Нелепое она, должно быть, представляла зрелище. Маленькая, субтильная
женщина, бледная (по цвету лица и по общей невзрачности), понуро плетущаяся среди повального здоровья, полнокровия, громкогласия. Пару раз её толкнули, и не подумав извиниться. А проклятый смех переливался всё
ближе, словно издеваясь. Колотя в виски тяжеленным молотом.
Куда ей лезть в драку? Напиться бы до беспамятства, выудив с самого дна клочок надежды, иллюзорной, но, всё же… Кем-то брошенный на столике бокал так и звал его подхватить.
Вместо этого Изабел вздёрнула голову, без всяких зеркал зная, что глаза её горят сухой яростью. Бранка… Толстая корова. Я ненавидела тебя, с первой минуты. Потому что приходилось лебезить перед тобой, поддакивать, репетировать льстивую улыбочку. Потому что у тебя было всё, а мне ещё предстояло это заработать, вкалывая и унижаясь. Даже за то, что ты милостиво вручила мне Атилиу. За «добро» я уже отплатила, не оставаться же в вечном долгу? Могла бы запомнить мои привычки.
Ногти вонзались в ладони, наверняка украшая их глубокими красными полумесяцами. Вот она, перед ней, спина, колыхающаяся в такт раскатам веселья. Теперь, или никогда.
Бранка величаво развернулась, ещё не сфокусировавшись на ней.
- Не спорь, Глория, всё равно проиграешь. В том, что имеет отношение к Атилиу я ходячая энциклопедия и бросать мне вызов чревато, - шаловливо погрозила она подруге пальчиком.
Нет, определённо, был у Бранки Летисии Баррус Мота талант, данный Богом – воздействовать на окружающих, опьяняюще, подобно её обожаемым коктейлям. Человек-праздник, она искрилась и пузырилась, заражая жизнелюбием каждого, включая отъявленных ворчунов. Заставляя напрочь забыть о замаскированных обаянием жестокости и двуличии. Изабел, чего лукавить, тоже поддавалась бездушному шарму, как тянутся к сверкающему под солнцем куску льда. Костерила себя, и, тем не менее, трусила к Бранке по первому зову, подспудно трепеща, что может выйти из фавора. Это впоследствии подачки жены шефа потеряли власть над ней. Но, по природе своей, два ядовитых скорпиона, могли они, раз сойдясь, обойтись одна без другой? Кто нащупывал слабые места Изабел, с точностью квалифицированного хирурга? И кто лучше понимал Бранку, её преимущества, её уязвимые точки?
Взоры скрестились.
- Изабел? Куда ты подевалась? Мы уже собрались на поиски!
Хозяйка дома представилась Изабел актрисой на сцене, в лучах рампы. Наподобие победоносной премьерши Джулии Ламберт из романа Моэма. И вдруг она сбилась с твёрдо выученного текста. Глаза метнулись в одну сторону, в другую… Бедная Бранка. Её считают счастливицей, ухватившей за хвост синюю птицу, завидуют, пресмыкаются. А ведь нет миража более зыбкого, чем успех в свете. «Везунчики» цепляются за него мёртвой хваткой, пряча под маской бьющей через край эйфории такой опустошающий разум и сердце страх, какого не ведают обитатели трущоб, каждый день сражающиеся за корку хлеба. Да, угодившие в привилегированную касту как
никто достойны сочувствия.
- Бранка, - вымолвила она проникновенно.
Та озадаченно мигнула.
- Я давно хотела сказать, что не устаю поражаться вечной юности твоей души. Ты, точно олимпийская богиня, обильно одариваешь всех нас тем, чего мы лишены, и делаешь это много лет. Невозможно поверить, что я провела столько времени вдали отсюда.
Слова упали в тишину, звякнув последней монетой, отдаваемой нищим богачу. Лицо Бранки исказила судорога, лишь отдалённо походившая на её обычный белозубый оскал.
- О, милая… Ты преувеличиваешь… Но я… мы… очень рады, что ты опять с нами.
Облюбованный бокал всё-таки оказался в руке. Изабел воздела его высоко над головой.
- Твоё здоровье, чародейка!
Отхлебнула терпкого, чуть вяжущего нёбо напитка, повернулась и пошла. Каждый следующий шаг давался легче, а оглядываться совсем не было соблазна. Откуда-то сбоку налетел Арналду – по обыкновению шумный, неутомимый, но успевший подхватить поразивший его супругу вирус растерянного удивления.
- Изабел! Красотка! - пророкотал он, норовя ущипнуть за грудь короткими волосатыми пальцами, - Чёрт возьми, что за монашкины обноски ты на себя нацепила! Уродовать такое тело, восьмой смертный грех!
- Предлагаешь оголиться? – Изабел глянула исподлобья, однако вовсе не рассерженно.
- Не здесь, конечно, гетера… - похотливый шепоток пощекотал ухо.
- И не сегодня, - она твёрдо отвела лапу, уже подобравшуюся к вырезу пиджака, заняв её бокалом.
Рот Арналду открылся, захлопнулся, зенки выпучились в немом восторге. Не требовалось быть искусным физиономистом, чтобы прочесть по толстой роже: вот это женщина! Оставив его сочинять эпические сценарии ближайших оргий, Изабел поймала своё отражение в венецианском зеркале. Нет, превращения не свершилось, никуда не пропали морщины, очень рано появившиеся «лучики» в углах глаз. И блеск, казалось ни минуты их не покидавший, был не девическим… куда мудрее и опаснее. Так какого хера хныкать о старости? Этот вечер принадлежит ей!
С Бранкой повторно поболтать не повезло, но у Изабел, вдруг неотложно понадобившейся всем и сразу, нашлись заботы важнее, чем побегушки по пятам хозяйки. Она отблагодарила за изумительный приём, не грех и собой заняться. Конца бала «Золушка» дожидаться не стала, слишком богатым на впечатления выдался денёк. Улизнула потихоньку, немного огорчённая, что не сумела достойно попрощаться с Эленой – великодушной феей, преподнёсшей крестнице бесценный подарок. Не мелькало ли её лицо среди других – размытых пятен – за хороводом галстуков-бабочек, толокшихся вокруг Изабел? Разве разберёшь в эдакой сумятице?
***
Поднявшись запредельно поздно, в одиннадцать утра, благо была суббота,
Изабел приказала ничего не понимающему Сейшасу укладывать чемодан. Она осталась глуха и к уговорам, и к предсказуемой угрозе раскрыть афёру с тайными счетами Арналду, сделавшую их миллионерами.
- Его бухгалтером подвизался ты, а не я. И, прежде чем свалять дурака, ошалев от мести, прикинь, как отнесутся власти к типу, помогавшему начальнику грабить государство.
Сейшас проглотил язык, сражённый наповал тирадой. Изабел даровала ему карт-бланш переваривать информацию и паковать вещи, а сама закрылась в библиотеке, с документами, выйдя только после того, как услышала обиженный хлопок входной двери.
Спала она по-прежнему в одиночестве, но теперь это были ночи Клеопатры, которая и на пустом ложе не перестаёт себя чувствовать царицей и женщиной, расцвечивающей временное уединение богатыми фантазиями.
Через неделю светская хроника опубликовала фотографию Бранки, случайно попавшей в кадр на дне рождения кого-то из «большой леблонской тусовки». Вид «императрицы», до крайности скукоженный, не ретушировал ни голубой муар, ни алмазное колье. Нежившаяся в подушках Изабел, аккуратно свернула газету.
- Удачи, Бранка. И тебе, Элена. Мыслями я всегда с вами.
Она ангельски улыбнулась, желая всему миру того же счастья, каким наслаждалась с недавних пор.
На этом можно бы поставить точку. Героиня вновь обрела утраченное благополучие, и даже приумножила. А если достигла своего не вполне законным путём (ведь Судьбе тоже законы писаны), то, многие ли поступили бы на её месте иначе? Но, у романтической истории имеется эпилог…
***
В кабинет вошла секретарша.
- Дона Изабел.
- Да, Элизетти?
- Сеньор Сейшас оставил вам 15 сообщений.
- Позвонит опять, передай, что я в Гонолулу и со мной нет связи.
- Сеньор Арналду Мота…
- То же касается и сеньора Мота.
Облик секретарши выражал сдержанное неодобрение, однако иметь своё мнение в фирме Изабел Лафайетти никому не возбранялось. Вот за претворение некоторых из них в слова, могли последовать суровые санкции.
- Что-то ещё?
Шефиня сдвинула очки к кончику носа. Контактными линзами она упорно
пренебрегала.
- Доктор Атилиу Новелли…
- Сколько от него сообщений?
Девушка позволила себе красноречивую паузу.
- Одно. Три минуты назад.
- Текст? – Изабел вслепую потыкала кнопки калькулятора, наводнив
экран ничего не значащими цифрами.
- «Будешь свободнее, набери мой номер», - процитировала секретарша, надо полагать, дословно.
- Хорошо, можешь идти.
День в офисе протекал по обычному распорядку. Подчинённые, упражняясь в остроумии, утверждали, что Её Величество королева Британии и та не вклинилась бы в него. «Разумеется», обронила Изабел, когда до неё докатились сплетни. «Одна королева здесь уже есть. Вот у короля, или президента перспективы просматриваются».
***
Ботанический сад дышал сыростью и холодом ранней весны. Сезон не особенно располагал к прогулкам под открытым небом, однако Атилиу впервые назначил встречу в месте свиданий влюблённых. Он прохаживался по этим аллеям с покойной женой Алиси, с Эленой, возможно даже с Бранкой. Перед Изабел дверка в созерцательную часть его жизни захлопывалась наглухо. Ни путешествий в Италию, бывшую для архитектора Новелли второй родиной, ни долгих блужданий по заповедным уголкам Рио, держась за руки, почти сливаясь в единое целое. Сейчас они так и шли, но рука Изабел не спешила очутиться в ладони Атилиу.
- Мы с Эленой расстались, - это было единственным, что он сказал с момента, как поприветствовал её у ворот.
- Давно?
- Практически на другой день после приёма у Мота. Я переехал в отель, какое-то время спустя мы оформили развод, - Атилиу рубанул воздух, будто отсекая засохшую ветку с дерева, полного животворных соков, - Моя ошибка, что поддался жалости и вернулся к ней. Ни к чему хорошему такие компромиссы не приводят.
Изабел поразило, что кадровая перестановка в армии завидных холостяков Рио совершилась без её ведома. Однако, по совести, она незаметно упустила экс возлюбленного из поля зрения. Настолько незаметно, что до настоящего момента ни разу об этом не задумалась.
- Теперь ты свободен, - скорее поздравила, чем принесла соболезнования.
- Да.
- Предвкушаешь новый роман?
- Под «новым» случаях в семи из десяти подразумевают обновлённое, бывшее в употреблении, – Атилиу встал перед павильоном орхидей, исполинский, могучий, загородив ей пути к отступлению, - Изабел, у меня сумасшедшая ностальгия по твоему дару всё организовывать и систематизировать.
Он обезоруживающе развёл ручищи, и Изабел показалась себе канцелярской кнопкой.
- Я недостаточно ценил то, что было около. Как ты смотришь на идею
объединить наши интеллектуальные капиталы в одно состояние?
Кто-то наверху, видно, задался целью компенсировать ей по максимуму затянувшуюся череду неурядиц. Возвращение Атилиу… она и мечтать о нём не смела в не столь давнем прошлом. Чего же ждёт? Почему не бежит к нему, чтобы прижаться, зарыться с головой в подмышку и утонуть в медвежьих объятиях? Как заноет от блаженства каждая косточка, стиснутая сильно-сильно… Изабел подтянула к зябнущим кистям рукава песочного пальто из шерсти, с воротником-пелериной.
- Атилиу, я не переродилась. Всё так же держу калькулятор на тумбочке у кровати и с утра пораньше говорю по телефону о делах. По выражению моей дорогой сестрёнки Камилы «до отвращения рациональна».
- Ты на четыре года затаила обиду за те слова? – по-своему интерпретировал Атилиу, тотчас сменив милость на гнев, - Отличная память.
Рот его капризно скривился. Был период, Изабел находила эту ребячливую мимику взрослого мужчины невероятно эротичной. Принималась поглаживать, как бы призывая не ершиться, запускала ногти в седеющий загривок, легонько дула на шею, переходя к покусыванию. Котёнок, играющийся с дубом, оттачивающий на нём остроту зубок и коготков… Ей захотелось расправить насупленные складки, вложив в касание не чувственность, только нежность. Уступая дорогу, по доброй воле, другой, не появившейся ещё женщине, которая не высмеет мелкие слабости, тщеславие и нарциссизм, а полюбит.
- Нам же на пользу, если пойдём в разных направлениях. Ты закончил отношения с Эленой, я с Сейшасом. Возьмём тайм-аут. Боязнь остаться в одиночестве часто подталкивает на поспешные шаги, лишь бы заполнить образовавшуюся пустоту. Мы оба достойны большего, ты не согласен?
Атилиу предпочёл отмолчаться, до сих пор рассерженный и сбитый с толку непредвиденным отказом.
- Я никуда не исчезаю, - примирительно втолковывала Изабел, - Можешь звякнуть, когда хандра заест, так же, как я тебе. Не обязательно уславливаться о свидании, просто посидим где-нибудь. Да, хотя бы в японском ресторане за порцией роллов с жареным угрем.
- Зачем? – кинул он жёлчно и посторонился, подчёркивая, что не задерживает её.
- Чтобы получить удовольствие от дружеского общения. Что-что, а скучать нам вдвоём не приходилось, вот о чём хорошо не забывать, независимо от того, станем мы опять любовниками или закроем эту главу.
«Мне не нужен выигрыш любой ценой!» - пело в груди, пока ноги уносили дальше и дальше от замешкавшегося где-то позади Атилиу. Да здравствует внутренний голос, достававший её на приёме Бранки! Не ставить на кон всё, во имя победы. Тогда, что бы ни случилось, ты не потеряешь себя. А это намного дороже, чем полагают сплошь и рядом.
Под кронами пальмовой рощицы, чуть в сторонке от пешеходных дорожек, она заметила зрелую пару, окутанную струящейся сине-зелёной дымкой, придававшей зарисовке налёт фантастичности. Мужчина с венчиком седеющих завитков, топорщившихся над высоким лбом, держал руки спутницы в своих, бережно, как будто это были голенькие птенцы, нуждающиеся в заботе и тепле. Её упоённое чувством лицо потревожило воспоминания, но лишь через несколько секунд Изабел остановилась, поражённая догадкой.
«Это же я! Правда лет на десять старше. Или… не я? Но так похожа!».
Она оглянулась, торопясь убедиться… подтвердить ощущение… Однако взгляд изумлённо плутал от пальмы к пальме. Те двое либо ушли, либо никогда и не существовали наяву, мелькнув перед ней сентябрьской грёзой и снова растаяв, потревоженные непрошенным вмешательством в их тайну.
FIM
Буду читать!!! 
Надеюсь, и содержание не разочарует 
Произведение не длинное, но в отличие от первого я решила выложить его тремя или четырьмя выпусками. 
Может быть выход в свет поможет развеяться и сбросить несколько лет? Посмотрим в следующей части ))
В любом случае, появление старого-нового читателя поднимает тонус и стимулирует 
И Бранкиным растениям подкормка не помешает 
Затягивать историю я не планирую, так что финал уже скоро. Было бы интересно услышать комментарии не только по стилю, но и по событиям. Хочу заметить, что Бранке я не отказываю ни в одной из её привлекательных черт, ну а обозначить её минусы потрудился сам сценарист. Изабел же, как видно из второй части, придётся проявить объективность к "заклятой подруге", если она хочет хотя бы попытаться переломить свалившееся на неё невезение.