29 СЕРИЯ.
СОВРЕМЕННОСТЬ.
Лима, Перу.
Знакомство с Мадиной Венганто не оставило равнодушным почти никого из близкого окружения Стефано Фрокуса. Каждый увидел в этой женщине что-то свое, что-то знакомое. А воспоминания о ее триумфальном появлении на вечеринке не покидало их взволнованные умы.
На следующий день в офисе Родриго Кампус и Дональд Голански вдруг изъявили желание задержаться в Лиме и помочь Стефано в дальнейшей реализации проекта по строительству газопровода. Конечно, причина инициативы заключалась в Мадине. Мужчинам хотелось познакомиться с ней поближе. Но озвучить это вслух никто из них не решился. Сошлись на том, что Дональд должен отправиться в Штаты. Там он более необходим, особенно, учитывая проблемы с постоянными забастовками, которые то и дело возникали на заводе «Эксон». Нехотя Дональду пришлось согласиться. Просьбу Родриго Стефано удовлетворил. Помощь и опыт отца в данный момент могли ему пригодиться. Решили, что Эджисто Перфейту, который тоже присутствовал на встрече в офисе, и единственный кого не взволновало знакомство с загадочной Мадиной, вернется в Бразилию. И на время отсутствия Родриго, он возьмет бразды правления бразильским филиалом концерна «Фрокус Нефтигаз» в свои руки.
Марлена приняла решение не возвращаться на родину вместе с Эджисто. Такое решение было вызвано не только заинтригованностью от знакомства с Мадиной, которая чем-то неуловимым напомнила ей Карлоту, и заставила материнское сердце дрогнуть. Пожилую женщину также беспокоило здоровье Нерии. Она посчитала своим долгом остаться в Лиме и узнать, что же с ней происходит. С этим Стефано никак не мог поспорить.
***
Из офиса Стефано вернулся поздно вечером, когда домашние уже спали. Завтра ему предстояло отправиться вместе с Родриго и сеньорой Мадиной Венганто на объект строительства газопровода. Туда они должны будут добираться на вертолете, а это требовало много времени и сил. Поэтому ему следовало хорошенько отдохнуть. Перед тем как лечь, он заглянул в спальню к Нерии. Девушка плохо себя чувствовала, и весь день провела в кровати.
Нерия спала. На тумбочке напротив изголовья кровати лежал открытый молитвенник. Тонкие, как паучьи ножки, пальцы рук Нерии были обмотаны деревянными четками. Стало ясно, она уснула молясь. Рядом с ней мирно посапывал малыш Валентин. Как Стефано не настаивал на том, что Валентина пора бы отучить от привычки оставаться спать в одной постели с матерью, результата не было. Он хотел взять сына на руки и перенести его в детскую. Но усталость взяла верх, и Стефано отказался от этой затеи. Он направился к себе и после того, как принял душ, лег в постель, и тут же провалился в сон. В половине шестого утра его разбудила странная возня, звуки которой доносились из коридора.
Сбросив с себя остатки сна, Стефано вышел в коридор и увидел там Валентина, который в пижаме и босой, склонился над Коко. Запустив свою маленькую ладошку в пушистую собачью шерсть, он гладил ее. Собачка лежала на коврике около стеклянной двери, ведущей на балкон, и не подавала признаков жизни.
- Папа, по(ц)ему Коко не п(л)осыпается? - картаво произнес мальчик.
Не ответив на вопрос сына, Стефано обеспокоено опустился на колени, и прикоснулся к маленькому тельцу собаки. Мгновенно, сквозь кончики пальцев, он ощутил пронизывающий холод. Коко была мертва. А вместе с ней навсегда умерла частичка прошлого. Мечты о счастливой и безоблачной жизни, которую когда-то Стефано планировал вместе с Эльзой. Перед глазами промелькнула сцена у бассейна. Мертвая окровавленная Эльза, которую он крепко прижимал к себе...
- Сын, Коко уже никогда не проснется... - пробормотал Стефано.
Он лицом к лицу столкнулся, пожалуй, с самой страшной проблемой: как объяснить трехлетнему ребенку, что такое смерть? И где взять душевные силы на эти объяснения, когда самому хочется орать от раздирающей нутро боли. Коко была лишь собакой с дурным характером, но какой любимой и дорогой сердцу...
Валентин не потребовал объяснений, казалось, он как-то сам собой все понял. По его детским щекам покатились слезы, а еще через минуту мальчик отчаянно и громко зарыдал.
Облаченная в черный шелковый пеньюар, отделанный прозрачным кружевом, Нерия вышла из спальни. Облокотившись на стену, она тихо, затаив дыхание, следила за происходящим. Ее черные глаза выражали неистовое ликование, а на губах застыла еле уловимая злая ухмылка. Это она умертвила (отравила) Коко, и сейчас с упоением наблюдала за страданиями близких. Смерть всегда доставляла Нерии необъяснимое удовольствие.
***
Стефано в подавленном настроении уехал в офис, а уже оттуда собирался отправиться на объект. Расстроенная Марлена помогала служанке убрать посуду со стола. За завтраком никто ничего не съел. А Нерия закрылась в своей спальне с Валентином, который никак не мог успокоиться после случившегося.
- Тебе совершенно не стоит так плакать из-за Коко, она всего лишь собака. Она не так важна, Валентин. Вот увидишь, очень скоро, ты забудешь ее. Самое главное, что я рядом с тобой. Мама важнее собаки. Тем более мама, которая любит тебя так сильно, как люблю я. Ты знаешь, почему моя любовь к тебе особенная?
- Нет, - ответил мальчик, потирая ручкой слезливые глазенки.
- Потому что эта любовь - вечна. Ты мой сын и ты совершенство. Мы лучше и совершений всех! Запомни это. Остальные: люди, животные, и прочие - это лишь сопровождающий фон. Эпизоды. - Она говорила с любовью, но цинично.
- И да(з)е папа? - удивленно посмотрел на Нерию Валентин.
- И даже папа, - ответила его же словами она и, улыбнувшись, провела рукой по чернявым волосам сына. - Ты самый прекрасный мальчик на свете, дорогой, - ласково прошептала Нерия. - Я хочу запомнить тебя до мелочей и хочу, чтобы ты помнил меня. Помнил то, что я тебе говорю.
Нерия ощущала, что внутри нее развивается какая-то ужасная болезнь, которая парализовала тело, и высасывает из нее жизнь. От этого появилось предчувствие, что скоро и за ней придет смерть. И, наверное, поэтому она сказала то, что Валентин в силу возраста не мог еще понять.
Да, Валентин не особо понимал слова матери, но ощутив идущее от нее тепло, бросился ей на шею и крепко обнял, позабыв про слезы.
***
- Вам посылка, сеньор Фрокус. - В кабинете Стефано появилась секретарша с большим бумажным конвертом в руках.
Он не среагировал и сидел неподвижно, устремив взгляд на экран компьютера. Секретарша положила конверт на письменный стол и вышла. Стефано перевел взгляд с монитора на конверт и взял его в руки. Обратный адрес отсутствовал, и он не смог узнать от кого пришла посылка. Стефано вскрыл конверт и достал оттуда толстый блокнот на пружине. Это был откровенный дневник Лауры Фонсека. Из него на пол выпали несколько фотографий. Стефано поднял их, а пересмотрев, был обескуражен. Фото были сделаны на смартфон: запечатленные в зеркале отражения двух девушек в откровенных мини-бикини и двусмысленных позах. Они обнимали и целовали друг друга. Одной из них была Нерия...
Рио-де-Жанейро, Бразилия.
Энрике Мольер выполнил обещание и организовал Дамиане Бросман, первую в ее жизни художественную выставку. Мероприятие проходило в Рио-де-Жанейро в модном арт-центре «Флор». Странные картины Дамианы, полные символизма и таинственности, настолько понравились критикам и публике, что Энрике уже подумывал о турне по Латинской Америке. И даже получил несколько заявок на покупку картин.
В Рио юную художницу сопровождали: мама Эстелита, которая по настоянию импресарио Мольера стала менеджером девушки, для этого ей пришлось оставить работу в Исследовательском институте; и двоюродная бабушка Миладора, которая ненадолго закрыла свой кукольный магазинчик в Белу-Оризонти, чтобы порадоваться успехам внучки.
Несмотря на всеобщий интерес Дамиана ко всему оставалась безучастной. Создавалось впечатление, что красивую девушку с нордическим типом внешности, одетую в ультрамодные вещи, будто бы взяли и погасили, как гасят настольную лампу. Но эта особенность Дамианы не отталкивала от нее окружающих, а наоборот привлекала их внимание.
Держа Дамиану под руку, Энрике давал интервью концептуальному журналу о современном искусстве «ОМА». В конце интервью штатный фотограф журнала щелкнул (сфотографировал) их для оформления будущей статьи.
- Тетя, мне не нравится вся эта шумиха вокруг моей девочки, - обратилась к Миладоре Эстелита.
- А что в этом плохого? - удивилась та.
- Не знаю... Но, мне кажется, это может нанести Дамиане вред. Я переживаю за нее. Она не привыкла к такому огромному скоплению людей. Меня удивляет, что Дамиана до сих пор спокойна, и не устроила истерику, - пояснила женщина.
- Не переживай, Эсти, общественное внимание еще никому не причинило вред. Даже такой особенной девочке, как наша Дамиана, - с улыбкой заверила племянницу Миладора. - Тебя наоборот должно радовать, что у нее появился шанс преуспеть в жизни. Давай будем откровенными и признаем, что для Дамианы - это большая удача.
- Ах, тетя, конечно, ты права. Но если бы речь шла о здоровом в психологическом плане человеке... - Эстелита поникла.
- Возможно, вся эта шумиха, как раз таки поможет Дамиане выйти из того состояния, в котором она прибывает, - приободрила ее Миладора.
- На вечер ничего не планируйте, я приглашаю вас в родовое гнездо Мольеров на званый ужин. Ужин пройдет в приятной компании, будет пару человек из тусовки, и мой дядя, - обратился к женщинам Энрике, который закончил позировать перед фотографами и подошел к ним вместе с Дамианой.
- Вам нравится богемный образ жизни, не так ли? - полюбопытствовала Миладора.
- Не стану отрицать – нравится! - ответил, широко улыбнувшись Энрике.
- Значит, вы живете с дядей? - подключилась к разговору Эстелита.
- Нет, я живу один. Просто семейный особняк больше подходит для званого ужина, чем моя холостяцкая берлога на проспекте Атлантика, - ответил импресарио.
- А вы тщеславны, - заметила Эстелита.
- Нисколько, милая сеньора Бросман, - еще шире улыбнувшись, сказал Энрике, любуясь через плечо собеседницы Дамианой. - Скорее прямолинейный, - добавил он. – Ну, так что, вы принимаете мое предложение поужинать?
Женщины согласились. Энрике отошел с кем-то поздороваться.
- Похоже, ты ему нравишься, - шепнула племяннице Миладора.
- Ты это серьезно, тетя? - спросила Эстелита.
- Вполне, - поправив воротник-бант на блузе, твердо ответила Миладора.
- Энрике Мольер небожитель, которому нравится пускать пыль в глаза. Это заметно невооруженным глазом, - дала характеристику импресарио женщина.
- А мне он кажется симпатичным, - пожала плечами Миладора.
- Тебе все кажутся симпатичными. Ладно, тетя, нам пора возвращаться в отель. Дамиане следует отдохнуть, - сказала Эстелита.
***
Вечером, как и было оговорено, три женщины из семейства Бросман-Да Ласка отправились на ужин в родовое гнездо Энрике Мольера. Там их встретили надлежащим образом. Снаружи особняк выглядел обычным, но попав внутрь, становилось ясно, что у его хозяев весьма авангардный вкус.
- Мой дядя великий коллекционер и исследователь. Вот уже долгие годы он собирает всякие древние артефакты, и помогает историкам, и другим исследователям, восстановить доподлинное значение найденных вещиц. После того, как умерли его жена и дочь - это стало делом его жизни, - рассказывал Энрике Мольер, проводя для Эстелиты и Миладоры экскурсию по особняку.
Дамиана осталась в гостиной. Ей было неинтересно смотреть на музейную часть дома. Ее внимание досталось огромной собаке породы бобтейл по кличке Принцесса, с которой девушка сразу же нашла общий язык.
Дворецкий принимал в холле новоприбывших гостей. Неожиданно раздался возглас:
- А вот и я, дорогие приглашенные! Заждались?! - Вниз по лестнице спустился мужчина в шляпе и экстравагантном плаще из атласной ткани.
Энрике и женщины как раз направлялись в гостиную. Миладора вздрогнула от неожиданности и обернулась. Она увидела перед собой стеклянную витрину, за которой скрывалась кукла с золотыми волосами.
- Атрибута! - смотря на куклу точь-в-точь похожую на ту, что сгорела много лет назад при пожаре, воскликнула Миладора. Она в недоумении повернулась к остальным присутствующим и увидела его. - Вы?! - удивленно спросила пожилая женщина.
- Кукольница Миладора Да Ласка?! - послышалось встречное удивление. - Этого не может быть! - добавил седоватый сеньор Абруцио Мольер.
Будет интересно!
