Рикардо

Рождество - удивительный праздник. Не только потому, что заканчивается год, что улицы становятся нарядными и люди веселее. Рождество очень добрый праздник, ведь это праздник материнства, вечной сыновней любви, веры и надежды. Господь принёс в мир прощение и терпимость. И, хотя было это почти две тысячи лет назад, какая-то чудесная умиротворённость сходит на землю в канун Рождества.
Рикардо тоже чувствовал это. Может быть, даже острее, чем другие. Возможно, не только с праздником это было связано, но совпало именно с ним. Рикардо захотелось сразу и навсегда исправить все свои ошибки, сгладить свою вину перед всеми, с кем он обошёлся жестоко, покаяться и попросить прощения.
Когда он стал перебирать в памяти всех, кому в последнее время причинил зло, то понял, что обиженных слишком много. Что за оставшиеся до Рождества дни ему никак не управиться. Но начинать всё-таки надо.
С Алой Марией Батистой он встретился в ресторане. Ана долго отказывалась, она говорила Рикардо обидные и справедливые слова, но он был терпелив и, наконец, добился своего.
- Я обошёлся с тобой очень грубо, - сказал он. - Но ты прости меня. Я не хочу, чтобы мы расстались врагами.
- Я до сих пор не пойму, почему согласилась встретиться с тобой? - Ана была как натянутая струна.
- Извини меня, если можешь, - сказал Рикардо. - Если хочешь, я встану сейчас перед тобой на колени.
Ана опустила голову. Обида и отчаяние было на её лице.
- Мне сейчас очень тяжело, - сказала она. - Но я всё-таки дурочка. Ещё неделя, и я забуду, как ты со мной обошёлся.
- Я хочу, чтобы ты знала - я отношусь к тебе с нежностью. И ещё - ты великая женщина в каждом смысле этого слова.
Рикардо взял Ану за руку и нежно погладил.
Ана заплакала.
Женские слёзы - единственное, чего Рикардо не мог переносить. Он терялся и не находил слов. Он сам был готов расплакаться.
Ана, наконец, взяла себя в руки.
- Где ты собираешься встречать Рождество? - спросила она.
- Дома. Я и дочь, больше никого. Я купил тебе подарок к празднику, - он выложил на стол коробочку в красивой упаковке. - Я оставлю его на столе, а ты потом спрячешь его в сумку.
- А здесь нельзя посмотреть?
Рикардо покачал головой.
- Это знак того, что я приношу извинения, - сказал он.
Они посидели молча. Грустно было обоим.
- Чем ты теперь будешь заниматься? - спросил Рикардо.
- Вернусь к прежней работе, - сказала Ана.
У Рикардо сжалось сердце. Попросить прощения просто. Исправить загубленную жизнь куда сложнее.
Ночью ему позвонила Изадора.
- Я больше не могу, я скоро не выдержу, Рикардо, это невозможно, - жаловалась она. - Я так соскучилась по тебе! Уже прошла целая вечность, когда мы были наедине. Хочешь, я сейчас приеду к тебе?
- Потерпи, любимая, мы можем всё погубить, - успокаивал её Рикардо.
- Но мне всё равно надо увидеться с тобой. Обязательно. У меня для тебя потрясающая новость.
- До Рождества, боюсь, не получится, - с сожалением сказал Рикардо. - А ты не можешь сказать по телефону?
- Хорошо. Тебе надо это узнать немедленно. - Изадора немного помолчала. - Ты спрашивал, почему дон Лазаро так ненавидит тебя?
- Да... - У Рикардо вмиг пересохло во рту. Эта тайна больше всего волновала его.
- Скажи-ка мне имя твоего отца.
- Рубен, ты же знаешь...
- А матери?
- Кармен, - хриплым голосом ответил Рикардо.
- Нет. Твою мать, Рикардо, звали Мария Элена.
Рикардо так долго не отвечал, что Изадора заволновалась:
- Алло, Рикардо, ты слушаешь?
- Мария Элена? - наконец сказал Рикардо. - Покойная жена дона Лазаро? Это бред какой-то...
- У Марии Элены была любовная связь с твоим отцом. От него она забеременела. Отец забрал тебя, когда тебе было всего три дня.
- Нет, Изадора, - не мог поверить Рикардо. - Моя мать была секретаршей. Она просто решила от меня отделаться...
- Ты повторяешь то, что тебе рассказывали. Но это ложь. А правду ты услышал сейчас.
Рикардо не мог лежать. Он встал и прошёлся по комнате. На столике стояла минеральная вода. Рикардо залпом выпил стакан.
- Неужели, правда? - спросил он.
- Время от времени старик заходит в комнату покойницы и начинает с ней разговаривать… Всё в такой таинственной атмосфере... Но потом он забывается и орёт на весь дом: изменница!
- Но отец мне ничего не рассказывал...
- Он, наверное, не успел... Ведь он умер так скоропостижно...
- Мне понадобится время, чтобы всё это переварить... Но теперь понятно, за что ненавидит меня старик - я постоянно напоминаю ему об измене жены... О, Бог мой!
- Неважный подарок я преподнесла тебе на Рождество, - сказала Изадора грустно.
- Нет, подарок замечательный. Ты ведь подарила мне мать!
И это действительно было самым важным из того, что сообщила Изадора.
Рождество - праздник материнства. Рождество - праздник прощения.
Рикардо теперь оставалось только наладить отношения с дочерью.
Но тут его ждало сильное разочарование. Встречать праздник Жесика уходила к Вентурини.
Рикардо оставался один. Такого удара от дочери он не ожидал.

Энрике

Отношения Валентины с Энрике зашли далеко. Дело пахло женитьбой... И, хотя нельзя было сказать, что это очень беспокоило его, всё же какой-то неприятный осадок был на душе Энрике. Он чувствовал себя забавной вещицей, которая очень приглянулась богатой барыне. Но такие мысли не всегда посещали юношу, ему больше нравилось думать о той роскоши, которая вскоре ожидала его.
И потом, это же не было концом света. Валентина всё равно не в состоянии была привязать его к своей юбке. Она много работала, а это значило, что у Энрике всегда будет достаточно времени и для других...
Да и свадьба затягивалась, дон Лазаро никак не хотел согласиться на замужество сестры. И как бы Валентина ни беспокоилась по этому поводу, всё же она не могла решиться на брак без согласия брата.
- Я опять говорила сегодня с Лазаро, - в очередной раз после встречи с братом Валентина была расстроена.
- И что он?
- Всё по-прежнему. Он считает, что тебе нужны только мои деньги, - устало вздохнула Валентина.
- Он переживает за тебя. Каждый на его месте думал бы так же. Откуда ему знать, что я очень люблю тебя. - Сообщения Валентины вовсе не повергали Энрике в уныние.
- Напрасно он так противится, - своевольно сказала Валентина. - Я всё равно выйду замуж.
- Любимая, а что, если нам подождать ещё немного? - ласково произнёс Энрике. - Пусть твой брат привыкнет к этой мысли.
- Почему мы должны ждать? Я не могу больше ждать! Я хочу быть счастливой!
- Валентина, не говори так, будто завтра ты собираешься умирать.
- Ты знаешь, сколько мне лет? Знаешь? - вдруг с отчаянием спросила Валентина.
- Я не желаю этого знать. Для любви возраст не помеха.
Дальше всё шло своим чередом. Встречи с Валентиной, звонки к Жесике и даже небольшая интрижка с Лусианой - всё вписывалось в его новую жизнь.
И только одно время от времени омрачало существование Энрике. Это была Ана. Встречаясь с ней, юноша терял своё легкомысленное ощущение жизни. Ему становилось жаль себя, жаль Ану и ещё чего-то, чего он не мог понять...
Стараясь скинуть с себя этот тяжёлый для него груз, Энрике даже поведал Ане, что собирается жениться, и тут же добавил:
- Но мне бы хотелось жениться только на тебе.
- Что за вздор! Прекрати сейчас же, иначе я уйду, - Ане не понравились откровения Энрике.
- Да нет, останься. Я не буду больше говорить ничего такого... - Энрике улыбнулся. - Только знай, если я тебе когда-нибудь понадоблюсь, ты можешь рассчитывать на меня.
Рождество Валентина не смогла провести вместе с Энрике. Её ждали дома, брат не простил бы ей отсутствия в день традиционного сбора всей семьи. Они встретились, конечно, ненадолго, и, получив от Валентины необыкновенный рождественский подарок, Энрике отправился праздновать домой.
За накрытым столом его уже ждала сестра и её подруги, Лусиана и Ана.
- Что это вы такие поникшие? - влетел в комнату Энрике. - Сейчас я вас развеселю.
- Ты уже приложился, я смотрю, - недовольно сказала Бианка.
- У меня был повод, - интригующе ответил брат.
Юноша вскочил на тахту и, зажав что-то в кулаке, прокричал:
- Внимание! - Кулак Энрике разжался, и на его пальцах повисли ключи.
- Что это? - не поняла Бианка.
- Похоже на ключи от машины, - сказала Лусиана.
- Ой! - выдохнула Ана.
Энрике запел бравурную мелодию марша и, потрясая ключами, сказал:
- Точно! Это мне подарок к Рождеству. Если бы вы видели её! Какая красавица!
- О ком ты, шут гороховый? - спросила Бианка.
- О моей машине, - Энрике торжествующе смотрел на девушек. - Завтра приглашаю всех кататься!
За столом они ещё долго обсуждали это событие. А Энрике даже произнёс тост за неё:
- За мою новенькую машину! Пусть она никогда не ломается... пусть никогда не бьётся... никогда не опрокидывается...
- О Господи! - ребячливость брата смешила Бианку.
- И пусть в ней побывают самые красивые женщины Бразилии! - закончил Энрике.
- Ты всегда такой ненормальный? - смеясь, спросила Ана.
- Я же вам сказал, что развеселю вас. И я сдержал своё слово, - подливая девушкам вина, произнёс Энрике.
Когда праздник подходил к концу и Бианка с Лусианой готовили на кухне кофе, Энрике подсел поближе к Ане.
- Послушай, я, кажется, придумал, как тебе забыть этого Рикардо, - заговорил Энрике.
Девушка смотрела на него, и в глазах её был вопрос.
- Да, да, я знаю. Тебе надо влюбиться в другого!
- Как это? В кого? - Ана удивлённо смотрела на Энрике.
- Да хотя бы в меня. Скоро я буду очень богат и смогу позаботиться о тебе, - прошептал Энрике.
- Опять ты за своё!
- Пойми, ты мне очень нравишься, а твоя красота просто не даёт мне покоя... - Он попытался положить свою руку на плечо девушки.
- А как же твоя будущая жена? - сбрасывая руку Энрике, насмешливо спросила Ана.
- Но ведь это разные вещи! Как же ты не понимаешь?! Здесь любовь, а там - женитьба.
Потом поставили старые пластинки и начали танцевать. Сначала Энрике приглашал всех по очереди, но потом Бианка и Лусиана устали и пошли готовить кофе, а Энрике продолжал танцевать только с Аной.
Девушка доверчиво прижалась к его плечу, а он тихонько поглаживал её по волосам и мурлыкал мелодию, под которую они танцевали. Ему было так хорошо с ней, как не было даже в безумных любовных утехах с Валентиной. Вернее, это было нечто совсем-совсем другое. Казалось, будто он сидит в тёплый день на берегу чистого озера.
Зазвонил телефон. Энрике поднял трубку.
- С Рождеством тебя, любимый. - Это была Валентина.
Словно тёмная туча закрыла солнце.
- Как ты празднуешь? - спросила она.
Энрике было неловко говорить при Ане. Но девушка и сама это поняла. Она вышла из комнаты.
- Скучновато, - солгал Энрике.
- Я тоже. Дон Лазаро решил произносить тосты!
- Что, это до сих пор принято? - засмеялся Энрике.
- Если бы он один! Даже Порфирио закатил речь на полчаса, - говорила Валентина. - Я так по тебе соскучилась...
- А у меня возникла замечательная мысль! Я оденусь Санта Клаусом! Тебе нравится заниматься любовью с Санта Клаусом?
- Господи, прости его грешного! - засмеялась Валентина. - Как ты сказал - с Санта Клаусом?
- Да, с большой бородой!
- Перестань, Энрике, я хочу поговорить о серьёзном. У меня есть приятное известие.
- Какое же?
- Дон Лазаро согласился тебя принять. Он не возражает, чтобы мы поженились.
Почему-то Энрике не захотелось шутить. Почему-то ему стало ужасно грустно. Рождество дарило подарки, но и требовало платы.

Марко

Теперь Марко проводил с Дирсе всё своё свободное время. Они вместе ходили в бары и ресторанчики, бродили по вечерним улицам города, катались на машине по окрестностям. Им было хорошо вместе, хотя никакого намёка на любовные отношения между ними не было. И, как знать, возможно, именно это так притягивало Марко к простой и добродушной девушке. Постепенно их отношения превращались в крепкие дружеские узы. Дирсе спокойно поверяла Марко все свои неурядицы, ссоры с Докой, сложности с матерью. Он был ей хорошим товарищем, верным и преданным.
Именно по этой причине Марко теперь много тратил на то, чтобы девушка могла хорошо и красиво одеваться. Ему нравилось делать ей приятное, делиться с ней тем, что он имел от рождения. Ему хотелось, чтобы Дирсе чувствовала себя неотразимой, чтобы её не снедала зависть к богатым модницам.
В свою очередь Дирсе, сама не сознавая того, хорошо влияла на Марко. Именно она помогала избавиться ему от комплексов, изнутри пожиравших его. С ней он становился другим, в её глазах он что-то значил, мог поделиться с ней тем, о чём она не имела понятия... Марко много рассказывал Дирсе о том, что читал, о чём думал в одиночестве. Девушка всегда благодарно слушала его, хотя и не всё понимала.
Больше всего Дирсе нравилось обсуждать с Марко предстоящие покупки. Они всегда обстоятельно говорили об этом.
- Куда мы сегодня поедем? В торговый центр? - спросила Дирсе.
- Нет, сегодня мы поедем на улицу Оскара Фрейре, - со знанием дела ответил Марко.
- Я там ещё не была, - радостно воскликнула девушка.
- Там полно молодёжных магазинов. Это очень зелёная и красивая улица, - Марко нравилось, когда Дирсе вот так, с упоением слушала его. - Там можно купить что угодно, Дирсе.
- А как, по-твоему, что бы нам сегодня купить? - глаза девушки сияли.
- Тебе бы очень пошла футболка и джинсы. В этой одежде каждый день можно чувствовать себя легко и свободно, - прочитал маленькую лекцию Марко.
- А я думала о мини-юбке...
- Конечно, мини-юбка тебе тоже пойдёт. Только её надо выбирать очень осторожно, она не должна быть, слишком вызывающей.
- Как это?
- Дирсе, не надо, чтобы на тебя все обращали внимание. Поняла? - терпеливо объяснял Марко.
Конечно же, Дирсе не поняла, зачем покупать дорогие и красивые вещи и при этом стараться, чтобы на тебя не обращали внимания. Ей всегда казалось, что всё как раз и заключается в том, чтобы все могли видеть и оценить красоту её новой одежды.
- Мне хотелось бы завтра пойти с тобой в какой-нибудь дорогой ресторан. Я уверен, тебе там понравится, - отвлёк её от мыслей о покупках Марко.
- И ты оденешь меня по последней моде? - Дирсе пришла в восторг от этой новости.
- Обязательно!
От проницательной Изадоры не смогли укрыться бесконечные траты сына. Её беспокоило, что деньги на счету сына таяли, а она не видела никаких новых покупок Марко. Расспросы ни к чему не привели. Марко что-то говорил о дорогих книгах и компакт-кассетах, говорил, что покупал подарки к Рождеству... Но Изадора не верила ему, здесь что-то было не так...
Марко потом ещё долгое время становилось противно, когда он вспоминал, как застал свою мать роющейся в его вещах.
На какое-то мгновение он даже остолбенел.
- Что ты здесь делаешь, мама? - спросил он совершенно растерянно.
Изадора обернулась. Гаденькая улыбочка блуждала на её губах. Она была сейчас такая мерзкая, эта женщина, она совершенно ничем не напоминала его мать...
- Я понимаю, - с подленьким смешком сказала она, - что так поступают только невоспитанные люди, но я не могла сдержать любопытства...
- Ты с ума сошла?! - закричал Марко.
- Как ты разговариваешь с матерью?! - тут же перешла в наступление Изадора.
Марко сначала даже не понял, кого она имеет в виду, где его мать.
- Мать?! Ты моя мать?! - он только развёл руками. - Ты мерзкий сыщик, вот ты кто!
- Ответь мне лучше, откуда у тебя эти женские тряпки?! - у Изадоры тоже был громкий голос.
- Это не твоё дело! Убирайся отсюда! Немедленно!
Марко готов был сейчас схватить Изадору и вышвырнуть из своей комнаты силой.
Таким мать видела сына впервые. И она испугалась. Она поняла, что он больше не боится её.
- Мы ещё поговорим с тобой, - прокричала она, выбегая из комнаты, - мы ещё поговорим!
Марко бессильно опустился на кровать. Изадора нашла нижнее бельё, которое Марко купил для Дирсе. Как она могла? Почему она это сделала?
Виториа вошла к нему неслышно и села рядом.
- Я знала, что она роется у тебя, но не смогла её остановить, - сказала сестра.
- Зато я смог остановить её. Я назвал её мерзким сыщиком.
- Ты сошёл с ума!
- Да, наверное, я слишком погорячился.
- Марко, тебе надо поговорить с матерью. Не стоит так обострять отношения.
- Хорошо, я поговорю.
За ужином он сам спросил у Изадоры:
- Так что тебя интересует в моей комнате, мама?
- Меня многое интересует, Марко. Например, куда ты тратишь столько денег? Я посмотрела твою кредитную карточку и чековую книжку. Ты истратил небольшое состояние.
- Это деньги из моей стипендии, - спокойно ответил Марко.
- Ты истратил не только стипендию, ты снял деньги со счёта.
- Это мой счёт, мама, - всё ещё спокойно ответил Марко.
- Кому ты всё это покупал?
- Одной моей знакомой. Ты её не знаешь.
- Однако у неё должно быть имя, она должна где-то жить...
- Я не намерен перед тобой отчитываться. - Марко опять терял терпение. - Тем, кто живёт в этом доме, надо научиться уважать других. И ты заруби это себе на носу! Ты просто не уважаешь меня, если позволяешь себе такие вещи.
- Я всё равно узнаю, кто она! - сказала Изадора вслед уходящему Марко.
- Сыщик за работой! - не оглядываясь, ответил сын.
Теперь встречи с Дирсе приобрели для Марко новое значение, они стали его путём к свободе. Они стали проверкой его гордости и достоинства. Они были необходимы ему, чтобы ощущать себя самостоятельным, взрослым, мужественным человеком.
На следующий же день Марко повёл Дирсе в ресторан. В самый лучший, который знал. Ему не только хотелось обворожить девушку, бравада сейчас была ему необходима и для воспитания собственного характера.
Он протянул карточку блюд Дирсе и сказал:
- Как только увидишь блюдо, которого ты в жизни не пробовала, скажи мне.
- Это что, игра такая? - улыбнулась девушка.
- Да-да, это такая игра.
Честно говоря, Дирсе не пробовала ни одного блюда из перечисленных в меню. Она честно призналась в этом, и Марко сказал:
- Тогда закажем на мой вкус!
Официант записал заказ и побежал исполнять. Сегодня ему повезло - богатый клиент попался.
Когда стол был накрыт, Дирсе даже немного растерялась, она и представления не имела, как есть всю эту снедь, с какого конца к ней подступиться.
Марко развеселился. Он показывал девушке назначение всех приборов на столе и называл блюда.
- Тебе нравятся лангусты? - спрашивал он.
- Честно говоря, я их никогда в жизни не ела, - смеялась девушка.
- А вино?
- Вкуснотища!
- А это устрицы, их едят вот так.
Марко очень ловко раскрыл раковину и съел желеобразное содержимое.
У Дирсе так не получилось.
Это доставило молодым людям несколько минут веселья.
Когда первый голод был утолён, Марко сказал:
- Твой парень теперь от тебя не отойдёт. Ведь ты такая красивая!
- Что я ему скажу, ведь я не зарабатываю так много, - Дирсе пожала плечами.
- Я не подарил тебе ничего особенного. И это только начало.
- А ты уже делал это раньше? Ну, у тебя была девушка, которой ты делал такие подарки?
- Нет, - сказал Марко. - Мне хочется, чтобы ты выглядела лучше всех!
- По-моему, это несправедливо, - сказала Дирсе, немного подумав.
- Что?
- Ты тратишь на меня такие деньги, я одеваюсь как последняя модница, а пользуется этим другой.
- С этим я ничего не могу поделать, - сказал Марко без особой грусти.
- Знаешь, я подумала… - начала Дирсе и вдруг остановилась.
- Что ты подумала?
- Кто эта женщина? Она смотрит прямо на тебя? - Дирсе кивнула на входную дверь ресторана.
- Где-где? - заволновался Марко.
- Да вон же, в чёрном платье.
- Боже мой! - сердце Марко упало. - Это моя мать.
- Да? Какая же она красивая! - восхитилась Дирсе.
- Слушай, ты уже поела?
- В меня больше ничего не влезет, - сказала девушка.
- Тогда давай уйдём отсюда.
- Как это? - не поняла Дирсе. - А! Ты хочешь сбежать от матери?
- Да, что-то в этом роде...
- Поздно, она уже идёт сюда, - улыбнулась Дирсе. Встреча показалась ей забавной.
- Дирсе, - зашептал Марко горячо, - умоляю тебя, ничего не говори!
- Странно, что ты здесь в это время, Марко Антонио, - сказала Изадора, одарив девушку невидящим взглядом.
- Мы уже уходим, - буркнул Марко.
- А ты не хочешь познакомить меня со своей девушкой? - Изадора вдруг стала сама любезность.
- Познакомься, это Мария Дулсе.
- Красивое имя, - Изадора подала девушке руку. - Вы уже уходите?
- Да, я провожу Марию домой.
- А вы далеко живёте? - спросила Дирсе Изадора.
- Она живёт в Инжиенополисе, - перебил Дирсе, уже собиравшуюся открыть рот, Марко. - Ну, мы пошли.
- Ты даже не стал проверять счёт?
- Мы очень торопимся, - схватил за руку подругу Марко. Он чуть не силой потащил её к выходу.
- Извините, - только и успела сказать та.
Изадора внимательно посмотрела им вслед.
Машина завелась не сразу. То ли потому, что Марко нервничал, то ли, как это бывает, по закону подлости.
- Я ничего не поняла, Марко, - сказала Дирсе. - Что за Мария Дулсе?
- Я всё тебе объясню, Дирсе, я всё тебе объясню. - Марко крутил ключом в замке зажигания, но машина не подавала признаков жизни.
- Тебя так напугала родная мама?
- Чёртова машина! - Марко стукнул кулаками по рулю.
- Ты меня стыдишься, - задумчиво сказала девушка.
- Да нет же! - воскликнул Марко.
- Поэтому и не дал мне рта раскрыть.
- Дирсе, умоляю тебя! Ты просто не знаешь моей матери!
- Она не выглядит мегерой, - сказала Дирсе.
- Но она во всё суется! Ага! Завелась! - обрадовался Марко и так рванул с места, что колёса завизжали.
Не так это легко - становиться самостоятельным, взрослым и мужественным человеком.

Беренисе

Впервые за много лет Беренисе была счастлива. Рядом с Фелипе она вновь почувствовала себя женщиной. Теперь уже жизнь не давила на неё тяжёлым неподъёмным грузом. Просыпаясь утром, она знала, что увидит вскоре Фелипе, и ей хотелось петь и радоваться всему на свете.
Но, как это часто бывает, судьба не только одаривает нас... Нежданно-негаданно в дверь Беренисе постучала беда. И, хотя никто, кроме Беренисе, не понял этого, она уже знала: её счастливой безмятежной жизни приходит конец...
Воскресный день начался обычно, в хлопотах и заботах о семье. Они вместе с отцом занимались уборкой в доме, Фернанды не было. Девушка поехала сегодня навестить отца, её ждали к обеду.
- У меня замечательные новости, - вбежала со счастливой улыбкой Фернанда.
- Что случилось, доченька? - разливая по тарелкам суп, спросила Беренисе.
- Мама, дедушка, отцу разрешили провести следующий выходной вместе с нами! - Фернанда радовалась как ребёнок.
- Что ты сказала? - не понял Эмилио.
У Беренисе из рук выпал половник.
- Как? Он снова появится здесь? - в ужасе спросила она.
- Я вижу для вас это не самое радостное сообщение, - девушка обиженно посмотрела на мать.
- Прости, Господи, но худшеё известие для меня и придумать-то было трудно... - Беренисе без сил опустилась на стул.
- Но, мама, это же мой отец! Он же не умер! И это по-прежнему его дом.
- Минуточку... Дом не его, дом мой. А после моей смерти он будет принадлежать твоей матери, - строго сказал Эмилио.
- Я вижу, никто не рад, что его отпускают, да? - Фернанда не могла скрыть своего разочарования.
- Я не могу обманывать себя и тебя... - тихо произнесла Беренисе.
- Ну как же ты не понимаешь, что это значит для него. Ещё два дня на свободе после пяти лет тюрьмы! Тебя это нисколько не волнует? - Фернанда взывала к милосердию матери.
- Я знаю только, что следующие выходные для меня испорчены...
- И для меня тоже, - мрачно добавил Эмилио.
- Вот как? Ну что ж, если хотите, я отведу его в гостиницу и останусь там вместе с ним на эти два дня...
- Погоди, не торопись. Стоит ли вообще это делать?
- Вы что? Может, забыли, что он мой отец? Вам непонятно, что для меня видеть его на свободе - счастье? - запальчиво говорила девушка.
- Мы понимаем тебя, Фернанда. Но дело-то в другом. - Беренисе встала из-за стола. - Твои отношения с отцом это одно, а мои... впрочем, это нельзя назвать отношениями...
- Послушайте меня, дорогие мои, - глаза Фернанды наполнились слезами. - Почему бы вам не побыть добрыми какое-то время и не обойтись с моим отцом по-человечески?
- Нет, я положительно не знаю, во что это выльется, - сказала Беренисе.
- Ни во что не выльется, мама.
- Не может этого быть, чтобы он сюда пришёл, и ничего, не случилось бы! - закончила разговор Беренисе.
Обсуждая новость с Фелипе, Беренисе в отчаянии говорила:
- У меня какое-то предчувствие, Фелипе. Я не могу этого объяснить... Всё было так хорошо, а теперь полетит вверх тормашками...
- Но кто тебя заставляет оставаться дома, когда он придёт? - возразил Фелипе.
- Я должна остаться. И это не из-за него и даже не из-за Фернанды. Я хочу спокойно и свободно посмотреть ему в глаза, - твёрдо сказала Беренисе.
- В таком случае, не волнуйся ты так! В конце концов, он проведёт с вами только двое суток...
- Ох! Ну почему его отпустили именно сейчас? Почему не приговорили к пожизненному заключению? - Беренисе закрыла лицо руками.
- Беренисе, я ещё никогда не видел тебя такой встревоженной.
- Это потому, что ты не знаешь Аржемиро! Погоди, ещё поймёшь...
Шли дни, и неминуемо приближался день встречи с Аржемиро. Беренисе старалась подготовить себя, но это плохо у неё получалось. Нахлынули воспоминания, всё то, что, казалось, ушло в прошлое... Беренисе припомнились все оскорбления, и даже побои, которые ей пришлось вытерпеть от мужа. Всё это было в её жизни - унижение и боль сопутствовали ей. И даже воспоминания о том, как Аржемиро просил прощения, плакал, умолял всё забыть, не смягчили сердца женщины.
Фернанда встретила отца утром у тюрьмы и привела его домой.
Аржемиро почти не изменился за время заключения. То же жесткое, неулыбчивое лицо, взгляд исподлобья, острые, выпирающие скулы и резкие движения. Улыбка только чуть-чуть тронула его губы, когда он увидел Фернанду.

Как только он вошёл в дом, словно глыбы льда вкатили в помещение. Всем сразу стало холодно и неуютно. Отец молчал. И это ещё больше усиливало атмосферу неловкости.
Первые напряжённые минуты Фернанда старалась сгладить, как могла. Девушка много и весело болтала, пытаясь заполнить то и дело повисающие паузы.
После праздничного завтрака Беренисе отправилась на кухню мыть посуду. Неожиданно рядом возник Аржемиро.
- Дочка мне сказала, что ты хочешь развестись. Это правда? - закуривая, сказал он.
- Да, правда, - не поворачиваясь, ответила Беренисе.
- Но я же выйду через три месяца. Зачем же разводиться именно сейчас?
- Потому что я собираюсь выйти замуж за другого... - сухо сказала женщина.
- И кто же он? - помолчав, спросил Аржемиро.
- Тебя это не касается.
- А я-то думал начать новую жизнь... И рассчитывал на тебя.
- Послушай, Аржемиро, давай сразу внесём ясность, - повернувшись к нему, горячо заговорила женщина. - Я люблю другого человека и собираюсь выйти за него замуж. Так что впредь у тебя своя жизнь, а у меня своя.
- Но я развода тебе не дам, Беренисе, - спокойно сказал Аржемиро.
- Я не собираюсь обсуждать это с тобой сегодня, - Беренисе скинула фартук и стремительно вышла из кухни.
Её встретили встревоженные глаза дочери и отца.
- К сожалению, здесь я больше оставаться не могу, - накидывая на плечо сумку, сказала Беренисе. - Прости меня, девочка, я ухожу к Фелипе.
- О Господи! - произнёс Эмилио, когда за Беренисе захлопнулась дверь.
Фелипе нервничал, набирал номер Беренисе и тут же нажимал на рычаг, потому что слышал только счастливый голос Фернанды. Он даже порывался поехать к ним, но в последний момент его удержала Патрисиа.
- Папа, не волнуйся, ничего не случится. Там же её дочь и отец, - успокаивала его девушка.
- Неизвестно ещё, как отреагирует этот человек на желание Беренисе развестись с ним. Знаешь, ведь он почти шесть лет провёл в тюрьме...
Когда раздался звонок, Фелипе и Патрисиа бросились открывать дверь. На пороге стояла Беренисе.
- Извини, Фелипе, можно мне будет остаться у тебя? Не могу я больше находиться рядом с этим человеком, - она устало опустилась в кресло.
- Конечно, любовь моя. Но что произошло? Скажи мне, прошу тебя, - Фелипе присел у ног Беренисе.
- Да нет, ничего не произошло. Он пока тихий и спокойный. Но я-то знаю этого человека, и мне страшно, - её глаза смотрели испуганно.
- Патрисиа, принеси, пожалуйста, стакан воды для Беренисе, - попросил дочь Фелипе.
- Для начала он заявил, что не даст мне развода, - горько усмехнулась Беренисе.
- Он вёл себя агрессивно?
- Нет, холодно и сухо.
- Наверное, он всё ещё любит тебя.
- Этот человек любит только себя. Если бы ты знал, сколько всего он заставил нас пережить...
- Доверься мне, Беренисе, я найду хорошего адвоката, и он займётся твоим разводом. - Фелипе поцеловал ей руку.
Возвращаясь поздним вечером домой, Беренисе уповала на чудо. Как ей не хотелось встречаться с мужем! Но чуда не произошло - первым, кого увидела она, войдя в квартиру, был Аржемиро.
- А я жду тебя, супруга моя дорогая, - произнёс он, прислонившись к стене.
- Отчего же ты не спишь? Уже так поздно, - бесстрастно сказала Беренисе.
- Мне трудно уснуть после твоих слов...
- Я очень устала, Аржемиро, - умоляюще посмотрела на мужа Беренисе.
- Была у любовника? - глухо спросил он.
- Послушай и заруби себе на носу, - встряхнула головой Беренисе. - Я ни в чём не собираюсь отчитываться перед тобой.
- Через три месяца, Беренисе, мы сможем всё начать сначала, - он взял её за руку. - Я очень изменился. Признаю, что часто ошибался в нашей совместной жизни. Но теперь всё будет по-другому.
- Ради Бога, Аржемиро, начинай свою новую жизнь, но только без меня. С меня уже хватит. Ни новой, ни старой жизни с тобой я не хочу.
- А о Фернанде ты подумала? Мы с ней большие друзья, и ей бы тоже хотелось видеть нас вместе, - не отставал Аржемиро.
- Отношения между дочерью и отцом - одно, а между мужем и женой - другое. Поверь, мне тоже это неприятно, но у нас уже ничего не получится. Не получится! Я не хочу! - Беренисе вырвала свою руку. - Прошло столько времени, всё изменилось...
- Не поступай со мной так, - тихо сказал Аржемиро. - Все эти годы там я думал только о тебе...
- Бесполезно пытаться вернуть прошлое. Всё кончено. Ты должен смириться с этим, - не глядя на мужа, сказала Беренисе.
- С этим я никогда не смирюсь.
- Но я не твоя собственность! - твёрдо сказала Беренисе.
- Знай, Беренисе, если всё будет против меня, я всех утащу за собой в пропасть... тебя, Фернанду и всех, кто подвернётся. Так что подумай... - резко повернувшись, Аржемиро вышел из комнаты.
- О Боже! Я знала, что так будет... - В отчаянии Беренисе закрыла лицо руками и разрыдалась беззвучно, чтобы не услыхал ненавистный муж.

Отредактировано juliana19801 (16.04.2020 22:26)

Дирсе

Не успели отпраздновать Рождество, как уже Новый год был на пороге. Зная, что Дока постоянно работает, Дирсе всё же надеялась провести с ним новогоднюю ночь.
Вечером, в канун Нового года, Дирсе забежала к Доке и узнала, что все её надежды напрасны. Дока собирался на встречу с Виторией.
- Как, ты не хочешь встретить Новый год с матерью, бабушкой и со мной? - возмущённо сказала девушка.
- Дирсе, я не могу. В моём деле тридцать первое число очень важный день, - завязывая галстук, ответил Дока.
- Значит, ты собрался на ночь к этой своей пассии?! - не унималась она.
- Там будет вся её семья, успокойся, - отмахнулся Дока.
- А как же я? - топнула ногой Дирсе.
- Дирсе, имей совесть. Не могу же я её бросить в новогоднюю ночь? Пойми ты, так положено. Сегодня там соберётся вся семья Вентурини. Я просто обязан быть вместе с Виторией.
- Возьми меня тоже! Скажи, что я твоя двоюродная сестра, - тоном капризной девочки сказала Дирсе.
- Да ты просто рехнулась! Вообще уже ничего не соображаешь? - Дока выходил из себя.
Разговаривать дальше было бесполезно. Хлопнув дверью, Дирсе выбежала на улицу. У самого подъезда девушка нос к носу столкнулась с Жорже, приятелем Доки.
Отдышавшись немного и всё ещё хмурясь, она спросила:
- Послушай, Жорже, Дока тебе ничего не рассказывал об этой... ну.. Витории?
- О какой Витории? - удивился юноша.
- Не прикидывайся дурачком, Жорже! Виториа и есть та самая богачка, которую он должен охмурить.
- Ах, вот ты о чём, - растягивая слова, произнёс Жорже. - Представь себе, мне он ничего не рассказывает! А что, Дирсе?
- А то, что, похоже, я остаюсь в дураках...
- Тут уж позволь с тобой не согласиться. Вы друг друга стоите. Разве не тебя каждый день подвозит какой-то красавчик? - усмехнулся Жорже.
- При чём здесь это? Ты даже не в состоянии понять, что у меня может быть просто друг, - Дирсе смерила его презрительным взглядом.
В ответ юноша только заливисто рассмеялся:
- О! А вот и сам дружок пожаловал, - подмигнув девушке, Жорже зашагал прочь.
Действительно, на их узкую улочку въезжала машина Марко. Дирсе быстро перебежала дорогу и, дождавшись, когда машина поравнялась с ней, впрыгнула в салон.
- Быстро поехали отсюда, - затараторила девушка. - Ты с ума сошёл? А если тебя увидит мой парень?
Отъехав подальше, Марко притормозил и, повернувшись к девушке, сказал:
- Я приехал пригласить тебя встретить Новый год вместе.
- Очень жаль. Марко, но ничего не получится. Ты забыл про мою маму? - ответила девушка.
- Значит, ты собираешься встретить Новый год с матерью?
- Да, как всегда... - Дирсе посмотрела на Марко. - Но всё равно я благодарна тебе за твоё приглашение.
- Досадно! Значит, мне придётся встречать Новый год в одиночестве.
- Ты хочешь сказать, что тебе некуда пойти? - удивилась Дирсе.
- Мне придётся остаться дома. Сначала все соберутся вокруг дедушки, а потом расползутся по своим углам, - усмехнулся Марко. - Это я и называю одиночеством.
- А куда ты хотел пригласить меня? - в глазах девушки появилось любопытство.
- Мы пошли бы с тобой в какой-нибудь клуб... Там бывает весело на Новый год, - мечтательно произнёс Марко.
- Ах, если бы не мать, я бы обязательно пошла. Но как раз сегодня у неё был приступ, боюсь оставлять её надолго одну, - вздохнула девушка.
- Скажи, твоя мать была у врача?
- Где взять денег, Марко Антонио?
- О чём ты говоришь, Дирсе? Почему ты сразу не сказала мне?
- Я не могу без конца обращаться к тебе по любому поводу. Ты и так уже потратил на меня целое состояние! - закачала головой Дирсе.
- Не говори мне больше об этом. А маму твою я устрою к хорошему врачу, тебе останется только отвезти её.
- Спасибо, Марко, не знаю, как и благодарить тебя...
- Что ж, Дирсе, мне очень жаль, что мы не сможем встретить этот Новый год вместе, - грустно сказал юноша.
- Я думаю, что ты напрасно не хочешь встречать праздник с матерью и сестрой, - произнесла Дирсе.
- Витории вообще не будет дома, она уедет ещё до полуночи.
- Витории? Ты сказал - Витории? Так твою сестру зовут Виториа? - напряглась Дирсе.
- Да, а что?
- Нет, ничего, продолжай, - девушка взяла себя в руки. - Ты говоришь, что твоя сестра уедет ещё до полуночи? Можно узнать, почему?
- Она встречает Новый год с женихом. Он, кажется, пригласил её в какой-то клуб.
- Погоди, Марко! Скажи мне... скажи мне... Как... как твоя фамилия? - спросила Дирсе.
- Вентурини... Чего ты так испугалась? Что с тобой, Дирсе?
- Значит, твою сестру зовут... Виториа Вентурини? - девушка побледнела.
- Естественно. Но я не понимаю, Дирсе, что с тобой? Что происходит?
- Виториа Вентурини... - с ужасом глядя на Марко, шептала девушка.

Дон Лазаро

Приближался Новый год, а это время было для старика самым нелюбимым. Всегда так получалось, что этот праздник он встречал один. А ведь известно любому - как встретишь Новый год, так его и проживёшь.
Собственно, одиночество дона Лазаро не пугало, он видел за этим другой, глубинный смысл - разваливается дом, семья, родственные узы. Он, как одинокий горный орёл, следит с высоты за вознёй людишек, он знает, что всё это суета сует и всяческая суета. Он бы рассказал людям о своём знании, но они предпочитают учиться на собственных ошибках, разбивать собственные носы, разваливать собственные дела. Он мог бы предостеречь их, но он всегда оставался один. И это мучило его больше всего.
Каждый раз накануне новогодних праздников он пытался собрать семью, но каждый раз у него это не получалось. Он затаивал обиду, клялся себе, что больше никогда не станет так унижаться перед родными, но наступал следующий Новый год - и он всё начинал сначала.
- Порфирио, срочно вызови ко мне Виторию.
- Простите, сеньор, но девушка уехала.
- Где Марко?
- Он вернётся только к ужину.
- Хорошо, позови Валентину и Изадору.
- Слушаю, дон Лазаро.
Неужели ему снова придётся униженно просить домашних не покидать дом, когда часы пробьют двенадцать раз?
- Добрый день, дон Лазаро, - вошла в его комнату Изадора. - Вы звали меня?
- Где твои дети?
- Учатся.
- А Валентина?
- Мне кажется, она уехала.
- В этом доме всем очень нравится кататься. Никакого бензина не напасёшься! Ты тоже слишком много разъезжаешь, Изадора.
- Что вы имеете в виду?
- То, что вчера, скажем, ты накатала больше пятидесяти километров. Куда ты ездила?
Как раз вчера Изадора встречалась с Рикардо.
- Вы что, смотрели мой спидометр? - опешила Изадора.
- Все, все машины!
- У вас это что, мания? - Изадора испугалась не на шутку.
- Привычка. Но ты не ответила...
- Я отвозила заказчиков в аэропорт.
- Да, я знаю, что ты успешно подписала контракт. Но вовсе не нужно было возить японцев в аэропорт.
- А мне показалось, что им это понравилось.
- Ну ладно. Ты - молодец. Я буду доверять тебе ещё более ответственные дела, если ты будешь следовать моим советам.
- Я стараюсь, дон Лазаро.
Старик замолчал. Сейчас ему надо было переходить к главному.
- Твои дети больше не садятся с нами за стол. А я люблю, когда семья собирается вместе.
- У них так много дел...
- Так вот, я хочу, чтобы завтра на новогоднем ужине вся семья была в сборе, - настойчиво сказал старик. Он понимал, что очередная его попытка провалится. Он понимал, что о таких вещах вообще не нужно говорить, в хороших домах это само собой разумеется.
- Я надеюсь, что все будут, - сказала Изадора, хотя знала, что Виториа уже договорилась с Эдуардо, Марко тоже собирается уехать в какой-то клуб, Валентина проведёт Новый год с Энрике. Только, пожалуй, она сама останется дома.
- А ты как раз можешь завтра не присутствовать, - словно прочитал её мысли старик.
- Я? Но почему? Куда же я денусь? - Изадора даже вздрогнула, когда старик сказал это.
- Андре Манфрини хочет пригласить тебя на встречу Нового года в какой-то роскошный ресторан.
- Скажите, дон Лазаро, это ведь была ваша идея?
- Какая разница? Мне просто было бы приятно, если бы вы почаще проводили время вместе. И я надеюсь услышать когда-нибудь, что ты решила выйти за него замуж.
- У нас с Андре дружеские отношения, - опять попыталась уйти от неприятной беседы Изадора.
- Послушай меня, Изадора. Не стану повторять, что твоим детям нужен отец, что тебе нужен муж, что надо подумать о будущем. Это всё я тебе говорил уже много раз. Скажу другое - моё здоровье уже не так крепко, у меня нет прежней энергии. И я, пока не поздно, должен поставить кого-то во главе «Дизайнерс Вентурини». Если ты выйдешь за Андре, я обещаю перевести на твоё имя тридцать процентов акций и завещать тебе остальные. Ты станешь абсолютной хозяйкой фирмы, а Андре тебе будет помогать.
- Неужели вы измените своё завещание ради меня? - Изадора не верила старику.
- Без сомнения. И ты совместила бы приятное с полезным, потому что Андре испытывает к тебе большое чувство.
- Да, дон Лазаро, он любит меня. - Изадора сказала это тихо, как бы в раздумье. Всё-таки Новый год ей придётся встречать с Андре.
- Вы молоды, честолюбивы, вы легко справитесь с Рикардо Мирандой. Андре сможет уговорить своего компаньона продать акции, и тогда фирма будет принадлежать только семье Вентурини.
- Но... - попыталась что-то сказать Изадора.
- Не возражай мне. Всё. Поужинай завтра с Андре. Поговорим потом. Иди.
Изадора вздохнула и поднялась с кресла. Когда она уже подходила к двери, дон Лазаро весело сказал:
- Изадора Вентурини - президент «Дизайнерс Вентурини», неплохо звучит, а?!
Одно дело было сделано. Он сумел сохранить лицо. Он сумел настоять на своём, он оставался хозяином дома.
Солнце опускалось, и его красноватые лучи попадали в комнату. Старик мог смотреть на солнце немигающими глазами, действительно как горный орёл.
Порфирио что-то говорил об астрологии, о мантре, о воплощениях, дон Лазаро не слушал его. Никаких других жизней у него не будет. Он умрёт раз и навсегда. Поэтому всё, что он сделает на этой земле в этой жизни, и будет его бессмертием. А сделать надо ещё очень много.
- Дона Валентина, - доложил Порфирио.
Старик встрепенулся, кажется, он слегка задремал.
- Зови.
- Здравствуй, Лазаро, - стремительно вошла сестра, склонилась над братом и чмокнула его в щёку. - Я прошу тебя... Я хочу познакомить тебя с Энрике.
В розоватый луч света вошёл симпатичный мужчина со слегка растерянной улыбкой.
- Добрый день, - сказал он почтительно. - Как ваше здоровье?
- А вы что, врач? - сказал старик не очень дружелюбно.
- Нет, но...
- Садитесь, - оборвал его дон Лазаро.
Валентина и Энрике сели рядом.
Да, ничего себе парочка - престарелая дура и хлыщ!
- Вы хотите взять в жёны Валентину Вентурини? - спросил старик, после того как откровенно рассмотрел их.
- Да, сеньор, - ответил Энрике слегка неуверенно.
- А почему? - в лоб спросил старик.
- Почему?.. - Энрике даже не сразу нашёлся. - Потому что... потому что она мне нравится. Наверное, поэтому...
- Да я никогда не вышла бы замуж, если бы не полюбила, - подхватила Валентина.
- А чем ты занимаешься? - перешёл на «ты» дон Лазаро. Слова сестры он как будто пропустил мимо ушей.
- Я работаю редактором. Занимаюсь рекламой, - чётко, как хорошо выученный урок, ответил Энрике.
Урок действительно был вызубрен. Они с Валентиной не только придумали Энрике новую профессию, но и позаботились о приличном имидже родителей. Как оказалось, не зря.
- Работаешь в крупном агентстве? - снова спросил дон Лазаро.
- Нет, это маленькое агентство, называется «Бебе»...
- Лазаро, ну зачем этот экзамен? - недовольно вставила Валентина.
- А что делал твой отец? - снова не обратил внимания на слова сестры старик.
- Он и сейчас делает, - улыбнулся Энрике. - У него небольшая мебельная фабрика.
- А мать у него домохозяйка, - всё-таки вставила Валентина. Её раздражали эти расспросы.
- Да, она воспитывает внуков.
- У тебя хорошие отношения с сестрой?
- Я живу вместе с ней, думаю, что...
- Ты считаешь себя победителем?
- Простите? - Энрике не понял вопроса.
- Для меня мужчины делиться на две категории - одни хотят и не добиваются, а другие - добиваются.
- Я стараюсь, - сказал Энрике. - Я хочу найти своё место в жизни. Правда, любимая?
Валентина ободряюще улыбнулась ему.
- Достаточно, - сказал старик. - Я вас благословляю.
- Ну, вот и прекрасно, - сказала Валентина, снова поднялась и чмокнула брата в щёку. - Нам осталось только пожениться. Мы будем сочетаться гражданским браком. Так проще...
- А его родственники согласны? - спросил дон Лазаро.
- Конечно, - сказал Энрике. - Вот только смогут ли они приехать?..
- Хорошо... Я вас не задерживаю.
- Лазаро, к сожалению, Новый год мы не сможем встретить дома. Ты должен нас понять, - быстро сказала Валентина.
- Идите, - только и ответил старик.
- Рад был с вами познакомиться, - встал Энрике и поклонился. - Всего доброго.
И опять все надежды старика собрать семью за новогодним столом рухнули. Виториа ушла с Эдуардо, Марко тоже куда-то запропастился. Валентину и Изадору он отпустил сам.
Старик прошёл по безлюдному, затихшему дому. Всё здесь было делом его рук. Нет, конечно, он не сам клал стены и стелил полы, не он крыл крышу и разбивал сад, не он мастерил мебель и ткал ковры. Но всё было сделано именно так, как сделал бы дон Лазаро. Всё, до последнего гвоздя.
Он хотел построить огромный, светлый дом, полный счастья. Он построил неуютную мрачную клетку, полную беды. Нет, это не его вина, они сделали дом таким. Они разрушили всё самое важное и непререкаемое в доме, они открыли его всем враждебным ветрам. Они выпотрошили из дома душу.
Они! Именно они.
Старик подошёл к той самой комнате, которую так страшился, и к которой тянуло его каждый раз, когда он оставался в одиночестве. К комнате покойной жены.
Ключ со скрипом повернулся в скважине. Дон Лазаро никому не позволял что-либо трогать здесь, даже дверные петли не разрешал смазывать.
Внутри было темно, и воздух казался тоже каким-то тёмным, подвальным.
Старик вошёл и стал зажигать свечи.
- Сегодня тридцать первое декабря, - сказал он, как только неяркий свет выхватил из темноты портрет Марии Элены. - Сегодня мы с тобой встречаем Новый год. Сегодняшний день ещё более грустный, чем всегда. С тех пор как ты ушла, самый грустный праздник для меня - Новый год. Но сегодня - особенно. Потому что нашего сына Клаудио теперь тоже нет на свете.
Старик сел в кресло и наполнил свой стакан ромом.
- Как бежит время, Мария Элена, но быстрее всего в Новый год. Когда все поднимают бокалы с шампанским, я поднимаю свой череп, полный призраков...
Старик выпил ром и поставил стакан на столик.
- О, Мария Элена, у нас с тобой были весёлые праздники. Очень весёлые! Помнишь сорок пятый год? Год великой победы... Не нашей победы, союзников. Но мы всё равно радовались долгожданному миру. Какой прекрасный был тогда Новый год! Мы встречали его в отеле «Эспланада», ты была в белом. Как невеста. Я заказал большой стол и пригласил только близких друзей. Только близких. Рубен тоже был там...
Старик опустил голову на руки и задумался. Далёкий бой часов возвестил двенадцать раз, что наступил Новый год.
- Он был тогда среди моих близких друзей, - старик даже не услышал звонких ударов. - Он поцеловал твою руку. Вот так. - Старик поднял, взял воображаемую руку жены и нежно поцеловал её. - А ты... Ты приоткрыла губы, ты хотела другого поцелуя! Ты хотела совсем другого поцелуя. Я помню ваши глаза, как вы смотрели друг на друга. Ваши взгляды были полны похоти! Вы обманывали меня своими взглядами! Вы предавали меня! Я помню всё это! Предатели! Изменница! Ты - изменница! - закричал старик. Казалось, эхо пронеслось по пустому дому.
Старик снова сел в кресло, снова налил рому и выпил. Потом он улыбнулся:
- Рубен подошёл и обнял меня! Он поздравил меня, держа в кармане острый нож! - расхохотался старик. - Что вы со мной делали!
Потом улыбка сошла с его лица.
- Новый год для меня особый праздник, ты знаешь. Ведь мы познакомились как раз под Новый год. Когда же это было? В тридцать пятом? В тридцать шестом, да. Это были времена дуче. Фашизма. Мы плыли на корабле в Болонью... Я тогда часто повторял слова, сказанные Муссолини: «Е meglio un giorno da lione die cento anni de pecora!!!» Для меня в них был смысл жизни... Я сегодня не хочу пить шампанское, слушать музыку и танцевать. Я хочу остаться со своим одиночеством. Моя жизнь подходит к концу. Но и там я не желаю встречаться с тобой... Я желаю остаться один! Я желаю умереть навсегда... С Новым годом, Мария Элена!..

Андре

Всё в жизни Андре складывалось неоднозначно. С одной стороны, его женитьба на Изадоре теперь становилась почти реальностью. Он понимал, что могучая поддержка дона Лаза ро, его обещания отдать все свои акции Изадоре в случае её замужества - всё это делало своё дело. Зная Изадору, Андре понимал, что долго она не могла устоять против такого соблазна. Теперь уже ждать оставалось недолго... Но было что-то непонятное для Андре в том, что такое решение Изадора при¬нимала под сильным давлением своего свёкра. Более того, даже в такой ситуации она явно сопротивлялась предстоящему замужеству. Всё это наводило Андре на грустные мысли о том, что Изадора совсем не любит его... Впрочем, с этим он тоже готов был смириться. Так сильно он сам любил её, так хотел всегда быть рядом с нею, так страстно надеялся на взаимность в будущем...
Его несколько мучили угрызения совести по отношению к Рикардо. Он понимал, что после замужества Изадора станет полновластной хозяйкой фирмы и это сильно ударит по компаньону. Иногда Андре хотелось предупредить друга, рассказать о готовившемся за его спиной сговоре. Но он не мог этого сделать, не мог предать Изадору...
Всё это мучило, наполняло его жизнь двойственным ощущением. Для всех он был своим, все поверяли ему тайные желания и помыслы. И одновременно он был для всех чужим, потому что ни с кем не мог быть откровенным до конца...
Да ещё эта история с Фернандой. Девушка явно была оскорблена поведением Андре, и, хотя они, кажется, помирились, он не мог не чувствовать перед ней своей вины...
Андре старался сгладить возникшую между ним и девушкой неловкость. По-прежнему часто забегал в её приёмную, но, помимо работы, они почти не виделись теперь.
Зато встречи с Изадорой стали частыми и открытыми. Он присутствовал на всех семейных торжествах и чувствовал, что отношение к нему было почти родственным. Дон Лазаро очень поощрял их свидания с Изадорой, казалось, он торопит события.
Вот и сегодня именно он предложил Андре и Изадоре встретить Новый год вдвоём.
- Изадора, мы могли бы провести свой медовый месяц в Нью-Йорке. Как ты на это смотришь? - сказал Андре.
- Ты говоришь так, будто наша свадьба - дело решённое, - улыбнулась Изадора.
- Ты обязательно выйдешь за меня, - уверенно продолжал он.
- Андре, пойми, у меня нет никакого желания снова выходить замуж. Поверь, дело не в тебе... - в очередной раз объяснила Изадора.
- А знаешь, я был бы образцовым мужем, - не отступал Андре.
- Я знаю, Андре.
- И потом, не забывай, что тебе обещал дон Лазаро... - Андре выложил самый веский аргумент.
- Дон Лазаро никогда не подарит мне акции «Дизайнерс Вентурини», - сказала Изадора.
- Да нет, не будь так мнительна. Он не может так поступить, он же обещал! Дон Лазаро только хочет, чтобы прежде мы поженились...
Изадора посмотрела прямо в глаза Андре и сказала:
- Если ты добудешь для меня акции «Вентурини», я выйду за тебя.
- Похоже на сделку, - усмехнулся Андре.
- Вот именно, это я и хотела сказать, - Изадора одарила его своей ослепительной улыбкой.
- Принимается! Я так люблю тебя, Изадора. Ради тебя я готов на всё...
А на следующий день эту же тему Андре пришлось развивать уже с Рикардо.
- Ты на самом деле собираешься жениться на этом сухаре? - не подбирая выражений, сказал Рикардо.
- Прошу тебя не называть так Изадору. Она мне нравится, - поморщился Андре.
- Что ж, о вкусах не спорят. О вашей помолвке уже объявлено? - закуривая, спросил Рикардо.
- Да нет, всё ещё не так определённо, как мне бы того хотелось.
- В конце концов, Лазаро уговорит её.
Андре вдруг встал и, обойдя стол, за которым сидел Рикардо, сказал:
- Послушай, мне необходимо сказать тебе одну вещь... Если я женюсь на Изадоре, дон Лазаро осыплет её акциями «Вентурини».
- Ты шутишь? - подскочил на стуле Рикардо
- Нет, я серьёзно. Набивая кошелёк Изадоре, он хочет избавиться от тебя...
- Да нет, я в это не верю. Этот жадный и мелочный старик не станет делать такой роскошный подарок своей невестке только для того, чтобы насолить мне, - уверенно произнёс Рикардо.
- Смотри, я просто хотел, чтобы ты знал, - с облегчением произнёс Андре.
- Спасибо, я оценил это, - дружески хлопнув Андре по плечу, сказал Рикардо. - А как там твоя протеже, Фернанда, кажется? Ты встречаешься с этой девушкой?
- Фернанда замечательный человек, - уклончиво произнёс Андре.
- Смотри, только Изадоре об этом не рассказывай, - засмеялся Рикардо.
- Она меня не ревнует.
- Это ты так думаешь! Тогда скажи, зачем она преследовала девушку? Из ревности, это же ясно!
- Да уж! Странно как-то получается... То она ко мне совсем равнодушна, а то не подпускает и близко ни одной женщины, - задумчиво сказал Андре.
- Собственница и хищница. Больше ничего. Честно говоря, я всё же не могу поверить, что ты готов жениться на ней, - Рикардо всплеснул руками.
- Представь себе, хоть сегодня, - серьёзно сказал Андре.
Временами, разговаривая с другом, Андре ловил себя на мысли, что тот знает больше о его ситуации, чем хочет показать... Это странное чувство приходило всякий раз, когда они говорили об Изадоре. Андре никогда бы не смог объяснить, откуда оно возникает, и только поспешно отмахивался от не¬го.
Не всегда Андре удавалось побыть вместе с Изадорой, бывало и так, что он часами не мог разыскать её. А когда, наконец, находил, Изадора объясняла своё отсутствие раздражённо...
То же происходило и в этот воскресный день. Заехав после обеда к Изадоре, Андре не застал её и остался дожидаться в гостиной.
- Я тебе весь день звонил, разыскивал повсюду и очень волновался, - увидев входящую в комнату Изадору, сказал Андре.
- Я была в гостях у подруги, - сухо сказала Изадора.
- Никогда не слышал о существовании твоих подруг, - мягко сказал Андре.
- Послушай, Андре, ты вообще не имеешь понятия о моей жизни! - раздражённо сказала она. - А на будущее знай, да, у меня есть несколько близких подруг, и мы встречаемся нечасто, но всё же... И ещё, мне бы не хотелось, чтобы ты следил за каждым моим шагом.
- Извини, я  вовсе не об этом. Конечно же, ты вольна сама распоряжаться своим временем, - послушно сказал Андре.
- Что ты хотел предложить мне? - чуть смягчившись, произнесла Изадора.
- Может, поужинаем вместе?
- Почему бы и нет? Мне всегда приятно сходить куда-ни¬будь вместе с тобой, Андре.
- Тебе на самом деле интересно со мной?
- И даже очень, - Изадора загадочно улыбнулась.
- В таком случае, это неплохое начало для будущих семейных отношений. Хорошо, что нам нравится проводить время вместе, - Андре поцеловал руку Изадоре. - Моя мама любила говорить... А надо сказать, она была умной женщиной... Так вот, она говорила, что на смену страсти приходит радость наслаждения одним и тем же...

Жоао

С Жоао творилось что-то необъяснимое. Явное охлаждение к нему Витории не давало юноше покоя. Теперь, как никогда раньше, ему хотелось взаимности от Витории. Его больше не интересовала ни Магда, ни кто-либо другой. Именно теперь, когда, казалось, всё было кончено, его чувство к Витории вспыхнуло с новой силой. Ревность, ненависть к Эдуардо, влюблённость в Виторию - все эти чувства пожирали его изнутри. И днём и ночью он думал только об одном, как ему рассорить Виторию с Эдуардо и вновь обрести девушку. Множество интриг сменяли друг друга в его голове, но ни на одной из них он всё же не мог остановиться. Он понимал, что это будет нелегко, что Виториа слишком увлечена этим европейским пижоном, что действовать нужно продуманно и наверняка.
Ему не хватало союзников. Как будто сговорившись, все были просто очарованы Эдуардо, и никто даже не хотел слышать в его адрес ничего предосудительного. Он пытался договориться с Патрисией, чтобы та постаралась отбить Эдуардо у Витории, но она не стала даже слушать брата. И, когда, казалось, выхода уже не было, Жоао вспомнил про Зеку... Да, это был как раз тот человек, который ему сейчас нужен. Зека, с его проницательностью и холодным умом, обязательно поможет ему...
- Ты не знаешь, где сейчас Зека? - спросил Жоао у Патрисии.
- Откуда мне знать? - удивлённо спросила девушка.
- Он мне нужен, Зека поможет мне вывести на чистую воду этого Эдуардо, - вслух высказал свои мысли Жоао.
- Ах да, я и забыла, что ты решил расправиться с Эдуардо, - насмешливо сказала Патрисиа.
- Не смейся, я ещё всем вам докажу, что он проходимец, - запальчиво произнёс Жоао.
- Дорогой мой братец, ты просто ищешь проблемы на свою голову. Почему бы тебе просто не смириться с отставкой, которую тебе дала Виториа. Ведь всё дело в этом? - мягко сказала Патрисиа.
- Нет, не в этом! Вернее, не только в этом. Я просто нюхом чую, что здесь что-то не так... Я подозреваю, что этот друг охотится за денежками Витории, - очередная догадка осенила Жоао.
- А разве ты сам не такой же охотник? - осадила брата Патрисиа..
- Возможно, так и было поначалу, но потом... потом я полюбил её! И я никогда не прикидывался.
Жоао позвонил Зеке.
- Эдуардо Коста Браво? - переспросил приятель. - Никогда не слышал такого имени. Ты считаешь, что он мошенник?
- Не знаю, но что-то в этом парне меня настораживает. Он как кукла с заданной программой.
- Да, это очень серьёзно! - рассмеялся Зека.
- Послушай, у тебя столько знакомых, попробуй что-нибудь выяснить. Если он мошенник, мы его разоблачим!
- Так, а что мне за это будет? - спросил Зека.
- Э-э... - не сразу нашёлся Жоао. - Благосклонность Патрисии.
- Блеф! Она никогда обо мне и не вспоминает. У неё же Бето.
- История, древняя история! - засмеялся Жоао. - Она и думать о нём забыла. Постой, она часто бывает у Витории, там и этот Эдуардо. Я возьму тебя с собой.
- Неплохая идея, - согласился Зека.
- А ты всё разузнай.
Зека позвонил на следующий же день.
- Ну, старик, новости благоприятные.
- Говори скорее!
- По тому телефону, который ты мне дал, никакой Эдуардо не живёт. Хозяева уже месяц назад уехали в Европу.
- Отлично! Но этот телефон он дал Витории, - соображал Жоао.
- Эдуардо там никогда не появлялся. Я подкупил швейцара, и он всё мне выложил.
- Так-так...
- В этой истории что-то нечисто.
- Точно. Этот Эдуардо всё время только улыбается как дурачок, но ни о чём подробно не рассказывает.
- Не волнуйся, мы всё выясним, - сказал Зека самодовольно.
- Обязательно! - воскликнул Жоао.
Жизнь снова становилась наполненной смысла, весёлой и многообещающей.

Беренисе

Аржемиро уезжал через два дня.
Все эти сорок восемь часов превратились для Беренисе в одну сплошную непрекращающуюся муку. Она что-то делала в доме, она выезжала к клиенткам, она говорила по телефону, но словно всё это делал совсем другой человек. Беренисе наблюдала за собой как бы со стороны. Она видела только движущуюся свою оболочку, а самое  главное, она сама забилась в самый дальний угол души и затаила дыхание.
Аржемиро вёл себя как хозяин. Он и был хозяином в доме, но это было когда-то, от этого уже все отвыкли, да и он сам отвык от всего. Он не знал уже, где вилки и ножи, где гардероб, где чистое бельё. Даже мебель почти вся была новой.
Разговаривал он мало, но и на эти его короткие слова он не получал ответа. Только Фернанда говорила с отцом приветливо. Но он не слишком баловал её беседами. Он всё время старался поговорить с Беренисе, а она всё время старалась избежать разговора. Она понимала, что добром это не кончится.
Эмилио на два дня уткнулся в телевизор и громко попросил всех не мешать ему. Словом, в одной стране, в одном городе, на одной улице и даже в одном доме жили люди, которые не видели, не слышали и не понимали друг друга.
На ночь Беренисе ушла. Ей пришлось раз переночевать у подруги, она не хотела больше тревожить Фелипе. Хотя он, когда она сообщила ему об этом по телефону, ужасно рассердился. Но у Беренисе были на то и другие причины: она почти физически чувствовала ненависть к себе Жоао.
А наутро она вернулась домой, приготовила обед и накрыла на стол.
Прощальная трапеза прошла в гробовом молчании.
Потом Аржемиро встал, взял свою сумку и направился к двери:
- Счастливо, сеньор Эмилио, - сказал он.
- Удачи, Аржемиро, - повернулся к нему старик.
- Отец, я провожу тебя, - встала из-за стола Фернанда. - Только переоденусь.
Она убежала к себе, а Аржемиро остался стоять в дверях.
- Ну, а ты мне что пожелаешь? - спросил муж Беренисе.
- Удачи, - коротко ответила Беренисе.
- Твой отец уже пожелал мне удачи, - горько заметил Аржемиро.
Беренисе вышла из-за стола и приблизилась к мужу:
- Будь счастлив, Аржемиро. И позволь мне быть счастливой. - Она смотрела ему прямо в глаза, и такая мольба была в её взоре.
- Мы ещё об этом поговорим, - сказал Аржемиро.
Фернанда вышла из своей комнаты, взяла отца под руку, и они ушли.
Беренисе опустилась на стул, словно ноги не слушались её.
- Теперь, когда он ушёл, - сказала она, - мне радоваться или молиться?
- Почему молиться? - спросил отец.
- А вы не слышали, с какой угрозой он мне сказал - ещё поговорим... Он отравит мне жизнь...
- Ничего он не сделает. Кто он такой в сравнении с Фелипе?
- Ему нечего терять, - сказала Беренисе обречённо.
- Что за привычка устраивать из всего трагедию?! - раздосадованно воскликнул отец. - Пусть только попробует полезть в твою жизнь - я ему покажу!
- Да, видно, ты забыл Аржемиро.
- Мне не понравилось, как обошлись с моим отцом в этом доме! 
Фернанда стояла на пороге и гневно смотрела на мать и деда.
- Ты уже проводила его? - спросила Беренисе.
- Да, я проводила отца. И не на курорт, заметь. Неужели у него не было права хотя бы эти два дня прожить в своём доме нормально?
- Я всё понимаю, Нанда, - устало сказала мать. - Но только это было выше моих сил. Мне было страшно. Я не могла на него даже смотреть... Мне и сейчас страшно.
- Тебе придётся к этому привыкнуть! - воскликнула девушка. - Потому что он будет жить у нас, когда его выпустят.
- Я уеду. Или пусть уезжает он. Вдвоём мы не уживёмся.
До самого вечера в доме была та же отчуждённая тишина, словно Аржемиро ещё расхаживал по комнатам, словно он никуда и не уезжал. Вечером позвонил Фелипе. Через полчаса он заехал за Беренисе, и они отправились в уютный маленький тихий ресторанчик.
- Успокойся, моя хорошая, - утешал Беренисе Фелипе. - И расскажи мне всё подробно. Итак, он уехал?
- Да.
- Но в доме у вас словно покойник...
- Это я во всём виновата. Я очень плохо обошлась с Аржемиро. А ведь он отец Фернанды. Теперь она держит на меня зло.
- Он угрожал тебе? - осторожно спросил Фелипе.
- Нет... Ну, ничего определённого...
- Значит, угрожал.
- Сказал, что не даст мне развод, что превратит мою жизнь в ад.
- И ты боишься его? - Фелипе ободряюще улыбнулся и взял Беренисе за руку.
- Нет.
- Когда он выйдет из тюрьмы, ты сможешь жить у меня.
- Тогда он станет досаждать тебе и твоим родным, - сказала Беренисе, и в её голосе была беспросветность.
- Это не имеёт значения, - улыбнулся Фелипе. - Ведь я люблю тебя.
Беренисе подняла голову. Фелипе смотрел на неё так искренне и тепло.
- Ты хочешь, чтобы я перебралась к тебе, Фелипе?
- Конечно, я давно об этом говорю.
Беренисе тяжело вздохнула.
- Я не знаю, что будет лучше, терпеть в доме Аржемиро или смотреть, как твой сын ненавидит меня? Извини...
- На своего сына я сумею найти управу, - сказал Фелипе, но в голосе его не было уверенности.
А на следующий день Беренисе проснулась утром и словно увидела весь мир впервые. Словно она избавилась от какого-то кошмара. Снова за окном светило солнце, что-то весело напевал отец, бреясь в ванной. Фернанда болтала с кем-то по телефону. Жизнь входила в свою привычную колею.
Когда позавтракали, позвонила Мими. Она просила Беренисе срочно приехать к ней.
Беренисе быстро собралась и, уходя, поцеловала своих родных. Эмилио даже рот открыл от удивления. Дочь давненько не целовала старика. А Фернанда улыбнулась и сказала:
- Прости, мама, я вчера была неправа.
Мими встретила Беренисе потоком новостей. Дока собирается увезти Виторию в мотель. Он лишит её девственности.
- Хочу открыть тебе один секрет, Беренисе, если бы я была немного помоложе, я влюбилась бы в Эдуардо! - рассмеялась Мими.
- Да что вы! Вы ещё так молоды, - польстила Беренисе.
- Правда?! - обрадовалась Мими. - Ах, Беренисе, мне в жизни нравилось не так много мужчин, а теперь, когда появился Эдуардо, меня тянет к нему. Я не знаю, как быть!
- Надо держать себя в руках, - сказала Беренисе.
- Господи, совсем забыла, зачем пригласила тебя. Мне нужно поговорить с твоим отцом! Вот!
- С Эмилио? - удивилась Беренисе.
- Ведь он должен выступить в роли отца Эдуардо! - напомнила Мими.
- Ах да!
- Он у тебя культурный человек?
- У него большой жизненный опыт, но культурным его не назовёшь, - улыбнулась Беренисе.
- Ничего, подучим, - рассмеялась Мими.
- Всё хотела спросить: вы хотите, чтобы Эдуардо женился на Витории?
- Нет. Но дело должно дойти до свадьбы. А там Эдуардо даст дёру! А?! - рассмеялась Мими.
- Это необходимо?
- Ты что? - посерьёзнела Мими. - Ты забыла, как твою дочь выставили за дверь дома Вентурини?
- Нет, конечно, я обо всём помню, - сказала Беренисе.
- Тогда приведи ко мне твоего отца. И чем раньше, тем лучше.
Когда Беренисе вошла к Фелипе, он разговаривал с кем-то по телефону. Вернее, разговаривал не совсем точное слово. Фелипе орал! Он был вне себя от бешенства:
- Что ты собираешься ей сказать?! Тебе не о чем с ней говорить! Я запрещаю тебе звонить сюда! Если ты станешь настаивать, я убью тебя! Я тебя убью!
И Фелипе с такой силой бросил трубку, словно, в самом деле, кого-то убивал.
- Фелипе, что с тобой?! - испугалась Беренисе.
- Опять этот подонок! - Фелипе даже забыл поздороваться. - Он, видите ли, хотел поговорить с Патрисией!
- Но кто?
- Рикардо Миранда! Вот кто! - Фелипе заметался по комнате.
- И что в этом такого? - не поняла Беренисе.
- Что такого? Этот тип уже напакостил мне, а теперь ему хочется искалечить жизнь дочери!
- Подожди, Фелипе. По-моему, ты слишком драматизируешь. Никто не сломает жизнь Патрисии. Она же равнодушна к этому Рикардо...
- Да в том-то и дело, что нет! Она любит его! - с мукой сказал Фелипе.
- Патрисиа любит Рикардо Миранду?! - Беренисе была потрясена.
- У меня сердце кровью облилось, когда я услышал, как она признаётся в любви этому подонку и вымаливает его благосклонность!
- А она ему совершенно безразлична?
- Я не знаю. Это не имеет значения. Рикардо опытный ловелас. Но он может принести моей девочке много горя...
Фелипе упал в кресло и схватился за голову.
Беренисе подошла к нему и погладила его по волосам.
- Успокойся, Фелипе. Я поговорю с ней. В этих делах я разбираюсь. Успокойся. А этому человеку не надо угрожать...
- Я не угрожаю, Беренисе. Если моя девочка пострадает, я убью его.
Беренисе опустилась рядом и прижала голову Фелипе к своей груди. Она так любила этого человека. И оба они были так несчастны.

Фернанда

- После Рождества Фернанда почти не виделась с Андре, очень редко теперь он забегал к ней на работе. Да и на Рождество заехал только на минуточку, чтобы поздравить и подарить подарок.
Уезжая в командировку в Америку, он даже не нашёл времени, чтобы проститься с ней. Понимая, что так лучше, что пора уже и вовсе забыть его, Фернанда всё же очень страдала.
Попытка остаться друзьями ни к чему не привела. Фернанду не оставляла мысль, что жизнь обделяет её. Ей так хотелось любить и быть любимой, хотелось большого настоящего чувства... А взамен этого она получала разочарование за разочарованием... И одиночество уже плотным кольцом окружало её...
Не могло это укрыться и от её близких. Мать и дедушка тщетно старались развлечь девушку, но все их попытки оканчивались неудачей.
- Фернанда, почему бы тебе не сходить в кино? - спросил Эмилио у внучки как-то вечером. - Нельзя в твои годы всё время сидеть дома...
- Я не хочу, - ответила Фернанда.
Эмилио повздыхал, покряхтел, а затем, собравшись с мыслями, сказал:
- Послушай меня, старика, девочка... Ты уже выросла... Тебе уже не прожить без любви...
- О чём ты, дедушка? - Фернанда подняла голову от учебников.
- Ты должна кого-нибудь полюбить, я тебе точно говорю. - Эмилио вздохнул. - Как раз этого тебе и не хватает...
- Правда? И где же мне искать любви?
- Это уже зависит от тебя. За любовь нужно бороться. Находит тот, кто ищет... Ты молода, красива, а дома ты всё  равно никого не найдёшь! - рассудительно сказал Эмилио.
- По-твоему, дедушка, стоит мне выйти из дома, так я сразу же и найду её? - усмехнулась Фернанда.
- Как тебе сказать... В твоём возрасте у меня, например, с этим проблем не было... - весело засмеялся старик.
- Да перестань, дедушка. Настоящая любовь на дороге не валяется.
- Ну, я не знаю, как с тобой говорить... Ты сама не хочешь себе помочь! - огорчённо произнёс Эмилио.
- Знаешь, а ведь я ещё никого по-настоящему не любила... - помолчав, задумчиво сказала Фернанда.
- А как же Андре? - удивлённо спросил дед.
- И Андре тоже. То есть у меня было, конечно, какое-то чувство к нему... Но не любовь... не настоящая любовь, понимаешь?
- Нанда, девочка моя, тогда ты не знаешь, что такое настоящая доброта человеческой души. Ты даже не имеешь об этом понятия... - задумчиво сказал Эмилио.
За эти дни Фернанда очень сблизилась с Бианкой. Они вместе работали, много говорили о постигших их судьбах, в чём-то очень похожих. Бианке было искренне жаль эту чистую и открытую девушку, ей не хотелось, чтобы Фернанда повторила её путь, полный преданной и неоценённой любви.
Фернанда была уже своей в доме Бианки. Познакомилась с её братом и подругами. Здесь она находила новый для себя мир дружеских отношений и бескорыстной поддержки. Она могла говорить с ними о наболевшем, даже о том, чего не смогла бы сказать родным.
- Я знаю, моя мама предпочла бы, чтобы отец навсегда остался в тюрьме, - горько говорила девушка как-то вечером, сидя в гостях у Бианки. - Я не могу с этим мириться, для меня нет большей радости, чем знать, что отец скоро будет с нами.
- Он любит твою маму? - спросила Бианка.
- Это не то слово! Он просто без ума от неё! И она когда-то очень любила его, но ей столько пришлось страдать рядом с ним, что любовь постепенно ушла...
- Но ведь она теперь вновь собирается замуж? - спросила Лусиана.
- Это и делает, возвращение отца таким неприятным для неё, - ответила Фернанда.
- Подожди, а где же он будет жить, когда вернётся? - спросила подругу Бианка.
- Да где же ему жить? Не в пятизвёздочном же отеле? - с досадой ответила Фернанда.
- Не хотела бы я быть на месте твоей мамы. Ты знаешь, мне очень жаль её, - вырвалось у Лусианы.
- Кого действительно жаль, так это отца! - запальчиво сказала Фернанда.
- Фернанда, успокойся, всё ещё образуется, - примиряюще сказала Бианка.
- Что образуется? Как? - не успокаивалась Фернанда.
- В конце концов, у твоей мамы есть полное право устраивать свою личную жизнь так, как ей хочется, - сказала Лусиана.
- Я всё понимаю, Лусиана, не так уж я глупа. Только знаю, что отцу никогда не освоиться в новой для него сегодняшней жизни без поддержки мамы, - заканчивая разговор, сказала Фернанда.
- И всё же разбитое корыто снова не склеишь... - добавила Лусиана.
Чтобы немного развеяться, девушки решили остаток вечера провести в закусочной, которая была поблизости. Посетителей было немного, и девушки сразу обратили внимание на двух парней за соседним столиком. Подруги безошибочно определили, что эти молодые люди зашли сюда случайно. Сразу было видно, что обычно они посещают другие, более дорогие места...
Юноши также заметили их появление, особенно один, который не спускал глаз с Фернанды.
- Смотри, какая интересная девчонка! - сказал один из них приятелю.
Это были уже знакомые читателю Зека и Жоао.
- Которая из них? - незаметно глядя на соседний столик, спросил Жоао.
- Вон та, чёрненькая, с короткими волосами, - ответил Зека.
- Эта без денег. Да, впрочем, они все без денег, - определил Жоао.
- А откуда ты знаешь?
- Да по ним видно, что всем им приходится работать, - потеряв к девушкам всякий интерес, сказал Жоао.
- Ерунда! Я знаю кучу людей, которые работают и имеют хорошие деньги...
- И всё же, если человек богат и не дурак при этом, от не станет себя утруждать работой. - Жоао закурил.
- Это ты хватил! Работать всегда нужно, дружище, - продолжая смотреть на девушку, ответил Зека.
За соседним столиком заметили внимание со стороны молодых людей.
- Фернанда! Похоже, ты понравилась, - тихо сказала Бианка.
- Лови момент, Фернанда. Он очень даже ничего... - добавила Лусиана.
- Я уже сыта этим «ничего», - отмахнулась Фернанда.
- Да перестань, не век же теперь оглядываться на прошлое. Лучше посмотри, какой он симпатичный, как смотрит на тебя, - уговаривала подругу Бианка. - Улыбнись ему.
- Тебс не надоело глазеть, Зека? Она на тебя даже внимания не обратила, - скучая, произнёс Жоао.
- Зато обратила её подружка. Согласись, это уже полдела... - улыбнулся Зека.
- Ну, эта вообще старовата для тебя, - пуская кольцами дым, сказал Жоао.
- Она меня не интересует. Я же тебе сказал, что мне понравилась вон та, чёрненькая. Ты только посмотри!
- Ты мне уже надоел, Зека. Вспомни, мы собирались поговорить об Эдуардо, - нетерпеливо произнёс Жоао.
- Прошу тебя, забудь о нём хоть на время. Мне давно уже никто так не нравился... - по-прежнему глядя на девушку, сказал Зека.
- Подруги уговорили, наконец, Фернанду хотя бы посмотреть в сторону Зеки.
- Нет, девочки, он ещё маленький, к тому же, видно, сынок богатеньких родителей, - отвернувшись, сказала Фернанда.
- Тем лучше, значит, у него полно денег, - не отставала Бианка.
- По-твоему, я очень гонюсь за деньгами? - тряхнув головой, сказала Фернанда.
- Да ладно тебе, пожалей парня, у него сейчас глаза выскочат... Улыбнись, слышишь, улыбнись ему... - поддержала Бианку Лусиана.
- Придётся, а то ведь вы от меня не отстанете, - сказала Фернанда и одарила парня своей светлой, слегка насмешливой улыбкой.
- Зека радовался как ребёнок.
- Ты видел? Видел, она мне улыбнулась! - схватив за руку Жоао, воскликнул юноша.
- Никогда не думал, что ты можешь быть таким ненормальным, - высвобождаясь, произнёс Жоао.
- Они уже попросили счёт, Жоао. Я должен подойти к ним, иначе я её больше не увижу, - не слушая приятеля, сказал Зека.
- Да что тебе в голову ударило, Зека? Что за прихоть знакомиться с девушкой в пивной?!
- Отстань, Жоао, - вставая, бросил Зека.
Он сделал несколько шагов к девушкам и, поклонившись, сказал:
- Добрый вечер...
- Добрый вечер... добрый вечер... добрый вечер, - ответили девушки.
- Извините, но мне хотелось бы с вами познакомиться, - немного смущаясь, произнёс Зека. - Меня зовут Жозе Гильерме, но вы можете называть меня просто Зека.
Обращаясь ко всем сразу, Зека всё же смотрел только на Фернанду. Перехватив этот взгляд, девушка нахмурилась.
- Понятно, Зека... А что дальше? - она в упор посмотрела на юношу.
- Я хотел бы побеседовать с вами, можно? - улыбнулся Зека.
- И всё же, что вам нужно? - Фернанда продолжала хмуриться.
- Ваш телефон, - сразу выпалил Зека.
Девушки рассмеялись, но не зло, а скорее поощрительно...
- А больше вам ничего не нужно? - Фернанда не хотела продолжать знакомство.
- Ещё, если можно, узнать, как вас зовут... - не хотел отступать Зека.
- Фернанда, - коротко ответила девушка.
- Красивое имя. Так дайте же мне свой телефон. Тогда мы сможем продолжить наше знакомство, и как знать, возможно, я смогу поменять ваше мнение обо мне.
- Послушайте, возвращайтесь вы туда, откуда пришли… - почти грубо сказала Фернанда.
Она собиралась высказаться ещё более определённо и научить нахала, как себя нужно вести в приличном обществе, но Бианка уже взяла всё в свои руки:
- Она всегда такая при первом знакомстве, не обращай внимания, Зека.
В руках у Бианки уже появилась салфетка, на которой она писала телефон.
- Вот, позвонишь ей в рабочее время. Добавочный я написала ниже...
- Большое спасибо, - Зека взял салфетку из рук Бианки. - Прошу ещё раз прощения за моё вторжение. Я не хотел испортить вам вечер, - смущённо сказал Зека, глядя на Фернанду.
- Всё в порядке. Пока, - ответила за подругу Бианка.
Когда девушки вышли из кафе, Бианка накинулась на Фернанду:
- Ты просто ненормальная! Что ты так набросилась на этого бедного парня? Чем он тебя обидел? Воистину мы сами творцы своего счастья! Сначала она плачет белугой, клянёт своё одиночество, а стоило подвернуться вполне приличному варианту, так чуть с кулаками на него не бросилась! Теперь я не удивлюсь, если тебе придётся весь век куковать одной...
Фернанда, напротив, всю дорогу молчала. Подругам казалось, что она вовсе и не слушает их. Но это было не так. Слова Бианки попадали ей в самое сердце, и горько было сознавать, что та, по-видимому, права.

Жесика

Динамит, даже заключённый в толстенную железную оболочку, с лёгкостью разрывает её.
Молодую девушку тоже не удержать в четырёх стенах. А уж если речь вести о Жесике, дочери Рикардо Миранды, то здесь сравнивать придётся с куда более мощной взрывчаткой.
Жесика не могла долго сидеть без дела. Ей надо было или влюбиться, или поссориться. Ни той, ни другой возможности случай ей не предоставил. Но в руки её попал загадочный дневник матери. Фантазия девушки разыгралась, словно буря после иссушающей жары.
Морить отца безмолвием ей надоело довольно быстро, а вот со служанкой история становилась перспективной. Анжелина всё чаще уходила из дому, а иногда и на довольно продолжительное время. Кому-нибудь другому и в голову не пришло бы подозревать служанку в чём-то предосудительном. Но энергия Жесики требовала выхода, поэтому она сочинила в своей милой головке историю про страшную тайну, которую служанка скрывает от всего белого света. Выведать эту тайну - вот задача!
- Где ты была? - спрашивала Жесика Анжелину после каждой отлучки.
- Как же тебя интересуют мои дела! - улыбалась служанка.
- Где ты была? - в голосе девушки появлялись стальные следовательские нотки.
- Перестань, - отвечала служанка, ни капельки не испугавшись. - Я всё равно не скажу. Ведь есть на свете вещи, которые тебя не касаются. - И она легонько щёлкнула Жесику поносу.
- Ты наверняка что-то скрываешь. Когда-нибудь я прослежу за тобой. По-моему, у тебя есть мужчина.
- А если и так?
- Я всё выведаю!
- Не получится, я гораздо хитрее тебя, - смеялась в ответ Анжелина.
- Это мы ещё посмотрим!
- Тебе что, нечем заняться?
Если б служанка знала! Она попала в самую точку.
- Я обожаю тайны, - призналась Жесика. – Ну, раскрой мне хоть какую-нибудь.
- У меня нет никаких тайн, девочка. - Анжелина видела, что Жесика ещё совсем ребёнок.
- А как же дневник? - не отставала девушка.
- Ну вот, ты опять за своё!
- Значит, договоримся так! - Жесика была настроена решительно. - В следующий раз ты возьмёшь меня к своей сестре.
- К двоюродной сестре? Зачем тебе это?
- Тогда пригласи её к нам.
- Она очень больна, вряд ли это получится.
- Всё, тогда я поеду с тобой, - решила девушка.
- Как хочешь! Только это очень бедный район. Там даже асфальта нет.
- Однажды я была в фавелах! - похвасталась Жесика. - И мне там понравилось!
Вернувшийся с работы Рикардо застал как раз последние слова дочери.
- Жесика, не говори глупостей! Что тебе могло понравиться в фавелах? - сказал он.
- Там, по крайней мере, дети живут свободно. Чем я не могу похвастаться, - ответила Жесика с вызовом.
- Знаешь, у меня иногда чешутся руки, чтобы тебя выпороть. Наверное, тебе только этого не хватает! Ведь всё остальное у тебя есть!
Жесика надулась и ушла к себе. Да, отец не понимает её. Он всё ещё считает её крошкой. А она уже давно не маленькая. Она ещё всем им покажет!
На следующий день Анжелина снова собралась проведать сестру:
- Я поеду с тобой! - твёрдо заявила Жесика.
- Нет, не поедешь, - мягко улыбнулась служанка.
- Но мне так хочется! - капризно сказала Жесика.
- Я тебя не возьму. Всего доброго.
- Как это «не возьму»? - опешила Жесика. - Ты слышал, как она мне ответила? - обратилась она к отцу, когда Анжелина закрыла за собой дверь.
- Она тебе просто отказала, - ответил отец. - И правильно сделала. Тебе пора понимать слово «нет». В жизни ты услышишь его ещё много раз...
Но Жесика не дослушала нотации отца.
Она вышла на кухню, а оттуда через чёрный ход поспешила на улицу.
Анжелину она увидела сразу - та стояла на автобусной остановке.
Жесика спряталась за дерево, чтобы служанка не заметила её. Но как только Анжелина села в автобус, Жесика выскочила из своего укрытия и остановила первое такси.
- Поезжайте за этим автобусом, - приказала она.
Водитель равнодушно зевнул.
- Опять детектив! - и тронул машину.
Анжелина вышла через две остановки. Но это был вовсе не бедный район. Это был, наоборот, центр города. Жесика тут же вылезла из такси и последовала за ней. Анжелина шла не спеша, разглядывая витрины, и даже останавливалась возле некоторых из них.
У неё назначено свидание. Что ж, посмотрим, с кем она встречается.
Жесике было довольно легко следить за служанкой, потому что плотная толпа пешеходов скрывала её от глаз Анжелины.
Вот Анжелина остановилась возле обувного магазина, оглянулась и вошла внутрь. Жесика не стала следовать за ней. Магазин был небольшой, и была опасность столкнуться со служанкой нос к носу. Лучше было подождать её на улице. Ведь не в обувном же магазине она назначила свидание!
Жесика перешла на другую сторону улицы и присела за столик в открытом кафе. Наблюдательный пункт был отличный. Отсюда был виден не только вход, но и внутренность магазина. Несколько покупателей расхаживали среди прилавков, продавцы в форменной одежде показывали им образцы. Анжелина сидела спиной к улице. Она примеряла туфли, и продавцы подносили ей коробки.
Интересно, магазин дорогой, откуда у простой служанки деньги? Загадка становилась всё более интересной.
- Что желает сеньорита? - спросил Жесику подошедший официант.
- Не мешай,- сказала ему Жесика, даже не очень осознавая, с кем разговаривает.
- Простите, - сказал официант, пожав плечами, и удалился.
Наконец Анжелина, кажется, нашла нужную пару, потому что подала продавцу кредитную карточку. Тот быстро оформил покупку и подал служанке пакет с коробкой. Анжелина встала и... оказалась не Анжелиной.
Что такое? Жесика ни на секунду не выпускала двери магазина из виду. Куда пропала Анжелина?
- Жесика ринулась в магазин. Она уже не боялась столкнуться со служанкой нос к носу. Анжелины в магазине не было.
- Простите, сюда заходила наша служанка, - обратилась Жесика к продавцу. - Куда она пропала?
Ответом ей был общий смех. Да, действительно, она задала дурацкий вопрос.
- Я хотела спросить... Она вошла, но не вышла... Такое может быть? - попыталась исправить положение Жесика,
- Конечно, - сказал продавец. - У нас есть другой выход, - и он показал на дверь в глубине магазина.
Жесика бросилась туда и оказалась на другой улице. Надо ли говорить, что Анжелины уже и след простыл.
А вечером служанка вошла к ней в комнату.
- Надо стучаться, прежде чем войти, - сказала Жесика, увидев, что Анжелина рассержена. Ведь лучший способ защиты - нападение.
- Во-первых, - сказала служанка, вовсе не обратив внимания на замечание Жесики, - ты не такая уж хитрая, как тебе кажется. Во-вторых, когда вздумаешь опять следить за мной, - будь осторожнее! Ясно?
- О чём ты говоришь? - неестественно удивилась Жесика.
- О том, что ты сегодня пыталась за мной следить!
- Ты с ума сошла!
- Но сыщик ты никудышный!
- С чего бы это мне за тобой следить? - попыталась выкрутиться Жесика.
- А вот это я и сама хотела бы знать!
- Тогда скажи мне, где ты была?
- Ты прекрасно это знаешь!
- Что ж ты навещаешь свою родственницу в такой тайне?! - перешла в наступление Жесика.
- Да какая же это тайна! - всплеснула руками Анжелина. - У тебя слишком богатое воображение!
- Ты меня обманываешь!
- Хорошо, когда-нибудь я возьму тебя с собой. Я обещаю!
Анжелина вышла, хлопнув дверью, а за ужином пожаловалась на Жесику Рикардо.
- Ну и зачем ты это сделала? - спросил отец строго.
Жесика надулась и не стала отвечать.
- Если ты ещё раз себе это позволишь - пеняй на себя, - пригрозил отец.
Только с Патрисией Жесика смогла отвести душу. Она позвонила подруге почти ночью и рассказала ей обо всех сегодняшних приключениях.
Патрисиа долго смеялась.
- Да, действительно, - сказала Жесика, - это была безумная затея.
- Нет, что ты! - пересиливая смех, сказала Патрисиа. - Это была очень смешная затея, я давно так не хохотала!
- Ладно, забудь, - чуть не обиделась Жесика.
- Ну, хорошо, давай поговорим серьёзно, - сказала Патрисиа. - В чём ты подозреваешь Анжелину?
- Её отлучки очень таинственны, - тут же затароторила Жесика. - Она с кем-то встречается. Но вот с кем?
- Но это же её личное дело, Жесика. Может быть, у неё появился любовник, а ей стыдно признаться...
- У Анжелины?! Любовник?! - теперь уже расхохоталась Жесика.
- Тогда в чём ты её подозреваешь?
- Понимаешь, её имя упоминается в дневнике матери. Анжелина говорит, что это не она, но разве бывают такие совпадения?
Да, совпадения бывают, и ещё не такие. Но к нашей истории это не относится.
В полутёмной комнате на кровати лежала больная. Лица её нельзя было рассмотреть, потому что тусклый свет из маленького окошка освещал только её неподвижные ноги под белым покрывалом. Больная не разговаривала и не шевелилась. Было слышно только её тихое дыхание.
- Мне нелегко было выбраться к тебе. Нелегко. И с каждым днём это становится всё труднее, - Анжелина сидела перед кроватью больной и нервно теребила в руках уголок влажного от слёз платка. – Ну, дай же мне знак, сделай что-нибудь, хоть малюсенький намёк, что ты меня понимаешь. Мне всё время задают странные вопросы, меня всё время в чём-то подозревают. Вчера Жесика пыталась следить за мной... Это ужасно! Я больше не выдержу этого! Слышишь, ну ответь мне. Умоляю! Мои силы на исходе!
Анжелина вытерла слёзы.
- Ну что мне делать? Что?! Боже правый! Я уже так больше не могу! Я не могу больше, ты слышишь?!
Анжелина упала на колени, ткнулась головой в безжизненные ноги под белым покрывалом и разрыдалась:
- Твоя дочь знает, что ты жива, Марсела!

Дирсе

Если бы фотографию можно было сто миллионов раз разорвать на мелкие кусочки, растоптать и сжечь дотла, а потом сто миллионов раз восстановить, расцеловать и прижать к сердцу, то Дирсе только этим бы и занималась. Но фотографию восстановить нельзя, поэтому Дока по-прежнему радостно улыбался девушке со снимка. Да, теперь Дирсе чаще видела эту карточку, чем сам оригинал. Дока мелькал у Дирсе перед глазами какой-то неуловимой кометой. То бегом, то в автомобиле, всё на ходу. Только Дирсе отпросится пораньше с работы, только придёт к нему домой, а он уже убегает.
- Куда ты?
- К Вентурини!
- А зачем тебе смокинг?
- Старик Лазаро любит, чтобы всё было, как положено.
- Значит, сегодня ты занят?
- Именно, дорогая, именно занят! Ну, пока, целую, обнимаю!
И умчится.
Дирсе уже словно играла в какую-то дурацкую игру - поймает она Доку или нет. Чаще ей приходилось проигрывать.
Друг Доки Жорже даже посмеивался над ней. Парень, надо сказать, другом оказался слабоватым, он, как только увидел, что Дока манкирует своими обязанностями, тут же стал подбивать к Дирсе клинья. Но она хорошо дала ему от ворот поворот. У неё есть парень. И этот парень - Дока!
- Ну как? Опять обхаживал своих красавиц?
- О чём ты говоришь, Дирсе? Это моя работа, и я от неё устаю!
- Устаёт он! Конечно, столько соблазнов вокруг!..
- Если ты не оставишь свой тон, я сейчас сажусь в машину и уезжаю!
- Ладно, пошли обедать.
- Ты с ума сошла, я сейчас не могу!
- Ты же обещал пригласить меня в ресторан первого числа!
- Мне, к сожалению, надо быть у Вентурини...
- Так, всё! Мне надоело! Решай – или я или Мими!
- Дура набитая! Мне платят полтораста крузейро! От этого отказываться?! Кончится всё это, мы поженимся, и будем обедать с тобой каждый день!
- Ладно! Жорже, хочешь пообедать со мной?
- У меня нет денег...
- За нас заплатит Дока!
- Ага, вы решили, что я миллионер?
- Давай в счёт нашей будущей супружеской жизни.
- Ладно, только не шикуйте слишком!
Вот такой парень. Вот так бы взяла и порвала его фотографию на мелкие кусочки!
Совсем другое дело Марко. Мил, тих, задумчив, нежен. Просто какой-то котёнок. Так и хочется почесать его за ушком.
- Тебе понравился фильм, Дирсе?
- Слишком много стреляют. Лучше бы целовались почаще.
- Тебе нравится, когда целуются на экране?
- Конечно, куда безопаснее, чем стрелять. Даже приятно.
- А если бы у тебя не было парня, я мог бы тебя поцеловать?
Вот спросил и покраснел, как мальчишка.
- Конечно! Но парень есть, Марко.
Вздохнул так слабо-слабо. Только что не мяукнул жалобно.
- А твоя сестра, Марко, по-прежнему встречается с тем парнем?
- Каждый вечер.
- А какой у вас дома бассейн?
- Бассейн огромный. Слушай, приходи завтра к нам, вместе позагораем.
Весь встрепенулся, ушки на макушке, хвост трубой. Ах, да, хвоста нет.
- Я голая купаться стесняюсь.
Опять покраснел.
- А мы купим тебе купальник. Какой захочешь!
- Я работаю с утра.
- Ну, тогда в другой день. Только ты меня предупреди заранее.
- Мамочки боишься?
Обиделся. Надулся.
- Не говори так, Дирсе.
- Ты боишься, что я ляпну что-нибудь?
- Нет. Просто был уже один случай с одной моей знакомой, я не хочу, чтобы и с тобой...
- А что мне сделает твоя мамочка? Драться будет?
- Не знаю.
- Ты думаешь, я её боюсь? Ты не смотри, что я маленькая! Я с любой «каланчой» могу справиться. Мы с девчонками на работе раз подрались, так я всех уложила.
Смеётся. Счастлив. Глазки сверкают. Чуть не мурлыкает.
- Ты сильная девушка!
- Да и ты не слабак. Вон какой здоровый, а позволяешь матери обращаться с тобой как с младенцем.
- Я очень зависим от неё. И потом она станет тебя преследовать.
- Меня? Но я же не любовница тебе! Мы с тобой друзья, разве нет?
- Для меня ты больше, чем друг.
- Я тебя предупреждала!..
- Я знаю, знаю. Ты не станешь изменять своему парню.
Поник. Глаза опустил. Усы обвисли. Хвост болтается. Ах да, хвоста нет. А жаль. Был бы котёнок, может, получится тигр. А так - ни то ни сё. Жаль...
То этого Доку днём с огнём не сыщешь, а то сам явился! Да как явился!
Сидели они с Жорже в кафешке с утра пораньше, завтракали перед работой.
- Слушай, тебе по-прежнему нравится Дока?
- Мг-м, - промычала Дирсе в ответ, потому что рот её был набит едой.
- А этот тихоня что?..
- Он меня только подвозит домой! - Дирсе проглотила курицу. - А нравится мне Дока! Точка!
- Ты не злись. Я так... Если тебе понадобится излить кому-нибудь душу, рассчитывай на меня.
- Ты не мог придумать более подходящего разговора для шести часов утра, чем?..Э-э-э! Моё пиво!
Когда Дока вошёл в кафешку, ни Дирсе, ни Жорже не заметили. Дирсе только увидела, как чья-то рука выхватила у неё из-под носа бокал с пивом и выплеснула его на пол.
- Что такое? - только и успела сказать Дирсе. Дока схватил её за руку и потащил на улицу. - Отпусти меня! Сумасшедший! Что на тебя нашло?
- Ты считаешь, это очень красиво, когда молодая девушка сидит в грязной забегаловке, пьёт пиво и ест какие-то куриные ножки?! - заорал Дока.
- Да ты сам сколько раз меня сюда приводил!
- То было раньше!
- А сейчас сразу некрасиво?! - Дирсе потихоньку приходила в себя.
- Девушка должна знать правила приличия! Уметь себя вести! Иметь приличные манеры! А не сидеть за грязной стойкой и пить пиво с мужиками!
- Дока! - Дирсе радостно улыбнулась. - По-моему, ты меня ревнуешь!
- Какая ревность?! Не болтай чепухи! Учись себя вести, а то останешься на всю жизнь неотёсанной!
- Ревнуешь, ревнуешь, ревнуешь! - захлопала в ладоши Дирсе.
- Так, да?! Ладно, иди, давай ешь свою курицу, пирожки, шкварки чёртовы! Пей пиво и водку!
Дока резко повернулся и быстро зашагал прочь.
А жаль, потому что все поцелуи Дирсе достались его фотографии.
Он её ревнует. Значит, любит. А уж как Дирсе любит Доку! Милый, милый, любимый! Ни за что тебя не порву!
Дирсе не знала, что прошлую ночь Дока впервые провёл с Виторией.

Рикардо

- Ну что, довольна?! Теперь Анжелина обиделась на тебя! А что, если она уйдёт от нас? - Рикардо со своей стороны решил провести воспитательную работу с дочерью. Поступки Жесики были непонятны ему, они его раздражали и выводили из себя. Его вообще многое в последнее время выводило из себя.
- Ты пьян, - сказала Жесика и отвернулась от отца.
Рикардо онемел. Не будь Жесика его дочерью, не будь она девушкой, не будь он Рикардо, он бы сейчас избил её до потери сознания. Но он, естественно, не сделал этого. Он взял себя в руки и спросил:
- Хорошо, если я для тебя не авторитет, то кто же для тебя авторитет в этой жизни?
- Моя мать! - воскликнула дочь.
Для Рикардо это было как явление призрака.
- Твоя мать умерла, - сказал он жёстко. - Её больше нет. Дневник - доказательство того, что она была больная, шизофреничка, истеричка, сумасшедшая! Твоя мать была душевнобольной! Неужели ты до сих пор этого не поняла?
- Тот, кто тебя ненавидит, ещё не душевнобольной! - закричала Жесика.
- Так. Понятно. Ты пошла по её пути. Давай! Губи свою жизнь! Следуй примеру этой безумной женщины!
Полная безысходность. Жесика не слышала его. Она ещё больше замыкалась от этих слов Рикардо. Он был бессилен.
- Я же люблю тебя, - сказал он потерянно. - Неужели ты не видишь этого? Ты для меня - всё.
Рикардо положил ей руку на плечо, но она грубо скинула её:
- Не прикасайся ко мне! Я не верю ни единому твоему слову! Ты - убийца!
Отцу оставалось только выйти и закрыть за собой дверь.
Рикардо не кривил душой, когда говорил, что Жесика для него всё. Да, дочь стояла на первом месте. Но с некоторых пор свой пьедестал Жесика стала делить с другой девушкой. Это была Патрисиа.
Подруга дочери волновала и тревожила его ничуть не меньше, чем Жесика, а порой и больше. Рикардо пытался гнать от себя мысли о Патрисии, но это было совершенно бесполезно. Патрисиа прочно обосновалась в его сознании, беспокоила его чувства и лишала уверенности в себе.
В редкие минуты трезвых раздумий Рикардо просто потешался над собой, над своей нерешительностью и щепетильностью. Но эти минуты были действительно редкие. Куда чаще он пытался остановить, своё бешено колотящееся сердце при одной только мысли о девушке.
Он почувствовал в последнем разговоре некоторое охлаждение с её стороны, его это насторожило. Попытки связаться с Патрисией ни к чему не привели. Девушка вдруг пропала. Может быть, они встречались с Жесикой или хотя бы разговаривали по телефону, Рикардо этого не знал, спросить у дочери не решался. Так прошло несколько дней. Девушка не давала о себе знать.
- Бианка, - вызвал Рикардо секретаршу. - Я хочу, чтобы ты послала цветы одной девушке. От моего имени.
- Патрисии? - спросила Бианка.
- Как ты проницательна, - сказал Рикардо, которого эта осведомлённость секретарши несколько покоробила.
- У меня хорошая интуиция, - скромно сказала Бианка.
- Я хочу отблагодарить Патрисию за то, что она присматривает за Жесикой.
- Успешно? - поинтересовалась Бианка. В её голосе почти не было иронии.
- Жесика слишком похожа на свою мать.
- Вы думаете, у неё тоже есть склонность?.. - не договорила секретарша.
- Иногда я просто уверен, - понял её недоговорённость Рикардо.
- Но тогда почему бы тебе не обратиться к врачу?
- Моё мнение о врачах тебе известно, - сказал Рикардо.
- Ну, врачи бывают разные, - сказала Бианка. - Можно поискать сведущего психоаналитика, психиатра...
Неужели дело зашло так далеко? Неужели его дочь уже нуждается в медицинской помощи? А что, если она в самом деле больна? Говорят, психические заболевания передаются по наследству. Не дай Бог!
- Ладно, Бианка, я подумаю об этом.
Конечно, ни о каких врачах и речи быть не может. Ещё чего не хватало - дочь Рикардо Миранды лечится у психиатра! Это просто обыкновенная детская дурь. Всё пройдёт.
А может быть, это его вина? Может быть, он не нашёл общего языка с Жесикой? Может быть, он был с ней груб, невнимателен, жесток? Может быть, в какой-то момент тонкая ниточка, связывающая отца и дочь, оборвалась?
Да нет же! Многие ли дети могут похвастаться тем, что есть у Жесики? Разве хоть когда-нибудь Рикардо жалел для неё денег, вещей, развлечений? Нет, она катается как сыр в масле! Что ещё ей нужно? Почему такая неблагодарность?
Почему вообще на чувстве благодарности не держатся человеческие взаимоотношения? Как быстро все люди забывают сделанное им добро! Особенно когда это добро делается безвозмездно, незаметно, как нечто само собой разумеющееся. Да, дело именно в этом. Людям кажется, что добро, само собой разумеется. Это когда его делаешь ты. Но обрастает всякими непреодолимыми сложностями, когда оно требуется тебе.
Разве не стоило ему огромных усилий снова устроить на работу Фелипе? Он чуть ли не унижался, наступал на собственную гордость, а что взамен? Фелипе даже не позвонил и не сказал спасибо. Патрисиа только «порадовалась за отца» и всё! Вот вам и мера благодарности.
Вечером Рикардо позвонил Изадоре.
- Ты можешь говорить? - спросил он.
- Да, только быстрее.
- Завтра я хотел бы увидеться с тобой.
Странное дело, если раньше Рикардо встречался с женщинами, чтобы отвлечься от мыслей об Изадоре, то теперь, измучившись размышлениями о Патрисии, звонил своей тайной любовнице.
- Я тоже хотела бы, милый, но где?
- Только не на стадионе. У меня есть план. Я снял апартаменты в гостинице «Империал»...
- А разве это не опасно?
- Я всё продумал. Только постарайся быть поосторожнее, ладно? Из дома выйди как можно раньше, возьми такси, оста¬новись на соседней улице. И ровно без пятнадцати восемь ты войдёшь в подземную автостоянку. Без семнадцати восемь я позвоню сторожу автостоянки и попрошу отогнать мою машину в другой бокс. Ровно без четверти ты поднимаешься на лифте на пятый этаж. Давай сверим часы. Сколько на твоих?.. Так и оставь. Я свои подведу.
- А как я буду уходить?
- С этим легче. Потом расскажу.
- Хорошо, договорились, любимый, жди, я буду.
Рикардо положил трубку и тут увидел, что прямо перед ним стоит Жесика.
- Я думал, ты уже спишь, - сказал Рикардо, чтобы только что-нибудь сказать.
- Ты разговаривал с Патрисией? - Жесика смотрела на Рикардо, словно он не отец, а нашкодивший мальчишка.
- Нет.
- Врёшь! Ты и моих подруг не пропускаешь, да?
- Я разговаривал не с Патрисией, - терпеливо произнёс отец.
- Оставь Патрисию в покое!
- Иди спать!
- Из-за тебя мы перестанем быть подругами, ты это хоть понимаешь?!
- Перестань меня мучить! Я уже сказал, что это была не Патрисиа! - Рикардо повысил голос, хотя ещё держал себя в руках.
- Хорошо, тогда я пойду с тобой и посмотрю на твою загадочную женщину.
- Не сходи с ума!
- А зачем тогда такая таинственность - взять такси, выйти на соседней улице...
- Подслушивать чужие разговоры отвратительно!
- Ты просто громко разговаривал, я услышала нечаянно.
- Я разговаривал тихо. Это, во-первых. Во-вторых, я ненавижу, когда мне устраивают допрос!
- Я всё равно узнаю, с кем ты встречался!
- Убирайся к дьяволу! - загремел Рикардо.
Ну, можно спокойно жить с такой дочерью?
На следующеё утро Рикардо встретился с Изадорой в «Империале». К счастью, всё прошло благополучно. Ни один человек не видел её.
Как только Изадора оказалась в номере, она стала сбрасывать с себя одежду так, словно одежда горела.
Рикардо не успел даже сказать ей - здравствуй. Они оба очутились в кровати.
Изадора изголодалась, словно просидела в тюрьме лет двадцать. Её ласки были неудержимы, она кричала от наслаждения в полный голос. Она была ненасытна.
В какой-то момент Рикардо почувствовал равнодушие и даже досаду к этим навязчивым объятиям. Но вообще-то и он был рад встрече.
Только к полудню жар Изадоры кое-как стал утихать.
- Мне так не хватает тебя, - сказала она, глядя на Рикардо, ещё затуманенными глазами.
- Но нам так рискованно встречаться, - сказал Рикардо.
- Это правда, к сожалению. Он опять проверял показания спидометра...
- Кто, дон Лазаро?
- Конечно! В прошлый раз он чуть не поймал меня. Пришлось сказать, что я ездила к торговке кружевами. Теперь придётся пойти в магазин и купить кружевные скатерти.
- С ума сойти! - рассмеялся Рикардо. - Как ты можешь жить под постоянным контролем?!
- И не говори! Он подозревает всех и во всём.
- Ты нашла фотографию моей матери?
- Все фотографии Марии Элены он держит за семью зам¬ками.
- Негодяй.
- Тебя он тоже так называет! - рассмеялась Изадора.
И в это время зазвонил телефон.
Любовники застыли.
- Кто это может быть? - почему-то шёпотом спросила Изадора.
- Не знаю, - тоже шёпотом ответил Рикардо. - Никто не знает, что я здесь.
- Подними трубку.
- Ты думаешь?
- Конечно.
Рикардо осторожно взял телефон.
- Алло...
- Доктор Алварес? Это портье говорит.
- Слушаю вас.
Рикардо, конечно, записался под чужой фамилией.
- Тут одна девушка утверждает, что она ваша дочь.
- А как она выглядит? - Голос у Рикардо упал.
- Ужасная грубиянка. Пыталась всучить мне взятку. Оскорбила.
- А веснушки у неё есть?
- Да.
- Где она сейчас?
- На улице. Разгуливает перед входом.
- Не пропускайте её и не говорите, что звонили мне.
- Жесика? - спросила Изадора, когда Рикардо положил трубку.
- Да.
Теперь Изадора одевалась так поспешно, словно горел дом, и ей надо было спастись от пожара.
- Как она могла узнать? - Изадора натягивала чулки.
- Слышала наш вчерашний разговор. - Рикардо застёгивал брюки.
- Что ей нужно? - Изадора надела платье.
- Хочет знать, с кем я! - Рикардо затянул галстук.
- Ей-то какое дело? - Изадора поправляла причёску.
- Она ненормальная, - бросился к двери Рикардо.
- Подожди, а как мы отсюда выберемся? - Изадора тоже была готова.
- Выходи первой, жди меня на автостоянке.
Изадора выскочила в коридор и метнулась к лифту, благо, тот был пустым. В подземной автостоянке она спряталась за бетонную колонну, чтобы сторож не заметил её.
Рикардо подъехал через пару минут.
- И что теперь? - спросила она.
- Ложись на заднее сиденье и не поднимай головы.
- Она на улице?
- Да.
Изадора живо юркнула в машину и скрючилась на заднем сиденье.
Рикардо вылетел на улицу так, что колёса на повороте завизжали.
Жесика обернулась на этот скрип, но Рикардо не стал останавливать машину, а погнал её побыстрее от опасного места.
Затормозил он только у парка, где почти не было людей.
- Выходи здесь, - приказал он.
- Она меня не видела? - Изадора всё ещё не поднимала головы.
- Нет.
- Ты меня поцелуешь?
- Может, хватит риска на сегодня?
- Тогда считай, что я тебя поцеловала.
Она раскрыла дверь и опрометью бросилась из машины. А Рикардо помчался домой.
- Анжелина! - гаркнул он с порога. - Где Жесика?!
- Только что вернулась! - испуганно вылетела с кухни служанка.
- Прекрасно, передайте ей, что я хочу с ней поговорить.
- Сейчас...
- Не стоит беспокоиться, Анжелина, я уже спускаюсь, - послышался голос, и через секунду появилась Жесика. - Ну, какие проблемы?
- Какие проблемы?! Так ты будешь разговаривать со своими подружками! - Рикардо был страшен.
Жесика поняла, что пора давать задний ход.
- Прости, в чём дело, папа? - сменила она тон.
- Знаешь, в чём твоя беда?! Тебя слишком мягко воспитывали. С тобой сюсюкали, а тебя надо было пороть ремнём по заднице, да так, чтобы ты сесть не могла!
- Фу, папа, что за выражения? - скривилась Жесика.
- Тебе не нравятся мои выражения?! Да ты просто чудовище!
- Я не чудовище.
- Зачем ты сегодня шпионила за мной?! Ты что, с ума сошла?
- Оставь меня в покое. - Жесика встала и направилась в свою комнату.
Одним прыжком Рикардо настиг её, схватил за руку и бросил обратно в кресло.
- Мне больно! - визгнула Жесика.
- Так тебе и надо! Так и надо! А теперь слушай внимательно. - Рикардо наклонился к самому лицу дочери. - Чтоб это было в последний раз! Я больше не потерплю, чтобы ты шпионила за мной или дурно отзывалась о моих знакомых! Выходки папенькиной доченьки за-кон-чи-лись! Ты меня поняла?
- Да, сеньор.
- Что-о-о?!!
- Да, папочка...
- Только хорошая порция «Белой лошади» привела Рикардо в более или менее нормальное состояние.
- Вечером, совсем некстати, пришла Патрисиа. Вот уж кого Рикардо сейчас не хотел видеть, так это её. Совсем у него было не то настроение, чтобы переключаться с дочери на свои любовные проблемы. Поэтому приветственная улыбка получилась у него довольно вялой.
- Мне позвонила Жесика, - сказала Патрисиа ровным голосом. - Что у неё случилось?
- Она совершила поступок, который страшно огорчил меня, - буркнул Рикардо.

Переключиться оказалось гораздо проще, чем он думал. Патрисиа снова овладела всем его сознанием и сердцем.
- Ты получила мои цветы?
- Получила. Очень красивые. Спасибо.
- А как у отца?
- Его вызвали в банк.
- И как?
- Он выходит на работу с понедельника.
- Он рад?
- Очень.
- А что ж он не позвонил? - обиженно спросил Рикардо.
- Я боюсь, он и не позвонит.
- Почему?
- Он считает, что ты просто выполнил свой долг.
Вот-вот. Рикардо, сделай, выручи. А благодарности никакой.
- Ты представляешь, как я рисковал, устраивая его на работу? - В голосе у Рикардо звучали нотки оскорблённой благодетели.
- Смутно. Не сердись на отца.
- Я и не сержусь, - покривил душой Рикардо.
- Ну, вот и прекрасно. А теперь я пойду к Жесике.
- Ты прекрасно выглядишь, - опомнившись, уже вдогонку сказал Рикардо.
- Спасибо, - ответила Патрисиа механически и поднялась наверх.
Вот и всё. Вот так. Он потерял дочь, а теперь потерял и любимую...

Дирсе

Чёрт! Этого Марко надо разорвать на мелкие кусочки! С какой стати он думает, что Дирсе будет ждать его по полчаса! Тоже мне кавалер нашёлся, не может даже вовремя прийти на свидание!
Дирсе была в гневе. А в гневе она была страшна. Темперамент её был настолько велик, что мог утопить человека в любовной страсти, а мог убить его одним рассерженным взглядом. Одним словом, темперамент Дирсе - это была огромная сила. Самой Дирсе от этого темперамента здорово доставалось. Когда ей бы попридержать свой язычок, когда ей бы поприжать свои чувства, темперамент нахально вылезал на первый план и командовал Дирсе, как хотел. Он застилал ей глаза, мутил её разум, заставлял сердце колотиться, как бабочку над огнём.
Вот и сейчас темперамент не давал девушке спокойно посидеть в уютном кафе и подождать безропотного Марко Антонио. Она постоянно вскакивала с места, выбегала на улицу, громко вздыхала и даже стучала кулаком по столу.
Впрочем, моментами Дирсе сама себе удивлялась. Откуда в ней такое нетерпение? Помнится, когда Дока заставлял ждать её по часу, а то и вовсе не приходил на свидание, она была куда как спокойнее. Доке она прощала всё. Дока ещё и не то мог с ней вытворять. А вот Марко Антонио, который и опаздывал-то в первый раз за всё их знакомство, на такую снисходительность рассчитывать не мог.
- Чёрт! Марко! Где ты был так долго?! - закричала Дирсе, как только запыхавшийся кавалер вбежал в кафе.
- Прости, я не мог приехать раньше, я... - поспешно стал оправдываться Марко, но девушка тут же перебила его:
- Что, мать снова читала тебе нотации?
- Да, вроде того, - растерянно улыбнулся Марко.
- Ну ладно, успокойся, - смягчилась Дирсе. - Завтра у тебя большой день?
- Да, но я думаю, что всё будет в порядке. Порфирио сказал, что по гороскопу меня ждёт удача. И экзамен я сдам.
- Кто сказал?
- Порфирио. Это слуга моего деда. Он большой знаток астрологии.
- А какой ты знак? - заинтересовалась Дирсе.
- Рыба, - вздохнул Марко.
- А я рак, к сожалению, - весело сказала Дирсе.
- Почему «к сожалению»? Рак хорошо сочетается с рыбой, - не без намёка сказал Марко.
- Мне не слишком везёт в любви, парень.
- Я думаю, тебе надо дать под зад своему кавалеру. - От смелости Марко даже покраснел. - Ты такая красивая, всё при тебе. Он тебя недостоин!
- Как это недостоин?! - удивилась Дирсе. - Ещё как достоин! Просто у него работа тяжёлая...
- Это всё оправдания! Если человек влюблён, уж как-нибудь выкроит время!
Дирсе взгрустнула немного.
- Послушай, а когда ты возьмёшь меня с собой?
- Мы же ходили с тобой всюду... Куда ты хочешь ещё? - с готовностью ответил Марко.
- На какую-нибудь вечеринку с твоими друзьями. Я так хочу познакомиться с твоей сестрой. С её парнем.
- Они сейчас слишком увлечены друг другом. Им никто не нужен.
- Слишком увлечены? - насторожилась Дирсе.
- Ещё как! Видела бы ты мою сестру!
- А он... ну, этот её парень? - осторожно спросила Дирсе.
- Он к ней тоже очень привязан.
Ох, темперамент, отступи, не застилай глаз!
- Ясно. Я бы хотела познакомиться с ними обоими.
- Только сначала... - замялся Марко, - тебе бы надо сделать причёску... А?
- А что в ней плохого? - не поняла Дирсе.
- Нет-нет, всё хорошо, просто, мне кажется, тебе бы пошла красивая причёска.
- А моему парню нравятся мои волосы! - с гордостью сказала Дирсе. - Есть за что ухватиться, как он говорит! И потом - мне не нравится короткая стрижка!
- Твоему парню просто хочется, чтобы ты оставалась вульгарной! - заявил Марко.
Дирсе задумалась.
- Ладно, об этом ещё поговорим. Так, когда ты познакомишь меня со своей сестрой?|
- Но я же говорю - они не любят компании. Они любят быть только вдвоём. Сегодня мать пригласила Эдуардо на обед.
- И что твоей матери нужно?
- Обыкновенный разговор с будущим мужем дочери, - пожал плечами Марко.
- С мужем?! - чуть не закричала Дирсе. - Уже до этого дошло?
- Да-а... - удивлённо протянул Марко. - А что ты так волнуешься?
- Да нет, просто... Вот ведь - кто-то женится, а кто-то...
- Если ты имеешь в виду себя, - сказал Марко прерывающимся голосом, - то я готов. Всё зависит от тебя...
Да, если бы всё было так просто! Одного разлюбила, а другого полюбила! Это только в американских фильмах бывает! А в жизни - никогда. Если кого полюбила, так на всю жизнь и никуда от него не отцепишься.

- Слушай, Дирсе, что с тобой происходит?
Дока опять торопился, но успевал делать Дирсе внушение.
- А что происходит? - не понимала девушка.
- В прошлый раз ты вдруг сказала мне «дарлинг». Что это такое?
Дока тщательно брился опасной бритвой, поэтому всё время гримасничал, чтобы натянуть кожу то на щеке, то на подбородке...
- Кажется, я услыхала в кино... - Дирсе улыбалась, глядя, как Дока строит смешные рожи.
- Со мной ты каждый день бегала в кино и ни одного слова по-английски не выучила!
- А ты откуда знаешь, что это слово английское?
- Что? - Дока даже перестал бриться. - Ты не виляй мне тут! С кем ты встречаешься?
- Не твоё дело! - закричала Дирсе. - Будешь обращаться со мной, как с игрушкой, я тебе все кости переломаю!
Дирсе наступала на растерявшегося Доку. Она бы сейчас убила его.
- Сам направо и налево, а ко мне претензии!
- Тихо-тихо, успокойся, узнаю свою Дирсе, - рассмеялся Дока и очень вовремя, потому что темперамент уже брал верх.
- Тогда ответь на мой вопрос, - сказала Дирсе и села на место. - Могу я сделать новую причёску?
- Конечно, - ответил Дока, снова принимаясь за бритьё.
- Что? Ты же говорил, что тебе мои волосы нравятся!
- Тогда не делай, - сказал Дока и вытер полотенцем оставшуюся пену с лица.
- Но я хочу!
- Тогда делай! - Дока обрызгал лицо одеколоном.
- Значит, я могу делать всё, что хочу? - угрожающе спросила Дирсе.
- Конечно. - Дока натянул рубашку и достал галстук. - Помоги-ка мне застегнуть верхнюю пуговку, - попросил он и оглянулся.
Дирсе в комнате не было.
Конечно, не было, потому что ноги уже несли Дирсе в парикмахерскую.
Там к Дирсе отнеслись просто замечательно. Несколько мастеров специально приходили смотреть на её роскошные волосы, восхищались, трогали их, держали на руках, словно золотое руно.
Стричься ей не советовали. Просто научили, как укладывать их. Дирсе понравилось. У неё действительно стал совершенно другой вид. Она даже засмотрелась на себя в зеркало.
Ну что ж, теперь она готова пойти в гости к Марко Антонио. Готова познакомиться с его сестрой и посмотреть в глаза молодому человеку по имени Дока, то есть, простите, Эдуардо Коста Браво...

Фернанда

Время вступительных экзаменов началось не только у Марко Антонио, но и у его бывшей знакомой, с которой он так некрасиво расстался, у Фернанды. Она теперь всё свободное от работы время сидела за учебниками. На время отступили на второй план все переживания, все заботы, а в голове крутились одни только статьи, параграфы, уложения, сноски, прецеденты, кодексы и прочие сложные для обыкновенного человека вещи. Но для юриста они должны быть понятны, как яичница. Вот Фернанда и корпела над ними. Маленькое приключение в баре очень быстро забылось ею. Молодой человек больше не показывался в её поле зрения, а если бы и показался, то Фернанда вряд ли увидела бы его, потому что для этого понадобилось бы поднять голову от учебника, а на это совсем не оставалось даже минутки.
Беренисе очень хвалила дочку за усидчивость, но иногда всё-таки напоминала ей, что в молодые годы надо хоть изредка выходить на улицу.
- А что пишет из Нью-Йорка Андре? - спросила она как-то.
- Ничего, он не прислал мне даже открытки, - ответила девушка.
- Это некрасиво, - только и сказала Беренисе.
- Кстати, мама, я вчера разговаривала с адвокатом отца.
Беренисе замерла.
- Ну и что? - спросила она напряжённо.
- Он сказал, что отца освободят в течение недели.
- Почему? Как? Ему же ещё осталось два месяца.
- А тебе хочется, чтобы он просидел там так долго? Знаешь, как это называется? Эгоизм.
- Не знаю, как это называется, - включился в разговор Эмилио. - Только где он собирается жить?
- Где же ещё? У нас! - сказала Фернанда.
- Если он поселится здесь, - твёрдо сказала Беренисе, - я уйду.
- Я тоже уйду, - сказал Эмилио.
- Как же мой отец может начать новую жизнь, если вы его оба гоните? - возмутилась Фернанда.
- Мне очень жаль, дочка, но иначе нельзя.
- Ты уже готова на него наброситься, хотя ещё не знаешь, с чем он придёт! - Фернанда смотрела на мать укоряюще.
- Твой отец ясно заявил, что превратит мою жизнь в ад! Слышишь - в ад! - Беренисе пыталась достучаться до Фернанды.
- Мама, ты должна дать ему шанс!
- Боже, Нанда, во что ты хочешь меня втравить?! - испугалась Беренисе.
- Он шесть лет провёл в тюрьме! Неужели он не сполна заплатил?
- С Аржемиро шутки плохи, - сказал Эмилио мрачно.
- Хорошо, что ты от меня хочешь? - сказала Беренисе.
- Я хочу, чтобы ты с ним нормально поговорила! Чтобы ты ему дала шанс!
- Ты хочешь, чтобы я бросила Фелипе и осталась с твоим отцом? - ахнула Беренисе.
- Не знаю, мама, не знаю!
- Но я так поступить не могу. Потому что люблю Фелипе! И не собираюсь быть нянькой твоему отцу!
- А я его не брошу! - воскликнула Фернанда. В глазах у неё стояли слёзы.
- Фернанда, - примирительно сказал дед. - Ты же умная девочка. Ты же знаешь, что Беренисе с Аржемиро жить не будет. У неё теперь есть другой, порядочный и честный человек...
- Если ваш порядочный Фелипе не угодил в тюрьму, то только потому что, у него водятся денежки! - выкрикнула Фернанда.
- Замолчи! - Беренисе была готова броситься на дочь.
- Я не буду молчать, потому что это правда!
Дочь и мать стояли напротив друг друга, тяжело дыша. В этот момент между ними была только ненависть.
- Тебе папочку своего жалко? - сказала Беренисе. - Отлично! Вот и будь ему нянькой!
Беренисе швырнула передник на стол, схватила сумку и выбежала из дому.
- Нанда, девочка, - сказал старик, - ты же понимаешь, что мать права. Насильно любить никого не заставишь...
- Но он мой отец! - Фернанда плакала.
- Да. Но и она тебе мать.
- Господи, что же мне делать?
Заниматься в этот день Фернанда уже не могла. Мысли об отце заслонили всё.
Но на следующий день она пошла на экзамены. Не было ни волнения, ни страха, словно в тумане вытянула она билет, сразу же вспомнила все ответы на вопросы и легко получила проходной балл.
Только выйдя из аудитории, Фернанда поняла, что первый экзамен сдан, что у неё появился реальный шанс поступить. И уж теперь она его не упустит.
- Ну и как успехи? - услышала она вдруг.
Рядом стоял тот самый парень, который познакомился с ней в баре.
- Нормально, - ответила Фернанда и улыбнулась. - Поглядим, что будет завтра.
- Но почему именно этот факультет? - спросил парень.
- Я хочу учиться здесь. И потом, у меня не так много денег, чтобы платить за учёбу.
- У тебя бедные родители?
- Послушай, парень...
- Жозе Гильерме, с твоего позволения.
- Послушай, Жозе. Давай сразу всё поставим на свои места. Моя мать парикмахер и маникюрша. Она работает по вызову. А мой отец сидит в тюрьме за ограбление банка.
- Надо же! - рассмеялся Жозе. - И мой тоже!
- Я не шучу, - строго сказала Фернанда. - Отца выпустят через несколько дней. Не волнуйся, он не убийца, он грабитель. Специалист по банкам.
- Так это правда? - перестал улыбаться Жозе.
- Испугался?
- Зачем ты это говоришь? Хочешь, чтобы я бежал от тебя без оглядки? - растерянно спросил Жозе.
- Чтобы ты потом не говорил, что я что-то скрывала от тебя, - жёстко сказала девушка, повернулась и пошла в другую сторону.
Жозе тут же догнал её.
- Ты можешь называть меня Зека, - сказал парень и снова улыбнулся.
Фернанда тоже улыбнулась. Ей понравилось, что парень не испугался.
- Нет, мне больше нравится Жозе. Ну, пока.
- Подожди, - остановил её Жозе. Девушка не останавливалась, и ему пришлось бежать. Он взял её за руку, повернул к себе и заглянул в глаза. - Тебе не нравится жить? - спросил он тихо.
- Мне не нравится общаться с такими детьми аристократов, - холодно сказала Фернанда.
- Кто тебя обидел?
- Один из таких, как ты. А я больше не хочу, чтобы меня оскорбляли. Пусти.
- Но я вовсе не собираюсь тебя оскорблять, - сказал Жозе, всё ещё крепко держа Фернанду за руку. - Я пришёл к тебе с добром. Не надо на меня набрасываться.
У Жозе была совершенно открытая и светлая улыбка. Вот она сейчас и осветила его лицо.
- Ты - ничего, - сказала Фернанда мягче. - Ты симпатичный. А как ты вообще меня здесь нашёл?
- Если мне кто-нибудь понравится, я для него сил не пожалею.
- Это мы ещё посмотрим, - сказала Фернанда.
- Ура! - закричал Жозе весело.
И Фернанда не могла не улыбнуться ему в ответ.

Патрисиа

Как глупо, как разумно устроено наше сердце. Оно не может жить долго на одной волне. Оно не может вечно ненавидеть, оно, увы, не может вечно любить. Сердце устаёт, сердце ищет покоя, что бы там ни говорили, а сердце очень тонкая, ненадёжная вещь.
Казалось, Патрисиа уже совсем охладела к Рикардо. Она уже могла целыми днями даже и не вспоминать его. Она могла совершенно спокойно с ним встречаться, разговаривать, даже шутить, и довольно рискованно.
Но когда к ней позвонил Дока, сердце Патрисии вдруг повернулось на сто восемьдесят градусов и снова затрепетало от любви к Рикардо.
Может быть, это было и не от любви. Скорее всего, Патрисиа захотела в последний раз испытать и себя, и предмет своей страсти, может быть, в последний, прощальный раз.
Случай сам привёл её в дом Миранды. Сидящая взаперти Жесика звонила подруге по нескольку раз на дню. Она умоляла Патрисию приехать, а сразу после звонка Эдуардо позвонила ещё раз и пригрозила, что, если Патрисиа не приедет, она покончит с собой.
Девушка понимала, что Жесика ничего подобного не совершит, просто вздорный характер, остынет через полчаса. Но в эти полчаса Жесика могла наделать глупостей. Поэтому Патрисиа тут же отправилась к ней.
Время было уже довольно позднее, машин на улице мало, поэтому Патрисиа доехала быстро.
Но встретила её не Жесика. Встретила Анжелина. Оказалось, что Жесика, не дождавшись подругу, легла спать.
- Ну, тогда я поеду домой, - сказала Патрисиа и собралась уже уходить, как из комнаты вышел Рикардо.
- Проходи, давай выпьем чего-нибудь, а потом я сам отвезу тебя домой.
- Ничего, я на машине. Доберусь как-нибудь.
Но Патрисиа всё-таки вошла в гостиную и уселась на диван.
- И что же совершила наша маленькая девочка? - спросила она Рикардо.
- Она девочка вредная и невоспитанная! - сказал Рикардо. - То, что она сделала, непростительно.
- Непростительно?
- Она следила за мной! Ей, видите ли, хочется знать, с кем я сплю! Она даже решила, что это ты!
- Но папа с возмущением ответил - нет! - с иронией сказала Патрисиа.
- Я не понял твоей насмешки.
- Почему ты не хочешь быть со мной?
- Потому что ты годишься мне в дочери! - возмущённо ответил Рикардо.
- А ты обращайся со мной, словно мне тридцать пять лет, - сказала Патрисиа весело.
- Со мной это не проходит, - устало сказал Рикардо.
- Даже если я прошу?
- Не проси.
- Насколько мне известно, ты никогда не был особенно совестливым.
- Я не хочу быть причиной твоих несчастий, неужели ты не понимаешь?! - Рикардо смотрел на девушку умоляюще.
- У тебя есть другая женщина. - Патрисиа не спросила это. Ей теперь это было ясно.
- Да, - подтвердил Рикардо. - И я её люблю.
- Можешь поклясться?
- Клянусь, - Рикардо приложил руку к сердцу.
- И кто эта счастливица?
- Я не могу сказать.
- Хорошо, - Патрисиа встада с дивана и направилась в комнату Рикардо.
- Куда ты пошла? - опешил Рикардо.
- В твою комнату. Жду тебя там, - спокойно сказала Патрисиа.
- Ты с ума сошла?! - вскочил Рикардо. - Жесика может выйти.
- Она знает, что я тебя люблю, не оборачиваясь, ответила Патрисиа.
Рикардо обогнал её и встал на пороге собственной комнаты.
- Уходи! - строго заявил он.
Патрисиа какое-то время смотрела ему в глаза, а потом повернулась и, не прощаясь, ушла.
На следующий день они встретились с Докой. Патрисиа была грустна и задумчива. Дока пытался развеселить её разными забавными историями, но девушка даже не улыбнулась.
- Тебе не слишком весело со мной, - сказал Дока, беря её за руку.
- Упадок духа, - сказала Патрисиа.
- Когда я впервые увидел тебя, ты улыбалась, даже глаза у тебя сверкали.
- То был праздник, - сказала Патрисиа со вздохом и забрала руку.
- Давай опять устроим праздник! - предложил Дока.
Патрисиа вдруг повернулась к нему и спросила очень серьёзно:
- Ты когда-нибудь был беден?
- Был, - вдруг признался Дока.
- Правда?! - почему-то обрадовалась Патрисиа. - А как ты жил раньше?
- Глупо жил... - Дока даже сам удивлялся своей откровенности.
- Пошли, - сказала Патрисиа и вдруг быстро зашагала к машине. - Поехали.
- Куда? - спросил Дока, заводя мотор.
- Поехали! - приказала Патрисиа.
Дока тронул. Они выехали на шоссе. Дока прибавил скорость. Откинул верх машины. Патрисиа запрокинула голову вверх, и её волосы стали развеваться на ветру.
- Быстрее! Быстрее! - только и командовала она.
Дока уже гнал вовсю.
- Стой! - вдруг закричала Патрисиа. - Останови ма¬шину!
Дока затормозил.
- Как ты думаешь? Это мотель? - Патрисиа показала на придорожную гостиницу.
- Похоже.
- Тогда пошли, - Патрисиа встала и вышла из машины.
- Зачем? - Дока широко открыл глаза.
- Потому что я хочу лечь с тобой в постель, - жёстко сказала Патрисиа.
Дока не шевельнулся.
- Это не то, что тебе нужно, - сказал он тихо.
- Откуда тебе знать, что мне нужно?! - закричала Патрисиа, чтобы не расплакаться.
- Знаешь, я вспоминаю, как увидел тебя в бассейне под водой. Помнишь?
- Нет! При чём здесь это? - зло сказала Патрисиа.
- Больше всего на свете я хочу, чтобы ты была моей, - сказал Дока. - Но не так. Ты хочешь кому-то отомстить. И думаешь, что это решит все твои проблемы.
Патрисиа снова села.
- Что со мной происходит? - сказала она. - Почему меня все отвергают?
- Я не знаю, о чём ты... Но если кто-то отказался от этого... значит, он любит тебя по-настоящему... - Доке самому вдруг стало грустно.
- Мне сейчас так горько, Эдуардо... - призналась девушка.
- Я знаю... Ты бы стала ненавидеть меня, если бы я воспользовался этим... Ведь для меня это очень серьёзно...
- А как же Виториа?
- Виториа... - словно попробовал это имя на вкус Дока. - Когда придёт время, я расскажу тебе обо всём первой.
- Она тебе хотя бы нравится?
- Я отношусь к ней с нежностью...
- Я ещё не встречала человека, похожего на тебя... - задумчиво произнесла Патрисиа, внимательно глядя на Доку.
- Просто я первый тебя люблю.
- Знаешь... Не делай больно Витории, - попросила Патрисиа.
- K сожалению, придёт день и это станет неизбежным.
- Ты иногда бываешь удивительно загадочным.
- Когда-нибудь я открою тебе тайну, - сказал Дока. - Но сейчас время ещё не пришло.
Патрисиа сидела молча. Словно какая-то неизбывная тяжесть медленно уходила с её души. Что это? Прощание с любовью? Или встреча любви?..

Рикардо

Давно привыкнув к сумятице чувств, которая плотным кольцом обступала Рикардо, он, казалось, был глух к ней. Бесконечные страсти кипели вокруг него. Любовь и ненависть всегда стояли рядом с ним. И до сих пор ему удавалось противостоять этому. Но теперь, с появлением в его жизни Патрисии, всё изменилось. Рикардо не мог найти равновесия в сложившейся ситуации.
Впервые ему был необходим дружеский совет, впервые нужна была помощь. Но с кем бы он мог поговорить обо всём, с кем поделиться своими проблемами? Не сознавая, почему он так поступает, Рикардо вызвал к себе Бианку.
- Послушай, мне бы хотелось посоветоваться с тобой, - начал Рикардо, когда в кабинет вошла секретарша.
- Что-нибудь с Жесикой? - сразу же включилась в разговор Бианка.
- Нет, разговор пойдёт не о ней.
- Тогда какая другая женщина не даёт тебе покоя?
- Бианка, как, по-твоему, можно любить сразу двоих? - без предисловий выпалил Рикардо.
- По-моему, нет.
- А тебе не кажется, что разных людей можно любить по-разному?
- Это чисто мужская точка зрения. Это только вы ухитряетесь встречаться сразу с пятью женщинами и спать с ними со всеми, как ни в чём не бывало. Для женщин, в основной своей части, это неприемлемо... - сказала Бианка.
- Я говорю не о том, чтобы встречаться и заниматься любовью, я имею в виду настоящее чувство. Один мой знакомый столкнулся с такой дилеммой, и я не знаю, что ему посоветовать... - не глядя на собеседницу, произнёс Рикардо.
- И что же случилось у этого твоего знакомого? - улыбнувшись, спросила Бианка.
- Дело в том, что он любит женщину одного с ним возраста. У них всё было прекрасно до того, как он повстречался с молодой девушкой. Теперь он места себе не находит...
- В общем, твой знакомый полюбил эту девушку.
- Не совсем так... Но у него духа не хватает признаться ей в том, что он любит другую женщину.
- Значит, он просто не любит эту женщину, иначе бы он давно рассказал обо всём девушке.
- Бианка, дело в том, что чувство девушки так тронуло его, что теперь он боится причинить ей боль...
- Да нет, он боится потерять её, не правда ли? Чувства этой девушки очень льстят его самолюбию, - сказала Бианка.
- Всё гораздо серьёзнее. Эта девушка действительно очень понравилась моему другу. Она мила и красива. Его всё время тянет к ней, и он не прочь был бы заняться с ней любовью... - Рикардо остановился, совершенно запутавшись.
- Так он уже переспал с ней? - в упор спросила Бианка.
- Да нет же...
- И слава Богу, Рикардо. Патрисиа, по-моему, очень ранима, с ней нельзя так... - Бианке надоело играть в прятки.
- Патрисиа? - Рикардо даже растерялся от проницательности Бианки.
- Да, Рикардо, я не один день знаю тебя... И очень внимательно слушаю этот рассказ о твоём знакомом, который одновременно является моим шефом, - улыбнувшись, произнесла Бианка.
- Ах ты, негодница!
- Эта басня о твоём друге выглядит какой-то детской историей. Ты мог бы придумать что-нибудь получше...
- Мне просто не хотелось говорить, о ком идёт речь...
- Мне всё ясно и о тебе, и о Патрисии, остаётся загадкой лишь та женщина, в которую ты так влюблён, - Бианка вопросительно взглянула на Рикардо.
- В мои планы не входило называть тебе её имя... - жёстко сказал Рикардо.
- Ты не поверишь, но когда ты сказал про одинаковый возраст, я вдруг приняла всё это на свой счёт. Правда, я идиотка? - горько рассмеялась Бианка.
- Перестань, Бианка, ну, пожалуйста, ей-Богу, мне и без тебя хватает проблем, - Рикардо уже жалел, что затеял этот разговор.
Кое-как объяснившись с Бианкой, Рикардо пребывал в состоянии ещё большей растерянности, чем до разговора с ней. В этот момент позвонила Изадора и попросила немедленно встретиться. Они договорились увидеться через час на их тайной квартире.
- Изадора, что за срочность? Ты очень неосторожна, любимая, - сказал Рикардо.
- Я приготовила тебе подарок, о котором ты так мечтал, и не могла больше ждать, - Изадора протягивала ему фотографию. - Теперь ты можешь увидеть свою мать...
- Боже мой! Моя мать! Да ведь она была настоящей красавицей! - задохнулся Рикардо от нахлынувших на него чувств.
- Да, все говорят, что Мария Элена была очень красива.
- Скажи мне, как она умерла?
- Я слышала, что у неё случился приступ астмы...
- А где её похоронили?
- В семейном склепе, естественно, на кладбище Южного округа.
- Я не помню, где это?
- Там же, где похоронен Клаудио.
- Изадора, ты поедешь со мной туда? - Рикардо сейчас напоминал ребёнка.
- Извини, милый, я не могу появляться рядом с тобой на людях. Ты сейчас, кажется, обо всём забыл... - мягко сказала Изадора.
- Она умерла совсем молодой... - Рикардо не мог оторвать глаз от фотографии матери.
- Мне уже пора идти, любимый, - целуя Рикардо, сказала женщина.
- Спасибо тебе за подарок, - он благодарно обнял Изадору.
Вечером Рикардо показал фотографию Жесике.
- Почему же ты раньше никогда не показывал мне этой фотографии? - сказала дочь.
- Она появилась у меня только сегодня, - ответил Рикардо.
- Но что за тайна здесь, папа? Почему ты никогда не рассказываешь мне о бабушке? Кто она была? Что с ней случилось? Я ведь имею право знать, - продолжала Жесика.
- Конечно, доченька, но только не теперь. Прошу тебя, наберись терпения. Когда-нибудь ты узнаешь всё... - забирая фотографию, сказал Рикардо.
- Я уже взрослая, папа. Я хочу, чтобы ты рассказал мне сейчас. Тебе не кажется, что в нашей семье слишком много тайн? - не отставала девушка.
- Возможно, девочка. Но поверь, это зависит не от меня. Сейчас я не могу ничего добавить к сказанному... Я только хотел, чтобы ты увидела свою бабушку и узнала, какой красивой и достойной женщиной она была.
- Подожди, папа. Скажи хотя бы, как звали мою бабушку?
- Её звали Мария Элена, - чуть замешкавшись, сказал отец.
Но уже на следующий же день Рикардо пришлось пожалеть о сделанном...
- Ты знаешь, что Жесика звонила вчера дону Лазаро? - сказала Изадора. Несмотря на неурочное время, она связалась с Рикардо по телефону.
- Что? Как так звонила? - Рикардо подпрыгнул в кресле.
- Да так, набрала номер и позвонила...
- Боже мой! И что же?
- Она поведала дону Лазаро, что у тебя есть тайная любовница!
- Изадора, я не верю. Неужели это правда?
- Чистая правда, Рикардо. Мне рассказала об этом Валентина, и, слава Богу, она же и отсоветовала дону Лазаро заниматься этим, то есть не раскручивать дальше всю эту историю.
Рикардо был в шоке. Проделки дочери с каждым днём приобретали всё более катастрофические размеры. Придя в себя, он сказал:
- Это не страшно, моя дорогая, не волнуйся, им ничего не удастся разузнать. - И в ту же минуту его прошиб холодный пот. - А я вот действительно совершил безумный поступок.
- Что? Что ещё, Рикардо? - в волнении спросила Изадора.
- Я показал дочери фотографию своей матери. И что уж совсем плохо, я сказал, что её бабушку звали Мария Элена.
- Мы погибли, Рикардо! Ты сошёл с ума! Если об этом станет известно дону Лазаро, я не могу даже представить себе последствий...

Элза

Бабушка Доки была женщиной в высшей степени самостоятельной. Жизнь в городе, казалось, совсем не изменила её. У неё остались те же привычки, те же взгляды на всё происходящее, тот же громкий деревенский голос и простая мудрость старой крестьянки. Правда, назвать Элзу крестьянкой можно, весьма относительно. Жизнь помотала женщину, побросала её с места на место, поэтому, если бы она стала перечислять все места, на которых ей пришлось работать, это заняло бы половину целого дня.
Каждое новое место работы не проходило для Элзы бесследно. Везде она ухитрялась научиться чему-нибудь досконально. Отсюда и её медицинские знания, и портновские, и кулинарные, и даже литературные, потому что очень короткое время проработала Элза корректором в небольшом издательстве, правя ошибки в рукописях авторов бесконечных книжных серий про вампиров, про суперменов, про тайные страсти господ из высшего общества и прочую ходовую литературу.
С тех пор обо всём она судила безапелляционно и весьма строго. Она легко находила общий язык с людьми, но так же легко теряла его, если ей казалось, что знакомые поступают несправедливо.
Как любая мать, дочь свою Розу она считала неразумным ребёнком и постоянно учила её жить. Слабость она питала только к Доке, ему она прощала любые шалости, а иногда и серьёзные проступки. Более того, она находила для внука самые убедительные оправдания. Весьма своеобразные, но очень веские.
Самым ходовым из оправданий было классовое. Доке разрешалось всё, потому что он пролетарий. Обманывает девушек? Имеет право! Богатые ещё не так обманывают бедняков!
Собственно, самая первая ссора в Сан-Паулу со стариком Эмилио произошла по тем же самым классовым мотивам. Не будь старик домовладельцем, Элза, возможно, очень даже сдружилась бы с ним. Но всяких и всяческих хозяев и хозяйчиков она на дух не переносила, что, впрочем, не мешало ей спасти несчастного Эмилио, когда с ним случился приступ.
В городе она обжилась прочно. Для неё не существовало незнакомых улиц, неизвестных магазинов и запретных мест. Город сразу стал принадлежать этой бойкой и весёлой женщине.
Нельзя сказать, что у неё было чувство юмора. Но нельзя сказать, что чувства юмора у неё не было. Пошутить специально она не умела. Шутки чужие воспринимала своеобразно - не смеялась, а ужасалась. Когда Роза рассказывала, как толстенная продавщица рыбы подскользнулась на улице и бухнулась всей своей тушей на асфальт, опрокинув корзину с живыми карпами, и карпы эти разлетелись во все стороны, Элза только сокрушённо качала головой:
- Ужас какой!
Но когда сама рассказывала об обыденных вещах, то удержаться от смеха было невозможно. При этом Элза очень удивлялась:
- Да чего вы смеётесь как дурачки?
Когда Дока купил домик, и вся семья переехала, классовое сознание Элзы претерпело кое-какие изменения. Теперь она стала ругать квартиросъёмщиков, которые не берегут хозяйское жильё, а только и норовят, что нагадить, поломать, разбить. Наверно, теперь она нашла бы с Эмилио общий язык, но они уже давно не встречались.
По утрам Элза отправлялась на рынок и по магазинам. Этим походам предшествовала тщательная подготовка. С вечера бабушка просматривала газеты и находила там объявления о распродажах. Адреса выписывала и составляла оптимальный маршрут. Для этого ей даже не нужна была карта. Она каким-то чутьём знала, какая улица, где должна быть. На вопросы внука она отвечала:
- Да очень просто. Если улица называется красиво, значит, она в центре, а если не очень - ищи на окраине. У нас ведь всё, что похуже, прячут подальше.
И, надо сказать, эта логика никогда не подводила её.
Домой она обычно возвращалась к обеду, прямо у порога сваливала покупки и падала в кресло, отдуваясь и обмахивая себя руками.
- Ох, сегодня я столько исходила, что, если бы шла вверх, дотащилась бы до Луны.
- Я смотрю, ты с пустыми руками, - заметила дочь. - Ничего не присмотрела на распродаже?
- Да там дрянь одна! Такое всё старое - наверно, музей пускают с молотка. А вот потом я побывала в одном месте... - от удовольствия Элза закатила глаза.
- В каком? - спросила дочь, которая как раз мыла посуду.
- У гадалки, - с гордостью произнесла Элза. - Один кавалер сунул мне бумажку с её адресом.
- Какой кавалер?
- Не знаю, как его зовут, но очень молодой. Лет семи, пожалуй.
- Мама! Да как ты могла? - сказала Роза. - Ты что, доверяешь этим мошенникам?
- Мне всегда хотелось познакомиться с настоящей мошенницей, - ответила Элза. И тут она посмотрела, что делает дочь. - Роза, ты, когда в ванной моешься, попку мочалкой трёшь?
- Мама! Как не стыдно!
- Нет, ответь, попку моешь?
- Ну, мою, мою!
- Так почему же ты не вымыла у кастрюли дно?
Роза взялась перемывать кастрюлю.
- Так вот, гадалка, - снова расслабилась Элза.
- Да, мама, а ты знаешь, что такие вещи запрещены? - вспомнила дочь. - Вот если бы вас на месте застала полиция, арестовали бы и гадалку, и тебя.
- Ну что ж, в тюрьме тоже люди живут. Кроме того, там бесплатно кормят. Не перебивай. Так знаешь, что эта мошенница мне нагадала?
- Представления не имею.
- Что я снова выйду замуж, - сказала Элза удовлетворённо.
- Да, - засмеялась Роза, - гадалка тебе попалась - высший класс.
- Ты тоже так думаешь? - обрадовалась Элза. - Знаешь, как здорово было! Эта гадалка сидела и держала в руках карты, и вдруг в неё кто-то вселился, и началось - чум! чум! чум! - Элза сделала страшное лицо и стала водить руками. - Пум! Какая-то мать Кандинья! И вот эта мать Кандинья мне пророчит... - Элза изменила голос. - Впереди тебя ждёт любовь! Большая любовь! Огромная любовь! Ты снова выйдешь замуж!..
- У этой Кандиньи просто начался старческий маразм, - засмеялась Роза.
- Да нет, она ещё ничего. Всего на год старше меня, - сказала Элза совершенно серьёзно.
- Кто?
- Да гадалка же!
- А мать Кандинья? - Роза умирала от смеха.
- Ну, та, думаю, ещё моложе. Я б никогда в себя старуху не впустила. Что я, дура, что ли?
- Значит, ты отнеслась к этому совершенно серьёзно?
- А почему бы и нет? Кто-то же посылает мне письма!
А надо сказать, что на имя Элзы регулярно приходили письма от неизвестного. И не какие-нибудь там дружеские, а настоящие любовные.
Разгадать загадку этих писем Элза не могла, но именно поэтому предсказание гадалки показалось ей весьма многообещающим.
До вечера она была в приподнятом настроении. А когда ложилась спать, решила, что теперь обязательно напишет ответ. Вот только куда его послать?
Да, город Сан-Паулу был пронизан любовью. И чувство это приходило не только к молодым...