Удержи ветер / Reprime o vento

75 серия

На ранчо приехал Фелес, выразил сочувствие домочадцам, похлопав Рафу по плечу и обеспокоенно осведомился.
-А Сабрал здесь?
-Нет, он не отвечает. Я думал, что вы что-то знаете.
-Нет, - Фелес подошел к постели своего друга, тронул его за руку, будто не верил в его смерть. – Друг мой… что ж ты так… Ты ж сам недавно говорил, что любовь женщины бодрит и делает тебя молодым…
Потом понял, что сказал что-то невпопад.
-Прости... Рафаэл, - повернулся к парню, - соболезную тебе и твоей сестре. Тело сейчас заберут, ведь чтобы завещание вступило в силу необходимо провести ряд процедур, таких как экспертиза причины смерти. Я ваш адвокат, поэтому считаю необходимым взяться за организацию похорон и, конечно, за оформление бумаг.
-Каких бумаг?
-Документы наследования.Король умер, да здравствует король!
-О, - Рафа пожал плечами, - вы думаете, что я могу об этом думать?! И в этом не будет никаких неожиданностей.
-Как сказать, как сказать, - пробормотал Фелес, но углубляться не стал. – Вам сейчас сложно – столько событий и смертей…
-Да, не думал я, что мои родители уйдут вот так – друг за другом.
Они вернулись в гостиную, дав возможность подготовить тело умершего к перевозке.
-Пошли, юноша, обсудим все подробности по документам.
-Нет, позже! Я не готов прямо сейчас обсуждать такие вещи.
-Хорошо, - Фелес помолчал, думая о своем, потом, заметив напряженно ожидающую в гостиной Айруму, произнес. - Ничего,  у тебя есть кому тебе помочь в трудную минуту. Поддерживайте друг друга, молодые люди…
-Спасибо, сеньор Фелес.
-Вот только Витор… где он? Если с ним что-то случится, Фаусто не простит меня, что я отпустил его одного… - адвокат вздохнул, потом заторопился. – Свяжусь–ка кое с кем из полиции. У меня есть связи…
Он вышел, а Рафа попытался дозвониться до Витора, но опять неудачно.
-Не отвечает…
-Ты очень волнуешься? – спросила Айрума.
-Да. Витор всегда был скрытным, но не настолько же…
-Может он не хочет беспокоить тебя?
-О, да, он привык все решать сам, никогда и ни на кого не рассчитывая. И это плохо!
-Иногда это хорошо, - возразила девушка. – Тогда ни от кого не будешь зависеть и никто не сделает тебе больно.
-Только сейчас выйдет ему это боком, - Рафа почувствовал, что ее слова были упреком в его адрес, но оправдываться не хотелось.
-Не переживай, - Айрума коснулась его руки, - если хочешь, я… я останусь…
Горе объединяет и, будто и не было между ними ни ссор, ни недоразумений. Все куда–то ушло и исчезло.
-Зачем? – сзади раздался голос Жасмин, вернувшаяся в гостиную от Таис. Если бы не внезапно резкий звук телефона, заставивший Рафу отвлечься, то Айрума не оказалась бы один на один с недовольной соперницей.
-Зачем ты пользуешься случаем? – спросила та, оглядываясь на вышедшего из гостиной парня. - Ему итак сложно, чтобы задумываться о том, что кто-то будет использовать его состояние…
-Я не использую! Это ты! Ты используешь! Это ты всегда рядом с ним, а не я! Ты, как преданная собака, охраняешь его!
-Заткнись!
-Не нравится? – Айрума почувствовала свою силу. Теперь она не беззащитная девочка для битья, она не позволит унижать себя всяким тут доброжелательницам. -Я не собираюсь выслушивать твои обвинения.
-Только о себе и думаешь! Хочешь быть рядом с ним, а сама только приносишь неприятности! Тебе напомнить, что у Рафаэла и Таис теперь нет родителей, - Жасмин была готова обвинить девушку во всех грехах человечества, лишь бы заставить ее отказаться от парня. Айрума вся подобралась, у нее даже открылся рот в желании оправдаться, но потом девушка махнула рукой и почти побежала к выходу.
*****

Таис поняла, что не может оставаться в доме. Он давил на нее своей  громадой и пустотой, усиливая страх одиночества. Со смертью отца она почувствовала, что привычный образ жизни - за каменной стеной - был нарушен, рассыпался, как карточный домик. Она никому не нужна. Брат, конечно, любит ее, но у него своя жизнь. А она осталась одна. Таис спустилась по ступенькам веранды и вошла в вечернюю сумеречную прохладу сада и задумчиво присела на скамью. В мыслях она вернулась в детство, когда еще не предвещало беды, но уже тогда она чувствовала себя одинокой. Она не была нужна матери, которая не ей дала любви, не дал чувство уверенности в самой себе и не дала ей самоуважения, без которого не может состояться любая женщина, как личность. Ей приходилось учиться всему этому самостоятельно… И конечно, Витор… Витор любил ее той нерастраченной любовью, которая должна принадлежать его погибшему сыну. Какая ошибка и какое разочарование. Еще обиднее от того, что она не может полюбить кого–то другого… Сейчас ей казалось, что ее предали все, кто был рядом – мать, отец, Витор… И даже Рафа не дает ей шанса на счастье. Она одна…Таис печально вздохнула.
-Ох, папочка, почему ты бросил меня?! Что же мне делать?
От звука гравия по садовой дорожке Таис вздрогнуть и подняла голову.
-Элио? Что с тобой? Боже, что у тебя с глазом?
-А-а, так ударился! – отмахнулся запыхавшийся парень.
-Что ты тут делаешь?
-Ищу тебя. Я не хочу оставлять тебя одну, - он стоял перед ней, держа в руке куцый букетик цветов. Таис стало смешно и она тихо рассмеялась, но поняв, что ее смех не к месту, тут же смутилась.
-Что тебе надо?
-Я хочу быть рядом с тобой! Я знаю, что тебе тяжело… Все ж отец… Я рядом… Я… я люблю тебя… - не дожидаясь приглашения, он присел рядом с ней.
-Элио, - выдохнула Таис, положив свою голову на мужское плечо, - забери меня отсюда… Мне невыносимо находиться в доме…
-Тогда пошли со мной? - он погладил ее по спине. – Я никогда не оставлю тебя. И твой брат  не может запретить…
-Куда же мы пойдем?
-Ну, не знаю… сначала к моему отцу, а потом решим. Ты пойдешь со мной?
-Пойду…
*****

Как только Айрума выбежала из дома, уверенность в своей правоте покинула ее. Теперь девушке казалось, что Жасмин сильнее ее, поэтому Рафа выбрал ее. Никому не нужна слабая плакса, неспособная защитить свою любовь. От обиды у Айрумы скривились губы, а из глаза закапали слезы. Но и Рафа предал ее, когда поддался Жасмин. Единственным ее другом, который никогда не предаст, это ее Вендавал. Он не умеет предавать. Айрума открыла стойло своего друга и вошла внутрь, привлекая внимание разбуженного коня. Тот фыркнул и ткнулся теплой мордой ей в ладонь.   
-Ты не рассчитывал на ночные разговоры по душам, да, Вендавал? Прости меня, - она гладила коня по гриве. – Знаешь, я тебя не брошу до скачек в Сан-Паулу, но потом… прости, мальчик, я не смогу быть рядом. Я не смогу быть рядом с ним.
Слезы заструились по щекам помимо воли, но уже через минуту она взяла себя в руки.
-А потом на нем свет клином не сошелся! Мне надо и о себе подумать. Буду учиться. Я же начала, но Лазару сказал, что мне нужны курсы. Я и сама вижу, что я многое не знаю. Молчи, я знаю, что у меня получается,  - обратилась она к жеребцу, который фыркнул, словно понял, потом немного помолчала и опять продолжила жаловаться на жизнь, - но все  равно нужно учиться. Ты же меня простишь, если я уеду?
-Айрума, чего это ты здесь так поздно? – в стойло заглянул Жука, который делал вечерний обход. – Эх, понимаю тебя… На ранчо беда – хозяин умер… Но ведь здесь молодой хозяин. Он справится…
-Не знаю уж, с чем он справится, - буркнула девушка, вытирая слезы.
-Трудно , конечно, но Рафаэл парень умный, умеет с людьми ладить, любит ранчо и лошадей. Ему только надо дать шанс.
-Дать шанс?
-Да, человеку, как коню, нужен шанс и он развернется, - Жука похлопал коня по крупу и направился к выходу.
-Да, надо дать шанс, - побормотала Айрума, - я должна дать шанс и ему и себе. Я сейчас пойду и скажу ему об этом!
Она вышла из конюшни, посмотрела на освещенные окна дома. В комнате Рафы горел свет.
-Я пойду и скажу ему! –  и девушка побежала на свет.   
****
В известность о перестрелке и преступнике были поставлены все полицейские участки города. Инструктаж перед выходом на улицы получили все сотрудники полиции. Особенно напирали на методы профайлера[1] , потому что Суарес мог спрятаться в городе. Дела о похищении Эвы Лампрейя и перестрелках около больницы и в кафе были объединены в одно делопроизводство. Барруш, как ведущий эти дела, попытался составить психологический портрет преступника, из которого выходило, что Суарес жестокий, загнанный в безвыходное положение зверь.
-Суарес может повести себя неадекватно. Он без колебания может применить оружие. Главное для него деньги и они у него сейчас есть.  Он умен, что осложняет для нас поимку преступника. Так что нам с вами сейчас нужны внутренняя дисциплинированность, которая должна ¬сказываться на общем подходе к работе. Преступник  не сунется сейчас выехать из города по шоссе, ведь дороги перекрыты. Он это понимает. Он попытается залечь, скрыться среди простых горожан. Поэтому нам пригодятся навыки чтения невербальной информации, - Барруш тщательно со скрупулезной точностью описывал состояние преследуемого и его возможную манеру поведения.
После этого началось патрулирование на улицах, отработка осведомителей, облавы в особо скрытых и отдаленных районах города, где власть принадлежала уличным «королям».  Окраины города притихли, понимая, что полиция лютует.

[1]-выявление потенциально опасных лиц, поэтому он должен исходить из того, что каждый прохожий может оказаться террористом, а любой предмет — представлять опасность
***** 

Жасмин злилась на Айруму. Наверно, потому что она была права. Она сама использовала обстоятельства и еще ни разу не задумалась правильно ли она поступает или нет. А Рафа все равно хотел видеть рядом с собой не ее, а эту девчонку, которая даже не умеет  выразить сочувствие. В гостиную вернулся Рафа.
-Это не Витор.
-Я тоже ему пыталась дозвонится, но не смогла, - она сделала паузу, обдумывая над тем, стоит ли сейчас говорить об Эве,  и не сказала.
-Он должен был отзвониться… Эх, зря я его отпустил одного… Все идет наперекосяк!  И отец… - Рафа замолчал, закрыл лицо ладонями.
-Мне очень жаль, что так случилось с доном Фаусто. Я тоже отчасти виновата, - вздохнула Жасмин, - он же мой пациент, а я… а я поехала за вами, как сумасшедшая! Рафаэл?
Она присела перед ним на корточки, пытаясь заглянуть ему в лицо.
-Мальчик мой, любимый…
-Не надо меня так называть, - Рафа немного отодвинулся, - я … я чувствую себя обязанным и это очень сильно тяготит.
Жасмин помолчала, снедаемая ревностью. Он ведет себя так из-за смерти или присутствия Айрумы?! Неужели эта девчонка так сильно действует на него? А если это так, то она ни за что не уступит его глупой кукле.
-Я приготовлю кофе, - она встала. – Нет, лучше чай. Кофе слишком будоражит, а вот чай будет в самый раз. У тебя сложный день.
-Надо что-то делать, - Рафа опять взялся за телефон, но Витор остался глух к его вызовам. – Я пойду к отцу.
-Куда? В город? Знаешь, экспертиза, подготовка тела… - она помолчала.- Не надо, Рафаэл, не мучай так себя.
-Что же мне делать?
-Иди в свою комнату, а я налью тебе чай, -  и, дождавшись, когда Рафа направился наверх, Жасмин пошла на кухню. Покопавшись на полках кухонных шкафов, она нашла травки, припрятанные Жоэлой, заварила успокаивающий чай и неожиданно ее взгляд остановился на стоящем в дальнем уголке полки флакон с лекарством. Она почитала этикетку и подумала:«Лекарства Камилы… Хватит всего одной… Ничего страшного не будет. Он отдохнет, да и Айрума вертеться рядом не будет. И я буду рядом…Это всего лишь транквилизатор, который прописывают для успокоения». Жасмин осторожно вскрыла капсулу и высыпала порошок в чашку чая.
-Вот чай, - она вошла в его комнату и протянула чашку чуть дрогнувшей рукой. – Он немного горьковатый. Это из-за трав. Ваша Жоэла – любительница всяких травок.
-Спасибо. Ты ведешь себя, как… любящая мать. И это меня смущает. Да, что–то очень горько, - начал он, ставя чашку на стол.
-Нет, нет, тебе обязательно надо выпить. Жоэла сама заваривала! – Жасмин заставила взять обратно чай и выпить. – Вот и хорошо… Отпусти ситуацию, все будет хорошо… надо уметь отступать в некоторых случаях и давать себе передышку, чтобы потом с новыми силами двинуться вперед…
Рафа почувствовал легкое головокружение, но оно было приятным, слегка оглушающим, отодвигающим все происходящее на задний план. Да и слова Жасмин, как мантра, повторялись и повторялись, даря расслабленность.
-Мальчик мой…
-Жасмин, - он пьяно качнул головой, но не ушел от женских рук, заботливо раздевающих его. Мягкие теплые губы обволакивающе ласкали его лицо, рождая в нем желание погрузиться в них без остатка.
-Должен позвонить Витор… - последняя разумная мысль промелькнула и исчезла. Желание женского тела, такого нежного и податливого,  волной затопило его с ног до головы. Но это было не острое чувство соединения с любимой, а какое-то спутанное, переходящее в раздражение, ощущение. Рафа поморщился, но не смог сопротивляться ее настойчивым ласкам. 
-Я очень люблю тебя.
-Руми… - и опять ошеломляющий взрыв чувственности, а потом пустота заполнила голову, и Рафа отключился.
-Любимый, - Жасмин гладила лицо любимого, целуя безответные губы, - любимый…
Во всем этом был момент унижения, Рафа не был заколдованным принцем из сказки, которого спасет ее любовь, это была украденная любовь, украденные поцелуи. Что же ей делать с этой любовью?! Девушка отодвинулась и  из глаз потекли слезы. Они сползали по щекам, она слизывала их, едва сдерживая себя, чтобы не разрыдаться в голос. Зачем ей эта непрошеная любовь? В дверь тихо почти робко постучались. Жасмин поспешно вытерла слезы, поправила блузку и открыла дверь.
*****

Уже подъезжая к фазенде, Таис запаниковала, подумала о том, что она никому не сказала о своем отъезде, но отступать было поздно. На лужайке перед домом все еще продолжалось веселье. Но теперь оно преобрело несколько лирическую интонацию. Тихая мелодия лилась над фазендой, напоминая времена далекого прошлого, когда рабы на своих языческих праздниках пели свои печальные песни.
-Пошли? – спросил Элио, останавливая машину и видя сомнение девушки. Таис уняла сердцебиение и приняла его приглашение.
-О, кого мы видим…Ну, ты, братец, даешь! Сколько же их у тебя? - возглас Марио заставил парня напрячься.
-Не твое дело! - он хмуро взглянул на мужа сестры.
-Ладно, ладно… А глаз–то тебе кто из двоих подбил? – веселился Марио. Дон Жеронимо удивленно привстал из-за стола при виде пары.
-Сеньор, мы приехали поздравить молодоженов, - нашлась Таис.
-Так поздравляйте, - насмешливо засмеялся Сантус.
-Клара, поздравляю, - девушка обняла невесту, потом повернулась к веселому жениху. –
-А выпить за здоровье молодых не побрезгуете? Или сеньорита не хочет? – Марио протянул ей бокал вина.
-Поздравляю, - хотела отказаться, но не смогла, почувствовала, что все смотрят на ее реакцию, ждут, что она скажет, поэтому взяла бокал и пригубила.
-До дна, до дна! – продолжил веселиться Сантус.
-Хватит! – Элио встрял между ними.
-Да уж, хватит, - согласился дон Жеронимо. – Мы рады тебе, дочка. Садись за стол. Праздник у нас сегодня!

Таис присела рядом с Элио, ощущая себя совершенно чужой среди этих людей.
-Как дела на ранчо, дочка? – поинтересовался Рибейру.
-Отец умер.
-Что?! – он замер. – Как умер? Когда?
-Сегодня… - сказала девушка и поняла, что не сможет объяснить никому, почему сейчас сидит здесь, а не около тела отца. Что с ней не так, потеряла она путеводную нить и все делает не так. Но дон Жеронимо, обескураженный новостью, не заметил этой оплошности.
-Ох, ты, беда –то какая… Беда, - повторял он. – И что ж теперь? Когда похороны?
-Мой брат занимается этим.
-А мой племянник?
-Племянник?
-Витор.
-Витор?! – Таис поняла, что не сможет рассказать ему все, что происходит с Витором. – И Витор тоже…
-Надо бы съездить и попрощаться с твоим отцом. Сложный человек, но все же жизнь прожили вместе… - на дона Жеронимо напала ностальгическое сожаление о потерянных возможностях. Он задумался, вздыхая.
-Что ж давайте помянем нашего соседа, - он встал и поднял бокал вина, глядя на всех, кто сидел за столом. – Вечная память… Мы приедем обязательно проводить его в последний путь… А сейчас… Все закончился праздник! Негоже пировать, когда такая беда! Расходимся!
Все безропотно, перешептываясь, стали разбредаться… Женщины принялись за уборку, а хозяин фазенды обнял Элио и Таис за плечи и повел к дому.
-Ну, и вы отдохните. Вам постелят в комнате Элио. Давай, дочка, люби моего сына, он достоин твоей семьи…
Таис покраснела, не ожидая, что дон Жеронимо так просто отнесется к их отношениям. Но может быть, именно такой простоты ей и не хватает в своем доме.
-Мне неловко перед твоим отцом, - сказала Таис, как только они остались наедине.
-Почему?
-Так ведь не заведено… до свадьбы…
-Хм, посмотри на мою сестру. У нее уже живот на нос лезет, а она все еще невеста. Нет, мой отец не против нашей любви. И он не будет плохо думать о тебе…
-Нет, мне надо было раньше подумать, прежде, чем приезжать, - засуетилась девушка. – Я должна уехать.
-Нет, - Элио запротестовал, не в силах выпустить девушку из своих объятий. – Я люблю тебя. Очень люблю! Успокойся, любовь моя! Я буду сражаться за тебя со всеми, кто даже косо посмотрит на тебя! Пусть только Сантус откроет свой рот, я его закрою!
Он прижимал ее к себе, осыпая поцелуями.
-Ты любишь меня?
-Да, - она боялась снова взглянуть на Элио, чтобы не сфальшивить, но ее голос звучал уверенно и совсем не дрожал.
-Я хочу тебя, любимая.
-Я тоже хочу тебя… – раздалось в ответ. Элио уже забыл о своем обещании, да и плевать на это, когда он не в силах оторваться от возлюбленной. И подхватив ее на руки, отнес на постель, после чего не осталось никаких мыслей. Были только чувства, эмоции, ощущения. Все остальное просто перестало иметь значение. Пусть будет так, и она не будет одна…
-Элио, не торопись… – шептала она, давая выход той любви, что была заперта внутри нее. Она разрешила ему раздеть себя. Элио замедлился с упоением наслаждаясь прекрасным видением, склонился, целуя каждый сантиметр обнаженного девичьего тела. И было нечто невыразимо приятное, в том, как он целовал ее. Мурашки побежали по спине Таис. Забыв обо всем на свете, она открылась навстречу его бесстыдным ласкам. Они занимались любовью, и это не казалось им кощунством.  Неистовством плоти они утверждали жизнь, а не смерть. И теперь Таис не испытывала неловкость или желание ускользнуть, а старалась доказать, что способна подарить мужчине любовь и счастье, как любая другая женщина.
******

Жоакин не помнил сколько прошел вдоль трассы. Уже совсем стемнело, а он все шел, шел и шел… Его подобрала машина, когда уже вдалеке показались огни усадьбы, довезли и высадили перед домом. Звуки музыки праздника, веселый говор контрастировали с его настроением. Но это были уже последние аккорды, потому что большинство гостей уже разошлось. В гостиной все еще сидели отец, а  рядом шушукались разгоряченный выпивкой Сантус и Клара. Жоакин молча прошел и почти упал на диван.
-Что ж ты словно опрокинутый? В чем дело? – отец поднял голову и, не дожидаясь ответа, сделал заключение. – Опять в город таскался к своей шалаве. Пора уже поумнеть!
Сантус тут же прислушался.
-Она умерла… - Жоакин мотнул головой, едва сдерживая слезы.
-Умерла?
-Умерла…
Дон Жеронимо помолчал, обдумывая, что сказать, хотя мысленно вознес хвалу богу за такое быстрое и легкое избавления своей семьи от напасти по имени Наир.
-Что же все мы когда-нибудь умрем. Вон и дон Фаусто умер, - сообщил он, но Жоакин не отреагировал, заставляя его повторить. – Лампрейя умер.
-А-а, - младший Рибейру встал, махнув рукой, и побрел в свою комнату.
-Эх, жизнь…
-Бедный, – посочувствовала Клара, глядя вслед Жоакину. -Бедный! Как же так?!  Что же будет с Жоакином?
-Ничего, очухается, - Сантус спрятал насмешливую усмешку. – Отойдет, не мужик что ли?!
-А что мужчина и любить так не может? До смерти? – возмутилась Клара.
-Отчего же? Вот и долюбил… - мрачно закончил отец. – Веди-ка, Сантус, свою жену в спальню. Хватит уже веселиться, не девочка уж. И смотри у меня – бабу держать надо строго, чтобы  не было, как у Жоакина. Хорошо хоть, младшенький порадовал…

Дон Жеронимо тоже встал и пошел к себе, а Сантус посмотрел на жену.
-Ну, что, женушка, пошли? Тоже порадуем твоего отца?
-Что ты такое говоришь?!
-А ты видела, твой отец переменился к младшенькому? А как тут же стал обхаживать дочку соседа. А Элио тоже не промах – уже в спальне и окучивает богатую невесту.
-Они любят друг друга, - возразила Клара. - А любовь превыше всего!
-Вот и я говорю, быстро он ее в постельку уволок! А дон Жеронимо приказал не беспокоить их. Знает жук, что девчонка сейчас без отца, без защиты и хочет прибрать к рукам.
-Элио всегда любил Таис, - Клара гнула свое.
-Он и сейчас ее любит и далеко не на словах! – хохотнул Марио.
-Ты такой прямой!
-Давай–ка я тоже покажу тебе, как мужчина должен любить женщину! - Марио засмеялся и, подхватывая новоявленную жену в объятия. – Пошли-ка в нашу комнату!
Они перешептываясь и посмеиваясь, оказались у себя за закрытыми дверьми. Марио потискивал отнекивающую и хихикающую женушку. Их любовная игра нравилась обоим.
-Любишь меня?
-Люблю… ох, Марио, не тисни меня, не тисни, говорю, я ж тяжелая!
-Так что с этого?!
-Как что?! Ох, Марио, ты же знаешь, мне нельзя… - шептала Клара. - А вдруг навредим ребенку?!
-Ладно, ладно, мы ж осторожно.
-Нет, не надо… Мне же  на днях в больницу… Не надо!
-Не любишь ты меня!
-Люблю, ох, как люблю! Только ты тоже должен меня понять!
-Хорошо, я ж все понимаю, - согласился мужчина, растягиваясь на кровати во весь рост.
-Марио, - Клара льстиво прикорнула рядом, устраивая голову на его плече, - ты только отцу не перечь, и Жоакина не задирай. Вон он какой несчастный… Жалко мне его… Он же любил Наир, ох, как любил… Что ж теперь с ним будет?
-Ничего, как сказал твой отец, придет в себя. Разве из-за бабы можно так убиваться? Дурость это все!
-Как это? – озадачилась его жена. – Любовь много значит! Ради любви можно и умереть!
-Из-за любви умирают только дураки! 
-Как так?! – опять вскинулась Клара.
-А вот так! – Марио прижал ее к постели. – Я вот из-за любви умирать не собираюсь. А мы будем жить! Скоро и у нас будет свой дом, своя земля, свои работники. Развернемся… Мой сын будет гордиться отцом!
-Марио, я так тебя люблю!
-Я тоже люблю тебя!
*****

В дверь тихо почти робко постучались. Жасмин поспешно вытерла слезы, поправила блузку и открыла дверь. У порога стояла Айрума.
-Ты? Что ты здесь делаешь? – удивилась она, увидев перед собой Жасмин, но потом присмотревшись к растрепанному виду и к растерянной блуждающей улыбке, вспыхнула. – Где Рафа?
В Жасмин боролись два чувства. Понимание, что надо поступить правильно и желание взять то, что так сильно хотела. Она заколебалась, потому что по сути была честным человеком, умеющим оценивать ситуацию, но тут счастливая соперница вскинула подбородок.
-Чего ты влезаешь между нами? Добренькая да? Но Рафа просил меня остаться с ним, а не тебя!
И Жасмин, подобравшись вся, выскочила из комнаты и, плотно закрыв за собой дверь, зашипела.
- Послушай, нахалка, Рафаэл спит, он валится с ног от усталости, а тебя интересует только ты сама! – Жасмин  демонстративно запахнула на груди блузку, стараясь, чтобы этот жест не ускользнул от глаз Айрумы.
-Мы с ним … поняли друг друга, мы помирились!
-Я очень рада, что вы остались друзьями. Но, - Жасмин посмотрела в глаза девушки, - его женой ты не будешь. Даже на любовные отношения не рассчитывай. Это мой мужчина. И это навсегда!
-Это неправда! – ей не хотелось верить собственным глазам.
-Послушай, я не хочу твоего унижения, поэтому хочу сказать прямо о том, что между мной и Рафаэлом существуют отношения. И они не дружеские… Наша любовь гораздо более прочная, чем ваши сексуальные игрушки. Наша любовь – это отношения двух взрослых людей.  Я могу помочь ему расслабиться…
-Но он не мог… - Айрума хотела сказать о той нежности, с которой он недавно держал ее руку, но теперь это показалось даже смешным.
-Ты слепая? – окончательно вышла из себя Жасмин. – Я в его комнате! Мы спим вместе! А тебе не надо пользоваться его состоянием и предлагать себя. Это бесстыдство!
Айрума отступила, не зная, что сказать, а Жасмин схватив ее за руку, потащила вниз.
-Что ты делаешь в доме? Твое место в конюшне и во флигеле! Ты здесь никто! Ты упустила свой шанс быть с Рафаэлом! Возможно, он даже любил тебя или думал, что любил, но сейчас все поменялось! Он мой и душой и телом! Он мой! Мы любим друг друга и доверяем другу другу, поэтому я ничего не сказала, когда вы здесь держались за ручки! Я доверяю ему, а вот тебе, бесстыжей, нет! Прекрати бегать за ним! – она подтолкнула девушку к входной двери. – Вон отсюда!
Как только Айрума метнулась в темноту, Жасмин крикнула в ночь.
-Я люблю его! Люблю! Он мой! – потом вернулась в дом и, обессиленно опустившись на диван в гостиной, все – таки, разрыдалась.
*****
Свет фар полицейских машин резанул по глазам. Суарес шарахнулся в сторону, чем привлек внимание опытных ищеек.  Машина резко затормозила и оттуда выскочило двое полицейских.
-Стой, руки вверх!  - они осторожно стадии приближаться к замеревшему на месте темному силуэту. Саурес огляделся, зыркая по сторонам. Он понимал, что обмануть этих псов не получится, наверняка, его фотографиями украшены все полицейские участки. Стоит им подойти и посветить ему в лицо и тогда…
-Эй, парни, - он закрыл лицо руками, будто закрывается от света фар, - я тут ни при чем… Я возвращаюсь с работы… Ночная смена… Живу далековато, а отсюда автобус не ходит… Меня жена ждет, не приду-прибьет. Что я такого сделал?
Гнусавый голос, нарочитый народный говор были рассчитаны на то, чтобы уменьшить к себе интерес полиции.
-Стой на месте! Документы!
-Так кто же носит документы на работу? Зачем? Кто ж знал, что их проверять будут?
-Стой, говорят тебе! – один из полицейских подошел еще ближе и уже направил в лицо Суареса свет от своего фонарика, как стоящий силуэт дернулся и раздался резкий хлопок. Полицейский рухнул, как подкошенный. И тут же раздался другой выстрел. Суарес скрылся в темноте, прячась в ней, как крыса, преследуемая крысоловом.
Барруш вместе со своим напарником, сидя в машине, слышали шум и отдаленные звуки выстрелов.
-Что это? Взяли?  Где это? Второй, третий, на связи! Второй! Третий!
-Третий не отвечает! Это где-то около складов…
-Едем! – Барруш газанул, резко разворачивая машину в указанном направлении. Когда они подъехали, там уже был другой патруль. Огни полицейских маячков разрезали темноту и создавали впечатление обреченности.
-Убиты… Подставились…
-Какого… - Барруш чертыхнулся и в бессилии пнул колесо своей машины. – Я же предупреждал! Суарес очень опасен. Где теперь его искать?
Ночной город, как живое существо, дышал, звучал, двигался до самого утра, но так и не выдал беглеца.
****

Утренний ветерок запутался в легкой кисеи, играя солнечными зайчиками на стене. Рафа открыл глаза и потянулся. Сон был настолько глубоким, что в первый момент он не понял, где он и что с ним. Огляделся. Он был в своей комнате. Потянувшись, повернул голову и вздрогнул от неожиданности, ведь рядом спала Жасмин. В голове пронеслись урывочные воспоминания прошлого вечера. Нет, он не был пьян, он устал и вырубился моментально, что означало, что между ними ничего не произошло. Тогда почему на ней его рубашка? Жасмин проснулась, сонно потягиваясь.
-Доброе утро, любимый!
-Доброе…
Девушка потянулась к нему, поцеловала его подбородок, погладив по щеке. Рафа мысленно застонал, ведь она вела себя так, будто между ними самые близкие отношения.
-Жасмин, я …я… наверно, был…
-Ты был великолепен! Я люблю тебя! – она поцеловала его плечо, потом ее губы легкими, как крылья бабочки, стали осыпать поцелуями его лицо. Сомнений не было – они переспали.
-Нет, нет, Жасмин, подожди, - Рафа схватил ее за плечи, останавливая ее. - Жасмин, не стоит! Не надо…
-В чем дело?
-Жасмин, я… неловко чувствую себя. Я не помню, чтобы между нами что-то было, - он замялся, не зная, как не обидеть влюбленную девушку,но сохранить собственное достоинство, - я не могу… у меня  умер отец!
-Да, конечно, - Жасмин тут же стала серьезной. – Надо заняться организацией похорон. Я помогу тебе.
-Не стоит, я справлюсь сам. Не надо обращаться со мной будто я маленький мальчик!
«Но ты и есть мой мальчик! Очень красивый и сексуальный мальчик! - улыбнулась Жасмин, наблюдая за его смущением. – Я умнее и опытнее тебя на целую жизнь!»
-Да, ты справишься, потому что ты сильный.
Он  скрылся в ванной, прихватив за собой одежду, а девушка встала, поправила его рубашку на своих плечах и улыбнулась. Пусть привыкает, что принадлежит ей! Она попыталась дозвониться до Витора, но безуспешно, потом позвонила в больницу и узнала состояние Эвы. У нее есть скрытый козырь и его надо выгодно разыграть. Айрума проиграет ей по всем статьям. Из ванной Рафа вышел полностью одетый, стараясь не показываться перед Жасмин обнаженным, хотя она продолжала дразнить его своим видом. Он даже не хотел смотреть на нее, чтобы не увидеть подтверждения своим догадкам.
-Любимый, мне надо с тобой поговорить.
-О чем? – он замер, а его спина говорила о неловкости, которую он испытывает.
-Не беспокойся, - призналась Жасмин, - между нами сегодня ночью  ничего не было. Вчера ты был слишком напряжен, у тебя был очень беспокойный сон, поэтому я осталась в твоей комнате, но не больше…
-Спасибо за заботу, - он облегченно выдохнул. Даже почувствовал благодарность то ли за то, что девушка была рядом с ним ночью, то ли за то, что она осталась честной. А девушка подошла к нему вплотную и, глядя ему в глаза, произнесла.
-Я знаю, где находится Эва.
-Что?! Где она?
-В больнице. У нас в больнице. Ее привезли с угрозой выкидыша…
-Постой, постой… В твоей больнице? И ты… ты еще вчера знала, где она находится? Знала и не сказала?
-Хотела сказать, но узнала, что умер твой отец. Ты был в таком состоянии. Я столько раз звонила Витору, что мой телефон раскалился от напряжения. Эва – его проблема, а у тебя умер отец. Как я могла сказать тебе еще и об Эве, если ты был расстроен?
-Ты должна была сказать!
-Прости меня! Я говорю сейчас! И потом ты ничего не изменишь, ведь Эва в больнице. С ней все хорошо. Неважно, когда я сказала - вчера или сегодня с утра,главное, что я сделала все, чтобы с ней все было в порядке, а вот Витор до сих пор не отвечает. Я больше беспокоюсь за него, чем за вашу драгоценную Эву.
-Не говори глупости, Жасмин! – Рафа схватился за телефон и сам убедился, что Витор не отвечает. – Но Эву я должен увидеть.
-Конечно, у нас с тобой сегодня очень много дел. Подожди, я соберусь…
*****

Тягучая пелена в сознании Эвы стала развеиваться, отступать, звуки усилились, то исчезали, то возникали заново.
-Мама, а ты придешь смотреть, как я играю? – Лука гонялся за маленькой заводной машинкой по комнате, подаренной некогда отцом, и издавал рычащие звуки, нажимая на разные кнопочки. – Мама, смотри, как я играю!
Эва проснулась, будто очнулась, вздрогнув и резко сев в постели.
-Лука! – встала, едва ощущая боль внутри себя. К своей неудавшейся беременности Эва относилась отстранено, потому что так и не приняла ее и не чувствовала потери, как бы это цинично не казалось. Возможно, за это ее и бог наказал. Но Лука… Ее маленький мальчик, к которому она приросла всем сердцем, находился где-то далеко от нее. Плохое предчувствие заставляло ее сердце сжиматься и гнало прочь из этого стерильного мира, пропахшего лекарствами. Она почти физически ощущала что-то близкое к безнадежности. Еще чуть-чуть и она превратится в комок обнаженных нервов. Ей надо уйти отсюда. Ей надо было к сыну. На ней был больничная сорочка – безликая и странная тога, делавшая ее похожей на привидение, но это ее не остановило, и она вышла из палаты. Все, что происходило в больничных коридорах этой небольшой больницы отдавало сюреалистичностью, потому что впитало в себя самые острые человеческие переживания – страх, тревогу, боль, но безграничную надежду. Но для ослабленной Эвы это было отражением собственных переживаний. 
-Что вы тут делаете? – кто-то тронул ее за плечо. – Почему вы встали? Вам плохо?
Эва обернулась на голос дежурной медсестры.
-Плохо… Мне надо к сыну… Где мой ребенок?
-Какой ребенок?
-Мой…
-Но вы же потеряли ребенка… вчера… хорошо, что кровотечение остановили, а вы уже встали! Нельзя! – медсестра была молоденькой, ненамного старше Эвы и поэтому еще не научилась ловко уходить от ответа в разговорах с больными. – Вчера приезжала полиция, но вы были в операционной, а тут такое творилось… Сойти с ума можно! У меня такое впервые!
-Меня хотела видеть полиция?
-Ну да, конечно, перестрелка же была! Но они еще придут сегодня…
-А что с Наир?
-С Наир? – девушка удивленно уставилась на Эву. – Ах, да, эта… мне очень жаль, но ее убили… ужас такой… прямо во дворе нашей больницы! Пойдемте в палату, а то у меня, слава богу, заканчивается дежурство.
-Нет, мне надо к своему ребенку…
-Что случилось, Луиза? Почему больная не в палате? – к ним подошел доктор. Вид у него был уставший.
-По–моему, у нее что-то не то с головой! – прошептала Луиза. – Она все время твердит, что хочет к своему ребенку! Но она же его того… потеряла…
-Отведите пациентку в палату, а не болтайте с ней! – он передал ей планшетку. - Вот новые назначения, внесите их в историю болезни. И предупредите всех, чтобы звонили мне напрямую, если будут осложнения у послеоперационного больного. Он потерял слишком много крови…
-Хорошо, - медсестра взяла назначения, - вы уходите домой?
-Нет, еще… Сейчас приедет полиция, меня просили подождать их. Просто не дежурство, а полицейская академия…
-Доктор, я ничем не могу помочь… - прошептала Эва. – Я не знаю, что говорить полиции…
-Вы? – доктор обернулся к ней. – Вы знакомы с пациентом?
-С каким пациентом?  - она непонимающе переспросила.
-Как с каким? Из-за которого приедет полиция. Сабрал… Витор Сабрал…
-Кто? Витор? – горло Эвы сжала тошнотворной судорогой. Ей показалось, что на нее обрушилась мощная волна цунами, круша все, что она считала основой своей жизни.
-Где он? – и откуда только взялись силы, Эва сорвалась с места и побежала вдоль больничного коридора, залетая в каждую палату. – Где он?
Голос взлетел до самой высокой ноты.
-Витор!
-Сеньора! Туда нельзя! Постойте! Охрана!
Но Эва рвалась из многочисленных рук, которые пытались остановить ее, бежала дальше и кричала, и кричала, и кричала.
-Его нет! Его здесь нет! – вторили ей вслед.
-Нет?! – она оглянулась, останавливаясь, и неожиданно упала в обморок.

Отредактировано máscara (27.10.2017 18:34)

почему ты своего героя не оставила своим любимым батраком? Почему ты сделала Бруно человеком, который добился благополучия не за счет своего труда, а за счет того,что он сын Фермино? Сначала будь последовательна в своих желаниях и исполнении собственных пожеланий, а потом уж мечтай о том, чтобы этими идеями прониклись другие.

Правильно мужской характер несколько отличается от женского, или лучше сказать,что должен отличаться.

Да, у тебя есть рабочие сценки и деловые разговоры, но есть один нюанс- у тебя нет интриги в этой линии. Скажем, чем интересны сериалы Турции или вообще сериалы, а тем, что интриги идут не только в личностном плане, но и в деловом мире и сочетание этих интриг дает обстоятельный и полный образ персонажей.