23 СЕРИЯ.
Слушания по делу Карлоты Мартин Фрокус проходили в закрытом режиме. Журналистов на них не пускали, и освещать событие в прессе, было запрещено. Но, несмотря на запрет, представители прессы дежурили около входа в здание суда в надежде узнать хоть какие-то детали судебного разбирательства. Сегодня суд собрался в последний раз, чтобы выслушать финальное слово подсудимой и зачитать окончательный вердикт.
- Всем встать, суд идет!
Присутствующие в зале суда поднялись со своих мест.
Если бы Карлоту спросили: какой день наихудший в ее жизни? Она наверняка ответила бы, что этот. Судный день. Несправедливый день. Ведь она невиновна! А кто в это поверит? Разве, что адвокат Барри Бермудес. Карлота посмотрела на адвоката и удивилась собственным мыслям. Вдруг ей стало невдомек, почему Бермудес верит в ее невиновность, когда все вокруг уже вынесли ей приговор. Она вспомнила тюремное свидание с сыном. С каким чудовищным презрением смотрел на нее Стефано…
«Мама, как ты могла дойти до такого? Как могла быть такой жестокой? Почему желала смерти еще нерожденному внуку? Неважно, что произошло между мной и Нерией, но ведь в жилах ребенка течет наша кровь...» - звучал в ушах голос сына.
Слезы покатились по щекам женщины. Началось судебное заседание, и Барри Бермудес постарался незаметно дать ей салфетку.
- Держите себя в руках, сеньора, - шепнул адвокат, поближе придвинувшись к Карлоте. – Ваши предыдущие истерические вспышки и бесконтрольное поведение, и без того усложнило ход дела. Прошу, постарайтесь собраться, иначе нам так и не удастся произвести положительное впечатление на судью.
Карлота согласно закивала: - Я стараюсь… Стараюсь…
А слезы душили изнутри и сами собой скатывались со щек, капая на блузку.
В адвокатской практике Бермудеса встречались дела разной сложности. Но такого странного и запутанного дела, как № 66-11 (дело Карлоты Мартин Фрокус), еще не было. С самого начала все пошло не так: нежелание следователя Кочмарика сотрудничать, а затем неожиданная смена судьи. Судья Перейра на многие представленные защитой факты смотрел поверхностно или просто не брал их во внимание. Зато аргументы прокурора о найденных у подсудимой Карлоты Мартин Фрокус уликах его удовлетворили. И судью не смутило, что ни одна из этих улик не имела на себе отпечатки пальцев обвиняемой. Вряд ли, совершая покупку пираний и, оплачивая их доставку в особняк, Карлота брала чеки, надев на руки резиновые перчатки. Но если, к примеру: отпечатки пальцев на бумажных чеках могли не сохраниться (на бумаге они сохраняются не более 3 или 5 дней), то проигнорировать факт несовпадения во времени между убийством, зачисткой следов после убийства, и нахождением Карлоты на террасе, уже совсем походило на издевательство со стороны судьи Перейра.
У Барри Бермудеса закралась мысль, что вся эта история кем-то заранее спланированный спектакль с заведомо отрепетированным сценарием. И он был прав в своей гипотезе. За спиной подсудимой Карлоты Мартин Фрокус в первом ряду сидела настоящая виновница произошедшего. Именно та, кто и разыграла жестокий и трагический спектакль, как по нотам – Нерия Перфейту. Но этого, увы, адвокат не знал…
Судья дал слово Карлоте. Нерия с любопытством наблюдала за тем, как сестра растерянным слезным взглядом обвела всех присутствующих в зале суда.
- Вам есть, что сказать в свое оправдание, сеньора Фрокус? – спросил Перейра и, поправив очки, грозно уставился на женщину.
Карлоту заклинило. Она пыталась сдержать нахлынувший поток слез и из-за этого не могла говорить. Судья Франшику Перейра решил расшевелить и поторопить ее.
- Что вы можете сказать в свое оправдание? Вы признаете свою вину? - градом посыпались вопросы судьи.
- Я просто люблю своего сына... Ваша честь, я ни в чем не виновата!.. – наконец-то сдавленным голосом вымолвила Карлота.
Она встретилась с осуждающим взглядом Стефано и уже была готова разрыдаться.
Нерия заметила, что еще немного, и у сестрицы начнется очередной приступ истерики. После ареста эти приступы участились. Карлоте даже пришлось пройти психиатрическую экспертизу, результаты которой должны были зачитать в момент вынесения вердикта. И, конечно же, и тут не обошлось без участия Нерии. Она заплатила определенным людям, чтобы в еду Карлоты регулярно подмешивали сильнодействующее психотропное лекарство, которое способствовало усилению истерического состояния и провоцировало неадекватное поведение.
Объявили перерыв на 30 минут. Суд удалился для совещания и принятия окончательного решения.
Через 30 минут. Вынесение вердикта.
В зале появился судья Франшику Перейра. Нерия крепко вцепилась тонкими пальцами в руку Стефано и с ликованием ждала оглашения вердикта. От предвкушения глаза девушки победно поблескивали. Она-то отлично знала, каким будет наказание.
Нерия посмотрела на сестру и вспомнила эпизод из своего детства:
‘Ей было 8 лет. На Рождество родители подарили Нерии белого пушистого щенка. Очаровательный щенок у всех вызывал умиление и восторг. Он привлекал к себе слишком много внимания, и это почему-то очень не нравилось маленькой Нерии. Казалось бы, ей следовало гордиться своим новым домашним питомцем, но гордости у девочки не было.
Рождественские праздники продолжались и в поместье Фрокус собрались гости, которые приехали с детьми. Дети в восторге забавлялись с симпатичным щенком, а Нерия с недовольным видом наблюдала за их весельем. Красивая и злая черноглазая девочка в платье сказочной принцессы. Воспользовавшись моментом, когда взрослые перестали смотреть на шалости детворы, Нерия подошла ближе. Дети сели вкруг, окружив щенка. Нерия вошла в центр круга и повязала на шею собачки кожаный ремешок.
- Сейчас будет фокус, - обратилась она к детям с кривой недоброй улыбкой и затянула ремешок потуже.
Ребятня внимательно следила за происходящим, ожидая чего-то особенного. Нерия еще туже стянула ремешок. Щенок начал брыкаться и взвизгнул, после чего безжизненно обмяк’.
Судья Франшику Перейра поправил очки и начал зачитывать приговор.
- Подсудимая Карлота Мартин Фрокус признана виновной в организации и совершении серии убийств. Она приговаривается к 20 годам лишения свободы без права пересмотра дела сроком на 5 лет. Учитывая результаты судебно-психиатрической экспертизы, отбывать срок наказания Карлота Мартин Фрокус будет в закрытой психиатрической лечебнице тюремного типа «Abençoado Clementina». Дело № 66-11 официально объявляю закрытым, - вынес вердикт судья.
Карлота в шоке открыла рот. От вынесенного приговора ее лицо исказила гримаса ужаса. Она хотела закричать, что это все несправедливо, что она никого не убивала. Но ее, словно парализовало, и она онемела.
- Моя дочь невиновна! – вскочив с места, где сидела, выкрикнула за Карлоту Марлена.
Но судья уже не услышал этого, он успел сложить в папку бумаги и поспешно удалиться.
- Успокойтесь, сеньора Мартин, мы обязательно добьемся пересмотра дела, - заверил Марлену адвокат Бермудес.
Эджисто подхватил женщину под руку, потому что еще немного и Марлена от волнения потеряла бы сознание.
Родриго попытался морально поддержать сына.
Стефано обхватил голову руками. Он будто желал спрятать в них переполнявшие его чувства: гнев и негодование, боль и стыд. Единственная Нерия еле сдерживала злорадную ухмылку. Она победила!
Полицейские надели на Карлоту наручники и вывели ее из зала суда.
Психиатрическая лечебница тюремного типа «Abençoado Clementina».
Если и существовал ад на земле, то это вполне могла быть психлечебница «Abençoado Clementina». Она располагалась вдали от населенных пунктов на островной части Мэл вблизи пригорода Рибейран-Прету штат Парана. Содержащиеся здесь люди не жили, они выживали, а затем вели вялое растительное существование.
Карлоту поместили в одиночную камеру-бокс, которая походила на клетку. И первые часы пребывания в этом угнетающем мрачном заведении сразу же ознаменовались для женщины мучениями. Изначально ей назначили инсулинокоматозную терапию. В течение 2 дней Карлоте вводили инсулин, пока она не достигла состояния гипогликемии, и у нее не произошла первая кома. Всего таких ком было 20-ть. Когда ее сознание угасало, она пыталась вспомнить лицо своего сына…
Потом Карлоте прописали курс электрошоковой терапии. Из-за отсутствия должного финансирования и в ряду недавно проведенной инсулинокоматозной терапии врач-психиатр по фамилии Магнавит счел, что заключенной не понадобится дополнительное анестезирование и ошибся - чувствительность сохранилась.
Руки и ноги женщины туго пристегнули ремнями, в рот вставили ‘кляп’, через подсоединенные к голове Карлоты электроды пропустили мощный заряд тока. Зрачки женщины резко расширились! Боль… Невероятная боль… И она уже не могла представить лицо сына, чтобы спастись от мучений…
Карлота погрузилась во тьму. Дни сменялись неделями, недели месяцами беспамятства и постоянных диких издевательств. Иногда в редкие дни к ней возвращалось сознание, и она снова пыталась вспомнить лицо сына, пыталась вспомнить его имя.
Карлоте разрешили раз в месяц свидания с родными, кроме Марлены никто не приезжал.
Карлоту привел на встречу с матерью крепкого телосложения медбрат, который по совместительству был и тюремным надсмотрщиком. Он посадил ее на стул и отошел в сторону. Между ней и матерью проходила решетка. Марлена с болью в сердце смотрела на старшую дочь. Карлота оставалась безучастной. Ее роскошные темно-каштановые волосы коротко остригли. Лицо выглядело смертельно-бледным. Глаза укрыли красные сосуды. Сквозь тюремно-больничную робу просматривались синяки. Ногти на руках были сбиты и имели синюшный оттенок. Такой удручающий вид дочери не мог не ранить материнское сердце, и Марлена тихо заплакала. Она хотела бы рассказать Карлоте что-то хорошее, но не могла выдавить из себя ни единого слова. Она хотела бы обнять и приласкать ее, но мешала решетка.
- Сте-фа-но… Сте-фа-но… Я не ви-но-ва-та… Не ви-но-ва-та… - еле шевеля искусанными в кровь губами, бормотала Карлота.