Каларуш, сидя на балконе, обвел взглядом нижний зал. Он был наполнен клиентами наполовину, и для каждого нашлась девочка по вкусу. «Мiragem» при доне Рафаэле был в большей степени игорным заведением, где обчищали клиентов, а Каларуш сделал его домом, где каждый клиент за свои деньги получал удовольствие по своему вкусу, а сам хозяин получал большой доход от человеческих пороков.
-Хорошее раньше было время. Здесь играли сутки напролет, проигрывали и выигрывали десятки тысяч крузеро, срывали банки. Я часто выколачивал карточные долги, теперь совсем по-другому. Но и это я не готов потерять все это из-за какого честного придурка, возомнившего себя борцом со злом, - его раздражение вылилось в монолог. - Что значит зло? Разве желание получить удовольствие – это зло? Эти правдолюбцы должны уяснить, что нельзя избавить человека от порока там, где порок стал обычаем. Да и человека нельзя изменить, все мы одинаковы в своих основных желаниях. Посмотри, вон сидит один член Городского Совета, а там... некто из Управления дорог. Ничто не чуждо нашим людям... но надо быть осторожным, потому что все они такие же, как мы с тобой, конъюнктурщики.
-Отец, еще на этой неделе вон за тем столиком сидел наш Глава муниципалитета. Разве он захочет нашего закрытия?
-Ты глуп! Именно он станет первым, кто заклеймит нас позором и постарается избавиться от нас, потому что ему выгодно прослыть честным и неподкупным служителем государства, но я ему напомню о маленькой горячей кошечке, к которой он ходит каждую неделю. Посмотрим, кто кого! – Каларуш еще раз перечитал статью и отбросил газету.
-Но неприятности все равно будут.
-А если в этом замешан Антенор?
-Антенор? Это не так страшно, ведь он при своей порядочности никогда не пойдет на подлость, а значит, мы всегда сможем его переиграть. Он не имеет значимых связей в правительстве и даже в нашем городском управлении. А вот Арманду де Соза – темная лошадка, что от него ждать?
-Он –иностранец, что он может знать о нас?
-Не знать, а сделать!
-Я не понимаю.
-И не надо, пока он не лезет в наши дела, он нам неинтересен. Что с новой партией девочек?
-Через несколько дней. Если будут блондинки – доход возрастет.
-Что говорит Хильда?
-У нее есть проблемы с тремя, которые показали «малую пригодность», даже штрафы и наказания не помогли.
-Переведите их на окраину, где клиентура менее требовательная, пусть там деньги зарабатывают.
-К Хильде приходила «Ирма Супериора»[1] по поводу организации кладбища для проституток, требовала, чтобы мы умерших проституток отдавали им для совершения обряда очищения, - Ванансио наблюдал за дефилирующими мимо девочками.
-Пусть будет так, дай денег. Мы столько делаем для этих никчемных девиц, способных зарабатывать только одним способом, а подвергаемся осуждению, - Каларуш пожал плечами. – Только одна статья, а половина клиентов уже нет. Ты нашел этого Алехандро Паеса?
-Нет, с ним работает сам редактор, а рядовые репортеры не знают, кто это.
-Так спроси редактора!
-Он выгнал меня из своего кабинета, назвав твоим прихвостнем. Но я врезал ему, что набежали сразу людишки! Он запомнит, как распускать язык и своих репортеров, - Ванансио стукнул в груд кулаком для придания большей экспрессии собственным действиям.
-Становится горячо. Я как чувствовал, что нам нужно иметь вариант для легализации денег. Надо обязательно надавить на Антенора и его компаньонов. Как твои люди влияют на рабочих фабрики?
-Никак, все вернулись на рабочие места. Антенор смог договориться с инициативной группой, а к ней мы не имеем подхода.
-Почему? – Каларушу не нравилось топтаться на месте.
-Они заговорили о своем объединении для защиты своих интересов, а нас отстранили[2] .
[1] -Irmа Superiora – «сестра-начальница»», возглавлявшая Ассоциацию ветеранок-проституток Бразилии
[2] - Рост текстильной промышленности вызвал к жизни и такое крупное профсоюзное объединение, как профсоюз станочников, который был сформировался в 1917 году.
1900 год
Каларуш ухмыльнулся, глядя на тщетные попытки Велмы скрыть свое волнение.
-Сеньора, я человек незаметный, но это не значит, что я ничего не замечаю. Я все вижу. Я и раньше видел больше, чем говорил.
-Что ты имеешь в виду?
-Я про темную ночь, когда исчезла молоденькая рабыня Ассунта. Ей не повезло, вот только тогда я не понял, почему вашему мужу приспичило избавиться от ненужной никому девушки, а потом понял.
-И что же?
-А то, что на ней было платье Аниты, которое подарил ей ваш отец. Я ведь мог побежать и рассказать о своих подозрениях хозяину, и вам бы не поздоровилось. Я же не сделал этого.
Велма побледнела, но с нарочитым спокойствием села напротив Каларуша.
-И что мне с этого? Какое отношение имеет какая –то рабыня ко мне?
-А кто поверит, что вы не были в сговоре со своим мужем, ведь он до сих пор не оставил попытку стать единственным наследником дона Рафаэла? А еще кто поверит, что вы, сеньора, не были осведомлены о похищении сына Сан –Марино?
-Ты думаешь, кто-нибудь поверит твоим россказням, которые происходили десять лет назад?
-Поверит – не поверит, но вы же знаете, как наше общество падко до таких новостей. Так можно испортить репутацию на многие годы, а потом и полиция может заинтересоваться или какая –нибудь организация по защите прав рабов. Их так развелось, все не могут успокоиться. А у вас дочь растет, ей еще предстоит быть принятой в приличном обществе себе подобных. Что будут говорить о ней?
-Что ты хочешь от меня? – спросила Велма после недолгого молчания.
-Я хочу лишь то, чтобы вы подтвердили, что дона Рафаэла убил Антенор.
-Зачем тебе это обвинение? – Велма опять почувствовала себя пойманной в сети, словно рыба.
-Хочу видеть его уничтоженным, размазанным по полу!
-Я не желаю участвовать в вашей войне,- она отошла от Каларуша, чтобы не подвергать себя искушению дать пощечину низкому человеку.
-Поздно об этом думать, если сами не голубка белая. А может, вам напомнить вашего ненаглядного любовника, которого вы так наказали и который оказался вашим братом, - Каларуш ехидно засмеялся. - Я все помню: кто направил револьвер, как дон Рафаэл рыдал над телом своего сына, которого не знал. Я ненавидел этого раба, но если быть честным, он был сильным противником и достойным продолжателем рода дона Рафаэла, настоящим Сан – Марино. А теперь представьте, что хоть что –то …
-Прекрати! Я не убивала Эдера, я хотела его спасти! Это нелепая случайность!
-А кто этому поверит? Я могу рассказать историю влюбленной сеньориты, которая направила револьвер своего отца в неверного возлюбленного. Как это романтично! Все общество взорвется, обсуждая в каждом доме историю семьи Сан- Марино.
-Я поняла.
-Вот и хорошо, каждый останется при своих тайнах, - Каларуш ушел, а Велма закрыла лицо.
-Когда же это кончиться?! Почему за ошибки приходиться расплачиваться так долго?
*****
Слова Лусии, все –таки, заставили Кассио думать о Нине, припоминая разные моменты из их встреч, разговоров. Он зашел в бар, незаметно для себя охмелел от выпитого вина, разогревая свою фантазию, и направился к ее дому. Ему не терпелось увидеть свою невесту, посмотреть в ее глаза и найти в них подтверждение ее любви. Нина вернулась домой почти около полуночи и, увидев жениха, не растерялась.
-Я не ждала тебя сегодня, иначе бы пришла раньше. Мне приходится помогать отцу в ресторане, - глаза ее светились в темноте честностью.
-Почему твой отец отпускает тебя так поздно? Я понимаю, что ресторан работает допоздна, но я мог бы встречать тебя и провожать. Почему ты не разрешаешь мне этого делать?
-Любимый, я работаю не каждый день и не знаю, когда придется задержаться. Я не хочу дергать тебя по каждому пустяку, к тому же, меня отвозит извозчик – папин друг.
Кассио не знал, что ответить, ведь ее слова отличались логикой и заботой об отце и даже о самом женихе.
-Что случилось, любимый?
-Ничего, - он обнял девушку, спрятав лицо в ее волосах, - у твоих волос запах сигаретного дыма.
-Это из –за того, что в ресторане курят.
-Бедняжка моя, твоему отцу надо понять, что приличной девушке не место в ресторане…
-А как же твоя мать? Она тоже работала в ресторане и была украшением музыкального представления. Или ты считаешь меня недостойной твоей матери?
-Нина, ты меня неправильно поняла, - Кассио растерялся.
-Я прекрасно тебя поняла. Твоя мать уважаемая и честная женщина, и остается такой, где бы ни находилась и где бы ни работала, а я? Как ты относишься ко мне? – Нина пошла в наступлении, преследуя одну цель, чтобы Кассио чувствовал себя виноватым.
-Нина, я хочу, чтобы наша совместная жизнь была счастливой, без недоразумений и недомолвок.
-Да, любимый, я мечтаю о нашей свадьбе, вот только ты не торопишься с ней, - Нина положила голову на его грудь, ожидая его ответа. «Все, что сказала сестра, неправда. Почему девчонки не могут обойтись без интриг?» «Ему что –то известно! Неужели Лусия проболталась? Я ей не прошу, если попробует влезть в наши отношения! Пусть знает, ее слова ничего не стоят, а Кассио будет у меня с рук есть, - на лице Нины появилась злая улыбка. – А если все –таки он ей поверит? Надо что –то предпринять, а то так и останешься ни с чем».
****
Намерение нанести визит в дом Брандау не покинуло Лукаса. У него была весомая причина для этого – его волновало состояние Карины. Он справился о здоровье девушки, которая сидела на диване и читала книгу. Мари отвернулась, спрятав понимающую улыбку.
-Хорошо, нога уже не болит.
-Можно, я посмотрю. Я прекрасно разбираюсь в таких травмах, будучи связан с конезаводом.
-Вы опять меня путаете со своей лошадью,- хихикнула Карина, - у меня нет поврежденного копыта.
-Может это единственный удобный случай притронуться к вашей ножке, - Лукас засмеялся, приподнимая ее подол и касаясь ее лодыжки. Карина напряглась, чувствуя его крепкие пальцы, которые ловко прощупали сустав и неожиданно оказались чуть выше на ее голени. Девушка покраснела, ведь для нее мужская ласка в столь запрещенном месте было своеобразным откровением.
-Все хорошо, - он взглянул на девушку и убрал руку, - через несколько дней можно повторить прогулку, но только без скачек. Согласны?
-Как поживает Стаси? – Карина затаила дыхание.
-Хорошо, - недоумение отразилось на лице Лукаса.
-Вы с ней с утра разговаривали?
-Да, а что вас интересует в ней?
-Меня? Меня – ничего, но она очень привлекательная и остроумная девушка, способная привлечь к себе внимание мужчин.
-Возможно.
-А не пора ли нам отправиться на прогулку? – в их разговор встряла Мари, чтобы отвлечь свою кузину от обсуждения прислуги, иначе любопытство Карины может сыграть с ней злую шутку.
-Да, конечно, я хочу пригласить вас, сеньориты, в парк, там можно покататься на пони, - последние слова сопровождались хитрой улыбкой.
-Да, пони – это, то, что моей кузине сейчас разрешено, - Мари лукаво прищурила глаза, замечая его откровенное заигрывание с Кариной. - Что ж, Карина, ты согласна пойти на прогулку или хочешь остаться дома?
-Я пойду, только надену шляпку, - она встала, направляясь в свою комнату. – Видите, я прекрасно могу передвигаться. Мари, ты могла бы мне помочь выбрать шляпку?
Как только девушки остались одни, Карина набросилась на кузину.
-Почему ты прервала меня? Еще чуть –чуть и он бы проболтался!!!
-Перестань его ревновать! Это даже я заметила, а он уж подавно!
-Он заметил?
-Угу, что на тебя нашло?
-А вдруг Стаси – это та женщина, дочь рабыни, с которой у него связь?
-Тогда как ты можешь думать о нем? Между вами не может быть ничего общего.
-А вдруг это сплетни?
-О, Карина, да ты влюблена еще сильнее, чем я думала. Мы все узнаем, только не веди себя неосмотрительно.
В парке было много гуляющих пар, некоторые прогуливались по аллеям, а некоторые были верхом и, на самом деле, была выездка на пони.
-Некрасивая лошадь, похожая на мула, - Мари сморщила носик, - нет, я не понимаю людей, способных восхищаться такими неказистыми созданиями. Совсем другое, настоящая чистокровка. У нас в Португалии были скаковые лошади, но отец распорядился их продать.
-Первый раз я увидела настоящего скакового коня, а не рабочую неказистую лошадку, на нашей фазенде. Тогда отец купил не только породистого зебу [3] , еще и Тумана. Сначала послышался характерный ритмичный перестук копыт – «така-така-така-така», размеренный, с равными интервалами между ударами. Я замерла в ожидании необычного зрелища, и вышел жемчужный конь, самое красивое животное в мире, - Карина вспомнила свое детство, в каждом слове была любовь к лошадям, что покорила Лукаса окончательно, - Туман ловко перебирая ногами, словно скользил по каменным плитам двора. Ритмичный звук то бравурный, но легкий восхитил меня. И папа понял, что Туман станет моим конем. Он сказал, что если я услышала и понять эту симфонию ритма, увидев, как лузитано[4] идет настоящей «маршей»[5] , то я буду любить лошадей всю жизнь.
Лукас внимательно слушал девушку.
-Где же Туман сейчас?
-На фазенде, он уже стар, но я по-прежнему люблю его и стараюсь его навещать. А здесь городской особняк не предназначен для содержания лошадей.
-Я надеюсь, что вы станете частыми гостьями в моем поместье «Акампо Эстрела», ведь оно находится совсем рядом.
[3] - тип мясной породы крупнорогатого скота в Южной Америке
[4] -порода лошади, выведенной в Бразилии
[5]- стиль выездки
******
Как только сеньор Муньос вернулся домой, Нина бросилась в ноги к отцу и зарыдала.
-Папочка, я такая несчастная!
-Что случилось, дочка? В чем дело? – он поднял ее с пола и усадил на диван.
-Кассио обесчестил меня! Мы хотели пожениться, и я разрешила ему побыть в моей комнате наедине, а он воспользовался этим. Все произошло так неожиданно, что я не успела опомниться. Он говорил, что женится на мне, что любит меня… Я всегда мечтала об этом браке, а теперь боюсь о нем заикнуться.
-Дочка, где же твоя гордость и самоуважение? Почему ты позволила прикоснуться к себе?
-Я так его люблю!
-Успокойся, я все улажу, - дон Педру соскочил с дивана. - Я сейчас же иду к Антенору и Ане.
-А если он откажется? Если он скажет, что не притрагивался ко мне? Мы всегда ссорились, потому что он хотел со мной близости, а я не разрешала. Но он так настаивал…
-Какой позор, дочка. Но он обязательно женится, потому что я не позволю унижать свою дочь!
Сеньор Муньос решительно направился к Сиприану, а Нина откинулась на диване и тихо засмеялась, выстраивая свою линию поведения. Раньше она не собиралась предпринимать настолько решительных действий, если бы не болтушка Лусия, которая могла спутать ее планы.
-Кассио, милый Кассио, никуда ты от меня не денешься!
Антенора и Ану сеньор Муньос застал за обеденным столом. Они были рады приходу старинного друга, хотя сразу же заметили его возбужденное состояние. Дон Педру прошелся по столовой и встал перед ними, решившись сказать все сразу.
-Нет, я не буду рассиживаться, потому что пришел по очень важному делу.
-Что случилось?
В этот момент в столовую вошел Кассио, поздоровавшись с присутствующими.
-Хорошо, что и Кассио будет присутствовать при нашем разговоре.
Парень напрягся, почувствовал, что дело касается его и Нины.
-Присядьте, сеньор Муньос, и расскажите, в чем дело?
-Как ты мог так поступить с моей дочерью, Кассио? Это недостойное поведение! Ты повел себя отвратительно!
-Но, сеньор Муньос, чем вы недовольны? Нина очень импульсивная особа и мы поссорились, но потом все выяснили.
-Ты смеешь мне говорить такие вещи, после того, как переспал с бедной девочкой!
-Что??? – удивление отразилось на лицах всего семейства Сиприану.
-Она убита горем, переживая свой позор! Ана, Антенор, я питаю к вам глубокое уважение, но Кассио должен исправить свою ошибку, женившись на Нине в скором времени.
Кассио остолбенел, его потрясло заявление девушки, которая придумала свое соблазнение. Первой реакцией парня стало отрицание всего, что касалось его невесты.
-Если то, что говорит сеньор Муньос правда, ты немедленно женишься на его дочери. Это единственное, что может спасти честь несчастной девушки, -Антенор подскочил с дивана.
-Она лжет! Я никогда не притрагивался к ней! И вы не можете заставить меня жениться на бесчестной женщине! Вы не ослышались – бесчестной, потому что она лжет!
Антенор вспылил, давая пощечину своему сыну. Кассио замолчал, пораженный тем, что отец впервые в жизни его ударил. Дверь в столовую открылась и вбежала Нина. Казалось, что она стояла за дверью, дожидаясь удобного момента и выскочила, когда разговор приобрел истинный накал.
-Боже, папочка, я знала, где тебя искать! Не надо было сюда ходить! Простите меня, простите! Папочка, пойдем отсюда, не будем унижаться!
Взволнованная Ана остановила Муньоса и Нину.
-Нет, мы должны во всем разобраться. Если наш сын неправильно поступил, то он исправит свою ошибку.
-Что ты наговорила своему отцу, Нина, отвечай! - Кассио чуть не бросился к обманщице, но та спряталась за отца.
-Я сказала правду, которая мучила меня уже несколько недель! И не смей на меня кричать! Мы с тобой занимались любовью, а теперь ты отказываешься жениться на мне.
-Ложь! Ничего не было! Эту историю ты придумала, чтобы скрыть свои похождения. А я не поверил своей сестре, когда она говорила о твоей порочности! Я был слеп и теперь расплачиваюсь за это. Ты – лгунья!
-Кассио, - предостерегла сына Ана, - не смей унижать девушку и не унижай себя. Разве такое можно выдумать?
-Да, она это делает специально!
-Мерзавец, ты смеешь обвинять мою дочь в распутстве? – Муньос сжал кулаки.
-Сеньор Муньос, успокойтесь, - Антенор посадил взволнованного друга на диван. – Вы – наш друг, и мы не можем потерять твое расположение. Кассио женится на вашей дочери и не посмеет больше перечить.
-Ни за что!
-Я не та девушка, с которой можно развлекаться, а потом бросить! Я беременна! – ее последние слова опять удивили всех присутствующих.
-Негодяйка, – Кассио взорвался от такой наглости, - и лгунья!
-Папочка, вчера он приходил ко мне, и мы поссорились из-за будущего ребенка. Он не хочет, чтобы я рожала! Он требовал, чтобы я забыла о нем, потому что не хочет жениться.
-Все, я не буду участвовать в этой комедии, которую разыгрывает эта дрянь. Никто, слышите, никто не заставит меня жениться на… – он хотел назвать Нину неприличным словом, но смолк, взглянув на отца.
-Иди в свою комнату. С тобой я поговорю позже.
*****
Редакция газеты располагалась на первом этаже старинного здания около порта, а сами печатные станки располагались в полуподвальном помещении, куда Алессандру не пускали. Она остановилась, заглядывая в маленькие окна этого полуподвала, и с интересом стала наблюдать за работой печатников. Ее привлекало печатное производство так же, как и репортерская работа. Она прошла в кабинет редактора и села за стол, положив перед ним черновик собственной статьи и ожидая, что тот скажет.
-Ну, что, сеньорита, вы принесли мне вторую статью, - он прочитал текст, - скажите, откуда у вас такие подробности?
-Я не могу.
-А ко мне приходили, спрашивали, кто такой Алехандро Паес, грозились.
-И что?
-Я не настолько молод, чтобы меня могли испугать угрозы какого –то молодчика. Посмотрим, посмотрим, - он взял в руки листы с новой статьей Алессандры и стал читать, иногда хмыкая или восклицая. – Что же, интересно, это почти взгляд изнутри.
-Не думайте, что я пишу собственные впечатления, - девушка смутилась, - моя знакомая работает в одном из публичных домов, то есть не знакомая, а девушка, которой мне хочется помочь.
-Не смущайтесь, сеньорита, я не буду требовать от вас подтверждения вашего знакомства, но мне достаточно вашего слова.
-Тогда я даю вам слово, что здесь нет ни слова лжи.
-Будем печатать! - его восклицание совпало с резким звуком разбиваемого стекла. Алессандра испугавшись, соскочила со стула и спряталась за стол. Окна один за другим были разбиты, рассыпанное по полу стекло создавало ощущение хаоса.
-Что происходит?
В кабинет редактора вбежал один из служащих.
-Сеньор Окампо, на улице какие–то хулиганы! Их много, они закидывают редакцию камнями и кричат, чтобы мы убирались отсюда. Они пытаются проникнуть внутрь.
Вся редакция заполнилась шумом, криками и топотом шагов, стуками разбиваемой мебели. Сеньор Окампо бросился к двери и закрыл ее на ключ.
-Бруно, - он крикнул своему подчиненному и направил к потайной двери, - быстро выведи сеньориту Алессандру на улицу через черный выход.
Когда они отбежали на несколько метров от редакции и обернулись, Алессандра с ужасом стала наблюдать за происходящими событиями. Здоровые молодчики с руганью и выкриками громили редакцию.
-Что происходит?
-Это последствия нашей статьи о Цви Мигдаль. Говорили же нашему редактору, чтобы не связывался с этими людьми, так нет! Что сейчас будет? Интересно, кто такой Алехандро Паес?
-Надо вызвать полицию! – Алессандра уже решила бежать в полицейский участок.
-Уже побежали, но не успеют, эти бандиты уже сделают свое дело! Лишь бы станки не порушили, иначе придется газету закрывать. Идите, сеньорита, домой, не стоит испытывать судьбу, - он подтолкнул девушку, а сам направился к редакции. Алессандра бежала прочь, не чуя под собой ног.
-Лусия, Лусия, - она вбежала в дом подруги, которая никогда не отказывалась выслушать ее, и сейчас испуганно смотрела на нее, ожидая очередной сенсации, - на редакцию совершено нападение! Я так переживаю из-за того, что стала причиной такого разбоя.
-Почему ты?
-Не я, а моя статья! Мне сказали, что статья о Цви Мигдаль стала предметом этого разбирательства. А если моего друга – редактора убьют? Я не переживу того, что из-за меня погибнет человек! – Алессандра испуганно прижалась к подруге.
-Теперь ты понимаешь, какой опасности ты подвергаешь Эдера, когда просишь помочь тебе?
-Твои мысли только о нем! – Алессандра вспылила. – Я говорю о сеньоре Акампо и редакции, а ты об Эдере, которого там и близко не было. А с кем я буду работать?
-Алессандра! Ты невозможна! Я тебе говорю о человеческой жизни, а ты - о своей работе! - Лусия укоризненно взглянула на подругу.