(начало 2 фазы)
ГЛАВА 6
Прошло 6 лет.
- Куда ты? – спросил сонный мужчина. Даниэла спешно одевалась. - Так рано… Побудь со мной еще.
Девушка продолжала собираться:
- Не могу. Отец может понять, что я не ночевала дома, а проблемы мне не нужны.
Мужчина обнял ее. Его руки скользнули под свободную блузку, но она оставалась холодна к его ласкам. Он крепко обхватил ее, поцеловал шею, затем губы.
В полумраке комнаты Даниэла казалась загадкой. Яркая, необычная, привлекательная. Она стала для него утешением? Нет, она подарила ему забытое ощущение любви. Он любил, а, значит, продолжал жить. Но сейчас она не отвечала на его ласки. Снова спешила, быстро и ловко, собирая роскошные волосы в хвост. Такая она была и в любви.
Выбравшись из его объятий, Даниэла поднялась с кровати, и достала из сумки пачку сигарет. Закурила. Она подошла к широкому окну, из которого открывался вид на еще спящий Рио. Был необыкновенный рассвет. В лучах восходящего солнца тонкие очертания фигуры Даниэлы выглядели как гибкий силуэт-тень. Она была соблазнительная, чувственная, напоминающая о его единственной и неправильной любви. Он открыл в себе черты забытого романтизма, который вернулся к нему с молодостью этой слегка фривольной девушки. Юной нимфы с красивыми чувственными губами и милыми ямочками на щеках.
- Слушай, дай мне денег на такси.
- Возьми бумажник в брюках, – тихо сказал мужчина.
Даниэла, в присущей ей бесцеремонной манере, вытащила бумажник из кармана брюк.
- Э, нет, тут же мелочь. Мне еще на маникюр надо.
Мужчина встал с кровати.
- Вот подписанный чек, сумму впиши сама. – Он протянул ей чековую книжку и шариковую ручку.
Тонкими пальчиками Даниэла взяла у него книжку и ручку. Мужчина любовался движением ее ловких утонченных рук и почувствовал сильное желание.
- Ну, перестань! Мне пора. – Девушка оторвала из книжки чек, накинула сумку на плечо, и скрылась в дверях.
Сезар опрокинулся на кровать и улыбнулся сам себе.
- Ты сводишь меня с ума, Даниэла-ааа! – повторил он несколько раз.
***
Даниэла приехала домой к 7-ми утра. Дома еще никто не проснулся. Она прошла к себе в комнату, которую делила с сестрой. Габриэла мирно спала. Девушка села на кровать, стянула джинсы, и включила музыку в плеере. Она чувствовала себя бодрой, уверенной, и довольной.
К 9-ти утра сестры обычно отправлялись на занятия в университет. Обе изучали экономику. Хотя Габриэлу больше привлекала литература. Даниэле было все равно. На экономическом факультете они учились по настоянию Маркоса.
Избранный отцом университет, можно сказать, был семейным. Тут учился Виржилио, их покойный дед, и сам Маркос. Поэтому для него было важно продолжить семейную традицию в своих дочерях.
Габриэла в отличие от сестры была спокойная и уравновешенная всегда в окружении друзей. Люди любили ее. Даниэла была сама по себе. У нее не было подруг, не было привязанностей. Она любила шумные вечеринки, парней и, чтобы веселье длилось, не прекращаясь.
Учеба обеим давалась легко. Даниэла отучилась от привычки заставлять сестру учиться за себя. Она вообще с сестрой не хотела иметь ничего общего. С нее хватало и того, что та была ее зеркальным отражением.
Парни табунами увивались за Даниэлой. Да, впрочем, за ними двумя. Близняшки Ассунсон постоянно были в центре внимания.
- Ты не пойдешь на лекцию сеньора Гонзалеса? – обратилась к сестре Габи.
- Нет, – ответила Дани, собирая вещи в сумку.
- Но сегодня подготовка к годовому тесту…
- Меня это не интересует, – бросила Даниэла напоследок.
Все чего ей хотелось – быстрее покинуть университет.
***
Жоао все время проводил в семейном доме Ассунсонов в Рио. После операции и длительного лечения в Штатах он начал потихоньку двигаться. Но, несмотря на старания врачей, остались последствия от некогда полученных травм, и как результат его ноги перестали нормально развиваться. Врачи сделали все, что от них зависело.
Жоао передвигался, опираясь на специальную трость. Природа наделила его красивым лицом. Все в его теле говорило о том, что он должен был быть крепким и статным, как отец Алаор. Только, увы, травма исказила фигуру. Он был невысок из-за искалеченных ног. Жил с матерью Малу, которая разрывалась между заботой о нем и поместьем.
Каждый день Жоао принимал сильнодействующие обезболивающие препараты, от которых у него появилась стойкая зависимость. Учился он тоже на дому. Много читал. Обладал аналитическим складом ума.
Даниэла сидела напротив кузена Жоао. На ее лице не было ни грамма косметики. Когда она приходила к нему всегда смывала макияж. Хотела быть для него естественной.
Жоао любил кузину, и она отвечала на его любовь нежностью. Пыталась, как могла, искупить перед ним вину за свой необдуманный дикий поступок. Поступок, из-за которого, как она считала, умерла ее душа. Способность чувствовать, сопереживать, привязываться…
После этого поступка Даниэла очерствела. К большинству окружающих людей, она относилась, как фигурам на шахматной доске, которые двигались по клеткам. Каждая идет к финалу игры. Только рядом с Жоао она могла, сквозь поселившуюся в душе печаль, изредка улыбнуться. Она ценила кузена, человека, которому испортила жизнь.
Жоао был привязан к Даниэле, и ждал встречи с ней, как праздника. Когда она уходила, считал минуты, часы, иногда и дни, до ее следующего прихода.
Для него Даниэла хотела всегда быть чистой, без тени порока, без тени огорчений и цинизма, разъедавших её суть. Иногда она садилась напротив кузена, так было и сейчас, и позволяла прикасаться к себе. Он мог делать с ней все, что пожелает. И ей казалось, что этого недостаточно, потому что ее вина перед ним была велика. В такие мгновения, когда они были наедине, Даниэла считала себя его рабыней. И этого тоже было недостаточно, чтобы смягчить последствия своего страшного поступка…
Жоао никогда ничего плохого с Даниэлой не делал. Он не знал, что стал инвалидом по вине кузины. Он был открытым, искренним и добрым, несмотря на пережитое горе. Отныне он уже не путал Даниэлу с сестрой. Он знал ее глубоко и до мелочей, так как можно узнать только самого близкого и любимого человека. Лишь не знал правду о ее поступке…
Жоао смотрел на Даниэлу и гладил ее волосы. Она ласково водила ладошкой по его уже колючей щеке. Они часто и подолгу молчали. Даниэла не любила пустой треп. В этом они с Жоао были похожи.
- У тебя кто-то есть? – нарушил тишину парень.
Даниэла отрицательно покачала головой.
В комнату вошла Малу.
- Ребята, хотите что-то выпить? – спросила она.
Жоао отказался.
- Я выпью сок, тетя, – улыбнувшись, сказала Дани.
- Мать слишком опекает меня… – отведя взгляд в сторону, стыдливо произнес Жоао.
- Она просто заботится о тебе, – обняв кузена, ответила Даниэла.
Какой ужас 
И у Изауры оказывается тоже была близняха, и конечно не Изаура была доброй из сестер. А Флориано, как и Маркос в свое время, запутался в двух сестрах, словно рыба в его рыбацких сетях. Только в отличие от зятя он так и остался со "злой" сестрой. И вот теперь больше нет Флориано... по иронии судьбы он отправился к непослушной дочери, оставив Изауру и Рут одних в этом мире.
Думаю, что скорее она не была такой, как Ракел.
И тебя с прошедшими! 
Спасибо 
И тебя поздравляю со всеми зимними праздниками! 
Может они еще полюбят одного мужчину