца по голове.

Когда Морозов доставил на своей машине Володю, Вадима и Надю в школу, он задержался в холле. Переживая после происшествия с Надей в лесу, но стараясь между тем говорить непринужденно, он спросил у Уварова:

– Думаешь, это просто волк?

– А с ним – кто-то, отлично знающий и школу, и подземелье… – внимательно глядя на Морозова, ответил Вадим, – умеющий открыть любую дверь, найти еду и лекарство… а теперь еще решивший забрать у нас Надю, зная, как нам важна эта девочка.

– Может, Войтевич? – занервничал Морозов. – Ему всегда и волки, и собаки в рот смотрели.

– Я бы тоже так подумал, но ты уверил меня, что Войтевич умер от ожогов при пожаре в ритуальном зале… и что ты своими руками закопал его тело.

Морозов признался, что тело Войтевича исчезло, пока он, Морозов, ходил за лопатой. Тогда он решил, что его утащил и сожрал какой-то зверь. Уваров вконец разозлился:

– Ты хоть что-нибудь можешь сделать нормально? – угрожающе прошипел он, надвигаясь на Морозова. – Если с Надей что-нибудь случится, считай, ты покойник. Я даже не стану тратить на тебя карту, просто сверну шею. Без предупреждения.

Уваров ушел в сторону учебного коридора, а Морозов остался один, напряженно глядя перед собой.
* * *

Пока Надя бродила по лесу в поисках Гномика, Лиля лежала на кровати под наркозом, подключенная к системе, отслеживающей дыхание и сердцебиение. Тамара в халате, маске и латексных перчатках выводила из района ее бедренной кости иглу шприца с маслянистой красной жидкостью внутри. Это был костный мозг Лили, смешанный с кровью.

Она передала этот шприц знахарке, ассистирующей рядом в такой же одежде. Знахарка сняла иглу, слила забранный материал в специальный стерильный контейнер.

– Следующий, – твердо потребовала Тамара, бросив взгляд на приборы.

Знахарка подала ей такой же шприц, Тамара ввела его, начала откачивать костный мозг. Внезапно один из приборов, отслеживающих состояние Лили, издал резкий звук.

– Давление падает. Заканчивай, – посоветовала знахарка, увидев показания прибора.

Тамара с непроницаемым выражением лица продолжала откачивать костный мозг. Вывела шприц, подала его знахарке, протянула руку, жестко приказав:

– Еще!

– Нельзя, – отказала знахарка под писк приборов. – Острая гипотония. Криз. Сейчас начнут отказывать органы.

– Еще! – повысила голос Тамара, выдержка начала отказывать ей. – Мне не хватит! Здесь всего пятьсот миллилитров!

– Она умрет через пять минут. Ты что, убить ее решила? – напряженно спросила знахарка. Писк прибора становился невыносимым. Сердце Лили колотилось как бешеное, лицо побледнело до синевы.

Внезапно писк оборвался. Прибор показывал ровную линию. Прозвучал сигнал остановки сердца.

– Дефибриллятор! – резко потребовала Тамара. Взяв его из рук знахарки, она приложила его к груди Лили. – Разряд! – крикнула она, тело Лили изогнулось от удара током. – Еще разряд! – нервно произнесла Тамара, тело Лили вновь изогнулось. На приборе ровная линия сменилась рваным ритмом стука сердца.

Выйдя из комнаты в сени, Тамара устало села за стол, стянула с рук перчатки, сняла маску. Она была очень бледна. Следом за ней вышла знахарка. Она посмотрела на Тамару, спросила обеспокоенно:

– Как Даня?

– Еще под наркозом. Будем надеяться, обойдется без осложнений, – слабым голосом сказала Тамара.

– Выходим мы твоего мальчика, вот увидишь, – убежденно произнесла знахарка. – Я ему отвар приготовлю на болотных травах, он иммунитет в разы повышает. Главное, чтобы не было отторжения, – с опаской заметила она.

– Лиля – идеальный донор, – покачала головой Тамара, – отторжения не будет. Но пятьсот миллилитров – это слишком мало… слишком мало… – повторила она с тоской.

– Что ж, – жестко остановила ее знахарка, – ты могла откачать костный мозг у трупа этой девочки. Но как жить с этим дальше? Спасти одного ребенка ценой жизни другого?..

– Наверное, вы правы, – вздохнула Тамара. Она посмотрела на свои пальцы изучающим взглядом, словно спрашивая сама у себя: сумела бы она этими руками совершить ради своего сына преступление, если бы рядом в тот момент не оказалось знахарки, остановившей ее?.. Затем подняла на нее глаза и, жадно усмехнувшись задрожавшими губами, призналась: – Я лишь знаю, что, если Даня не выживет, я пожалею об этом… сильно пожалею!

Знахарка отвела глаза, промолчав. Тогда Тамара дала ей последние указания, что делать во время ее отсутствия, если у Дани вдруг начнет повышаться температура, и поехала в школу.

Лиля, придя в себя после наркоза, спросила пересохшими губами:

– Можно мне попить?

Однако в ее комнате, кроме нее, никого не было. Лиля спустила ноги на пол, нетвердо встала на них, доплелась до стола – кружка, стоявшая на нем, оказалась пуста. Лиля, придерживаясь за попадавшиеся под руку предметы – спинку кровати, стол, шкаф, – дошла до двери.

В этот момент к знахарке, вышедшей по воду, на улице подскочила со спины Вера и зажала ей рот и нос марлевой салфеткой. Знахарка медленно осела на снег, закрыв глаза. Вера приподняла ей веки, проверив, точно ли та без сознания. Кто-то положил Вере руку на плечо, она развернулась в прыжке и наставила на подошедшего со спины пистолет. Это оказался Павел.

Надев резиновую перчатку с приклеенным к ней отпечатком пальца Тамары, Вера приложила его к сканеру, и они с Павлом проникли в дом, занеся знахарку, чтобы не простудилась на снегу.

Выйдя в сени, Лиля огляделась: она находилась в обычном деревенском доме. На столе стояла ваза с букетом из сухих пшеничных стеблей. Повсюду на полках виднелись разного размера прозрачные емкости, наполненные порошком и таблетками. На лавке стояла берестяная корзина.

Напротив двери в комнату, из которой она вышла, Лиля заметила еще одну дверь. Она вошла в нее и оказалась в темной, совершенно не освещенной комнате. Когда глаза привыкли к темноте, она разглядела кровать, стоящую в дальнем углу. Из-под одеяла, натянутого по самые уши, боязливо выглядывал ребенок.

– Ой, привет! – удивленно поздоровалась Лиля. – Тебя тоже похитили? Я Лиля, а тебя как зовут?

Мальчик, чуть младше Лили, сел на кровати, с любопытством глядя на нее. Чувствуя сильную слабость, Лиля поморщилась и, с разрешения мальчика, присела на край его кровати.

– Так как тебя зовут? – повторила она свой вопрос.

– Данила, – ответил мальчик и, протянув руку, включил небольшой ночник. Стало заметно, какой он бледный и худой.

– Ты что, вампир? – наивно спросила Лиля. – Тогда тебе нужна моя кровь, – пошутила она.

– Мне все время нужна кровь, – робко улыбнулся Данила, и Лиля отшатнулась, заметив, что зубы у него с красноватым оттенком.

В доме раздались шаги. Данила выключил ночник и юркнул под одеяло, на лицо Лили упал свет от фонарика, она закрылась от него руками.

– Лиля! Господи, как ты сюда попала? – раздался пораженный голос Веры.

– Тамара Алексеевна похитила нас с Денисом, – взволнованно ответила Лиля. – Сначала держала в подземелье, а потом привезла сюда… – на этих словах Лиля всхлипнула и добавила угнетенно: – А Дениса по дороге застрелили…

– Так ты, значит, Лиля, – показался из-за спины Веры Павел. – Мне Денис все уши про тебя прожужжал! Он думал – это ты погибла.

Павел увел Лилю в машину, накинув на нее свою куртку, по дороге сообщив, что Денис жив-здоров и она какое-то время поживет вместе с ними в землянке, пока они с Верой не выяснят, что за дела проворачивает Тамара Алексеевна.

Вера, услышав легкий шорох, провела лучом фонарика по комнате и заметила Данилу, который выглядывал из-под одеяла.

– Не переживай, я заберу тебя отсюда, – покровительственно сказала Вера Даниле.

– Мне нельзя уходить, – испуганно отозвался мальчик. – Если я выйду, он убьет меня.

– Кто тебя убьет? – насторожилась Вера.

– Гюнтер, – ответил Данила.

– Мы этого Гюнтера к тебе и на пушечный выстрел не подпустим! – успокаивающе сказала Вера и попросила мальчика одеться. Доверившись ей, он вылез из-под одеяла. Вера подала ему вещи, он оделся, и они вместе вышли в сени.

В эту секунду до нее дозвонился Володя. Он как раз направился на кухню, по пути разговаривая по мобильному с Верой. Она сообщила ему, что в доме Тамары находились только Лиля и какой-то мальчик, за которыми присматривала знахарка.

– Лиля там?? – потрясенно спросил Володя. – Но они же с Денисом в больнице, в реанимации!

– Нет никакой больницы, – ответила Вера. – Павел пока забрал ее с собой. Денис тоже у него.

– С ума сойти! – опешил Володя. – А что за мальчик?

– Его зовут Данила, – сообщила Вера. – И он говорит, что некий Гюнтер хочет его убить.

– Опять этот загадочный Гюнтер! – проворчал Володя, вспомнив, что среди документов в компьютере Тамары была папка с таким названием. – Сейчас позвоню Князю, узнаю, что удалось выяснить.

Вера вывела из Тамариного дома Данилу. Он был тепло одет, только кисти рук и лицо оставались открытыми. Прижмурившись, он посмотрел на солнце. У Веры зазвонил телефон. Она взяла трубку, выпустив руку Данилы, тот самостоятельно сошел с крыльца, с любопытством оглядываясь вокруг.

– Вера, не выводи парня на улицу! Слышишь?! – кричал в трубку Володя.

– А что такое? – непонимающе спросила Вера.

– Гюнтер – это не человек! Это болезнь! Дневной свет его убьет! – взволнованно сказал Володя.

Вера выронила телефон, кинувшись к мальчику, рывком развернула его к себе: его лицо и руки стали покрываться жуткими красно-черными пятнами. Данила стал задыхаться, глаза его закатились, он осел на снег. К дому подоспел Павел и замер, в ужасе глядя на мальчика.

– Неси его в дом! Срочно! – в панике закричала Вера.

Павел занес Данилу в дом и прямо в одежде положил на кровать. На руках и лице мальчика на месте красно-черных пятен вздулись пузыри, как от ожога. Павел судорожно искал в комнате лекарства.

На столе лежало несколько ампул с прозрачной жидкостью и логотипом «Ингрид» и шприцы. Вера трясущимися руками набрала в шприц лекарство. Павел умело ввел его под кожу Даниле. Тот всхлипнул и откинулся на подушку.

– Боже, он умирает, – прошептала Вера.

На глаза ее навернулись слезы, она присела рядом с кроватью на корточки, с сочувствием глядя на ребенка. Павел заставил ее подняться, вдвоем они торопливо покинули дом.
* * *

Яна напросилась к Вадиму на занятие биологического клуба. Ребята за партами, стоящими в классе полукругом, с удивлением смотрели на непрошенную гостью, занявшую свободное место за одной из парт.

– Как мы с вами уже говорили, – начал занятие Вадим, – возможности человека – как физические, так и духовные – практически не ограничены. В нашей с вами власти управлять предметами силой мысли, общаться друг с другом на расстоянии и даже видеть будущее.

Яна с удивлением слушала Вадима. Она ожидала чего угодно, но все же более приближенного к биологии. Вадим, однако, оказался оригиналом, взявшись за такие темы.

Вадим напомнил, что на прошлом занятии они говорили о силе внушения как инструменте воздействия одной личности на другую, и предложил в этот раз провести практическое занятие на эту тему.

– Кто желает на себе проверить силу воздействия моего внушения? – спросил Вадим и окинул пытливым взглядом собравшихся ребят – все смущенно переглядывались. Тогда он вопросительно посмотрел на Яну.

– На меня даже не смотрите, – замахала она руками. – Я тут только в качестве зрителя!

– Разумеется, – легко согласился Вадим и, достав из кармана блестящую авторучку, стал, словно невзначай, крутить ее в руках, шаг за шагом приближаясь к Яне. Когда он встал прямо перед ее партой, она уже неотрывно смотрела на ручку, поблескивающую в его руках, не в силах отвести от нее взгляд.

– Чувствую себя лабораторной мышкой, – смущенно проговорила Яна, пытаясь скрыть за шутливой интонацией, как ей на самом деле дискомфортно.

– Вам легко и хорошо… – говорил Вадим, – ваше дыхание равномерно… глаза закрыты…

Яна закрыла глаза. Вадим обошел ее и начал делать над ней плавные пассы руками – от головы к шее, плечам, кистям рук.

– Ваше тело полностью расслаблено. Вы чувствуете приятное тепло.

Ученики, затаив дыхание, наблюдали за Вадимом, колдующим над Яной. Харитонов, сидя за одной партой с Лизой, смотрел напряженно, будто заучивал про себя каждое движение и слово Вадима, Лиза, напротив, была заинтригована – чем все это кончится?

– На счет три вы откроете глаза. Раз, два, три! – Вадим сделал резкий жест рукой, словно обрывая что-то невидимое в воздухе, и Яна открыла глаза, глядя перед собой невидящим взглядом.

– Главное – захватить внимание объекта на первых секундах, – поучал Вадим учеников, – а дальше уже дело техники.

– А что теперь будет с Яной Николаевной? – с беспокойством спросила Лиза.

– Она очнется, когда кто-нибудь до нее дотронется, – спокойно объяснил Вадим, – а о нашем занятии будет помнить только то, что я ей скажу. – Обернувшись к Яне, Вадим четко и размеренно произнес: – Вы были на занятии биологического клуба. Вам все очень понравилось, но больше вы сюда не придете – это слишком скучно. А теперь идите в свою комнату.

Яна встала и на автомате пошла к двери. Вадим закрыл за ней дверь, с улыбкой посмотрев на ребят и поймав их восхищенные взгляды. Одна лишь Лиза спрятала взгляд: ей явно не понравился эксперимент, который Вадим провел над Яной насильно, не считаясь с ее волей.

Между тем Яна шла по учебному коридору, затем, поднявшись по лестнице, по жилому – в сторону своей комнаты. Ее окликнула Полина, но Яна продолжала двигаться в заданном направлении, будто и не слыша, что ее зовут.

– Яна, с тобой все в порядке? – настороженно спросила Полина, быстро догнав Яну, когда та уже собиралась прикоснуться к ручке своей двери, и тронув ее за плечо.

Яна вздрогнула и испуганно оглянулась. Взгляд ее прояснился и сфокусировался на пристально наблюдавшей за ней Полине. Она растерянно огляделась по сторонам, затем вновь посмотрела на Полину, словно не понимала, почему она здесь оказалась и откуда вообще пришла.

– С тобой все в порядке? – с подозрением спросила Полина. – Ты какая-то бледная.

– Все нормально, – наконец ответила Яна, рассеянно взмахнув рукой. – Просто к олимпиаде готовились. Видимо, переусердствовали…

– Ладно, отдыхай, – успокоилась Полина и улыбнулась: – Спокойной ночи!

– Спокойной ночи, – на автомате повторила за ней Яна.

Полина ушла, а Яна еще какое-то время стояла, пытаясь припомнить, каким образом она умудрилась оказаться возле двери в свою комнату, если только что – она готова была поклясться! – она была на занятии биологического кружка, на котором Вадим готовил детей к олимпиаде.

Впрочем, занятие было скучное, немудрено, что Яна практически ничего о нем не помнила: так, лица подростков, внимательный взгляд Вадима Уварова, его размышления на тему силы лабораторных мышек… силы лабораторных мышек? Что за бред? Яна поняла, что окончательно запуталась, и решила выкинуть из головы этот биологический кружок. Как бы там ни было, а она сама убедилась в том, что эти занятия к исчезновению Войтевича не имеют никакого отношения.
* * *

После занятий в комнату Лизы ворвались ребята. Вперед всех выступил Андрей и спросил встревоженно:

– Лиза, ты правда видела призрак Нади?

Лиза укоризненно посмотрела на Рому, с которым она незадолго до этого поделилась тем, что время от времени видит Надиного двойника.

– Нет, Андрей, – медленно призналась Лиза, – я видела не призрак Нади. Эта девочка очень похожа на твою сестру, но она… другая. Сначала я была уверена, что это Надя, и даже заговорила с ней. Но позже я увидела их вместе. Понимаешь? Одновременно, – Лиза старательно подбирала слова, глядя на пораженного Андрея. – Эта девочка – не Надя. Она ведет себя странно, и она очень злая. Она заперла меня в классе, сказала, что ей очень холодно, а потом чуть не убила.

– Лиз, по-любому надо выяснить, что этой не-Наде от тебя надо, – сказал Рома.

– Что ты предлагаешь? – спросила Вика. – Следственный эксперимент?

Именно это Рома и предлагал. Все были согласны. Эксперимент был назначен на вечер. Друзья едва дождались назначенного времени, проведя весь оставшийся день как на иголках.

Максим догнал Лизу, когда она шла по коридору. Шутя в своей обычной манере, доложил:

– Ровно в восемь ноль-ноль вами обещано представление «Призрак «Логоса»-3». Народ уже подтянулся, билеты в партере раскуплены, а главной героини все нет.

Лиза с досадой поморщилась:

– С твоим красноречием только на выборах агитировать. Явка будет нулевая, – однако пошла вслед за ним, поскольку уже стемнело. Друзья все вместе вошли в пустой темный класс младших. Лиза с опаской осматривалась, ребятам тоже было не по себе.

– Она сейчас здесь? – испуганно спросила Вика. Лиза отрицательно помотала головой. – Вот и славно, – бодрым голосом заявила Вика и направилась к двери. – Мы все узнали, не вижу причин тут дольше задерживаться.

Дверь с грохотом захлопнулась перед ней, Вика вскрикнула от неожиданности, Даша зажала рот рукой, даже у ребят был испуганный вид. Лиза обернулась и увидела Ее перед собой. Она пристально смотрела на Лизу.

– Она здесь, – дрожащим голосом сказала Лиза, чувствуя, как у нее все похолодело внутри. – Смотрит на нас. Мне кажется, она недовольна.

Девочка взяла коробку с кубиками и рассыпала ее по полу перед Лизой, но это видела лишь Лиза, все остальные в ужасе наблюдали, как кубики высыпались из коробки сами собой.

– Как тебя зовут? – спросила Лиза. Вместо ответа девочка кинула ей в руки один из кубиков. Лиза озадаченно посмотрела на него – на нем была буква «А». Ребята зачарованно смотрели, как кубики на полу складываются в ряд из трех букв: «И», «Н», «Г».

– Тебя зовут Инга? – догадалась Лиза, положив последним в ряд кубик с буквой «А».

Девочка опять раскладывала кубики, на этот раз с цифрами: «1», «9», «5», «3».

– По ходу, это год, – нервно предположил Рома. – Год ее рождения… или смерти.

– С меня хватит этой чертовщины, – порывисто кинула Вика и быстро пошла к двери. – Я сваливаю!

Даша придержала Вику за руку, на полу буквы складывались в слова.

– Мне холодно, – зачарованно прочитал Андрей.

– И че она от тебя хочет? – скептически спросил Макс. – Чтоб ты ей чаек налила или принесла одеялко?

Кубики, на глазах изумленных друзей медленно поднявшись в воздух, вдруг с неимоверной скоростью устремились в сторону Максима, он испуганно отскочил, прикрываясь руками.

– Я не могу! Мне плохо! Мне надо выйти! – Вику трясло от страха, она вырвалась от Даши и побежала к двери.

– Вика, нет! – в ужасе крикнула Лиза.

Вика не успела даже дотронуться до ручки двери, как невидимая сила подхватила ее, подняла в воздух и швырнула об стену. Вика упала на пол и осталась лежать без движения. Лиза обернулась к Инге: та, посмотрев на нее холодными злыми глазами, исчезла.

Когда Вика пришла в себя, ребята собрались и пошли на заброшенное кладбище. Они бродили с фонариками среди могил, читая надгробия и даже не зная, на этом ли кладбище похоронили Ингу.

Даша, прочитав надпись на одной из могил, нахмурилась и оглянулась, разыскивая взглядом Андрея.

– Андрей! Иди сюда, ты должен это увидеть, – позвала она.

Все сгрудились возле могилы. На надгробии была надпись: «Исаева Нина Борисовна (3 марта 1951 – 25 июля 1973), Исаев Алексей Анатольевич (15 декабря 1948 – 25 июля 1973)». В отличие от других могил, эта была ухожена. В мраморной вазе на ней стояли свежие цветы.

– Она умерла двадцать пятого июля тысяча девятьсот семьдесят третьего года… это день рождения моей мамы, – задумчиво сказал Андрей. – По ходу, это мои бабушка и дедушка, – кинув взгляд на цветы, он уверенно добавил: – И, кажется, я знаю, кто ухаживает за их могилой.

В темноте кресты выглядели, будто подглядывающие за ребятами люди. Некоторые из них стояли покосившись, пристально вглядываясь в незваных ночных посетителей старого, давно заброшенного кладбища.

Глава 17
Сделка

Одноклассница Андрея, Женя, шла по коридору мимо класса младших. Случайно кинув в приоткрытую дверь взгляд, она остановилась, пригляделась, затем быстро вошла. На полу лежала Анна, вокруг нее по полу были разбросаны учебники и тетради.

– Анна Михайловна, что с вами? – Женя испуганно присела рядом с ней на корточки, пощупала пульс, после чего выбежала в коридор за помощью. Из-за угла вышел Вадим Уваров. Женя бросилась к нему. Указывая рукой на класс младших, сбивчиво объяснила:

– Там Анна Михайловна. Она без сознания, но пульс вроде есть.

Когда Анна очнулась, она обнаружила себя на кушетке в медкабинете. Тамара, приложив к ее животу стетоскоп, прослушивала сердцебиение плода.

– Что со мной было? – обеспокоенно спросила Анна.

– Ничего страшного, – уклончиво ответила Тамара, делая пометки в бумагах.

Постучавший в дверь Вадим вызвал Тамару в коридор. Осторожно поглядывая на дверь, Анна встала с кушетки и подошла к столу. Открыв папку, прочитала подчеркнутую красным запись: «Мать: RH-», «Плод: RH+».
* * *

В комнату к Володе зашла смурная Вера. Она все думала о сережке, которую потеряла в комнате Дани, опасаясь, что Тамара может вспомнить, кто в школе носит такие. Володя только что получил от Князя досье на Вадима Уварова и заинтересованно его просматривал.

– Родился в восемьдесят четвертом. Надо же, а выглядит старше… Смотри-ка, у него есть брат-близнец, – удивленно сказал он. – Оба брата учились в «Логосе».

Из досье следовало, что оба брата – кандидаты наук в области генной инженерии, заголовок отсканированной газетной статьи гласил, что «Вадим Уваров больше не вернется в профессиональный спорт».

– Автокатастрофа… множественные переломы… обречен на пожизненную инвалидность… – зачитывал Володя информацию из статьи.

– Поищи, где он лечился, – посоветовала Вера.

– «Ингрид», – отозвался Володя.

– Может, они его тогда и завербовали?

– В таком случае они и братца его прихватили. Смотри, Антон Уваров с 2007 года – сотрудник НИИ генетики… тесный контакт с фармацевтической компанией «INGRID».

– Так, а это что? – Вера прочитала с экрана. – Уваров Антон Юрьевич бесследно исчез в конце 2010 года. Заявления о розыске не поступало.

– Наша последняя надежда у тебя в руках, – Володя выразительно посмотрел на Веру. – Точнее – на твои руки.

Вера поежилась, представляя, через что ей опять придется пройти. Однако через какое-то время она уже была в спортивном зале в кимоно. Подтянутая и энергичная, она отрабатывала боевые приемы. Вошедший в зал Уваров молча наблюдал за ней.

– А я и не знал, что вы владеет дзюдо. Необычное хобби для учительницы истории, – одобрительно заметил он и предложил: – У нас есть пара девочек с отличной подготовкой, можете спарринговать с ними.

– Значит, себя в партнеры вы не предлагаете, – лукаво отозвалась Вера.

Вадим сперва отказался, предупредив, что может сделать Вере больно, но она легко уговорила его. Они начали бой. Решительно атакуя, она сделала удар ногой. Не успевший поставить блок Вадим согнулся от боли, упав на колени.

Вера протянула ему руку, чтобы помочь встать, Вадим подал руку, и Вера увидела темную комнату, освещенную лишь слабым огнем свечей. На кровати Вадим и обнаженная девушка с большим родимым пятном на шее занимались любовью. «Думала, сможешь меня обмануть? – вдруг произнес Вадим. – Я знаю, кто ты на самом деле». Резким движением Уваров накинул на ее лицо подушку и навалился всем телом, не давая вырваться.

– Я под впечатлением, серьезно, – искренне сказал Вадим, поднимаясь с колен и изумленно глядя на Веру. – Надо будет как-нибудь повторить.

– Возможно, – легко ответила Вера, взяла свой спортивный мешок и вышла из спортзала. В коридоре она прислонилась к стене, тяжело дыша, на ее лбу выступила испарина.

Придя в комнату Володи, Вера рассказала ему свое видение и описала убитую Вадимом девушку. Внимательно ее выслушав, Володя показал ей в ноутбуке фотографию, на которой четверо молодых людей, стоя в обнимку, улыбались, глядя в объектив камеры. Володя увеличил изображение стоявшей среди них девушки и спросил:

– Она?

– Да, точно, – удивилась Вера. – Кто это?

– Ее звали Рита, – расстроенно рассказал Володя. – Она тоже работала на Князя. Год назад ей удалось выйти на ближайшего помощника Вульфа. А потом она исчезла.

– Значит, Вадим и есть правая рука Вульфа, – задумчиво произнесла Вера.

Она вновь прокрутила в голове свое видение. Вспомнила, как жестко и неожиданно Вадим напал на девушку, и поняла, что на этот раз перед ними очень серьезный и по-настоящему опасный противник.
* * *

Галина отдала грязные куртки, найденные на кухне, Марии для стирки. Мария вытащила из кармана одной из них конверт, положила на край стола и вышла. Следом за ней на кухню зашла Елена. Налив себе в стакан сок, она случайно увидела конверт. На конверте стояла надпись «Елена».

Нахмурившись, она открыла конверт, предположив, что он предназначался ей. В конверте оказалось несколько фотографий, на который была запечатлена Елена с коляской в день исчезновения Игорька. Елена убрала фотографии в конверт и еще раз посмотрела на надпись, почерк показался ей до боли знакомым.

Она прошла в кабинет директора и еще раз внимательно посмотрела на надпись на конверте. На букве «Л» была очень характерная завитушка, присущая почерку лишь одного человека из тех, кого она знала. Подойдя к шкафу с папками отчетов, Елена порылась среди папок и наконец нашла искомую.

Из папки она вынула кусочек бумаги, на котором стояло ее имя «Елена», написанное Павлом, когда он адресовал ей папки с отчетом. На надписи на бумажке была та же самая завитушка у буквы «Л», что и на конверте. Сравнив их, Елена пришла в полное замешательство от их идентичности.
* * *

После урока Галина вошла в аудиторию, в которой задержался Воронцов. Класс уже опустел, все школьники вышли в коридор на перемену, оттуда доносился гул их веселых голосов. Галина плотно закрыла за собой дверь, прислонившись к ней спиной.

Увидев ее, Кирилл положил собранные школьные тетради на стол и застыл в ожидании. Поняв, что Галина пришла неспроста, и зная, что он может ей доверять, он спросил напрямую:

– Вы что-нибудь знаете о проекте «Гемини»?

– Из-за него погиб Виктор, – с горечью ответила Галина. – И вы с Ирой сдуру полезли в самое пекло. Хоть что-то узнали?

Кирилл рассказал, что сведений они раздобыли не так уж много, кроме того, что человека, который владеет всей информацией, зовут Прометей.

– Светлана Остапенко – моя единственная зацепка, – признался Кирилл. – Ира встречалась с ней перед самым нашим отплытием.

– Светлана Остапенко – это Тамара Алексеевна Славина, – устало сообщила Галина и успела только предупредить торопливо направившегося к двери Кирилла: – Она на их стороне. Будь осторожен.

Кирилл кивнул, Галина отошла от двери, пропуская его. Едва он решительно вышел, она вновь прикрыла дверь, оставшись в аудитории в полном одиночестве. В столбах солнечных лучей танцевали пылинки. Галина устало покачала головой: этот опустевший класс, казалось, символизировал всю ее жизнь: танцующие в полном одиночестве обрывки воспоминаний.
* * *

В это время на нижнем уровне подземелья Колчин в своей комнате на мониторе наблюдал, как из вены пациента, сидящего спиной к камере, врач берет кровь на анализ. Вошедший к Колчину Вадим отрапортовал:

– Я связался с клиникой, они доставят все реактивы до полуночи. В двенадцать можно будет начинать.

– Хорошо, – кивнул Колчин. – К этому времени вы с Полиной должны быть здесь.

Колчин вновь вернулся к монитору. В этот момент врач закончил брать кровь и тут же вылил ее в пробирку с жидкостью голубого цвета, взболтал, смесь стала прозрачной. Пациент попросил разрешения идти и повернулся к камере лицом – это был Виктор. С непроницаемым лицом он вышел из лаборатории.
* * *

После урока ребята все вместе ворвались в комнату Морозова, который только что поставил в известность о Дашиной смерти Анну.

– Где Даша? – с порога спросил Андрей. – Если вы хоть пальцем ее тронули, я убью вас, клянусь.

В комнате на миг воцарилось молчание. Слова Андрея были подобны выстрелу в морозном воздухе, после которого в воздухе еще долго звенит потревоженная тишина. Поняв, что Морозов не собирается говорить ребятам правду, вместо него ответила Анна.

– Даша умерла, Андрей, – она с болью смотрела в глаза Андрею. Морозов спокойно достал из ящика стола пистолет, понимая, что реакция ребят может быть непредсказуемой.

– Ты ответишь за это! – Андрей с бессильной яростью бросился на Морозова, выбив пистолет у него из рук к ногам Вики. Но Морозов оказался ловчее: он прижал ослабленного вирусом Андрея к стене, схватив его за горло.

– Сволочь, не трогай его! – Максим кинулся на выручку другу, но Морозов легко, одной рукой отшвырнул его к стене. Андрей начал задыхаться, пальцы Морозова все сильнее смыкались у него на шее.

– Отпустите его! – сказала с ненавистью Вика, все оглянулись – у нее в руках был пистолет, нацеленный на Морозова. – Отпустите, или я стреляю, – предупредила она.

– Хороший ход, девочка, – сквозь зубы процедил Морозов. – А ты не так безнадежно труслива, как я думал.

Он резко отпустил Андрея, тот, схватившись за горло, отошел к ребятам. Все они, один за другим, вышли из комнаты Морозова, пока Вика продолжала держать его на прицеле. Выйдя последней, она кинула пистолет в мусорное ведро, стоящее у двери.
* * *

В это время Тамара зашла в библиотеку. Отыскав на полках нужные ей книги, села за стол. Придвинув к себе папки, она заметила, что из одной торчит уголок фотографии. Она осторожно потянула за него и вытащила старый черно-белый снимок. На нем группа детей шести-семи лет стояла в холле.

Лицо одной из девочек было обведено красным фломастером. Это была она, Тамара, а точнее – Светлана Остапенко. На обороте фотографии печатными буквами было написано сообщение: «Я знаю, кто ты. В 21:00 в кабинете истории».

На лице Тамары отразились страх и смятение. Она украдкой оглянулась, однако никто из находившихся в библиотеке детей не смотрел в ее сторону. Тогда Тамара поспешно спрятала фотографию обратно, собрала книги, встала и быстро ушла из библиотеки.
* * *

Улучив свободную минутку, Галина вошла в свою комнату и тут же спиной почувствовала чье-то присутствие. Она резко обернулась: на пороге стоял Денис.

– Не волнуйся, ба, меня никто не видел, – Денис расплылся в улыбке.

– Как так можно? – возмутилась Галина, всплеснув руками. – Из-за каких-то шоколадок рисковать своей жизнью, жизнью Лили…

– Так я из-за нее и пришел! – встревоженно перебил Денис и торопливо объяснил: – У нее жуткое воспаление. Нога распухла как тумба и вся красная.

– Мне надо подумать, – предупредила Галина и действительно задумалась. Она отошла к окну, приложив руку к груди. Везти детей в больницу было опасно, оставлять в землянке, надеясь на чудо, – тем более. Галина обернулась на внука: Денис смотрел на нее с надеждой.
* * *

В спортзале в перерыве между занятиями разминалась Полина. Вадим заглянул и, не выдавая своего присутствия, некоторое время наблюдал за ее изящными движениями. Она легко порхала по пустому залу. Однако в ее изяществе была скрыта странная сила. Она была похожа на ту самую сказочную балерину из сказки о стойком оловянном солдатике.

– Нас ждут в лаборатории в полночь, – сообщил Вадим, когда Полина случайно обернулась. – Устала, наверное, от всех этих процедур? – сочувственно сказал он. – Потерпи, осталось совсем немного.

– Какой ты заботливый, – язвительно заметила Полина, ее даже передернуло от слов Вадима. – Не представляю, как бы я без тебя жила.

– Ты бы не жила, – спокойно глядя ей в глаза, намекнул Вадим и, с грустью глядя ей вслед, вспомнил, как год назад, отчитываясь Колчину о ликвидации почти всей цепочки сотрудников лаборатории, решивших покинуть проект, он получил задание решить вопрос с Полиной.

Когда Полина в тот день вернулась домой, ее уже поджидал Вадим, сидя в кресле с пистолетом в руке.

– Я не хочу тебя убивать, – признался тогда Вадим и неожиданно убрал пистолет. – Я хочу предложить тебе сделку, выгодную для нас обоих.

В результате их разговора в тот день Полина осталась в живых. Единственная из группы. Правда, ей пришлось поступиться принципами и заплатить за свою жизнь сотрудничеством с «INGRID», но Вадим совершенно искренне считал, что для нее это было наилучшим выходом из ситуации. И потом, таким образом он часто мог с ней видеться. Да, что и говорить, – усмехнулся Вадим, поразмыслив, – пожалуй, это было даже наилучшим выходом для них обоих.
* * *

После занятий Лиза шла по коридору. Как и ее друзья, она тяжело переживала смерть Даши. Вид у нее был совершенно подавленный. Неожиданно она услышала странный звук, будто кто-то прыгал у нее за спиной. Резко развернувшись, она увидела Ингу, игравшую в классики. Пол в коридоре перед ней был расчерчен мелом на неправильные квадраты.

Лиза присмотрелась: цифры в квадратах были расставлены хаотично, словно Инга не умела считать и начертила их наугад. Инга увлеченно играла и не обращала на Лизу никакого внимания. Однако стоило Лизе сделать шаг назад, как Инга вскинула на нее тяжелый пристальный взгляд.

– Тебя зовут Инга Колчина? – спросила Лиза. – Ты Ингрид Вульф?

Она еще мгновение пристально рассматривала Лизу, склонив набок голову, а затем бросила мелок на цифру «8». Лиза подняла мелок и недоуменно спросила:

– Ты хочешь поиграть? Тебе одиноко?

До чего бестолковая! – Она сверлила Лизу упрямым взглядом. За спиной Лизы раздался голос Харитонова:

– Вот ты где прячешься!

Лиза вздрогнула и обернулась, Харитонов подошел к ней с улыбкой до ушей.

– Все собрались, а тебя нет. Вадим отфутболил всех на поиски, – сообщил он.

– Знаешь, – растерянно сказала Лиза, обернувшись и не увидев на прежнем месте ни Ингрид, ни классиков, – ты иди, а я тебя догоню…

Харитонов неохотно ушел. Лиза разжала кулак – в ее ладони по-прежнему лежал мел.
* * *

Каждый из ребят по-своему горевал из-за Дашиной смерти. Пока Лиза пыталась разгадать, что понадобилось от нее Ингрид, Вика заперлась в туалетной кабинке и, сидя на полу, обливалась слезами. Андрей с Максом в комнате делились друг с другом своими переживаниями.

– Знаешь, что меня больше всего мучает, – произнес Андрей, подняв на Макса измученный взгляд, – она так и не узнала, что я чувствую к ней. Она думала – я ей не верю, не люблю ее…

У Ромы, сидящего на кровати, зазвонил телефон. Он не обратил внимания, поглощенный мыслями. Телефон продолжал звонить. Макс раздраженно попросил:

– Ромыч, или ответь, или отключи его на фиг!

Рома послушно взял телефон, на дисплее был входящий от Даши. Рома в ужасе покосился на ребят, вскочил с кровати и тут же согнулся пополам, имитируя сильную боль в животе. Так, полусогнутым, он и вышел в коридор, где выпрямился, скинул звонок и для надежности вынул батарейку. В ту же секунду он услышал, что звонок раздался в комнате на телефоне Андрея.

– Алло, Даша? – неуверенно спросил Андрей в трубку, когда Ромыч влетел в комнату. – Даша, это ты?? Даша, ты где? Говори громче!

– Андрей, мне очень больно, – донесся из телефона слабый Дашин голос. – И я не чувствую ног… не могу пошевелиться… Не могу повернуть голову – дико больно. Это похоже на сарай… Здесь доски и куча всякого хлама. Андрей… у меня телефон садится…

– Она в каком-то сарае, – сообщил Андрей Максу.

– Погнали, – Макс решительно направился к двери.

– Куда? – испуганно спросил Рома.

– Искать ее, идиот! – трясясь от волнения, грубо ответил Максим.

– Даша, не отключайся, мы уже идем. Я люблю тебя… – торопливо проговорил в трубку Андрей и кинулся вслед за Максом, кинув ему на ходу: – Звони в «Скорую»!

Рома, потоптавшись на месте, выбежал вслед за ребятами. Прихватив с собой Вику и Лизу, они все вместе шли через лес, освещая путь фонариками.

– Даша, попробуй разглядеть, что там еще, кроме досок, – тревожно попросил в трубку Андрей, ребята едва поспевали за ним.

– Здесь… старая лодка… – в трубке послышался стон Даши, – разбитая…

– Не понимает, где она. Говорит, там старая лодка, разбитая, – сообщил Андрей ребятам.

– Я знаю, где она! – уверенно сказал Макс. – В старом сарае, на озере!

– Андрей, ты должен знать, – послышался голос Даши из трубки, – меня пытались убить…

– Кто это был, Даша? Ты его видела? – спросил Андрей встревожено.

Рома вытер рукой лицо и оглянулся, прикидывая, куда бежать, если что.

– Это был… – раздался слабый Дашин голос, и связь прервалась.

– У нее батарейка села, – расстроено сказал Андрей, опустив телефон.

– Плевать, – решительно заявил Макс. – Мы и так знаем, где она. Короче, я с Андрюхой, а вы встречайте «Скорую».

– Нет, я пойду с Андрюхой, – запротестовал Рома. – Твой отец запросто «Скорую» завернет. Ты с ним, может, и разберешься, а меня он и слушать не станет.

Андрей с Ромой скрылись в лесу.

– Да где это озеро, черт?! – раздраженно воскликнул Андрей, остановившись, запыхаясь, на развилке.

– Мы почти на месте, теперь налево, – убежденно сказал Рома.

– Направо. Озеро справа, – неуверенно произнес Андрей.

– Это если со стороны школы, – объяснил Рома. – А мы из середки леса, значит, налево.

Андрей кинулся налево, а Рома схватился за ногу, застонав.

– Подвернул, – стонал он, поджимая ногу. – Андрюх, иди без меня… тут уже близко.

Андрей побежал и вскоре скрылся из вида. Тогда Рома уверенно встал на обе ноги и кинулся направо. Войдя в сарай, он вытер лицо рукавом – со страха его пробила испарина. Из угла сарая раздался слабый голос Даши, услышавшей чьи-то шаги:

– Андрей… это ты?

Рома затравленно оглянулся, заметил на полу большой обломок кирпича. Взяв его в руку, он пошел на Дашин голос. Подойдя к Даше поближе, Рома поудобнее перехватил кирпич и занес руку для удара.

– Андрей! Андрей! – повысив голос, позвала Даша.

– Даша! – закричал влетевший в сарай Андрей и пробежал мимо Ромы, даже не заметив его. Пальцы Ромы разжались, и кирпич с глухим стуком упал на пол. Андрей раскидал доски, которыми была завалена Даша, и попытался ее приподнять, но она громко застонала от боли.

– Ромыч, нужен лист фанеры или толстая доска, – нетерпеливо сказал Андрей, сильно нервничая, и кинулся искать по сараю. Заметив, что Рома растерянно стоит посреди сарая, ничего не делая, Андрей прикрикнул на него: – Что ты стоишь? Давай, ищи!

Рома, заметив лежащий возле Даши телефон, сделал шаг к нему, уже готовый протянуть руку, но тут подоспел Андрей с куском фанеры, тоже увидел телефон и автоматически положил его к себе в карман.

– Ромыч, очнись, у нас мало времени! – нетерпеливо напомнил Андрей.

Заметив две длинные жерди в углу сарая, Андрей кинулся к ним, потащил на себя.

– Ромыч, не спи, помогай! – раздраженно крикнул он.

Рома примотал жерди к фанере своим шарфом и шарфом Андрея, все время внимательно прислушиваясь, о чем говорят Андрей с Дашей. Даша шептала:

– Вчера я пошла к Морозову… – она облизнула пересохшие губы.

– Даша, я почти не слышу, – признался Андрей и наклонился к ней. – Куда ты пошла?

– Ребят, носилки готовы, надо выдвигаться! – в панике выкрикнул Рома.

Они переложили Дашу на носилки, та громко застонала и от сильной боли потеряла сознание. Ребята взяли носилки и быстро, как могли, понесли Дашу к школе. Рома смотрел с отчаянием на ее безвольно болтающуюся голову и бледное лицо.

Когда они занесли носилки с телом Даши на ступеньки, по их лицам скользнул луч фонарика. Навстречу ребятам вышел, злорадно улыбаясь, Морозов с парой агентов. Андрей бессильно смотрел в лицо своему главному врагу.

– Ставьте носилки на землю, и марш оба в школу, – приказал Морозов.

Андрей медлил, напряженно прислушиваясь к чему-то.

– Долго мне еще ждать? – нетерпеливо спросил Морозов и кивнул одному из агентов. Тот подошел к носилкам и наставил на голову Даши пистолет. Ребята медленно опустили носилки на землю.

На дороге мелькнул свет фар, раздался звук мотора. Андрей вскинулся и закричал что есть мочи:

– Макс! Сюда! Мы здесь! Макс!

Агенты быстро скрылись за деревьями: подъехала машина «Скорой помощи», за ней следом спешили Максим, Лиза и Вика.

– Хорошо, что вы прямо сюда подъехали, – заботливо сказал Морозов вышедшим с носилками из машины врачам. – Похоже, у нее сломан позвоночник.

Врач осмотрел Дашу, покачал головой:

– Да, похоже на перелом позвоночника плюс сильное переохлаждение.

– Доктор, могу я ее сопровождать? – спросил Андрей.

– Исключено, – вмешался Морозов. – Я не имею права отпустить ученика – а тем более двоих – без сопровождения взрослых. Так что поеду я.

Врач, санитары и Морозов сели в машину и уехали. Ребята с тоской проводили взглядами «Скорую». Внезапно по лесу прошелся гул. Из-за деревьев ударил в небо столб белого света. Ребята заслонили руками глаза, наблюдая его из-под козырька ладони. Протянувшийся от земли до самого неба, этот столб напоминал смерч. Казалось, еще чуть-чуть, и он сорвется с места и двинется в сторону ребят.