– люк, – сказал граф фэнтон.
– доброе утро. люк. хочешь желток от моего яйца? я сейчас буду завтракать.
– с удовольствием, – сказал он.
это была странная процессия. впереди шествовала кэт, рядом с ней шел фэнтон, приноравли-ваясь к ее маленьким шажкам.
– я уже завтракала, – говорила ему кэт, – но опять хочу есть, значит, я позавтракаю еще раз.
– это кажется мне чрезвычайно разутым, – сказал фэнтон.
в его задумчивом голосе не было ни тени насмешки.
скарлетт следовала за ними. она никак не могла успокоиться после только что пережитого страха за кэт, к тому же она еще не вполне пришла в себя от поцелуев люка и состояния возбужде-ния, в которое они ее привели. она чувствовала себя потрясенной и вконец запутавшейся. меньше всего на свете она ожидала, что фэнтон способен любить детей, и тем не менее он, казалось, был очарован ее дочерью. и вел себя с ней абсолютно верно, не снисходя до нее, а воспринимая ее всерь-ез. кэт терпеть не могла, когда с ней обращались, как с ребенком. похоже было, что люк это понял и у него это вызвало уважение.
скарлетт почувствовала, как слезы наворачиваются на глаза. о да, она могла бы полюбить это-го человека. каким замечательным отцом он стал бы для ее любимой дочери. она быстро смахнула слезы. не время для сентиментальности. ради кэт, ради себя самой она должна быть сильной и со-хранять ясность рассудка.
она смотрела на фэнтона, склонившегося над кэт, на его блестящие черные волосы. он казался очень большим и сильным. непобедимым. все в ней содрогнулось, но она отбросила нерешительность.
она победит. она должна победить. он нужен ей и кэт.
после завтрака кэт сказала «до свидания» и убежала гулять, но фэнтон остался.
– еще кофе, – бросил он горничной, не глядя на нее. – расскажите мне о вашей дочери, – по-просил он скарлетт.
– она любит только яичные белки, – сказала скарлетт, улыбаясь, чтобы скрыть свое беспокой-ство.
что ему рассказать об отце кэт? вдруг люк спросит, как его имя, каким образом он погиб, чем он занимался.
но фэнтону была интересна лишь сама кэт.
– сколько лет этому замечательному созданию? – спросил он.
он высказал удивление, когда узнал, что кэт едва исполнилось четыре года, спросил, всегда ли она так сдержанна, отметил, что девочка развита не по годам, и поинтересовался, всегда ли так было, не была ли она нервной, чересчур возбудимой. скарлетт, благодарная за его искренний интерес, описывала ему достоинства кэти о'хара, пока не охрипла.
– вы бы видели ее на пони. люк, она ездит верхом лучше, чем я или даже вы… она карабкает-ся повсюду, как мартышка. маляры не могли оттащить ее от своих стремянок… она знает лес как свои пять пальцев, иногда мне кажется, что у нее внутри компас, она никогда не теряется… нервная? да у нее вообще нет нервов. она такая бесстрашная, что меня иногда пугает. и она никогда не устраивает истерик, если набьет себе шишку или поставит синяков. даже когда была совсем маленькой, никогда не плакала, а когда начала ходить, то, если падала, выглядела ужасно удивленной, а потом сама вставала… конечно, она очень здоровенькая! вы видели, какая она сильная, как прямо она держится? она ест, как лошадь, и ей никогда не бывает плохо. вы не верите, сколько эклеров и пирожных со взбитыми сливками она может съесть в один присест…
когда скарлетт почувствовала, что у нее сел голос, она взглянула на часы и рассмеялась.
– господи, я тут уже целую вечность расхваливаю своего ребенка. это все ваша вина. люк, это вы меня заставили, вам давно уже нужно было меня остановить.
– вовсе нет, мне очень интересно.
– смотрите, вы заставите меня ревновать. похоже, что вы влюбились в мою дочь.
фэнтон поднял брови.
– любовь хороша для лавочников и для дешевых романов. меня она не интересует.
он встал, поклонился, взял ее руку и небрежно поцеловал.
– утром я уезжаю в лондон, поэтому сейчас мне придется вас покинуть.
скарлетт поднялась.
– мне будет не хватать наших скачек, – сказала она искренне. – вы скоро вернетесь?
– я нанесу вам визит, вам и кэт, когда появлюсь.
«ну что ж! – подумала скарлетт после его ухода. – он даже не попытался поцеловать меня на прощание». она не знала, рассматривать ли это как комплимент или как оскорбление. «должно быть, он сожалеет о своем поведении тогда, когда он поцеловал меня, – решила она. – наверное, он потерял контроль над собой. и похоже он боится слова „любовь“.
она пришла к выводу, что у люка присутствуют все симптомы человека, который влюблен против воли. эта мысль ее очень обрадовала. он будет для кэт замечательным отцом… скарлетт осторожно дотронулась кончиками пальцев до распухшей губы. кроме того, он ее очень возбуждал.

он сказал, что он самый богатый мужчина в англии, хотя думает, что она уже узнала об этом сама. отметил, что у нее есть способности, выразив подлинное восхищение ее хитростью в подъеме по социальной лестнице; пообещал, что у нее будут свои деньги. он обеспечит ее нарядами, экипа-жами, украшениями, слугами и вправе ожидать, что она окажет ему честь. у нее пожизненно оста-нется баллихара, которая, кажется, развлекает ее. по этой же причине она может играть и в адамс-таун, когда ей захочется испачкать свои ботинки. после ее смерти баллихара достанется их сыну, к нему же перейдет адамстаун после кончины люка. соединение двух смежных землевладений все время было главным поводом для брака.
– безусловно, основное условие сделки в том, что ты обеспечиваешь меня наследником. я по-следний по своей линии, и мой долг продолжить ее. как только я получу сына от тебя, ты можешь делать все что угодно, в рамках разумного, конечно.
он снова наполнил свой бокал, затем выпил его до дна. скарлетт может поблагодарить за диа-дему кэт, сказал люк.
– у меня, об этом даже не стоит говорить, не было и в мыслях сделать тебя графиней фэнтон. с женщинами твоего типа я люблю играть. чем сильнее дух, тем больше удовольствия подчинять его своей воле. это было бы интересно, но менее интересно, чем с твоим ребенком. я хочу, чтобы мой сын был такой же, как она – бесстрашный, с крепким здоровьем. кровь фэнтонов стала жиже, и вливание твоей крестьянской жизнестойкости исправит это. я заметил, что мои арендаторы о'хара, твои родственники, живут до преклонного возраста. ты ценное достояние, скарлетт. ты принесешь мне наследника, которым можно будет гордиться, и ты не опозоришь ни его, ни меня перед обществом.
скарлетт уставилась на него, как животное, загипнотезированное змеей. но она порвала чары и взяла со стола бокал.
– я соглашусь, когда ад заледенеет! – закричала она и бросила бокал в камин. алкоголь вспых-нул ярким пламенем. – вот твой тост о нашей сделке, лорд фэнтон. убирайся из моего дома. у меня мурашки от тебя.
фэнтон засмеялся. скарлетт напряглась, готовая броситься на него, вцепиться в его смеющееся лицо.
– я думал, что ты заботишься о своем ребенке, – насмешливо сказал он. – должно быть, я ошибся.
эти слова остановили скарлетт.
– ты огорчаешь меня, скарлетт. я предполагал, что у тебя больше разума, чем ты показываешь. забудь о своем уязвленном самолюбии и посмотри, что у тебя в руках. непоколебимое положение в мире для тебя и твоей дочери. это беспрецедентно, но у меня есть власть нарушать все, даже закон, если я захочу. я удочерю ее, и кэт станет леди кэтрин. «кэти», вне сомнений, – имя для кухонной служанки. как моя дочь, она получит немедленный и безоговорочный доступ ко всему лучшему, что ей будет надо или что она пожелает. друзья, замужество – ей придется только выбирать. я никогда не сделаю ей больно, она слишком ценна для меня как модель моего сына. можешь ли ты лишить ее всего этого из-за того, что твое желание романа со мной не состоялось? я так не думаю.
– кэт не нуждается в твоих драгоценных титулах и во «всем лучшем», милорд, не нуждаюсь в них и я. мы хорошо справлялись без тебя и останемся на своем пути.
– как долго, скарлетт? не слишком рассчитывай на свой успех в дублине. ты была знатью, а знать живет не очень долго. даже орангутанг может быть знаменитостью в провинции вроде дубли-на, если он хорошо одет. у тебя остался еще один сезон, два в лучшем случае, потом тебя забудут. кэт нужно покровительство имени и отца. я один из немногих мужчин, у которых есть власть, чтобы снять позор с внебрачного ребенка. нет, подожди возражать, меня не волнует, какую сказку ты придумала. тебя бы не было в этом захолустном уголке ирландии, если бы ты была желанна в америке. хватит. это начинает наводить на меня скуку, а я ее ненавижу. дай мне знать, когда придешь в чувства, скарлетт. ты согласишься с моей сделкой. я все время получаю то, что хочу.
фэнтон направился к двери.
скарлетт окликнула его. ей надо было узнать одну вещь.
– ты не можешь заставить все в этом мире делать так, как тебе надо, фэнтон. не приходило ли тебе в голову, что твоя племенная кобыла-жена может родить девочку вместо мальчика?
фэнтон повернулся к ней лицом.
– ты сильная, здоровая женщина. со временем я получу мальчика. но даже в худшем случае, если у меня будут только девочки, я сделаю так, что одна из них выйдет замуж за мужчину, который сменит свою фамилию на мою. тогда моя кровь все равно унаследует титул и продолжит наш род. мой долг будет исполнен.
холодность скарлетт равнялась его.
– ты все взвешиваешь, не правда ли? что если я бесплодна? или ты не можешь стать отцом?
фэнтон улыбнулся.
– моя мужественность доказывается, внебрачными детьми, которых я раскидал по всем горо-дам европы, так что твое намерение обидеть меня не удалось. что касается тебя, то у тебя есть кэт.
удивление выразилось у него на лице, и он подошел к скарлетт, заставив ее вздрогнуть от его неожиданного приближения.
– перестань, скарлетт, не драматизируй. не сказал ли я тебе только сейчас, что я подчиняю своей воле любовниц, а не жен? у меня нет желания дотрагиваться до тебя. я забыл диадему, а она должна быть у меня до свадьбы. это сокровище моей семьи. придет время, ты наденешь ее. дай мне знать, когда капитулируешь. я еду в дублин подготовить дом к сезону. письмо застанет меня на площади меррион.

фэнтон, казалось, появлялся во всех местах, куда ходила она. скарлетт его приветствовала хо-лодно, учтиво и не обращала внимания на выражение высокомерной уверенности в его глазах. после первой встречи она даже не почувствовала раздражения, когда случайно встретилась с ним взглядом. он больше не мог причинить ей боль.
не он сам. но ее пронизывала боль, когда она снова и снова замечала спину высокого темново-лосого мужчины, одетого в бархат и парчу, и это оказывался фэнтон. ведь в каждой толпе скарлетт искала ретта. он был в замке год назад, почему бы ему не быть и в этом году на этом вечере в этой комнате?
но везде постоянно был фэнтон. куда бы она ни смотрела, с кем бы ни разговаривала, колонки какой бы газеты она ни читала. хорошо, что он не уделяет ей особого внимания, тогда бы сплетники преследовали и ее. но как бы она желала, чтобы его имя было у всех на языке каждый день.
слухи постепенно объединились в две теории: он приготовил свой запущенный дом для тайного визита принца уэльского; или он поддался чарам леди софии дадлей, о которой все говорили в мае во время лондонского сезона и которая повторяла свой успех теперь в дублине. это была древнейшая история в мире – мужчина буйно прожигает свою жизнь, избегая ловушек женщин многие годы, а потом вдруг бац! – когда ему уже сорок, он теряет свою голову и сердце перед красотой и невинностью.
леди софии дадлей было семнадцать. у нее были волосы цвета золотого выдержанного сена и глаза, голубые, как летнее небо, сама кровь с молоком, что могла и фарфор пристыдить. по крайней мере, так рассказывали баллады, написанные о ней и продаваемые на каждом углу.
она действительно была красивой, застенчивой девушкой, которая находилась под сильным контролем своей амбициозной матери и которая часто и привлекательно всхлипывала от внимания и ухаживаний, обращенных на нее. у скарлетт было достаточно времени ее рассмотреть. личная гостиная софии была рядом с гостиной скарлетт. это была вторая из лучших комнат по меблировке и с видом на церковь святого стефана, но, судя по людям, соперничающим в желании попасть туда, она была первой. ни в коем случае это не означало, что у скарлетт не было посетителей; богатая и везде принятая вдова с восхитительными зелеными глазами будет постоянно в центре внимания.
«почему я должна быть уязвлена, – подумала скарлетт. – я вдвое ее старше, и мой черед уже был в прошлом году». но иногда она с трудом сдерживалась, когда имя софии связывали с люком. всем было известно, что герцог попросил руки софии, но все согласились, что она сделает лучше, если выберет фэнтона. герцог знатнее, чем граф, но фэнтон в сорок раз богаче и в сто раз красивее, чем герцог. «и он мой, если я захочу его», – порывалась сказать скарлетт. о ком они тогда будут писать баллады?
она отругала себя за мелочность. она сказала себе, что была дурочкой, думая над предсказани-ем фэнтона, что ее забудут через год или два. и она старалась не волноваться из-за маленьких мор-щинок около глаз.
скарлетт вернулась в баллихару к рабочим часам первого воскресенья, радуясь, что уехала из дублина. заключительные недели сезона тянулись бесконечно.
хорошо быть дома и лучше думать о чем-то реальном, вроде просьбы пэдди о'фаолайна о рас-пределении торфа, чем о том, что надеть на следующую вечеринку. и она была на седьмом небе, ко-гда сильные маленькие ручонки кэт почти задушили ее в приветственном объятии.
когда последний спор был разрешен, а последняя просьба удовлетворена, скарлетт пошла на веранду выпить чай вместе с кэт.
– я оставила тебе половинку, – сказала кэт. ее рот был весь в шоколаде от эклеров, которые привезла скарлетт из дублина.
– это смешно, котенок кэт, но я не очень голодна. не хочешь еще немного?
– да, спасибо. можно я съем сейчас?
– да, можешь, мисс поросенок.
эклеры исчезли прежде, чем опустела чашка скарлетт. кэт вся отдавалась такому занятию, как поглощение эклеров.
– куда мы пойдем на прогулку? – спросила ее скарлетт. кэт ответила, что хотела бы сходить к грейн.
– ты ей нравишься, мама. я ей больше нравлюсь, но ты ей тоже очень нравишься.
– это будет очень мило, – сказала скарлетт. она рада была сходить в башню. башня внушала ей чувство спокойствия, а в ее сердце его было мало.
скарлетт закрыла глаза и прислонила свою щеку к древним гладким камням. кэт заерзала.
затем скарлетт потянула веревочную лестницу к высокой двери, чтобы проверить ее. дверь подверглась атмосферному влиянию и покрылась пятнами, но была достаточно прочной. однако скарлетт подумала, что неплохо ее заменить новой. если она порвется и кэт упадет… – невозможно даже подумать об этом. она так хотела, чтобы кэт пригласила ее наверх в свою комнату, что еще раз с намеком дернула лестницу.
– грейн будет ждать нас, мама. мы сильно нашумели.
– хорошо, сладкая, я иду.
мудрая женщина не выглядела старее, была такой же, какой ее увидела скарлетт в первый раз. «я даже могу поспорить, что на ней те же шали, что и тогда», – подумала скарлетт. кэт хозяйничала в маленьком темном домике, доставая с полки чашки, сгребая горящий торф в кучку светящихся уг-лей для чайника. она чувствовала себя здесь, как дома.
– я наполню чайник в ручье, – сказала она, вынося его на улицу.
грейн любовно наблюдала за ней.
– дара часто приходит ко мне, – сказала мудрая женщина. – это ее доброта к одинокой душе. мне сердце не позволяет отослать ее, потому что она это правильно понимает. одинокая узнает оди-нокую.
скарлетт взъерошилась.

– я не могу поверить в это. барт. что ты собираешься делать?
– если она победит здесь, на ровном месте, тогда я полагаю, следующие большие скачки в гол-вее, а после этого – парк феникс, но, может быть, я сунусь на какие-нибудь скачки в мае-июне, что-бы она знала, чего от нее ждут, так сказать.
– нет, нет, барт, я не о дижоне. что ты будешь делать с забастовкой по поводу ренты?
лицо морланда омрачилось.
– не знаю, – сказал он. – рента – это все, что у меня есть. я никогда не выселял с моих земель, даже не думал об этом. но сейчас, когда столкнулся, мне, может, придется это сделать. будет очень стыдно.
скарлетт думала о баллихаре. по крайней мере, она была защищена от любых неприятностей. она простила все ренты, пока не собрали урожай.
– я говорю, скарлетт, забыл упомянуть об этом, что получил очень хорошие новости от нашего американского друга ретта батлера.
у скарлетт дрогнуло сердце.
– он приезжает?
– нет. я ждал его. знаешь, написал ему о дижоне. но он ответил, что не может приехать. в июне он станет отцом. они особенно переживали сейчас, жена несколько месяцев пролежала в по-стели, пока не исчезла всякая опасность того, что случилось в прошлый раз. но сейчас все велико-лепно. она поднялась и счастлива, как жаворонок. он, конечно, тоже. никогда не видел в своей жизни мужчину, столь гордого своим отцовством, как ретт.
скарлетт схватилась за стул, чтобы не упасть. какие бы нереальные мечты и тайные надежды она не питала, теперь с ними было покончено.
графушка зарезервировал для своей компании целую, секцию трибун.
скарлетт стояла вместе со всеми, рассматривая ипподром в перламутровый оперный бинокль. беговая дорожка была изумрудно-зеленой, внутреннее поле длинного овала было сплошной массой движения и красок. люди стояли в повозках, на сиденьях и крышах экипажей, ходили вокруг по од-ному и группами, толпились за внутренним ограждением. пошел дождь, и скарлетт была благодарна за второй ярус трибун над головой. он образовывал крышу для привилегированных нанимателей мест внизу.
– хорошее шоу, – ликовал барт морланд. – дижона великая маленькая грязнуля.
– тебе кто-нибудь нравится, скарлетт? – сказал ей на ухо ровный голос. это был фэнтон.
– я еще не определилась, люк.
когда участники заезда вышли на дорожку, скарлетт приветствовала их и аплодировала вместе со всеми. она двадцать раз согласилась с джоном морландом, что даже невооруженный глаз отметит дижону, самую красивую лошадь. все время, пока она говорила и улыбалась, ум методично разрабатывал возможности, плюсы и минусы ее жизни. будет в высшей степени бесчестно выйти замуж за люка. он хочет ребенка, а она не может родить. но кэт будет под присмотром и в безопасности. никто не станет спрашивать ее о настоящем отце. не совсем так, конечно, будут интересоваться, но это не имеет значения. со временем она станет о'хара из баллихары и графиней фэнтон. какую честь я должна оказать люку? у него самого ее нет, почему меня смущает именно это?
дижона победила. джон морланд был в избытке чувств. все столпились вокруг него, крича и похлопывая его по спине. под прикрытием этого шума скарлетт повернулась к люку фэнтону.
– пусть твой адвокат встретится с моим насчет контрактов, – сказала она. – для свадьбы я вы-бираю конец сентября. после праздника урожая.
– колум, я выхожу замуж за графа фэнтона, – сказала скарлетт.
он засмеялся.
– а я возьму в невесты лили. такая потеха будет, с сатанинскими легионами в качестве гостей на свадебном празднике.
– это не шутка, колум.
его смех прекратился, словно отсеченный лезвием ножа, и он поглядел на бледное решитель-ное лицо скарлетт.
– я не позволю этого, – закричал он. – этот человек дьявол, и к тому же англичанин.
красные пятна покрыли щеки скарлетт.
– ты… не… позволишь? – медленно сказала она. ты… не… позволишь? кем ты возомнил себя, колум?
она подошла вплотную к нему, ее глаза сверкали.
– послушай меня, колум о'хара, и хорошо послушай. ни ты и никто другой на свете не может так разговаривать со мной. меня это не устраивает!
его взгляд встретился с ее, его гнев с ее гневом, и они простояли в каменной конфронтации бесконечное мгновение. потом колум наклонил вбок голову и улыбнулся.
– ах, дорогая скарлетт, это темперамент о'хара вкладывает нам в уста слова, которые мы не думали произносить. я молю прощения, давай поговорим.
скарлетт отступила назад.
– не обольщай меня, колум, – грустно сказала она, – я не верю в это.
я пришла поговорить с моим ближайшим другом, а его здесь нет. может, его никогда и не бы-ло.
– неправда, дорогая скарлетт, неправда! она передернула плечами.
– это не важно. я уже решилась: выйду замуж за фэнтона и перееду в лондон в сентябре.
– ты позор для своих людей, скарлетт о'хара, – в голосе колума звучала сталь.
– это ложь, – измученно сказала скарлетт. – скажи это дэниэлу, который похоронен в земле о'хара, потерянной для нас сотни лет, или своим драгоценным фенианам. ты использовал меня все это время, не волнуйся, колум, я не оставлю вас. баллихара останется как есть, с харчевней для бег-лецов и с барами, где вы сможете произносить свои речи против англичан. ты останешься моим по-веренным, а миссис фиц будет присматривать, как и всегда, за бит хаусом. вот что тебя волнует на самом деле, а не я.
– нет! – крик сорвался с губ колума. – ах, скарлетт, ты страшно не права. ты моя гордость и радость, а кэти колум держит мое сердце в своих крохотных ручках. но ирландия – моя душа, и она важнее всего для меня.
он с мольбой протянул к ней руки:
– скажи, что веришь мне, так как я говорю чистую правду.
скарлетт постаралась улыбнуться.
– я верю тебе. и ты должен верить мне. мудрая женщина сказала: «ты сделаешь то, что тебе дано сделать». вот это ты и делаешь со своей жизнью, колум, а я со своей.
шаги скарлетт замедлились, когда она приближалась к биг хаусу, будто тяжесть из ее сердца перешла в ноги. сцена с колумом глубоко ранила ее. она пошла к нему прежде, чем к другим, ожи-дая понимания и сочувствия, надеясь, против всякой надежды, что он может подсказать ей выход из уже выбранного пути. он обманул ее ожидания, и она почувствовала себя очень одинокой. она страшилась говорить кэт, что собирается замуж, что им придется уехать из лесов баллихары, кото-рые кэт так любила, и оставить башню, которая была для нее особенным местом. реакция кэт успо-коила ее сердце.
– я люблю города, – сказала кэт. – там есть зоопарки.
«я правильно поступаю, – подумала скарлетт. – теперь я знаю это без всякого сомнения». она послала в дублин за книжкой рисунков и видов лондона и написала миссис симе, прося о встрече. ей надо заказать свадебное платье.
несколькими днями позже пришел посланец от фэнтона с письмом и посылкой. в письме он говорил, что все время до свадьбы пробудет в англии. о помолвке объявят не раньше окончания лондонского сезона. а скарлетт должна сшить себе платье, дополняющее драгоценности, прислан-ные с тем же посланцем, что и письмо. у нее есть три месяца! никто не будет угнетать ее вопросами или приглашениями, пока не распространили известие о помолвке.
в посылке она обнаружила квадратную плоскую коробочку из кожи цвета бычьей крови, тонко отделанную золотом. крышка открылась, и скарлетт ахнула от изумления. подбитая серым бархатом, коробочка была разделена на деления для ожерелья, двух браслетов и пары сережек.
набор был сделан из массивного старого золота с тусклой, почти бронзовой отделкой. крова-вые рубины, каждый размером с ноготь ее большого пальца, хорошо гармонировали с сережками в виде рубиновых капелек с замысловатым орнаментом. в каждом браслете было по двенадцать кам-ней, а ожерелье состояло из двух рядов камней, соединенных толстыми цепочками. впервые скар-летт поняла разницу между ювелирными изделиями и драгоценностями. никто не назовет эти руби-ны ювелирными изделиями. они были слишком необычными и ценными. так, без всякого сомнения, выглядят настоящие драгоценности. ее пальцы дрожали, когда она застегивала браслеты у себя на руках. она не могла сама надеть ожерелье и ей пришлось позвонить пегги куин. когда она увидела себя в зеркале, у нее перехватило дыхание. ее кожа была как алебастр, и темные рубины на этом фоне смотрелись изумительно. волосы каким-то образом стали темными и глянцевыми. скарлетт попыталась вспомнить, как выглядела диадема, тоже отделанная рубинами. когда ее представят ее величеству, она будет выглядеть королевой. ее зеленые глаза слегка сузились. лондон станет более интересной игрой, нежели дублин. она может даже научиться полюбить лондон.
пегги куин не теряла времени даром и рассказала новость остальным слугам и своей семье в баллихаре. великолепные украшения, отделанное горностаем платье, недели утреннего кофе могли означать только одно: оахара выходит замуж за изнуряющего всех своей рентой злодея, графа фэн-тона. а что станет с ними? вопросы и опасения распространялись от очага к очагу, как пожар в сте-пи.

то же самое было и с миссис фиц. в любом случае, кто они такие, чтобы осуждать ее? что они знают о ее горестях и страхах? разве не достаточно, что в их распоряжении останется баллихара, ко-гда она уедет? это единственное, чего им действительно хотелось. нет, это нечестно. колум почти что брат ей, миссис фиц ее подруга. это еще один довод в пользу того, что они должны сочувство-вать. так нечестно. скарлетт начала думать, что видит неодобрение везде, даже на лицах владельцев магазинов в баллихаре, когда она усиленно пыталась придумать, какие вещи ей купить у них в эти скудные месяцы перед урожаем. «не будь дурой, – сказала она себе, – ты все выдумываешь, потому что ты сама еще не уверена в том, что собираешься делать. это необходимо для кэт и для меня. и это не их дело, как я поступаю». она была раздражительна со всеми, кроме кэт. однажды она даже за-бралась на несколько ступенек по веревочной лесенке, но потом спустилась. я взрослая женщина и не могу, хныча, идти за поддержкой к ребенку. и она работала на сенокосе день за днем, довольная занятостью, радуясь трудовой боли в руках и ногах, благодарная за богатый сбор. постепенно ее по-кидал страх о еще одном плохом урожае.
вечер на иванов день, 24 июня, окончательно излечил ее. костер был самым большим. музыка и танцы – это как раз то, что ей нужно, чтобы расслабить напряженные нервы и восстановить дух. когда, как того требовала старинная традиция, прокричали в полях баллихары тост за о'хару, скар-летт почувствовала, что в мире все в порядке.
однако она немного сожалела, что отказалась этим летом от всех домашних вечеринок. она боялась оставлять кэт одну, но была одинока, и у нее оставалось слишком много времени для раз-мышлений и беспокойства. она была почти счастлива, когда получила полуистерическую телеграм-му от миссис симе, извещавшую, что кружева не доставлены из монастыря в голвее и нет никакого ответа на ее письма и телеграммы.
скарлетт улыбалась, подъезжая к железнодорожной станции в триме.
она была искусной в сражениях с игуменьями и радовалась явному поводу для ссоры.

глава 89

у нее едва хватило времени, чтобы помчаться утром в ателье миссис симе, успокоить ее, со-брать сведения о длине и узоре заказанных кружев и поспешить на станцию к раннему поезду в гол-вей. скарлетт устроилась поудобнее и раскрыла газету.
«горе мое, вот оно». «айриш тайме» опубликовала на первой странице объявление о брачных планах. скарлетт окинула взглядом остальных пассажиров в вагоне, чтобы проверить, читают ли они газету. спортсмен в твидовом костюме закопался в спортивный журнал; хорошо одетая женщина, очевидно мать с сыном, играла в какую-то игру. она еще раз прочитала о себе. «тайме» добавил собственный комментарий к формальному объявлению. скарлетт улыбнулась над частью об «о'хара из баллихары, красивом украшении ближайшего окружения королевского наместника» и «изящной и лихой наезднице».
для поездки в дублин и голвей она взяла с собой только небольшой чемодан и от станции до ближайшей гостиницы ей потребовался один носильщик. около администратора было столпотворе-ние.
– какого дьявола? – сказала скарлетт.
– скачки, – сказал носильщик. – вы не сделали глупости, приехав сюда и не узнав, что здесь происходит? тут вы не найдете комнаты для ночлега.
«нахал, – подумала скарлетт, – увидим, получишь ли ты на чай».
– подожди здесь, – сказала она.
она протиснулась к администратору.
– я хотела бы поговорить с управляющим.
утомленный клерк оглядел ее снизу вверх, затем сказал:
– да, конечно, мадам, один момент, – и исчез за стеклянным щитом. он вернулся с лысеющим мужчиной в черном сюртуке и полосатых брюках.
– есть какие-нибудь жалобы, мадам? боюсь, что обслуживание становится менее безупречным, так сказать, когда скачки в полном разгаре. какое бы неудобство…
скарлетт перебила его.
– я запомнила обслуживание как безупречное. – она обаятельно улыбнулась. – вот почему я бы хотела остановиться в «рэйлвэй». мне нужна комната на сегодня. я миссис о'хара из баллихары.
елейность управляющего испарилась, как августовская роса.
– комнату на сегодня? это просто не…
клерк дергал его за рукав. управляющий взглянул на него. клерк забормотал ему на ухо, ука-зывая пальцем на «тайме» у него на столе. управляющий поклонился скарлетт. его улыбка вздрог-нула от желания услужить.
– такая честь для нас, миссис о'хара. я надеюсь, вас устроит совсем особенный номер, лучший в голвей, вы – гостья администрации. у вас есть багаж? его отнесут наверх.
скарлетт сделала знак носильщику. многое может дать брак с графом.
– пошлите это в мою комнату. я приду позже.
– сию минуту, миссис о'хара.
по правде говоря, скарлетт не думала, что ей вообще понадобится комната. она надеялась уе-хать дневным поездом обратно в дублин, может, даже ранним дневным, тогда у нее будет время пе-ресесть на вечерний поезд в трим. благодарение небесам, за долгие дни, у нее есть время до десяти вечера. теперь посмотрим, впечатлит ли монахинь граф фэнтон так же, как управляющего. слишком плохо, что он протестант. кажется, не надо было заставлять дейзи симе клясться хранить все в секрете.
скарлетт направилась к двери, выходящей на площадь. фу, какая вонючая толпа. наверное, дождь намочил их твид на ипподроме. скарлетт поравнялась с двумя жестикулирующими раскрас-невшимися мужчинами. она чуть было не столкнулась с сэром джоном морландом и едва узнала его. он выглядел очень больным. его, обычно румяное, лицо было бесцветным, казалось, что в теп-лых заинтересованных глазах не было света.
– барт, мой дорогой. ты в порядке?
казалось, он не мог сосредоточиться на ее лице.
– ох, извини, скарлетт. не совсем. перебрал одну, ну и тому подобное.
в это время дня? слишком много пить в любое время было совсем не похоже на джона мор-ланда, и тем более перед ленчем. она твердо взяла его за руку.
– пойдем, барт, выпьешь кофе со мной, а затем что-нибудь поешь.
скарлетт вошла с ним в столовую. морланд нетвердо держался на ногах.
«кажется, мне понадобится моя комната, – подумала она, – но барт намного важнее поездки за кружевами. что же могло случиться с ним?»
после большого количества кофе она все узнала. джон морланд не выдержал и расплакался, когда рассказывал ей.

при родах, а ребенок прожил всего четыре дня.
– что? что? скажи это еще раз.
она так яростно затрясла его, что у него слетела шляпа. он посмотрел на нее со смущенным испугом, почти со страхом. в ней было что-то дикое, чего он еще не видел в своей жизни. он повто-рил, что жена и ребенок ретта умерли.
– куда он пошел? – закричала скарлетт. – барт, ты знаешь, у тебя должно быть какое-нибудь представление, куда пошел ретт?
– я не знаю, скарлетт. бар – его отель – любой другой бар – что угодно.
– едет ли он сегодня вечером в англию?
– нет. он сказал, что у него есть друзья, которых он хочет навестить.
он действительно поразительный парень, у него друзья везде. знала ли ты, что однажды он был на сафари с королевским наместником? какой-то махараджа принимал их. я удивлен, что он так напился, и не помню, чтобы он старался угнаться за мной. он отвел меня в гостиницу прошлой ночью, уложил в постель, ну и все прочее. был в отличном состоянии. я рассчитывал, что он поможет мне пережить этот день. но когда я спустился сегодня утром вниз, портье сказал мне, что ретт заказал кофе и газету, дожидаясь меня, затем внезапно ушел, даже не заплатив. я буду ждать его в баре – скарлетт, что это? я не могу понять тебя сегодня. почему ты плачешь? это я что-то сделал? я сказал что-то не так?
у скарлетт ручьем текли слезы.
– о, нет, нет, нет, милейший джон морланд, барт. ты не сказал ничего плохого. он любит ме-ня. это самое лучшее, что я слышу.
«ретт приехал за мной. вот почему он приехал в ирландию. не из-за лошади барта, он мог ку-пить ее и все остальное по почте. он приехал за мной сразу, как только стал свободным. он, навер-ное, желал меня так же сильно, как я его. мне надо ехать домой. я не знаю, где разыскивать его, но он может найти меня. объявление о помолвке шокировало его, и я рада. но это не остановит его. ничто не остановит ретта от стремления к тому, чего он хочет. ретт батлер плюет на титулы, на горностаи, на диадемы. он хочет меня и приедет за мной. я знаю это. я знала, что он любит меня, и была права. я знаю, что он приедет в баллихару, и должна быть там, когда он приедет».
– до свидания, барт, мне надо идти, – сказала скарлетт.
– ты не хочешь увидеть победу дижоны? как насчет наших пятерок? джон морланд покачал головой. она ушла. американцы! удивительные типы, и он никогда не понимал их.
она пропустила сквозной поезд на дублин, опоздала на десять минут. следующий отправится в четыре часа. скарлетт в ярости кусала губы.
– когда отправляется следующий поезд в любом направлении? мужчина за медной решеткой был медлителен до ужаса.
– вы можете поехать в эннис, сейчас, если вас это устраивает. это к востоку от атери, потом на юг. у этого поезда два новых вагона, очень хороших, есть поезд на килдэйр, но вы не успеете на него, уже прозвучал свисток… еще туам, это короткая поездка и скорее на север, чем на восток, но паровоз лучший на всей западной ветке… мадам?
скарлетт проливала слезы на мундир мужчины у проходной к железнодорожному пути.
–…я получила телеграмму всего две минуты назад, моего мужа задавила молочная телега, мне обязательно нужно попасть на этот поезд в килдэйр!
поезд провезет ее более половины пути к триму и баллихаре. оставшееся расстояние она пройдет пешком, если будет надо.
каждая остановка была пыткой. почему они не могут поспешить? торопитесь, торопитесь, то-ропитесь – вторил ее разум стуку колес. ее чемодан был в лучшем номере отеля «рэйлвэй» в голвее, в монастыре монахини с воспаленными глазами заканчивали последние петельки в изысканных кружевах. все это не имело значения. она должна быть дома, ожидая, когда приедет ретт. если бы только морланду не потребовалось так много времени, чтобы рассказать ей все, она бы успела на дублинский поезд. ретт мог быть там, впрочем, он мог пойти куда угодно, когда ушел из ложи барта.
прошло почти три с половиной часа, пока приехали в моэйт, где скарлетт сошла с поезда. бы-ло уже больше четырех, но по крайней мере она была в пути, вместо того, чтобы садиться в поезд, который только теперь покидал голвей.
– где можно купить хорошую лошадь? – спросила она станционного смотрителя. – меня не волнует цена, только были бы седло и уздечка.
ей еще оставалось проехать почти пятьдесят миль.
владелец лошади пытался торговаться. «разве это не половина удовольствия в продаже?» – спросил он позже своих друзей, покупая по пинте всем находящимся там мужчинам. сумасшедшая женщина бросила ему золотые соверены и умчалась, будто дьявол гнался за ней по пятам. верхом! он не хотел говорить, как много кружев показала она и как неприлично высоко открылась ее ножка в шелковых чулках и ботиночках, слишком тонких даже для того, чтобы ходить в них по полу, не говоря о стремени.
около семи часов скарлетт направила хромающую лошадь через мост в маллингар. в платной конюшне она протянула поводья конюху.
– лошадь не калека, просто подвернула ногу и очень слаба, – сказала она. – медленно остуди ее, и она станет такой, как прежде, правда, она никогда не была особенно хорошей. я подарю ее тебе, если ты продашь мне одну из охотничьих, которых вы держите для офицеров в форте. не говори мне, что у вас их нет, я охотилась с некоторыми офицерами и знаю, где они берут напрокат лошадей. поменяешь это седло меньше чем за пять минут и заработаешь лишнюю гинею.
в семь она уже была в пути, впереди ее ожидали двадцать шесть миль, и она знала, где срезать, чтобы выехать на пересеченную дорогу.
она проехала мимо замка в триме по дороге в баллихару в девять часов. каждый мускул болел, а кости казались расщепленными. но она была немногим более чем в трех милях от дома, а туманные сумерки нежными и мягкими бликами ложились на ее глаза и кожу. пошел слабый дождик. скарлетт наклонилась вперед, похлопала шею лошади.
– хорошая выгулка, чистка и лучшая горячая смесь для тебя, как там твое имя. ты брала барье-ры, как чемпион. теперь мы легко доберемся домой, ты заслуживаешь отдыха.
она полуприкрыла веки и расслабилась. трудно поверить, что утром она была в дублине и дважды пересекла ирландию после завтрака.
«через кнайтсбрук есть деревянный мостик. проехав по нему, я окажусь в баллихаре. одна миля до города, полмили по нему до перекрестка, затем вверх по подъезду, и я дома. пять минут, не больше». она выпрямилась и, прищелкивая языком, стала понукать лошадь пятками.
что-то случилось. впереди баллихара, а огней в окнах не видно. обычно к этому времени бары ярко светятся. скарлетт ударила каблуками своих нежных, изящных, городских ботинок. она проехала первые пять домов и увидела группу людей на перекрестке перед подъездом к биг хаусу. английские солдаты. что они делают, находясь в ее городе? говорила же им раньше, что не хочет их присутствия. какие докучливые, и именно сегодня ночью, когда она почти падает от усталости. ко-нечно, поэтому и закрыты окна, англичанам не нальют и пинты. избавиться от них, и все вернется к прежнему порядку. жаль, что я выгляжу такой растрепанной. как приказывать людям, когда нижняя одежда торчит со всех сторон. лучше пойду пешком. по крайней мере, юбки не будут задираться до колен.
она натянула поводья. трудно было не застонать, когда она заносила ногу, ссаживаясь с лоша-ди. она увидела солдата, нет, офицера, направляющегося к ней от группы на перекрестке. что ж, хо-рошо! надо сказать ему все, что думаешь, она как раз в таком настроении. его люди в городе, на ее пути, не пускают ее домой.
он остановился перед почтой. он мог бы, по крайней мере, подойти к ней, показав свои мане-ры. скарлетт устало пошла вниз по главной улице.

– прекрати это. кошка не имеет значения. где конюшня, скарлетт? нам нужны лошади.
– ах ты, дурак, – сказала скарлетт. в ее напряженном голосе чувствовалась любящая жа-лость. – ты не знаешь, что говоришь. выпусти меня. я должна найти кэт – кэти о'хара. твоя дочь.
ретт больно сжал руки скарлетт.
– о чем это ты?
он посмотрел вниз на ее лицо, но не мог понять его выражения в темноте.
– отвечай, скарлетт, – потребовал он и затряс ее.
– отпусти меня, черт побери! сейчас нет времени для объяснений. кэт должна быть где-то здесь, но тут темно, а она одна. выпусти, ретт, и задай свои вопросы позже. все это сейчас не важ-но…
она попыталась вырваться, но он был сильнее.
– это важно для меня.
его голос был настойчиво грубым.
– ну ладно, ладно. это случилось, когда мы плыли на яхте и налетела гроза. ты помнишь. в саванне я узнала, что беременна, но ты не приехал за мной, и я рассердилась, поэтому не сказала те-бе об этом сразу. как я могла знать, что ты женишься на анне, прежде чем успеешь узнать о ребен-ке?
– о, боже мой, – застонал ретт и выпустил скарлетт. – где она? нам надо ее найти.
– мы найдем, ретт. на столе около двери есть лампа. зажги спичку.
желтое пламя спички позволило обнаружить медную лампу и зажечь ее. ретт поднял ее.
– куда сначала?
– она может быть, где угодно. пойдем.
она быстро провела его через столовую и чайную.
– кэт! – звала она, – котенок, кэт, где ты? ее голос был сильным, но не истеричным, он не ис-пугает маленькую девочку.
– кэт…
– колум! – закричала розалин фицпатрик.
она побежала из бара кеннеди в середину британских войск, толкаясь и распихивая, чтобы пробраться затем вниз к центру широкой улицы в сторону распростертого тела колума.
– не стрелять, – прокричал офицер. – это женщина.
розалин бросилась на колени, накрыла раны колума руками.
– колум, колум, – выла она.
причитая, она раскачивалась из стороны в сторону. стрельба прекратилась, глубина ее горя вызывала уважение, и солдаты отвернулись.
она закрыла его веки нежными пальцами, запачканными его кровью, и прошептала по-гаэльски «до свидания». затем схватила тлеющий факел и встала на ноги, размахивая им, чтобы занялось пламя. ее лицо было страшным в этом свете. она была так проворна, что не прозвучало ни одного выстрела, пока она не достигла дорожки, ведущей в церковь.
– за ирландию и ее мученика колума о'хара! – победно закричала она и побежала к оружей-ному складу, размахивая факелом.
мгновение длилась тишина. потом каменная стена церкви, выходящая на широкую улицу, взорвалась в столбе пламени с оглушающим грохотом.
небо было освещено ярче, чем днем.
– боже мой! – выдохнула скарлетт.
она закрыла уши руками и побежала, зовя кэт; один взрыв следовал за другим, еще и еще, го-род светился в пламени.
она бежала наверх, вдоль коридора в комнату кэт, ретт рядом с ней.
– кэт, – звала она снова и снова, стараясь, чтобы страх не слышался в ее голове. – кэт!
животные на стене были высвечены оранжевым светом, чайный набор на свежевыглаженной скатерти, ровное покрывало на кровати кэт.
– кухня, – сказала скарлетт. – она любит кухню. мы можем покричать ей вниз.
она побежала снова через коридор, ретт следом. через рабочую комнату с ее счетовыми кни-гами, меню, списком приглашений на свадьбу. по галерее в комнату миссис фицпатрик. скарлетт остановилась в центре галереи. она наклонилась через балюстраду.
– котенок кэт, – мягко позвала она, – пожалуйста, ответь маме, если ты там внизу. это важно, дорогая.
она пыталась сделать свой голос спокойным.
оранжевые отблески дрожали на медных кастрюлях на стене около печи. красные угли свети-лись в очаге. огромная комната была недвижима, заполненная тенями. скарлетт напрягла свои уши и глаза. она уже собиралась отвернуться, когда послышался очень слабый голос.
– уши кэт болят.
– о, слава богу! – обрадовалась скарлетт. – теперь успокойся и тише. я знаю, детка, был ужас-ный шум. потерпи. я обойду вокруг и спущусь. ты подождешь меня?
она говорила как ни в чем не бывало, будто нечего было бояться. балюстрада вибрировала под ее дрожащими руками.
– да.
скарлетт сделала знак. ретт тихо последовал за ней по галерее. она осторожно закрыла дверь за собой. потом ее всю начало трясти.
– я так испугалась. я боялась, что они забрали ее с собой. или сделали ей больно.
– скарлетт, смотри, – сказал ретт. – нам надо спешить.
в раскрытое окно было видно группу огней, факелов, движущихся к дому.
– бежим! – сказала скарлетт.
она увидела лицо ретта, освещенное оранжевым светом огненного неба, сильное и уверенное. теперь она может смотреть на него, опираться на него. кэт в безопасности. он взял ее под руку, под-держивая, даже когда торопил.
они побежали вниз по лестнице, потом через бальную залу. освещенные огнем герои тары были словно живые над их головами. колоннада на кухонное крыло была мерцающе яркой, и они могли слышать нечеткие отдаленные гневные выкрики. скарлетт захлопнула за ними дверь в кухню.
– помоги мне запереть ее, – выдохнула она.
ретт взял у нее железный засов и засунул его в пазы.
– как тебя зовут? – спросила кэт.
– ретт, – сказал он с запинкой.
– вы можете подружиться позже, – сказала скарлетт. – нам надо добраться до конюшни. здесь есть дверь в сад, правда, он окружен высокими стенами, и я не знаю, есть ли здесь еще другой выход. ты не знаешь, кэт?
– мы убегаем?
– да, котенок кэт, люди, которые устроили ужасный шум, хотят повредить нам.
– у них есть камни?
– очень большие.
ретт нашел дверь в сад, выглянул наружу.
– я могу поднять тебя на плечи, скарлетт, затем ты сможешь добраться до вершины стены, и я подам тебе кэт.
– отлично, но, может быть, есть дверь. кэт, нам надо спешить. есть ли в стене дверь?
– да.
– хорошо. дай маме ручку и пойдем.
– на конюшню?
– да, пошли, кэт.
– через тоннель будет быстрее.
– какой тоннель? в голосе скарлетт звучала неуверенность. ретт подошел к ней, обнял за пле-чи.

его низкий тихий голос не разбудил кэт. ретт поплотнее подоткнул одеяло вокруг нее.
– сюда, скарлетт, – сказал он.
он попятился из ниши и отошел к окну. его профиль напоминал ястреба на фоне освещенного пламенем неба. скарлетт последовала за ним. она поняла, что может сопровождать его хоть на край земли. ему стоит только позвать. никто еще так не произносил ее имя, как это делал ретт.
– мы выберемся, – заговорщически сказала она, стоя рядом с ним. – есть потайная тропинка от дома колдуньи.
– откуда?
– на самом деле она не колдунья, по крайней мере, я так не думаю, да это и не имеет значения. она покажет нам тропинку, или кэт найдет какуюнибудь, ведь она все время проводит в лесах.
– если ли что-нибудь, чего кэт не знает?
– она не знает, что ты ее отец.
скарлетт увидела его напрягшиеся желваки.
– однажды я изобью тебя до синяков за то, что ты не сказала мне о ней.
– я собиралась, но ты сделал так, что я не смогла! – горячо возразила скарлетт. – ты развелся со мной, когда, казалось, это было невозможно, и прежде чем я успела вернуться, уехал и женился. что я должна была делать? торчать у твоей парадной двери с твоим ребенком, завернутым в шаль, как какая-то падшая женщина? как ты мог так поступить? это отвратительно с твоей стороны, ретт.
– отвратительно с моей стороны? после того, как ты умотала бог знает куда, никого не преду-предив? моя мама слегла от волнения, буквально заболела, пока твоя тетка эвлалия не сказала ей, что ты в саванне.
– но я оставила ей записку. я бы ни за что на свете не расстроила твою маму. я люблю мисс элеонору.
ретт взял ее рукой за подбородок, повернул лицо в неровный яркий свет от окна. неожиданно он поцеловал ее, затем обнял и крепко прижал к себе.
– это снова произошло, – сказал он. – моя дорогая, темпераментная, упрямая, замечательная, разъяренная скарлетт, не кажется ли тебе, что мы уже проходили через это раньше? упущенные зна-ки, упущенные шансы, непонимание, которые лучше бы вовсе не случались. нам надо прекратить. я слишком стар для всей этой драмы.
он спрятал свои губы и смех в локонах ее волос, скарлетт закрыла глаза и склонилась к его широкой груди. в безопасности башни, в безопасности объятий ретта она может позволить себе от-дохнуть и расслабиться. радостные слезы побежали по ее щекам, а плечи резко опустились. ретт крепко обнимал ее и поглаживал по голове.
но скоро руки его требовательно напряглись, и скарлетт почувствовала новую, волнующую энергию в крови. она подняла лицо, и не было ни отдыха, ни спасения в ослепляющем экстазе, который она испытала, когда губы их встретилиеь. ее пальцы теребили его жесткие волосы, прижимали его голову, пока она не почувствовала себя опустошенной и в то же время сильной и возродившейся. только опасение разбудить кэт сдерживало крик радости, вырывающийся у нее.
когда поцелуи стали более настойчивыми, ретт высвободился и ухватился рукой за каменный подоконник. его дыхание было неровным.
– есть границы контролируемости поведения мужчины, моя любимая, – сказал он, – и единст-венное, что может быть хуже мокрого пляжа, это каменный пол.
– скажи, что любишь меня, – потребовала скарлетт.
ретт усмехнулся.
– ты как думаешь? я часто приезжаю в ирландию на этих проклятых грохочущих пароходах, потому что очень люблю здешний климат.
она засмеялась. затем она ударила его по плечу обоими кулачками.
– скажи, что любишь меня.
ретт поймал ее руки.
– я люблю тебя, несносная девчонка.
его лицо ожесточилось.
– и убью этого ублюдочного фэнтона, если он попробует увести тебя.
– ах, ретт, не будь таким глупым. люк мне даже не нравится. он страшный, хладнокровный монстр. я собиралась выйти за него замуж только потому, что не могла заполучить тебя.
скептически приподнятые брови ретта заставили ее продолжать.
– ну мне действительно понравилась идея жить в лондоне… и быть графиней… и отплатить ему за мои обиды, выйдя за него замуж и получив все его деньги для кэт.
черные глаза ретта весело сверкнули. он поцеловал руки скарлетт.
– мне не хватало тебя, – сказал он.
они проговорили, сидя всю ночь на холодном полу и обнявшись. ретт не мог насытиться ее рассказами о кэт.
– я сделаю все, что в моих силах, чтобы она любила меня сильнее, чем тебя, – предупредил он.
– у тебя нет шансов, – уверенно сказала скарлетт. – мы с кэт понимаем друг друга, и она не примет сюсюканье и поблажки с твоей стороны.
– как насчет обожания?
– о, она привыкла к этому, она все время испытывала это от меня.
– посмотрим. говорят, у меня хорошо получается с женщинами.
– а у нее – с мужчинами. она заставит тебя через неделю прыгать через обруч. был маленький мальчик по имени билли келли – ах, ретт, догадайся? эшли женился. я сделалась сводницей, послав маму билли в атланту… из-за истории с гарриэт келли я узнала, что индия уилкс наконец нашла себе мужа, а розмари все еще остается старой девой.
– и похоже, ею и останется, – сказал ретт. – она вкладывает деньги в восстановление рисовых полей и с каждым днем становится все более похожей на джулию эшли.
– она счастлива?
– сияет. сама упаковала бы мои вещи, если знала бы, что это ускорит мой отъезд.
скарлетт вопросительно посмотрела на него. да, сказал ретт, он уехал из чарльстона. было ошибкой думать, что ему когда-либо там нравилось. «я поеду назад. чарльстон всегда останется в крови чарльстонца, но я поеду погостить, а не жить там». он сказал себе, что хочет постоянства. но через какое-то время стал чувствовать ноющую боль, как будто ему подрезали крылья. он не мог ле-тать. его связала земля, предки, святая сесилия, чарльстон. он любит чарльстон – боже, как он лю-бит его красоту и грациозность, мягкий солоноватый бриз и стойкость перед лицом потерь. но этого мало. ему нужен вызов, риск, опасность.
скарлетт тихо вздохнула. она ненавидит чарльстон и была уверена, что кэт почувствует то же самое. благодарение небесам, ретт не собирается отвезти их туда.
тихим голосом она спросила об анне. ретт замолчал на долгое время. затем он заговорил, и его голос был полон горечи.
– она заслуживала лучшего, чем я, лучшего, чем ей дала жизнь. у анны были тихая храбрость и сила, которые стыдят так называемых героев… я почти сошел с ума от нее тогда. ты уехала, и ни-кто не знал, где ты. я поверил, что ты наказываешь меня, поэтому, чтобы наказать тебя и доказать, что меня не волновал твой отъезд, я развелся. как ампутация.
ретт уставился в небо, не видя ничего. скарлетт ждала. он молился, что не причинил анне бо-ли, сказал он. он перебирал все в своей душе и в памяти, и не мог найти преднамеренной боли. она была слишком юной и так сильно любила его, что не почувствовала в его нежности и привязанности всего лишь тень мужской любви. он не знает, как винить себя за женитьбу на ней. она была счастлива. одной из несправедливостей в мире является то, что так легко осчастливить любящих и заботливых.