Глава 21

Франческо хотел поехать в гостиницу, но почему-то произнёс адрес Паолы. Он даже не понял, как это получилось. Потом сообразил, что, конечно же, нужно известить о произошедших переменах, а там они всё решат. Разумеется, он не хотел компрометировать молодую прекрасную женщину. Не хотел, чтобы она почувствовала себя связанной с человеком много старше себя. Она должна была сохранять свою свободу, чтобы, в конце концов, сделать правильный выбор. У неё должны быть дети. У неё вся жизнь впереди. Словом, вопрос взаимоотношений с Паолой приобретал в глазах Франческо необыкновенную деликатность, и он оставлял его открытым. Но совершенно точно он понял, что к Жанет не вернётся никогда! И чувствовал себя, поэтому спокойным, свободным и счастливым.
Паола, увидев у своих дверей с утра пораньше Франческо с чемоданами, была изумлена. Он приехал прощаться? Уезжает?
- Куда вы, сеньор Франческо? - спросила она.
- Сам ещё пока не знаю, - отвечал он. – Наверное, в гостиницу. Видишь ли, я ушёл из дома, и мне нужно оглядеться, понять, как жить дальше.
Паола не могла поверить собственным ушам: Франческо ушёл? Аугусту был свободен, и, тем не менее, всегда юлил и никак не мог сделать выбор. А этот человек сделал его сразу и навсегда. Нет, она не ошиблась, когда его полюбила. Она полюбила настоящего достойного человека!
- Входи, - сказала Паола. – Я не буду врать и говорить, что больше всего думаю сейчас о твоей жене. Хотя и о ней тоже.
- Ты свободна, Паола, - прервал он её. - Мой уход никак не связан с тобой, я…
Брови Паолы поползли вверх: что он хочет сказать? Как это не связан?
- Я тоже теперь совершенно свободен, и тебе распоряжаться моей судьбой. Из твоих рук я приму любую.
Он смотрел на неё с такой нежностью все понимания, готовый и уйти, и остаться, что Паола обняла его со слезами на глазах.
- Мы будем жить с тобой как влюблённые, - прошептала она, - долго-долго, всегда! Оставь свои чемоданы. Я потом их распакую.
- Спасибо тебе, моё счастье, - сказал он. – Жизнь у меня новая. А дела старые, начинается мой рабочий день.
- Ты в банк?
Он кивнул.
- Поезжай, а потом приходи обедать, у меня всё будет готово вовремя, - пообещала Паола.
Франческо поцеловал её и молча, вышел. Он был слишком счастлив, чтобы поговорить.
Однако неожиданный поворот в судьбе Франческо, невероятные и скоропалительные перемены не заставили его позабыть о той, кого он назвал своей дочерью и кого чувствовал себя ответственным, - о Жулиане.
Он навёл справки, и узнал, что её сожитель Матео Батистелли занимается строительством домов, работая в бригаде под началом некоего Амадео. Франческо посидел с карандашом в руках, прикинул, сколько должен вложить, чтобы дело обернулось к обоюдной пользе, и попросил секретаршу разыскать и пригласить к нему строительную бригаду итальянцев. Амадео и Матео были у него спустя час.
Матео держался несколько напряжённо, он предпочёл бы не иметь никакого дела с этим банкиром, он ему не доверял. Да и кто бы стал ждать хорошего от человека, которому ты доставил только горе: опозорил перед всем светом, увёл невестку вместе с внучкой? Лично он, Матео, стал бы мстить!
Между тем Франческо разворачивал перед обоими итальянцами весьма радужные перспективы. Он предлагал им совместное акционерное общество: они вкладывают свои руки и головы, а Франческо всё остальное. Речь шла о строительстве недорогих домов. которые можно было бы потом быстро продать и возместить свои расходы. Стройматериалы и земельные участки обеспечивал сеньор Мальяно.
- Подумайте, я не тороплю вас, - сказал Франческо, обращаясь в первую очередь к Амадео, у которого сразу же загорелись глаза, - но мне кажется, что предложение довольно выгодное.
- Мы дадим вам ответ завтра, - сказал Амадео. – У нас бригада. И мы всё должны обсудить. Спасибо за ваше участие, оно нам необыкновенно дорого.
По дороге домой Амадео убеждал Матео согласиться, говоря, что такое предложение сваливается раз в жизни, и им нужно непременно воспользоваться. Матео упорно отмалчивался, но было видно, что он не согласен.
- Мальяно готовит нам какую-нибудь гадость, - наконец сказал он, - иначе просто быть не может.
- Мы оградим себя от всяких гадостей контрактом, обговорим там каждый пункт, так всегда делают цивилизованные люди, - продолжал настаивать на своём Амадео. – И ещё ты знаешь, что я решил поселиться в вашем пансионе?
- С чего бы это?
Матео пристально посмотрел на него. Он заметил, что с тех пор как в пансионе поселилась Ортенсия, дочь доны Долорес, Амадео стал засиживаться у них допоздна. Он провожал и встречал Ортенсию такими пламенными взглядами, на которые способны только влюблённые итальянцы.
- С того, что мы сэкономим кучу времени, если поселимся вместе. Сейчас у нас пойдёт такая работа, что нам пот утереть и то некогда будет!
- Имей в виду, она замужем, - мрачно предупредил Матео.
- У неё с мужем нелады, - быстро отозвался Амадео, и Матео усмехнулся: значит, он правильно понял ситуацию. – Иначе она бы не жила у матери.
- И что, надеешься на взаимность?
- Надеюсь, что уговорю тебя, упрямая голова, и мы заработаем кучу денег!
По возвращении Амадео тут же переговорил с Долорес насчёт комнаты, и она не отказала ему, ей нужны были постояльцы, и чем больше, тем лучше. Она прекрасно видела, что итальянец готов ухаживать за её дочерью, но не сомневалась, что Ортенсия сумеет поставить его на место. Дочку она воспитывала в строгих правилах, и та ничего лишнего никогда себе не позволяла.
Амадео вопреки воле Матео тут же рассказал Жулиане о разговоре с Франческо.
- Дон Франческо – благородный человек, - выслушав его, сказала она, - с ним можно иметь дело, он не обманет.
- А тебя ведь обманул! – напомнил ей Матео.
- И меня не обманывал, - твёрдо произнесла Жулиана. - Поверь мне, Матео, это наш шанс, и мы не должны выпускать его из рук.
- Твоя жена права, соглашайся, - поддержал её Амадео, - я тебе, то же самое твержу.
- Ладно, я ещё подумаю, - нехотя буркнул Матео.
Его раздражало, что некуда ему не деться от этих Мальяно: Жулиана нянчит на руках маленькую Мальяно, а большой Мальяно вмешивается в его дела.

А Франческо жил с ощущением свершившегося чуда. Неужели он назовёт дом Паолы своим домом? Неужели, она всегда будет рядом с ним? Неужели, она сейчас ждёт его?
Так оно и было. Паола ждала Франческо, готовя изысканные итальянские соусы, и, когда он вошёл и вдохнул аромат всяких приправ, на него повеяло детством.
«Я вернулся к себе, - подумал он, - я снова обрёл жизнь».
После обеда они долго сидели и разговаривали, как на самом деле давно уже у них повелось, а потом Франческо вместо того, чтобы уйти, просто пошёл к двери комнаты  для гостей, словно бы говоря: я твой гость и в любую минуту ты можешь сказать, что мне пора уходить.
Паола расценила все эти деликатности как комплексы. «Если ты не преодолеешь их, мой дорогой, то тебе даже я не смогу помочь!» - мысленно сказала она ему и, ложась в постель, надела свою самую красивую рубашку. Эта ночь будет необыкновенной, Паола не сомневалась в том. Франческо умеет любить как никто. Вот только интересно, долго он выдержит в своей комнате для гостей?
Франческо долго не выдержал. «Мы будем жить, как влюблённые!» - звучал в его ушах голос Паолы, и, повинуясь ему, он открыл дверь её спальни и вошёл.
- Слава Богу! – низким грудным голосом проворковала Паола. - А я было уже, подумала, что мне придётся спать в холодной постели.
- Я по тебе просто с ума схожу, - проговорил Франческо, - иди скорее ко мне, я умираю от любви.
И они умирали, и воскресали, и наконец, заснули в объятиях друг друга…

Глава  22

Мария и Гумерсинду были немало удивлены, увидев, что Марко Антонио приехал  вместе со своей матерью.
- Это смотрины, - с лукавой улыбкой объяснила Анжелика. - Постарайся понравиться своей будущей свекрови, - повернулась она к сестре.
- Не говори глупостей, - сердито ответила та, но поняла, что Анжелика говорит правду; Марко Антонио приехал с какими-то серьёзными намерениями относительно её, и ей стало радостно.
Розана была из тех натур, которые во что бы то ни стало, хотят участвовать в жизни.  Минуты покоя, бездействия кажутся им простоем, равносильным смерти. Всё это время Розана умирала, но вот появилась возможность ожить, и она ожила.
Жанет тоже воспрянула духом и заметно повеселела. Она словно бы вернулась в дни своей молодости, когда вместе с отцом какое-то время жила примерно на такой же фазенде. Отца она любила, воспоминания были ей приятны, вдобавок она очень нуждалась в этот нелёгкий для неё момент в добром к себе отношении и поэтому постаралась понравиться семейству Гумерсинду, которое радушно встретило её.
Мария, увидев Жанет, тоже вспомнила молодость, пансион, давно забытых подруг, обе женщины пустились в воспоминания, и то хорошее, что они вспоминали, располагало их друг к другу.
Матери погрузились в прошлое, детям приятнее было настоящее. Марко Антонио, усевшись рядом с Розаной, благодарил «благороднейшую из женщин» за помощь. Но и для них вчерашнее служило мостиком, по которому они шли друг к другу. Обиды и раны торопили их наверстать упущенное и обрести, наконец, то счастье, которое их излечит.
Анжелика от души желала, чтобы жизнь Розаны наладилась, но, зная непредсказуемый характер сестры, молилась про себя, чтобы та не наделала глупостей.
Настроение у всех было приподнятое, праздничное, в воздухе веял ветер перемен, который всегда будоражит душу.
За разговорами, обедом и ужином день промелькнул очень быстро, хозяева и гости разошлись по спальням, но уснуть не мог никто, в голове у каждого торопливо бежали мысли, отгоняя сон.
Марии всё чудились голоса и шаги по коридору, и она даже попросила мужа посмотреть, всё ли там в порядке. А как иначе?
Потом Марии пришло в голову, что гости могут нуждаться в чём-то и нужно пойти  им помочь. Но Гумерсинду, который стал уже засыпать, посоветовал заснуть и ей, чтобы набраться сил для завтрашнего дня.
- Ты и так уже спишь, - сказал он, - иначе ничего бы тебе не чудилось.
И Мария, привычно послушавшись мужа, поворочалась ещё с боку на бок и заснула.
Зато Анжелика точно знала, что ей ничего не чудится. Марко Антонио отвели комнату рядом с её спальней, и сквозь стенку она отчётливо слышала женский голос,  который просил: «Поцелуй меня!»
Кто это мог быть, кроме Розаны? Никто!
Поутру Анжелика не замедлила сообщить матери, что её сестра провела ночь в комнате гостя.
- Я не думаю, что Марко Антонио, приехав со своей матерью, посмел оказать такое  неуважение нашему дому, - попыталась отвести нависшую грозовую тучу Мария, подумав при этом, что и голоса, и шаги ей вовсе не чудились.
- Причём тут неуважение? – рассудительно заявила Анжелика. – Это же не он ворвался к Розане, а она к нему. Я просто хотела, чтобы ты была в курсе событий и ничему не удивлялась.
- Я ничему не удивлюсь, - кротко ответила Мария, думая, какие же ещё сюрпризы преподнесёт им старшая дочь.
Марко Антонио был очарован женской прелестью Розаны. Её розовая сорочка  помогла ему увидеть будущее в розовом свете, и поутру он, заглянув к матери, попросил её поговорить с сеньором Гумерсинду.
- Если он позволит, я женюсь на Розане!
Жанет была готова на всё, лишь бы больше не видеть в своём доме проклятой итальянки. Розана показалась ей вполне подходящей парой её дорогому сыночку.
«Пусть он будет обязан своей матери прочным счастьем, - думала она. – Итальянцы – коварные предатели. Что хорошего мог подсунуть моему мальчику его порочный отец? Только порок и несчастье? Я посватаю сыну эту порядочную молодую женщину из хорошей семьи, и он, наконец, будет счастлив».
Даже не позавтракав, Жанет отправилась к сеньору Гумерсинду, принялась  расхваливать его дочь.
- Она произвела неизгладимое впечатление на моего сына. Он переменился, почувствовал вкус к жизни. Они оба так пострадали! Мне кажется, что и ваша дочь повеселела с тех пор, как Марко Антонио стал приезжать к вам. Я прошу вас отпустить  вашу дочь с нами. Мой сын будет относиться к ней с тем уважением, какое предполагает супружество. Как только он сумеет развязаться с этой итальянкой, то оформит законный  брак.
Гумерсинду было приятно услышать это предложение, но ему хотелось бы, получить ещё более серьёзные гарантии для Розаны, которая пребывала в крайне сомнительном, по его мнению, положении. К тому же ему хотелось вступить в деловые отношения с Франческо, который как-никак был банкиром и мог оказаться ему весьма полезным.
- Мне приятно слышать ваши лестные слова относительно моей дочери, которая в самом деле достойна куда лучшей участи, чем та, что выпала на её долю. Надеюсь, ваше материнское сердце не обманывается насчёт чувств вашего сына, и он может оказаться более надёжным спутником жизни, чем тот, которого судьба послала моей Розане. Но раны ещё слишком свежи. Мне было бы горько, если бы её сердце вновь оказалось больно задетым. Как мать, вы должны понять меня. Мне кажется, что нам некуда торопиться, и я хотел бы обсудить этот вопрос с вашим мужем. Именно он должен попросить руки моей дочери, и тогда мы обсудим с ним условия, на которых Розана может покинуть родительский кров.
Лучше бы он не говорил этого доне Жанет. Каждое слово впивалось в её и без того уже кровоточащее самолюбие как острый шип.
- Вы, что же хотите сказать, что моё слово ничего для вас не значит?
- Дона Жанет, я хочу сказать только то, что уже сказал. Не будем торопиться. У нас  много времени впереди.
- Но если вы не отпустите с нами Розану, знайте, что я уеду от вас глубоко оскорблённая! - поставив этот ультиматум, Жанет выплыла из комнаты, высоко подняв  голову.
Чего-чего, а характера и Гумерсинду было не занимать. Он отправился к жене,  чтобы сообщить ей о принятом решении.
- Розана собирает чемоданы, - кротко сообщила ему в ответ Мария.
«За что мне Бог дал такую своевольную дочь?!» - возопил про себя Гумерсинду. Он прекрасно понимал, что Розана устроит скандал и непременно поставит на своём. Оказавшись между двух женщин, словно между двух огней, Гумерсинду сдался. Он подошёл к доне Жанет, галантно поцеловал ей руку и сказал:
- В эти прекрасные руки я готов отдать свою дочь хоть сегодня.
Он надеялся, что госпожа Мальяно тоже пойдёт на уступку и скажет. Что они вместе с мужем приедут и заберут будущую невестку через неделю или две.
Но Жанет ответила:
- Я рада, что мы всё-таки понимаем друг друга. Поверьте, ваша Розана будет жить у нас как принцесса.
Она была рала, что Розана поедет с ними. Жанет устроит маленький интимный праздник, и в пику развратнику мужу будет встречать Рождество в семейном кругу, вместе с внучкой и счастливым сыном.

- Рождество я хочу встретить с Марко Антонио, - сияя, проговорила Розана, обернувшись к Анжелике, которая с молчаливым осуждением смотрела на свою легкомысленную сестру. - Мы проговорили с Марко Антонио всю ночь и на рассвете  поняли, что созданы друг для друга.
- Только проговорили? – поинтересовалась Анжелика.
- Разумеется, не только, но это и был самый решающий аргумент, - призналась  Розана.
- Ну, дай Бог тебе счастья, сестричка, - со вздохом пожелала Анжелика. - И хорошего Рождества! А как будет встречать его твой сын?
Розана задумалась.
- Наверное, я возьму его с собой, - сказала она не очень решительно.
- Ни за что! – заявил появившийся в дверях Гумерсинду. – Мой наследник не покинет фазенды. Ты будешь навещать его, когда захочешь. Уживайся сама со своим новым мужем, Розана! А там видно будет!   
Розана согласилась с отцом.
- Ты всегда принимаешь самые разумные решения. Папочка! - сказала она, поцеловав его.
«Если бы!» - грустно посетовал про себя Гумерсинду, но вслух ничего не сказал.
Он спустился вниз, грустя, что всё получается совсем не так, как хотелось бы, был рад, что сын банкира Мальяно влюбился в его сумасбродку Розану.
Марко Антонио подошёл к нему:
- Я обещаю, что сделаю всё для того, чтобы ваша дочь была со мной счастлива, она будет для меня законной женой со всеми полагающими ей правами. Благодарю вас, что вы доверяете мне судьбу Розаны.
- Я полагаюсь на твоё слово, Марко Антонио, но в ближайшие дни жду у себя сеньора Франческо. Чтобы он по всем правилам христианского мира попросил у меня руки моей дочери для своего сына.
Жанет услышала его слова и одарила таким взглядом чёрных пронзительных глаз, что Гумерсинду поёжился.
«Да-а, - подумал он, - ну и характер! Нелегко приходится Франческо с такой женой!» И снова поблагодарил судьбу, которая послала ему в жёны кроткую и умную Марию. И хотя Гумерсинду подчас пользовался услугами рабынь-негритянок, надеясь, что хоть одна из них родит ему сына, он наивно полагал, что это никак не затрагивает чувств его жены. С негритянками он спал, но о них он не думал. Даже о последней, которая пообещала ему прислать сына, если она его родит. Не прислала - значит, родила дочь, вот и все дела.
О возможных сыновьях Гумерсинду гораздо чаще думала Мария. И, думая о них,  решила, что примет каждого как родного, воспитает и выучит. Такое решение далось ей  нелегко. Она долго страдала, долго мучилась, но когда поняла, что по-иному просто не сможет поступить, ей вдруг стало необыкновенно легко. И она стала даже с некоторой симпатией поглядывать на негритят, на которых прежде и смотреть не хотела.
Мария проводила дочь и загрустила. Не случайно Жулиана ушла из этого дома: с  такой свекровью ужиться трудно. Дай Бог её своенравной и несдержанной Розане  побольше терпения.
Собрались в дорогу и Гумерсинду с Анжеликой. Они должны были объехать перед Рождеством плантации Анжелики и заключить с работниками новые договора.
Дом опустел. Мария осталась с двумя малышами и была рада, что Леонора пока ей помогает. Но со временем и та должна была переселиться к мужу, уехавшему на свой виноградник.
- Подумать только, мы будем жить в своём собственном доме! – частенько говорила  Марии Леонора, и сердце у неё замирало от счастья.
Потихоньку она приглядывала девушку, которая могла бы заменить её на кухне, и  приглядела Флоринду. «Хорошенькая, живая, ловкая, она мигом освоится со своими обязанностями и будет хорошей помощницей доне Марии», - думала Леонора.
Вот тут-то и появились на кухне негритята. Дождались, пока дом опустел, и пришли в гости. Они не сомневались, что теперь им все будут рады, и так оно и вышло.
Мария, увидев Тизиу, чуть ли не прослезилась. Она не раз вспоминала этого весёлого паренька и сейчас обрадовалась ему, как негаданному рождественскому подарку.  Понравился ей и Жозе Алсеу - серьёзный мальчик с вдумчивым взглядом умных тёмных  глаз. Он держался со спокойным достоинством, и по поведению был полной  противоположностью живчику Тизиу.
Леонора накормила ребят, и Тизиу пообещал, что он, как и раньше, будет доить  коров и приносить молоко.
Мария закивала, пусть так оно и будет, хотя не сомневалась, что ребята снова исчезнут в один прекрасный день.
…Она вспомнила о славных ребятах даже в рождественскую ночь и перед тем, как сесть со всей своей семьёй за праздничный стол, сложила в корзину всевозможные лакомства и сама отнесла им в хижину. Она и знать не знала, как мудра порой бывает сердечная доброта.

Глава 24

Всякий раз, видя огромные страдающие глаза Наны, Антенор думал, что отдал бы всё на свете, лишь бы вновь увидеть их счастливыми. Но что он мог поделать? Поступить, как глупый мальчишка Жозе Алсеу, бросить всё и пуститься на его поиски? Нет, такого он  не мог себе позволить. Антенор дорожил работой, потому что кормил семью и не мог  оставить Нану одну. Поначалу они надеялись, что пройдёт день, два, и Жозе Алсеу вернётся. Но прошла неделя, потом вторая...
- Его украли, - произнесла Нана трагически. – То, чего я так боялась, случилось, -  моего мальчика украли!
Она съездила в город к Дамиао, чтобы посоветоваться с ним, что делать. После разговора с братом ей стало сначала легче, а потом ещё страшнее и тяжелее. Оказалось, что Жозе Алсеу сбежал из лома самостоятельно, приехал к дяде и подговорил бежать с  ним Тизиу.
- В тихом омуте черти водятся, - выговаривал сестре Дамиао, - у моего на рожице  написано, что хулиган, но он похулиганит и успокоится, а твой тихоня вон, что учудил!
«Ничего, что учудил, - думала Нана, - зато его не украли, побегает, поголодает и  вернётся».
- Да ты не переживай, - стал успокаивать её брат, - я уверен, что они отправились на «Эсперансу», у Тизиу там место обжитое, сколько он там без меня прожил. И ничего дурного с ним не случилось. Поживут на фазенде и вернутся.
Дамиао говорил так, словно позабыл  про её трагическую историю или вовсе ничего о ней не знал.
Но лучше бы всё-таки он не упоминал про «Эсперансу»! Теперь Нана окончательно потеряла покой. Неужели её мальчик сам сунул голову в крокодилью пасть? Неужели  Гумерсинду узнал сына, забрал к себе и больше никогда не вернёт его матери?
- То, чего я так боялась, случилось, - твердила она, глядя на Антенора всё теми же, страдающими глазами.
Антенор долго терпел эту муку, но наконец, сказал:
- Ради тебя, Нана, я готов на всё! Вот увидишь, я привезу тебе твоего сына.
В конторе, где он работал, все уже знали о пропаже мальчика, как-никак он тоже  здесь работал, и все очень обеспокоились, когда он исчез. Поэтому хозяин не слишком удивился, когда Антенор попросил отпустить его на несколько дней для поисков.
- Поезжай, - сказал ему хозяин, - я удивлялся, что ты раньше не попросил меня об этом. Хороший мальчуган, мы без него скучаем!
У Антенора камень с души свалился: потерять в такое время работу значило довольно долго  искать другую, но хорошо, что хозяин его ценит!
Собрался он быстро, сел на поезд, и вскоре вокруг него замелькали знакомые места. Дорогой он всё придумывал, как ему поступить, если сеньор Гумерсинду и вправду забрал своего сына. Он представлял себе всевозможные разговоры, начинал их и так и этак, пока, наконец, не плюнул, махнув рукой:
- Украду мальца, да и дело с концом!
После такого решения ему полегчало.
На фазенде очень удивились приезду Антенора, нашли, что он изменился к лучшему, расспросили о новостях. Гумерсинду был в отъезде, разговоры вела дона Мария. Антенор был несловоохотлив. Он приехал не хвастаться своими удачами, должен был узнать, здесь  ли ребятишки. Но Марии и в голову не приходило, кого ищет бывший управляющий. Она решила, что ему понадобился Матео, и поторопилась сказать, что ничего о нём не знает. Он давно уехал с их фазенды в неизвестном направлении. Мария тоже была не слишком словоохотлива. Неприятно рассказывать чужим людям о своих бедах, и она была рада тому, что гость не стал ни о чём её расспрашивать.
Главная новость была хорошей: Жозе Алсеу никто не украл. Гумерсинду по-прежнему не знает, что у него есть сын, и Антенору оставалось только найти мальчишек.
Он почесал затылок и направился к хижине, где когда-то жил Тизиу с Матео, и был очень рад, что не ошибся направлением. Ему навстречу выглянули две белозубые рожицы.
- Антенор! – воскликнули они в один голос.
Он схватил их обоих своими могучими руками, как котят, и расцеловал. Лишь теперь он понял, в каком напряжении жил всё это время.
- Ах вы, дурачки, дурачки, - твердил он, теребя их, - вы что же хотели, чтобы вся ваша родня с ума посходила? Есть у вас головы на плечах или ананасы выросли?
Мальчишки виновато потупились. Они и впрямь почувствовали себя виноватыми, столько любви и волнения было в голосе Антенора.
- Нагулялись? - спросил он. - Теперь домой!
Мальчишки даже спорить не стали, теперь им все их обиды и неприятности казались пустяками по сравнению с той любовью, которую они вдруг почувствовали к оставленным родным.
- Папа-то, небось, как переживает, - жалобно сказал Тизиу и посмотрел на Антенора.
- Небось, - веско ответил Антенор.
- А мама? - осторожно спросил Жозе Алсеу.
- Все глаза выплакала, - так же коротко и весомо отрезал отчим. - Я ночей не спал, видишь, меня даже хозяин отпустил. Найдите, говорит, вашего сына, мы тут без него все  скучаем, он не только хороший работник, он ещё и душевный человек.
Глаза Алсеу заблестели.
- Так и сказал?
- Так и сказал, - подтвердил Антенор. - Значит, отдохнули, ребятки, пора и за работу приниматься. Вас в школе все заждались.
- Меня нет, - погрустнев, признался Тизиу. - Меня из школы выгнали.
- На две недели, а ты уж второй месяц гуляешь, - повторил он слова Дамиао. - Тебе столько навёрстывать придётся!
Заблестели глаза и у Тизиу, он даже не чаял такой радости!
- Ну, так поедем скорее, Антенор, - стали они его торопить. Им уже не сиделось на месте, хотелось увидеть родных и приятелей.
Счастливая троица лоехала до Сан-Паулу, а потом распалась. Тизиу попал в объятия Дамиао, Антенор с Жозе Алсеу поехали дальше.
- Придётся мне тебя выпороть, - серьёзно сказал Дамиао сыну. - Чтобы впредь было  неповадно бегать. У меня другой науки не было - только порка, а ты от настоящей школы убежал!
- Я же не знал, я думал, меня навсегда выгнали, дона Жулиана так обо мне хлопотала, а я...
- Вот за это я тебя и выпорю, - сказал Дамиао, - для науки, на будущее.
Но на этот раз порка не состоялась. Из дверей появилась дона Жанет и сказала:
- Дамиао! Ты уволен! Вчера я, выйдя из магазина, прождала тебя на площади чуть  ли не двадцать минут, сегодня ты позволяешь себе заниматься своим сыном. У меня здесь не приют и не пансион. Всё кончено. Отправляйся!
Дамиао от неожиданности онемел, но, тут же, вспомнил, как несколько дней назад  несчастная Жулиана брела к воротам... И он тоже побрёл к ним, взяв за руку растеряного Жулинью. Но Дамиао знал, куда ему идти, он отправился в банк к дону Франческо, к своему хозяину.
Дон Франческо внимательно выслушал кучера, который возил его чуть ли не десять лет.
- Что случилось, то случилось, - сказал он, утверждая приговор своей бывшей жены. И в ответ на печальный укоризненный взгляд Дамиао прибавил: - Ты дону Жанет знаешь не хуже меня! С ней у тебя будут одни неприятности. А так ты будешь сам себе хозяин. Забирай коляску, лошадей и работай на себя.
Дамиао не поверил собственным ушам:
- Я не ослышался? Я могу взять лошадок, за которыми столько ухаживал, и даже  коляску?
- Да, за твою верную службу в качестве вознаграждения я тебе отдаю их. Сейчас напишу, что ты их хозяин.
Нужно было видеть, как важно шёл Дамиао обратно! Он был преисполнен собственного достоинства, по улице шёл хозяин!
Не спеша вошёл он во двор, запряг лошадей, посадил в коляску сына и поехал со двора. Девушкам-служанкам он успел сообщить, как дон Франческо вознаградил его за  верную службу. Они с завистью посмотрели ему вслед. Им за верную службу такой щедрой награды никогда не дождаться!
Дамиао поехал в пансион, где жила Жулиана, рассудив, что там наверняка найдётся место и ему.
Он не ошибся, дона Долорес сдала им с Жулинью комнату. Ей очень нужны были деньги. Впрочем, как всегда. А ещё ей нужен был спокойный постоялец. У этих итальянцев такой темперамент! Долорес приходилось затыкать уши, когда она слышала,  как ругались Матео и Амадео. Правда, у бедной Ортенсии такой же сумасшедший муж, хотя он и не итальянец, а испанец. И что он сделает с её бедной дочкой, когда узнает, что у той есть любовник? Да и этот любовник никому спуску не даст, чуть что, и в драку! Что из этого всего выйдет, она даже думать боялась.
Жулиана обрадовалась Дамиао, теперь ей было с кем поговорить и кому пожаловаться, как-никак они не один год друг друга знали!
Матео ничуть не огорчился тому, что Анинья осталась у Мальяно.
- Так и должно быть, - буркнул он. – Мой сын тоже живёт не с нами.
Жулиана промолчала, но ей стало очень горько. Утешал её один Хуаниту, он от неё не отходил, и Ортенсия, которая немного пришла в себя после первого любовного угара, стала даже ревновать сына к постоялице. Жулиана могла понять её, ведь своего сыночка Ортенсия усыновила.
- Ей отдала его сама мать, потому что родила без мужа, и растить сына было не на что, - рассказала Жулиана Дамиао.
Тот с сомнением покачал головой: маленький Хуан был удивительно похож на Жулиану. Дамиао прекрасно помнил, что говорили в приюте: сына Жулианы усыновила испанская пара…
Дамиао сомневался, а Долорес не сомневалась: видя Жулиану и Хуаниту рядом, она знала, что это сидит мать со своим сыночком. Но если Ортенсия лишится сына, то что у неё останется? Муж, который её бьёт и выгоняет? Или любовник, от которого неведомо чего ждать? Бросит этого, появится другой, так и пойдёт по дурной дорожке… А вырастит сына – у неё всегда будет опора в жизни.
- Опомнись, - стала говорить Долорес дочери, - что ты делаешь? Или ты своего мужа не знаешь? Застукает он вас вдвоём, и от тебя живого места не останется!
- Амадео меня в обиду не даст, - гордо ответила Ортенсия.
- И сядет из-за тебя в тюрьму, тебе легче от этого станет? – урезонила её мать. – Лучше одумайся, дочка, поезжай с Хуаниту домой, а то потеряешь ещё и сына. Про него и так всё говорят, что он на одно лицо с Жулианой. Пройдёт ещё день-два, она и про приют узнает!
Последний довод убедил Ортенсию. Она любила своего Хуаниту, сколько бессонных ночей возле него провела, он стал её настоящим сыном, и отдать его никогда не смогла бы…
Ортенсия попросила Дамиао отвезти её домой к мужу. Долорес хоть и настаивала на возвращении дочери к мужу, но ей было неспокойно, она боялась за Ортенсию. Кто его знает, как Эрнандес её встретит?
- Поедешь с племянником, - распорядилась Долорес. – Тонинью тебя проводит.
Ортенсия и против этого не стала возражать. Ей с Антонио тоже было спокойнее. Они сели вместе в коляску Дамиао и разговаривали всю дорогу.
Вернувшись, Дамиао отправился прямо к Жулиане.
- Мне нужно с тобой поговорить, - сказал он ей.
- Что случилось? Я тебя слушаю, Дамиао, - ответила она.
- Я отвозил твоего ребёнка в приют, а потом возил туда тебя, когда ты его разыскивала, - начал он.
- Да, так оно и было, но что ты хочешь этим сказать? – не поняла Жулиана. – Почему ты сейчас об этом вспомнил?
- Потому что в приюте сказали, что фамилия испанской пары, которая усыновила вашего сына, была Эрнандес.
- Именно, и что же?
- А то, что фамилия Ортенсии и её мужа Эрнандес!
- Неужели? – Жулиана привстала со стула, на котором сидела. – А ты уверен?
- Уверен, - твёрдо ответил Дамиао. – Я же отвозил этого ребёнка!
- Я так и чувствовала, - сказала Жулиана, опускаясь в кресло.
Вечером она рассказала обо всём Матео.
- Мы должны забрать у них нашего сына, - тут же заявил он. – Немедленно!
- Мы должны узнать, как мы можем это сделать, - рассудительно ответила Жулиана.
Для начала она решила посоветоваться с адвокатом, и он объяснил ей, что надо было подать заявление в полицию об исчезновении ребёнка. Тогда его начали бы искать, и на сегодняшний день уже был бы какой-то результат.
Жулиана рассказала адвокату всю историю похищения, и он покачал головой:
- Вашей свекрови придётся на суде несладко, но вы ведь не можете обойти её роль во всей этой истории? – Хотя и не желала бы этого!
- Пишите заявление в полицию о похищении ребёнка. Ещё не поздно, - посоветовал адвокат.
Жулиана поблагодарила его и отправилась звонить Марко Антонио, ей хотелось с ним посоветоваться.
Но сначала она хотела узнать, что нового у дочки.
- Девочка здорова, с ней всё в порядке, - стал успокаивать её Марко Антонио, - вот увидишь, что я в самом скором времени как-то разрешу нашу с тобой проблему. Уверен, ты останешься довольна моим решением.
- Я бы очень этого хотела, - вежливо ответила Жулиана, - но у нас есть ещё одна проблема: я нашла своего сына, однако отсудить его смогу, только если назову дону Жанет в качестве виновницы похищения. Представляешь, что ей грозит! Как ты на это смотришь?
- Я? Я постараюсь нанять адвоката, который сумеет помочь и тебе, и ей. Не волнуйся! Главное, что ты нашла сына!
- Спасибо тебе, Марко Антонио, я знала, что могу на тебя положиться, - растроганно произнесла Жулиана.
Первой в пансионе ей попалась Ортенсия с Хуаниту на руках: она вернулась, муж опять выгнал её из дома.

Глава 25

Жулиана ехала в экипаже с Марко Антонио, не задумываясь, куда и зачем, потому что её доверие к этому человеку было безграничным. Сегодня он в который раз восхитил  Жулиану своим благородством и жертвенностью: сам отвёз её к адвокату, который твёрдо пообещал вернуть ей украденного сына. А чего это стоило Марко Антонио, Жулиана могла только догадываться. Ведь на суде неизбежно всплывёт имя преступницы - доны Жанет, и весь город в ужасе отшатнётся от семьи Мальяно! Далеко не всякий способен на такой шаг, но Марко Антонио не побоялся восстать против собственной матери и поставить под удар репутацию семьи, поскольку у него свои представления о чести, не всегда разделяемые тем кругом богачей, к которому он принадлежит.
Ехали молча. Оба были взволнованы. Жулиана искала подходящие слова, чтобы  высказать свою огромную благодарность Марко Антонио, и не находила их. А из него,  наоборот, слова любви сами рвались наружу, но он сдерживал их, не желая огорчать Жулиану очередным излиянием нежных чувств. Экипаж тем временем уже миновал элитные кварталы, где высились роскошные особняки, и свернул с широкой гладкой  мостовой на узкую кривую улочку. Здесь, в унылых однотипных домах, селились те, кто победнее. Здесь же находился и пансион Долорес, в котором обрели пристанище Жулиана и Матео.
Вскоре коляска остановилась. Лишь теперь Жулиана поняла, что Марко Антонио  привёз её домой, к пансиону.
- Я не знаю, как благодарить тебя! Не нахожу слов, - сказала она. - Если бы можно было обойтись без этого суда... Я не хочу, чтобы ты страдал из-за меня…
- Возможно, Маурисиу сумеет всё уладить и без суда. Он опытный адвокат, - произнёс Марко Антонио не слишком уверенно. – В любом случае ты не переживай за меня. Я знаю, на что иду, потому что… люблю тебя!
Это признание вырвалось у него помимо воли. Марко Антонио потупился. Болезненная гримаса на мгновение исказила его лицо, и Жулиана, заметив это, стала поспешно прощаться. Но Марко Антонио быстро справился с минутной слабостью.
- Не пугайся, - сказал он, взяв Жулиану за руку. – Я искренне желаю тебе счастья. И  сегодня же привезу сюда нашу дочку, пусть она живёт с тобой. Так будет лучше и для неё, и для тебя.
Жулиана ничего не успела сказать в ответ. Слёзы благодарности лились по её щекам,  и она ещё долго смотрела вслед удаляющемуся экипажу.
А Марко Антонио, приехав домой, вынужден был вступить в схватку с матерью,  которая вцепилась в Анинью обеими руками и ни за что не хотела отдавать её ни сыну, ни Мариане.
- Я никому не позволю увезти мою внучку! - твердила она. - И ты, Марко Антонио,  не посмеешь отдать её этой беспутной итальянке!
- А я никому не позволю оскорблять Жулиану! – принял вызов Марко Антонио. - Ты  не впустила её сюда, хотя мы с отцом обещали, что она сможет видеть Анинью, когда захочет...
- Пока я жива, эта итальянка не переступит порог моего дома! - прервала сына Жанет, дав ему тем самым козырь в руки.
- Значит, у меня нет выбора, - подхватил он. – Теперь я просто обязан отвезти мою дочь Жулиане.
Жанет ещё крепче прижала к себе девочку и обратилась за поддержкой к Розане:
- А ты почему молчишь? Не понимаешь, что твой муж надумал опять связаться с  итальянкой? Вот что кроется за его великодушием!
Но Розана не поддалась на провокацию и ответила с достоинством:
- Я считаю, ребёнок должен жить с матерью, дона Жанет. А в остальном мы сами разберёмся с Марко Антонио. К тому же, если вы помните, я вовсе не сирота, которой  некуда уйти из этого дома!
- Жанет поняла, что перегнула палку. Поссорить сына с Розаной совсем не входило  в её планы, и она принялась оправдываться:
- Ты не должна обижаться на меня, Розана. Я же, наоборот, хочу защитить тебя от происков итальянки.
- А я пытаюсь сделать так, сеньора Жанет Мальяно, чтобы итальянка не посадила  вас в тюрьму! - сказал своё веское слово Марко Антонио, у которого лопнуло терпение. -  Мариана, бери девочку, и пойдём! Экипаж стоит у ворот.

Тот день Жулиана могла бы назвать одним из самых счастливых в своей жизни,  если бы не жуткая сцена ревности, которую устроил ей Матео. Возвращаясь с работы, он  ещё на подступах к дому узнал от соседей, что Марко Антонио дважды приезжал сюда,  причём в первый раз - вдвоём с Жулианой. Это привело Матео в ярость. А объяснения  Жулианы лишь разозлили его ещё больше, потому что в них явственно проступило её  восхищение благородным поступком Марко Антонио.
- Ну, разумеется, благородство у него в крови! – язвительно заметил Матео. - Это у  них фамильное! Они большие мастера манипулировать чужими детьми, чтобы получить свою выгоду! Ты, похоже, забыла, как его благородная мамаша распорядилась судьбой  нашего Хуаниту. А теперь и твой муженёк решил использовать его в корыстных целях!
- Мой муж – ты! – сквозь слёзы ответила Жулиана. – А Марко Антонио не виноват в грехах своей матери. Он привёз мне дочку, и я уверена, поможет вернуть нашего сына!
- Ну, да, теперь он будет встречаться с тобой прямо здесь, пока я буду вкалывать на стройке!
- Матео, я не узнаю тебя. Откуда эта злоба? Ты даже не порадовался за меня. Ведь Анинья теперь со мной!
- А с чего мне радоваться? Я ненавижу этих проклятых Мальяно!
- Да как ты можешь такое говорить! - возмутилась Жулиана. – Вы же с Амадео занимаетесь строительством только благодаря сеньору Франческо!
- Благодаря? Как бы, не так! - рассмеялся Матео. - Он обманул нас! Ты знаешь, что этот благодетель намерен продавать наши дома в рассрочку? И значит, денег мы в этом году не увидим!
- Я плохо разбираюсь в таких делах, - пожала плечами Жулиана, - зато мне  известно, что сеньор Франческо – честный, порядочный человек и опытный банкир. Возможно, от продажи в рассрочку будет гораздо, большая прибыль?
- Возможно. Только вся она осядет в его банке, а мы с Амадео получим жалкие  проценты.
- Но вы же строите дома на деньги сеньора Франческо. Из его материалов, на его земле...
Оспорить этот довод Матео было нечем, но и признать своё поражение он не хотел, а потому вновь стал упрекать Жулиану:
- А не слишком ли рьяно ты защищаешь этого банкира? Может, ты всё ещё влюблена в его сына?
- Нет! Нет! - в отчаянии закричала Жулиана. – Ты несправедлив ко мне. Я всегда любила только тебя!..
Это была их первая серьёзная ссора.
А на другом конце города Розана выясняла отношения с Марко Антонио. Ей тоже не нравилось, что он теперь будет ездить домой к Жулиане, и она тоже спрашивала:
- Признайся, ты всё ещё любишь её?
Марко Антонио не стал лукавить и ответил вопросом на вопрос:
- А ты можешь поклясться, что забыла своего Матео?
- Если бы я не забыла его, то не была бы здесь с тобой! – не раздумывая ответила Розана.
- Ну, в таком случае перестань ревновать меня к Жулиане, - попросил её Марко Антонио.
- Я постараюсь, - пообещала она, думая о том, насколько зыбок их союз с Марко Антонио.
Розане хотелось бы привезти в этот дом своего сына, однако она не была уверена, уживётся ли здесь сама. Марко Антонио прав: она не забыла Матео. И не хотела, чтобы его забыл Маринью! Мальчик знает и любит своего отца – Матео, и незачем ему привязываться к Марко Антонио.
С этими мыслями Розана и уснула.
А на следующий день она отправилась вместе с матерью и отцом смотреть особняк, который те для себя купили, и попросила их:
- Вы не станете возражать, если я привезу сюда своего сына, и он будет жить с вами? Мне не хотелось бы стеснять Марко Антонио…
- Я буду только рада! – ответила Мария, а Гумерсинду испытующе посмотрел на дочь.
Розана почувствовала себя неуютно под его взглядом и поспешила успокоить отца:
- Не надо осуждать меня, папа. Я же буду здесь поблизости и смогу навещать Маринью хоть каждый день!
- Ну, хорошо, мы сами воспитаем нашего внука, - сказал в ответ Гумерсинду.

***

Адвокат Маурисиу приехал в дом Мальяно, когда Розана ещё не успела вернуться  от родителей, и Марко Антонио воспринял это как благо. Он не хотел, чтобы Розана стала свидетелем его громкой ссоры с матерью – а в том, что визит адвоката закончится крупным семейным скандалом, Марко Антонио не сомневался.
Однако дона Жанет преподнесла ему сюрприз. К изумлению Марко Антонио, она не стала возмущаться, узнав, о чём с ней собирается беседовать адвокат, а лишь сокрушённо покачала головой и произнесла тоном невинной жертвы:
- Меня это не удивляет. От той итальянки можно было ожидать любой подлости.
- Мама, перестань! Сеньору Маурисиу всё известно, - вмешался в их разговор  Марко Антонио. - Не стоит отрицать очевидные факты.
- Разумеется, не стоит, - с горькой иронией произнесла Жанет. - А факты, к  сожалению, таковы, что эта интриганка не сказала вам, сеньор Маурисиу, ни слова правды.
- Мама, если ты думаешь отпираться, сеньор Маурисиу не сможет тебе помочь, а он  надеется утрясти это дело, не доводя его до суда, - пояснил ей Марко Антонио.
Не удостоив сына ответом, Жанет обратилась к адвокату.
- Вы действительно хотите узнать всю правду?
- Да, несомненно. Я уже выслушал одну сторону. Кстати, в присутствии вашего  сына...
- Мой сын тоже не знает всей правды!
- Вполне вероятно, - согласился адвокат. - Вот и расскажите, как всё было на самом деле.
- Ну что ж, похоже, вы не оставили мне выбора. - Тяжело вздохнув, Жанет обернулась к сыну и продолжила: - Правда состоит в том, Марко Антонио, что мы с Марианой лишь исполнили просьбу твоей бывшей жены. Она понимала, какой помехой будет для вас этот ребёнок, зачатый вне брака, от неведомого итальянца…
- Мама! Это какой-то бред! – прервал её Марко Антонио, но Жанет не смутило его замечание.
- Я просто не могла сказать тебе этого раньше, сынок, - произнесла она сочувственно. – Ведь ты искренне любил эту порочную женщину.
- Да, я любил Жулиану, женился на ней, беременной, и готов был воспитывать её  ребёнка как родного сына! – с вызовом ответил Марко Антонио. - Сеньор Маурисиу, поверьте, у Жулианы не было даже малейшего основания для такого чудовищного поступка!
- Пожалуйста, не перебивайте свою мать, сеньор Марко Антонио, - мягко произнёс адвокат. - Слушаю вас, дона Жанет!
Она выдержала небольшую паузу, словно погружаясь в воспоминания, и начала издалека:
- Я не буду лицемерить и признаю, что была против свадьбы моего сына с Жулианой. Ей это было известно, поскольку я не скрывала своего отношения к их браку. Она также понимала, что ребёнок, рождённый от итальянца, не может быть полноправным наследником нашего фамильного состояния.
- Чушь! Бред! - возмущённо воскликнул Марко Антонио.
Жанет оставила его выпад без внимания, продолжив:
- Так вот, как раз здесь, в этой комнате, незадолго до родов, у нас с ней и состоялся очень важный разговор. Она попросила меня, чтобы я помогла ей избавиться от ребёнка. Мой муж и сын тогда были в отъезде, и она решила воспользоваться этим  обстоятельством: так легче было сохранить всё в тайне.
- И вы согласились выполнить её просьбу? Она не показалась вам, мягко говоря,  странной? - спросил Маурисиу.
- Да. Я велела Мариане отнести ребёнка в сиротский приют, так как боялась, что Жулиана попросту задушит его, если он попадёт к ней в руки!
Ошеломлённый услышанным, Марко Антонио молчал, а Маурисиу задал резонный вопрос.
- Если всё было так, то почему же она сейчас хочет вернуть себе ребёнка любой  ценой? Как вы считаете, дона Жанет?
- Да потому, что она бросила моего сына и теперь живёт со своим итальянцем! И я больше не намерена скрывать правду.
- А кто может подтвердить ваши показания? Нет ли у вас свидетеля?
- Есть! Наша экономка Мариана. Именно она помогала мне принимать роды у этой  итальянки!
- Так вы сами, лично принимали роды? – изумился Маурисиу.
- Да, я была первой, в чьи руки попал этот несчастный ребёночек! - не без гордости подтвердила Жанет.
- Что ж, я хотел бы поговорить с вашей экономкой.
- Сейчас я позову её.
Жанет отправилась на кухню и, приглушив голос, требовательным тоном пояснила Мариане, что и как та должна отвечать адвокату. Никаких сомнений в преданности экономки у Жанет не было, но Мариана вдруг воспротнвилась:
- Помилуйте! Как можно? Взять ещё один грех на душу?!
- Ты вовремя вспомнила о своём грехе, Мариана, - язвительно усмехнулась Жанет. - Поэтому надо быть последовательной. Обратной дороги нет! Иди к адвокату и сделай всё так, как я тебе сказала!
Мариана вошла в гостиную на негнущихся ногах, подталкиваемая сзади своей  госпожой, и у Марко Антонио при виде этой картины блеснула надежда. По тому душевному смятению, в каком пребывала Мариана, он совершенно отчётливо понял, что её заставляют лдесвидетельствовать, а она этому внутренне противится. И поспешил поддержать её в стремлении к справедливости:
- Ничего не бойся, Мариана! Расскажи всю правду. Только правду!
Она благодарно посмотрела на Марко Антонио, но от волнения не могла вымолвить и слова.
- Вы не стесняйтесь, - подбодрил её Маурисиу. – Вам нужно ответить всего лишь на несколько вопросов.
- Да-да, я отвечу, - глухо произнесла она.
- Скажите, верно ли, что ребёнок, которого вынашивала сеньора Жулиана, был для неё нежеланным? Вам что-либо известно об этом? – спросил Маурисиу.
- Это неправда, - без колебаний ответила Мариана. – Жулиана очень хотела родить ребёнка, но даже не смогла увидеть его. Роды были трудными, она потеряла сознание.
- Мариана, твои фантазии здесь неуместны! Говори то, что было на самом деле, - попыталась спасти, ситуацию Жанет.
- Сеньор, поверьте, я не лгу, - клятвенно заверила адвоката Мариана. – Бедняжке не довелось даже увидеть своего сына. Она не подержала его на руках, не услышала его голоса.
- Почему? – задал короткий вопрос Маурисиу, и Мариана дала на него исчерпывающий ответ:
- Дона Жанет приказала мне отнести мальчика в сиротский приют при монастыре. А Жулиане потом сказала, что её ребёнок родился мёртвым, что будто бы он был задушен пуповиной.
- Именно это мне и говорила сеньора Жулиана, - сказал Маурисиу, переведя взгляд на Жанет.
- Они обе врут, потому что были подругами! – не сдавалась та. – Мариана, ты свободна, можешь идти!
- Да, сеньора. Пойду, соберу свои вещи. С вашего разрешения.
Этим ответом она окончательно выбила почву из-под ног своей госпожи, а Маурисиу подвёл итог:
Надеюсь, вы понимаете, дона Жанет, что ваша версия случившегося вряд ли найдёт  поддержку у судей – при наличии таких свидетельских показаний!
- Никто не вправе судить меня! – зло сверкнула глазами Жанет и вышла из гостиной.
- Я очень сожалею, - сказал Марко Антонио адвокату, - Мариана не лгала. И как ни горько мне это признать, в трагедии Жулианы повинна только моя мать.
- Не печальтесь, мой друг. Я постараюсь не предавать этот факт широкой огласке, - пообещал ему Маурисиу.
А разъярённая Жанет ворвалась тем временем в комнату Марианы:
- Предательница! Мерзавка! Тварь неблагодарная! Вот как ты отплатила мне за всё добро, которое для тебя сделала? Если дело дойдёт до суда - ты изменишь свои показания, или я тебя уничтожу.
- Мне очень жаль, сеньора, но я решила уйти из вашего дома, - ответила на это Мариана, вызвав ещё больший гнев Жанет.
- Решила уйти? Так убирайся вон! И чтобы я тебя больше никогда не видела, мерзавка!
Мариана, однако, задержалась в доме Мальяно до ночи, так как не могла уйти отсюда без того малыша, которого полюбила как родного сына и который здесь никому  кроме неё, не был нужен.
Пробравшись тайком в детскую, она взяла на руки маленького Франческо, прижала его к себе и прошептала сквозь слёзы:
- Я никому не отдам тебя, мой сыночек! Мы уйдём отсюда вместе. Сейчас я только  возьму самое необходимое, и мы уйдём. Подожди немного.
Оставив малыша в кроватке, Мариана принялась искать то, что считала необходимым для него.
- Где же те золотые монетки, что дал тебе дедушка? Вот они! Это принадлежит тебе по праву. А вот и свидетельство о рождении. Оно ещё сможет тебе пригодиться, правда? Ведь здесь написано, что ты – Мальяно…
Затем она вновь взяла мальчика на руки и, никем не замеченная, отправилась с ним в тот же монастырский приют, откуда его однажды привезли в дом Мальяно.
А Жанет, обнаружив на следующий день пропажу, заявила сыну:
- Я не собираюсь бросаться на поиски Марианы и тем более этого подкидыша. Он никогда не был и не будет моим внуком! Он не Мальяно! Мариана сделала нам большое одолжение, выкрав его. Пусть они оба исчезнут из нашей жизни навсегда!

Глава 27

Адвокат Маурисиу, на которого Жулиана возлагала большие надежды, пока ничем не мог её порадовать. Он по-прежнему искал возможность избежать судебного разбирательства и каким-то образом уговорить Ортенсию, чтобы она сама, добровольно, отдала ребёнка Жулиане. А это означало, что его шансы на успех были ничтожными.
И неизвестно, как долго тянулось бы это практически безнадёжное дело, если бы сама жизнь не внесла в него существенные коррективы.
Однажды просматривая утренние газеты, Маурисиу прочитал в криминальной хронике, что Эрнандес, усыновивший Хуаниту, был найден мёртвым в своей квартире. Там же был обнаружен труп неизвестной женщины. Оба были застрелены из пистолета.
Вначале Маурисиу подумал, что вместе с Эрнандесом погибла и Ортенсия, но это оказалось не так. Поссорившись с мужем, Ортенсия давно ушла от него и жила в пансионе у Долорес вместе с ребёнком.
Маурисиу, до той поры её не беспокоивший, не стал этого делать и теперь, решив дождаться результатов следствия.
А в семье Ортенсии тем временем царила паника. Полиция взяла под подозрение всех – Ортенсию, Долорес, Антониу. Да ещё и сами они тайком подозревали друг друга,  потому, что каждый из них не раз бросал в сердцах: «Я убью этого негодяя Эрнандеса!».
Подобные фразы срывались также и с уст Амадео, но позиция пока не докопалась до его связи с Ортенсией и не включила итальянца в число подозреваемых. Однако все понимали, что это лишь дело времени и Амадео тоже когда-нибудь вызовут на допрос. Ортенсия переживала за него больше, чем за себя и за брата, а сам Амадео, похоже, не разделял её тревоги и даже откровенно радовался тому, что случилось с Эрнандесом.
- Поздравь меня, приятель: я женюсь на Ортенсии! - сообщил он Матео. – Теперь она вдова, и к тому же - наследница всего состояния Эрнандеса. А это, знаешь, немало! Покойный владел продуктовыми складами. Я посоветовал Ортенсии продать их, а деньги вложить в мою строительную фирму. И этот жмот Франческо Мальяно мне больше не будет нужен!
- Ты бы хоть выждал некоторое время, а то в полиции подумают, что это ты убил  Эрнандеса – из-за наследства, - предостерёг его Матео.
- Чушь! Мне нечего бояться, - беспечно махнул рукой Амадео. - Разве ты не слышал, что полиция обвиняет мужа той женщины, которая была убита вместе с Эрнандесом? Этот парень, рогоносец, застукал их в постели и обоих укокошил! Так что обо мне там и речи не идёт.
- Ну, дай-то Бог! А как ты смотришь на то, что Ортенсия воспитывает чужого ребёнка? - спросил Матео. – Хуаниту ведь ей не родной, они с Эрнандесом его усыновили.
- Да, я знаю. Но, честно говоря, мне до этого нет никакого дела. Открою тебе маленькую тайну: Ортенсия беременна. От меня!
- Не может быть! - изумился Матео. – Ведь она…
- Бесплодна? - продолжил за него Амадео и расхохотался. – Нет! Как видишь, она в полном порядке, надо только, чтобы рядом с ней был настоящий мужчина! Тот поддонок сам был пустоцветом, а ещё имел наглость обзывать Ортенсию сухим деревом, не способным плодоносить!
- Но теперь, когда у вас будет свой ребёнок, не станет ли вам помехой Хуаниту? – с замиранием сердца спросил Матео, втайне надеясь на положительный ответ.
- А чем он может нам помешать? Пусть себе живёт. Ортенсия его очень любит, - ответил Амадео, не догадываясь, к чему клонит Матео.
И всё же после этого разговора в душе Матео поселилась робкая надежда на возвращение сына. А Жулиана и вовсе воспрянула духом:
- Я должна рассказать адвокату о беременности Ортенсии! Может, теперь ей будет легче расстаться с Хуаниту?
Маурисиу действительно уцепился за те сведения, которые сообщила ему Жулиана.
- Да, всё это очень важно. Фактически той семьи, что усыновила вашего ребёнка, больше не существует. Отец убит, мать выходит замуж за другого. Я непременно использую это обстоятельство! Но не сейчас. Надо набраться терпения и подождать, чем закончится следствие. Возможно, там всплывут ещё какие-то детали, которые мы сможем обернуть в свою пользу.
Интуиция не подвела Маурисиу: следователь Эриберту вскоре снял подозрения с мужа убитой и вновь принялся допрашивать Ортенсию и Антониу.
- Сеньора Жануариу вообще не было в Сан-Паулу в день убийства, - пояснил он Ортенсии. - Это установленный факт. А вот у вас и вашего племянника нет алиби.
- Ни я, ни Антониу не убивали Эрнандеса!
- Я пока вас в этом и не обвиняю. Но у вас обоих были мотивы для этого. Всем известно, что сеньор Эрнандес дома устраивал драки, вы ходили в синяках.
- Да, поэтому я и ушла от него! Мы с сыном поселились у моей матери.
- Но в день убийства вы, тем не менее, приходили к мужу. Вас видела соседка.
- Приходила, - подтвердила Ортенсия. - Хотела поговорить с ним о разводе, но он меня вытолкал взашей из дома.
- Значит, вы опять подрались?
- Можно сказать и так.
- А вам известно, что сеньор Эрнандес и та женщина были убиты из пистолета вашего мужа? Вы знали, где хранился этот пистолет?
- Знала. Ну и что?
- А то, что всё могло быть по-другому! Вы пришли, увидели мужа с любовницей, взяли пистолет и застрелился обоих.
- Нет! Он был дома один. А про любовницу я вообще ничего не знала.
- Зато ваш племянник знал! И рассказал об этом сеньору Жануариу. Причём подстрекая его на убийство соперника.
- Неправда! - возмутилась Ортенсия. - Антониу не желал смерти Эрнандеса!
- Допустим. Однако он ненавидел вашего мужа и не раз об этом говорил при свидетелях.
- Ненавидеть - не значит убить! - резонно заметила Ортенсия, и Эриберту с ней согласился.
- Разумеется. Но мало ли, что могло произойти в порыве гнева! Ещё раз повторяю: у вашего племянника нет алиби, он даже не может вспомнить, где находился в тот злополучный день...
С Антониу следователь говорил не менее жёстко, и парень, вернулся домой совсем подавленным.
- Он меня посадит! Я чувствую, что всё этим кончится!
- Но ты ведь не убивал Эрнандеса? Это, правда? - спрашивали его Долорес и Ортенсия, отчего бедняге становилось ещё хуже.
- Вы что, не верите мне?!
- Верим, верим, - говорили они, на самом деле, не будучи ни в чём уверенными.
А следователь, продолжая изводить их новыми допросами. Он выяснил, что серьёзные распри между Ортенсией и Эрнандесом начались после того, как они усыновили ребёнка: муж стал ревновать жену к приёмному сыну и всячески вымещать на ней свой комплекс неполноценности.
- Верно ли, я понял, что вам пришлось выбирать между мужем и ребёнком? -  спросил Ортенсию Эриберту.
- Да мне бы в голову такое не пришло! Хуаниту для меня – всё! Я за него жизнь отдам, если потребуется!
- Понятно, - многозначительно произнёс Эриберту. – Значит, вы взяли ребёнка, ушли жить к матери, а муж угрожал вам и не давал развода?
- Да, мне угрожал, а сам, как выяснилось, при этом спал с любовницей. Негодяй!
- Ваши страстные ответы лишь убеждают меня в том, что ради ребёнка вы вполне смогли бы пожертвовать не только собственной жизнью, но и чужой, - заключил Эриберту.
- Я не убивала Эрнандеса!
- А я пока этого и не утверждаю. Я только говорю, что у вас был серьёзный мотив для убийства. Ведь приёмный мальчик принёс вам радость материнства, потому что своих детей вы не в состоянии родить, не так ли?
Ортенсии в тот момент захотелось крикнуть во весь голос: «Я могу родить! Я жду ребёнка!» Но она сдержалась, не желая поставить под удар Амадео. Пусть хоть он останется вне подозрений, пусть его минует сия горькая чаша!
Эриберту в тот раз так и не узнал об отношениях Ортенсии с Амадео, а также о её беременности.
Но Маурисиу знал это и, получая кое-какую информацию о ходе следствия, пришёл к выводу, что настала пора поговорить с Ортенсией об иске Жулианы.
Разумеется, это был жестокий приём, но Маурисиу отстаивал сторону Жулиану, потому у него и не оставалось другого выхода. Аргументы его были простыми: нужно добровольно отдать ребёнка родной матери, потому что в нынешней ситуации суд всё равно решит дело не в пользу Ортенсии.
- Во-первых, вашего мужа - одного из усыновителей - уже нет в живых, во-вторых,  вы собираетесь замуж за другого мужчину, и ещё неизвестно, как он будет относиться к чужому ребёнку, ну и в-третьих: пока не найден убийца сеньора Эрнандеса - вы остаётесь в числе подозреваемых, и это обстоятельство может стать решающим для судей. Так стоит ли вам доводить дело до суда? Подумайте, как следует.
- Жулиана тоже не сможет доказать, что Хуаниту её сын! Я не отдам его!
- Тут вы не правы, - возразил Маурисиу. – В моём распоряжении есть все необходимые документы и множество свидетелей: женщина, принёсшая младенца в приют из дома Мальяно, монахини, присутствующие при передаче мальчика вам и вашему покойному супругу. Все они подтвердят на суде, что Хуаниту - именно тот ребёнок, которого отняли у сеньоры Жулианы против её воли.
- Не зря я так опасалась Жулианы! Змея подколодная! Проникла в пансион, втёрлась в доверие!.. Не отдам я ей Хуаниту! Он мой!
- Не торопитесь, - мягко посоветовал ей Маурисиу. - Обсудите всё с отцом вашего будущего ребёнка…
- Вам и это известно? Ну, проклятая итальянка! Всё разнюхала и донесла!
- Не нужно отзываться дурно о сеньоре Жулиане. Её можно понять - она хочет вернуть своего ребёнка.
- Не дождётся! Я уеду с ним на край света!
- Простите, что напоминаю, но вы, кажется, давали подписку о невыезде?
- Как вы жестоки! - бросила адвокату Ортенсия. – Подловили меня в трудный момент и пользуйтесь моим горем.
- Это справедливо лишь отчасти, - поправил её Маурисиу. – Да, я отстаиваю интересы доны Жулианы, однако и вам пытаюсь дать добрый совет, как адвокат. Прислушайтесь к нему.
- Я уже слышала! Вы советуйте отдать Хуаниту добровольно. Такой совет мне не нужен!
- Вам всё равно придётся это сделать по решению суда. А там, во время разбирательства, неизбежно всплывёт имя сеньора Амадео, этим заинтересуются следователь Эриберту… Кстати, чем дольше вы будете скрывать от следствия ваши отношения с сеньором Амадео, тем хуже для вас обоих.
- Вы меня совсем запутали! – с досадой произнесла Ортенсия. – То советуйте отдать Хуаниту добровольно, чтоб на суде не трепать имя Амадео, то предлагаете самой обо всём рассказать следователю...
- Открыться следователю нужно хотя бы потому, что живот со временем всё равно вырастет, и у Эриберту возникнут естественные вопросы: кто отец ребёнка и почему вы так долго скрывали его имя? Не потому ли, что он убил сеньора Эрнандеса, чтобы жениться на вас и получить наследство?
- Да как вы смеете?! - вскипела Ортенсия. - У вас нет никаких оснований обвинять Амадео!
- Я и не обвиняю его, а только лишь предполагаю, как будет рассуждать следователь Эриберту. Логика тут простая: если вы умалчивали об Амадео, значит, что-то за этим кроется!
- Да что там может крыться? Я не хочу вмешивать в это дело Амадео, потому что ваш умник Эриберту подозревает каждого, кто был вхож в нашу семью. Сейчас у него главная подозреваемая я! Он узнал, что Эрнандес ревновал меня к Хуаниту, и теперь утверждает, будто из-за сына я убила мужа!
- Я знаю о существовании такой версии. Поэтому и предлагаю вам добровольно отдать ребёнка Жулиане. Этим вы сразу развеете подозрения Эриберту. А когда он узнает, что скоро вы родите собственного ребёнка, то окончательно убедиться в ошибочности своей версии.
- Я вижу, вы всё продумали, а что же делать мне?
- Последовать моему совету. Поверьте, я - опытный адвокат. И сумею доказать на суде, что вы с сеньором Эрнандесом никогда не были идеальной парой, Хуаниту стал для вас яблоком раздора, и кончилось всё это… убийством!
- Я обдумаю ваш совет, - потупившись, произнесла Ортенсия.
Дома она всё рассказала Амадео, и тот всерьёз обеспокоился:
- Проклятие! Они обложили нас со всех сторон! Что же теперь делать? Этот адвокат от тебя так просто не отстанет. Хотя в чём-то он прав: живот всё равно не скроешь, да и со свадьбой нечего тянуть. Эх, как жаль, что этого рогоносца Жануариу выпустили на свободу! Как-никак он защищал свою поруганную честь.
- Но он же не убивал. Его в тот день не было в городе, - напомнила Ортенсия.
- А ты откуда знаешь? - высказал сомнения Амадео. - Это он так говорит. А как там было на самом деле - никто не знает. Надо мне потолковать с ним. Я слышал, у него полно долгов…
- Что ты задумал Амадео?
- Нет-нет, ничего, – ушёл он от ответа. – Нам с тобой надо решить, как быть с Хуаниту. Если адвокат говорит, что у тебя нет никаких шансов выиграть судебный процесс, то стоит ли в него втягиваться?
Они ещё долго судили-рядили, а наутро Амадео робко постучался в дверь Жулианы и Матео.
- Кто там? Входите! - ответили ему.
Амадео вошёл, держа Хуаниту на руках.
- Вот, я принёс вам вашего сына, - произнёс он глухо. – Принимайте. А я пойду. Там Ортенсия плачет.
- Сыночек мой! Сыночек! - тоже заплакала Жулиана, крепко прижав мальчика к груди. - Бедная Ортенсия! Только я знаю, чего ей это стоило!
Позже, когда слёзы радости были выплаканы, они вместе с мальчиком отправились в комнату Ортенсии.
- Я никогда не забуду того, что ты для меня сделала, - произнесла она взволнованно. – И не хочу, чтобы наш сын забывал тебя! Мы будем растить его вместе с тобой. И когда-нибудь он узнает, что у него было две мамы!

Благодаря мудрости и великодушие Жулианы, мир в пансионе удалось сохранить, и здесь образовалось некое подобие большой дружной семьи, где старшей по праву была Долорес. Теперь у неё стало двое внуков – Хуаниту и Анинья, между которыми она не делала различия.
Амадео и Ортенсия вскоре сыграли свадьбу, и свидетелями у них были, конечно же, Матео и Жулиана.
Долорес, правда, весьма сдержанно приняла нового зятя. Ей не понравилось, с каким рвением тот сразу стал распоряжаться наследством Ортенсии, полученным ею после смерти Эрнандеса. Долорес уговаривала дочь не продавать склады и продолжать уже налаженное дело.
- Твой итальянец сам ещё не встал на ноги. Что будет, если он прогорит со строительством домов? Тогда ты лишишься всего, что тебе досталось от Эрнандеса. Подумай хотя бы о ребёнке, которого носишь под сердцем! Не обрекай его на нищету.
Но Ортенсия послушалась не мать, а мужа: продала и склады, и дом, в котором прежде жила с Эрнандесом. Тогда Долорес стала умолять её приберечь хоть какую-то сумму, не отдавать все деньги Амадео. Однако и эти мольбы тоже оказались напрасными.
Амадео же, почувствовав себя богатым и независимым, вознамерился разорвать контракт с Франческо. Матео не поддержал его. Между ними возникла принципиальная ссора, и тогда Матео услышал от своего компаньона:
- Ты мне надоел! Строитель из тебя никакой, и в бизнесе ты ничего не смыслишь. Когда-нибудь я покончу с нашим партнёрством и буду работать один!
Такого удара Матео не ожидал от своего земляка и в ту недобрую минуту подумал: уж, не Амадео ли убил Эрнандеса, чтобы завладеть наследством?
Однако на следующий день Антониу сообщил ему удивительную новость:
- Представляешь, Жануариу снова сидит за решёткой! Сам пришёл с повинной!
- А как же его алиби? – изумился Матео.
- Он признался, что специально вернулся из Сантоса пораньше: хотел проследить за женой. И - застукал её с любовником! А когда убил их, то испугался, сразу же вернулся в Сантос, и там не заметил его отлучки.

Глава 29

О том, что Розана тайком встречается со своим бывшим мужем, Марко Антонио узнал от Жулианы, когда приехал навестить дочку.
Обычно ему разрешали видеться с Аниньей в гостиной пансиона (это было требование Матео), но на сей раз Жулиана пригласила его в свою комнату.
- Нет, не стоит. Я не хочу, чтобы ты из-за меня ссорилась с мужем, - замялся Марко Антонио и услышал в ответ:
- У меня больше нет мужа! Идём!
- Как? Почему?! Он куда-то уехал?
- Нет, он пока живёт здесь, но это не меняет сути.
Марко Антонио понял, что супруги просто поссорились, и не стал больше задавать вопросов, переключив своё внимание на и Хуаниту.
Затем, поиграв с детьми, он протянул Жулиане деньги на содержание дочери. Жулиана поначалу отмахнулась от них, но потом передумала и взяла, вспомнив, что теперь придётся одной содержать двоих детей.
- Спасибо, Марко Антонио, - произнесла она смущённо. – Эти деньги мне пригодятся. Ситуация изменилась...
- Но что же всё-таки произошло? - не удержался он от вопроса. - Ты больше не хочешь жить с итальянцем, которого так любила?
- Не спрашивай меня, ладно? Мне трудно говорить об этом.
- Хорошо, не буду.
Поцеловав на прошение дочь, Марко Антонио направился к  выходу, и тут Жулиана  не выдержала - окликнула его.
- Постой! Кое-что я всё-таки должна тебе сказать! Думаю, ты не заслужил, чтобы тебя обманывали.
- Обманывали?!
- Да. Нас обоих обманывают, Марко Антонио!
- Кто? Розана и Матео? - упавшим голосом спросил он.
- Да. Они целовались в доме сеньора Гумерсинду, а потом она приезжала к Матео на работу.
- Откуда ты знаешь? Может, это сплетни?
- Увы, нет! О поцелуе мне рассказал сам Матео, а на следующий день Ортенсия видела Розану у него в конторе.
- Что ж, Розана сделала свой выбор, - мрачно произнёс Марко Антонио. – Спасибо, Жулиана, что открыла мне глаза!
- Я теперь уже не уверена, правильно ли поступила.
- Не казни себя. Всё равно это когда-нибудь должно было всплыть   на  поверхность.
- Да, ты прав… А теперь иди! - попросила Жулиана, боясь, что сейчас расплачется и Марко Антонио придётся её утешать.
- Уже иду, - послушно произнёс он. – А ты держись. И знай, что я по-прежнему люблю тебя!
Из пансиона Марко Антонио поехал в банк и сказал отцу, что больше не намерен  жить с Розаной.
- Объясни подробнее, что случилось, - потребовал Франческо и, выслушав сына, поставил своё условие: - Прежде чем выгнать Розану из дома, ты должен поговорить с её отцом! Не забывай, он теперь наш компаньон.
- Хорошо, я наберусь терпения, и подожду сеньора Гумерсинду. Он вернётся с  фазенды в ближайшие дни.
- Да уж, подожди, не пори горячку. Подумай, как следует. Может, и не стоит ничего  менять. Ты же, наверное, понимал, когда сходился с Розаной, что она не сможет забыть Матео в одночасье! Так же как ты и по сей день не смог выбросить из сердца Жулиану.
- Да, понимал. Но не догадывался, насколько это трудно - жить с нелюбимым человеком!
- Но Розана, вроде бы тебе нравилась, ты сам говорил мне.
- Она мне и сейчас нравится, - не стал возражать Марко Антонио. - Но люблю я Жулнану! А Розана любит своего итальянца. Поэтому наш брак с ней обречён, и незачем его продолжать.
- И всё же я советую тебе хорошенько подумать! - напутствовал его Франческо.
Возможно, Марко Антонио и впрямь не решился бы так скоро порвать отношения с Розаной, но тут на его пути случайно встретился Аугусту, который большую часть времени проводил в Сан-Паулу, исполняя депутатские обязанности.
Приятели зашли в ресторан, выпили, разговорились. Марко Антонио рассказал, что собирается расстаться с Розаной, и аугусту не стал его отговаривать.
- Этого следовало ожидать, - грустно покачал он головой. - Розана ни перед тем не остановится, чтобы получить обратно итальянца. Стоит только вспомнить, как она его на себе женила!
- Что ты имеешь в виду? - не понял Марко Антонио.
- Как? Ты разве этого не знаешь? - удивился Аугусту. – Ну, тогда слушай!
И он изложил ту давнюю историю во всех подробностях, включая испачканную простыню, которую Матео швырнул к ногам Гумерсинду после своей первой брачной  ночи.
- Господи! Какая же она дрянь! - схватился за голову Марко Антонио. - Почему ты раньше не рассказал мне этого? Я бы ни за что с ней не связался. Склонность к обману, похоже, у неё в крови! А какой цинизм! Какое  вероломство!..
В те несколько дней, остававшихся до приезда Гумерсинду, Марко Антонио практически не виделся с Розаной - домой приходил поздно и, сославшись на усталость,  засыпал. А узнав, что Гумерсинду, наконец, вернулся в Сан-Паулу, набрался мужества и  объявил ему о своём разрыве с Розаной.
Гумерсинду, конечно же, пришёл в ярость. Ему хотелось пинками вытолкать за  дверь Марко Антонио, но он сдержался и обрушил весь свой гнев на Матео.
- Чтоб ноги его больше не было в моём доме! Ты слышишь это, Мария? Клянусь, я  убью его, если он здесь появится!
Марко Антонио тем временем вышел и поехал, объясниться с Розаной.
Объяснение это вышло коротким. Розана не стала отпираться и с вызовом  подтвердила, что ездила к Матео на работу после того, как он поцеловал её в доме  Гумерсинду.
- В таком случае собирай вещи! - сказал Марко Антонио. – Я отвезу тебя к отцу!

Розана легко могла представить, какой гневной тирадой встретит её отец, поэтому прибегла к упреждающему маневру.
- Ты можешь думать обо мне что хочешь, а я люблю Матео! И он будет видеться с сыном! - бросила она Гумерсинду с порога и молнией устремилась в детскую, где заперлась на ключ, справедливо полагая, что дед пощадит своего внука и не станет  вымалывать дверь.
- Я убью твоего итальянца! - в бессильной злобе крикнул Гумерсинду и разом сник. -  Ну, что мне с ней делать? - обратился он к Марии. - Большего позора, чем этот, я не испытал ни разу в жизни! Представляешь, мне вернули её, как недоброкачественную  вещь!
Мария попыталась успокоить мужа:
- Не сгущай краски, Гумерсинду. В твоей жизни бывали моменты и похуже этого.
Гумерсинду сразу вспомнил ту злосчастную простыню и вновь повысил  голос:
- Да, бывали! Но все они связаны именно с Розаной! Сначала она выставила меня  идиотом, перед ничтожным итальяшкой, а потом прыгнула в постель к едва знакомому человеку - Марко Антонио! А теперь ещё раз осрамила меня!..
Он долго не унимался, а Мария терпеливо слушала, давая ему возможность хоть  немного разрядиться.
Марко Антонио тоже пришлось выслушать упрёк матери, которая всячески поощряла его брак с Розаной и теперь чувствовала себя оскорблённой. Но Марко Антонио нашёл для неё убедительный аргумент:
- Ты хочешь, чтобы твой сын был рогоносцем?
- Нет, конечно! Упаси Бог!
- Тогда перестань упрекать меня. Я всего лишь исправил свою ошибку, мама!
Жанет промолчала, но мысленно помянула недобрым словом Жулиану, поскольку не сомневалась, что именно из-за неё Марко Антонио порвал с Розаной.
Не сомневался в этом и Франческо, прямо спросивший сына:
- Что ты теперь собираешься делать? Увиваться за Жулианой?
- Нет. Но Жулиана, кажется, поняла, что её большая любовь на деле оказалась не  такой уж и прекрасной. А со временем, возможно, поймёт и кое-что другое...
- Что её самая большая любовь - это ты?
- Да, я надеюсь! Очень надеюсь, папа!
- Ладно, - тяжело вздохнув, сказал Франческо. – Думаю, мне надо проведать свою внучку.
В тот же вечер он отправился в пансион, не догадываясь, что выбрал не самое удачное время для визита. Незадолго до его сто приезда Матео пришёл домой пьяным и устроил скандал. Ему стало известно, что Жулиана принимала Марко Антонио не в гостиной, а у себя в комнате. Это взбесило Матео, кровь ударила ему в виски, и он готов был избить Жулиану.
А она, никогда не видевшая его в таком чудовищном состоянии, растерялась,  принялась неумело защищаться и ненароком подлила масла в огонь, сказав, что Марко Антонио привёз ей деньги.
Матео воспринял это как пощёчину.
- Деньги?! - закричал он в ярости. - Где они? Я швырну их в рожу твоему Марко Антонио! Я убью этого негодяя! Он везде поспевает!
- Ах, вот, что тебе не даёт покоя! – тоже перешла на крик Жулиана. – Ты не можешь смириться с тем, что Розана спит в его постели!
- Это тебя задевает, что он спит не с тобой! – тотчас же подхватил Матео.
Их ссора стремительно набирала обороты, рискуя перерасти в драку. Оба кричали, срывая голос, дети в испуге стали громко плакать, и неизвестно, чем бы это кончилось, если бы не вмешалась Долорес и не увела Матео в другую комнату.
Жулиана, оставшись одна, успокоила детей и горько заплакала.
А тут как раз и приехал Франческо.
Увидев её с покрасневшими от слёз глазами, он сразу понял, что здесь пронеслась гроза, и предложил свою помощь.
- Дочка, тебе плохо, я вижу. Может, мне стоит забрать тебя отсюда? Не забывай, что ты носишь мою фамилию и воспитываешь мою внучку! Я всё сделаю для вас, только скажи!
- Мне действительно плохо, - не стала скрывать Жулиана. - Наши отношения с  Матео совсем разладились, мы больше не понимаем друг друга. Я хотела бы уйти от него и жить своей жизнью.
- Ты собираешься вернуться к мужу? К моему сыну?
- Нет, мне надо научиться жить одной. Я очень уважаю Марко Антонио, но…
- Не любишь его? - подсказал Франческо и - не угадал.
- Я уже и не знаю, что такое любовь, - печально произнесла Жулиана. - Просто не  хочу сделать очередную ошибку.
- И чем же ты намерена заняться?
- Найти работу, чтобы содержать себя и детей, чтобы ни от кого не зависеть.
- Да, я тебя понимаю. Возможно, сейчас это единственно разумное решение, - поддержал её Франческо. - А с работой я тебе помогу.
- Правда? - обрадовалась Жулиана. - Я буду очень вам благодарна!
- Я надеюсь, Паола найдёт для тебя подходящее место на своей макаронной фабрике. Она уже ходит на работу и берёт с собой нашу дочку, чтобы кормить её грудью. Там же мы поставим ещё одну колыбельку – для Аниньи. А за Хуаниту пусть пока присмотрит дона Долорес. Попроси её от моего имени.
На следующий день Жулиана отправилась на макаронную фабрику и там узнала от  Паолы, что Марко Антонио больше не живёт с Розаной.
- Что ж, теперь для неё не осталось никаких препятствий, чтобы сойтись с Матео! - заключила Жулиана.

Точно так же оценила эту ситуацию и Анжелика, узнав из письма Аугусту о том, что случилось с Розаной.
- Я должна помочь ей воссоединиться с мужем! – сказала себе Анжелика и, отложив все дела, тотчас же выехала в Сан-Паулу.
Но прежде чем приступить к активным действиям, она осторожно выспросила у сестры, чего бы та сама для себя желала.
- Возможно, ты страдаешь из-за Марко Антонио? Тоскуешь по нему?
- Нет, - ответила Розана, не задумываясь. - Мне было хорошо с ним, но это, не идёт ни в какое сравнение с теми чувствами, что вызывает у меня Матео. Знаешь, как он недавно поцеловал меня? Точно так же, как раньше, когда мы ещё любили друг друга! Да, сестричка, не удивляйся, Матео всё-таки полюбил меня! Даже несмотря на ту подлость,  которую я сделала, оговорив его перед свадьбой.
- Но любит ли он тебя сейчас? Вот в чём вопрос!
- А как ты объяснишь тот поцелуй? У меня даже голова закружилась! Да и Матео не совладал со своими чувствами. Хотя потом вроде и раскаялся… Не знаю, что мне делать. Подскажи, сестричка!
Анжелика, слушавшая Розану с нескрываемой завистью, на мгновение растерялась.
- А вправе ли я тебе советовать? - произнесла она со свойственной ей честностью и прямотой. -  Я, которая никогда не испытывала такой страстной любви, как твоя... Мне пришлось смириться с тем, что у меня есть: муж, дочка… Я не требую любви от Аугусту. Мне нужна только его преданность! Другой Паолы на своём пути я бы не потерпела!
- Значит, ты несчастлива, сестра? - сочувственно промолвила Розана, но Анжелика уже успела взять себя в руки и ответила с улыбкой:
- Может быть. Хотя и не настолько, как ты сейчас. В моей жизни бывают моменты, когда я чувствую себя вполне счастливой с Аугусту!
После этого разговора она убедилась, что Розане нужен только Матео, и принялась усиленно обрабатывать отца.
- Мы должны спасти брак Розаны, папа! И я хочу, чтобы ты содействовал этому, а не препятствовал. Разреши Матео бывать у вас в доме, видеться с сыном, а заодно и с женой.
- Так ты имеешь в виду брак с этим мерзким итальянцем?! - возмутился  Гумерсинду.
- А разве не он муж Розаны?
- Этот неблагодарный бросил её! Если он появится здесь, я вышвырну его как  шелудивого пса!
- Прекрасно, папа! Тогда вышвырни на улицу и свою дочь Розану, и своего внука Маринью! - парировала Анжелика.
Они ещё долго препирались, но их спор закончился полной победой Анжелики.  Гумерсинду сдался:
- Ладно, делайте, что хотите! Пусть этот подлец приходит сюда к своему сыну,  только в моё отсутствие. Не дай Бог, я застану его здесь – убью!
Окрылённая первым успехом, Анжелика тотчас же велела кучеру закладывать  экипаж, и вскоре они с Розаной уже появились в конторе Матео.
- Я привезла сюда сестру, потому что вам есть, о чём поговорить. Да и мне очень хотелось тебя увидеть! – сказала Анжелика, с нежностью глядя на Матео.
- Я тоже рад тебя видеть, - произнёс он глухим от волнения голосом. - А о чём, ты считаешь, мы должны поговорить с Розаной?
- Она сама тебе скажет.
Анжелика слегка подтолкнула сестру в плечо, и та, невольно сделал шаг по направлению к Матео, промолвила:
- Отец сменил гнев на милость - разрешил тебе приходить к нам в его отсутствие.
- А как я узнаю, дома он или нет? - спросил Матео.
Розана замешкалась с ответом, но Анжелика не упустила подходящего момента и тут же ввернула самое главное:
- Ты просто постучишься в ворота и сначала поговоришь со своей женой, Матео! А потом, если нашего отца не будет дома, пройдёшь к сыну.
- Ладно, я так и сделаю. Спасибо, - пробормотал Матео.
- Не стесняйся, приходи. Мы будем рады тебе! - сказала Анжелика, одарив его на прощание своей лучезарной улыбкой.
По дороге домой Розана призналась ей:
- Не знаю, откуда у меня взялись силы, чтобы сдержаться и не броситься к нему, не обнять его!
- Ничего, сестра, скоро у тебя будет возможность беспрепятственно обнимать своего  Матео!
Розана просияла:
- Ты говоришь с такой уверенностью! Неужели это и в самом деле возможно?
- Да, я верю в твои силы, сестрёнка, - с затаенной печалью в голосе произнесла  Анжелика. - Если ты сумела отнять Матео у меня, то почему бы тебе не отнять его у той итальянки?
- Ты до сих пор любишь его?! – изумилась Розана. – И при этом делаешь всё для того, чтобы он вернулся ко мне?
- Да, я буду сгорать от зависти, если он снова станет твоим, - обезоружила её предельной откровенностью Анжелика. – Но поверь, я искренне желаю тебе счастья! А Матео навсегда останется моей первой, несбывшейся любовью. Он никогда об этом даже  не узнает, и ты на сей счёт  можешь быть абсолютно спокойна.
В подтверждение своих слов она сама съездила на следующий день к Матео и привезла его в дом Гумерсинду.
А там его встретили как дорогого желанного гостя: усадили за стол, накрытый по-праздничному, предложили выпить хорошего вина. Матео не отказался от угощения, и ужин прошёл вполне по-семейному. Потом он долго возился с сыном, который соскучился  по отцу и  ни за что не хотел его отпускать.
Розана, смотревшая на них с умилением, вдруг предложила Матео:
- Ты, если хочешь, можешь брать его по воскресеньям на прогулку.
- Я не могу в это поверить! - изумился он.
- А ты всё же поверь! Я хочу, чтобы Маринью любил своего отца!
Увлечённые беседой, они утратили ощущение времени и не заметили, как Гумерсинду вернулся домой.
Однако стараниями Анжелики скандал удалось предотвратить. Она упросила отца проявить сдержанность, и Гумерсинду не стал поднимать шума. К большому удивлению всех, он даже поздоровался с Матео и, соблюдая правила приличия, расспросил его о делах на стройке.
Матео же, воспользовавшись случаем, рискнул обратиться к Гумерсинду с просьбой:
- Вы не могли бы выплатить мне те деньги, которые я заработал у вас на фазенде?
Все замерли, ожидая взрыва со стороны Гумерсинду, но тот вновь их удивил, спросив спокойным тоном:
- Ты хочешь получить их прямо сейчас?
- Мне всё равно когда. Лишь бы вы заплатили!
- Тогда приезжай завтра в банк Мальяно. У меня дома нет такой суммы, которая тебе по справедливости причитается.
Расстались они вполне довольные друг другом, и Анжелика после ухода Матео решила, что её миссия закончена, и теперь можно спокойно возвращаться на фазенду.

Глава  31

С тех пор как родители Паолы, продав фазенду, поселились в её доме, для Франческо там житья не стало. Его тесть сеньор Анаклето – желчный задиристый сицилиец каждый день изводил зятя своими грубыми, беспардонными нападками.
- Из тебя уже песок сыплется, - говорил он, - а ты всё хорохоришься? Я удивляюсь, как ты, старый пень, ещё сумел заделать ребёнка моей дочери! Скорее всего она обманула тебя, рогоносца!
Дона Инес - женщина умная и тактичная – всякий раз шикала на мужа, а потом долго извинялась перед Франческо, но ему от этого было не легче. И постепенно он пришёл к мысли о том, что должен переселиться со своей новой семьёй в другой дом - более просторный и респектабельный.
- Я уважаемый человек, Паола, банкир. Иногда мне нужно принимать дома каких-либо важных клиентов, - пояснял он суть своего замысла жене. - Но как я могу встречаться с ними здесь, в этом доме?
- Да, я понимаю! Для того, кто жил в особняке, этот дом - просто сарай, не так ли? - обиделась Паола.
- Нет-нет, любовь моя! Ни в коей мере не сарай! Ты не волнуйся, присядь... Я только хотел сказать, что наши потребности намного выше. Ты согласна с этим?
- Ну, если ты так считаешь...
- Да, любимая, да! Нам нужен совсем другой дом!
- И что же ты намерен делать? Купить новый особняк?
- Нет, сейчас мне это не по силам: в стране назревает новый финансовый кризис.
- Так что же делать, дорогой? Неужели ты надумал выселить свою бывшую жену из того особняка? – спросила Паола, угадав тайное желание Франческо.
Он давно уже размышлял над тем, как вернуть себе свой прежний дом, но пока эта задача оставалась для него неразрешимой. Ведь там, кроме Жанет, проживал ещё и Марко Антонио!
- Нет, я не стану с ней связываться, - ответил Франческо Паоле. - Пусть она там  живёт, а потом этот дом достанется моему сыну. А я что-нибудь другое придумаю!
Но ничего путного ему в голову не приходило, и однажды он решил подключить к этой проблеме Марко Антонио.
- Тот, выслушав отца, сразу же нашёл выход:
- Ты можешь поселиться в том доме, что я построил для себя и Жулианы! Он всё равно пустует.
- А ты уже потерял надежду на её возвращение?
- Со смертью Хуаниту многое изменилось, отец. Жулиана теперь не ссорится с итальянцем. Похоже, у них всё наладилось... Так что ты можешь спокойно переезжать в тот дом. Тем более, что построен он на твои деньги.
- Если честно, то я бы с большим удовольствием отправил туда мадам Жанет! - признался сыну Франческо. - Даже приплатил бы ей за такую услугу. Но она ведь ни за что не согласится съехать!
- А это ещё неизвестно, - возразил ему Марко Антонио. - Мама в последнее время  сильно изменилась. Даже стала какой-то странной. То она постоянно тебя проклинала, а теперь говорит: «Какое мне дело до него? Он живёт своей жизнью, а я - своей!» И при  этом как-то загадочно улыбается.
- Такого быть не может! - не поверил ему Франческо. - Вероятнее всего, она просто затаилась и на самом деле замышляет какую-нибудь пакость.
- Нет, не похоже. Она действительно изменилась! – стоял на своём Марко Антонио. – Я не могу этого утверждать, но не исключено, что у неё даже появился другой мужчина. Во всяком случае, она производит впечатление влюблённой женщины.
- А ты не ошибаешься? - усомнился Франческо. - Лично я не могу представить  мадам Жанет влюблённой в кого бы то ни было!
- Возможно, и ошибаюсь, - не стал спорить Марко Антонио. - Просто мама однажды обмолвилась, что она ещё достаточно молода и хотела бы начать новую жизнь. Ну, я и подумал...
- Так, может, она захочет начать новую жизнь в другом доме? - ухватился за эту подробность Франческо. Ты погов«ори с ней осторожно, сынок! Так сказать, прощупай почву!

Марко Антонио не ошибался, предполагая, что у доны Жанет появился  возлюбленный. Но если бы ему сказали, кто именно покорил сердце неприступной мадам Жанет, Марко Антонио либо рассмеялся бы, либо воспринял это как оскорбление.
И в обоих случаях его реакция была бы оправданной, потому что дона Жанет имела несчастье влюбиться в... собственного кучера!
Он пришёл в дом Мальяно по объявлению, которое Жанет поместила в газете после того, как она уволила Дамиао.
Новый кучер был молод, красив, прилично одет, и главное - он не был чернокожим,  как Дамиао, что особенно понравилось Жанет.
- Наконец, у нас будет кучер, на которого приятно смотреть! - сказала она служанке Луизе. - Я беру этого молодого человека на работу! Отведи его в бывшую комнату Дамиао.
- Я сделаю это с огромным удовольствием! - откликнулась Луиза, уже успевшая положить глаз на красавца кучера.
Но как она ни старалась привлечь к себе внимание Жозуэ – так звали кучера, - он оставался холоден и равнодушен к ней.
Однажды, совсем отчаявшись, Луиза ночью пришла к нему в комнату и без обиняков предложила себя в любовницы. Но Жозуэ не принял её жертвы.
- Уходи, Луиза, не надо меня соблазнять. Это бессмысленно, - сказал он, оттесняя её к двери.
- Ты слишком много о себе возомнил! - обиделась Луиза. – Я, видите ли, ему не подхожу! А кто тебе нужен? Сеньора? Думаешь, я слепая - не замечаю, как вы друг на друга поглядываете? Может, ты сейчас ждал её, а не меня? Так знай: ничего у тебя не  выйдет с нашей сеньорой! Даже если она в тебя и влюбится, то всё равно не позволит себе опуститься до интрижки с простолюдином!
- Ты всё сказала? А теперь уходи и больше никогда здесь не появляйся. - спокойно  произнёс Жозуэ, подумав: «Это мы ещё посмотрим, кто из нас окажется прав!»
Он уже давно вёл тонкую, изощрённую игру с госпожой, всё больше повергая  Жанет в смятение, но не прибегая к активным действиям. Только взгляды - томные,  смущённые, или наоборот - страстные, обжигающие, вожделённые!
Такую дерзость Жозуэ мог позволить себе, не боясь лишиться работы, потому что  отчётливо видел, как трепещет под его бесстыдными взглядами бедняжка Жанет.
После ухода Луизы Жозуэ подумал, что пора уже переходить к следующему этапу обольщения. Если даже служанка заметила необычное состояние своей госпожи, то,  значит, можно действовать смелее, причём без всякого риска.
На следующий день он как бы случайно дотронулся до руки Жанет и почувствовал,  как она обмерла от этого прикосновения.
Потом пошёл ещё дальше: вместо того, чтобы доставить сеньору из магазина домой, ом самовольно свернул к реке и, остановив экипаж в безлюдном живописном месте, бодрым голосом произнёс:
- Выходите, сеньора! Мы - в раю!
Жанет, давно ожидавшая инициативы с его стороны, охотно вышла из экипажа.
- Должно быть, я схожу с ума! - произнесла она, глядя на Жозуэ и впрямь безумными глазами.
- Я тоже схожу с ума, - своеобразно утешил её кучер. - Давайте вашу руку!
Так, держась за руки, они прошли к реке, полюбовавшись красотами пейзажа, но... до поцелуя дело не дошло. А Жанет так этого желала! Ей стоило большого труда удержаться и самой не наброситься с поцелуями на обворожительного кучера.
Он же, распалив её до предела, предложил ехать обратно.
Жанет безучастно последовала за ним в экипаж и совсем было сникла, но когда они  подъехали к дому, он вдруг шепнул ей:
- Сегодня ночью буду ждать вас у себя в комнате!
У Жанет от его слов перехватило дыхание, и она, ничего не ответив, поспешила в дом.
До поздней ночи она боролась с искушением, а потом всё же закрыла глаза на условности и отправилась к своему возлюбленному в его кучерскую постель.
С той поры их свидания стали повторяться каждую ночь.
- Ты фантастическая женщина, Жанет! - говорил он восхищённо.
- А ты совсем не похож на кучера, - говорила она. - До тебя я и не представляла, что значит - настоящий мужчина! Теперь мне хотелось бы умереть, вот так, рядом с тобой!
- Ну что ты, дорогая, мы с тобой ещё поживём! – отвечал он. – А чтобы ты не дрожала от страха, я завтра сам приду в твою спальню.
- Сумасшедший! - смеялась она. – Ты полагаешь, это намного безопаснее? Марко Антонио иногда возвращается поздно и заходит ко мне в комнату.
- А я 6уду приходить к тебе, когда он уснёт!
Их ночные перемещения пока оставались никем не замеченными, но Жанет понимала, что это не будет длиться вечно, и потому стала подумывать о какой-то иной  жизни, где можно было бы вести себя свободно, без оглядки на окружающих, где были бы только она и Жозуэ! С утра до вечера и с вечера до утра!
Эти романтические мечтания Жанет ещё не могла облечь в какую-то конкретную форму - ей было просто не до того, любовь поглощала её всю, без остатка.
Но вот Марко Антонио передал ей предложение Франческо по поводу особняка, и она, немало удивив сына, проявила ответную заинтересованность.
- Что ж, пусть приходит завтра вечером сюда, мы всё обсудим.
- И ты примешь его? Здесь? - не поверил Марко Антонио. - Без истерики, без скандала?
- А почему я должна впадать в истерику? – недоумённо вскинула брови Жанет. - Твой отец давно живёт в другой семье, надеюсь, он счастлив. Но разве я не заслуживаю счастья? Мне тоже надо подумать о себе!
Франческо был изумлён не менее Марко Антонио, получив приглашение от своей бывшей супруги. Ему опять мерещился в этом какой-то подвох, но Марко Антонио готов был поклясться, что Жанет искренна в своих намерениях.
- Ладно, разберёмся на месте, - махнул рукой Франческо. - Поезжай пораньше домой, скажи мадам, пусть ждёт, сегодня я нанесу ей визит!
Но прежде чем отправиться на встречу с Жанет, он счёл необходимым поставить в известность Паолу, чтобы не дать ей повода для ревности.
А Паола вдруг заявила:
- Я поеду с тобой!
- Но, Паола!..
- Жена я тебе или не жена?!
Франческо не мог нив чём перечить этой женщине. И, даже понимая, что её присутствие там сильно осложнит переговоры с Жанет, всё равно уступил.
- Ну что ж, чему быть, того не миновать! Только я умоляю тебя: сдерживайся, пожалуйста, как бы она тебя ни пыталась унизить. И не вздумай вцепиться ей в волосы! - шутливо погрозил он пальцем.
- Клянусь, я слова не пророню! - улыбнулась в ответ Паола. - Но пусть она увидит, какая у тебя молодая и красивая жена. Думаю, это заставит её тоже попридержать язык!
Жанет, конечно же, выругалась, когда Луиза доложил ей, что Франческо пришёл не один, а вместе "со своей макаронщицей", но скандалить с бывшим мужем не стала. Поприветствовала гостей, даже поздравила их с рождением дочери, предложила им, как принято, кофе и сразу же перешла к делу:
- Если я верно поняла, ты хочешь купить у меня этот дом, Франческо?
- Ты неверно поняла! Я хочу подарить тебе дом Марко Антонио. С некоторой доплатой.
- По-моему, ты чрезмерно щедр, - усмехнулась Жанет едва заметно. - А к тому же я не считаю возможным принять от тебя такой подарок: мы ведь теперь чужие люди! Не так ли?
- У тебя есть другое предложение? - спросил Франческо.
- Да. Я предлагаю нанять нейтрально го специалиста, который беспристрастно определит реальную стоимость этого дома, мебели, картин...
- Зачем? Ты хочешь всё это мне... продать? Вместе со своей частью дома?
- Не забывай, что весть этот антиквариат достался мне от моего отца!
- И тебе не жалко будет с ним расстаться? - поддел её Франческо.
- Нет, - серьёзно ответила Жанет. - Я хочу избавиться от всего, что может напомнить о прежней жизни. А деньги мне нужны, чтобы купить себе дом в другом месте - подальше отсюда!
Франческо опытный финансист, сразу же прикинул в уме, что выкупить у Жанет её часть дома вместе с мебелью и картинами обойдётся для него гораздо дешевле, чем построить или купить новый дом. Поэтому он согласился на её условия.

Пока эксперт производил оценку, а Франческо и Паола обсуждали, где после переезда в особняк будет жить Марко Антонио, Жанет совсем утратила бдительность. Если Марко Антонио задерживался где-то допоздна, и приходил домой за полночь, она теперь не дождалась его возвращения, и сама звала Жозуэ к себе в спальню.
Такая беспечность не прошла для любовников бесследно. Луиза, давно подозревавшая их в тайной связи, убедилась в этом, воочию увидев, как Жозуэ ночью прокрался в комнату госпожи. Уязвленное самолюбие взыграло в бедной девушке, и она не сдержалась - спросила Марко Антонио, когда тот вернулся домой:
- Сеньор, это вы отпустили нашего кучера сегодня на ночь?
- Никого я никуда не отпускал. Я вообще не занимаюсь делами наших слуг, - отмахнулся от неё Марко Антонио, но Луиза на этом не успокоилась.
- Я спросила только потому, что Жозуэ сейчас нет в его комнате.
- Ну и что? Вероятно, ему разрешила уйти моя мать.
- Возможно, - ехидно подала губы Луиза. - Сеньора Жанет очень уважительно относится к этому кучеру! Совсем не так, как относилась к Дамиао... Спокойной ночи, сеньор!
В её словах Марко Антонио уловил некий намёк, похожий на предостережение. Она явно хотела рассказать ему что-то важное, но не решилась.
Ещё раз припомнив ту интонацию и те ужимки, с которыми Луиза говорила о кучере и о своей госпоже, Марко Антонио вдруг похолодел от невероятной, немыслимой догадки. Неужели это правда? Неужели Луиза имела в виду, что кучер ночует не у себя в комнате, а в спальне сеньор Мальяно?!
Чтобы развеять этот бред, Марко Антонио устремился к комнате матери и попытался войти туда без стука, чего прежде никогда не делал.
Дверь, однако, была заперта изнутри - чего тоже раньше никогда не случалось. В этом Марко Антонио увидел подтверждение своей ужасной догадке. И, не задумываясь о возможных последствиях, принялся стучать кулаком в дверь.
К счастью для Жанет, она сумела быстро сориентироваться в обстановке и проявить завидное хладнокровие.
- Кто там? Что случилось? - спросила она из-за двери сонным голосом. - Я уже сплю!
- Это я, мама. Ты одна в своей комнате? - прямо спросил Марко Антонио.
- Господи! Сынок, что с тобой? Ты пьян? Выпил лишнего?
Она задавала вопросы, но дверь по-прежнему не открывала, и Марко Антонио всё понял окончательно.
- Да, я выпил, но совсем немного, - сказал он.
- А почему ты так громко стучал? Разбудил меня... Что-нибудь случилось?
- Да тут Луиза сказала мне, что комната кучера пуста!
- Ну и что? Я разрешила ему уйти из дома на ночь! – ответила Жанет из-за двери.
- Я так и подумал, - не стал ещё больше накалять обстановку Марко Антонио. - Спокойной ночи!
Когда его шаги за дверью стихли, Жанет произнесла клятвенно:
- Я завтра же уволю Луизу!
Но ей пришлось нарушить эту клятву, потому что Луиза перехватила инициативу и сама повинилась перед госпожой, прежде чем та успела её отчитать.
- Я вчера так испугалась! Вошла ночью в комнату Жозуэ, а она - пустая!
- И с каких это пор ты ходишь по ночам в спальню к Жозуэ? - весьма заинтересованно спросила Жанет.
- С того момента, как он появился здесь, сеньора, я полюбила его!
- И ты всё это время спала с ним?!
- Нет, сеньора! Он этого не хочет! Он меня всегда прогоняет!
- А ты веди себя поприличнее, не навязывайся ему! - беззлобно проворчала Жанет,  весьма довольная услышанным.
За завтраком она слегка пожурила Марко Антонио - мол, перебрал вчера лишнего,  пришёл домой пьяным, не делай этого впредь. А он вдруг поймал себя на том, что не может смотреть ей в глаза, не может выносить этой чудовищной фальши. Чем такое терпеть, не лучше ли сразу сорвать все маски, и - будь что будет!
Кое-как позавтракав, он поспешил в банк и по дороге спросил у Жозуэ:
- Ты сегодня не ночевал дома?
- Да, сеньор.
- И где же ты провёл ночь?
- У любимой женщины! - с нескрываемой насмешкой ответил кучер и, совсем  обнаглев, озорно подмигнул своему хозяину.
Марко Антонио стоило больших усилий сдержаться, чтобы не избить его прямо здесь, в экипаже. Но спускать такую дерзость кучеру он не собирался, а просто решил  подождать до ночи. И отцу не стал ничего говорить, хотя тот сразу же заметил, что сын явно не в себе.
- Я вчера выпил лишнего, - объяснил ему своё состояние Марко Антонио.
С наступлением ночи он неотрывно следил за комнатой матери и, когда туда прошмыгнул Жозуэ, решительно последовал за ним.
Шустрый кучер, однако, успел выпрыгнуть в окно. А Жанет не стала отпираться. Она даже с некоторым облегчением призналась сыну, что любит Жозуэ и собирается жить с ним как с мужем в новом доме.
- Мама, ты отдаёшь себе отчёт? - схватился за голову Марко Антонио. - Ты - и этот  кучер?! Что у вас может быть общего?
- А что общего у твоего отца с его макаронщицей? - задала резонный вопрос Жанет и сама же на него ответила: - Вероятно, любовь!

Глава 33

Открыв сыну всю правду о своей любовной связи с кучером, Жанет не стала таиться и перед слугами. Утром она спокойно вышла к завтраку и, не увидев за столом Марко Антонио, велела Луизе позвать Жозуэ.
Тем временем другая служанка доложила ей, что Марко Антонио рано уехал из дома, отказавшись от завтрака, а также от слуг кучера.
Жанет это известие нисколько не огорчило. Заговорщически взглянув на вошедшего  кучера, она произнесла торжественно:
- Сеньор Жозуэ, садись рядом со мной, мы будем завтракать!
- Но, мадам... - замялся он, не решаясь занять, то самое кресло, в котором прежде восседал Франческо Мальяно.
- Садись, дорогой, нам больше незачем притворяться!
Кучер не без удовольствия расположился в кресле Франческо, а Луиза и Антония застыли посреди столовой, как парализованные.
- Ну, чего стоите, рты разинули? - грубовато обратилась к ним Жанет. - Обслуживайте сеньора Жозуэ!
После завтрака Луиза, осмелев, спросила госпожу:
- Прикажете подготовить комнату для сеньора Жозуэ?
- Нет, он будет оставаться в своей прежней комнате, пока мы отсюда не уедем.
Жанет проявила такую осторожность, опасаясь бурной реакции Марко Антонио, который вчера в порыве гнева уже грозился убить Жозуэ. Чтобы не провоцировать его на  новые вспышки агрессии, Жанет вообще решила как можно скорее уехать из особняка вместе с Жозуэ. Но денег, вырученных от сделки с Франческо, оказалось недостаточно  для того, чтобы купить новый дом, и она в итоге согласилась переселиться в тот дом, что  предназначался для Марко Антонио и Жулианы.
Перемены, произошедшие с Жанет, были столь разительными, что даже её эстетические вкусы кардинально изменились: теперь ей претила роскошь, она считала дурным тоном покупать дорогую мебель и, обставляя своё новое жилище, выбирала для него скромные простые вещи – точно так же, как недавно это делала Мария, жена Гумерсинду.
Жозуэ ни в чём не перечил Жанет, и было непонятно, разделяет ли он её вкусы или попросту проявляет равнодушие, вынашивая какие-то иные планы на будущее. Жанет это немного беспокоило, и однажды она прямо спросила его:
- Ты и в самом деле намерен жить со мной?
- А зачем бы я добивался тебя? - ответил он весьма уклончиво, нисколько не развеяв опасений Жанет.
- Я не знаю зачем! Ты никогда этого не говорил. И вообще, ты никогда не рассказываешь о себе. Почему? Я ведь даже не знаю, кто ты и откуда, есть ли у тебя семья.
- А зачем же ты взяла меня на работу? Надо было прежде навести справки обо мне.
- Я не сделала этого, потому что ты понравился мне с первой же минуты!
- То же случилось и со мной: я влюбился в тебя с первого взгляда!
- Значит, ты меня всё-таки любишь? Это у тебя не случайно вырвалось?
- Ну конечно, моя дорогая! Поверь, я и сам не предполагал, что смогу так влюбиться!
В тот раз Жанет удалось спровоцировать Жозуэ на признание в любви, но подробности его биографии так и остались для неё загадкой, которую она, впрочем, и не слишком-то стремилась разгадать.
Правда, она не однажды говорила: «Ты совсем не похож на кучера», но это вызывало в ней лишь умиление и восторг, а вовсе не какие-то подозрения. Жозуэ представлялся ей негаданным подарком судьбы, и она дорожила им, предаваясь своему счастью без оглядки на прошлое и без опасений за будущее.

Марко Антонио тоже видел, что Жозуэ мало похож на кучера. И даже как-то сказал отцу:
- Этот тип явно себе на уме! Для кучера он слишком хорошо воспитан и образован. И гардероб у него отнюдь не для конюшни! Я не удивлюсь, если вскоре выяснится, что мадам Жанет Мальяно попала в сети проходимца!
Франческо не предал серьёзного значения пессимистическим прогнозам сына. Он полагал, что самое худшее с Жанет уже случилось.
- Твоя мать снюхалась с кучером! У которого ни кола ни двора! Теперь он будет проматывать её деньги, только и всего.
- Ты считаешь, этого мало? - возмутился Марко Антонио.
- Я считаю, что ниже падать уже некуда. Но это её деньги, и она вправе распоряжаться ими как угодно. Захотелось ей купить молодого любовника – пожалуйста! Было бы гораздо хуже, если бы мы своевременно не выделили ей часть имущества и этот альфонс заодно разбазарил бы и твой капитал.
- Но я вовсе не хочу, чтобы моя мать разорилась из-за кого-то поддонка! Я убью его! – лютовал Марко Антонио.
Франческо же, хоть и был возмущён выходкой Жанет, смотрел на ситуацию более трезво и спокойно.
- Мы не должны вмешиваться в её жизнь, сынок. Пусть она делает свои глупости, а нам надо тихонечко наблюдать за этим со стороны. И - не спешить с выплатой тех денег, что я остался должен ей при нашей сделке. Какими бы трудными ни были нынешние времена, а в моём банке сбережения мадам Жанет всё равно подвержены меньшему риску, чем в руках ушлого кучера. Я не дам ей разориться, не волнуйся!
После разговора с отцом Марко Антонио немного успокоился, но оставаться под одной крышей с матерью и наглым кучером он сейчас не мог и, не дожидаясь, пока они оттуда съедут, сам перебрался в гостиницу.
- Ты потерпи, сынок, скоро всё утрясётся, - всячески поддерживал его Франческо. - Как только наш прежний дом освободиться, мы сразу же туда переедем. Надеюсь, против Паолы ты ничего не имеешь? Она не будет тебя раздражать?
- Лишь бы я её не раздражал, - мрачно произнёс Марко Антонио, чувствуя себя одиноким, неприкаянным и по большому счёту никому не нужным. Теперь у всех, кого он любил, была своя жизнь - у отца, у матери, у Жулианы, и лишь его будущее по-прежнему не имело чётких очертаний, оставаясь затянутым плотной пеленой тумана.
Франческо догадывался, какие переживания терзают душу его сына, и молил Бога, чтобы Жанет поскорее освободила особняк. Он надеялся, что, вернувшись домой, в привычную обстановку, Марко Антонио почувствует себя увереннее и спокойнее.
К счастью, Жанет не задержалась надолго в своём старом доме, где всё так или иначе напоминало ей о прошлом. Наступил день, когда Луиза привезла Франческо радостную весть:
- Сеньора велела передать вам, что вы можете возвращаться домой хоть сегодня! Она оттуда съехала, вместе с новым мужем. И нас взяла - меня и Антонью.
Франческо пожелал им всем удачи на новом месте и подумал, что теперь ему придётся обзавестись горничной, кухаркой, няней, так как дону Инес он с собой не берёт из-за её желчного, сварливого мужа.
Едва за Луизой успела закрыться дверь, как в кабинет Франческо пожаловал его бывший кучер - Дамиао. Эта встреча была радостной для обоих - ведь они не виделись с той поры, как Франческо отпустил Дамиао на вольные хлеба, подарив ему за  многолетний добросовестный труд экипаж и лошадей.
Всё это время Дамиао и Тизиу жили в Сантосе вместе с Наной и её семьёй. Дамиао  промышлял частным извозом, Антенор работал в торговом доме, Тизиу и Жозе Алсеу ходили в школу, а Нана вела домашнее хозяйство и нянчила свою красавицу дочь, унаследовавшую цвет кожи от Антенора. Счастливый отец души не чаял в девочке, но и к Жозе Алсеу относился как к родному сыну. Жозе Алсеу тоже со временем стал признавать Антенора и даже привязался к нему. Однажды Дамиао подслушал, как его племянник объяснял своему школьному приятелю, что цветом кожи он пошёл в мать, а его сестрёнка – в отца.
- Жаль, - вздохнул одноклассник Жозе Алсеу, тоже чернокожий мальчик. – Лучше бы ты уродился похожим на отца. Белому человеку намного легче прожить в нашей стране!
Жозе Алсеу, как выяснилось, смотрел на эту проблему иначе:
- Цвет кожи - не самое главное. Надо просто быть порядочным человеком, много работать и учиться. Тогда и успех придёт. Слава Богу, рабство в Бразилии отменено, так что многое зависит теперь от нас самих!
Слушая племянника, Дамиао думал, что этот мальчик и впрямь способен далеко пойти. Он был умён, честолюбив, энергичен - как его отец Гумерсинду, а кроме того, читал всякие мудрёные книги и мечтал стать учёным. Иногда, увлечённый какой-нибудь интересной книгой, он с таким восторгом рассказывал о ней Тизиу, что у того тоже возникало желание прочесть её. Такое общение с братом не прошло бесследно для Тизиу: этот непоседа вскоре выбился в отличники и даже заявил, что в будущем намерен выучиться на юриста или коммерсанта.
Дамиао не стал разочаровывать сына рассказами о том, сколько денег надо заплатить за обучение в колледже и тем более - в университете. Зачем лишать парня мечты и уже сейчас выбивать почву у него из-под ног? Пусть пока учится, а там, глядишь, ему и повезёт – может, сдаст экзамены на какую-то льготную стипендию. Дамиао приходилось слышать о подобных чудесах.
Антенор рассуждал примерно так же, поощряя пристрастие Жозе Алсеу к учёбе. А Нана тайком вздыхала, отчётливо понимая, откуда взялись эти честолюбивые замашки, у её сына.
- Когда-нибудь он поймёт, как жестоко устроена жизнь, и ему будет горько, оттого что он родился с такими задатками в бедняцкой семье, - сказала она как-то Антенору. - Но пусть лучше мой мальчик будет страдать от несправедливости, чем узнает правду о своём происхождении!
- Он никогда ничего не узнает, - уверенно произнёс Антенор. - А я буду работать не жалея сил, чтобы у Жозе Алсеу всё-таки была возможность учиться дальше!
Такие планы Антенор строил до начала кризиса. А потом жизнь день ото дня стала меняться к худшему, операции в торговом доме Сантоса почти прекратились, и Антенор остался без работы. В таком же положении оказался и Дамиао, поскольку в Сантос теперь не приезжали клиенты, для заключения сделок и возить в экипаже стало некого. Дамиао даже подумывал, не пора ли продавать лошадей, которых надо было кормить независимо от того, есть седоки или их нет.
Но Тизиу посоветовал отцу съездить к Франческо.
- Сеньор такой добрый и умный, он что-нибудь придумает! Может, опять возьмёт тебя кучером, а может, предложит какую-то другую работу. Да и я попрошусь к нему курьером в банк! Как ты думаешь, ему нужен курьер?
И вот они оба предстали перед Франческо, а тот, выслушав их просьбу, лишь развёл руками:
- Мне пришлось уволить половину банковских служащих. Денег в обороте нет, многие фабриканты, которым я давал кредиты, уже обанкротились, а те, что ещё держатся, не переводят на мой счёт никаких отчислений. У меня остался только неприкосновенный запас - для того, чтобы не прогореть окончательно и с Божьей помощью пережить этот страшный кризис.
- Значит, мы зря вас побеспокоили, - упавшим голосом произнёс Дамиао, но тут в разговор вступил Марко Антонио:
- Папа, если мы решили переехать в старый дом, то, может, нам стоит нанять Дамиао, чтобы он опять служил у нас кучером?
- Да! Конечно, сынок! - образовался этой идее Франческо. - Тем более что мадам Жанет не будет теперь к нему придираться!
- Ну, что я тебе говорил! – шепнул отцу Тизиу.
Франческо, взглянув на озорную физиономию мальчишки, улыбнулся:
- А для тебя, парень, у меня тоже есть работёнка. Сбегай прямо сейчас к доне Паоле, скажи ей, пусть укладывает вещи! Где твой экипаж, Дамиао? Ты перевезёшь мою жену и дочку в наш старый особняк!
- Экипаж со мной. Стоит у входа, - чётко доложил Дамиао.
- Тогда езжай к доне Паоле вместе со своим сыном! – скомандовал Франческо.

Радость переезда для Паолы и Франческо была омрачена скандалом, который устроил Анаклето.
- Ты посмотри, Инес, что творит этот старый пень! - кричал он на весь дом. - Сначала он задурил мозги нашей дочери, а теперь увозит от нас внучку!
- Твой зять и так слишком долго терпел тебя! - отвечала ему Инес.
- Ну да, ему было трудно жить рядом со мной, - продолжал в том же духе Анаклето. - И знаешь почему?
- Потому что ты хам и грубиян, каких свет не видывал!
- Нет, ошибаешься! Он бесился от того, что я выгляжу моложе его! Ты только взгляни: он же на ладан дышит! Наша внучка вот-вот останется сиротой.
Всё это он произносил в присутствии Франческо, который приехал за Паолой и дочкой.
- Я сдерживаюсь только потому, что вижу вас в последний раз! - сказал Франческо тестю. – Надеюсь, вы не станете беспокоить меня впредь!
Инес заплакала.
- Как же я буду жить без моей внученьки? Неужели я теперь не смогу её видеть?
- Вас, дона Инес, я всегда рад видеть в своём доме, - пояснил Франческо. - Но вы уж извините, это не относится к вашему супругу!
Когда экипаж Дамиао скрылся из виду, Инес заплакала навзрыд.
- Они уехали из-за тебя, проклятый сицилиец! Ну и чего ты добился? Жил как у Христа за пазухой… А теперь - ищу работу! Потому что зять больше не будет платить по нашим счетам.
- У нас ещё есть деньги в банке. Ты о них забыла? – глухо проворчал Анаклето.
- А что мы будем делать, когда они кончатся?
- Тогда я возьму тебя за руку и мы пойдём работать на какую-нибудь фазенду, - со злостью ответил Анаклето, добавив: - Будь проклят тот день, когда я продал свою плантацию!
- Ты можешь идти куда хочешь, - сказала ему Инес, - а я перееду жить к паоле. Ей понадобится моя помощь!
Она не ошиблась: уже на следующий день Паола, отправляясь на фабрику, решила завезти Аврору к бабушке Инес.
- Нам придётся либо оставлять её с моей матерью, либо нанимать няню, Франческо. Да и кухарку надо взять в дом. Я одна со всем не управлюсь.
- Дамиао сказал мне, что его сестра хорошо готовит. Только она, конечно же, негритянка. Тебя это не смутит?
Паола посмотрела на мужа с укоризной:
- Ты мог бы и не задавать мне такого вопроса.
- Ладно, - виновато произнёс Франческо. – Тогда я скажу Дамиао, чтобы он сегодня же перевёз сюда сестру вместе с её семьёй. Дом у нас теперь большой, места всем хватит! Если быть честным, то я бы с удовольствием поселил здесь и дону Инес, чтобы ты не возила туда-сюда Аурору. Но она же не сможет оставить твоего отца!
Паола ничего не ответила, но этот разговор матери передала.
- Скажи отцу, чтобы он прикусил свой поганый язык и пообещал Франческо больше никогда не скандалить. У моего мужа доброе сердце, он разрешит вам обоим поселиться у нас, если только папа будет вести себя поскромнее и потише.

Вечером Дамиао представил Паоле свою сестру и её семейство:
- Это Анастасия, или просто Нана. Вам понравится, как она готовит! А это её дети и муж.
- Сеньора, я не знаю, позволите ли вы здесь пожить, пока я не найду работу? - вступил в разговор Антенор.
- Я думаю, муж должен жить вместе с женой и детьми, - улыбнулась Паола. – Дамиао, проводи их в ту комнату, где раньше размещались служанки! А Жозе Алсеу,  наверное, захочет поселиться со своим братом?
- Да, сеньора! - ответил тот.
- Ну вот, кажется, мы всё и решили.
Так Нана, сама того не ведая, стала жить по соседству с Гумерсинду – человеком, которого она ненавидела и боялась больше всего на свете.
Прошло еще несколько дней, и вот как-то за обедом Тизиу сказал Антенору:
- А вы знаете, кто живёт здесь неподалёку? Наш хозяин с фазенды, сеньор Гумерсинду!
- Не может быть! – воскликнул Антенор, похолодев от ужаса.
- Но мы его сами только что видели, - подтвердил Жозе Алсеу. - Он входил в свой особняк.
Нана, не совладав с собственными нервами, вскочила из-за стола так резко, будто её ужалили.
- Доедайте быстрее! А мне надо идти на кухню! Жозе Алсеу, ты мне поможешь!
Дамиао, хорошо знавший свою сестру, легко догадался, что на самом деле стоит за её словами: сейчас она возьмёт в охапку детей и понесётся из этого дома куда глаза глядят, лишь бы уйти подальше от Гумерсинду. А допустить этого никак нельзя! И Дамиао решительно ухватил Нану за руку:
- Постой, сестра! Не надо торопиться… А ещё лучше – присядь… Я тоже слышал от Марко Антонио, что сеньор Гумерсинду купил тот дом не так давно и живёт там с женой и одной из своих дочерей.
- Да, мир тесен! - покачал головой Антенор.
- А в чём дело? Почему вы все так разволновались? – недоумённо спросил Жозе Алсеу.
- Мы не разволновались, а просто удивились, - раньше остальных нашёлся Антенор. – Ты разве не знаешь, что я был управляющим на фазенде этого плантатора?
- А мы с тобой одно время там жили, братишка, - подхватил Тизиу. – Ты забыл?
- Нет, я всё помню, Жулинью!
- Ну вот поэтому я и сказал, что мир тесен, - подвёл итог Антенор. – Спасибо за обед, Нана, - вызвался Дамиао. – Жозе Алсеу надо заниматься.
Он вышел на кухню вместе с сестрой и попросил её не паниковать и держать нервы в узде, чтобы Жозе Алсеу ничего не заподозрил. Нана же была слишком напугана и беспрестанно повторяла:
Какое невезение! Господи! Ну почему мне так не везёт? Это ж надо было так устроиться - прямо под боком у его отца!
- У Жозе Алсеу только один отец – Антенор! – возразил ей Дамиао. – Вспомни, твой сын уже ездил на ту проклятую фазенду, они виделись там с плантатором, и ни тот ни другой, ни о чём не догадались.
- А мне всё равно страшно!
- Твой страх пройдёт, если ты сумеешь взять себя в руки. Пока я не вижу для тебя никакой опасности. Антенор же говорил, что сеньор Гумерсинду никогда не наводил справок о своём тёмнокожем сыне. Он даже не знает, кого ты родила - мальчика или девочку!
- Я боюсь, что когда-нибудь он случайно встретит меня на улице и, конечно же, узнает! А потом придёт отбирать у меня сына!
- Если это случится, ты скажешь ему, что ребёнок родился мёртвым, и всё тут!
- Сказать такое? Господь с тобой, Дамиао!
- А почему нет? Это будет ложь во спасение. К тому же твой сын, слава Богу, родился не белым. В нём нет никакого сходства с отцом. И ты скажешь этому плантатору, что родила Жозе Алсеу совсем от другого мужчины, темнокожего!
- Надо сделать так, чтобы мне вообще не пришлось объясняться с Гумерсинду, - немного успокоившись, сказала Нана. – Я не должна, я не имею права потерять эту работу! Пожалуй, у меня нет другого выхода. Я останусь здесь, но никогда не выйду за ворота этого дома!
- Что ж, осторожность в таком деле не помешает, - одобрил её решение Дамиао. - Живи спокойно, сестра, всё обойдётся.
Он хотел на всякий случай ещё раз предупредить Тизиу, чтобы тот ненароком не выболтал семейную тайну Жозе Алсеу. Но Антенор успел опередить Дамиао и попросил Тизиу о том же.
- Да не беспокойтесь вы, - ответил тот. - Я умею хранить тайну! Ведь я же ничего не сказал Жозе Алсеу, когда мы были с ним на фазенде.
- Ты молодец, - похвалили его Антенор. – Но теперь сеньор Гумерсинду живёт с нами по соседству, и мало ли какая ситуация может возникнуть! А ты в любом случае держи язык за зубами! Понял?
- Да, я буду нем как рыба! - клятвенно заверил его Тизиу.

Глава 34

Небывалый урожай кофе в тот год обернулся для плантаторов Бразилии не радостью, а горем. Чтобы собрать и сохранить все кофейные зёрна, уже в середине сезона многим потребовалось дополнительно набирать рабочих и строить новые склады. Плантаторы устремились в банки за кредитами, но там их никто не ждал. При столь низких ценах на кофе банкиры, конечно же, не хотели кредитовать заведомо убыточное дело - они сами с трудом выживали в условиях кризиса.
На плантациях Гумерсинду деревья тоже ломились от созревавших кофейных зёрен, но ему не было нужды обивать пороги банков. Рабочей силы у него было предостаточно - благодаря соглашению, которое Анжелика заключила с итальянцами. Никто из них не покинул фазенды в поисках лучшей жизни, и ежемесячных выплат они с Анжелики не требовали, помня о том, что получат все деньги в конце сезона, когда продадут свою половину урожая.
О котировках на рынке рабочие были мало информированы, хотя и до них доходили слухи о низких ценах на кофе. Но до поры до времени они всё же, не теряли надежды на то, что кофе вновь подорожает, и продолжали безропотно обрабатывать плантации.
Однако для Гумерсинду и Анжелики это была мина замедленного действия. Взрыв должен был прогреметь непременно. Как только рабочие поймут, что выращенный кофе невозможно продать, они сочтут себя обманутыми, и… Страшно представить, что тогда  может случиться!
Гумерсинду старался об этом не думать, хотя и понимал, что надо готовить деньги для компенсации рабочим, иначе бунта не избежать! Но выручка от нынешнего урожая если и будет, то минимальная, а все свои сбережения Гумерсинду отдал в банк Франческо, о чём теперь очень сожалел, потому что его компаньон сильно пострадал от кризиса и едва сводил концы с концами. Правда, он  и сейчас уверял Гумерсинду, что не  обанкротится, как большинство его коллег-банкиров, выстоит во всех передрягах. А что  ему ещё оставалось говорить?
Гумерсинду же хоть и надеялся на изворотливость и большой опыт Франческо, но, как человек трезвомыслящий, вполне допускал иной исход. Порой тревога одолевала его настолько, что он не мог уснуть до рассвета.
А тут ещё Аугусту каждый день приносил дурные новости из парламента. По его словам, кризис продолжал углубляться, и дело шло к полному хаосу. Однажды он  попросил Гумерсинду:
- Помогите мне убедить Анжелику, что надо продать те плантации, которые достались нам в наследство от моего отца!
Гумерсинду был ошеломлён его просьбой.
- Продать плантации? Да как тебе могла прийти на ум такая ересь!
- Я просто оцениваю данную ситуацию как реалист. Если мы ещё немного протянем,  то вообще потеряем все кофейные плантации! Кстати, вам тоже следовало бы всё хорошенько взвесить и, возможно, продать свою фазенду сейчас, чтобы выручить за неё хоть какие-то деньги.
- Это будет последнее, на что я решусь в своей жизни! – заявил Гумерсинду, оскорблённый таким советом зятя.
Но Августу продолжил развивать свою мысль:
- Рано или поздно вам всё равно придётся это сделать. Вы же не захотите, чтобы Анжелика оставалась на фазенде до глубокой старости, одна! Сами посудите, долго ли  продержится наш брак, если она будет жить там, а я здесь?
- Анжелике нравится выращивать кофе. Она не захочет переехать в город.
- Но, что же, делать, если я выбрал карьеру политика? Разве моя жена не должна с этим считаться? Я хочу забрать их с дочкой сюда! И Анжелика ради сохранения семьи  переедет в Сан-Паулу! А кто будет заниматься вашей фазендой?
- У меня подрастает сын!
- Пока Гумерсинду вырастет, Анжелика состарится! Вам надо сейчас искать ей замену. Или продавать фазенду!
- Ты прав лишь в том, что Анжелика должна жить с мужем, - сказал зятю Гумерсинду. - А всё остальное для меня неприемлемо. Тот, кто жизнь положил на возделывание кофейных плантаций, скорее умрёт, чем согласится их продать!
Этот разговор происходил за обедом. Пока мужчины спорили, женщины слушали их  молча, но отнюдь не безучастно. Розане даже пришла в голову достаточно разумная идея. Позже она высказала её отцу:
- А ты не мог бы предложить Матео должность управляющего? Его призвание - работать на земле! Я думаю, он с радостью туда вернётся. И Анжелику это устроит, она сможет спокойно уехать к мужу.
- Ну да, Анжелика приедет сюда, а ты, конечно же, потащишься вслед за Матео на фазенду! – язвительно усмехнулся Гумерсинду, без труда разгадав нехитрый план дочери.
Розана не стала отрицать, что хотела бы поехать туда вместе с Матео.
- Но захочет ли он оставить здесь свою итальянку? - усомнился Гумерсинду. - И  вообще, отпустит ли она его?
- Отпустит! Во-первых, она работает на макаронной фабрике, во-вторых, Марко Антонио не разрешит ей увезти дочку на фазенду. Ну и самое главное: Матео давно уже сидит без работы и не может найти её в Сан-Паулу. Для них это был бы прекрасный выход! А я бы поехала туда не сразу. Подождала бы, пока Матео втянется в дело и уже не захочет его бросать.
- Ты всё рассчитала, кроме одного: твой муж по-прежнему живёт с итальянкой и, кажется, не думает от неё уходить, - печально произнёс Гумерсинду. - А вообще идея неплохая, над ней стоит подумать. Во всяком случае, Матео – тот человек, которому я смог бы доверить свою фазенду!

Прежде чем предлагать Матео работу на фазенде, Гумерсинду решил сам съездить туда и на месте оценить сложившуюся обстановку.
Его приезд Анжелика восприняла как спасение.
- Папа, как хорошо, что ты здесь! А то я уже сама собиралась ехать к тебе за советом! Я не знаю, что делать с таким количеством кофе. Амбары полностью забиты, и мы сушим его на открытых площадках. На ночь укрываем брезентом, чтобы уберечь от росы… Но самое ужасное – это нынешние цены на кофе! Если они не повысятся, то есть ли смысл вообще заниматься этим дальше?
- Есть! Пока ещё есть! - твёрдо ответил Гумерсинду.
- Но что же нам делать сейчас, папа?
- Собирать оставшиеся зёрна и - ждать!
- Чего? Повышения цен? Чуда?
- И того и другого, дочка, - печально промолвил Гумерсинду.
- А что мне говорить рабочим? Они уже сейчас понемногу ропщут. Их пугает дешевизна кофе на рынках.
Гумерсинду тяжело вздохнул. Ответа на этот вопрос у него тоже не было.
- Что бы ты ни сказала им, они всё равно будут требовать  от тебя денег. Тут очень кстати был бы какой-нибудь авторитетный итальянец вроде Матео или Бартоло! Но мой кум занят своими виноградниками. А вот Матео я постараюсь уговорить, чтобы он помог тебе. Ты не будешь возражать против такого управляющего?
- Я буду только рада! Но захочет ли он сюда вернуться?
- Розана считает, что это вполне возможно.
- Ну тогда езжай домой и посылай его сюда как можно скорее!
Гумерсинду уехал.
А на следующий день к дому Анжелики пришла возбуждённая толпа рабочих. Сначала из-за всеобщего шума и многочисленных выкриков Анжелика не могла понять, чего конкретно хотят от неё рабочие, но потом вперёд выдвинулся лидер - итальянец по имени Винолио, который и объяснил суть происходящего:
- Сеньора, мы узнали, что наш кофе никому не нужен. На него вообще нет покупателей! Все торги в городах прекратились!
- Это ложная информация, - спокойно возразила Анжелика. – Здесь был мой отец, он уехал только вчера. И от него я слышала, что кофе в Сан-Паулу продаётся, хотя и по низкой цене.
- А почему же сеньор Гумерсинду не продаёт свой прошлогодний кофе, который лежит на ваших складах? – спросил Винолио.
- Он ждёт, когда цены повысятся. И вам тоже нужно набраться терпения!
- Вам легко ждать, вы богатые! А у нас пустые карманы! – раздались выкрики из толпы.
Анжелике пришлось повысить голос:
- На нашей фазенде никто голодать не будет – это я вам обещаю! Возвращайтесь по своим домам и ждите! В ближайшие дни я надеюсь получить хорошие вести: правительство должно принять закон о государственной поддержке производителей кофе!
- Ну хорошо, мы ещё немного потерпим, - загудела толпа, но тут опять раздался  громкий голос Вннолио:
- Тише, вы! Это ещё не всё! Что мы, зря сюда приходили? Надо потребовать изменения договора!
Толпа умолкла, а Винолио вновь обратился к Анжелике:
- Сеньора, мы пришли сюда, чтобы продать вам свою половину кофе. По любой  цене! Нам нужны деньги сейчас, потому что многие из нас хотят вернуться в Италию.
- Продавать кофе за бесценок - это значит не уважать свой труд! - парировала Анжелика, думая о том, что у неё нет денег на покупку всего кофе даже по минимальной  цене. - Я ещё раз советую вам подождать, пока кризис пойдёт на убыль.
- Мы это поняли, сеньора, и согласны подождать, - ответил за всех Винолио, - но только при условии, что вы дадите нам часть денег прямо сейчас!
- Да, правильно! Давайте деньги! - поддержала его толпа. - Без денег мы не будем ждать, уйдём на другие фазенды!
- Хорошо, я поняла ваши требования, - сказала Анжелика. - И передам их моему  отцу, потому что денежные вопросы в нашей семье решает он!
- Нам всё равно, кто из вас будет платить, - загалдели итальянцы.
Анжелика между тем продолжила:
- Для того, чтобы обсудить ваши требования с отцом, мне нужно уехать на несколько дней в Сан-Паулу. А вы должны пообещать мне, что всё это время будете спокойно работать и ждать моего возвращения.
- Не волнуйтесь, сеньора, - вновь ответил за всех Винолио. - Тут будет полный порядок! А вы обязательно привезите с собой деньги!

Внезапный приезд Анжелики немало удивил Гумерсинду.
- Дочка, ты приехала, чтобы забрать с собой Матео? Я всё сказал ему, но он  попросил время на раздумье...
- Нет, папа, я приехала, потому что не могу обойтись без твоей помощи! А если  говорить точнее, то мне нужны деньги. Очень много денег!
Выслушав подробный рассказ Анжелики, Гумерсинду пришёл к выводу, что требования итальянцев ему придётся удовлетворить. И отправился за деньгами в банк Мальяно.
А Франческо прямо ему сказал:
- Дорогой мой компаньон, я, конечно, могу вам дать эти деньги, но в таком случае разорится одна из тех фабрик, благодаря которой ещё функционирует наш с вами банк! Так что думайте сами, вы ведь совладелец банка!
Гумерсинду подумал и ответил:
- Нет, спасайте лучше нашу фабрику, дорогой Мальяно. А с ней и весь наш банк!
- Сеньор Гумерсинду, вы самый лучший партнёр из всех, что когда-либо у меня были, - растроганно произнёс Франческо. – И я теперь не сомневаюсь, что вместе с вами сумею преодолеть любой кризис!
Решение Гумерсинду оставить деньги в банке, и таким образом сохранить возможность для спасения всех своих сбережений Анжелике было понятным, но с чем ей теперь возвращаться на фазенду? Этот вопрос она и задала отцу.
- Я сам туда поеду и уговорю итальянцев! – ответил он.
Анжелика с сомнением покачала головой, а её муж воспользовался ситуацией и сообщил, что уже нашёл покупателя на те плантации, которые достались ему от отца.
- Я не позволю их продать! - тотчас же отозвалась Анжелика.
- Нет, дорогая, я уже принял решение, мягко произнёс Аугусту. - Это нужно для того, чтобы ты не тратила силы на уговоры итальянских работником и чтобы мы жили одной семьёй - ты, я и Мария Алина.
- Значит, ты собираешься сделать это в интересах нашей семьи - пустить по ветру  отцовское наследство?!
- Я нашёл покупателя, который предложил мне достаточно высокую цену - разумеется, по сегодняшним меркам, - возразил Аугусту. - И это, на мой взгляд, как раз отвечает интересам нашей семьи.
Анжелика посмотрела на него уничтожающим взглядом и сказала, как отрезала:
- Тебе не удастся сохранить семью, Аугусту! Потому что я уйду от тебя, если ты  продашь фазенду!
- Не горячись, дочка, - вынужден был вмешаться Гумерсинду. - Твой муж во многом прав. А ты, Аугусту, ещё раз всё хорошенько обдумай, прежде чем решиться на эту сделку.
Напуганные заявлением Анжелики, Мария и Гумерсинду принялись увещевать её в отсутствие зятя. Перебивая друг друга, стали говорить, что Аутусту вправе распоряжаться своим наследством, как ему заблагорассудится, а она должиа уважать мужа и не разрушать брак, за который прежде так боролась.
- Имей в виду, двух разведённых дочерей в одном доме я не выдержу! - пригрозил ей  Гумерсинду и тут же получил неожиданный отпор:
- А кто тебе сказал, что я буду жить здесь, у тебя под крылышком? У меня совсем другие планы!
- Нет, Анжелика, я больше не намерен слушать этот бред! - рассердился Гумерсинду. - И не позволю тебе разрушить семью, тем более из-за такого пустяка! Ты согласишься с Аугусту, какое бы решение он ни принял!
- Хорошо, папа, - насмешливо произнесла она, - пусть мой муж избавляется от фазенды и тратит все деньги со своей возлюбленной!
- Господи! О чём ты говоришь, дочка? - испугался Гумерсинду. - Неужели Аугусту опять завёл любовницу?
- А ты не знал этого, папа? - засмеялась Анжелика. - У него теперь умопомрачительный роман с политикой! О ней я и говорю.
Перед отъездом на фазенду Гумерсинду сказал зятю:
- Ты действуй по своему усмотрению. Только всё же постарайся не продешевить. А твоей жене, в конечном счёте, придётся смириться.
- Я вижу, ты всё уже за меня решил, папа! – воскликнула подошедшая к ним Анжелика.
- Дочка, сейчас не время спорить, - осадил её Гумерсинду. – Нам с тобой предстоит тяжкое дело – договориться с итальянцами.
- Вы не обязаны платить аванс, это не предусмотрено в договоре. Так и скажите им! – посоветовал Аугусту.
- Но они действительно нуждаются в помощи! – воскликнула Анжелика.
- Я знаю, но у меня сейчас нет денег, - напомнил ей Гумерсинду. – Нам пора собираться в дорогу. А если Матео в моё отсутствие ответит согласием, ты, Аугусту, сразу же отправь его на фазенду.
- Я выполню ваше поручение, - пообещал тот. – А вы, пожалуйста, не оставляйте там Анжелику с этим итальянцем! Пусть она берёт дочку и едет сюда вместе с вами.
- Это что, ревность? – изумилась Анжелика. – Вот уж не ожидала!..

Приехав на фазенду, Гумерсинлу собрал рабочих и пустил в ход всё своё обаяние, а также немалые познания в человеческой психологии, приобретённые им за долгую жизнь.
- Я прошу выслушать меня, - произнёс он громовым голосом, и толпа сразу же утихла. - Не буду вас обманывать, положение на рынке сложилось не самое благоприятное. Но я выращиваю кофе давно и пережил немало подобных кризисов.  Надеюсь пережить и этот, терпения у меня хватит. Если бы я был нетерпелив, то не добился бы того, что сейчас имею. А вы, если не хотите ждать улучшения обстановки, которое всегда неизбежно следует за кризисом, можете спустить свой кофе хоть сейчас! Я готов купить его весь без остатка, по той цене, какая установилась на рынке сегодня!
- Папа, что ты говоришь? – испугалась Анжелика. – Не делай этого, прошу тебя!
- Помолчи, дочка, я в убытке не останусь! – произнёс он вроде бы и тихо, но не настолько, чтобы в толпе его не услышали.
Анжелика умолкла, сообразив, что отец затеял с итальянцами какую-то хитрую игру.
- А сколько вы заплатите за наш кофе? – подал голос Винолио. – Мы не знаем нынешних цен.
- Так пройдитесь по округе и узнайте! – предложил Гумерсинду. - Поищите  наиболее выгодную цену, я заплачу.
На том собрание и закончилось.
Когда рабочие ушли, Анжелика подступила к отцу:
- Что же ты натворил, папа? У тебя же нет денег!
- Не волнуйся. Они сейчас пойдут по фазендам, а им назовут смехотворные цены, потому что их кофе здесь никому не нужен. А ещё более вероятно, что они вообще не станут никуда ходить.
- Почему ты так думаешь?
- Потому что они не дураки, Анжелика!
Его догадка подтвердилась уже на следующий день. Несколько итальянцев во главе с Винолио пришли к нему и сказали, что передумали продавать кофе и согласны потерпеть ещё некоторое время.
- Ведь никто из нас не голодает, как в Италии, - аргументировали они своё решение. - А если цены вскоре повысятся, то мы не будем кусать локти, сеньор.
- И не будете говорить, что я вас обжулил, скупив кофе по дешёвке, - добавил  вполне довольный таким исходом Гумерсинду.

Глава  36

Неудачная попытка назначить Матео управляющим фазенды весьма огорчила Гумерсинду, но у него ещё оставалась слабая надежда на то, что кум Бартоло не откажет ему в помощи – оставит хотя бы ненадолго свой виноградник и поддержит Анжелику в столь трудное время.
С этой целью Гумерсинду и отправился в провинцию Жундиаи, хотя не был до конца уверен, что посмеет просить Бартоло о такой огромной услуге. Виноградник тоже требует постоянного ухода, и Леонора в одиночку с ним не справится. Да что там Леонора, если даже Бартоло не потянул это дело один, без жены! Приехал однажды к Гумерсинду исхудавший, осунувшийся и сказал, что вынужден забрать жену и дочку, несмотря на то, что ему придётся туго без тех денег, которые получала Леонора у кумовьёв.
С той поры Гумерсинду не видел ни Бартоло, ни Леоноры и не знал, как у них идут дела. Догадывался только, что кризис ударил и по ним, а значит, живут они наверняка трудно. Однако Гумерсинду и представить не мог, в каком бедственном положении  оказались его кумовья.
Весь свой небольшой участок земли Бартоло засадил виноградом, который ещё не плодоносил и, стало быть, не приносил никакой прибыли. Места для посадки кукурузы, фасоли, овощей на участке не осталось, всё это нужно было покупать у соседей, а деньги,  некогда заработанные Леонорой, незаметно подошли к концу. Бартоло пробовал подрядиться на ближайших фазендах, чтобы хоть как-то прокормить семью, но плантаторы не испытывали нужды в дополнительных рабочих руках. И только сеньор Серезер, имевший здесь большой виноградник, иногда прибегал к услугам Бартоло, причём делал это исключительно из сострадания.
Вот какие подробности узнал Гумерсинду, приехав к своим кумовьям. Нет, они не жаловались на трудности, просто рассказывали всё как есть. Их гораздо больше смущало то, что они вынуждены были принимать Гумерсинду в такой лачуге и потчевать его лишь зеленью да кашей.
- А нельзя ли ваш виноградник сдать хотя бы на время в аренду? – осторожно спросил Гумерсинду. – Тогда бы вы смогли поработать у меня на фазенде… Анжелике, сейчас очень нужен хороший управляющий.
Эту идею Бартоло и Леонора восприняли как спасение. Оставалось только договориться с сеньором Серезером – единственным человеком, который согласился бы помочь Бартоло, взяв на себя хлопоты о его винограднике.
Сеньор Серезер не отказал Бартоло в поддержке, и таким образом Гумерсинду получил в своё распоряжение прекрасного управляющего, способного изъясняться с итальянцами на родном языке.
- Твоя задача - внушать им, что они должны держаться как можно дольше и не отдавать свой кофе за бесценок, - наставлял его Гумерсинду. - Я понимаю, их терпение  уже на пределе, но если они сейчас потребуют от меня денег, даже в обмен на весь  причитающийся им кофе, мне будет нечем расплатиться с твоими земляками, Бартоло!
- Неужели и у вас всё так плохо?
- Да, кум, плохо. Я имел неосторожность вложить все свои сбережения в банк  сеньора Мальяно, а он сам теперь на грани разорения. Мне остаётся только ждать, когда повысятся цены на кофе. Если этого не случится в скором времени, я вполне могу потерять и фазенду.
- Но неужели же ничего нельзя придумать, чтобы спасти её?
- Как видишь, я пытаюсь это сделать. Вот, приехал за тобой, чтобы ты помог мне  удержать от бунта твоих горячих итальянцев, а я бы выйграл время. К тому же я надеюсь, что и мой компаньон Мальяно не сидит сложа руки. Наверняка он тоже что-то предпринимает. Но в целом положение тревожное…

Отправив Бартоло на фазенду, Гумерсинду вернулся в Сан-Паулу и обрадовал  Аугусту:
- Теперь ты можешь спокойно забирать Анжелику и Марию сюда, в город. Я сделал всё, что мог, для спасения твоего брака и… и моей фазенды.
- Спасибо. Я тоже кое-что успел сделать за это время, - с довольным видом сообщил ему Аугусту. - Договорился с немцами о продаже своих плантаций. Только боюсь, что Анжелика воспротивится. Вы же знаете её мнение на сей счёт!
- Ты волен поступать как считаешь нужным.
- Но Анжелика должна подписать купчую как совладелица! Ей необходимо  присутствовать здесь при заключении сделки.
- Ты думаешь, она даже не захочет ехать сюда для этого?
- Вы хорошо знаете свою дочь! Именно так она, вероятнее всего, и поступит. Поэтому я хотел бы, чтобы мы вместе съездили за ней на фазенду.
- Что ж, поедем, - согласился Гумерсинду. - Может, я смогу уговорить её вообще  оставить фазенду на Бартоло.
- Это было бы замечательно.
- А скажи, ты продаёшь только плантации, не включая кофе, который находится в амбарах? - заинтересованно спросил Гумерсинду.
- Я хотел продать им заодно и кофе, но мы не сошлись в цене.
- И что же ты намерен делать со всем этим кофе?
- Это для меня такая же проблема, как и для вас, - беспомощно развёл руками Аугусту. – Но хорошо, хоть плантации я продал по достаточно высокой цене. Так мы сможем спасти хотя бы вашу фазенду. Потому что Акционерный банк Мальяно доживает последние дни, а Республиканский банк вообще закрылся.
- Ты точно знаешь? – упавшим голосом спросил Гумерсинду.
- Да. Об этом сегодня только и говорили в парламенте.
Но Мальяно уверял меня, что фабрики, в которые он вложил в том числе и мои деньги, пока ещё работают!
- Многие из них уже обанкротились. А оставшиеся висят на волоске. Так что деньги свои вы вряд ли когда-либо получите от сеньора Мальяно.
- Боже мой, как же я промахнулся! - в отчаянии воскликнул Гумерсинду.
Аугусту, никогда не видевший тестя таким растерянным и подавленным, поспешил его утешить:
- Вы не должны так убиваться. Тех денег, что я выручу от продажи плантаций,  вполне хватит для спасения вашей фазенды! Как только я получу их, они - ваши!
- Спасибо, дорогой зять! - растроганно произнёс Гумерсинду. - Но ты  представляешь, каково мне брать у тебя деньги?
- Мы теперь одна семья, не так ли? - с обидой произнёс Аугусту. - А я, при всех моих недостатках, способен помнить добро и ценить его! Когда умер мой отец, вы оплатили его долги из собственного кармана. Так что эти плантации фактически ваши! И деньги от их продажи тоже принадлежат вам по праву!
- Это не совсем так, ты же прекрасно знаешь, - хмуро произнёс Гумерсинду. - Но я  благодарен тебе, Аугусту! Лишиться фазенды для меня было бы равносильно смерти.
- Тогда скажите это своей упрямой дочери, и пусть она подпишет документы о продаже.
- Да, я постараюсь её убедить, другого выхода у меня нет, - печально констатировал Гумерсинду.
Однако убедить Анжелику оказалось не просто. Едва услышав, по какому поводу приехали к ней отец и муж, она тотчас же заявила:
- Если эти бумаги должна подписать твоя жена, Аугусту, то поскорее ищи себе другую жену, потому что у меня рука не поднимется на такое кощунственное дело!
- Анжелика, послушай!.. – попытался пробиться к её здравому смыслу Аугусту, но она не дала сказать ему и слова.
- Я знаю наперёд всё, что ты будешь говорить. И твои доводы для меня неубедительны. Я не могу отдать эти деревья каким-то немцам, которые понятия не имеют, как выращивать кофе, и скорее всего завтра же их вырубят! А если ты будешь настаивать на моей подписи, то я попросту уйду от тебя! Потому что ты даже хуже, чем эти немцы, ты предатель, Аугусту!
Задетый за живое, он не стал терпеть такой несправедливости и тоже проявил жёсткость:
- Хорошо, я согласен потерять тебя, но твоего отца я выручу!
- О чём ты говоришь, Аугусту? - спросила Анжелика уже не столь воинственно.
- Я продаю наши фазенды для того, чтобы твой отец не потерял свою! - пояснил он ей с предельной прямотой.
- Не верю! Ни одному твоему слову не верю! Папа, что же ты молчишь? - обратилась она к Гумерсинду. - Это ведь не может быть правдой!
- Увы, дочка, это правда, - с горечью подтвердил он. - Если ты не подпишешь те  проклятые бумаги, твой отец разорится м мы не сможем сохранить даже нашу фазенду, на которой вы с Розаной родились и выросли!
Только после этих горьких слов отца Анжелика, наконец, смирилась и уступила мужу.
А приехав в Сан-Паулу, она сказала матери:
- Живя там, на фазенде, я не представляла истинных масштабов той беды, которая на всех нас обрушилась. Но теперь я прозрела, и буду вести себя с мужем так же, как ты всегда вела себя с папой.
- Неужели наша дочка образумилась? Гумерсинду, ты слышал, что она тут говорила? - защебетала от радости Мария. – Какое счастье!
- Да, я с тобой согласен, это действительно счастье, - тоже улыбнулся он. – А ты ведь ещё не знаешь, что Анжелика и Мария теперь будут жить с нами постоянно!
- Слава Богу! – облегчённо вздохнула Мария. – Воистину говорится: не было счастья, да несчастье помогло!

В дальновидности своего мужа Анжелика смогла убедиться уже на следующий день, когда к Гумерсинду пришёл осунувшийся и постаревший Франческо с дурным известием.
- Я очень сожалею, что вынужден вам это говорить, сеньор Гумерсинду, - произнёс он глухо, - но я тоже не выдержал проклятого кризиса и вчера закрыл свой банк.
- Означает ли это, что вы… то есть мы с вами, полностью обанкротились? – попросил уточнения Гумерсинду.
- Нет, пока ещё нет. Но фабрики, которые мы финансировали, посыпались одна за другой. Поэтому я и закрыл банк.
- Так вы разорили моего отца и пришли его об этом известить? Вот так просто? – не сдержала возмущения Розана.
Франческо ответил ей спокойным тоном:
- Да, я счёл своим долгом прийти сюда, хотя это мне далось, поверьте, нелегко. К тому же никто их моих партнёров не разорился больше, чем я.
Гумерсинду строго посмотрел на дочь:
- Розана, не вмешивайся в наш разговор! Когда твой отец вкладывал деньги в банк сеньора Франческо, он осознавал, что идёт на риск.
- Спасибо, сеньор Гумерсинду, что вы признаёте это. У меня на душе стало немного легче.
- Но нам от этого ни сколько не легче, - вновь не удержалась от замечания Розана.
- Я очень сожалею, - только и мог ответить на это Франческо.
В его глазах стояла такая боль, от которой даже Розане стало не по себе.
- Простите, сеньор Франческо, - повинилась  она. – Вам тоже сейчас тяжело, я понимаю. Но может, вдвоём с Марко Антонио вы что-нибудь придумаете и не допустите полного банкротства?
- Я не перестану бороться, пока буду жив! - как клятву произнёс Франческо. - Мой банк ещё не рухнул - он временно закрылся!
- Значит, ещё есть надежда?.. - подхватила Розана.
- Надежда, как известно, умирает последней. А что касается Марко Антонио, то я не так давно отправил его в Манаус, Розана. И теперь благодарю Бога, что мой сын не видит того позора, который сейчас переживает его отец!..
Когда он ушёл и все стали обсуждать, что же делать дальше, Розана вдруг сказала  сестре:
- Бедный Марко Антонио! Представляю, как он расстроится, вернувшись из поездки!
Анжелика возмутилась:
- Наша семья разорена по вине этого итальянца, а ты ещё беспокоишься о его сыне?!
- Да, беспокоюсь! – с вызовом ответила Розана. – А что тут странного? Я не испытываю ненависти к Марко Антонио.
- Вот как? - удивилась Анжелика. – Может, ты жалеешь о том, что у вас не сложилась семья?
- Нет, не жалею. Но признаю, что была полной дурой! Со мной рядом находился такой благородный человек, а я спала с ним и думала при этом о Матео…
- Похоже, в тебе назревает какая-то перемена, сестра! - не без удовлетворения  заметила Анжелика, а Розана с ней согласилась:
- Да, я хочу забыть Матео! Навсегда забыть. Правильно говорит Мариана: я  не должна губить свою молодость и страдать всю жизнь из-за этой проклятой любви!
- Дай Бог, чтобы тебе удалось осуществить это на деле, - пожелала ей Анжелика, хотя и не слишком верила в то, что Розана сможет когда-нибудь избавиться от любви к   Матео.
Розана же, словно подслушав мысли сестры, ответила на них:
- Я буду брать пример с тебя, сестричка. Ты же сумела подавить в себе любовь к Матео, вот и я смогу, если очень этого захочу!
- Да, я сумела... - грустно произнесла Анжелика. - Мой удел - быть женой своего мужа-депутата. Даже дело, которому я отдавала всю душу, у меня теперь отобрали…
- Ты так сильно переживаешь из-за того, что уехала с фазенды?
- Конечно, переживаю, - не стала скрывать Анжелика. - Но я всегда знала, что рано или поздно это должно произойти, и подспудно готовилась к такой перемене. Теперь я  буду смиренной, как наша мама, которая никогда не перечила мужу и была для него надёжной опорой во всех жизненных передрягах.
Этим благим намерениям не суждено было осуществиться. Анжелика забыла о них тотчас же, как узнала, что вместе с плантациями Аугусту сумел-таки продать и весь кофе, хранившийся в амбарах и брезентовых укрытиях.
- В последний момент немцы назвали такую цену, которая меня устроила! – ликовал он, не замечая, как изумлённо округлились глаза его жены.
- Ты продал, в том числе и кофе, принадлежащий нашим рабочим? – спросила она таким тоном, который не предвещал ничего хорошего для Аугусту.
Но он продолжал сохранять невозмутимость:
- Да, продал. Пусть немцы сами разбираются теперь с итальянцами! А все деньги я пока положил в немецкий банк. В отличие от наших банков он не разорился!
- Половину денег, вырученных а кофе, мы должны отдать нашим рабочим! – безапеляционно заявила Анжелика.
Гумерсинду также поддержал дочь:
- Мы ведь заключили с итальянцами договор и не можем разорвать его без их ведома и согласия. Плантации действительно принадлежали не им, а вот половина всего кофе - это уже их собственность, которой вы не имели права распоряжаться, сеньор депутат!
- Я знаю это не хуже вас, - обиделся Аугусту. - Поэтому и внёс в договор с немецкими специалистами пункт, согласно которому они обязуется выплатить денежную компенсацию итальянским рабочим.
- Представляю, какой будет эта компенсация! Мизер! – вспыхнула Анжелика. – Ты сам посуди, Аугусту, не станут же немцы дважды платить за один и тот же кофе!
- А это уже их проблемы! Пусть сами в них разбираются, - беспечно ответил он, чем окончательно вывел Анжелику из равновесия.
- Так вот, значит, что скрывается за теми высокими понятиями, о которых ты любишь говорить с трибуны! Честность, порядочность, справедливость… Где же они, Аугусту? Сегодня ты приоткрыл своё истинное лицо, и я не знаю, смогу ли жить с тем человеком, какого сейчас увидела.
- Ну вот, опять ты за своё! - расстроился он. - Сколько можно угрожать мне разводом?
Гумерсинду, стремившийся любой ценой удержать Анжелику в браке, вынужден был смягчить свой прежний тон.
- Давайте не будем упрекать и тем более оскорблять друг друга, - произнёс он примирительно. А лучше подумаем, как исправить сложившееся положение. Говорить с итальянцами нам всё равно придётся, это ясно. Мы должны хотя бы поблагодарить их за добросовестный труд, прежде чем передать новым хозяевам.
- Они сочтут нашу благодарность за оскорбление, если мы обойдёмся только ею и не расплатимся с ними за кофе! – гневно бросила Анжелика.
- Деньги мы им заплатим, - успокоил её Гумерсинду. - Это даже не подлежит обсуждению. Свои обещания я привык исполнять, чего бы мне это ни стоило. Плохо, конечно, что ты продал кофе итальянцев без их согласия. Но при нынешних ценах они в накладе не останутся, только надо им это объяснить, чтоб никто не заподозрил нас в обмане. Ну и, конечно, следует отдать им вырученные деньги.
- Насколько я понял, вы уже сами всё решили и обсуждать нам больше нечего, - поднялся из-за стола Аугусту, которому было неприятно сознавать, что он допустил серьёзный просчёт при заключении сделки.
Но Гумерсинду остановил его:
- Нет, дорогой зять, к обсуждению мы ещё и не приступали. Я прошу тебя задержаться на некоторое время, потому что именно от твоего решения будет зависеть и судьба моей фазенды, и в конечном счёте моя честь.
- О каком решении вы говорите, сеньор Гумерсинду? - теперь уже абсолютно ничего не понял Аугусту.
- Сейчас объясню, - сказал Гумерсинду, тяжело вздохнув. Ему трудно было произнести то, о чём он собирался поговорить сейчас с Аугусту. А ещё труднее было переносить собственную несостоятельность, из-за которой он теперь должен был впасть в финансовую зависимость от зятя, да ещё и просить того, чтобы он снизошёл до такой милости.
Но Гумерсинду был мужественным человеком и законы чести ставил превыше всего, поэтому он и обратился к Аугусту после небольшой паузы:
- Продав кофе итальянцев по достаточно высокой цене, ты не подумал о последствиях этой сделки. А они таковы, что теперь я должен по той же цене скупить весь кофе у тех, кто работал на моей фазенде. Иначе будет бунт!
- Им не обязательно знать, сколько денег за тот злосчастный кофе уплатили нам немцы!
- Это значит, ты предлагаешь нам присвоить часть их денег?! – возмущённо воскликнула Анжелика.
- Ну что же делать, если так вышло! – развёл руками Аугусту. - Давайте рассмотрим эту сделку в другом ракурсе. Скажите, если бы итальянцы сами вели переговоры с немцами, то неужели бы они смогли сговориться о такой высокой цене? Даже я склонил их на уступку только потому, что предлагал кофе вместе с плантациями, в которых они были так заинтересованы! Поэтому мы без зазрения совести можем считать, что разницу в цене я получил как процент за посреднические услуги!
- Нет, у нас разные понятия о совести! – гневно отреагировала на это предложение Анжелика. - Итальянцы согласились терпеть, ждать повышения цен на рынке. Возможно, через некоторое время они бы продали свой кофе и дороже, чем ты продал его сегодня. А может, они бы и продешевили, но это был бы их собственный выбор. Они ведь не давали тебе никаких полномочий на продажу. И моя совесть не позволит мне присвоить их деньги! Папа, я думаю, ты со мной согласишься?
- Я уже сказал, что надо отдать все деньги итальянцам, - ответил  Гумерсинду. - Но у меня нет денег, чтобы по такой же цене купить кофе у оставшихся рабочих. И поэтому я должен обратиться с просьбой к тебе, Аугусту: разреши мне воспользоваться твоими деньгами под залог моей фазенды! Если мне со временем не удастся продать этот кофе подороже, и я окончательно разорюсь, то фазенда перейдёт в твою собственность!
Он, наконец, произнёс то, что потребовало от него огромного душевного напряжения, и теперь сидел опустошённый, раздавленный. Анжелика и Аугусту даже замерли на какое-то мгновение: им показалось, что у Гумерсинду случился сердечный приступ. Анжелика первой оправилась от шока и бросилась к отцу:
- Тебе плохо, папа?
- Да уж, чего ж тут хорошего, - слабым голосом ответил он.
Аугусту тем временем тоже пришёл в себя и напомнил Гумерсинду, что ещё до сделки предполагал отдать все деньги в его распоряжение, о чём и говорил ему неоднократно.
- Вы можете использовать эти деньги как захотите, - повторил он снова. – И ни о каком залоге тут не может быть и речи! Не обижайте меня. Мы всё-таки одна семья.
- Хорошо, Аугусту, спасибо, - тихо произнёс Гумерсинду. – Я возьму эти деньги. Только использовать их я уже не смогу так, как хотел. Я ведь собирался только чуть-чуть поддержать рабочих, если кризис затянется. А покупать у них кофе, да ещё в такой критический момент, вовсе не входило в мои планы… Но теперь-то что говорить!..
Их долгий и трудный спор, наконец, закончился. Но вместе с ним закончилось и согласие, установившееся было между Анжеликой и Аугусту.
- Я потеряла к нему уважение, - сказала Анжелика сестре. – А без этого невозможно строить супружеские отношения.
- Но он же спас нашу фазенду! – возразила ей Розана.
Анжелика скептически усмехнулась:
- Да ничего он на самом деле не спас! Только добавил отцу лишних хлопот…  Господи, хоть бы этот кризис поскорее миновал! У нас ведь теперь осталась только отцовская фазенда, больше нам продавать нечего. И если мы её потеряем - я точно разведусь с Аугусту!
Она не стала говорить Розане, что с лёгкостью сделала бы это уже сейчас, но не хочет ещё больше огорчать отца, и потому вынуждена терпеть рядом с собой Аугусту.
Именно ради спокойствия отца она отправилась вместе с Аугусту на те фазенды, что он продал немцам, и, поблагодарив рабочих за сотрудничество, отдала им все деньги, вырученные от продажи кофе.
Недовольных среди итальянцев не оказалось. Они лишь были огорчены сменой хозяев.
- Немцы не будут с нами так щедры, как вы, сеньора, - говорили Анжелике очень многие рабочие. – Но мы всё понимаем: этот проклятый кризис вынудил вас продать фазенды. А мы теперь, наверное, уедем обратно в Италию…
- Анжелика слушала их со слезами на глазах. Ей были бесконечно дороги эти люди, эти деревья, с которыми она сейчас прощалась навсегда. А немцы, деловито расхаживавшие по фазенде, были ненависты Анжелике.
- Я больше не могу выносить эту пытку, - сказала она Аугусту, и он не мешкая повёз её домой.
А Гумерсинду тем временем выступал перед рабочими своей фазенды и объяснял им, какую выгодную сделку провернул его зять, продав значительную часть кофе по цене, которая гораздо больше розничной.
- Я хочу, чтобы вы были в равном положении с теми, кто работал на фазендах моего зятя, и поэтому готов купить у вас кофе по такой же цене. А если она кого-то не устраивает, тот может сам искать покупателя на свой кофе. Но и риск тогда останется за ним.
Желающих рисковать в одиночку не нашлось. Все были счастливы. И от души благодарили Гумерсинду, не подозревая даже, что он сейчас раздал им практически все деньги, а сам остался ни с чем.
- Как ты думаешь, они не помчатся с этими деньгами в свою Италию? – спросил Гумерсинду у Бартоло.
Тот расхохотался:
- Да их теперь палкой отсюда не выгонишь! Кто же откажется от половины урожая? Они уже спрашивали меня, когда вы будете заключать с ними договор на следующий год и сохранятся ли прежние условия.
- Всё будет зависеть от того, когда закончится кризис. Если я не смогу продать их кофе подороже, то мне самому скоро придётся идти в наёмные рабочие, - ответил Гумерсинду. – Но ты им этого не говори, дорогой кум. Пусть они празднуют и пляшут свою тарантеллу. Да и я, пожалуй, попляшу с кумой на этом празднике жизни, если ты, конечно, не станешь меня к ней ревновать!

Глава 38

Кризис отступал, и жизнь с каждым днём становилась всё легче для любого бразильца, будь то богач, потерявший за несколько месяцев своё состояние, или бедняк, лишившийся работы.
Промышленность потихоньку оживала, фабрики стали открываться вновь. Паола восстановила у себя на производстве полную рабочую неделю, и Жулиана получала теперь гораздо больше денег, чем прежде.
Матео тоже удалось устроиться грузчиком па мукомольную фабрику, правда, это был очень тяжёлый, изматывающий труд. Матео, сильный и здоровый мужчина, возвращался домой, едва передвигая ноги от усталости. Засыпал он как убитый, но даже за ночь не мог полностью восстановить силы.
- Этот проклятый Матараццо, наш земляк, выжимает из рабочих все соки! - негодовал Матео, рассказывая Жулиане, как нелегко ему приходится на той мукомольной фабрике.
Жулиана снова, уже в который раз, советовала мужу попроситься на работу к Амадео.
- Вы же вроде с ним полностью помирились. Амадео не держит на тебя зло, иначе бы он подобрал для своей дочери других крёстных. А когда мы с тобой крестили Марию Долорес, он снова предлагал тебе работать с ним, я слышала! Почему ты всё время отказываешься?
- Не знаю, - отвечал Матео. - Наверное, опасаюсь, что не смогу там долго удержаться. С Амадео можно водить дружбу, пока он просто живёт тут по соседству, а не командует мной как начальник. С ним и раньше было трудно сработаться, а теперь он, должно быть, и вовсе зазнался. Его дела круто пошли в гору! Во время кризиса никто не строил жилых домов, кроме Амадео. И сейчас он продал все квартиры по баснословной  цене! Он сам говорил мн, что на вырученные деньги собирается строить сразу несколько домов, и в том числе один - для своей семьи.
- Но может, лучше всё-таки терпеть придирки Амадео, чем надрываться на фабрике  Матараццо?
- Не знаю, не знаю... Если Матараццо и дальше будет так эксплуатировать, я уйду от него и поищу работу в другом месте. Сейчас опять везде нуждаются в рабочих.
Жулиана не хотела с ним спорить и лишь вздыхала украдкой, видя, как мается Матео, не в силах найти себе дело по душе.
Но ещё больше, чем Матео, беспокоил Жулиану Марко Антонио. Где он? Что с ним? Жив ли он вообще?
Паола рассказала Жулиане, в каком ужасном настроении уезжал Марко Антонио из  Сан-Паулу. Отец послал его в Манаус, но он обмолвился, что может и не вернуться домой. А что это означает? Паоле показалось, будто Марко Антонио собирался уехать куда-нибудь подальше от Жулианы - в Европу, например. Но почему от него нет никаких вестей? Может, он имел в виду что-то совсем другое? Ведь он не раз говорил, что без Жулианы жизнь для него потеряла всякий смысл. Не дай Бог, он и впрямь задумал свести счёты с жизнью! Как его уберечь от этого отчаянного шага? Господи, вразуми его, помоги ему, где бы он сейчас ни был!
Подобные молитвы обращали к Создателю в те дни и Франческо, и Паола, и, конечно же, мать Марко Антонио, мадам Жанет, не забывавшая о сыне и в минуты своего счастья, которое она обрела в лице Жозуэ.
Ей так же, как и Жулиане, приходилось творить молитвы тайком от мужа, потому что она не хотела ничем омрачать своего молодого красавчика, который и без того в последнее время что-то заскучал. Поначалу Жанет думала, что эта его хандра – из-за денег, которые Франческо до сих пор им не выплатил, хотя уже и открыл свой банк. Но Жозуэ сказал, что у него тоже имеются кое-какие сбережения, поэтому он и не волнуется о деньгах Жанет. И ей невольно пришлось вспомнить и о своём возрасте, и о том, какая временная пропасть пролегает между ней и Жозуэ. Ничего удивительного, если он и в самом деле начал понемногу тяготиться своей обожаемой мадам Жанет. Так стоит ли нагружать его, ещё и тревогами, о её взрослом сыне? Конечно же, нет, надо щадить его, оберегать от излишних неприятностей!
Так думала Жанет. Но, несмотря на все её усилия, Жозуэ продолжал хандрить и  однажды сказал, что хочет поехать к старым приятелям, немного развеяться в мужской  компании.
Жанет очень хотелось поехать с ним, но она не посмела обратиться к нему с такой просьбой, и Жозуэ отправился из дома один, да ещё и на ночь глядя.
А вернулся уже под утро, пьяный, и сразу же уснул.
Потом он, правда, извинился перед Жанет за свой загул, и она не стала его упрекать.  Только спросила:
- Скажи, в той мужской компании были... женщины?
- Нет! Ни одной! Клянусь! Я провёл всю эту ночь с мужчинами, за карточным  столом.
Для Жанет это известие было пострашнее, чем, если бы он сказал, что провёл ночь в борделе. Чего-чего, а этого она от Жозуэ никак не ожидала! Её охватила настоящая паника.
- Неужели ты подвержен этой страсти, Жозуэ? Я не переживу ещё одного игрока!
- Разве твой макаронник играл в карты?
- Я говорю о своём отце! Он спустил за карточным столом всё наше состояние, потому мне и пришлось выйти замуж за макаронника!
- Прости, дорогая, - повинился Жозуэ. - Я и сам ненавижу карты! Но вчера это получилось как-то само собой…
- Пообещай мне, что больше никогда не будешь играть!
- Обещаю! Ты веришь мне?
- Да. Я должна тебе полностью доверять, иначе мы не сможем жить вместе!

В игорный дом Жозуэ возил Антенор и чуть ли не до рассвета ждал его там, чтобы  отвезти обратно. Это многое напомнило Антенору из его давнего прошлого и, вернувшись домой, он сказал Нане:
- Наконец-то, я понял, на кого сейчас работаю. Этот сеньор Жозуэ - сын одного «кофейного барона», для которого я когда-то ловил беглого раба. Он очень похож на своего отца и даже ездит в тот же самый игорный дом!
- Ну и что в этом странного? Почему ты так разволновался?
- Потому что отец сеньора Жозуэ плохо кончил: застрелился из-за карточных долгов. И если я ничего не путаю, он проиграл свою фазенду не кому-нибудь, а как раз отцу мадам Жанет! Теперь ты всё поняла?
- Нет, пока не всё...
- Ну что ж тут понимать? Я думаю, сеньор Жозуэ неспроста втёрся в доверие к  мадам Жанет. Он уже сейчас проматывает за игорным столом денежки сеньора Франческо и неизвестно, что ещё замышляет!
- Ты хочешь рассказать обо всём сеньору Франческо? И потерять работу у мадам Жанет? - испугалась Нана.
- Нет, пока я ничего не собираюсь делать. Но ты не забывай, что раньше я был следопытом. И сейчас я вышел на след этого кучера с таким же чувством, какое возникало у меня, когда я выходил на след беглого раба!
Антенор знал, что уже не сможет остановиться и будет преследовать Жозуэ, пока не схватит его за руку. Поэтому на следующий день он прямо спросил у Жозуэ, когда тот сел в экипаж:
- Куда поедем, сеньор Медейрос?
- Как ты меня назвал? - спросил Жозуэ, думая о том, что Луиза всё-таки выболтала его тайну кучеру.
- Сеньор Жозуэ Медейрос, - спокойно ответил Антенор. - Вас ведь именно так зовут, хозяин?
- Откуда ты узнал моё имя?
- Я как-то ловил негра, который сбежал с фазенды вашего отца.
- Так ты знал моего отца? - изумился Жозуэ.
- Я и вас знал, ещё мальчиком, - улыбнулся Антенор.
- Ты по-прежнему хороший следопыт! - похвалил его Жозуэ. - Твой нюх помог тебе понять, кто я на самом деле. Но я не хочу, чтобы это стало известно твоей хозяйке!
- Но вы же назвались чужим именем и проникли к ней в дом, не так ли? С какой целью? Я должен это знать, потому что не хочу быть вашим соучастником! - бесстрашно заявил Антенор.
Ответ Жозуэ стал для него неожиданностью.
- Твоей твёрдости и мужеству можно позавидовать, Антенор! - сказал он. - Меня  всегда восхищали такие цельные люди, как ты. Сам я подобными качествами, увы, не отличаюсь. Так же, впрочем, как и мой отец. Ты наверняка знаешь его печальную историю?
- Да, сеньор. И это внушает мне тревогу. Насколько я знаю, ваша фазенда потом перешла к отцу мадам Жанет. И теперь вы хотите обманом получить то, что когда-то проиграл ваш отец?
- Это был мой первоначальный план, и ты его разгадал, - не стал отпираться Жозуэ. - Но с тех пор многое изменилось!
- Однако вы продолжаете скрывать своё настоящее имя, - напомнил ему Антенор.
- Я не уверен, что мадам Жанет поймёт меня...
- Я тоже пока не могу вас понять.
- С тобой мне гораздо легче объясняться, Антенор. Ты знал моего отца, знал, что он был заядлым картёжником.
- Да, сеньор.
- Но вряд ли тебе известно, что отец мадам Жанет не обыграл его, а попросту обокрал, подложив лишнего туза в колоду! Мне рассказал об этом один из тех, кто был свидетелем той злополучной игры. Когда всё закончилось, он случайно нашёл под столом лишнюю карту и помчался к нам домой. Но – опоздал! Отец уже успел нажать на курок...
- И теперь вы решили отомстить за своего отца?
- Да, я хотел именно этого, когда узнал, что Жанет Мальяно - дочь того самого  Коутинью Абреу, который ограбил и свёл в могилу моего отца. Она всю жизнь купалась в роскоши, а я и моя теперь уже покойная мать едва сводили концы с концами. Я получил  неплохое образование, Антенор, но так и не смог завести своё дело. Для этого нужен исходный капитал, которого у меня никогда не было. Я даже пытался играть в карты, как мой отец, думал: а вдруг мне повезёт? Но к счастью, вовремя остановился. Служил клерком в конторе, пока она не закрылась из-за кризиса. И тут как раз прочитал в газете,  что банкир Франческо Мальяно ушёл от жены, которой должен быть многим обязан, так как сколотил свой капитал за счёт её отца Коутинью Абреу.
- Но это же неправда! – воскликнул Антенор. – Я живу в доме сеньора Мальяно и от многих слышал, что всё было наоборот. Отец мадам Жанет начисто проигрался в карты, а сеньор Франческо женился на ней и тем самым спас её от нищеты!
- Да, всё так и было. Но я узнал об этом гораздо позже, причём, от самой Жанет. А тогда в той же самой газете я увидел объявление: требуется  кучер! Представляешь, как лихо со мной сыграла судьба? Кучер требовался Жанет Мальяно! Ну я и пошёл к ней. Думал, приударю за брошенной дамочкой и поживу какое-то время в своё  удовольствие. А потом, если удастся, выкачаю из неё побольше денег и хотя бы отчасти расквитаюсь за  своего отца.
- Похоже, вам удалось этого добиться, - заметил Антенор.
- Нет, мой план полностью провалился! - сказал Жозуэ и рассмеялся. - Ты можешь не поверить, но я живу с Жанет по любви, а вовсе не из мести. Я влюбился в эту женщину и больше всего на свете боюсь её потерять! Моему положению не позавидуешь, Антенор. Как я теперь могу открыть ей своё истинное имя? Она же сразу прогонит меня прочь!
- А мне кажется, она тоже вас любит.
- Да, любит, я в этом уверен!
- Ну, а раз так, значит, вы вполне можете рассчитывать на прошение, - заключил Антенор. - Вам надо открыться ей как можно раньше. А то, не дай Бог, она сама случайно обо всём узнает.
- Да, ты прав, - согласился Жозуэ. - Но я робею.
- Ладно, решайте сами, как вам быть, - сказал Антенор. - А я обещаю, что от меня  мадам Жанет ничего не узнает.

***

Жозуэ и представить не мог, что в то же самое время, когда он откровенничал с Антенором, Луизу вдруг прорвало, и она открыла его тайну Жанет.
- Я больше не могу скрывать от вас правду, сеньора, - сказала она. - И не могу видеть, как этот Жозуэ Медейрос проматывает ваше состояние! В конце концов, если вы по его вине разоритесь, то и я тогда лишусь работы! Сегодня я случайно услышала, что он играет в карты. На ваши деньги!..
- Успокойся и расскажи все по порядку, - потребовала Жанет.
И Луиза рассказала ей всё, что сумела узнать о Жозуэ.
Лишь теперь Жанет поняла, как жестоко она поплатилась за свою доверчивость и беспечность. Свидетельство о смерти Жозуэ Медейроса многое для неё прояснило. Она была уже взрослой девушкой, когда фазенда Медейроса перешла в собственность её отца. И о том, что бывший хозяин застрелился, Жанет тоже было известно. Теперь же она догадалась, что её отец сыграл не последнюю роль в гибели Жозуэ Медейроса. Вот так дети расплачиваются за прегрешения отцов, думала она, стараясь подготовить себя  к ещё большему удару - расставанию с Медейросом-младшим.
И вот он пришёл - такой же красивый и желанный, как прежде, и во взгляде его Жанет прочла всё ту же любовь и обожание...
Господи, неужели такое возможно? - подумала она. Какой жестокий цинизм! Какая  несправедливость! Разве она хоть в чём-то провинилась перед этим человеком?..
Жозуэ тем временем заметил, что Жанет едва держится на ногах, и обеспокоился:
- Ты не заболела, любимая?
- Перестаньте, сеньор Медейрос! Не надо меня добивать, - ответила она.
- Кто тебе рассказал? Луиза? – спросил он.
- Разве это теперь имеет какое-нибудь значение? – махнула рукой Жанет. – Я сегодня потеряла всё. Можно сказать, что я умерла.
- Нет, любимая, нет! Я должен был раньше тебе всё объяснить, но смалодушничал. Прости меня, пожалуйста. Я очень люблю тебя! Не гони меня и выслушай. Умоляю!..
  Они проговорили несколько часов кряду, и Луиза, так и не дождавшись, чем всё это кончится, отправилась спать.
А утром она увидела абсолютно счастливую Жанет на кухне – та варила кофе для своего ненаглядного и при этом что-то напевала.
- Неужели вы ему ничего не сказали? - спросила Луиза.
Жанет поставила кофе на поднос и ответила с улыбкой:
- Мы с тобой потом поговорим, Луиза. А сейчас я должна нести кофе сеньору Медейросу, он уже проснулся!

Глава  39

Марко Антонио вернулся домой исхудавший, обросший, не похожий на себя.  Увидев его, Франческо не смог сдержать слёз - так прорвалось наружу то напряжение, в  котором он жил несколько месяцев, беспокоясь о судьбе сына и не получая от него никаких вестей.
- Ты чуть было не разбил мне сердце, сынок! - сказал он, обнимая Марко Антонио. - Почему ты не прислал ни одного письма?
- Я попал в такие места, куда почта ещё не добралась.
- Какой ужас! - всплеснула руками Паола. – Где же ты был?
- В сельве, в дебрях Амазонки. Изучил все виды каучуковых деревьев, видел, как их надрезают, чтобы получить латекс. Сок из них течёт, как белая кровь. А потом его сложным путём, по рекам, переправляют в Манаус, на переработку. Мне было любопытно  всё это узнать, но сам каучуковый промысел для нас не подходит, папа.
- Почему?
- А там уже есть свои «каучуковые бароны». Они так богаты, что ты даже  представить не сможешь! Кризис их абсолютно не коснулся! Мы не сможем с ними конкурироватъ, папа.
- В этом я и не сомневаюсь, - вздохнул Франческо. - Кризис нас так подкосил, что  мы теперь не скоро от него оправимся.
- Неужели, папа? Расскажи подробнее!
- Нет, сынок, оставим этот разговор на завтра. Ты устал с дороги, да и поздно уже.  Поужинай, прими ванну и ложись спать.
Марко Антонио так и сделал. А когда он проснулся на следующий день, отца уже не было дома.
К Марко Антонио подошёл Дамиао.
- Сеньор Франческо поручил мне отвезти вас в банк, если вы захотите.
- Нет, я туда сегодня не поеду, у меня другие планы, - сказал Марко Антонио и отправился... к Розане.
Она очень удивилась, увидев его.
А он без всякого предисловия выложил ей то, ради чего сюда пришёл:
- Розана, я прошу тебя стать моей женой. Навсегда. На всю оставшуюся жизнь.
- Ты с ума сошёл, Марко Антонио? Или ты пьян? - растерялась она. - Почему ты  пришёл в таком виде – весь обросший?
- Я только сегодня ночью вернулся из сельвы и сразу же поспешил к тебе.
После этих слов он решительно подошёл к Розане и, до боли сжав её в своих  объятиях, впился губами в её губы.
Она, не ожидавшая от него такой дерзости и такого напора, обмерла. Столь бесцеремонно и грубо её целовал только Матео!
Когда же Марко Антонио, наконец, отпустил её, Розана не сразу пришла в себя.
- Ты меня напугал... - пробормотала она.
- А мне показалось, что тебе это понравилось! – сказал он и снова поцеловал её - с такой же силой и страстью.
А потом объяснил ей, что за время поездки многое пересмотрел и вернулся домой с твёрдым намерением радикально изменить свою жизнь.
- Я больше не верю в любовь и не стремлюсь к ней. А ты меня волнуешь как женщина, Розана! Я часто вспоминал тебя там, в сельве. Мне кажется, мы с тобой сможем прожить счастливо и без любви. Ты подумай об этом и не спеши сказать «нет».
После его ухода Розана долго пребывала в смятении. Анжелика это заметила.
- Что с тобой происходит? Ты сама не своя. О чём вы говорили с Марко Антонио?
- Представляешь, он поцеловал меня силой! - сообщила Розана не с возмущением, а с восторгом. - Если бы ещё добавить запах пота, я могла бы подумать, что меня целует Матео!
- Похоже, Марко Антонио хорошо изучил тебя, пока вы жили вместе, - усмехнулась  Анжелика. - Но что это на него вдруг накатило?
- Он больше не хочет думать о Жулиане и предложил мне стать его женой!
- Вот как? - изумилась Анжелика. - И что же ты ему ответила?
- Ничего. Что я могла ответить?
- Но тебе понравилась его неожиданная грубость! Если он будет и дальше вести  себя в той же манере, ты можешь в него влюбиться.
- Я этого не исключаю, - лукаво улыбнулась Розана.
Она ждала, что Марко Антонио снова придёт на следующий день, а он всего лишь прислал цветы. Розану это тронуло до глубины души.
- Матео никогда не оказывал мне таких знаков внимания! - сказала она сестре.
- Да, видимо, сеньор Марко Антонио и правда сумел подобрать к тебе ключик, - вновь отметила Анжелика.
- Мне не терпится снова его увидеть! - призналась Розана. - Слава Богу, что папа сейчас на фазенде, а то бы он не разрешил нам встречаться.
- Что ж, пользуйся его отсутствием, - посоветовала ей Анжелика. - А я попробую убедить маму, что на сей раз ты действительно влюбилась в Марко Антонио.
Розана последовала совету сестры и сама назначила свидание Марко Антонио. Потом они встречались ещё несколько раз, хотя Мария и пыталась этому  воспрепятствовать.
- Я не забыла, как Марко Антонио вернул тебя твоему отцу! - говорила она. - И не хочу ещё раз испытать такой же позор.
- Мама, теперь у нас совсем другие отношения, - уверяла её Розана, однако Марию было трудно в этом убедить.
- Я не сомневаюсь, что, если бы Матео здесь появился и улыбнулся тебе, ты сразу бы  забыла о Марко Антонио.
- Нет, мама, больше этого не повторится. Я не хочу думать о Матео. Мне нужен Марко Антонио!
- Твой отец этого не допустит, Розана!
- Ему придётся смириться. Иначе я уйду из дома с Марко Антонио даже против вашей воли.
- Ты с ума сошла?
- Нет, просто я теперь снова влюбилась. И не в того неотёсанного итальянца, которому была не нужна! Сегодня, мама, если бы я могла, то спала бы с Марко Антонио и даже не вспоминала о Матео!

Франческо тоже не одобрил намерение сына жениться на Розане.
- Ну почему именно она? Разве нет других женщин? – вопрошал он. – Ты говоришь, что тебе удалось забыть Жулиану. Так забудь и Розану! Если ты собираешься начать новую жизнь, то не стоит дважды входить в одну и ту же воду, причём достаточно мутную! Найди себе какую-нибудь достойную девушку и женись на ней, я же не против.
- На любой другой девушке надо жениться по любви, папа. А я больше не способен испытывать такое сильное чувство, какое у меня вызывала Жулиана.
- Значит, ты признаёшь, что опять хочешь сойтись с Розаной без любви?
- Она привлекает меня как женщина, и мы с ней, в общем, прекрасно ладили, пока жили вместе.
- Но вы же в тот раз не ужились! И где гарантия, что Розана снова не переметнётся к  Матео? Что ты будешь делать тогда?
- Этого не случится, папа! Я чувствую, что Розана в меня влюбилась!
- В прошлый раз она тоже вроде бы влюбилась, если сама, по собственной  инициативе, пришла к тебе в спальню. А чем всё это кончилось? Нет, сынок, я прошу тебя: не создавай мне проблем с моим компаньоном сеньором  Гумерсинду.
- Да при чём тут он? Меня абсолютно не волнует твой компаньон, папа! Мне нужна только его дочь!
Доводы Марко Антонио не смогли убедить Франческо, но и он ничего не мог противопоставить сыну, кроме своих вполне оправданных опасений. Но разве тот же  Марко Антонио не испытывал подобных опасений, когда Франческо собирался связать  свою судьбу с Паолой? А сколько было сломано копий из-за мезальянса Жанет! Как же,  посмела влюбиться в кучера, в проходимца! Окружающих всегда что-нибудь не устраивает в выборе их близких. Правда, Жанет и в самом деле сильно рисковала, кучер-то оказался сыном покойного Медейроса и пришёл к ней отнюдь не с добрыми намерениями. Но любовь оказалась сильнее ненависти и мести. Она всё переплавила в себе, и Жанет, в конце концов, обрела своё счастье. Её даже не смутило то, что кучер долго скрывал своё настоящее имя, она простила его, о чём и рассказала сыну. А Марко Антонио, прежде воспринимавший кучера в штыки, на сей раз понял мать и отнёсся к её выбору хотя и без восторга, но с должным уважением. Да и Франческо пересмотрел своё отношение к Жозуэ, после того как поговорил с ним в трудное для себя время. Если бы этот кучер был таким уж стяжателем, то не стал бы ждать, когда закончится кризис, а попытался бы любой ценой вырвать из Франческо деньги. Видимо, он и впрямь неплохой человек...
Вспомнив всё это, Франческо стал более лояльно относиться и к весьма сомнительному решению Марко Антонио вновь попытать счастья в союзе с Розаной. Кто  знает, может, у них что-то и сладится!
В возможность такого союза Франческо поверил ещё больше, когда Марко Антонио рассказал ему о своей встрече с Жулианой.
- Папа, я очень соскучился по Анинье и навестил её сегодня. А когда увидел Жулиану, то не испытал никакого волнения. Как будто встретил давнюю знакомую, и не более того!
- Верится с трудом, - сказал Франческо.
- Ну зачем мне тебя обманывать? Всё так и было! У меня даже состоялся серьёзный разговор с итальянцем, новым мужем Жулианы, и в конце концов, мы пожали друг другу руки.
- Фантастика! – изумился Франческо. – И ты сказал ему, что снова хочешь сойтись с Розаной?
- Да, сказал. И он пожелал мне счастья.
- Сынок! Я тоже тебе желаю счастья. Но возможно ли оно без любви?
- А много ли счастья принесла мне моя любовь? - задал резонный вопрос Марко Антонио. Я больше не хочу от неё зависеть, отец! И потом, кто знает, что такое любовь? Она ведь бывает разной, не так ли? Может, тот интерес, который у меня вызывает Розана,  тоже есть любовь, только не такая безумная, какую мне довелось  испытать прежде?

В отличие от Франческо Гумерсинду не допускал никакой возможности вновь  отдать Розану за Марко Антонио. Он был просто взбешён, узнав, что Марко Антонио   вообще посмел переступить порог его дома.
- Вы не должны были его впускать! - кричал он на домашних. - Он оскорбил меня до глубины души, когда привёл сюда Розану и вернул её мне за ненадобностью!
- Но он же сын твоего компаньона. Я не могла закрыть дверь у него перед носом, - оправдывалась Мария.
- Мой компаньон - достойный человек. А его сын уродился таким же безответственным, как и наша Розана! Я не позволю им ещё раз выставить меня на  посмешище!
- Но Розана, кажется, и в самом деле влюблена в Марко Антонио, - робко возразила Мария.
- Вот видишь, ты сама говоришь, что тебе это всего лишь кажется! Потому что мы оба знаем: стоит Матео взглянуть на неё чуть поласковее, и она снова станет бегать за ним, потеряв всякий стыд!
- Но почему бы не дать ей ещё один шанс? Неужели ты хочешь, чтобы она продолжала лить слёзы по Матео?
- Я бы дал ей хоть сто шансов, если бы это был кто-нибудь другой - не Марко Антонио! Ушибаться об одни и те же грабли я не собираюсь! - решительно заявил Гумерсинду.
Его пытались переубедить Розана, Анжелика, Аугусту - всё напрасно. Марко Антонио он попросту выставил за дверь, когда тот пришёл официально попросить у него благословения на брак с Розаной.
И тогда Марко Антонио решил обойтись без благословения Гумерсинду. Он сказал Розане:
- Ты должна уйти из дома и жить со мной!
- Уйти из дома? - испугалась она. - Нет, я не смогу...
- Сможешь, Розана! - требовательно произнёс он, и ей очень понравилась его  настойчивость и властность.
- Я сделаю всё так, как ты захочешь, - произнесла она с прежде несвойственной ей кротостью.
- Тогда жди от меня весточки. Как только я подыщу для нас дом, мы сразу же туда переедем!
Вернувшись домой, он попросил у отца разрешения поселиться с Розаной в бывшем доме Паолы. Франческо ответил согласием, но очень обеспокоился, узнав, что Марко Антонио хочет увезти туда Розану против воли Гумерсинду.
- Зачем тебе надо обострять с ним отношения? Подожди немного, пока мой компаньон сменит гнев на милость, - стал упрашивать он сына, но Марко Антонио был непреклонен:
- Он разозлил меня, папа! И теперь я не нуждаюсь в его благословении!
- Знаешь, как это называется, сынок? - горько усмехнулся Франческо. - Запретный плод сладок!
Марко Антонио решительно возразил ему:
- Никакой это не запретный плод. Ты забыл, что мы с Розаной уже однажды жили как муж и жена? Просто она нужна мне! Так зачем же зря тянуть время?
- Я не буду тебя отговаривать, сынок, - сказал Франческо. – Боюсь только, что ты своей дерзостью сильно осложнишь мои отношения с сеньором Гумерсинду.
И он оказался прав: осложнения не заставили себя долго ждать.
Гумерсинду пришёл к Франческо и потребовал, чтобы тот приструнил своего сына.
- Скажите ему, дорогой компаньон, пусть он держится подальше от Розаны! Так будет лучше для всех нас.
- Я в этом не уверен, - ответил Франческо абсолютно искренне. - Мне кажется, Розана и Марко Антонио сейчас строят свои отношения совсем на другой основе.
- Сеньор Франческо, я очень уважаю вас, но мне неинтересны ваши предположения! - отрубил Гумерсинду.
- Если вы уважаете меня, то почему бы вам не отнестись с уважением и к моему сыну? Он тоже хороший человек, - в шутливом тоне произнёс Франческо, пытаясь смягчить ситуацию.
Но получилось всё наоборот. Гумерсинду в тот момент был не способен воспринимать юмор и пошёл на ещё большее обострение:
- Если ваш сын так похож на вас, то я тем более не хочу, чтобы он бросил мою дочь на старости лет и сбежал к итальянке!
Франческо понял, что беседовать с ним бесполезно.
- Я передам Марко Антонио всё, о чём вы меня просили, дорогой компаньон, - сказал он, всем своим видом показывая, что считает их беседу законченной.
Гумерсинду ушёл. А вернувшись домой, он узнал, что Розана куда-то уехала с Марко Антонио.
- Не могла же я запереть её в комнате, - беспомощно разводила руками Мария. - Она уже взрослая...
- Но у неё ветер в голове! Я завтра же увезу её на фазенду вместе с Маринью,  подальше от этого авантюриста!
- Побойся Бога, Гумерсинду! Марко Антонио не авантюрист. А дорогу на фазенду он прекрасно знает. Вспомни, что именно там он и познакомился с Розаной.
- Я проклинаю тот день, когда это случилось! - воскликнул Гумерсинду.
Он бесновался весь вечер, пока Розана отсутствовала. А когда она вернулась, спросил её тоном, не предвещавшим ничего хорошего:
- Где ты пропадала, негодница?
- Я была с Марко Антонио! В доме, где мы будем жить! - не испугалась Розана.
- Я не ослышался? Ты хочешь уйти из дома без моего разрешения?!
- Да, папа. Я ухожу и не жду от тебя благословения.
- Дочка, не делай этого! - бросилась к ней Мария, но Гумерсинду произнёс грозно:
- Оставь её, Мария! Пусть собирает вещи и уходит на все четыре стороны! Сегодня же!
- Я уйду, завтра утром, - подала голос Розана. - Марко Антонио приедет за мной.
- Нет! Ты уйдёшь прямо сейчас и никогда больше не переступишь порог этого дома!
- Гумерсинду, опомнись, она же наша дочь! - заголосила Мария.
- Отныне она мне не дочь! - сжёг все мосты Гумерсинду.
- Значит, ты отрекаешься от меня, папа? – спросила Розана, едва сдерживая слёзы.
- Нет, я просто хочу забыть о твоём существовании. Уйди с глаз моих!
- Хорошо, я сейчас возьму сына и уйду отсюда.
- Нет! – закричал Гумерсинду. – Твой сын останется здесь! Ты можешь уходить и жить с кем угодно, а мой внук не покинет этого дома. Я лучше отдам его отцу!
В тот же вечер Розана уехала из дома, оставив ребёнка на попечение Марии.
- Я приеду за ним, когда отец немного успокоится, - сказала она. - Не думаю, что он и в самом деле отдаст моего сына Матео.

Розана уже давно не виделась с Матео и не знала, что ему в то время вообще было не до сына. Он опять лишился работы, причём по собственной неосмотрительности: слишком часто высказывал недовольства хозяином в кругу таких же грузчиков, как сам. Но кто-то из них, вероятно, донёс на него сеньору Матараццо, и тот уволил Матео, да ещё и занёс его в список неблагонадёжных лиц, которых в Сан-Паулу почему-то называли  анархистами. Из-за этого ярлыка Матео теперь нигде не брали на работу, и он снова  вынужден был жить на средства Жулианы.
Она же сносила всё это с завидным терпением и выдержкой. Правда, однажды сказала Паоле:
- Не могу понять, что случилось с Матео. На фазенде он был всегда спокойным, уверенным, рассудительным. Его там все уважали. А тут он ни с кем не может  сработаться. Все его ущемляют, эксплуатируют, тянут из него соки. Я уже и не знаю, как ему помочь.
- Ты сделала большую ошибку, променяв Марко Антонио на Матео, - высказала своё мнение Паола. Я же знаю, как он любил тебя, как страдал из-за вашего разрыва! А теперь уже ничего нельзя исправить: вчера Марко Антонио переехал с Розаной в мой бывший дом.
- Неужели?! - всплеснула руками Жулиана. - Всё-таки они сошлись? Как ты думаешь, теперь-то она оставит в покое Матео?
Паола посмотрела на неё как на безнадёжно больную.
- Господи! Да кому он нужен, твой Матео? Розана в итоге оказалась умнее тебя – оценила достоинства Марко Антонио. Даже пошла против воли отца и ребёнка там оставила, потому что сеньор Гумерсинду не отдал ей Маринью.
- Какой ужас! Как же он мог? Не отдать матери её ребёнка!
- Да она его скоро заберёт, я в этом не сомневаюсь. Сеньор Гумерсинду человек добрый и отходчивый. Главное, чтобы у Марко Антонио всё сложилось с Розаной.
- А как ты думаешь, у них это серьёзно?
В голосе Жулианы Паола сумела уловить затаённую печаль и сожаление.
- Что, уже кусаешь локти? - спросила она тоже невесело. - Я не знаю, что у них выйдет на этот раз. Но правильнее было бы, если бы Марко Антонио жил с тобой. У вас   общая дочка, пусть бы она росла с родным отцом.
- Нет, Паола, моя судьба - Матео, - всё с той же печалью произнесла Жулиана. - Я должна жить с ним.
Дома она рассказала Матео о том, что услышала от Паолы, и он сразу же заявил, что заберёт сына у Гумерсинду.
- Если Розана бросила Маринью, то он будет жить со мной!
Жулиана принялась отговаривать его от этой безумной затеи:
- Подумай, как мы будем растить двоих, когда у тебя нет работы! К тому же я не смогу брать с собой на фабрику ещё и Маринью. Кто за ним будет присматривать, пока ты будешь искать работу?
- Ничего, как-нибудь всё устроится, - ответил ей Матео. – Я не могу допустить,  чтобы мой сын жил без матери и без отца!
- Но Розана вовсе не бросила мальчика. Она его заберёт со временем.
- А ты уверена, что Марко Антонио захочет воспитывать моего сына?
- В прошлый раз, когда они жили с Розаной, Маринью тоже был у дедушки с бабушкой, но тебя это не очень беспокоило, - напомнила ему Жулиана. - Что же теперь изменилось? Может, ты хочешь таким образом досадить Розане?
- Я хочу, чтобы мой сын жил со мной! – повторил Матео.
У Жулианы оставалась надежда на то, что Гумерсинду не отдаст внука Матео, но тот был слишком зол на Розану, и осуществил свою угрозу.
- У меня теперь только одиа дочь – Анжелика, - сказал он, выслушав Матео. - А мой внук остался без матери. Поэтому я считаю справедливым отдать его родному отцу. Забирай своего сына, Матео! Надеюсь, ты сумеешь о нём позаботиться...

Глава 41

Жулиана снова и снова умоляла Матео вернуть сына Розане, а он не соглашался.
- Но как же мы будем жить? Ты ищешь работу, Ортенсия присматривает за Маринью, но она скоро переедет в новый дом…
- Я не отдам Маринью никому, даже сеньору Гумерсинду!
- А если ты не найдёшь работы? На какие средства будешь содержать семью?
- Мы можем уехать в Италию.
- О Господи! Я не могу больше слышать эту чушь! - вышла из себя Жулиана. - Забирай своего сына и езжай с ним в Италию! А меня оставь, наконец, в покое!
- Без тебя я никуда не поеду.
- А как же быть с моей дочерью?
- Мы возьмём её с собой!
- Матео, мне иногда кажется, что ты сошёл с ума, - сказала ему Жулиана. - Откуда в тебе взялась эта безответственность? И это… бездушие. Ты готов увезти на край света детей, не подумав о том, что у Маринью есть мать, а у Аниньи – отец!
- Похоже, о нём ты больше всего печёшься! Ты, наверное, не можешь простить себе, что упустила Марко Антонио!
- Это ты бесишься из-за того, что Розана живёт с ним, а не с тобой. Иначе бы ты не стал мучить её и держать в заложниках Маринью!
Такие ссоры случались у них едва ли не каждый день.
Жулиана приходила на работу разбитая и жаловалась Паоле на свою нескладную жизнь.
- Я не знаю, что мне делать, - сказала она однажды. – Ведь я любила Матео до безумия, а теперь иногда просто ненавижу его!
- В этом нет ничего удивительного, - задумчиво произнесла Паола. – Любовь, она как боль в животе. Случается не один раз в жизни. Когда-то я умирала от любви к Аугусту. А потом встретила Франческо и поняла, что не променяю его ни на кого на свете!
- Ты, наверное, просто счастливая, Паола. И везучая.
- Наверное, - улыбнулась та. – Знаешь, я опять жду ребёнка! И может, мне повезёт родить сына моему дорогому Франческо!
- Я тоже хотела родить ребёнка от Матео, после того, как умер наш Хуаниту, - вздохнула Жулиана. – А сейчас уже и не мечтаю об этом.
Она так устала от бесконечных ссор с Матео, что ей не хотелось идти домой. Едва она ступала на порог, как Матео сообщал ей какую-нибудь неприятную новость: то на бирже его опять обозвали анархистом и он подрался с обидчиком, то у Маринью отчего-то разболелся живот и мальчик целый день проплакал, то ещё какая-нибудь напасть приключилась…
Однажды Mатео встретил Жулиану в крайнем возбуждении:
- Твой проклятый Марко Антонио приезжал сюда и сказал, что заберёт Анинью!
- Этого не может быть, - устало ответила Жулиана. - Марко Антонио не станет поступать со мной, как ты с Розаной.
- Он пригрозил, что заберёт свою дочку, если я не отдам сына Розане. А потом ещё стал нести всякую чепуху: будто я ревную Розану и только потому цепляюсь за Маринью.
- То же самое и я тебе говорила. А если это не так - верни ребёнка матери!
- Я не хочу, чтобы его воспитывал Марко Антонио. Вот если Розана вернётся в родительский дом, тогда…
- И ты ещё смеешь говорить, будто я и Марко Антонио несём какую-то чепуху? – возмутилась Жулиана. - Знаешь что, дорогой? Бери сына и отправляйся с ним к своей законной жене! А я возьму дочку и пойду на поклон к своему законному муж! У меня больше нет сил, жить с тобой!
Матео буквально захлебнуться от гнева.
- Прежде чем ты бросишь меня, предательница, - закричал он, - я убью тебя, убью его, убью вас обоих! Поняла?
- Тот, кто любит, не убивает, Матео. Я не верю в такую любовь, - тихо  промолвила Жулиана. – Мне порой бывает страшно жить с тобой.
- Ну да, я неотёсанный крестьянин, а у тебя есть возможность жить с сыном  банкира!
- Я не знаю, согласится ли Марко Антонио принять меня обратно, зато готова  поспорить, что Розана встретит тебя с распростёртыми объятиями, если ты её  позовёшь!
- Ты говоришь глупости. Мне не нужна Розана. Я хочу жить с тобой! Прости  меня!
- А ты пойми, наконец, я не могу больше тебя видеть и выслушивать все твои  глупости. Возвращайся к жене, поезжай с ней на фазенду. Может, там ты обретёшь себя заново.
- Учти, если я сейчас уйду, то больше никогда не вернусь к тебе! - пригрозил ей Матео, но Жулиана осталась непреклонной:
- Я от всего сердца желаю тебе удачи!
Матео было некуда идти, кроме как к Амадео. Да и перед ним он не очень-то  хотел предстать в таком крайне растерянном состоянии. Что он мог сказать приятелю? Что ушёл от Жулианы, оставив ей чужого ребёнка,  а она, отработав целый день на фабрике, должна теперь одна мыть, кормить и укладывать спать  обоих детишек?..
Так и стоял он у входа в пансион, не зная, куда податься, пока его не окликнул Амадео.
- Что, опять поругался с женой? – спросил он, сразу всё поняв по угрюмому виду Матео.
Тот не стал скрывать, что Жулиана его попросту выгнала.
Амадео сокрушённо покачал головой:
- Ты совсем спятил, Матео. Сколько раз я предлагал тебе вернуться на  строительство! Но ты воротишь нос. В таком случае у тебя один выход: вновь сойтись с Розаной и уехать вместе с ней на фазенду её папаши Гумерсинду.

В тот же день крупная ссора произошла также между Розаной и Марко Антонио.
Приехав от Матео, Марко Антонио сказал ей, что тот удерживает у себя  Маринью исключительно  из ревности.
- Он готов отдать тебе сына только при одном условии: если ты снова будешь жить в отцовском доме!
- Как это понимать? Он хочет, чтобы я ушла от тебя? - изумилась Розана.
- А как ещё можно такое понять? Похоже, он любит тебя.
- Я не могу в это поверить!
- А если бы смогла, то, что было бы?
- Я не хочу больше думать о Матео!
- Не хочешь, но думаешь! Вон как засветились твои глазки, когда я сказал,  что он тебя любит!
- А ты, я вижу, готов согласиться с Матео и опять вернуть меня отцу? - перешла в наступление Розана.
- Какому отцу? Разве сеньор Гумерсинду не сказал, что ты ему больше не дочь? - парировал Марко Антонио.
- Да, сказал! - заплакала Розана. - Ради того, чтобы жить с тобой, я пожертвовала своим отцом! И сыном тоже!
- Значит, ты принесла себя в жертву? – ухватился за её слова Марко Антонио. - И теперь горько сожалеешь?
- Прости, я совсем не это имела в виду!
- Ладно, я не намерен сейчас выяснить с тобой отношения, - хмуро произнёс он. – Но такие ссоры нас не доведут до добра.
Впервые за всё время их совместной жизни ночь они провели в разных комнатах.
А утром, когда Марко Антонио отправился на работу, к Розане приехала Жулиана - вместе с Маринью.
- Я считаю несправедливым, что у тебя отняли сына, - сказала она.
Розана прижала к себе малыша, а он, крепко обхватив её ручонками, твердил:
- Мамочка! Мамочка моя!
Жулиана плакала, глядя на них.
У Розаны тоже текли слёзы по щекам. Вспомнив о Жулиане, она стала благодарить её.
- Вот уж не думала, что ты сама привезёшь мне сына!
- А я не думала, что Матео может быть таким жестоким. Я увезла Маринью без его ведома и готова заплатить за это самую высокую цену.
- О чём ты говоришь, Жулиана? Я тебя не понимаю.
- О том, что я теряю своего Матео!
- Теряешь?!
- Да. Вчера я сказала, что больше не хочу с ним жить.
- Почему? Ты его разлюбила?
- Нет!
- Так что же между вами происходит?
- Мне трудно это объяснить, Розана… Одно я знаю точно: с тех пор как мы стали жить вместе, он перестал быть собой. У него повсюду одни неприятности.
- Но Матео так сильно любит тебя!..
- Выходит, этой любви оказалось недостаточно для его счастья, - тяжело вздохнула Жулиана. – Я совершила ошибку. Мне не следовало разлучать вас. Пусть бы он жил и работал на фазенде. Это его стихия! Он был землевладельцам в Италии, у него всё прекрасно получалось на кофейных плантациях твоего отца. А в городе он так и не смог найти своего места… Поэтому я и хочу исправить ошибку. Конечно, я буду страдать, но для Матео так будет лучше.
- Ты уверена в этом, Жулиана?
- Да. Если я уйду от Матео сейчас, если у меня достанет на это сил, то со временем он обязательно вернётся к тебе.
- Ты думаешь, он меня хоть немножко любит?
- Не знаю, Розана, не знаю. Но он наверняка согласится вновь поехать на вашу фазенду. А уж там, я уверена, ты сумеешь позаботиться о моём Матео.
- Вот видишь, ты всё время говоришь: «Мой Матео»! – грустно произнесла Розана. – А я люблю его также сильно, как и ты. И тоже искренне желаю ему счастья.
- Я знаю это.
- Ничего ты не знаешь! – взволнованно произнесла Розана. – Матео никогда не сможет забыть тебя. И никогда не будет счастлив со мной - даже если мы уедем на фазенду. Поэтому прошу тебя: не сдавайся, борись за своего Матео!
- Я не ожидала от тебя это услышать, - растерялась Жулиана.
- Я сама от себя такого не ожидала, - призналась ей Розана. - Но ты своей жертвенностью заставила  меня понять, что это я должна раз и навсегда забыть свою любовь к Матео. Я больше не хочу становиться между вами. Ты вернула мне  сына - частичку Матео, и этого мне хватит до конца моих дней... - Она заплакала, но решительно вытерла слёзы и продолжила: - Сегодня я поняла, что мы с тобой могли бы стать близкими подругами.
- Я тоже! - воскликнула Жулиана.
- Но нам не повезло: мы полюбили одного и того же мужчину, мы сражались за него не на жизнь, а на смерть. И вот теперь я признаю своё поражение! Будь счастлива, Жулиана, со своим Матео! Он действительно твой, потому что всегда любил только тебя одну!

Так разрешился долгий затяжной конфликт, которому, казалось, не было конца.
Жулиана вернулась к своему Матео, сказала, что любит его и уважает Розану.
- Я отвезла ей сына, и ты не посмеешь меня за это упрекать. Хватит уже использовать бедных детишек в своих корыстных целях. Они нуждаются в защите, а мы сами должны как-то налаживать нашу жизнь.
- И как ты представляешь нашу дальнейшую жизнь? – спросил Матео.
- Не знаю. Но сегодня я поняла, что ты мне очень дорог и что надо научиться принимать тебя таким, какой ты есть.
А Розана пересказала Марко Антонио свой разговор с Жулианой.
- Я была несправедлива к ней. Она проявила благородство, на какое я не способна.
- Но ты же не приняла её жертву! - возразил Марко Антонио.
- Я так поступила лишь потому, что проиграла Жулиане по всем статьям.
- То есть? - не понял Марко Антонио.
- Её любовь к Матео оказалась гораздо сильнее моей. Жулиана действительно без него жить не может. А я поняла, что смогу... Я смогу прожить свою жизнь с  тобой, Марко Антонио!
- Значит, мы с тобой оба с самого начала были заведомо проигравшими, - промолвил он печально.
- Да, выходит так, - согласилась Розана. - Но позволь мне всё же попытаться  сделать тебя счастливым!..
Марко Антонио согласно кивнул, но сам подумал о том, что должен помочь Жулиане обрести наконец счастье.
По прошествии нескольких дней он обратился с просьбой к отцу:
- Папа, Жулиана не знает, как защитить свою любовь. Но мы можем ей помочь!
- Как? Что ты имеешь в виду? – спросил Франческо.
- Ты всегда относился к Жулиане как к дочери, она воспитывает твою внучку…
- Не тяни, Марко Антонио, - прервал его Франческо. – Говори конкретнее, что ты задумал?
- Папа, Жулиана не сможет быть счастливой со своим итальянцем до тех пор, пока он не станет работать на земле. Поэтому я прошу тебя: подари ей ту фазенду, что ты получил от нашего клиента в счёт оплаты его долга.
- Я тоже не хочу, чтобы Жулиана страдала, - ответил Франческо. – Но как можно помочь тому итальянцу, если он сам о себе не в состоянии позаботиться?
- Папа, я не узнаю тебя! - огорчился  Марко Антонио. - Когда ты получил в счёт погашения кредита парфюмерный магазин, то не пожалел отдать его своей  бывшей жене и её кучеру. Выходит, о них ты позаботился, а о собственной внучке не хочешь?
- Я отдал тот магазин твоей матери только потому, что она всегда была неравнодушна к французским духам! Ты сам подумай, что бы мы делали с ним,  зачем он нам нужен? А сейчас и мадам Жанет при деле, и кучер не сидит на её  шее! К тому же ты разве забыл, какое несчастье постигло бедную старушку?
- Отец, не надо говорить о маме в таком тоне. Она любит этого Медейроса, и нет ничего предосудительного в том, что ей захотелось родить от него ребёнка. Ты  ведь и сам ещё молодой отец - в твои-то годы!
- Но у меня молодая жена. А мадам Жанет, видимо, переоценила свои силы и не смогла повторить подвиг доны Марии, родившей богатыря на старости лет.
- Я никак не пойму тебя, отец. То ты жалеешь её, даришь ей магазин, а то насмехаешься над ней.
- Может быть, я неловко пошутил, так ты меня прости, - повинился Франческо. – Разумеется, я сочувствую Жанет. Знаешь, что она мне сказала, когда потеряла ребёнка и вышла из больницы? «Это расплата за мой грех, Господь наказал меня в отместку за ребёнка Жулианы, которого я её лишила!»
- Как же она, должно быть, страдает!
- Да, это так. Вот я и решил отвлечь её от страданий. Сейчас, насколько мне известно, она с головой ушла в работу.
- Мама скоро откроет свой магазин. А как нам всё же быть с Жулианой? Ты отдашь ей ту фазенду?
- А ты отпустишь с ней Анинью? – задал встречный вопрос Франческо. – Там же глушь и комары. Помнится, когда-то ты именно из-за этого отобрал у Жулианы дочь! Или то была совсем другая фазенда?
- Какой ты сегодня ядовитый, папа! - усмехнулся Марко Антонио. - Зачем  ворошить прошлое? Теперь я живу с Розаной, у нас всё хорошо. Того же я желаю и  Жулиане. А если она будет счастлива, то и за дочку свою я буду спокоен.
- Ну ладно, я перепишу фазенду на Жулиану, - сдался Франческо, - только  пусть она сначала уговорит своего норовистого итальянца. А то он, говорят, слишком гордый, ещё не захочет ехать на фазенду жены.
- Я думаю, против такого куска земли он не устоит. А если не захочет быть на  ней хозяином, то пусть будет управляющим у Жулианы!