Фелипе и Беренисе

Для них это было подобно появлению пришельцев из космоса. Хотя такое появление, возможно, и не сулит столько опасностей.
Миллионер, нанявший на работу Фелипе, оказался просто-напросто крупным торговцем наркотиками. Только теперь Фелипе понял, почему подмоченная репутация мало интересовала работодателя. Он и сам был не из безгрешных, мягко говоря.
В связи с этим вокруг Фелипе снова стали сгущаться тучи. Вспомнили его прошлые прегрешения и однозначно пришли к выводу, что мафиози не зря нанял на работу жуликоватого экономиста.
Фелипе понимал, что это полный крах его карьеры. Теперь его не возьмут даже торговцем картинами, все будут думать, что он продаёт поддельные.
Пока никто, правда, не предъявлял ему официальных обвинений, но это пока.
Для Беренисе эта новость была не столь неожиданна. Чутьё подсказывало ей, что у Фелипе что-то должно случиться, особенно после того, как он укрыл от своего хозяина проценты. Ни один честный бизнесмен не позволил бы своему служащему распоряжаться деньгами, как тому заблагорассудится. Это мог сделать только человек, который зарабатывает деньги нечестно и не считает их. Так и получилось.
Правда, Беренисе в тот самый момент не встречалась с Фелипе. Мелкий их раздор был для неё первым звоночком. Она почувствовала, что их отношения зашли в какой-то тупик. Что им нужно время осмыслить всё и проверить себя. Но теперь, когда с Фелипе случилась беда, Беренисе махнула рукой на все эти душевные тонкости и помчалась к любимому, чтобы быть с ним рядом.
Фелипе был пьян. Оказалось, что днём к нему приходили из уголовной полиции. Они собирались выяснить кое-какие обстоятельства. Но любому было ясно, что Фелипе зададут много неприятных вопросов.
– Моё имя опять изваляют в грязи, – выговаривал он нетвёрдо.
– Ты никогда особенно не беспокоился о своём имени, – резонно заметила Беренисе. Прекрати пить! Ты считаешь, что это тебе поможет?
– Я так рад тебе, – пьяно заулыбался Фелипе. – Зачем ты злишься?
– Меня раздражают твои тёмные дела! Хватит с меня Аржемиро!
– Но я делал это ради детей и семьи.
– Да, Аржемиро говорил то же самое, – горько сказала Беренисе.
– Я заботился и о тебе! – помахал пальцем Фелипе.
– Прекрати! Это называется обыкновенной жадностью!
– Но деньги обесцениваются, Беренисе, – развёл руками Фелипе. – Разве полтора миллиона долларов это так уж много?
– У тебя столько денег? – ахнула женщина.
– Только – тсс... – Фелипе приложил палец к губам.
– Откуда они у тебя?
– Все в этой стране как-то крутятся...
– Вот мы и крутимся на месте! – в сердцах сказала Беренисе.
– Ты мне, очень нужна, любимая... – Фелипе попытался обнять её, но, ни руки, ни ноги уже не слушались его.
– Я тоже тебя люблю, – сказала Беренисе, укладывая Фелипе на диван. – Видно, такая у меня судьба – всю жизнь иметь дело с преступниками...
На следующий день Фелипе опять напился. В полиции ему прямо сказали, что подозревают его в непосредственной связи с наркобизнесом. Правда, никаких доказательств у них нет, но они и не собираются заводить уголовное дело, они просто ославят его на весь мир.
Почему-то именно в этот момент Фелипе вспомнил о Жоао.
– Боже мой, – плакал он пьяными слезами. – Как я мог так поступить с собственным сыном?
– У тебя есть возможность всё исправить, – сказала Беренисе.
Собственно, благодаря только ей Жоао не сел ещё в тюрьму за мелкие кражи. Работа в кафе было очень трудной, а денег хозяин платил очень мало. И то сказать, Жоао даже обыкновенный гамбургер не мог подать вовремя и как следует. Тогда начал он потихоньку приворовывать из кассы. Ведь ему приходилось теперь, и платить за квартиру, и питаться за свои деньги, а замашки у него остались великосветские, он мог, не подумав, бухнуть всю свою зарплату на ужин в клубе.
Беренисе поняла, что парень уже покатился по кривой дорожке. И как-то вечером позвала его к себе и накормила. С тех пор он ужинал здесь.
Кроме того, Беренисе все уши прожужжала Фелипе о том, что тот поступил с сыном жестоко. Фелипе поначалу и слушать об этом не хотел, а теперь вот вдруг вспомнил.
Он вообще становился плаксивым и сентиментальным, когда напивался, а напиваться он стал всё чаще...
А в один несчастный вечер Беренисе застала в доме настоящий переполох.
Фелипе был без чувств.
У Патрисии слёзы стояли в глазах.
– Он в коматозном состоянии! – выпалила она, увидев Беренисе.
– Надо вызвать врача! – испугалась женщина.
– Мне стыдно! Стыдно вызывать врача к пьяному отцу! Что скажут соседи?! – воскликнула Патрисиа.
– Фелипе, Фелипе! – Беренисе хлестала его по щекам, но он даже не шелохнулся. – Срочно наполни ванну холодной водой! – скомандовала она Патрисии. Она вспомнила, как когда-то Элза привела в чувство Эмилио.
Патрисиа бросилась в ванную.
– Господи, я же так просила его не пить! – От бессилия Беренисе готова была и сама расплакаться. – Но разве он когда-нибудь слушал меня?
Вдвоём с Патрисией они оттащили тяжёлое, безжизненное тело Фелипе и опустили прямо в одежде в ванну.
Вода подействовала. Фелипе что-то невнятно промычал. Потом его стало тошнить.
Женщины только успевали подставлять ему таз.
Это было ужасно.
После хорошей порции чёрного кофе Фелипе пришёл в себя. Он открыл глаза и сказал:
– Он там в этом кафе ест одни булки с сосисками.
И тут же уснул.
– Надо спасать твоего отца, – сказала Беренисе Патрисии, когда они оставили Фелипе и, уставшие, сели в гостиной. – Ты слышала что-нибудь о группах «А.А.»?
– Анонимные алкоголики?
– Да, я считаю, это единственное, что может ему помочь.
Но Фелипе и слушать не хотел, ни о каком лечении.
– Я не алкоголик! – кричал он. – У меня просто тяжёлый период.
– Но он длится уже, который день, Фелипе, – уговаривала его Беренисе.
– Нет, нет и нет!
И продолжал пить.
Наконец, терпение женщины кончилось.
– Всё! – сказала она. – Я ухожу, Фелипе. Пожалуйста, больше не звони мне и не приходи. Я больше не хочу тебя знать.
Несколько дней они не виделись.
Патрисиа приходила к Беренисе, уговаривала вернуться. Отец, дескать, очень страдает.
– Патрисиа, я очень люблю твоего отца, но я больше не стану с ним нянчится. Я устала. Твой отец, законченный алкоголик. Ты заметила, что ему немного и надо. Один глоток, и он готов.
– Беренисе, давай обратимся в общество анонимных алкоголиков, – сказала Патрисиа.
– Это он сам должен туда обратиться. Он должен захотеть вылечиться.
– По-моему, у него уже совсем не осталось силы воли, – горько сказала Патрисиа.
– Если он любит меня, он бросит пить, – твёрдо сказала Беренисе.
Но сама она уже не верила, что Фелипе когда-нибудь избавится от своей пагубной привычки...

Марко и Дирсе

Изадора вызвала Дирсе в свой кабинет и начала без обиняков:
– Сколько ты хочешь за то, чтобы тебе сделали аборт? Называй цену, я заплачу. Может, тебе нужна машина или квартира? Может, ты хочешь учиться в университете? Или желаешь съездить в Европу? Одеться с головы до ног? Или всё вместе? Говори, Дирсе, ты всё получишь...
Дирсе смотрела на Изадору и уже почти не слышала её слов. В последнее время её мучили головокружение, слабость и тошнота. Она несколько раз падала без чувств. И всё это происходило в самый неожиданный момент. Но, впрочем, Дирсе понимала, что предлагает ей Изадора. Да, соблазн был велик. Но Дирсе сейчас думала совсем не об этом...
– Так вот, подумай хорошенько. Это твой шанс выйти в люди. Но условие будет одно – ты никогда больше не встречаешься с Марко.
– В Европу? – сказала Дирсе как-то безразлично. Ей пришлось схватиться за спинку стула, потому что её покачивало.
– Да, в Европу, в Азию, Америку – куда захочешь. Ну, что ты скажешь на это?
– На что?
– На моё предложение сделать аборт, – нетерпеливо повторила Изадора.
Дирсе увидела вдруг на столе у неё графин с водой. Она оторвалась от стула и качнулась к столу. Ей надо было сейчас выпить воды. Срочно!
– Так ты мне не ответила! – Изадора даже пристукнула ладонью по подлокотнику кресла.
– Простите, – только и успела сказать Дирсе.
Её стошнило прямо на стол.
Изадора с визгом вскочила.
– Что ты себе позволяешь?!
– Простите, – снова сказала Дирсе.
Она повернулась и побежала к двери, потому что тошнота снова подкатывала к горлу.
– Так ты мне не ответила! – закричала Изадора вслед.
– Я вам ответила, – на бегу сказала Дирсе.
Марко в это время был в провинции. Он поехал к родственникам Дирсе узнать, не согласятся ли они на время взять к себе мать его невесты? Поскольку Дирсе собиралась рожать, им трудно будет ухаживать и за ребёёнком, и за больной матерью, но как только они чуть-чуть устроятся, они тут же заберут мать обратно.
Родственники, вопреки предостережениям Дирсе, с радостью согласились. Марко Антонио очень понравился им обходительностью и мягкостью. Они считали, что Дирсе очень по¬везло с мужем. Марко пришлось им солгать, сказать, что они с Дирсе уже поженились. Всё-таки нравы в провинции были строгими.
Дома встретил его Порфирио с радостным сообщением – Виториа вернулась.
Но это его радостное известие померкло после первого же разговора с Изадорой.
– Слушай меня внимательно, Марко Антонио, – сказала мать. – Видно, мои слова на тебя совершенно не действуют. Тогда я вынуждена принять другие меры. Если только ты вступишь в брак с этой потаскушкой, я тут же лишу тебя содержания.
– Мама, что ты такое говоришь, неужели тебе хочется называть невесту собственного сына грязным словом? Ведь этим ты оскорбляешь в первую очередь меня!
– Ты – неразумное дитя. И не смей мне указывать, что мне говорить, а что – нет.
– Мама, я уже устал повторять: я женюсь на Дирсе, – сказал Марко. – Здесь нечего обсуждать.
– Значит, ты лишаешься моего содержания, – равнодушно произнесла Изадора.
– Подожди, Изадора, – вмешался в разговор Андре. – Ты, надеюсь, не говоришь это всерьёз?
– Серьёзнее некуда, – отрубила Изадора.
– Ты не сделаешь этого...
– Я это сделаю!
– У тебя ничего не выйдет. Конечно, ты можешь распоряжаться деньгами Марко Антонио, но тогда фирма будет выдавать ему пособие. Ведь, в конце концов, Марко наследник дона Лазаро.
– Ты что, рехнулся, Андре? – опешила Изадора.
– Нет, я распоряжусь выписать денежное содержание Марко и Витории, если она пожелает.
– Да ты... ты подрываешь мой авторитет!
– Дон Лазаро всегда хотел внуков. Думаю, Клаудио поступил бы точно так же. А я к тому же – отчим.
– Ну, тогда им придётся искать жилье в другом месте. В этом доме они жить не будут, – сказала Изадора.
Дирсе была в отчаянии. Марко пытался как-то утешить невесту, ведь ей опасно было волноваться.
– Не успокаивай меня, твоя мать сживёт нас со свету. И помощи ждать неоткуда.
– Андре...
– Марко, мы же не дети, чтобы по каждому пустяку бегать жаловаться к Андре!
В последнее время Дирсе была раздражена не только из-за проблем с женитьбой. У беременных женщин это случается и при самых благоприятных условиях. Марко старался не обращать на это внимания.
– Он шевелится? – то и дело спрашивал он, прикладывая ухо к животу Дирсе.
– Там ещё нечему особенно шевелиться, – улыбалась Дирсе. – Я беременна всего третий месяц.
– Эх, я жду не дождусь, когда наш мальчишка начнёт шевелиться! – благостно говорил Марко.
– Какой ещё мальчишка?! Девочка! Я всегда мечтала о дочке, – резко одёргивала его Дирсе.
– А, в общем, какая разница! – соглашался Марко.
Порфирио подозвал его как-то вечером и шёпотом сказал:
– Меня вышвырнут вон за то, что я сейчас вам скажу. Обещайте, что об этом никто не узнает.
– Конечно, обещаю, – удивился Марко.
– Дело в том, что дон Лазаро... – Порфирио оглянулся по сторонам, не видит ли их кто-нибудь? – ...дон Лазаро слышит и может говорить.
– Правда?! – обрадовался Марко.
– Тише. Об этом никто не должен знать. Вам я говорю только потому, что вы можете попросить у него помощи.
– Да, но как же я это сделаю, если «не знаю», что он разговаривает?
– Надо создать такую ситуацию, чтобы он сам заговорил.
И Марко придумал.
Когда в доме не было матери, они с Дирсе вошли в комнату деда, поздоровались, сели с ним рядом и стали говорить.
– Обязательно будет мальчик, – сказала Дирсе. – Я всю жизнь мечтала о сыне.
– А я о дочке. Но, может быть, ты права. Мальчик лучше.
– Знаешь, как я хочу его назвать? – сказала Дирсе.
– Как?
– Лазаро, – серьёзно ответила невеста.
– Очень красивое имя. Мне кажется, дедушке это понравилось бы, если бы он услышал.
– Жаль только, что твоему дедушке не придётся понянчиться с внуком.
– Да уж... Но ничего, мы будем иногда приводить сюда маленького Лазаро.
– Ой, я боюсь его приводить сюда. Дона Изадора так не любит меня. Она и нашего сынишку не будет любить...
– Как это не придётся нянчиться с внуком? – подал вдруг голос старик.
– Ой, дедушка! – вскочил Марко, изображая удивление. – Ты разговариваешь?!
– Тише, об этом никто не должен знать!
На следующий день Марко и Дирсе объявили о дне свадьбы.
– Кстати, мама, мы решили всё-таки жить здесь, – сказал Марко. – Думаю, дедушке это понравится...

Толедо и Жижи

Два одиноких сердца волею судьбы оказались вместе. Такие разные и вместе с тем объединённые одной и той же тягой к человеческому теплу, Толедо и Жижи неожиданно привязались друг к другу. Незаметно для них обоих это переросло в настоящую дружбу, и каждый из них по-своему дорожил ею. Покинутая своим мужем, Жижи находила в разговорах с Толедо отдушину, он мог, со свойственным ему юмором, объяснить ей, что жизнь не ограничивается семейными отношениями. Рядом с ним Жижи увидела много такого, что всегда оставалось для неё на периферии её внимания. В свою очередь Толедо находил удовольствие от общения с этой доброй и искренней женщиной, в ней было то, чего никогда не могла дать ему Мими.
Долгие вечера они проводили в беседах о музыке, поэзии и любви. И хотя Жижи не могла похвастаться богатыми познаниями, её врождённая восприимчивость к прекрасному делала эти беседы наполненными каким-то особым ароматом...
Их разговоры касались и больных для них тем... Чаще всего это были разговоры об Орасио, муже Жижи.
– Этот твой любимый муженёк должен выплачивать тебе миллионное содержание, – говорил Толедо.
– Бедный Орасио, – грустила Жижи.
– Каждый мужчина, который превращает свою жену в домашнюю хозяйку, должен потом за это расплачиваться. Это дорогое удовольствие.
Часто их беседы скрашивал Дока. Он был любимцем и Толедо, и Жижи.
– Ну как поживает твоя страдалица? – спрашивал Толедо каждый раз, хотя времени уже прошло много.
– По-моему, у неё всё складывается неплохо. Она уже вернулась домой. Готовится к свадьбе брата.
– А ты сам никогда по-настоящему не хотел жениться на Витории? – спрашивала Жижи.
– Нет.
– А жаль, тогда бы эта история закончилась действительно как в кино... – мечтательно говорил Толедо.
– Бросьте свои кинороманы! – смеялась Жижи, но при этом смотрела на пожилого джентльмена очень тепло.
Но чаще они оставались одни.
Тогда Толедо включал магнитофон, и они слушали оперу или добрый старый джаз. В эти минуты они могли и не разговаривать.
– Прекрасная музыка, – говорил Толедо.
– Да, – ностальгически вздыхала Жижи. – Она напоминает мне те времена, когда я была невестой Орасио.
– Опять ты о своём муженьке! – раздражался Толедо.
Жижи потаённо улыбалась, ей нравилось, что Толедо немного ревновал её к бывшему мужу.
Но чем дальше, тем больше скучал Толедо в Сан-Паулу. Приключения Европы и Америки манили его.
Дело он полностью передал Доке, подписал завещание, и, в общем, закончил все дела в Бразилии.
Пора было уезжать.
– Как долго ты собираешься оставаться за границей? – спросил его Дока, когда Толедо сообщил о скором отъезде.
– Сначала мы поедем в Нью-Йорк, потом проведём неделю в Лондоне...
– Мы? – удивился Дока.
– Да, – несколько смутился Толедо. – Мадам Жижи благосклонно согласилась сопровождать меня в этих поездках.
– Да, планы у тебя огромные, – сказал Дока. – И когда же вы вернётесь? К Новому году?
– Нет, на Новый год я собираюсь кататься на коньках в России. Никогда не был в этой загадочной стране.
– А как же фабрика? – немного растерялся Дока.
– А! Не приставай ко мне с этими глупостями, – легко ответил Толедо. – Фабрика твоя. Вот и крутись.
– Значит, ты не приедешь и на следующий год?
– Я как-нибудь заеду сюда, – неопределённо сказал Толедо.
– Я так привык к тебе, – сказал Дока. И слова его были совершенно искренни.
– Я оставляю тебе мои пластинки и книги. Это хоть как-то заменит тебе меня.
– Мне будет плохо одному, – грустно сказал Дока.
Толедо обнял его и поцеловал.
– Не грусти, мальчик. Твоя жизнь только начинается...
– Да, Толедо, – сказал Дока. На глазах у парня выступили непрошеные слёзы.
– Не грусти, сын...

Андре и Марсела

Возвращение в нормальную жизнь после двадцати лет затворничества внутри самой себя проходило очень непросто. Марсела увидела совершенно другим мир, который покинула по собственной воле. И дело не только в том, что изменилась мода на одежду, автомобили, мебель и музыку. Это тоже нелегко было принять. Дело в том, что совершенно изменились люди, которых Марсела знала ещё тогда. А может быть, они и не изменились, но в её больных мечтах, в её представлении они были совсем другими. Кто-то добрее, а кто-то злее, чем ей казалось. Мир обрушил на неё такую лавину неожиданностей, что ей в пору было снова сойти с ума. Она не могла и не хотела принимать этот мир таким, каков он есть, она пыталась постоянно подогнать его под свои мечтания, а мир никак не хотел этому подчиняться.
Началось всё, конечно, с Рикардо.
Оставаясь сознанием в прошлом, Марсела надеялась, что их взаимоотношения с мужем наладятся быстро и легко. Да, она знала, что виновата, но ведь она раскаялась, искренне раскаялась. Да, она знала, что эти годы у Рикардо были любовницы, но готова была всё ему простить. Теперь ему любовницы не нужны, ведь вернулась она! Разве не любил он её больше жизни, разве не обожал? И что, что это было так давно, она ведь почти не изменилась. Марсела придирчиво рассматривала в зеркале своё лицо, фигуру, кожу – нет, она ни капельки не постарела и всё так же выглядит молодой девушкой. Но, самое главное, она и чувствует себя молодой. Она снова готова любить, так же страстно и безудержно, как когда-то...
Но Рикардо, кажется, и мысли не допускал о том, что можно вернуться в прошлое. Он сразу и безоговорочно дал понять – они с Марселой теперь чужие друг другу люди. Единственное, что связывает их, – обязательства родителей. О супружестве не может быть и речи.
Лёгкая кавалерийская атака была отбита. Приходилось начинать долгую и изнурительную осаду.
Марсела решила набраться терпения. Но просто ждать она не собиралась. Теперь действовать она будет мягче, тоньше, разумнее.
Единственным верным её союзником были воспоминания. Необходимо было разбудить их и в Рикардо. И Марсела сумела сделать это.
Однажды вечером, когда у Рикардо было хорошее настроение, она начала потихоньку разговор о прошлом. Выбирала из воспоминаний только самые светлые, весёлые, радостные. Рикардо легко включился в игру. Он тоже вспоминал. И глаза его теплели.
Марсела включила музыку. Это были «Битлз», их знаменитая песня «Yesterday».
– Помнишь?
– Конечно... – улыбнулся Рикардо.
– Это наша музыка, – сказала Марсела.
– Это музыка для всех. – Рикардо чуть раскачивался в такт мелодии.
– Ты помнишь, как часто мы танцевали под эту музыку?
– Я никогда не был хорошим танцором...
– А мне нравилось. Ты просто обнимал меня, и мы медленно кружились...
Марсела вышла на середину комнаты, обняла воображаемого партнёра, закрыла глаза, закинула голову и медленно стала кружиться.
– Ты был рядом, я чувствовала твоё тело, – говорила она, – и это всегда волновало меня...
– Да...
– Я прислушивалась к твоему дыханию... Помнишь, я всегда снимала серьги? – Марселя и сейчас сняла серьги и бросила их на стол. – Я хотела, чтобы ничто не мешало мне целовать тебя...
Рикардо улыбался, глядя на неё.
– А ты ласкал своими сильными руками моё тело... Властно и нежно... – Марсела огладила своё тело от плеч до бедёр. – Сегодня мне бы хотелось предаться воспоминаниям. Самым добрым, самым дорогим для меня... Знаешь, они все связаны с тобой...
– Марсела, – начал было Рикардо.
– Подожди, – перебила она его. – Помнишь тот день, когда мы вышли из ресторана, а в машине набросились друг на друга? Помнишь, в гараже? Такое было только один раз, но было так хорошо, так хорошо!
Марсела уже танцевала рядом с Рикардо, как бы невольно касаясь его платьем, руками...
– Казалось, остальной мир перестал существовать... Только мы с тобой в салоне машины... Это было божественно! Божественно, Рикардо!
Она опустилась у его ног и положила голову ему на колени.
Он невольно погладил её волосы, щёку, подбородок.
Марсела потянулась к его губам. И он поцеловал её.
– Мы поднимемся с тобой наверх? – прошептала она.
– Нам, не следовало бы спешить, – не очень уверенно сказал Рикардо.
– Только сегодня, – попросила она. – Пожалуйста, любимый, не отказывай мне... Оставь бокал... Идём... Идём...
И она повела его в спальню.
Да, это случилось. Она снова была с мужем, он снова обнимал её, целовал...
Но Марсела чувствовала, что ласки его совсем не те, что прежде. В них не было страсти, жара, безоглядности. Они были слишком мягки, слишком осторожны, словно Рикардо боялся раскрыться, словно тяготился этими ласками.
А потом, ночью, он встал и ушёл к себе.
Но Марсела решила, что первый раунд всё-таки она выиграла.
Очень скоро она поняла, что это была ошибка. После этого Рикадо ещё упорнее старался избегать её. Он всё реже бывал дома по вечерам, начинающиеся разговоры о прошлом прерывал резко и грубо. Он словно стыдился своей минутной слабости.
Но Марсела и не думала сдаваться.
Теперь в союзники она призвала Жесику. Дочка и так боготворила мать. А во взаимоотношениях матери с мужем всегда принимала сторону Марселы. Поэтому большого труда не составило мягко настроить Жесику против Рикардо. Марсела ненавязчиво жаловалась на холодность Рикардо, его грубость и бестактность. Она ностальгически вспоминала те времена, когда они жили дружно, и вслух мечтала о том, чтобы эти времена вернуть.
Жесика и сама этого хотела больше всего. Как было бы здорово, если бы семья опять соединилась.
Но Рикардо и слушать ничего не хотел. И этим ещё больше настраивал дочь против себя.
Странное дело, но Анжелина вовсе не поддерживала Марселу. Более того, с какого-то времени начала советовать подруге бросить попытки вернуть Рикардо, а найти себе квартиру и начинать самостоятельную жизнь.
Словно в подтверждение её слов в доме появился Андре.
Поначалу Марсела отнеслась к нему вполне равнодушно. Он ей показался пресноватым, слишком мягким. Но постепенно она почувствовала, что рядом с этим человеком как-то успокаивается, отдыхает душой. Впрочем, это произошло не сразу, поначалу покой и душевное равновесие совсем не привлекали Марселу. Ей хотелось бурь, огня, битвы...
И поэтому она попыталась испробовать другое верное средство – ревность.
– Вчера я встречалась с Андре, – сказала она мужу.
– Правда? – спросил Рикардо, хотя и не очень заинтересованно.
– Он пригласил меня в ресторан. Мы пили вино, танцевали, он прекрасный партнёр.
– И тебе понравилось? – равнодушно спросил Рикардо.
– Да, мне очень понравилось, – солгала Марсела. Она явно преувеличивала. – Он настоящий мужчина.
– Да, Андре прекрасный человек, – согласился Рикардо.
– Он прекрасный мужчина! – настаивала Марсела. –
– Наверняка, – согласился Рикардо.
– И тебе всё равно? Твоя жена встречается с другим мужчиной, а ты не обращаешь на это никакого внимания.
– Мне кажется, это в порядке вещей. Если тебе нравится...
Марсела бросила на пол бокал. Тот разлетелся на мелкие осколки.
– Чёрт побери! – вскочила она. – Что это значит?! Ты притворяешься, на самом деле тебе не всё равно!
– Ты хочешь, чтобы я тоже бил посуду? – улыбнулся Рикардо.
– Ты просто тряпка, а не мужчина!
– Сядь и доешь свой ужин, – устало сказал Рикардо. – Я никогда не устраивал тебе сцен ревности, а сейчас не буду тем более.
– Ты меня никогда не любил!
– Возможно, ты права, – согласился Рикардо.
– Значит, я могу встречаться с Андре когда пожелаю?
– Да. С кем угодно. Живи, как тебе хочется. Только не со мной.
– Я буду очень рада, если тебя посадят за убийство! – прошипела Марсела злобно.
– Я никого не убивал! – закричал Рикардо.
Марсела обрадовалась, что ей удалось вывести мужа из себя. Поэтому она сказала очень спокойно:
– Но в газетах пишут совсем другое.
А я тебе говорю – не убивал!
Рикардо взял себя в руки. Это было непросто, потому что история с убийством Аны была в этот момент самым тревожным и опасным обстоятельством.
– Знаешь, Марсела, нам с тобой надо развестить, и как можно скорее.
– Нет! Я не отдам тебя твоей тайной бабёнке!
– Я всё равно добьюсь развода, – сказал Рикардо.
– А я тебя пущу по миру!
И теперь выходило, что мирная осада не дала результатов, надо было снова начинать боевые действия.
Когда Марсела застала Рикардо на квартире с Изадорой, она поняла, что в её руках очень мощный козырь. И она этим козырем не преминула воспользоваться.
Упросив Андре пригласить её на фирму, Марсела изъявила желание встретиться с Изадорой.
– Надо же посмотреть, как живёт президент фирмы.
И Андре провёл её в кабинет своей жены.
– Я всегда говорила Андре, что всем нам не мешает время от времени развлечься, – сказала она после натянутых приветствий. – Лёгкое приключение никогда не помешает, правда, Изадора?
– Что ты хочешь сказать? – Изадора вытянулась в струнку.
– А ты не догадываешься? – Марсела наивно посмотрела на неё.
– К чему ты клонишь?
– Что происходит? – недоумевал Андре. – Вы что-то скрываете от меня?
Он чувствовал, что женщины вот-вот сцепятся.
– Андре, ты доверяешь своей жене? – спросила Марсела.
– Если ты хочешь мне что-то сказать, говори сразу, – побледнел Андре.
– Ты знаешь, что у твоей жены есть любовник? – сразу и сказала Марсела.
– Замолчи, скотина! – заорала Изадора.
– Знаю! – воскликнул Андре.
– А как его зовут? – с улыбкой продолжала Марсела.
– Замолчи!
– А это тебе известно? – не обращал внимания на крик жены Андре.
– Конечно. Только это между нами, договорились?
– Вон отсюда! – кричала Изадора.
– Они всегда так здорово притворялись, но я выследила их.
– Я убью тебя! – зарычала Изадора.
Марсела расхохоталась.
– Андре, любовник Изадоры – Рикардо Миранда!
Больше всех потрясён был Андре. Нет, не потому, что жена изменяла ему. Он знал это всегда. Не потому, что узнал, наконец, имя любовника, а потому, что этим любовником оказался его друг. И хотя Марсела настаивала сразу же сообщить об этом всем, он решил, что сначала поговорит с Рикардо. Он ещё не верил, что тот мог так бессовестно обманывать его.
Но разговора не получилось. Рикардо не сказал Андре правды. Он сам зачеркнул их дружбу. Он был обыкновенным предателем. Теперь Андре просто презирал его.
– Его больше нет в моей жизни, – сказал он Марселе.
– Тогда давай поговорим о нас с тобой, – предложила она.
Андре посмотрел на Марселу. То ли общая беда объединила их, то ли у него просто раскрылись глаза в этот момент...
– Ты очень красивая, – сказал он вдруг.
– Ты говоришь мне комплименты? – удивилась Марсела. – Я хочу слышать ещё.
– Но у меня так не получится, – смутился Андре.
– Нет? Очень жаль, потому что я просто мечтаю изменить Рикардо.
– Ну и глупо, – сказал Андре. – Во-первых, он не обратит на это никакого внимания, а во-вторых, я плохое оружие для мести.
– Ты обиделся? А зря. Ведь я хочу ему изменить именно с тобой, – сказала Марсела.
Никаких моральных обязательств перед Рикардо он теперь не имел. Но была другая забота – Фернанда.
Он очень нежно относился к девушке, но в последнее время и здесь что-то не складывалось. Фернанда всё чаще отказывала ему во встрече. А когда они всё же виделись, была грустной и холодной.
– Я тебя чем-то обидел? – спрашивал её Андре.
– Ты никогда меня не обижаешь, Андре. Ты предельно любезен, защищаешь меня, заботишься о моей семье. Чего я, в самом деле, ещё хочу?
– А почему такая ирония?
– Потому что мне немного горько. Ты ведь не любишь меня. – Фернанда сказала это просто, как само собой разумеющееся.
– С чего ты взяла? Мне нравится твое общество, я люблю беседовать с тобой, заниматься любовью... Да просто смотреть на тебя.
– Но ты не любишь меня.
– А что же это такое, если не любовь?
– Да всё что угодно, – влечение, дружба, товарищество. Любовь – совсем другое.
И Андре понимал, что она права. Только сознаваться себе в её правоте было для него нелегко.
И он не предпринимал никаких шагов, чтобы что-то исправить или, наоборот, что-то разрушить. Он просто ждал.
Марсела переехала от Рикардо. Теперь она жила с Жесикой. Андре был частым гостем в их доме. И чувствовал себя здесь прекрасно.
Наконец, Марсела и Рикардо развелись. По этому поводу Марсела устроила небольшой торжественный ужин. Только для двоих – Андре и она.
Свечи, белое вино, тихая музыка...
– Ты уже сказал Изадоре, что уходишь? – спросила Марсела.
– Да, теперь ей надо беседовать с адвокатом.
– Так ты тоже будешь разводиться? – удивилась Марсела. – Я думала, ты просто уйдёшь из её дома.
– Нет, я не люблю половинчатых решений.
– Значит, выпьем за свободного мужчину? – Марсела подняла свой бокал.
– Да здравствует свобода! – Андре чокнулся с Марселей. – А как тебе нравится быть холостячкой?
– Трудно чувствовать себя свободной, когда живёшь с дочерью, – сказала Марсела.
– Что, Жесика доставляет много хлопот?
– Да нет. Не больше, чем положено в её возрасте. Но иногда мне кажется, что она видит во мне чужого человека. Впрочем, что ж тут странного? Она столько лет жила без меня.
– А мне кажется, она очень к тебе привязана...
– Если бы не Жесика, я бы покончила с собой, – вдруг горячо сказала Марсела. – Ведь у меня никого не осталось в жизни, когда Рикардо отверг меня.
– И как только он мог отказаться от такой красивой женщины?
– Он просто до смерти меня боится. Я была несносна в своё время, – призналась Марсела.
– Ты всё ещё любишь его, – грустно констатировал Андре.
– Думаю, что люблю... Он всё ещё волнует меня...
– Это значит, что мне не на что надеяться, – мрачно произнёс Андре.
– Почему же? – Марсела взяла Андре за руку. – Я ведь никогда не могла даже представить себе, что смогу быть с кем-нибудь, кроме Рикардо. И вдруг я здесь, с тобой... И мне так хорошо...
– Ты просто утешаешь меня.
– Я – тебя, а ты – меня. Меня бы сейчас очень утешил твой поцелуй...