Глава 1.

Ниси была приемной дочерью Аугусту, и это знали все, кто проживал рядом с ними в небогатом квартале Сан-Паулу.
Многие старожилы могли бы вспомнить, как молодая чета привезла из приюта пятилетнюю девочку, смотревшую на окружающих опасливо и недобро. Ее тяжеловатый взгляд словно предостерегал их: не думайте, что сможете обижать меня безнаказанно — я сумею за себя постоять!
— Такая симпатичная, а смотрит как звереныш, — не удержалась от замечания соседка Апаресида. — Сразу видно, что характер у девочки — не подарок. Намучаетесь вы с ней!
— Ничего, управимся! — беспечно заявила Алзира, жена Аугусту. — Это она сейчас такая нелюдимая, потому что росла без отца и матери. А потом привыкнет к нам и станет мягче. Посмотри на нее, какая красавица! Волосики густые, темненькие, глазки — как два уголька. Мы ей купим красивое платье, и она у нас будет принцессой!
Ниси, игравшая в глубине двора с куклой, почувствовала на себе умиленный взгляд Алзиры, но в ответ лишь Недовольно сверкнула глазами: дескать, что вы на меня уставились?
Апаресида тяжело вздохнула:
— Дай-то Бог, чтоб она у вас прижилась. Только характер трудно переиначить. Каким человек уродился, таким и останется до смерти. Часто люди со своим ребенком не могут поладить, а тут чужой! — Она опять вздохнула и добавила: — Вы ж не знаете, кто были ее родители.
— Нет, конечно, — сказала Алзира. — Но это не имеет значения. Ниси мне понравилась, и теперь она будет моей дочкой!
Аугусту, молча слушавший разговор женщин, не утерпел и тоже вставил свое слово:
— Да, почему-то Алзире приглянулась именно Ниси. А мне пришлась по душе другая девочка. Та была поласковей...
— Забудь о ней! — резко оборвала его Алзира. — Дело сделано, Ниси живет у нас, и, не дай Бог, она услышит, что ты не хотел ее удочерять.
— А зачем вам понадобилось вообще брать ребенка из приюта? — задала свой главный вопрос Апаресида, ради которого, собственно, и навестила соседей. — Моги бы своих нарожать.
Аугусту был готов к такому вопросу, но все равно смутился, потупился, потому что сам не мог понять жену, которой вдруг страстно захотелось приютить у себя какую-нибудь сиротку. Поэтому он промолчал, давая возможность Алзире объясниться с соседкой.
И Алзира повторила то, что уже неоднократно слышал от нее Аугусту:
— Родить своих у нас почему-то не получается. Мы женаты два года, а я ни разу еще не забеременела. Наверное, в чем-то провинилась перед Господом.
— Ну, два года — это не срок! — возразила Апаресида, — У многих поначалу так бывает, а потом рожают одного за другим.
— Может, и у нас так будет, — задумчиво произнесла Алзира. — Глядишь, эта малютка снимет с меня заклятие и принесет в наш дом счастье.
Она не ошиблась к своих надеждах: через год у нее родился Луис-Аугусту, а за ним и Луис-Карлус.
Оба сына росли добрыми, спокойными, с ними не возникало никаких проблем ни дома, ни в школе, чего нельзя было сказать о Ниси. Ее строптивый норов частенько проявлялся в спорах с родителями и учителями. Она все делала по собственному разумению, убедить ее в чем-либо всегда стоило огромного труда. Алзиру это раздражало, и неудивительно, что со временем она невзлюбила Ниси.
А та, чувствуя, как переменилось к ней отношение матери, замкнулась и стала еще больше дерзить Алзире.
Аугусту ругал жену за несдержанность и, как правило, защищал Ниси, жалея и любя ее не меньше собственных детей.
Она ценила это и отвечала отцу такой же любовью. Еще Ниси охотно возилась с младшими братишками. Тут ее не надо было понукать — она и без того присматривала за несмышленышами, как заправская нянька. Но это было, пожалуй, единственное занятие, которое Ниси нравилось. Все остальное она делала спустя рукава, учителя считали ее девочкой умной и способной, но в школе она училась весьма посредственно, а закончив ее, не знала, где найти себе применение. Все, что ее окружало, казалось Ниси скучным и даже пошлым. Втайне она мечтала о красивой жизни в богатом особняке, о дорогих туалетах и светских приемах. Всю эту роскошь она видела только в кино и, понимая, что принадлежит к другой социальной категории, никому не рассказывала о своих мечтах.
Алзира шила на дому свадебные платья и пыталась приобщить к этому ремеслу Ниси, но у той не хватало усидчивости для столь скрупулезного и достаточно монотонного труда. Мать и дочь все время ссорились, и тогда за дело взялся Аугусту.
Уже много лет он был личным шофером Эдуарду Медейруса — владельца крупнейшей в Бразилии компании «Индустриас Медейрус». Вот и попросил хозяина, чтобы тот взял Ниси в один из цехов.
Так она стала работать на фабрике, что было приятнее, чем ковырять иголкой в тонкой, выскальзывающей из рук ткани, да еще и выслушивать бесконечные замечания Алзиры. Но удовлетворения от работы Ниси не получала и здесь.
Возможно, она вскоре и уволилась бы отсюда, если бы однажды не увидела Родригу Медейруса, зашедшего в цех по делам фирмы. Ниси не могла оторвать от него глаз.
— Ну, чего пялишься? — грубо одернула ее пожилая работница. — Такой красавчик тебе не по зубам! Это старший сын хозяина.
— Он вовсе не красавчик, — обиделась Ниси. — Он настоящий мужчина.
Работница презрительно усмехнулась:
— Много ты понимаешь в настоящих мужчинах!
Ниси не ответила ей. Разве объяснишь кому-нибудь, что идеал мужчины, давно живущий в воображении, сейчас предстал перед Ниси воочию! И сердце сразу же забилось гулко, словно колокол, и в каждом его ударе отчетливо слышалось: «Он! Он!» Да, именно таким ей представлялся будущий избранник: высокий, статный, мужественные черты лица, спокойное выражение глаз. Одет просто, но элегантно: строгий, классического покроя костюм, светлая рубашка, галстук. Вроде бы ничего особенного, но за всем этим проглядывают сила, уверенность, благородство.
И то, что воплощением идеала оказался не парень ее круга, а богатый и потому недоступный сеньор, нисколько не опечалило Ниси. Она была счастлива уже тем, что такой человек существует в действительности. Им можно любоваться, его можно даже услышать, если подойти поближе и незаметно встать в сторонке.
В первый раз Ниси до этого не додумалась, а потом только так и поступала: едва завидев Родригу, шла на него как завороженная, оставив рабочее место, за что ей всегда попадало от мастера. Но Ниси не смущали замечания начальника и насмешки рабочих. Ей казалось, что когда-нибудь Родригу непременно остановит на ней свой взгляд и его сердце тоже взволнованно забьется, подсказывая: «Смотри, вот же она, твоя единственная, твоя суженая!»
Чуда, однако, не случилось. Родригу заходил в цех нечасто и ненадолго — только чтобы навести какие-то справки. Ниси он наверняка видел, но взгляда на ней не задерживал, и она с горечью вынуждена была признать, что ничем не выделяется на фоне остальных работниц.
Так мужчина ее мечты вновь переместился из реальности в область грез — туда, где, собственно, и должен был находиться по определению.
Ниси поникла, погрустнела, стала более угрюмой и раздражительной. На Родригу она теперь смотрела только издали, не стремясь, во что бы ни стало попасть в поле его зрения. Напарницы, заметив это, поддразнивали Ниси: «Ну что, не вышло из тебя Золушки?» А она в ответ беспощадно грубила им, наживая, таким образом, все новых и новых врагов. После очередного скандала ее чуть было не уволили с работы, и Ниси окончательно замкнулась в себе: ни с кем не разговаривала, на все издевки отвечала презрительным молчанием.
Зато, придя домой, давала волю отрицательным эмоциям, скопившимся за день. Алзира, привыкшая ворчать на дочь, теперь вынуждена была ее остерегаться, так как Ниси не спускала ей даже малейшего укора.
— Неблагодарная! Забыла, что я взяла тебя из приюта? — обижалась Алзира, пуская в ход свой главный аргумент.
И Ниси однажды не выдержала, ответила так, что Алзире больше не захотелось вспоминать о том приюте:
— А за что я должна тебя благодарить? За эту нищету? За всегдашние попреки? Да если б не ты, я могла бы сейчас жить у каких-нибудь других людей — богатых, добрых, которые бы любили меня, и я бы их любила!
— Побойся Бога, дочка! Разве мы тебя не любим? — сокрушенно воскликнул Аугусту.
— Прости, папа, — опомнившись, сказала Ниси. — Ты меня любишь. А мать меня никогда не любила.
— Это не так! Она тебя любит, только по-своему. Правда, Алзира? — Аугусту надеялся, что жена его поддержит, но та лишь пробормотала глухо:
— Пусть думает что хочет!
Потом разложила на столе карты и стала гадать о дальнейшей судьбе Ниси.
Аугусту напрягся, с тревогой ожидая результатов гадания. В провидческой силе этих карт, доставшихся его жене по наследству от матери, он убеждался уже не раз. В молодости Алзира о них даже не вспоминала, но с возрастом стала пользоваться ими все чаще, особенно в трудных ситуациях. И всегда получала довольно точные предсказания последующих событий. Про это каким-то образом узнали соседи и тоже захотели узнать свое будущее. Алзира не смогла им отказать, и людская молва очень скоро прославила ее как знаменитую гадалку. Теперь у нее отбоя не было от клиентов, но гадала она далеко не каждому и плату за это брала весьма умеренную.
— Ох, и нагорюемся мы еще с ней! — сказала Алзира, глядя в карты. — Никому не будет покоя в этом доме от нее.
Она имела в виду Ниси.
Аугусту было жаль дочь, и он, как умел, принялся ее защищать, говоря, что Алзира к ней несправедлива, а любую выпавшую карту можно толковать по-разному, все зависит от настроения гадалки.
Алзира не стала ему перечить, она попросту не слышала мужа, думая о чем-то своем.

* * *
Горе, однако, пришло в семью Аугусту совсем с другой стороны, откуда его не ждали. И Ниси тут, бесспорно, была ни при чем.
Косвенным же виновником можно было назвать самого Аугусту, который вместе с генами передал своим сыновьям любовь к автомобилям. Мальчики с раннего детства мечтали водить машину так же ловко и лихо, как отец, а когда подросли — увлеклись автогонками.
Алзира, надо отдать ей должное, сразу же забила тревогу, считая увлечение сыновей чересчур рискованным, опасным для жизни. Но разве могли они послушаться мать, если уже вкусили пьянящую прелесть скорости и сладостный азарт борьбы на автотрассе!
Денег на покупку гоночного автомобиля у них не имелось, поэтому оба устроились работать в мастерскую по ремонту машин, где среди богатых клиентов легче было отыскать спонсора, способного выложить немалую сумму только из любви к автоспорту.
Старший из братьев, Луис-Аугусту, в первых же соревнованиях проявил себя как бесстрашный талантливый спортсмен, что позволило ему купить собственную гоночную машину новейшей марки. Успехи Луиса-Карлуса были поскромнее, но он тоже изо всех сил тянулся за братом.
Алзире ничего не оставалось, как смириться с выбором сыновей. Внешне она успокоилась, хотя по-прежнему не могла видеть автогонок даже по телевизору: у нее сразу же начинало болеть сердце.
Как раз тогда, в пору относительного спокойствия и благополучия, братья подружились с автомехаником Жулиу, который влюбился в их сестру с первого взгляда. Ниси он тоже понравился, что было неудивительно при его внешности. Этот атлетического сложения парень давно уже находился в поле зрения режиссеров и клипмейкеров, которые усматривали в нем эталон мужской красоты и настойчиво звали его сниматься в телерекламе.
Жулиу отвергал их предложения, считая подобное занятие несерьезным для мужчины. Он вообще словно бы стеснялся своей яркой внешности, предпочитая держаться в тени, и не мечтая даже о славе гонщика.
Такая скромность импонировала Ниси, но в то же время и раздражала ее: разве настоящий мужчина не должен стремиться к чему-то большему, нежели починка автомобилей? Когда она говорила об этом Жулиу, он недоуменно пожимал плечами и улыбался своей открытой обаятельной улыбкой:
— Но я с удовольствием копаюсь в моторах и деньги за это получаю неплохие...
«Да, неплохие, если судить по меркам нашего нищего квартала», — думала про себя Ниси, а вслух спрашивала:
— И ты полагаешь, твоего заработка достаточно, чтобы содержать семью, детей? Не вечно же ты будешь холостым.
— Со временем я смогу выкупить эту мастерскую или открыть другую, свою, — отвечал он. — Пойми, сейчас мне ничего не нужно, А вот если бы ты согласилась выйти за меня замуж, тогда и в бизнесе появился бы совсем иной смысл.
— Жулиу, я же просила тебя не заводить об этом речь! — сердилась Ниси. — Мы с тобой друзья, и только.
Она не говорила ему, что любит другого, оставляя тем самым надежду для Жулиу, да и для себя. Лучшего мужа, чем он, ей все равно не найти, это она уже понимала, но расстаться с мечтой о Родригу не спешила.
И Жулиу терпеливо ждал, когда их дружба перерастет если не в любовь, то хотя бы в глубокую сердечную привязанность.
А тем временем случилась беда: в одной из гонок погиб Луис-Аугусту. Алзира буквально почернела от горя, Ниси, нежно любившая брата, горевала не меньше матери. Вопрос о замужестве, естественно, отошел на задний план. Жулиу по-прежнему был рядом с Ниси, и она с благодарностью принимала его поддержку, все больше привязываясь душой к этому доброму и надежному парню.
Так совпало, что примерно в то же время Родригу на несколько месяцев уехал в Соединенные Штаты. Казалось бы, его отсутствие должно было пойти на пользу Ниси, всерьез подумывающей о браке с Жулиу, но она еще больше затосковала по Родригу. Для нее теперь стало пыткой ходить каждый день на фабрику, зная, что там она не встретит любимого. Работа ей была ненавистна, она делала ее спустя рукава и беспощадно грубила мастеру в ответ на его вполне резонные замечания.
— Когда-нибудь мое терпение лопнет, и я тебя уволю, — грозился он.
И однажды такой момент действительно наступил. Случилось это как раз в тот день, когда Родригу, вернувшись из Штатов, снова заглянул в цех. Ниси, увидев его, потеряла всякий контроль над собой и последовала за своим кумиром. Почти целый час она сопровождала Родригу, держась от него на достаточно близком расстоянии. А он ходил по цехам, что-то записывал в блокнот и, как всегда, не замечал Ниси.
Когда же она вернулась на рабочее место, мастер сообщил ей об увольнении.
Для Ниси это был удар. Уйти сейчас, когда приехал Родригу? Нет, она не хочет, не может покинуть фабрику!
— Я отлучилась, потому что почувствовала себя плохо, — стала оправдываться она. — У меня пониженное давление.
Мастер язвительно усмехнулся:
— Пониженное давление — это болезнь аристократов. А ты вроде к ним не принадлежишь, хотя тебе и нравятся богачи.
Ниси, уязвленная намеком, вспыхнула, щеки ее запылали гневным румянцем, отчего она стала еще красивее.
Мастер невольно отметил это:
— А ты чертовски соблазнительная, особенно когда сердишься!
Ниси промолчала, сдерживаясь из последних сил. А мастер продолжил;
— Вообще-то я обязан тебя уволить, но если ты будешь ко мне добра...
Он потянулся к Ниси, пытаясь ее обнять, и тут же получил увесистую пощечину.
— Что ж, ты сама решила свою судьбу, — глухо произнес он, — и теперь можешь быть свободна.
Дома Ниси пришлось выдержать град упреков со стороны матери, зато отец воспринял случившееся сочувственно.
— А ты не хочешь поработать няней? — спросил он вдруг. — Мои хозяева ищут няню для своего малыша. Я могу порекомендовать им тебя.
— Конечно же хочу! — не раздумывая выпалила Ниси, окрыленная счастливой возможностью поселиться в доме Медейрусов и каждый день видеть Родригу.
— Да ты с ума сошел! — напустилась на мужа Алзира. — За кого вздумал поручиться? Она проявит себя так, что и тебя выгонят с работы!
— Перестань каркать, — с досадой отмахнулся от нее Аугусту. — Ниси любит нянчиться с детьми, и ею будут довольны.
Няня требовалась девятимесячному Тэу, который был пока единственным внуком Эдуарду Медейруса. Эстела, дочь Эдуарду, очень ревностно относилась к выбору няни для своего младенца. Нескольких женщин она безжалостно уволила. Одних за то, что были недостаточно внимательны к Тэу, других — за чрезмерное внимание к Тадеу, его отцу. Сейчас, когда малыш вновь оказался без няни, жизнь для Тадеу превратилась в ад: Эстела не могла управляться с сыном, но свое раздражение изливала на мужа.
— Если ты не найдешь няню сегодня, то я этого не вынесу и покончу с собой! — заявила она, наконец.
Тадеу, наученный горьким опытом, вел себя крайне осторожно.
— Буквально через пять минут к нам должна прийти девушка, которую мне порекомендовали в агентстве, — сообщил он предельно безразличным тоном, но его хитрость была напрасной — Эстела тотчас же взнуздала своего любимого конька:
— Она хорошенькая?
— Не обратил внимания.
— Сомневаюсь! — не поверила Эстела.
— Нет, правда. Абсолютно неинтересная блондинка!
Эстела угрожающе нахмурилась:
— Тебя не волнует ее внешность, но ты, однако, запомнил, что она блондинка! Как это объяснить?
Их разговор имел все шансы закончиться очередной ссорой, но тут как раз подоспел Аугусту и предложил в няньки свою дочь.
— К сожалению, Тадеу нашел какую-то девицу через агентство, — сказала Эстела.
Огорченный Аугусту направился с печальной вестью к Ниси, которая ждала его в гостиной. Он не мог знать, что его дочь не теряла времени зря и сама позаботилась о своем будущем.
Пока она ждала возвращения Аугусту, в гостиную вошла блондинка и сказала, что будет работать здесь няней. Служанка Сокорру пошла доложить о ней хозяевам, а Ниси, не мешкая, бросилась в наступление:
— И вы не боитесь ухаживать за ребенком, у которого опасная заразная болезнь?
Няня опешила:
— Мне никто про это не сказал...
— А вы сами-то не подумали, почему вам предлагают такие большие деньги?
— Да, вы правы, это должно было меня насторожить, — испуганно произнесла няня и, позвав другую служанку — Тиану, решительно заявила: — Передайте своим господам, что я не буду у них работать!
Едва она успела покинуть гостиную, как туда вернулся Аугусту, а вслед за ним показалась и Эстела с младенцем на руках, замыкал это шествие мрачный Тадеу, вовсе не уверенный в том, что его сын обретет, наконец, няню.
— Где же эта блондинка? — растерянно спросила Эстела.
— Она сказала, что не будет у вас работать, и ушла, — доложила Тиана.
Стон отчаяния вырвался из груди Эстелы.
— Так, может, все-таки возьмете мою дочь? — робко промолвил Аугусту. — Она здесь...
Ниси, тем временем, задорно улыбнулась малышу, и он ответил ей такой же веселой улыбкой.
— Видите, она умеет ладить с детьми! — заискивающе вставил Аугусту. — И они ее любят.
— Что ж, мы ее берем, — усталым голосом произнесла Эстела. — Пойдем, Ниси. я покажу тебе детскую и комнату, в которой будешь жить ты.
Первый экзамен в особняке Медейрусов Ниси выдержала успешно, отработав там целый день. А вечером приехала домой, чтобы собрать свои вещи.
— Все, теперь мне не придется выслушивать бесконечные попреки матери, — сказала она Луису-Карлусу, но он не одобрил ее решения:
— Неужели тебя привлекает карьера няньки? Может, ты думаешь, что заработаешь там много денег?
— Ты ничего не понимаешь, — улыбнулась Ниси. — В моей новой комнате чудный запах! А вокруг меня — красивые благородные люди! — Она мечтательно закатила глаза и добавила таинственным, доверительным тоном:
— Знаешь, братик, я собираюсь стать одной из них!..

Глава 2

Всю свою жизнь Эдуарду Медейрус положил на создание собственной компании. Расширял и укреплял ее, приумножая и без того немалый капитал. Никогда не задумывался, зачем ему это нужно, ибо ответ лежал на поверхности: конечно же, он работает ради будущего своих детей и внуков.
Но вот два года назад умерла жена, и Эдуарду впервые почувствовал вокруг себя странную пустоту. Дети вроде бы находились рядом с ним, под одной крышей, но у каждого была своя, отдельная жизнь, не всегда понятная старому Эдуарду, а порой и вызывавшая в нем запоздалое чувство раскаяния; мало внимания уделял детям, не сумел воспитать их союзниками и продолжателями семейного бизнеса.
Относительно спокоен он был лишь за Эстелу, которую все считали и красавицей, и счастливицей, поскольку она имела все, о чем может мечтать любая женщина. Замуж она, правда, вышла не за богача, но зато по большой любви и за хорошего человека — служащего отцовской фирмы.
Первенца своего супруги ждали долго, несколько лет, и вот все-таки дождались. Эдуарду обожал внука и сожалел, что не сможет вырастить его своим главным помощником, потому что стар и вряд ли долго проживет.
Такие мрачные мысли стали одолевать Эдуарду неспроста: вскоре после смерти жены он перенес инфаркт и теперь знал, что его сердце может остановиться в любой момент, при малейшем усилении нагрузки.
Поэтому самое время было подумать, в чьи руки передать управление компанией.
У тех, кто хорошо знал семью Медейрусов, даже сомнений не возникало, что преемником отца будет старший сын — Родригу. Да и сам Эдуарду всегда на это надеялся. Но с некоторых пор ему стало ясно, что Родригу не способен управлять компанией, по крайней мере в данный момент. И здесь Эдуарду также усматривал собственную ошибку: слишком долго держал сына у себя под крылышком, не давая ему возможности действовать самостоятельно. А теперь, когда спохватился и позволил Родригу самому принимать весьма рискованные решения, тот сразу допустил промах и сломался при первой же неудаче, обнаружив досадную мягкотелость.
И печальный отец вынужден был признать, что Родригу по своей природе — лишь хороший исполнитель, но вовсе не руководитель, не лидер.
Еще больше огорчал Эдуарду его младший сын - Рикарду. Несмотря на молодость, этот красавчик успел прослыть изощренным соблазнителем женщин, и, кроме любовных утех, его, похоже, ничто на свете не интересовало. Университет он закончил с горем пополам, а заниматься семейным бизнесом считал для себя отнюдь не обязательным.
Вот и сейчас он где-то пропадал двое суток, не появляясь ни в офисе, ни дома. А когда, наконец, заявился домой, то по его виду нетрудно было догадаться, что все это время он пьянствовал и развлекался с красотками.
— Не соизволишь ли ты объяснить, почему оставил дела, даже никого не предупредив? — строго спросил его Эдуарду.
— Ой, папа, не сейчас! — отмахнулся от него Рикарду. — У меня голова болит, я хочу спать.
— А я хочу, чтобы ты перестал прожигать жизнь и научился всерьез относиться к своим обязанностям. Учти, тебе придется помогать Родригу, когда я умру.
Рикарду криво усмехнулся:
— Тебя опять расстроил твой доктор? Может, его надо заменить?
Такой откровенный цинизм привел Эдуарду в бешенство.
— Если ты не возьмешься за ум, то не получишь больше ни гроша! — закричал он. — Я требую, чтобы отныне ты работал день и ночь!
— Хорошо, папа, я буду стараться, — не стал возражать Рикарду, и отец лишь тяжело вздохнул, зная истинную цену подобным заверениям.
В таком тягостном настроении Эдуарду и поехал в офис, а там его раздосадовал старший сын.
— Папа, я вчера был в гостях у Паулы. — сообщил Родригу, — и ее отец пообещал дать нам выгодный кредит на модернизацию оборудования.
— Но кто тебя уполномочивал на деловые переговоры с этим проходимцем? — рассердился Эдуарду. — Ты же знаешь, что я никогда не прибегал к услугам Руя Новаэса. К счастью, кроме него, на свете существуют честные банкиры!
Родригу тоже вскипел:
— Да, я много раз слышал от тебя и от других, что Руй Новаэс нечист на руку, что он отмывает деньги наркодельцов. Но ведь этого никто не доказал! И почему мы не должны верить человеку, который вскоре станет нашим родственником?
— Никогда Руй Новаэс не станет моим родственником! — отрезал Эдуарду.
— Как это понимать, отец? — спросил изумленный Родригу. — Ты не позволишь мне жениться на Пауле?
— Я бы не позволил, если бы это было в моей власти, — честно признался Эдуарду. — Но ты, кажется, ее любишь и, значит, женишься на ней даже без моего благословения.
— Да, я люблю Паулу!
— Ну вот, как же я могу препятствовать вашему браку? Это было бы жестоко с моей стороны. Паулу мне придется признать своей невесткой, но с ее отцом у меня не может быть ни родственных, ни деловых отношений!
— А я надеялся, что этот кредит сблизит наши семьи, — с сожалением произнес Родригу.
Эдуарду совсем расстроился. Он и не предполагал, что его сын настолько инфантилен.
— Но неужели ты до сих пор не понял, что в деловом мире дороже всего стоит репутация бизнесмена, его честное имя? — обратился он к Родригу. — Тебе не приходило в голову, почему обо мне никто не говорит, будто я отмываю грязные деньги?
— Н-нет... — растерянно произнес Родригу. — Это и представить невозможно.
— Да, именно так! Даже отпетый интриган не посмеет обвинить меня в нечестной игре, потому что все вокруг знают: Эдуарду Медейрус очень строг в выборе партнеров и никогда не связывался с сомнительными личностями вроде Новаэса.
— Ты полагаешь, моя женитьба на Пауле бросит тень и на твою репутацию? — робко спросил Родригу.
— Слава Богу, ты начал что-то соображать, — проворчал в ответ Эдуарду.
— Так почему ж ты даже не попытался отговорить меня от этого брака?
Эдуарду вздохнул и, немного поколебавшись, сказал то, чего в другой ситуации ни за что бы не решился открыть сыну:
— Потому, что я сам когда-то не женился на женщине, которую любил...
— И всю жизнь от этого страдал? — продолжил за него Родригу.
— Ну, не то чтобы страдал, но помнил ее всегда.
— А мама об этом знала?
— Нет. Я был хорошим мужем.
— Спасибо, папа, — промолвил растроганный Родригу. — Теперь я понимаю, на какую жертву ты идешь ради меня. Но я люблю Паулу я не могу на ней не жениться.
— Да, я это знаю. А кредит в банке Новаэса мы все равно брать не будем, — твердо произнес Эдуарду.
После разговора с сыном он некоторое время сидел в глубоком раздумье, а затем вызвал своего помощника Сиру и сказал ему:
— Ты опытный и очень толковый юрист. Помоги мне! Состояние моего здоровья таково, что я уже сейчас должен решить, кто унаследует мое дело.
— И чем же я могу быть полезен? — спросил Сиру.
— Помоги мне составить завещание. К сожалению, ни Родригу, ни Рикарду еще не способны управлять компанией. Найди какой-нибудь законный способ защитить моих сыновей от них же самих. Нельзя допустить, чтобы они растранжирили капитал, который я скопил таким тяжким трудом. Мои наследники должны хорошенько поработать, чтобы заслужить его.
— Я понял, — согласно кивнул головой Сиру. — Думаю, мне удастся найти решение, которое тебя устроит.
Сколько раз, мечтая о Родригу, Ниси представляла, как произойдет их знакомство, и всегда в ее воображении всплывала одна и та же романтическая картинка. Вот он встречается взглядом с Ниси и замирает, потрясенный внезапно охватившим его чувством. Затем, преодолевая волнение, говорит восторженно: «Как вас зовут? Я хочу знать имя моей судьбы!..»
В реальности же все выглядело до обидного просто и буднично.
— Это новая няня Тэу, — вялым тоном пояснила Эстела брату, лишь на второй день заметившему, что в доме появилось новое лицо. — Ее зовут Ниси, она дочь Аугусту.
— Очень приятно, — из вежливости кивнул Родригу, глядя куда-то мимо Ниси.
Она почувствовала острый прилив обиды и разочарования, но это было лишь первым, не самым трудным испытанием, поскольку сцена знакомства закончилась для Ниси настоящей трагедией и крушением всех надежд. Родригу не зря смотрел мимо Ниси — он ждал Паулу и потому невольно держал в поле зрения парадную дверь гостиной. И вот Паула вошла — легкая, уверенная, сверкающая ослепительной улыбкой. Родригу тотчас же устремился ей навстречу. Они обнялись и поцеловались...
Белый свет померк в глазах Ниси, земля разверзлась под ногами, явив черную, страшную бездну, в которую мгновенно устремились прежние мечты несчастной девушки, а вместе с ними и вся ее нескладная жизнь.
Ниси показалось, что она умерла, что тьма бездны поглотила ее. Но на самом деле этого не произошло. Каким-то чудом Ниси устояла на краю пропасти и, очнувшись, чувствовала только слабый звон в ушах и неприятное головокружение.
К счастью, в тот короткий миг никто из присутствующих не заметил, что произошло с няней Тэу, и она, медленно, с трудом передвигая ноги, покинула гостиную.
Позже от служанки Сокорру Ниси узнала, что Паула — невеста Родригу, которую он безумно любит.
— И они... поженятся? — задала довольно глупый вопрос Ниси, но Сокорру не сочла его таковым и ответила с таинственной улыбкой на устах:
— Ну, сеньор Родригу готов жениться хоть сейчас! А сеньорита Паула медлит...
— Почему? — изумилась Ниси. — Как можно медлить и откладывать такое счастье!
— У богатых свои причуды, — туманно пояснила Сокорру, явно не желая посвящать Ниси в подробности личной жизни хозяев.
Вскоре, однако, ей и без того стало ясно, что имела в виду Сокорру, говоря о господских причудах. Гуляя с малышом вдоль бассейна, расположенного на территории усадьбы Медейрусов, Ниси увидела, как Паула страстно целовалась с, Рикарду. Не с женихом, а с его младшим братом!
Это случайное открытие не просто вселило в Ниси надежду, но окрылило ее. Она почувствовала в себе силы для борьбы за любовь. И решила, что не будет больше пассивно наблюдать за Родригу, а попытается обернуть «двурушничество» Паулы в свою пользу. Как? Об этом предстояло еще подумать.
Но в тот же момент к ней подошел Рикарду и строго предупредил:
— Забудь о том, что сейчас видела. Иначе у тебя будут большие неприятности.
— А я ничего и не видела, — в тон ему ответила Ниси.
— Да ты, я вижу, девушка понятливая, — одобрительно произнес Рикарду. — Это хорошо. Надеюсь, мы с тобой найдем общий язык!
Ниси тогда не поняла, какой смысл вкладывал в эти слова Рикарду, но той же ночью ей пришлось отразить атаку молодого хозяина, который вторгся в ее спальню с вполне конкретными намерениями.
— Ты мне понравилась, а я в свою очередь обещаю не разочаровать тебя в постели, — заявил он.
— Как вы смеете! — возмутилась Ниси. — Уходите сейчас же, или я закричу!
— Ну, зачем так сразу отказываться от удовольствия? — ухмыльнулся Рикарду, и Ниси опомниться не успела, как очутилась в его цепких объятиях.
Попыталась высвободиться — не получилось. А губы Рикарду тем временем жадно искали ее губ и еще не соприкоснулись с ними только потому, что Ниси отчаянно мотала головой, уворачиваясь от поцелуя. Несмотря на свою угрозу, кричать и звать на помощь она не хотела, боясь скандала, из-за которого ее могли уволить. А ей ведь нужно бороться за любовь Родригу, и делать это легче всего, живя в особняке Медейрусов!
«Шум поднимать нельзя», — окончательно решила Ниси и прибегла к другому способу защиты.
— Если ты меня не отпустишь, я нарушу наш договор, — произнесла она тихо, но твердо. — Родригу узнает о твоей связи с его невестой!
— Да, это удар ниже пояса, — вынужден был признать Рикарду, отпуская Ниси. — Ты молодец, умеешь за себя постоять! Обещаю, что впредь тебя не трону.
— В таком случае я тоже буду молчать, — сказала она. — А теперь оставь меня в покое.
Заключение этой сделки вовсе не означало, что Ниси намеревалась хранить тайну Рикарду. Но и докладывать Родригу о предательстве Паулы она тоже не собиралась. Пусть он узнает об этом от кого угодно, только не от Ниси! Есть множество способов открыть ему глаза, надо только дождаться подходящего случая. В ожидании такого случая Ниси внимательно присматривалась к Пауле и не могла понять, чего же той надо. Если она любит Рикарду, то зачем морочит голову Родригу? Вышла бы замуж за младшего брата и была бы счастлива. Зачем ей нужен еще и старший? Хотя не исключено, что Рикарду. привыкший волочиться за каждой юбкой, и не помышляет о женитьбе па Пауле. Просто однажды решил проверить невесту брата на прочность, как сегодня проверял Ниси, и Паула не устояла перед красавчиком, увлеклась им. Но разум подсказывает ей, что замуж надо выходить не за этого ветреника, а за серьезного человека, Родригу, который к тому же так ее любит.
— Ничего, любит — разлюбит! — отвечая на свои мысли, вслух произнесла Ниси. — Правда, малыш?
Она озорно подмигнула Тэу, и он весело загукал ей в ответ. Ниси рассмеялась:
— Ты прелесть! Я люблю тебя! Хочешь, чтоб мы стали родственниками? Да? Что ж, я постараюсь сделать тебе такой подарок!
В то время она уже поверила в возможность победы над Паулой, но тут выяснилось, что имеется еще одна соперница — Лижия, дочь Сиру.
О ее существовании Ниси узнала, подслушав разговор Эстелы и Марилу — жены Сиру. Дамы были подругами, и Марилу часто навещала Эстелу.
Сейчас она жаловалась ей, что Лижия по-прежнему любит Родригу и очень страдает из-за разрыва с ним.
Эстела вторила подруге, тоже выражая недовольство происходящим:
— Эта Паула ворвалась в нашу жизнь как вихрь. По-моему, она такая же наглая, как и ее отец. Но Родригу так не считает.
— Они еще не назначили день свадьбы? — спросила Марилу.
— Слава Богу, нет, — ответила Эстела. — Я все-таки не теряю надежды, что мой брат одумается и, в конце концов, женится на Лижии.
Ниси было неприятно услышать такое от хозяйки, но она порадовалась уже тому, что в лице Эстелы обрела союзницу и может использовать ее для борьбы с Паулой.

* * *

Счастливый случай, на который так рассчитывала Ниси, вскоре подвернулся. Родригу попросил ее о небольшой услуге:
— Передай, пожалуйста, эту записку Пауле. Она сейчас придет сюда, но я не смогу ее подождать — отец срочно вызывает в офис. Будь добра, выручи меня.
— Я с удовольствием это сделаю для вас, — скромно поджав губы, ответила Ниси.
Родригу уехал, а она, конечно же, прочитала записку. Ничего особенного в ней не было: «Любимая, дождись  меня здесь, я скоро вернусь», — но этого было достаточно, чтобы ревность взыграла в Ниси с новой силой.
«Ничего; ничего, я еще выведу тебя на чистую воду!» — злорадно твердила она, обдумывая план мести.
К тому времени Ниси уже несложно было предположить, как поведет себя Паула, узнав, что Родригу нет дома. Наверняка обрадуется и захочет повидаться с Рикарду. Вот тогда-то Ниси и передаст ей записку. А потом, когда любовники совсем расслабятся и потеряют бдительность, она под каким-нибудь предлогом направит к ним Эстелу...
Приехавшая вскоре Паула повела себя точно так, как и предполагала Ниси, — уединилась с Рикарду возле бассейна.
Теперь можно было, наконец, выполнить поручение Родригу. Ниси передала Пауле записку, с достоинством выдержав недовольный взгляд Рикарду, и удалилась восвояси.
Но краем глаза она подметила, что Паула, прочитав записку, скомкала ее и пренебрежительно бросила в кусты.
Ниси тотчас же внесла поправку в первоначальный план действий, понимая, что было бы глупо не воспользоваться такой оплошностью Паулы. Незаметно подкравшись к кустам, она подобрала записку и положила ее в карман. Затем взяла Тэу и стала гулять с ним во дворе, поджидая возвращения Родригу.
Он вскоре вернулся, и, как только вышел из машины, Ниси с наигранным смущением вручила ему скомканный листок бумаги.
— Сеньорита Паула прочитала вашу записку и выбросила ее. А я подняла, чтоб никто больше не прочитал, — пояснила она.
Лицо Родригу покрылось красными пятнами.
— Сеньорита еще здесь? — спросил он глухо.
— Да, плавает в бассейне, — бесстрастным тоном ответила Ниси.
Она полагала, что Родригу сразу же пойдет туда и застукает беспечных любовников, по Паула уже показалась в глубине двора, приветливо помахивая рукой. Родригу пошел ей навстречу, сохраняя хмурое выражение лица, что внушало Ниси надежду па серьезную размолвку между ним и Паулой.
При их разговоре она не присутствовала, поэтому не могла знать, что Родригу действительно предъявил Пауле смятую записку и спросил, не означает ли это, что она его совсем не любит.
— Новая нянька подсуетилась? — злобно сверкнула глазами Паула. — Я поставлю ее на место, чтоб не совала нос, куда не следует!
— Дело не в Ниси, а в тебе, — возразил Родригу. — Иногда мне кажется, что ты меня не любишь.
— Я люблю тебя!
— Но почему ты в таком случае стараешься оттянуть день нашей свадьбы?
— Это не так! Я готова выйти за тебя замуж, когда ты захочешь.
Родригу посмотрел на нее с недоверием; уж не смеется ли она над ним? Ведь еще вчера она даже слышать не хотела о свадьбе.
— Ты говоришь серьезно? — уточнил он.
- Да.
— И ты согласишься выйти за меня замуж сегодня?
— Ну, не сегодня, а, скажем, через месяц...
— Хорошо, ловлю тебя на слове! — оживился Родригу.— И чтоб у нас не осталось путей к отступлению, сейчас же объявим об этом Эстеле и Рикарду.
Паула поняла, что отступать ей теперь действительно некуда, и обреченно поплелась вслед за Родригу в гостиную. Ниси, специально крутившаяся там, чтобы увидеть, в каком настроении Паула покинет этот дом после разговора с Родригу, была ошеломлена услышанным.
А Рикарду и вовсе остолбенел, не в силах выдавить из себя подобающих случаю поздравлений.
Эстела же восприняла новость спокойно и даже изобразила радость, поздравляя брата и Паулу. Рикарду, преодолев шок, тоже пробубнил что-то невнятное. Паула поблагодарила его и обратилась к Ниси, явно бросая ей вызов:
— А ты не хочешь меня поздравить? — что означало в подтексте примерно следующее: теперь ты видишь, мерзкая доносчица, что тебе не удалось нас поссорить!
Ответ Ниси был еще более многозначительным:
— Я всегда приветствую людей, которые борются за свою любовь, а от всей души желаю вам соединиться с тем, кого вы искренне любите!
— Да?.. — не смогла скрыть изумления Паула. — Вот уж не думала обнаружить в тебе такое понимание и поддержку.
— А что такое в этом удивительного? — в тон ей ответила Ниси. — Когда я вижу двух людей, страстно любящих друг друга, — она едва заметно повела взглядом в сторону Рикарду, — то всегда желаю им счастья!
— Спасибо, — сказала растроганно Паула и, поцеловав Ниси в щеку, прошептала: — Я подумаю над твоими словами.
«Давай-давай, думай, — мысленно одобрила ее Ниси. — Только не слишком долго».
Рикарду, внимательно слушавший этот диалог, несколько воспрянул духом и вызвался отвезти Паулу домой, поскольку Родригу вновь должен был отправиться на деловую встречу. Паула не стала возражать, и Ниси внутренне возликовала. А Рикарду вошел в раж и велел Сокорру принести шампанское.
— Надо же отметить такое событие, как подобает! — подмигнул он брату.
Тот воспротивился:
— Нет, я не могу сейчас пить. Мне уже надо ехать. Мы соберемся вечером...
— Одно другому не мешает, — расплылся в улыбке Рикарду. — Ты поезжай, а мы тут немного повеселимся.
Он вопросительно взглянул на сестру, ища ее поддержки. Эстела, не видящая в этом никакого подвоха, согласно кивнула: а почему бы и не выпить бокал шампанского за семейное, счастье брата?
Родригу, тоже ни о чем не догадываясь, уехал. А когда бутылка была опустошена, Паула заторопилась домой. Рикарду вышел ее проводить. Эстела поднялась в свою комнату. Ниси же заняла наблюдательный пост у окна, глядя вслед Рикарду и Пауле и весьма сожалея, что не может слышать, о чем они говорят. Ей только было видно, как Рикарду в запальчивости что-то доказывал Пауле, а та неуверенно пожимала плечами.
Внезапно они остановились. Их беседа, вероятно, приобрела еще больший накал — это было видно по усиленной жестикуляции Рикарду. Наконец, он не удержался и притянул Паулу к себе, собираясь ее поцеловать. У нее же хватило духу отстраниться. Она даже сделала круговое движение рукой — дескать, мы стоим тут у всех на виду.
И тогда Рикарду властно ухватил ее за руку и потащил обратно в дом.
Ниси поняла: они больше не могут сдерживать свою страсть и сейчас пойдут в спальню Рикарду! Какой же повод придумать, чтобы направить туда Эстелу?
Поднявшись по лестнице, Ниси приостановилась, прислушиваясь, о чем говорят вошедшие в гостиную Паула и Рикарду. То, что она услышала, прозвучало для нее как музыка.
— Ты должна сегодня же сказать Родригу правду! — с горячностью убеждал Паулу Рикарду. — Он тебя поймет! Он не сможет простить только предательства! Обещай, что сделаешь это сегодня.
— Да! Да! — ответила ему Паула, и счастливый Рикарду стал осыпать ее поцелуями, уже не думая о том, что кто-нибудь из домочадцев может застать их за этим занятием.
Ниси начала сомневаться, пойдут ли эти двое в спальню Рикарду, и лихорадочно соображала, как вызвать Эстелу в гостиную.
Но, видимо, тот день был особенно счастливым для Ниси, поскольку Эстела сама, по доброй воле, вышла из своей комнаты и направилась в гостиную. Ниси тотчас же зашагала ей навстречу и, поравнявшись с Эстелой, сделала вид, что озабочена только своим подопечным и больше никем:
— Иду к Тэу! Он скоро должен проснуться.
— А мне что-то душно, — сказала Эстела. — Пойду освежусь в бассейне.
«Тебе не придется идти в бассейн, — внутренне злорадствовала Ниси, — потому что ушат с холодной водой опрокинется на тебя уже в гостиной».
Эстела между тем сделала еще несколько шагов и вдруг издала истошный крик. «Ну вот, ушат опрокинулся», — удовлетворенно отметила Ниси.
Потом она услышала, как хлопнула входная дверь, — это бежала прочь посрамленная Паула, а Эстела, захлебываясь от возмущения, принялась отчитывать Рикарду:
— Как ты мог?.. Это подло!.. Я расскажу обо всем Родригу!
— Нет, не делай этого! — взмолился Рикарду. — Паула сама ему скажет правду. Она мне обещала. Мы любим друг друга...
Ниси не стала слушать дальше, потому что ей и в самом деле надо было идти к Тэу. Да и какая разница, кто поведает о случившемся Родригу — Эстела или Паула. Главное, что теперь он уже точно не женится на этой потаскушке!
Остаток дня Ниси провела в приподнятом настроении, а ближе к вечеру выяснилось, что никакого торжества по поводу помолвки сегодня не будет, так как Паула позвонила Родригу и сказала, что у нее внезапно поднялась температура.
Он, конечно же, огорчился.
— Какой-то нескладный сегодня выдался день, — сказал он в трубку. — Эстела тоже заболела. Надеюсь, вы обе скоро поправитесь, и тогда мы отпразднуем помолвку по всем правилам — соберем гостей, устроим фейерверк...
Что ему ответила Паула, Ниси не могла слышать, однако ликование в ее душе постепенно сменилось тревогой, поскольку ни Паула, ни Эстела так и не открыли в тот день всей правды Родригу.

Глава 6

Несмотря на столь странное завещание, уязвившее детей Эдуарду Медейруса, они, тем не менее, тяжело переживали его кончину.
Особенно страдал Рикарду, вынужденный скрывать ото всех свою невольную причастность к смерти отца. Он с самого начала предполагал, что отец видел, чем они с Паулой занимались, и как раз этого сердце его не выдержало. Не случайно же приступ настиг его в нескольких шагах от гимнастического зала. А последние слова отца – о женщинах, которые приходят и уходят, — окончательно убедили Рикарду в его виновности.
Он мучился, не зная, простил ли его отец перед смертью, и в тысячный раз пытался расшифровать то последнее напутствие, которое от него получил. «Поддерживайте и защищайте друг друга, что бы ни случилось», — говорил отец. То есть он прямо просил Рикарду: не делай подлостей за спиной у брата, открой ему правду о своих отношениях с Паулой!
Но как сказать об этом Родригу, если он и бее того убит горем? Недавно он поделился своими переживаниями с Рикарду:
— Я чувствую себя таким одиноким, осиротевшим. Ведь я всегда общался в основном с отцом, а не со сверстниками.
И это действительно было так. С отцом его объединяли общие заботы о компании. А теперь Родригу остался один-одинешенек. С братом и сестрой у него никогда не было душевной близости, с Паулой — тоже, несмотря на то, что он в нее влюблен.
«А существует ли такая близость между Паулой и мной?» — задал себе нелицеприятный вопрос Рикарду и не смог ответить на него положительно.
Но все же он пошел к Пауле и сказал ей:
— Мы оба знаем, отчего у отца случился тот последний, роковой приступ. И это гнетет меня.
— Мы тут ни при чем! — недовольно фыркнула Паула. — Это нянька виновата. Она же знала о нашем свидании в саду и не остановила сеньора Эдуарду, когда он туда пошел.
— Во-первых, она могла не видеть, куда направился отец, а во-вторых, откуда ей было знать, чем мы там занимаемся?
— Не защищай ее! Она знает гораздо больше, чем ей положено знать!
— Ладно, речь не о ней, а о нас. Отец завещал нам с Родригу во всем поддерживать друг друга. А это означает, что я должен быть честным в отношениях с братом.
— Что ты задумал? — насторожилась Паула.
— Мы просто обязаны рассказать Родригу правду! А потом, когда кончится траур, пожениться.
— С тобой? — уточнила она.
— А что, ты по-прежнему намерена выйти замуж за Родригу? — растерялся Рикарду.
— Да если бы не это несчастье, я бы уже сейчас была его женой! — с досадой бросила Паула, — Ведь свадьбу пришлось отложить.
— Я совсем перестал тебя понимать, — признался Рикарду. — Ты всегда твердила, что любишь меня. И теперь, когда отец умер по нашей вине...
— Мы ни в чем не виноваты, запомни это! - прервала его Паула. — А насчет любви ты тоже преувеличиваешь. Я всегда говорила, что меня тянет к тебе физически.
— А что же тебя «тянет» к моему брату? — язвительно спросил Рикарду.
— Он серьезный человек. Не то, что ты.
Рикарду был оскорблен до глубины души, но все же попытался сдержаться и спросил:
— Разве этого достаточно, чтобы навсегда связать с таким человеком свою судьбу?
— Для меня — достаточно. Я выйду замуж за Родригу. Это мое окончательное решение.
И опять ноги сами привели Рикарду к Элене. Он выглядел таким печальным, что у Элены больно сжалось сердце.
— Ты так горюешь по отцу? — участливо спросила она.
— Да. Я очень перед ним виноват. И, к сожалению, уже ничего не могу исправить. Мне так горько, Элена! Я пришел к тебе, потому что у меня, как выяснилось, нет друзей, кроме тебя.
— Если я оказалась самым близким другом, то твои дела и вправду очень плохи, — сказала Элена.
— А разве ты не считаешь себя моим другом? Неужели я и тут ошибся?
— Нет, ты не ошибся, я искренне сочувствую тебе. Просто у меня несколько иные представления о дружбе.
— Конечно, у тебя есть основания для обиды на меня. Я не всегда был к тебе внимателен, а зачастую и вовсе посту' пал по-свински. Прости меня, пожалуйста, если сможешь.
Элена смотрела на пего изумленно.
— Я впервые слышу от тебя слова раскаяния. И мне кажется, что ты сейчас искренен.
— Да, я многое понял после смерти отца. Кстати, ты ему очень понравилась, и он мечтал, чтобы мы с тобой поженились.
— Рикарду, не стоит сейчас ворошить эту тему, — взмолилась Элена.
- Да, возможно, ты права, — согласился он. — Спасибо тебе уже за то, что не прогнала меня и выслушала.
— Ну что ты! — смутилась она. — Ты же для меня и в самом деле не чужой человек.
- Правда? — оживился вдруг Рикарду. — Ты и представить не можешь, как я этому рад! Можно я приду и завтра?
— Конечно, приходи, — пожалела его Элена.
Так они стали встречаться каждый день, и однажды, когда Рикарду вновь завел речь об их свадьбе, Элена ответила согласием.

А Паула и ее отец тем временем торопили со свадьбой Родригу. Он же, пребывая в глубокой скорби по отцу, считал эти разговоры едва ли не кощунственными. Такого же мнения придерживалась и Эстела.
Паула нервничала:
— Родригу совсем сломался после смерти отца. Я заметила, что его даже дела компании сейчас не слишком волнуют. И разговоры о свадьбе ему неприятны. Боюсь, как бы он вообще не передумал жениться.
— Может, зря ты отказала Рикарду? — высказала сомнение Тереза.
— Нет. Рикарду я могу вернуть в любой момент, — уверенно заявила Паула. — Но мне это не интересно. Я хочу заполучить в мужья Родригу!
— Недавно мне дали адрес одной потрясающей предсказательницы, — внезапно вспомнила Тереза. — Не сходить ли нам к ней?
— Сходите, — вполне серьезно посоветовал Новаэс. — Заодно узнаете и о моей дальнейшей судьбе.
Так Тереза и Паула оказались в доме Алзиры. Она поначалу не хотела им гадать, но когда они удвоили плату, согласилась.
— Главное, что меня интересует, выйдет ли моя дочь замуж, — пояснила ей Тереза.
Несколько минут Алзира сосредоточенно колдовала над картами и, наконец, заговорила:
— Есть молодой человек, очень богатый... Но не слишком надежный... Он любит тебя. Еще тут есть какая-то опасная тайна.
— Что вы имеете в виду? Расскажите подробнее! — попросила Паула.
— Это все, что я могу увидеть в картах, — разочаровала ее Алзира- — Вот, четко выпадает тайна. А что за тайна, мне не дано знать.
— Но что же случится со мной? — сгорала от нетерпения Паула.
— Тебя любит и другой мужчина. Тоже богатый. Похоже, он надежнее того, первого.
— Значит, я верно сделала ставку! — заключила Паула. — А не могли бы вы сказать, что ждет моего отца?
Алзира молча перетасовала карты, разложила их вновь, вдумалась на какое-то мгновение и наконец изрекла как приговор:
— Твой отец думает, что он сам Господь Бог, но есть кто-то и посильней его.
— Что это значит? Ему грозит опасность? — встревожилась Тереза.
- Похоже на то, — подтвердила Алзира. — Думаю, он должен вести себя осторожнее и скромнее.
- А что конкретно ему следует делать? — спросила Паула.
- Я сказала все, — твердо произнесла Алзира, давая им понять, что сеанс гадания окончен,
Они расплатились и вышли во двор, где в это время дня всегда было полно народу.
— Мама, держи покрепче сумочку, — посоветовала Терезе Паула, — а то как бы нас тут не ограбили. Посмотри на эту чернокожую старуху — она так и впилась в тебя глазами!
— Я вижу, — упавшим голосом ответила Тереза. — Пойдем отсюда скорее!
— О! И эта вездесущая нянька здесь, — раздраженно бросила Паула, увидев, как Ниси подошла к оторопевшей Апаресиде. — Так вот в каком кругу она вращается! Ты только посмотри, она обнимает эту ужасную негритоску!
Тереза, однако, даже не повернула головы в ту сторону. Быстро забралась в машину и без промедления нажала на газ.
— Я только сейчас поняла, что меня так напугало, — сказала вдруг Паула. — У этой ненормальной был такой взгляд, будто она тебя давно знает. Я боялась, что она бросится к тебе с объятиями и станет просить денег.
— Ну почему же непременно просить? — рассердилась Тереза. — Она вроде не похожа на нищенку. Обыкновенная темнокожая старуха, каких много.
— А ты ее и в самом деле никогда раньше не видела? — усомнилась Паула.
— Нет. Откуда у меня могут быть такие знакомые! — с подчеркнутым пренебрежением ответила Тереза.
А Ниси тем временем приставала с расспросами к Апаресиде:
— Признайся, ты знакома с этими дамами? Я же видела по твоему лицу, что ты их знаешь!
— Нет, тебе показалось, — с трудом отвечала Апаресида, все еще пребывая под впечатлением от неожиданной встречи с дочерью и внучкой.
Затем к Ниси подошел Жулиу, и она впервые за несколько последних месяцев отправилась с ним гулять. Жулиу решил использовать эту редкую возможность для серьезного разговора с ней и сказал без обиняков:
— Я в последний раз прошу тебя выйти за меня замуж. Отвечай прямо: да или нет? У меня уже больше нет сил ждать.
— Д-да, — выдавила из себя Ниси, тотчас же оговорив дополнительные условия: — Только не сейчас, а... в мае!
— Но это будет аж в следующем году, — высказал неудовольствие Жулиу.
— Так этот год уже близится к концу, — напомнила ему Ниси. — Нам же надо время, чтобы подготовиться к свадьбе.
— Ну ладно, я согласен, — расплылся в улыбке он и нежно поцеловал Ниси.
Она не противилась его ласкам, принимая их безропотно и обреченно.
Луис-Карлус порадовался перемене в настроении сестры.
— Жулиу сказал, что вы решили пожениться в мае. Я поздравляю тебя! Очень рад! Значит, ты все-таки выбросила из головы эту дурь насчет Родригу Медейруса?
— Это вовсе не дурь, а любовь! — возразила Ниси. — И я по-прежнему люблю Родригу. Но теперь, когда его брат объявил, что женится на Элене, Паула ни за что не упустит Родригу.
— Мне трудно разобраться в этих хитросплетениях, — насупился Луис-Карлус, — но верно ли я тебя понял, что ты всего лишь морочишь голову Жулиу?
— Ты выразился слишком грубо, — заметила Ниси. — Я очень хорошо отношусь к Жулиу, поэтому и не могу резко порвать с ним.
— Но это же подло! Ты не находишь, что было бы честнее сказать ему правду?
— А в чем она, по-твоему, заключается, эта правда?
— В том, что ты не любить Жулиу. И питаешь дурацкие надежды на брак с Родригу Медейрусом.
— К сожалению, этих надежд у меня остается все меньше с каждым днем, — вздохнула Ниси. — Но ты прав в одном: пока Родригу не женился, я еще имею шанс завоевать его сердце!
— Боюсь, что ты окончательно спятила, — только и мог сказать на это Луис-Карлус.

Между тем в доме Медейрусов потихоньку стали готовиться к свадьбе Рикарду и невольно заговорили о том, когда состоится свадьба Родригу, — ведь раньше планировалось, что братья женятся в один день.
— Ну, раз уж мы снимаем траур из-за Рикарду, то нет резона откладывать и мою свадьбу с Паулой на более поздний срок, — рассудил Родригу.
Ниси, узнав об этом, лихорадочно соображала, на чем можно поймать Паулу, чтобы навсегда скомпрометировать ее в глазах Родригу, и ничего не могла придумать. Рикарду с Паулой больше не встречался, и Ниси лишилась своего главного козыря в борьбе с соперницей. Она не знала, что имеет косвенного союзника в лице Рикарду, который несколько раз порывался сказать брату всю правду о его невесте, но тут обязательно вмешивалась  Эстела и резко переводила разговор в другую плоскость. А потом долго объясняла Рикарду, почему этого не следует делать:
— Чего ты добьешься своим признанием? Паулу не вернешь — она не хочет с тобой знаться. Только отравишь счастье брата. К тому же не исключено, что он тебя попросту возненавидит. А папа велел нам жить в мире и согласии.
— Мир, купленный такой ценой, вряд ли сможет принести нам счастье, — философски замечал Рикарду, но, тем не менее, следовал совету сестры и ничего не говорил брату.
А Ниси, не ведая о миротворческой миссии Эстелы, попыталась использовать хозяйку в своей игре.
— Вы знаете, мне жаль сеньора Родригу, — сказала она однажды.
Эстела удивленно вскинула брови, и Ниси охотно ей все разъяснила:
- Сеньорита Паула обманывает его с сеньором Рикарду. Я несколько раз видела, как они целовались и даже запирались в его спальне!
Эстела тотчас же пришла в ярость, лицо ее покрылось багровыми пятнами, и она, не контролируя себя, закричала на весь дом:
— Если тебе дорога твоя работа, то забудь, что ты видела! Иначе вылетишь отсюда вон!
Ниси, не ожидавшая от нее такой реакции, опешила. И в тот же момент к ним подошел невесть откуда взявшийся Родригу и спросил, что тут происходит.
Эстела не сразу смогла придумать какую-нибудь ответ, и Ниси мгновенно решила, что должна использовать свой  последний шанс, и не колеблясь пошла на риск.
— Простите, что вмешиваюсь в ваши семейные дела, — обратилась она к Родригу, — но я больше не могу молчать. Вас тут все обманывают, сеньор Родригу.
— Замолчи! Я выгоню тебя! — пригрозила ей Эстела.
— Нет, я все скажу, — повернулась к ней Ниси. — Даже если мне придется потерять работу!
— Ты совсем зарвалась. Вон отсюда! — не унималась Эстела.
— Перестань кричать, — одернул ее Родригу, — я слушаю тебя, Ниси.
— Мне очень больно об этом говорить, но сеньорита Паула любит не вас, а вашего брата! — выпалила она, добавив: — Они встречаются тайком и занимаются любовью!
Родригу весь затрясся от негодования.
— Кто тебе дал право говорить такие гадости о моей невесте и моем брате! — гневно подступил он к Ниси.
— Я сама видела, как они уединялись в саду, в гимнастическом зале и даже в спальне сеньора Рикарду!
— Это мерзко, гадко — подсматривать за хозяевами, да еще и делать такие пошлые умозаключения! — заявил Родригу. — Видимо, ты сама порочная, если способна думать о людях так плохо. Почему Рикарду не может прогуляться с Паулой по саду или даже пригласить ее и свою комнату? Только человек с больным воображением мог усмотреть в этом какой-то обман. Я разочарован тобой, Ниси, и вполне согласен с сестрой: тебе не место и нашем доме. Уволь ее, Эстела!
— Она уже уволена. Я же ей сказала, чтобы она убиралась прочь.
Так Ниси потерпела полный крах в борьбе за сердце Родригу и с позором была вышвырнута из дома Медейруса.
Матери она сказала, что ее уволили по недоразумению — просто хозяйка оказалась сумасбродкой. Но Алзира быстренько раскинула карты, и они подсказали ей истинную причину скандала.
— Ты врешь! — сказала она дочери. — Сеньора Эстела выгнала тебя потому, что заметила твой интерес к одному из ее братьев. Теперь только остается узнать, к кому именно — Родригу или  Рикарду.
— Это ты врешь! Ты подтасовала карты! — впала в истерику Ниси.
— Ну, теперь я просто убеждена, что ты соблазнила кого-то из господ, — заключила Алзира. — Тебя ведь трудно вывести из равновесия, а тут ты вдруг так взвилась.
— Да никого я не, соблазнила! — сквозь слезы бросила Ниси. — В тот-то и дело, что не соблазнила!
— Значит, пыталась, — била в одну точку Алзира,
— Я пыталась только завоевать любовь Родригу! Паула его не любит!.. Ему нужна я. Но он этого не понял!..
Алзира пришла в ужас от услышанного:
- И ты всерьез считаешь себя достойной Родригу Медейруса?! Опомнись! Подумай, кто ты и кто он!
- А кто он, по-твоему? — вскинулась на мать Ниси. — Он такой же человек, как и я! Разница между нами только в количестве денег, которыми нас обеспечили родители.
- Ты, дрянь, еще смеешь упрекать своих родителей! — возмутилась Алзира. — Забыла, откуда мы тебя привезли? Да сеньор Родригу никогда бы не клюнул на тебя, будь ты хоть миллиардершей! Потому что в тебе нет души. Ты жестокая, неблагодарная тварь!..

Две недели Ниси безуспешно искала работу, а тем временем подошел срок женитьбы братьев Медейрусов. Уже были готовы свадебные платья невест и новые праздничные наряды их ближайших родственников.  Тереза и Паула приобрели для себя туалеты у самого известного и самого дорогостоящего Кутюрье Сан-Паулу. Дамы семейства Жордан вынуждены были довольствоваться гораздо более скромным ателье Горети, причем Элизинья сумела так подластиться к Бени, что он согласился выполнить весь заказ в кредит. Горети потом очень ругала его за это, но платья для Элены. Элизиньи и Клотильды сшила на совесть, продемонстрировав изысканный вкус и завидное мастерство.
На свадьбу Элены приехал и ее дядя Фреду — симпатичный сорокалетний мужчина, уединенно живущий у себя на ферме. Он тотчас же навел справки о Рикарду, воспользовавшись какими-то своими каналами, и пришел в уныние.
— Девочка, ты хорошо подумала, прежде чем согласилась на этот брак? — сказал он племяннице. — Как мне стало известно, у твоего жениха дурная репутация, он соблазнил и бросил не одну женщину, и даже с невестой брата у него тайные шашни.
— Откуда ты все это ваял? — с досадой произнесла Элена. — Неужели собирал сплетни по городу?
— Это не сплетни, — возразил Фреду, — а точная информация.
— Но мне же лучше знать! — рассердилась Элена. — Я сама ревновала Рикарду к Пауле, а потом убедилась, что была не права. Он очень изменился в последнее время, и я ему верю!
— Ну, мне важно было тебя предупредить, — развел руками Фреду. — А ты поступай, как считаешь нужным. Я, во всяком случае, искренне желаю тебе счастья!
И вот наступил день свадьбы.
В особняк Медейрусов Элену повез Жулиу, и Ниси ощутила мягкий укол ревности. Но в то же время она упросила брата поехать с ней на свадьбу Родригу и хоть издали, сидя в машине, понаблюдать за тем, что там будет происходить.
Луис-Карлус долго сопротивлялся, но, в конце концов, уступил сестре. Припарковавшись неподалеку от ворот, они стали ждать какого-то чуда, на которое не переставала надеяться Ниси, о чем и твердила все время брату. И чудо это произошло, хотя о нем пока еще не знали ни гости Медейрусов, ни сама Ниси.  Случилось то, что когда-нибудь неизбежно должно было случиться: Рикарду окончательно замучила совесть, и, когда до торжественной регистрации брака оставались считанные минуты, он не выдержал и сказал брату:
— Прости меня, Родригу, но я должен это открыть, иначе умру.
—  Бог с тобой, о чем ты? — испугался тот.
— О том, что я предал тебя! Ниси не врала. Мы с Паулой давно любим друг друга, и между нами было все... Ты понимаешь меня? Я говорю о своем предательстве и прошу твоего прощения, если это возможно.
Родригу стоял, словно пораженный разрядом молнии. Рикарду даже показалось, что брат не слышит его, и он принялся трясти Родригу за плечи,
Тот, наконец, очнулся и, переведя дух, сказал:
— Был же момент, когда я что-то подозревал. Но ты и Паула все отрицали. Почему не рассказал мне это еще тогда?
— Я хотел... Но Эстела меня удерживала. И Паула... И Новаэс...
— Боже мой! — схватился за голову Родригу. — Значит, все были в сговоре против меня! А я ни о чем не догадывался! И только эта няня нашла в себе мужество сказать мне правду.
— Я тоже, пусть и не сразу, нашел в себе мужество, — напомнил ему Рикарду.
— Ты? — возмутился Родригу. — Да ты ударил меня больнее всех! Сначала соблазнил Паулу, а теперь довел все до скандала. Ты негодяй, подлец, предатель!..
Нервы Родригу окончательно сдали, и он бросился на брата с кулаками.
А между тем гости, обе невесты и судья уже начали волноваться, отчего это не идут женихи.
— Сейчас я их потороплю, — сказала невестам Эстела. Но сделав несколько шагов по лестнице, она услышала шум, доносившийся из комнаты Родригу, а вбежав туда, увидела и драку.
— Вы с ума сошли! Сейчас же успокойтесь! Во имя отца прошу вас, — взмолилась она, но Родригу уже не владел собой.                         
— Замолчи, предательница! — крикнул он Эстеле и, взлохмаченный, растрепанный, понесся в гостиную.
Гости замерли в изумлении, а Родригу подошел к Пауле и гневно бросил ей в лицо:
— Шлюха! Убирайся вон из моего дома!
Гробовая тишина повисла в гостиной, и только Новаэс продемонстрировал великолепную реакцию: уже в следующий миг он взял Родригу за руку и произнес весьма спокойно:
— Я вижу, тут вышло какое-то недоразумение. Пойдем со мной, поговорим и все уладим.
— Нет. Нам не о чем говорить, — заявил во всеуслышание Родригу. — Я не могу взять в жены твою дочь, потому что у нее роман с моим братом!
Все присутствующие в зале разом ахнули. Элена, у которой потемнело в глазах, пошатнулась.
А Паула принялась оправдываться;
— Это ложь! Кто-то специально хотел сделать нам гадость перед свадьбой!
Тут, однако, появился Рикарду и одернул Паулу:
— Не надо, я сам все рассказал Родригу.
Ошеломленная Паула умолкла, по в тот же момент очнулась Элена и, швырнув на пол букет невесты, побежала к выходу.
Клотильда поспешила вслед за ней.
Подбежав к машине Жулиу, Элена попросила отвезти ее домой. Он, ни о чем ее не спрашивая, тотчас же тронул с места. Ниси поняла, что, по крайней мере, одна свадьба сорвалась точно.
Потом один за другим стали выходить возбужденные гости, и по обрывкам фраз Ниси заключила, что и вторая свадьба не состоялась. 
Но она дождалась также самого главного, самого приятного для нее — когда Паула и ее родители покинули особняк Медейрусов,
— Теперь можно и домой ехать, — сказала брату Ниси. — А подробности мы узнаем завтра от нашего отца.
Луис-Карлус был потрясен:
— Выходит, предчувствие тебя не обмануло? Или ты знала что-то такое, из-за чего все и разладилось?
— Нет, я и сейчас не знаю, из-за чего они все разбежались, — улыбнулась счастливая Ниси, — Но разве это теперь имеет какое-то значение!
— По-моему, ты рано успокоилась, — заметил Луис-Карлус. — Если Родригу не женился на Пауле, это не означает, что он женится па тебе.
— А я сейчас в этом уверена как никогда! — заявила Ниси.

Глава 7

На следующий день чудо продолжилось: Родригу сам явился в дом Аугусту и, попросив прощения у Ниси, поблагодарил ее за верность и порядочность.
Она смутилась, впрочем, это выглядело несколько наигранно. Однако Родригу в тот момент не интересовали нюансы. Он заговорил горячо, взволнованно:
— Вам не следует смущаться, Ниси. Я вовсе не преувеличиваю ваших достоинств. Поверьте мне: вы — самый порядочный человек из всех, кого я знаю! Меня ведь все предали — брат, сестра, невеста. И только вы вели себя достойно, из-за чего и лишились работы. Теперь я хочу восстановить справедливость я прошу вас вернуться к нам. Тэу вас ждет, он так и не смог принять ни одну няню.
— А сеньора Эстела? Она не будет возражать? — спросила Ниси.
— Нет. Она также приносит вам свои извинения и просит вас вернуться.
— Ну что ж, я согласна, — потупив взор, ответила Ниси, а затем не удержалась и победоносно взглянула на Алзиру, которая все это время стояла, застыв от изумления.
Вернувшись в особняк Медейрусов, Ниси сразу же отметила, что там теперь царила атмосфера взаимного отчуждения и полного разлада семейных отношений.  Эстела выглядела мрачной и нервной, часто ссорилась с мужем, сердилась на братьев.
А те практически не разговаривали друг с другом. В обоих чувствовался душевный надлом, по внешне это выражалось у каждого по-своему.
Родригу, например, сказал однажды Ниси:
— Я теперь стал совсем другим. Из меня словно ушла жизнь. Тот, прежний, Родригу — трудолюбивый, ответственный — канул в прошлое. Бизнес потерял для меня всякий смысл. И вообще все потеряло смысл...
— Ничего, скоро все восстановится, — попыталась успокоить его Ниси. — Жизнь прекрасна! Посмотрите хотя бы на малыша Тэу. Это же прелесть! Я сейчас поведу его гулять в сад. Если хотите — идемте с нами.
Родригу послушно следовал за ней в сад, но глаза по-прежнему оставались тусклыми и печальными. Рикарду, наоборот, чувствовал себя неуютно дома и поэтому все время проводил в офисе. Тадеу был немало удивлен такой переменой, но Рикарду объяснил свое поведение просто:
— Занятие бизнесом прекрасно отвлекает от мыслей о женщинах, которыми я сыт по горло!
К Элене он так и не отважился пойти после скандала на свадьбе. Понимал, что следует хотя бы извиниться перед ней, но не мог сделать и этого. Ему вообще хотелось забыть все, что связано с той злополучной свадьбой.
А Элена испытывала только боль и стыд, но вовсе не сожаление о случившемся. Дядя Фреду был прав: Рикарду оказался обманщиком, и хорошо, что это выяснилось так скоро.
Элизинья, правда, уговаривала ее позвонить Рикарду и помириться с ним, но тут Элену поддержали Фреду и Клотильда.
— Похоже, нам теперь никогда не выбиться из нищеты! — сокрушалась Элизинья.
Клотильда напомнила ей, что они еще должны расплатиться с Горети за туалеты, сшитые к свадьбе.
— Но свадьбы-то не было! За что же платить? — высказал свое мнение Олавинью.
Элизинья с ним согласилась:
— Ты прав. Горети должно быть достаточно и того, что мы оказали ей честь — воспользовались ее салоном, Это же такая реклама! Прибыль от нее значительно превысит расходы на ткани и пошив. Объясни Горети ее выгоду, Олавинью.
— А может, продадим вот эту картину и все-таки расплатимся? — робко предложила Клотильда.
— Нет! Эту картину я не продам никогда! — отрезала Элизинья.
Фреду, изумленно слушавший их разговор, спросил:
— Неужели ваши финансовые дела и вправду так плохи?
— Конечно! Отавиу оставил нас нищими! — сказала Элизинья.
— А один мой знакомый утверждает, что видел его в Нью-Йорке, — добавил Олавинью.
— Ну-ка, расскажите мне все подробно, — заинтересовался Фреду.
Элена тем временем незаметно вышла из дома и направилась к Горети.
— Мне очень стыдно за мою семью, — сказала она. — У нас нет денег, чтобы уплатить вам за работу. Поэтому возьмите вот это кольцо. Оно дорогое, его подарил мне отец в день моего совершеннолетия.
— Нет, я не могу его взять, — отказалась Горети. — Ведь это память о твоем отце. Ты хорошая девушка, и мне тебя жаль. Но не взыщи, если я приду к вам в особняк и вытрясу душу из твоей матушки и тетки!
Она и впрямь осуществила свою угрозу, но получить деньги от сестер Жордан ей не удалось. И тогда Горети стала поносить их везде, где только могла.
А тем временем за ее спиной уже разворачивались события, чреватые гораздо большими неприятностями, нежели потеря денег по вине сестер Жордан. И касалось, прежде всего, Симони — дочери Горети.
Тадеу, конечно же, не мог успокоиться, узнав, что у Горети есть дочь, которая, судя по возрасту, вполне может быть и его дочерью.
Он стал под разными предлогами заезжать домой к Аугусту, а также в мастерскую, где работал Луис-Карлус, в надежде увидеть там Симони. И однажды ему повезло: Аугусту познакомил его с дочерью Горети. Она оказалась приветливой, общительной и сразу же выложила Тадеу, что мечтает стать знаменитым модельером.
— У тебя есть к этому способности? — расспрашивал ее Тадеу.
— Да! Я уже давно придумываю фасоны для свадебных платьев, и они пользуются большим успехом.
— Ты что, продаешь их? — изумился Тадеу.
— Ну конечно! Мама шьет платья по моим эскизам, а потом выставляет их в своем салоне. И невесты, как правило, выбирают именно мои платья.
— А я мог бы посмотреть на твои работы?
— Да, заезжайте в наш салон, там кое-что и сейчас есть. Но вообще-то мне надо еще много учиться, чтобы стать профессиональным модельером.
— Ты рассуждаешь очень мудро, — одобрительно отметил Тадеу. — Если хочешь, я могу познакомить тебя с ведущим модельером компании «Индустриас Медейрус». Я там работаю.
— О, это было бы здорово! — обрадовалась Симони.
— Тогда подготовь свои лучшие эскизы, и мы поедем к нему. Только не рассказывай пока маме о нашем уговоре.
— Хорошо, я не скажу ей, — пообещала Симони.
Напоследок Тадеу как бы между прочим выяснил дату ее рождения, после чего у него не осталось никаких сомнений в том, что Симони — его дочь.
Потом он стал довольно часто встречаться с ней - разумеется, тайком от жены. Но, как это часто бывает, Эстела по чистой случайности поймала его на лжи. Тадеу сказал ей, что едет в банк, а сам поехал к салону Горети, где встретился с Симони. У Эстелы в тот день тоже были какие-то дела в городе, она выехала из дома буквально вслед за мужем. И очень удивилась, заметив, что Тадеу свернул в тот квартал, где, как она знала, не было ни одного банка.
Далее она уже следовала за ним специально, желая выяснить, куда же он поехал. И увидела, как машина Тадеу остановилась у свадебного салона.
Эстела хотела сделать то же самое, но не успела вовремя перестроиться в нужный ряд и вынуждена была проехать до следующего светофора. А когда вернулась обратно — ни Тадеу, ни его машины на месте уже не было.
Не имея возможности тотчас же устроить скандал мужу, Эстела заехала к своей подруге Марилу — поделиться горем. И та убедила ее ни в коем случае не скандалить с Тадеу, а попросту последить за ним несколько дней.
— Если тебе трудно делать это одной, я могу помочь, — предложила свои услуги Марилу.
И вдвоем они выяснили, что Тадеу встречается не просто с другой женщиной, но с девочкой-подростком!
— Что же мне делать? — совсем отчаялась Эстела. — Рядом с этой нимфеткой я, конечно же, выгляжу старухой, и у меня нет никаких шансов вернуть любовь Тадеу.
— И все же ты не должна вступать с ним в открытый конфликт, — посоветовала Марилу. — Наоборот, попытайся обольстить его лаской и прояви фантазию в ваших сексуальных играх.
— Ох, как тяжело будет все это выполнить, — вздохнула Эстела. — Ведь мне хочется просто разорвать его в клочья, изменника проклятого!
Но она все же сумела сдержаться, и Тадеу по-прежнему не подозревал, что жена знает о его тайных встречах с Симони.
Зато Горети сама однажды заявилась к нему в офис.
— Я видела тебя с Симони! Ты, подлец, что себе позволяешь? Зачем тебе понадобилось соблазнять мою дочку?
— Это и моя дочка! — заметил Тадеу. — И я имею право на общение с ней.
— Никаких прав у тебя нет, подонок, — бесновалась Горети. — И Симони — вовсе не твоя дочь!
— Неправда. Я узнал, когда она родилась, и сделал нехитрый подсчет, — возразил Тадеу. — Но если ты будешь упорствовать, то мне придется прибегнуть к анализу на ДНК
Это заявление несколько остудило пыл Горети.
— Обойдемся без анализа, — проворчала она. - Только Симони уверена, что ее отец умер, и я не позволю тебе воскреснуть.
— Это будет несправедливо. Пусть Симони сама решит, нужен ли ей такой отец, как я.
— Да она плюнет тебе в лицо, когда узнает, что ты — ее отец.
— Пусть. Я это снесу. И попытаюсь заслужить ее уважение.
— Как? Прельстишь ее деньгами, богатством? Ты решил отобрать у меня Симони?
— Да успокойся ты! Ничего я не решил. Просто обрадовался, что у меня есть такая замечательная дочка, и хочу ей хоть чем-то помочь. Деньгами, кстати, тоже.
— Ничего нам от тебя не надо! — заявила Горети. — А если ты еще раз приблизишься к Симони, я тебя убью! И рука моя не дрогнет, запомни это!
Она покинула офис с гордо поднятой головой, но, едва выйдя на улицу, не могла удержаться от слез. И как всегда в трудную минуту, пошла за поддержкой к Алзире.
— Я боюсь, что он поманит Симони деньгами и она уйдет к нему! — повторяла несчастная Горети.
- Нет, я не вижу по картам, чтобы Симони так уж тянуло к отцу, — уверенно произнесла Алзира. — Хотя в будущем все запутано... Много перемен будет и в твоей жизни.
— Ой, не дай Бог! — воскликнула Горети. — У меня все перемены бывают только к худшему.
Алзира, не слушая ее, продолжила:
— Ты в чем-то выиграешь, а в чем-то проиграешь. И тебе не удастся соединиться с любимым человеком.
— Ты думаешь, меня эти любовные дела интересуют? — усмехнулась Горети. — Единственная моя забота сейчас — чтобы Симони не ушла к отцу. Ведь он же теперь богач! Это зять покойного сеньора Медейруса и отец того самого ребенка, за которым присматривает твоя Ниси.
— Да, тяжелый случай, — согласилась Алзира. — Но ты все равно не сможешь запретить ему видеться с Симони.
— Нет, я буду следить за каждым ее шагом! И Луиса-Карлуса предупрежу, чтобы никуда не отпускал ее одну, и Бени...
Не привыкшая откладывать дела в долгий ящик, Горети наскоро простилась с Алзирой и тотчас же направилась в мастерскую к Луису-Карлусу.
А он в это время ремонтировал видавший виды грузовичок Фреду, на котором тот приехал в город со своей фермы. Горети решила подождать, пока Луис-Карлус отпустит клиента, и, присев в сторонке, разговорилась с Жулиу.
— Представляешь, эти мошенницы Жордан надули меня, не отдали деньги! — пожаловалась она ему. — А Элизинья имела наглость сказать, что они меня и так осчастливили своим вниманием! Правда, Элена предлагала мне свое кольцо, но я ж не такая бессовестная, как знаменитые аристократки Жордан!
— Элена тоже носит эту фамилию, — заметил Жулиу, — но она очень порядочная девушка.
— Да, — согласилась Горети, — а ее мать и тетка — просто мерзавки и воровки!
Фреду больше не мог слышать, как поносят его родню, и вмешался в разговор:
— Жулиу, представь меня своей гостье. Возможно, я смогу ей чем-то помочь. Не могу оставаться в стороне, когда такая симпатичная женщина страдает.
— Я не страдаю, а возмущаюсь, — поправила его Горети. — Много чести для этих воровок, чтобы я из-за них страдала! Пусть подавятся моими деньгами!
— Это сеньор Фреду, — дождавшись паузы, вымолвил Жулиу, — он...
— Водитель грузовика, — выскочил вперед Фреду, многозначительно посмотрев на Жулиу, как бы говоря ему: не мешай мне, я потом тебе все объясню.
Горети тоже назвала свое имя, и между ней и Фреду сразу же завязалась оживленная беседа. Потом, когда Луис-Карлус освободился и Горети уединилась с ним для конфиденциального разговора, Фреду обратился к Жулиу:
— Ты уж, пожалуйста, не выдавай меня. Эта женщина мне очень понравилась. Но если она узнает, что я — Жордан, то не подпустит к себе на пушечный выстрел.
После неприятной стычки с Горети Тадеу понял, что он должен рискнуть и сегодня же открыть Симони всю правду, пока мать окончательно не настроила ее против него. И пока Горети навещала Алзиру, а потом Луиса-Карлуса, он встретился с дочерью и прямо сказал ей:
— Я твой отец.
Симони ему не поверила. Но Тадеу продолжал убеждать ее:
— Поверь, это правда. Я вовсе не умер, как говорила тебе мама. Она придумала такую байку потому, что я поступил подло: бросил ее за несколько месяцев до твоего рождения. Но клянусь, я не знал о ее беременности!
— Что тебе нужно от меня теперь? — холодно спросила Симони.
— Я хочу видеться с тобой, помогать тебе. Но твоя мама и слышать об этом не хочет.
—— Ты с ней говорил обо мне? — удивилась Симони.
— Да. Но мы не пришли к согласию.
— А твоя жена знает о моем существовании?
— Нет. И, надеюсь, никогда не узнает.
— Значит, ты стыдишься того, что у тебя есть дочь, — заключила Симони. — В таком случае забудь о моем существовании!
Она так стремительно ушла, что Тадеу не успел ничего сказать в свое оправдание.
Придя домой, она рассказала обо всем Бени, добавив:
— Не говори ничего маме. Зачем ей зря волноваться? Я ведь уже сказала отцу, чтоб он исчез навсегда.
Однако сомнения все же терзали душу Симони, и она решила посоветоваться с Ниси, открыв ей свою тайну.
— Вообще-то сеньор Тадеу добрый человек, — сказала Ниси. — Только боится жены, потому что она очень ревнивая. Если она узнает о тебе, то выгонит его из дома.
— Ну и пусть! Тогда он женится на маме.
— Нет, все не так просто. Во-первых, он любит сеньору Эстелу, а во-вторых, у них прекрасный ребенок. Твой брат, между прочим.
— Не нужен мне такой брат! — отрезала Симони. — И такой отец не нужен.
— А я бы на твоем месте не отказывалась от его помощи. Ты же всегда мечтала об отце.
— Да, но он свалился на меня так неожиданно...
— Ничего, со временем все утрясется, — рассудила Ниси.
— Мне бы твой оптимизм! — с завистью произнесла Симони. — Ты все еще надеешься выйти замуж за своего Родригу?
- Да.
— А он тебя уже хоть немножко полюбил? — совсем по-детски спросила Симони.
— Нет. Ему сейчас не до того. Измена Паулы и смерть отца надломили его.
— И что, у него теперь никого нет? Никакой женщины?
— Марилу, подруга моей хозяйки, пытается подсунуть ему свою дочь. Ты знаешь ее. Это Лижия, внучка сеньора Америку. Она работает с ним в его магазине.
— Да, знаю. Она красивая!
— Но это ей не поможет, — без каких-либо сомнений заявила Ниси. — Родригу скоро поймет, что ему нужна только я. Он уже сейчас считает меня своим другом и охотнее общается со мной, чем с людьми своего круга.
— А Паулу он уже забыл?
— Думаю, что нет, — вынуждена была признать Ниси. — Но с моей помощью обязательно забудет!

Даже после скандала, случившегося на несостоявшейся свадьбе, Новаэс не терял надежды выдать дочь за Родригу и попытался уладить конфликт.
— Ты ведь любишь Паулу. А это самое главное, — убеждал он Родригу. — Прости ее, и вы оба будете счастливы.
Но тот был неумолим:
— Ваша дочь — потаскуха! А вы — жулик! Убирайтесь из моего дома и никогда не смейте здесь появляться!
Лишь теперь Новаэс понял, что Родригу ему не вернуть, и, трезво оценив ситуацию, решил заполучить в зятья хотя бы Медейруса-младшего.
Паула против такого решения не возражала, но заметила, что и Рикарду от нее отвернулся, а потому не известно, захочет ли он на ней жениться.
— Но ты же всегда помыкала им как хотела, — напомнил ей отец. — Неужели теперь не сможешь обольстить его?
— Попробую! — улыбнулась Паула. — Надеюсь, у меня это еще получится. Правда, я слышала, что Рикарду сильно изменился. Он теперь всерьез занялся бизнесом.
— Уверен, это ненадолго! Но пока он не охладел к делам фирмы, я успею облапошить его. Когда Рикарду будет зависеть от меня, ему ничего не останется, как жениться на тебе, дочка!
Через несколько дней Паула доложила отцу, что провела ночь в мотеле — разумеется, с Медейрусом-младшим.
А еще спустя сутки Рикарду официально попросил руки Паулы, и Новаэс торжественно благословил дочь на этот брак.
Потом они по-семейному сидели за праздничным столом, пили за здоровье жениха и невесты, говорили о будущем. Рикарду расслабился, а Руй ненавязчиво перевел беседу в деловое русло.
— Я знаю, сейчас «Индустриас Медейрус» переживает не лучшие времена, — сказал он. — Родригу фактически отошел от дел, а Сиру доверять нельзя: он не станет дорожить вашим фамильным капиталом. Поэтому бразды правления должен взять ты. Больше некому. А я буду всячески помогать тебе.
— Спасибо, — поблагодарил его растроганный Рикарду.
— Кстати, еще с твоим отцом у нас был разговор о кредите на модернизацию оборудования, — соврал Новаэс.
—— Да, это для нас весьма актуально! — зажегся Рикарду.
И Руй прямо здесь, за праздничным столом, всучил ему тот грабительский кредит, от которого в свое время отказался Эдуарду, а потом и Сиру.
Когда Рикарду объявил дома, что он женится на Пауле, лицо Родригу перекосила болезненная гримаса.
— Неужели ты действительно любишь эту шлюху? Я-то думал, что тебе просто захотелось отобрать у меня игрушку, как бывало в детстве, и поиграть ею.
Рикарду попросил брата сдерживать эмоции.
— Ты вправе сердиться на Паулу, но прошу не оскорблять ее! Примирись с мыслью, что она вскоре станет моей женой.
— Я не потерплю ее здесь! — неистовствовал Родригу. — А если ты женишься на ней, то можете оба убираться отсюда!
— Сам можешь убираться! — не остался в долгу Рикарду.
Эстела в тот раз кое-как усмирила братьев, но когда Рикарду на следующий день заявился домой вместе с Паулой, все повторилось снова.
Родригу своими оскорблениями довел Паулу до слез и заявил, что в этом доме есть только один человек, достойный уважения, — Ниси.
С той поры он и стал демонстративно оказывать знаки внимания Ниси, что, естественно, не могло порадовать Эстелу и ее подругу Марилу.
— Держись от него подальше, не то мне придется с тобой расстаться, — предупредила няню Эстела.
— Не могу же я прогонять его, когда, например, гуляю в саду с Тэу, а сеньор Родригу туда приходит.
— Он гуляет с тобой и без Тэу! — ввернула Марилу.
— Но что я могу сделать? — прикинулась овечкой Ниси. — Скажите ему, пусть он ко мне не подходит.
— Родригу делает это нарочно, чтобы досадить Пауле и нам всем, — пояснила Эстела.
— Ну, тем более вам нечего опасаться за сеньора Родригу.
— Я опасаюсь за тебя, дурочка! Смотри не влюбись в него!
— Ну как вы могли такое придумать? — изобразила смущение Ниси. — У меня есть парень. В мае мы поженимся.
Эстела оставила ее в покое, а Родригу продолжал подолгу беседовать с Ниси и даже сводил ее в ресторан, правда, тайком от домашних.
А однажды усадил ее в машину вместе с Тэу и повез в элитный магазин, где накупил ей дорогих платьев, туфель и украшений.
— Зачем вы? — говорила она, а душа ее в это время ликовала. — Я не могу принять от вас такие дорогие подарки.
— Бери, бери, — улыбался Родригу. — Мне доставляет удовольствие делать для тебя что-либо приятное.
— Но как я объясню сеньоре Эстеле, откуда у меня все это?
— А ты ничего не объясняй. Но если все-таки спросит — скажи: жених подарил!
Он улыбнулся собственной шутке, а у Ниси все так и затрепетало внутри.
— Но мне даже некуда пойти в таких нарядах...
— Это не проблема! — совсем расшалился Родригу. — Меня тут пригласили на светский прием, вот и пойдем туда завтра вдвоем!
У Ниси перехватило дыхание.
Тэу, которого она держала на руках, заплакал, и Ниси впервые за все время оробела.
— Нет, я не смогу, — сказала она вполне искренне. — И к тому же завтра у меня не выходной.
— Прием состоится вечером, когда Тэу уже будет спать.
— И все равно я не могу оставить его без присмотра.
— Ерунда! Я все улажу.
— Нет, — совсем испугалась Ниси. — Стоит вам заговорить об этом с сеньорой Эстелой, и она меня тут же выгонит.
— Тогда поступим иначе, — не отступал Родригу. — Я буду ждать тебя в машине, а ты выйдешь из дома незаметно, через черный ход. Договорились?
— Ой, я боюсь...
— Не бойся! В этих нарядах ты можешь чувствовать себя королевой. Уверяю тебя: мы утрем нос не одной светской красавице!
— Хорошо, я согласна, — твердо произнесла Ниси.

Глава 8

Братья Медейрусы появились в свете впервые после нашумевшего скандала с неудавшимися свадьбами и потому привлекли к себе особое внимание публики.
Стоило Рикарду войти в зал вместе с Паулой, как все вокруг сразу же зашептались.
— Значит, это была не сплетня, а правда! Он все-таки отбил Паулу Новаэс у брата! — говорили одни.
Другие оценивали ситуацию с точностью до наоборот:
— Значит, эта потаскушка все-таки соблазнила Медейруса-младшего и, как ни в чем ни бывало, собиралась выйти за старшего! Вот дрянь!
Пауле же было наплевать на любопытствующие и недоброжелательные взгляды светской элиты. Она гордо шествовала рядом с Рикарду, чувствуя себя победительницей.
Но вот по залу пронесся легкий шум, и взоры всех присутствующих устремились к другой вновь прибывшей паре — Родригу и его очаровательной спутнице.
— Кто такая? Вы ее знаете? — звучало тут и там.
Но Ниси никто не знал, а хозяйке дома Родригу представил ее как свою близкую подругу.
- Да это же наша нянька! Выглядит потрясающе! - восторженно прошептал Рикарду, ища поддержки у Паулы. — Ты согласна, что она — красавица? Ну Родригу! И как только сумел разглядеть в ней это!
Паула была вне себя от ярости:
— Это позор! Твой братец оскорбил всех нас, унизил! Неужели ты этого не понимаешь? Привел плебейку в благородное общество!..
— Ой, перестань! — с досадой произнес Рикарду. — Никого он не оскорбил. Я уверен, что сейчас Родригу завидуют все мужчины.
— И ты тоже? — вскипела Паула.
— Нет. Я хотел сказать; все, кроме меня, — засмеялся Рикарду.
Паулу это, однако, не успокоило. Весь вечер она не спускала глаз с Ниси, подыскивая удобный момент, чтобы высказать няньке все, что о ней думает. И как только Ниси направилась в дамскую комнату, Паула последовала за ней.
— Ты у кого украла это платье? — спросила она, испепеляя Ниси ненавидящим взглядом.
Та приняла вызов:
— Его мне подарил Родригу! Так же как и сережки, и браслет! По-моему, у него хороший вкус.
Паула едва удержалась, чтобы не залепить ей пощечину.
— Какая же ты дрянь! Все думают, будто Родригу использует тебя, чтобы досадить мне, но я вижу, ты сама хочешь прибрать его к рукам! Неужели ты так глупа, что и вправду надеешься завоевать любовь Родригу?
Ниси больше не могла сносить оскорблений и заявила прямо:
— Не только надеюсь, но и уверена в этом! Я выйду замуж за Родригу! И ты, шлюха, не сможешь мне помешать.
— Я все расскажу Эстеле, Она вышвырнет тебя! — нанесла ответный удар Паула, но он не достиг цели.
Ниси рассмеялась ей в лицо:
— Расскажи, расскажи! Пусть Эстела поймет, что ты по-прежнему интересуешься Родригу! Ты уже потеряла его, теперь потеряешь и Рикарду!
В зал дамы вернулись возбужденными, но это заметил только Родригу. Он догадался, что между ними наверняка произошла стычка, и, желая позлить Паулу еще больше, нежно приложился к губам Ниси.
— Пойдем потанцуем, а то я тут без тебя уже начал скучать!
Паула тотчас же заявила Рикарду, что хочет уйти домой.
— Ты что, ревнуешь моего брата? — сделал он неприятное открытие.
— Я просто не могу находиться здесь рядом с этой плебейкой, — раздраженно бросила она.
Увидев, что Рикарду и Паула собираются уходить, Родригу отозвал брата в сторону и попросил его:
— Не говори Эстеле, что я был здесь с Ниси. Я никого не боюсь, просто не хочу новых скандалов в нашей семье.
— Ладно. Я тоже не сторонник скандалов, — миролюбиво улыбнулся ему Рикарду.
Доставив Ниси домой, Родригу поблагодарил ее за прекрасный вечер и еще раз поцеловал в губы. Она, тая от счастья, сказала в ответ:
— Это я должна вас благодарить, сеньор Родригу.
— Перестань называть меня сеньором, — рассердился он. — Зови просто по имени. Договорились?
— Да... Родригу!..
На следующий день у нее был выходной, и она отправилась к Жулиу и решительно порвала с ним.
—— Но почему? Почему?! — в отчаянии спрашивал он.
— Потому что я люблю другого! — не стала скрывать Ниси.
— Кто он? Я его знаю?
— Это тебе знать необязательно, — сказала она довольно жестко.

Поскольку Алзира и Аугусту всерьез готовились к свадьбе дочери, то Ниси вынуждена была сообщить им о своем разрыве с Жулиу.
Аугусту воспринял эту новость с горечью и тревогой за дальнейшую судьбу Ниси. Алзира же сказала, что рада за Жулиу: теперь он найдет другую, хорошую девушку и будет с ней счастлив.
Луис-Карлус промолчал, испытывая двойственное чувство. С одной стороны, ему полегчало оттого, что сестра перестала наконец обманывать Жулиу, но с другой — было жаль друга, который так любит Ниси и наверняка очень страдает, потеряв ее.
— А ты почему такой печальный? — обратилась к нему Ниси. — Тоже осуждаешь меня?
— Нет, — сказал Луис-Карлус. — Тебе видней, как следует поступать.
Ниси поняла, что брата мучает еще какая-то проблема, и предложила ему прогуляться.
— Ну а теперь выкладывай, какие у тебя неприятности, — сказала она, когда они вышли во двор.
— Их несколько, — вздохнул Луис-Карлус. — Одна — всегдашняя. Нет спонсора, который бы оплатил мое участие в гонках.
— Тут я тебе попробую помочь, — неожиданно заявила Ниси. — Сколько надо денег?
— У тебя такой суммы не наберется! Мне нужно не менее двух тысяч долларов.
— Я же не в своем кармане собираюсь их искать, — возразила она.
— А где? У Родригу Медейруса?
— Пока не знаю. Но обязательно постараюсь найти такого спонсора.
— Если мать узнает, что ты ищешь деньги для гонок, она тебя со свету сживет! — усмехнулся Луис-Карлус. — Ей все время кажется, что я непременно должен разбиться.
— Ей вообще все видится только в мрачных тонах, — недовольно заметила Ниси.
— Да, особенно в последнее время. Ты знаешь, она чего-то боится и что-то скрывает от нас. Один раз я видел, как она получила письмо и буквально переменилась в лице. Но так и не сказала, от кого было то письмо.
— А ты сам не мог его найти и прочитать?
— Нет. Она сразу же сожгла его.
— Все это очень странно, — насупилась Ниси. — Пойду-ка я к Апаресиде, может, у нее что-то выведаю.
Той, однако, дома не оказалось, и Ниси от нечего делать стала болтать с Вивианой.
— Ну, как твой роман с Бруну? Еще продолжается? — спросила она.
Вивиана помрачнела.
— Это не роман. Просто мы дружили с Бруну. Но моя мать пошла к нему домой и все испортила. Теперь сеньора Тереза вообще меня возненавидела и хочет отправить Бруну на учебу за границу — только чтобы он не виделся со мной.
— А зачем Апаресиде понадобилось туда ходить? —  изумилась Ниси.
— Мне она объяснила так, будто искала там работу. Но Бруну говорит, что его родители не давали никакого объявления, и ему также показалось, будто моя мать и  сеньора Тереза давно знакомы, только почему-то это скрывают. Когда он вошел в комнату, они сразу же прервали свой разговор, но обе были очень возбужденными.
— Надо же! Кругом сплошные тайны! — покачала головой Ниси, вспомнив сцену у ворот, когда Апаресида едва не лишилась чувств, случайно столкнувшись с Терезой. — А что, Апаресиде нужна работа?
-Да.
— Я попробую устроить ее кухаркой к Медейрусам.
Проведя целый день в своем бедняцком квартале, Ниси и не подозревала, какие бурные события происходили в семье Медейрусов. Ей было также невдомек, что со вчерашнего вечера элита Сан-Паулу живо обсуждала таинственную незнакомку, с которой Родригу Медейрус был на светском рауте.
Марилу позвонила Эстеле сразу после завтрака и огорошила ее вопросом:
— С кем Родригу ходил вчера на прием к Улчи Вигдал?
— Я вообще не знала, что он там был, — сказала  Эстела.
— А жаль! Весь Сан-Паулу об этом гудит. И никто не знает, откуда взялась эта красотка и кто она.
— Я сейчас спрошу у Родригу и тебе перезвоню, — пообещала Эстела.
Позвонив брату в офис, она ничего не выяснила: Родригу сказал, что ее не должно волновать, с кем он проводит время.
— Ну что ж, подождем вечерних газет, — рассудила Марилу. — Там обязательно должен быть отчет о приеме у Вигдал, да еще и с фотографиями!
Паула тоже потеряла покой со вчерашнего вечера и, промаявшись ночь без сна, решилась на разговор с Родригу.
Он очень удивился, увидев ее в офисе. А она улыбнулась своей ангельской улыбкой и сказала:
— Я пришла просить у тебя прощения. Мне очень жаль, что по моей вине ты так страдаешь. Из-за того и няньку притащил на прием.
— Я бы посоветовал тебе не говорить о Ниси в пренебрежительном тоне, — осадил ее Родригу. — Она верный, надежный человек. Личность! А ты — пустая и порочная!
— Пусть так. Я согласна выслушать от тебя любые упреки.
— Это не упрек, а констатация факта.
— Но ты же все равно меня любишь! Иначе бы не стал юродствовать вчера на приеме. И я тебя люблю!
— Вот как? — язвительно усмехнулся Родригу. — Значит, любишь меня, а замуж собираешься за моего брата? Теперь он оказался в дураках?
— Одно твое слово — и я порву с Рикарду!
— А если я не произнесу этого слова, так и выйдешь замуж за Рикарду, не любя его?
— Если ты не готов простить меня сейчас, я буду ждать! — с преувеличенным пафосом заявила Паула.
— Боюсь, в таком случае тебе придется помереть старой девой, — уколол ее Родригу, и Паула отплатила ему той же монетой:
— Это не намного хуже, чем жениться на няньке!  Кстати, ты знаешь, что она всерьез помышляет о том, чтобы выйти за тебя замуж?
— А что, это неплохая идея! — парировал Родригу. — Сейчас я обдумаю ее как следует. А ты — уходи. Нам не о чем с тобой разговаривать!
Паула вынуждена была уйти, но сдаваться она вовсе не собиралась. Теперь ей во что бы то ни стало надо было наказать эту выскочку — няньку! Но самой идти к Эстеле нельзя, Рикарду прав. Эстела поймет, что Паула опять нацелилась на Родригу. Да и Рикарду пока не должен об этом знать. Так что действовать надо через подставных лиц. И Паула поехала в особняк Медейрусов, где подкупила Сокорру, хорошо заплатив ей за услугу.
Вечером, когда Ниси вернулась домой, отгуляв свой выходной, Сокорру доложила хозяйке:
— Сегодня я убирала в комнате Ниси и случайно увидела там дорогие платья и туфли. По-моему, она их украла у вас.
Ниси, не ожидавшая такого удара, на мгновение остолбенела, а потом сказала Эстеле:
— Пойдемте! Я покажу вам эти платья. Вы сами увидите, что они вовсе не ваши!
Эстеле не очень понравилось такое предложение, но надо было как-то уладить конфликт между горничной и няней, поэтому она пошла в спальню Ниси.
— Да, это не мои вещи, — сказала она с явным облегчением. — Но где ты взяла деньги, чтобы купить такие наряды?
— Я купила все это по дешевке, во время льготной распродажи, — нашлась Ниси. — А вы поверили, что я, воровка?
— Нет-нет, — успокоила ее Эстела. — Мне самой | неприятно это недоразумение.
Затем она строго отчитала Сокорру, чтоб не совала свой нос куда не следует и тем более не возводила напраслину на кого бы то ни было из живущих в этом доме. Сокорру вынуждена была попросить прощения не только у Эстелы, но и у Ниси.
Потом она отчиталась перед Паулой по телефону, и та закричала в бессильной злобе:
— Дура! Тупица! Почему ты не сказала Эстеле, что нянька была в одном из этих платьев на приеме у Вигдал?
— Я не смогла. Тогда бы сеньор Родригу меня уволил.
— Не бойся, я найду тебе другую работу.
— Нет, сеньорита Паула, не заставляйте меня, пожалуйста. Я сделала все, что было в моих силах.
Она положила трубку и тотчас же услышала за спиной голос Ниси:
— Так сколько тебе заплатила Паула за твою грязную работу?
Сокорру ей не ответила.
Зато Рикарду, находившийся поблизости, услышал вопрос Паулы и заинтересовался, о чем тут идет речь.
Ниси ему все рассказала.
— Неужели Паула на такое способна? — огорчился он. — Я поговорю с ней...
Рикарду осекся, увидев сияющую Марилу, вошедшую в гостиную с кипой вечерних газет.
— Добрый вечер! Не желаете ли ознакомиться со свежей прессой? — обратилась она к Рикарду и Ниси, предложив им несколько газет. — Там сегодня много интересного, особенно снимки! Я специально заехала к моей подруге, чтобы поделиться с ней впечатлениями. Она прошествовала в комнату Эстелы, а Ниси, увидев свои фотографии в газетах, упавшим голосом произнесла:
— Теперь сеньора Эстела меня точно уволит.
— Не паникуй раньше времени, — посоветовал ей Рикарду. — Я думаю, Родригу тебя в обиду не даст.
Однако Эстела уже спускалась по лестнице, и ее грозный вид не предвещал ничего хорошего.
— И у тебя сердце не дрогнуло, когда ты оставила Тэу одного, даже никого не предупредив о своем уходе? — подступила она к Ниси. — И наглости хватило отправиться на светский прием, выдавая себя за госпожу?
Ниси упорно молчала, глядя Эстеле прямо в глаза и как бы давая понять, что считает ее вопросы риторическими.
В конце концов, Эстела не выдержала этого дерзкого взгляда и сказала коротко:
— Ты уволена!
Ниси так же молча направилась в свою комнату, но Рикарду крикнул ей вдогонку:
— Не спеши уходить. Сейчас приедет Родригу, и все уляжется.
Ниси тоже на это надеялась, но все же стала не спеша складывать свои вещи.
Спустя некоторое время к ней постучался Родригу.
— Прости, я втянул тебя в эту неприятную историю. И пока мне не удалось повлиять на Эстелу. Конечно, она вправе решать, кому доверить своего сына. Но она отходчивая и, надеюсь, уже к утру сменит гнев на милость.
Ниси была разочарована: ведь обещал же он все уладить, если Эстела узнает, что Тэу оставался несколько часов без присмотра!
Родригу почувствовал, о чем она в тот момент думала, и ответил на ее мысли так:
— Я обещал оградить тебя от неприятностей и сдержал слово. Если даже Эстела не изменит своего решения, я сам устрою тебя на другую работу, гораздо лучше нынешней. Так что не расстраивайся. И давай подождем до утра. «Не нужна мне никакая работа, если там не будет тебя!» — хотелось кричать Ниси, но она, сцепив зубы, промолчала.
А утром Эстела сама умыла и накормила малыша, из чего Ниси заключила, что рассчитывать на милость хозяйки не следует.
Теперь помешать ее увольнению могло только чудо, Ниси стала молить Бога о таком чуде. «Господи, — просила она, — сделай так, чтобы сейчас сюда вошел Родригу и сказал: «Ты остаешься в этом доме, только будешь не нянькой, а моей женой!»
Эту своеобразную молитву она творила, стоя у окна, и вдруг увидела, как Родригу сел в машину и уехал. Чуда не произошло.
Взяв сумку с вещами, Ниси вышла через черный ход, потому что встречаться с кем-либо у нее не было сил.
Оказавшись вне дома, она медленно побрела к воротам. А в это время Тэу плакал на руках у матери.
— Сейчас же поезжай в агентство и привези няню! Любую! Первую попавшуюся! — скомандовала мужу Эстела.
Тадеу воспротивился:
— Сейчас я не могу этим заняться. У меня важная встреча в банке.
И во избежание дальнейших пререканий с женой он быстренько направился к своей машине.
Эстеле это показалось чрезвычайно подозрительным. Умчался, не стал с ней разговаривать. Наверняка спешит на свидание со своей нимфеткой. Проследить бы за ним, да на кого оставить Тэу!
Времени на раздумья у Эстелы не было — промедли она еще секунду, и может упустить Тадеу из виду. А он уже выезжал со двора, и Ниси, желая остаться незамеченной, спряталась за кустом.
Тадеу промчался мимо.
Ниси вышла из укрытия и едва не попала под другую машину: за рулем была Эстела, а рядом с ней на сиденье копошился плачущий Тэу.
Когда машина поравнялась с Ниси, дверца внезапно открылась и Тэу стал вываливаться наружу. В то же миг Ниси сделала отчаянный прыжок и поймала ребенка на лету. Но сама при этом не удержалась на ногах, больно ударившись спиной об асфальт.
Перепуганная Эстела резко затормозила. Потом долго не могла оправиться от шока.
А Ниси, поднявшись с асфальта, крепко прижимала к себе малыша, целуя его и обливаясь слезами.
— Прости меня, — сказала ей очнувшаяся Эстела. — Ты спасла моего сына. Я не знаю, как тебя отблагодарить.
— Мне не надо никакой благодарности, — ответила Ниси. — Я люблю Тэу и хочу быть с ним.
— Да, конечно! — воскликнула Эстела. — Лучшей няни, чем ты, мне не найти! Я вчера погорячилась и теперь искренне в этом раскаиваюсь!

Ушибы оказались довольно сильными, врач прописал Ниси постельный режим, и она теперь чувствовала себя в доме Медейрусов любимым балованным ребенком, вокруг которого вертелись все члены семьи. Все поочередно заходили к ней в спальню, приносили всяческие лакомства, и каждый старался развлечь Ниси, подбодрить.
Навестила пострадавшую и Паула.
— Значит, ты ухитрилась совершить подвиг? Надо же, какая героиня!
Ниси попросила ее уйти. Но Паула распалялась все больше и с трудом подавляла в себе желание избить ненавистную няньку.
—— Не вынуждай меня звать на помощь, — предупредила ее Ниси.
Но помощь пришла сама — в лице Родригу. Паула тотчас же выскользнула из спальни, а Ниси расплакалась и пожаловалась Родригу:
— Она все время обижает, оскорбляет меня. И не успокоится, пока сеньора Эстела не выгонит меня отсюда.
— Этого никогда не случится, — заверил ее Родригу и, как маленькую, погладил по волосам. — Мы так благодарны тебе за то, что ты спасла Тэу.
Его рука продолжала нежно гладить ее волосы. Ниси, пребывая в сладостном блаженстве, расценила этот жест Родригу как проявление любви и в ответном порыве выпалила:
— Что Тэу? Я могла бы спасти тебя и сделать счастливым! Я люблю тебя!
Родригу испуганно отдернул руку, и это сразу же отрезвило Ниси.
— Конечно, я дура, — горько усмехнулась она. — Только у дур есть право на мечту, не так ли?
Ошеломленный Родригу молчал, не зная, как выйти из этой щекотливой ситуаций, не обидев Ниси. Пауза затянулась до неприличия. Еще мгновение, и Родригу, вероятно, пришлось бы попросту бежать, продемонстрировав свое малодушие. Но тут вошла Эстела и тем самым разрядила атмосферу.
Для Родригу, однако, этот разговор не прошел бесследно: он понял, что слишком безответственно вел себя с Ниси, и решил впредь держаться от нее подальше.

Глава 12

Пока Новаэс соображал, как же все-таки женить Рикарду на Пауле, она вновь попыталась соблазнить Родригу, прослышав о его пьянстве. Для этого и пришла в дом Медейрусов.
Но первым, кого она там увидела, был Бруну, ее брат.
— Что ты здесь делаешь? — напустилась она на него.
— А ты? — спросил ее Бруну. — Я слышал, что Рикарду дал тебе отставку.
— А я слышала, он положил глаз на твою черномазую, — не осталась в долгу Паула.
Бруну тотчас же встал на защиту Вивианы:
— Не смей оскорблять Вивиану! Ты не стоишь ее мизинца! Так же, впрочем, как и твой Рикарду.
— Ага, значит, я все-таки права! — засмеялась Паула. — Ты ревнуешь! Может быть, ты пришел сюда, чтобы вызвать Рикарду на дуэль?
— В этом нет нужды, — пожал плечами Бруну. — А зашли мы сюда к сеньоре Апаресиде, маме Вивианы.
— И ты, наивный, думаешь, что твоя подружка беседует сейчас с кухаркой, а не с Рикарду?
— Можешь сама пройти на кухню и убедиться в этом.
— Да, я, пожалуй, так и сделаю, — вдруг завелась Паула. — Объясню твоей нахалке, что здесь не проходной двор!
Заглянув на кухню, она действительно увидела там Вивиану и набросилась на нее:
— Ах ты дрянь! Совратила моего брата, а теперь пытаешься втереться в дом к моему жениху? — затем обернулась к Апаресиде: — И ты, карга черномазая, этому пособничаешь?
— Я не позволю тебе обижать Вивиану и сеньору Апаресиду! — закричал Бруну, вбежав на кухню вслед за Паулой.
В тот же миг туда вошла Ниси и безжалостно припечатала Паулу:
— Ты оскорбила собственную бабушку! Ведь Апаресида — родная мать Терезы Новаэс!
— Ниси, ты же обещала!.. — в испуге воскликнула Апаресида.
— Прости, не могла сдержаться, — повинилась та.
А Паула, преодолев шок, истерично расхохоталась:
— Да это просто смешно! Я же белая, а она черная!..
— Твой дед, отец Терезы, был белым, — пояснила ей Апаресида.
— А почему вы с мамой это скрывали от нас? — спросил Бруну.
— Твоя мама боялась, что сеньор Новаэс на ней не женится, если узнает правду.
— Но теперь-то можно было бы во всем признаться!
— Нет, Тереза по-прежнему боится...
Паула, наконец, поверив услышанному, молча пошла прочь.
А час спустя она горько рыдала на груди у матери:
— Как же мне теперь жить? Если Медейрусы и все остальные узнают, что я внучка негритянки, меня никто не возьмет замуж! Ведь никому не захочется получить черного ребенка!..
          — Я позабочусь, чтобы это осталось тайной, — сурово промолвила Тереза, помня о своей договоренности с Ниси. — Надеюсь, мне удастся заткнуть рот няньке.
— Ты дашь ей денег?
— Нет, на деньги она не клюнет. Ей нужен только Родригу!
— Откуда ты знаешь?
— Она сама мне это сказала.
— Какое самомнение, какая наглость! — возмутилась Паула. — Отдать ей Родригу? Как бы не так!
— Именно так ты и должна сделать, — потребовала Тереза. — Оставь в покое Родригу и любым способом верни любовь Рикарду.
— Нет, мама, теперь я тем более не уступлю Родригу няньке. Ни за что на свете!

Вечером в доме Медейрусов царила паника. Кто-то обстрелял машину Рикарду, но, к счастью, пули не задели его самого. Когда же он вбежал в гостиную ни жив ни мертв, раздался телефонный звонок и грубый мужской голос угрожающе произнес:
— В следующий раз, молодой человек, мы будем стрелять не для того, чтобы вас напугать, а более прицельно!
Положив трубку, Рикарду с трудом вымолвил:
— Это Новаэс. Я знаю.
— Но неужели он на такое способен? — не могла поверить Эстела.
— Он сам сказал мне: «Или Ты женишься на Пауле, или я тебя убью!»
— Мало ли что можно брякнуть в сердцах, — возразила Эстела.
— Но в меня же стреляли! — напомнил ей Рикарду. — И только что пообещали стрелять более прицельно. Я должен где-то спрятаться!
— А не лучше ли все-таки жениться на Пауле? — высказала свое мнение Ниси.
— Нет! Я такого давления не потерплю! — заявил Рикарду. — Всему же есть предел.
— Может, мне поговорить с отцом? — вновь проявила участие Ниси. — Он отвезет тебя к нам домой, и ты поживешь там некоторое время. Вряд ли кто-то станет искать богатого сеньора в доме простого шофера.
— Да, пожалуй, ты права, — согласился Рикарду. — Спасибо тебе.
Едва Аугусту успел увезти Рикарду, как в доме появилась Паула. Сокорру, открывшая ей дверь, доложила обстановку.
— Куда подевался Рикарду, меня совершенно не волнует, а вот пьяный Родригу — это просто подарок судьбы! — оценила ситуацию Паула. — Давай-ка я пройду с тобой через кухню, чтобы ни с кем не встретиться.
Проскользнув незамеченной в комнату Родригу, она обнаружила его спящим и пристроилась рядом с ним на кровати.
Родригу неловко пошевелился, потом заплетающимся языком произнес:
— Кто здесь?
— Это я, любимый, — обняла его Паула. — Я пришла к тебе!
— А-а-а... — пьяно протянул он. — Оч-чень хоррошо…
Она принялась страстно целовать его, но тут дверь отворилась и на пороге показалась Ниси, как всегда заглядывавшая к Родригу перед сном.
Увидев Паулу, она остолбенела, а та, наоборот, тотчас же потребовала от Родригу:
— Скажи ей, пусть убирается вон!
— Да-да, — пробормотал он, даже не поняв, о ком идет речь. — Закройте дверь... Дайте побыть с любимой женщиной...
Всю ночь Ниси проплакала, приговаривая как в бреду:
— Господи, я нанесла вред стольким людям, и все напрасно. Он любит Паулу! Что же мне теперь делать со своей жизнью? Без Родригу я умру!...
А утром она услышала крики, доносившиеся из коридора: это Родригу прогонял Паулу, а та не желала уходить.
— Ты сам затащил меня в постель, сам твердил, что хочешь от меня ребенка! — кричала она. — Я, может быть, забеременела, поэтому никуда не уйду. Тебе придется на мне жениться!
— Да я лучше умру, чем возьму в жены такую шлюху! — отвечал Родригу. — Ты воспользовалась тем, что я был пьян и ничего не помню. Я вовсе не спал с тобой! Ты пришла утром, только что, и нырнула ко мне в постель!
— Это неслыханно! — захлебнулась от возмущения Паула. — Позови сюда няньку и спроси ее. Она видела вчера, как мы занимались с тобой любовью!
На шум прибежали Эстела и Тадеу.
— Ты что, все-таки переспала с ним? — упавшим голосом спросила Эстела.
— Да! — с вызовом ответила Паула. — И при этом не предохранялась! Подробности можешь узнать у Ниси. Она с удовольствием тебе расскажет. А я поеду домой, отдохну после бурной ночи.
Эстела позвала Ниси и спросила, правду ли говорила Паула. Родригу тоже с тревогой ожидал, что ответит Ниси.
— Я знаю только, что Паула ночевала здесь, — выдавила из себя Ниси. — Вчера я хотела убрать бутылки и проветрить комнату Родригу, он сам просил меня делать это каждый вечер... Но в постели с ним была  Паула...
— Так, этому надо положить конец! — разгневалась Эстела. — Ты превращаешь наш дом в бордель! Я больше не стану терпеть от тебя такого хамства.
— Мне самому все это ужасно неприятно, — сказал Родригу. — С сегодняшнего дня я перестану пить. Клянусь!
Эстела усомнилась в этом. А он и сам, видимо, не слишком верил в собственные силы, потому что через некоторое время подошел к Ниси и попросил ее о помощи:
— Ты всегда говорила, что готова поддержать меня в трудную минуту. И вот, похоже, такая минута настала. Не откажешься выйти за меня замуж?
Это произошло так неожиданно, что Ниси показалось, будто она ослышалась.
— Ну, что молчишь? — по-своему истолковал ее реакцию Родригу. — Не можешь ответить согласием после сегодняшней ночи? Обиделась?
— Я не знаю, верно ли поняла тебя, — пробормотала .1 она. — Ты хочешь на мне жениться?!
— Да. Что ответишь?
— Я согласна! — не раздумывая, выпалила Ниси.
Родригу же счел необходимым сделать некоторые оговорки:
— Но ты должна помнить, что я вовсе не влюблен в тебя, что я не собираюсь иметь детей, а просто хочу жениться. Надеюсь, это отрезвит меня и убережет от глупостей, подобных вчерашней. Ты не смущена такими условиями?
— Нет, — твердо ответила Ниси. — Я люблю тебя, и это для меня самое главное.
— Что ж, тогда бери свои документы и пойдем зарегистрируем наш брак.
— Прямо сейчас?
— А чего тянуть?
— Но мои документы дома, у родителей, — растерянно произнесла Ниси.
— Отпросись у Эстелы на часок и тащи их сюда! — распорядился Родригу. — Я скажу твоему отцу, чтобы отвез тебя.
Когда Ниси и Аугусту приехали домой, там взволнованная Горети суетилась над Алзирой, беспомощно лежавшей на кровати.
— Она упала в обморок во дворе, — пояснила Горети.
— Что, опять приступ диабета? — спросил Аугусту. — Надо позвать врача.
— Нет-нет! — остановила его Горети. — Алзире уже полегчало.
— Ее, по-моему, напугал тот лысый тип, который отирался во дворе, — высказала свою версию Симони. — Она его как увидела, так и упала без чувств.
— Не мели чепухи! — одернула дочку Горети, но уже было поздно: Аугусту все услышал.
— Лысый? — подхватил он. — Алзира, это правда? Ты его знаешь? Я не хотел тебе говорить, но уже несколько дней за мной следит какой-то мужчина, тоже лысый. Может, он хотел забраться к нам в дом и обворовать нас?
— Да не видела я никого! — сказала Алзира. — У меня просто закружилась голова.
Ниси все это показалось весьма подозрительным, но в тот момент ее занимало совсем другое — предстоящее замужество.
— Мама, ты вправду уже чувствуешь себя лучше? — спросила она, сияя от счастья. — А то я скажу сейчас такое!.. В общем, Родригу сделал мне предложение! Моя мечта сбылась. Но вы все пока держите это в тайне, ладно?
— Что ж, ты добилась своего, — хмуро произнесла Алзира. — Вот только принесет ли это тебе счастье?
— Ну, других слов я от тебя и не ожидала, — обиделась Ниси.
— Да перестаньте вы ссориться хотя бы в такой день, — вмешалась Горети. — Лучше подумайте, какое платье будем шить для невесты.
— Пока никакого, — разочаровала ее Ниси. — Свадьбы, может, и вообще не будет.
— Как это? — не поняла Горети.
— Ну, просто зарегистрируем брак, и все.
— Нет, это как-то не по-людски, — вмешался Аугусту. — Я сам поговорю с сеньором Родригу. Если уж он решил на тебе жениться, то надо все делать по правилам.
— Папа, я расскажу тебе подробности, когда мы будем ехать обратно, — сказала Ниси. — А сейчас у нас нет времени.
Устроившись в машине рядом с отцом, она попросила его не проявлять инициативы и ни в коем случае не приставать к Родригу с расспросами.
— Веди себя так, будто ты ни о чем не знаешь, если не хочешь мне навредить.
Аугусту, однако, ее не послушался и в тот же день улучил момент, чтобы поговорить с Родригу.
— Вы действительно собираетесь жениться на моей дочери? — спросил он.
— А вы не верите в серьезность моих намерений? — задал встречный вопрос Родригу.
— Нет, но все это так неожиданно... Я бы сказал, скоропалительно. Может, Ниси каким-то образом принуждает вас?..
— Да как вам могло прийти такое в голову? — с укоризной произнес Родригу. — Разве вы не знаете Ниси? Она же ангел! Это самый верный человек из всех моих родных и знакомых.
— Но мне хотелось бы, чтобы она была счастлива, — вздохнул Аугусту.
— Для Ниси самое большое счастье — быть рядом со мной. Она сама это не раз говорила.
— Да, я знаю, — печально покачал головой Аугусту.
Вечером Родригу как бы невзначай заглянул в детскую, где Ниси укладывала спать Тэу, и они стали оговаривать день регистрации брака. Ниси предложила дождаться ее выходного, чтобы ни  у кого не отпрашиваться и не навлекать излишнего скандала. Родригу же хотел покончить с этой церемонией уже завтра.
— Уйдем после того, как Тэу заснет, — рассуждал он, — а когда вернемся, Эстела уже не будет твоей госпожой, поскольку ты станешь равноправной хозяйкой в нашем доме.
— Может, надо сказать все заранее? — робко спросила Ниси, но Родригу и слушать ее не захотел.
— Ты не представляешь, что тут начнется, если я им это скажу! Нет, наилучший вариант — поставить их перед фактом.
Тэу тем временем уснул, и Родригу, нежно поцеловав Ниси, вышел из детской, шепнув заговорщически: «До завтра!»
Ниси погасила свет и тоже собралась пройти в свою комнату, расположенную рядом, но вдруг увидела, что лысый коренастый мужчина пытается проникнуть в детскую через окно.
Истошный крик Ниси достиг слуха Родригу. Он побежал обратно и мигом очутился в детской. Проснувшийся Тэу плакал, Ниси дрожала от ужаса. Окно было распахнуто, а грабитель бесследно исчез.
Крик Ниси услышали также Эстела и Тадеу.
— Боже мой, кто-то хотел украсть Тэу! — забилась в истерике Эстела.
— Надо звонить в полицию, — очнувшись от испуга, сообразила Ниси.
— А где же наша пресловутая охрана? За что мы ей платим деньги? — сердился Тадеу.
— Возможно, охранники уже и поймали этого бандита, — предположил Родригу. — Пойдемте во двор.
Мужчины выбежали из дома, но Валдеси, охранник, сказал им, что пытался схватить какого-то лысого крепыша, однако тому удалось скрыться.
— Видимо, это профессионал, если сумел проникнуть в дом, минуя охрану, — добавил он.
Тадеу обругал охранника и велел ему звонить в полицию.
— Завтра мне будет сложно уйти незамеченной, — шепнула Ниси Родригу. — Придется подождать, пока страсти улягутся.
— Хорошо, — уступил он. — Пойдем послезавтра, и ни днем позже!
Когда же они, наконец, отправились в мэрию, там выяснилось, что у Ниси не хватает одной метрики и запрос надо делать в том приюте, где она воспитывалась до удочерения.
Таким образом, регистрацию брака пришлось перенести еще на неделю.
А до той поры Ниси вынуждена была довольствоваться приглашением на свадьбу Горети, на которой она, впрочем, тоже не погуляет, так как ей запретил туда идти Луис-Карлус.
— Надеюсь, ты не забыла, что жених — сеньор Америку — это дед Лижии, — сказал он сестре, — и ты не станешь портить ей настроение своим присутствием.
— Я не очень туда и рвусь, — недовольно фыркнула Ниси. — У меня нет никакого желания сидеть за одним столом с Марилу!
— Ее как раз там и не будет, — заметил Луис-Карлус. — Она считает Горети недостойной сеньора Америку. Кстати, это наверняка ждет и тебя. Вряд ли Медейрусы одобрят выбор Родригу.
— Но ты ведь тоже можешь оказаться в таком же положении, если Лижия согласится выйти за тебя замуж, — парировала Ниси.
— Перестань! — рассердился Луис-Карлус. — Лижии сейчас не до меня. Она тяжело переживает предательство — Родригу и твое!
— А я-то тут при чем?
— Не надо прикидываться овечкой! Я сказал Лижии, что ты выходишь замуж за Родригу.
— Как ты посмел? Ты специально это сделал, чтобы помешать моему браку?
— Не беспокойся, Лижия не станет, как ты, пускаться в тайные интриги!
— Но зачем ты ей рассказал?
— А затем, чтобы она не убивалась по человеку, который ее не стоит. И чтобы не слишком доверяла сердобольным подружкам вроде тебя.
— Ты можешь думать обо мне что угодно, — сказала ему Ниси, — но если из-за тебя сорвется мое замужество — забудь, что я твоя сестра!
Свадьба Горети была достаточно скромной. Из родственников Америку присутствовали только Сиру и Лижия. Остальные гости были приглашены невестой и являлись жителями бедняцкого квартала. Исключение составляли только Вруну и Рикарду, которых судьба тоже занесла сюда на временное проживание. Последний, впрочем, не роптал на судьбу, так как негаданно получил возможность чаще видеться с Вивианой. И хотя она по-прежнему не отвечала на его ухаживания, Рикарду не терял надежды: он уже понял, что к Бруну Вивиана питает всего лишь дружеские чувства. А чтобы не скучать на свадьбе, все время танцевал с Симони, чем навлек на себя неудовольствие Луиса-Карлуса, который предупредил его:
— Держись подальше от этой девочки, не то тебе не поздоровится.
— Шел бы ты лучше к Лижии, — ответил ему на это Рикарду. — Я вижу, у тебя с ней начинается роман.
— Это не твоя забота. А Симони оставь в покое. Имей в виду: она несовершеннолетняя.
— Да не беспокойся ты, — примирительно произнес Рикарду. — Я танцую с ней только потому, что меня отвергает Вивиана.
Горети тоже не понравилось, как Симони ведет себя с Рикарду, и она прямо тут же, на свадьбе, решила серьезно поговорить с дочерью.
— Ты ведь знаешь, что для нас сделал сеньор Америку, — напомнила она Симони. — И я не могу отказать ему в маленькой радости — поехать с ним в Португалию. Он хочет показать мне свою родину. Это что-то вроде свадебного путешествия. Но ты вынуждаешь меня думать, что тебя нельзя оставить без присмотра ни на минуту!
— Ах, мама, ты ничего не понимаешь, — с досадой отмахнулась от нее Симони. — Рикарду влюблен в Вивиану! И со мной флиртует только затем, чтобы вызвать ее ревность.
— А ты, я вижу, слишком много понимаешь! Смотри, будь с ним осторожной, а то и сама не заметишь, как влюбишься.
— Он не в моем вкусе, — засмеялась Симони. — И вообще я сейчас думаю только об учебе.
— Надеешься усыпить мою бдительность? — разгадала ее маневр Горети.
— Нет, мама, я говорю правду. Ты можешь спокойно ехать в Португалию.
Горети обняла ее и украдкой вытерла слезы.
— Не подведи меня, дочка! Я свое обещание выполнила, теперь черед за тобой.
Симони заметила слезы в глазах матери и спросила сочувственно:
— Ты все еще любишь Фреду?
— Да. Но это теперь уже не имеет значения, — с болью, ответила Горети.

Полицейские не смогли по горячим следам отыскать вора, пытавшегося проникнуть в дом Медейрусов, но посоветовали усилить охрану Тэу, чтобы его никто не похитил с целью выкупа.
— А может, лысого интересовал не Тэу, а Рикарду? — предположил Тадеу. — Ведь за ним же наверняка до сих пор охотятся.
— Да, возможно, — согласилась Эстела. — Надо сказать Новаэсу, что его дочь спит с Родригу, значит, и Рикарду имеет все основания отказаться от женитьбы. Пусть Новаэс оставит его в покое.
— Тут не все так просто, как тебе кажется, — вздохнул Тадеу. — Рикарду по глупости задолжал Новаэсу крупную сумму, и у того имеются расписки. Так что Руй в любой момент может стать одним из наших партнеров по компании.
— Тем более надо вернуть домой Рикарду! А Родригу должен рассказать ему правду о своих отношениях с Паулой. И пусть они вдвоем решат, как им нейтрализовать Новаэса, — заключила Эстела.
Тадеу поехал в бедняцкий квартал, чтобы привезти домой Рикарду, но тот вдруг воспротивился:
— Мне здесь нравится. У меня отдельная комната. Я  каждый день вижу Вивиану, что значительно увеличивает мои шансы на успех. А, кроме того, тут есть еще одно прелестное создание по имени Симони.
— Что?! — вскипел Тадеу. — Ты вздумал соблазнить Симони? Я убью тебя!
Рикарду, ошеломленный такой реакцией, весьма неловко пошутил:
— Да успокойся ты! Какая муха тебя укусила! Я же не знал, что та юная сеньорита, тебе тоже приглянулась.
Тадеу влепил ему пощечину и лишь затем объяснил, за что:
— Симони — моя дочь! Теперь ты все понял!
— Не-е-ет... — признался Рикарду. — Теперь у меня совсем ум за разум зашел...
Тадеу рассказал ему историю своей давней любви с Горети и попросил держать это в тайне от Эстелы.
— Ну и дела!.. — сказал потрясенный Рикарду.
— Это еще не все, — улыбнулся Тадеу, у которого немного отлегло от сердца. — Поедем домой. Там тебя ждут откровения твоего брата!
По настоянию Эстелы Родригу вынужден был признаться, что переспал с Паулой. Рикарду же не почувствовал никакой ревности — его сейчас больше занимало другое:
— И что ты будешь делать? Женишься на ней?
—Нет.
— Но ты же, насколько я понял, все еще любишь ее?
— Да, — подтвердил Родригу. — Однако это ничего не значит. Все кончится в ближайший понедельник.
— Брат, ты говоришь какими-то загадками, — укорил его Рикарду.
— Потерпи немного, скоро все узнаешь.
— Мне будет нелегко терпеть: Новаэс нанял киллеров, которые убьют меня, если я не женюсь на Пауле, — напомнил брату Рикарду.
— Сходи к Новаэсу и скажи, что Паула спит со мной, — посоветовал ему Родригу.
Рикарду так и поступил, однако Новаэс был неумолим.
— Даже если Паула переспит еще с десятью мужчинами, ты все равно на ней женишься! — сказал он и предъявил Рикарду его долговые обязательства. — Почитай внимательно эти бумаги, может, хоть тогда образумишься.
— Но это же грабеж средь бела дня! — воскликнул тот, увидев, какую сумму хочет получить с него Новаэс. — Ты требуешь в десять раз больше, чем я у тебя взял!
— Да, но ты сам подписал договор на таких условиях, — злорадно усмехнулся Руй. — Или ты, может, не обратил внимания на указанный там процент?
— Конечно. Я и подумать не мог, что ты даешь мне в долг под процент, да еще грабительский!
— Но я ведь знал, что ты несерьезный человек и можешь отказаться от Паулы. Поэтому и заложил сюда соответствующую поправку на риск. Денег у тебя, как известно, нет, зато есть акции...
— Ты не посмеешь! — воскликнул Рикарду. — Их оставил мне отец!..
— Ну и что же? Отец оставил, а ты — промотал! Впрочем, у тебя есть выбор: женись на Пауле, и я повременю с покупкой твоих акций.
— Я лучше лишусь наследства, чем женюсь на твоей шлюхе! — заявил в отчаянии Рикарду.

Глава 13

В то время как Новаэс пытался любыми средствами сломить сопротивление Рикарду, Паула с победоносным видом заявилась в офис к Родригу.
—— У меня потрясающая новость! — начала она с порога. — Хочу, чтобы ты узнал ее первым. Я беременна!
Родригу внутренне похолодел, но сумел сдержать себя и даже перейти в наступление:
— Я польщен твоим доверием, однако не лучше ли было бы, чтобы первым об этом узнал отец твоего будущего ребенка?
— А ты и есть его отец, — мило улыбнулась Паула.
— Нет. Ко мне это не имеет никакого отношения, ты напрасно затеяла свою мерзкую игру.
— Но ты был единственным мужчиной, с которым я спала в последнее время, — возразила Паула. — Рикарду от меня давно бегает, это знают все.
— Да, у Рикарду надежное алиби, — согласился Родригу. — Но никто не возьмется утверждать, что ты все это время хранила ему верность.
— Конечно! — подхватила Паула. — У меня есть свидетели, что я спала с тобой! Нянька Тэу застала нас голенькими в твоей постели.
— Ну и что с того? Я был пьян как бревно, ты разделась и улеглась рядом. Именно это Ниси и видела.
— Но за долгую ночь ты успел, протрезветь и зачать мне ребеночка!
— Если я протрезвел, то должен был помнить, как мы занимались с тобой любовью. А я этого не помню!
— Придется тебе напрячь память, — с явной угрозой произнесла Паула. — Или... я сделаю анализ на ДНК.
— Ты сначала сделай тест на беременность! — не в бровь, а в глаз ударил Родригу.
Паула на мгновение запнулась, не зная, что ответить, но все же нашлась:
— И сделаю, если ты будешь настаивать. Но женщина и без анализа может понять, беременна она или нет.
— Допустим, — согласился он. — Но что ты хочешь от меня?
— Как что? — изумилась Паула. — Теперь мы с тобой должны пожениться. Ты же не бросишь собственного ребенка!
— Увы, мне придется разочаровать тебя, — усмехнулся Родригу. — Даже если случится невероятное и множество анализов подтвердит, что ребенок мой, я на тебе не женюсь!
— Нет, женишься! — сжав ладони в кулачки, закричала Паула. — Тебе не удастся уйти от ответственности.
— Я вовсе не боюсь ответственности, — сказал Родригу. — Просто считаю, что Господь милостив. Он бы никогда не допустил, чтобы ты забеременела от меня, поскольку я не заслуживаю такого наказания.
Паула поняла, что ей не удалось взять на испуг Родригу, но продолжала блефовать:
— Что ж, я сейчас уйду. А ты запомни: Господь на моей стороне, и тебе придется исполнить Его волю!
Лишь придя домой, она позволила себе расслабиться и выплеснуть свои истинные чувства.
— Каков подлец! Не ожидала от него такой подножки. Ты представляешь, мама, я сказала ему, что беременна, а он прогнал меня!
— Ты беременна от Рикарду? — радостно воскликнула Тереза. — А почему же отец ничего не знает? Ему было бы гораздо легче убедить этого упрямца жениться на тебе.
— Да при чем тут Рикарду! — рассердилась Паула. — Он меня больше не интересует. Я беременна от Родригу!
Тереза посмотрела на дочь с сомнением и укоризной.
— Думаешь, я вру? — верно истолковала ее взгляд Паула. — Нет! У меня задержка на два дня!
Терезу это не убедило, она сокрушенно покачала головой.
— Но со мной такого никогда не бывало, — пояснила Паула. — Я беременна и сказала об этом Родригу!
— Что? Я не ослышался? — спросил, войдя в комнату, Новаэс.— Ты ждешь ребенка от Родригу?
— Да выдумала она все, — с досадой бросила Тереза.
— Жаль, — сказал Новаэс. — Эта беременность могла бы стать для нас спасением. А то Олавинью донес, что Фреду Жордан откопал еще какие-то улики против меня.
— Папа, я спасу тебя! — заверила его Паула. — Родригу скоро поверит в мою беременность.
— А что ты будешь делать, когда настанет время предъявить ему растущий живот? — мрачно спросила Тереза.
— К тому времени Родригу будет уже моим мужем, и я в любом случае сумею отрастить живот, — парировала Паула.
— Так ты действительно блефуешь? — понял, наконец, Новаэс. — Значит, наши дела плохи... Придется мне изо всех сил давить на Рикарду и на Сиру. А ты, — обратился он к жене, — еще раз сходи к Фреду. Потому что от Олавинью мало проку. Я купил ему джип и велел выкрасть у Фреду кое-какие бумаги, но тот поймал Олавинью с поличным и теперь ничего не рассказывает ему о своем расследовании.
— Так что ж ты хочешь от меня?  — спросила Тереза. — Если Фреду держит в неведении своего племянника, то неужели он станет откровенничать со мной?
— А ты найди к нему подход. Можешь даже пожаловаться на меня, — посоветовал Новаэс. — Скажи, что тебя беспокоят все эти слухи о моей причастности к смерти Отавиу.
— Меня это и в самом деле беспокоит, — заметила Тереза. — Ты ведь не раз говорил, что Отавиу слишком много знал и что он тебя предал.
— Да, но это еще не значит, что я приказал убить его, — нахмурился Новаэс. — Ты должна верить мне и не слушать сплетни злопыхателей.
В таком мрачном настроении он позвонил Доре, секретарше Сиру, и справился, нет ли какой-нибудь важной информации о ее шефе.
Дора, давно подкупленная Новаэсом, доложила:
— Не знаю, насколько это вас заинтересует, но сегодня у него состоится деловая встреча в отеле «Мажестик».
— С кем?
— Неизвестно. Эта встреча не значится в его ежедневнике. Просто я подслушала, как он договаривался с кем-то по телефону.
— Ладно, я установлю за ним слежку. А ты будь там начеку и сразу же звони мне, если узнаешь что-то новое.
Чуть позже Новаэсу удалось выяснить, что Сиру встретился в отеле с некой француженкой Доминик Вертье, они закрылись в номере и провели там несколько часов. Ужин им также доставили в номер, но официант, обслуживавший их, уверял Новаэса, что это было не любовное свидание, а действительно деловая встреча.
— Когда я принес ужин, — докладывал он, получив хорошее вознаграждение, — эти двое сидели за столом, на котором было множество бумаг. При мне же они стали укладывать их в папки.
Затем, по данным Новаэса, Доминик Вертье расплатилась за проживание в отеле, и Сиру повез ее в аэропорт, откуда она улетела ночным рейсом в Париж. Их прощание в аэропорту не было похоже на расставание любовников, однако Новаэс велел своему помощнику сделать несколько фотоснимков, не сомневаясь, что сможет в дальнейшем использовать их против Сиру.
Когда же на следующий день он установил, что Доминик Вертье является совладелицей крупного банка в Люксембурге, то понял, что получил пусть и косвенное, но все же свидетельство тайной деятельности Сиру за спиной у прямых наследников Эдуарду Медейруса. А это хорошая зацепка для того, чтобы начать, наступление на компанию «Индустриас Медейрус» и, в конце концов, прибрать ее к рукам.
Вдохновленный открывающимися перспективами, Новаэс вызвал секретаршу и отдал ей такие распоряжения:
— Марси, свяжись с моим адвокатом, пусть он на всю катушку использует расписку Рикарду Медейруса. И пошли факс Сиру: я жду его у себя сегодня же! А чтобы он не вздумал проигнорировать мое приглашение, намекни, что у меня имеются важные сведения, которые не оставят его равнодушным.
К концу рабочего дня Сиру заехал в банк Новаэса.
— Так что там у тебя для меня имеется? — спросил он с явным вызовом.
— У меня имеется деловое предложение, — в тон ему ответил Новаэс. — Продай мне свою долю акций «Индустриас Медейрус».
— Это мы уже с тобой обсуждали, — напомнил ему Сиру. — И не пришли к соглашению.
— А теперь, я надеюсь, придем, — ехидно усмехнулся Новаэс, протягивая Сиру стопку фотоснимков. — Это Доминик Вертье, не так ли? Парижанка, имеющая банк в Люксембурге. Скажи, какие у тебя могут быть с ней дела? Ведь ты не настолько богат, чтобы птица такого высокого полета могла тобой заинтересоваться.
Сиру заметно напрягся, слушая его, однако попытался все свести к шутке.
— Боюсь, тебе этого не понять, потому что ты никогда не имел успеха у женщин.
— Хочешь сказать, что француженка клюнула на тебя как на мужчину? Не выйдет! — засмеялся Новаэс. — Судя по этим снимкам, у вас отношения иного свойства. Я думаю, речь идет о капиталах «Индустриас Медейрус», которыми ты распоряжаешься слишком вольно, иначе бы тебе не надо было держать встречу с банкиршей в тайне от наследников.
— Распоряжаться капиталами компании меня уполномочил Эдуарду Медейрус!
— Это была его самая большая ошибка. Он не знал, что доверился картежнику и мошеннику.
— С картами я давно покончил, а обвинение в мошенничестве воспринимаю просто как оскорбление! — понемногу стал выходить из себя Сиру.
Новаэс только и ждал этого момента, чтобы ударить побольнее:
— А вот я отдам эти фотокарточки Родригу и Тадеу, тогда и посмотрим, сумеешь ли ты выкрутиться.
— Отдай, и останешься в дураках! — вновь обрел равновесие Сиру.
Новаэс это почувствовал.
— Хм, ты ведешь себя так уверенно, как будто за тобой стоит кто-то очень мощный. Может, ты связался с мафией?
— Попал пальцем в небо! — заметно повеселел Сиру, сообразив, что Новаэс только строит догадки, но не располагает фактами.
— Значит, не продашь мне свои акции?
— Нет, конечно.
— Ладно, мы к этому разговору еще вернемся, — подвел итог Новаэс. — А пока тебе, наверное, будет любопытно узнать, что я уже стал совладельцем вашей компании, получив долю Рикарду.
— Действительно печальная новость, — согласился Сиру. — Но, к счастью, на финансовой стабильности компании это никак не отразится;
— Я тоже в этом заинтересован, — сказал Новаэс. — И потому на ближайшем совете директоров выложу все компрометирующие тебя факты и потребую официального расследования твоей деятельности.
— Спасибо, что вовремя предупредил, — сказал ему на прощание Сиру.
Вечером он закрылся у себя в кабинете и стал звонить кому-то по телефону.
Марилу напрягла слух.
— Алло! Это Париж? Доминик? — услышала она из-за двери. — Как долетела? Нормально? А у меня тут возникли некоторые сложности. Надо бы посоветоваться.
Разгневанная Марилу ворвалась в кабинет и закричала:
— Так вот с кем ты провел вчерашнюю ночь! Тебе мило потаскух в Сан-Паулу, они уже прилетают к тебе из Парижа?
— Прости, я перезвоню через несколько минут, — произнес Сиру в трубку и выключил телефон. Затем обратился к жене: — Ты заставила меня прервать деловой разговор.
- Деловой? — натужно засмеялась Марилу. — Не делай из меня дурочку! Я многое терплю, но сейчас мое терпение лопнуло!
— Я вижу, — нахмурился Сиру. — Видимо, мне придется на ночь глядя ехать в офис и вести переговоры оттуда.
Он взял со стола какие-то бумаги, открыл кейс, собираясь положить их туда, но передумал и направился с ними к сейфу.
Марилу от возмущения не находила слов. А Сиру тем временем открыл сейф, сунул в него бумаги, повернул ключ...
И тут к Марилу вернулся дар речи:
— Перестань изображать из себя важную персону и прикрывать свое распутство коммерческими тайнами! Сейф завел, бумаги, видите ли, у него секретные! А сам либо в карты режется, либо со шлюхами ночи проводит.
— Ты и прежде не отличалась большим умом, а теперь совсем одурела, — не сдержал раздражения Сиру.
— Ну да, я дура,— обиделась Марилу. — Я ничего не понимаю в финансовых документах, поэтому ты можешь морочить мне ими голову. Но что это за кассета лежит у тебя в сейфе? Какой-нибудь порнофильм? Давай посмотрим его вместе! Может, у тебя возникнет желание лечь со мной в постель.
— Ты, ей-богу, спятила!
— Немудрено спятить при такой жизни! — заплакала Марилу. — Ты развлекаешься с любовницами, а я...я Покажи мне кассету!
— Далась же тебе эта кассета! — разозлился Сиру. — Забудь о ней! Это деловая видеозапись.
— Тогда почему ты не хочешь мне ее показать? Я ведь там все равно ничего не пойму.
— Нет, это как раз тот случай, когда даже ты сможешь все понять, если увидишь запись.
— Ну, тем более мне интересно.
— Нет, Марилу, — уже немного спокойнее произнес Сиру. — Я не имею права показывать ее не только тебе, но и кому бы то ни было, потому что на ней записан комментарий Эдуарду Медейруса к его завещанию. Поверь мне и не вздумай рассказать об этом Эстеле. Она и ее братья узнают обо всем, когда придет время. Так хотел Эдуарду.
— Но что можно скрывать от собственных детей, тем более после смерти? Объясни.
— Нет, Марилу, не могу, не вправе.
— Ну хоть намекни, о чем идет речь.
— Я и так тебе много рассказал. Ты же не хочешь, чтобы у меня были неприятности в компании?
— Нет...
— Ну тогда оставь меня здесь одного минут на десять. И не подслушивай, пожалуйста, под дверью, о чем я буду говорить с Парижем. Договорились? Иначе мне придется уйти в офис.

Несмотря на то что Родригу проявил завидную твердость в разговоре с Паулой, домой он пришел совершенно подавленным и растерянным. Ниси сразу же уловила перемену в его настроении.
— Случилось что-то ужасное? — спросила она глухим от волнения голосом.
— Да, — не стал скрывать Родригу. — Паула заявила, что ждет от меня ребенка.
У Ниси все оборвалось внутри.
— И что же ты теперь намерен делать?..
— Не знаю, — честно признался он. — Я хотел попросить совета у тебя.
Ниси поняла, что еще не все потеряно, и, собравшись с мыслями, выдала четкий ответ:
— Паула хочет, чтобы ты впал в отчаяние. А этого как раз и не стоит делать. Ведь ничего же не изменилось! Вспомни: мы завтра женимся.
— Да-да, мы завтра женимся, — эхом повторил за ней Родригу.
На следующий день он сам попросил Сокорру присмотреть за Тэу, если тот проснется, и уехал из дома вместе с Ниси.
Эстела, увидев мальчика на руках у Сокорру, естественно, спросила, где же Ниси.
— Сеньор Родригу сказал, что повезет ее к нотариусу. Ей надо оформить какой-то документ. Возмущенная Эстела пожаловалась гостившей у нее Марилу:
— Ты видишь, что у нас творится? Нянька самовольно уходит из дома, когда ей вздумается, при этом использует Родригу как личного шофера!..
В то же миг она услышала у себя за спиной голос Родригу:
— Ниси с сегодняшнего дня уже не нянька, а моя жена! Прошу любить и жаловать.
Потрясенная Эстела переглянулась с Марилу, ища у нее поддержки, но та лишь молча развела руками. И тогда Эстела сама перешла в наступление на брата:
— Ты оскорбил нас всех, оскорбил память об отце!
— Отец был бы счастлив узнать, что я женился на Ниси! — стал защищаться Родригу. — Она преданный и верный мне человек. Я никому не позволю обижать ее!
Ниси все это время стояла, скромно поджав губы, и наблюдала за схваткой словно бы со стороны. Другой реакции от Эстелы она и не ожидала, поэтому заранее приготовилась все выслушать и все стерпеть.
Эстела говорила только с Родригу, полностью игнорируя присутствие Ниси. А Марилу, наоборот, больше всего возмущало поведение новоявленной сеньоры Медейрус.
— Ишь, стоит как паинька! — не удержалась она от замечания. — Это ж надо, какой прыткой оказалась! Даже Паулу перещеголяла!
Напоминание о Пауле окончательно вывело из равновесия Родригу, и он весь свой гнев обрушил на Марилу:
— Только такая вздорная особа, как ты, могла сравнивать мою жену с этой шлюхой! Но мне наплевать на ваше мнение, на ваш дешевый снобизм! Вы все так порочны, что вам просто не дано оценить по достоинству душевные качества Ниси!
— Кто это «все»? — вскипела Эстела. — Твоя семья, твои друзья? Ты в своем уме? Или тебя надо признать невменяемым, а твой, с позволения сказать, брак — аннулировать?
Ниси мягко дотронулась до руки Родригу и тихо, почти шепотом попросила его:
— Пойдем отсюда, не надо ссориться.
— Да, ты права, — сказал он. — Мы выслушали «поздравления» и теперь можем идти в свою комнату.
Они стали подниматься по лестнице, сопровождаемые испепеляющими взглядами Марилу и Эстелы.
На втором этаже Ниси остановилась в растерянности:
— Куда мне теперь идти, Родригу?
— Собирай свои вещи и неси их в мою спальню. Отныне мы с тобой муж и жена.
Позвав Тиану, он велел подать ему несколько бутылок шампанского и, пока Ниси укладывала в чемодан свои платья, успел опустошить одну из них.
— Выпей со мной, — сказал он, когда Ниси робко вошла в его спальню. — Как-никак у нас сегодня свадьба. Ниси хотелось произнести тост: «За наше счастье», но она не осмелилась вымолвить это вслух, обескураженная равнодушием и даже холодностью Родригу.
Он пил один бокал за другим, думая о чем-то своем, и вскоре заснул прямо здесь же, за столом. Ниси помогла ему перебраться в кровать. Сама тоже примостилась с краешку и лежала тихо, не шелохнувшись. Комната постепенно погрузилась в темноту, но Ниси не стала зажигать свет, пребывая в оцепенении и гоня от себя мысли о будущем.
Наконец Родригу пошевелился. Открыл глаза. Ниси зажгла ночник.
Увидев ее, Родригу вспомнил, что произошло днем, и вымучил виноватую улыбку:
— Прости, я, кажется, отключился.
— Ничего, — обрадовалась его вниманию Ниси. — Я тут полежала рядом.
Она потянулась к нему, намереваясь его поцеловать, но он отстранился от нее:
— Не надо, прошу тебя.
— Но разве мы не муж и жена? — спросила Ниси, едва сдерживая слезы.
— Формально — да, но фактически... Я же говорил, что не люблю тебя и не хочу иметь детей... Так что не требуй от меня лишнего. Я лучше пойду прогуляюсь. Голова прямо раскалывается.
Он оделся и вышел.
А Ниси уткнулась лицом в подушку, чтобы хоть немного заглушить рвущиеся из груди рыдания. В это время Эстела тоже рыдала у себя в комнате, и Тадеу, потерявший всякую надежду ее успокоить, подошел к окну и молча стал смотреть во двор, освещенный фонарями.
Внезапно его рассеянный взгляд выловил из темноты скорбную фигуру Родригу, который шел к машине, сгорбившись и втянув голову в плечи.
- Ну и дела! — воскликнул потрясенный Тадеу. — Муж уходит от жены в первую брачную ночь!.. По-моему, это беда!..

Глава 14

Фреду тяжело переживал отказ Горети выйти за него замуж, но, зная от Бени, почему она сделала такой выбор, обиды на нее не держал. И даже скрывал от своей семьи, кому сдал в аренду особняк, чтобы Элизинья и Клотильда не отказались от сделки с Америку и Горети.
— Будущие жильцы великодушно дали нам отсрочку на месяц, — сказал он Элизинье. — За это время мы должны спокойно переселиться в пристройку.
— А долги они за нас тоже будут платить через месяц? — поинтересовалась она.
— Нет, деньги уже внесены.
Для сестер Жордан такое переселение, конечно же, было трагедией, но Фреду терпеливо сносил все их причитания по этому поводу.
— Как же мы все там разместимся? — сокрушались они. — У нас большая семья, а пристройка очень тесная.
Элена, давно тяготившаяся обществом матери и брата, с которыми у нее была психологическая несовместимость, тоже приуныла.
— Теперь моя жизнь вообще превратится в ад, — поделилась она своими переживаниями с Жулиу.
Он посоветовал ей снять недорогое жилище в их квартале.
— Если хорошенько поискать, то можно найти неплохую квартиру.
— И ты думаешь, я смогу оплачивать ее из своего скромного учительского оклада?
— Вполне!
Этот разговор происходил на свадьбе Горети, и Бруну, услышав, о чем идет речь, предложил Элене:
— Давай снимем квартиру на двоих — так она обойдется нам дешевле. Мне тоже негде жить.
— А что тебя не устраивает у Апаресиды? — удивился Жулиу. — Она добрая, да и Вивиана рядом, — шутливо подмигнул он Бруну.
Тот не поддержал его шутки:
— В том-то и дело, что я больше не могу жить с Вивианой под одной крышей. Она и прежде видела во мне только друга, а теперь вовсе воспринимает меня как брата.
— Это правда, что она победила на конкурсе студенческих проектов и получила право работать дизайнером в «Индустриас Медейрус»? — спросила Элена.
— Да, победила. Только с работой пока не все ясно, — хмуро подтвердил Вруну. — Я бы не хотел, чтобы она туда шла: Рикарду ей тогда совсем не даст проходу.
Элена сочувственно улыбнулась:
— Не расстраивайся. Рикарду, конечно, известный обольститель, но Вивиане, насколько я могла заметить, он абсолютно не нравится.
Бруну оставил это замечание без комментариев и предпочел вернуться к прежней теме:
— Так ты не возражаешь, если я поищу такую квартиру, которую мы смогли бы разделить на двоих и жить, не мешая друг другу?
— Что ж, я не против, — согласилась Элена.
Таким образом, она первой покинула особняк Жордан. Олавинью тоже захотел переехать вместе с ней, но когда узнал, что квартира находится не в престижном районе, тотчас же передумал.
— Тебе нельзя уезжать отсюда. Ты ведь должен шпионить за мной, — поддел его Фреду. — Надо же отрабатывать джип, который тебе подарил Новаэс!
— Если бы мне удалось заполучить деньги, которые остались на счету отца, плевал бы я на этот джип!
— Я думаю, эти деньги не дают покоя и Новаэсу, — сказал Фреду. — Он еще не потерял надежды вернуть их.
— А где же, в самом деле, могут быть эти деньги? — спросила его Элена, когда они остались вдвоем, без свидетелей.
— Вероятно, об этом знает та женщина, с которой твой отец жил в Нью-Йорке. Будем ждать, когда полиция выйдет на ее след. А пока надо готовиться к переезду.
Он принялся разбирать старые вещи и, найдя пиджак Отавиу, решил на всякий случай посмотреть, нет ли там чего в карманах.
— О, да тут письмо! Элена, иди сюда. Это почерк твоего отца?
—Да...
— «Если со мной что-нибудь случится, то ответственность за это должен нести Руй Новаэс», — прочитал он вслух и добавил: — А на другой бумажке записаны какие-то цифры... Может, это код банковского сейфа Отавиу? Надо проверить!
— Что ты со всем этим собираешься делать? — спросила Элена.
— Письмо отнесу Конраду Медейрусу, пусть опубликует его в своей газете. А цифры надо еще расшифровать.
На следующий день газета Конраду вышла с сенсационным заголовком на первой полосе: «Новое доказательство причастности Руя Новаэса к смерти Отавиу Ферраса», и все информационные каналы сообщили об этой публикации в дневных и вечерних выпусках новостей.
Сиру облегченно вздохнул, посмотрев теленовости.
А в семье Жордан эта сенсация вызвала неоднозначную реакцию.
— Ты наивен, если думаешь, что тебе под силу тягаться с Новаэсом! — гневно бросила брату Элизинья. — Публикация этого письма только обесчестит Отавиу и нашу семью, а Новаэс, как всегда, выйдет сухим из воды.
— Я послал копии письма в полицию — нашу и американскую, — возразил Фреду. — Новаэсу на сей раз не отвертеться. Его будут допрашивать.
— Ну и что? Он богат и хитер. Выпутается! — мрачно предрекала Элизинья. — А мы лишились возможности получать от него хоть иногда какие-то деньги.
Сам же Новаэс воспринял публикацию письма как сигнал к очередной атаке на своих врагов.
— Я отомщу им всем! — говорил он, нервно вышагивая по комнате. — И Медейрусам, и Жордан, и тем, кто уже сегодня от меня отвернулся. Они еще не знают, на что способен Руй Новаэс! Буквально через неделю я въеду в офис «Индустриас Медейрус» как полноправный совладелец компании!
— А я въеду в особняк Медейрусов как жена Родригу, — добавила Паула.
Едва она успела это произнести, как ей позвонила Сокорру и сообщила о женитьбе Родригу на Ниси.
— Я не могу больше рассказывать вам о ней, потому что она теперь — моя госпожа, — добавила служанка.
Паула грубо прикрикнула на нее:
— Умолкни, дура! Завтра ты все доложишь мне, как обычно, а я заплачу тебе в пять раз больше!
Бросив трубку, она сказала отцу:
— Да, похоже, сегодня и вправду черный день для нашей семьи! Родригу женился на няньке!
— Значит, тебе придется выходить замуж за Рикарду, хоть он и нищий, — весьма своеобразно попытался подбодрить ее Новаэс.
— Нет, я еще поборюсь за Родригу. А няньку с позором вышвырну из дома Медейрусов! — заявила Паула.
Тереза жестом поманила ее в другую комнату и напомнила о тайне, которая известна Ниси.
— Ничего, я также найду способ заткнуть ей рот навсегда, — скрипнув зубами от злости, пообещала Паула.
Тереза не на шутку испугалась:
— Что ты задумала? Выбрось из головы эту жуткую мысль о покушении на Ниси! Вспомни, что тебе сказал отец, когда ты просила его нанять убийцу.
— Да, он тогда не захотел в это ввязываться, — вздохнула Паула. — А сейчас тем более не станет рисковать, на него и так все ополчились. Но я все равно уничтожу няньку. Она недолго будет тешиться в браке с Родригу.
Тереза смотрела на нее с ужасом и горечью, понимая, что безнадежно упустила дочь, которая выросла во всем похожей на отца.
От этих печальных мыслей Терезу отвлек звонок Бруну.
— Мама, как ты считаешь, это правда, что написали про отца в газете? — спросил он.
Тереза попыталась уйти от ответа:
— Сынок, мне не хотелось бы говорить об этом по телефону.
— Ну, так давай встретимся. Я подъеду к тебе, и мы поужинаем в кафе.
Тереза, скучавшая по сыну, охотно приняла его предложение. А при встрече рассказала ему все, что узнала о  Новаэсе от Фреду.
— Я всегда чувствовал, что он страшный человек, —  признался Бруну. — Как ты с ним живешь, мама?
— Я боюсь его.
— Но Фреду прав: если отца разоблачат, тебе никто не поверит, что ты не была его сообщницей. Надо сейчас, пока не поздно, раздобыть список всех компаний, зарегистрированных на твое имя. Нельзя допустить, чтобы тебя посадили в тюрьму за преступления отца!
— Спасибо, сынок, — растрогалась Тереза. — Ты единственный, кто меня любит.
— Нет, не только я. Есть еще бабушка.
— Да, мама меня очень любит, — вытерев повлажневшие глаза, сказала Тереза, — несмотря на то, что я перед ней так виновата!

Бежав из дома в первую брачную ночь, Родригу вернулся обратно лишь с рассветом и был настолько пьян, что едва держался на ногах. Ниси, к тому времени совершенно отчаявшаяся, встретила его точно так же, как обычно встречают жены своих подгулявших мужей:
— Ну, где ж ты был? Мне тут уже всякое лезло в голову!..
Родригу на нее даже не взглянул, озабоченный только одним: как бы добраться до кровати и лечь. Ниси попыталась хотя бы раздеть его, но он бросил ей сердито: «Отстань!» — ив тот же миг отключился. Затем спал до полудня, а Ниси маялась, не зная, что ей делать и как себя вести.
К завтраку новобрачные, конечно же, не вышли, и Эстела, тоже не сомкнувшая глаз той ночью, совсем потеряла над собой контроль:
— Я пойду сейчас к ним! Узнаю, жив ли еще мой брат. А то меня пугает эта зловещая тишина!
— Пойдешь в чужую супружескую спальню? — с притворным изумлением закатил глаза Рикарду. — Я был лучшего мнения о твоем воспитании.
— Я тоже до недавних пор считала, что ты и Родригу получили неплохое воспитание, — парировала Эстела. — Но как выяснилось, это далеко не так.
— А я-то тут при чем? — продолжал поддразнивать ее Рикарду. — Это Родригу взял в жены служанку. А я даже на дочери банкира не хочу жениться!
Эстела, не слушая его, решительно встала из-за стола, и тогда подал голос Тадеу:
— Да успокойся ты! Ничего с твоим братом не случилось. Дрыхнет после вчерашнего. Мы же оба видели, в каком свинском состоянии приполз он домой.
— А она? Что делает сейчас она? — не унималась Эстела.
— Кто? Жена Родригу? — подлил масла в огонь Рикарду, которого эта ситуация очень забавляла.
Его реплика достигла цели: Эстелу буквально затрясло от негодования:
— Никакая она ему не жена! От жены не убегают в первую же ночь после свадьбы. Запомни это на тот случай, если все-таки надумаешь жениться.
— Нет, упаси меня Бог! — замахал руками Рикарду. — Я-то думал, что первая брачная ночь — это нечто приятное. Но если Родригу вынужден был спасаться бегством, то мне и подавно не выдержать такой пытки.
Эстеле надоело его паясничанье, и она, не желая больше никого слушать, направилась к спальне Родригу.
Стук в дверь заставил Ниси вздрогнуть, но она быстро взяла себя в руки. Прикрыла одеялом разметавшегося на постели Родригу, поправила перед зеркалом прическу и отозвалась достаточно бодрым голосом:
— Входите!
Эстела вошла. Но как раз в этот момент Родригу повернулся на другой бок, одеяло сдвинулось, и Эстела получила возможность увидеть, что он спит в брюках и сорочке.
— Как ты это объяснишь? — указав рукой на спящего брата, спросила Эстела.
Ниси сделала вид, будто не поняла подтекста:
— Ну, вы же знаете, что Родригу в последнее время пристрастился к пьянству...
— Я знаю другое: он устроил этот фарс с женитьбой, чтобы отомстить Пауле и Лижии. А ты воспользовалась ситуацией в надежде получить доступ к нашим капиталам!
— Нет, мне не нужны ваши деньги, — жестко ответила Ниси. — Я просто люблю Родригу.
— Но он ведь даже не хочет спать с тобой! Как же ты представляешь вашу дальнейшую жизнь?
— Со временем у нас все наладится, — уверенно заявила Ниси, вызвав приступ гнева у Эстелы.
— Нет, на это не рассчитывай! Я не потерплю, чтобы мой брат и впредь мучился так же, как нынешней ночью. Ваш позорный брак будет аннулирован!
— Вы не вправе решать за Родригу. Это было его желание.
— Ничего, скоро он поймет, какую глупость совершил. А я и Тадеу подтвердим в суде, что ваш брак был фиктивным, потому что Родригу с тобой не спал.
Сказав это, Эстела вышла, а Ниси вновь заплакала.

Перед обедом к Медейрусам заявилась Марилу — узнать последние новости, и Эстела рассказала ей, как прошла первая брачная ночь Родригу и Ниси. Этот рассказ подслушала Сокорру и тотчас же позвонила Пауле:
- Я согласна помогать вам и дальше, если вы будете платить мне, как обещали вчера...
Паула подтвердила свое обещание, и Сокорру сообщила ей сенсационную новость.
— Ну, теперь твоей госпожой очень скоро стану я! — самонадеянно заявила Паула.
А Родригу между тем проспался и заглянул в столовую, где Марилу встретила его изумленным возгласом:
— Кого я вижу? Разве ты еще не уехал в свадебное путешествие?
— А ты, похоже, со вчерашнего дня отсюда не уходила? — проворчал в ответ Родригу, усаживаясь за обеденный стол.
— Будешь обедать один? Без супруги? — продолжала издеваться Марилу. — Она не хочет есть, потому что сыта любовью?
— Нет, она тоже проголодалась, — сказала, Эстела, увидев входящую Ниси.
Родригу поднял голову и оторопел: Ниси была одета в форму служанки.
— Это еще что такое? — закричал он. — Немедленно переоденься! Ты моя жена, а не служанка.
— Нет, я намерена по-прежнему нянчить Тэу, — ответила Ниси.
Эстелу это возмутило:
— А почему ты решила, что я доверю тебе своего сына? У него уже есть другая няня!
— Что ж, извините, — сказала Ниси и вышла.
Родригу последовал за ней.
Эстела заплакала:
— Что же мне делать? Как спасти семью?
Марилу промолчала, не зная, что посоветовать подруге. В тот вечер Родригу вновь ушел из дома и на сей раз не вернулся даже к утру. Паула, оповещенная Сокорру, решила воспользоваться удобным случаем и нанести удар сопернице. Пробравшись в дом через черный ход, она подкараулила Ниси в коридоре. Та была уже не в форме служанки, а в шелковом, вполне приличном платье, но Паула, тем не менее, сказала, ядовито усмехнувшись:
— А ты нисколько не изменилась! Тебя хоть в золото обряди, все равно будешь выглядеть как нищенка.
Ниси безуспешно попыталась уйти от нее в свою комнату — Паула преградила ей дорогу.
— Ты собираешься рассказать Родригу, что моя бабушка — негритянка? Пожалуйста! Я этого не боюсь, потому что жду ребенка от мужчины, который отказался провести с тобой первую брачную ночь! Ты банкрот и сама уже все понимаешь. Уходи из этого дома, пока тебя не выперли отсюда с позором.
Ниси ничего ей не ответила. Она знала, что Эстела уговаривает Родригу аннулировать брак, но он пока на это не решается. И в то же время не делает никаких попыток сблизиться с Ниси. Требует от домашних, чтобы те уважали в ней его жену, а оставшись с Ниси наедине, молчит, отворачивается от нее и вообще бежит из дома куда глаза глядят.
— Вообще-то я хотела поговорить с Родригу. Ты не знаешь, где он? — сказала между тем Паула, стремясь еще больше уязвить Ниси.
Но та неожиданно улыбнулась и ответила с вызовом:
— Знаю! Только тебе не скажу. Это наш семейный секрет!
Паула едва удержалась, чтобы не ударить ее.
Родригу пришел домой в середине дня — достаточно протрезвевший, но помятый, осунувшийся. Пожаловался на головную боль, Ниси дала ему таблетку. Он молча ее проглотил. Потом сказал:
— Пойду-ка я посплю.
— Нет, подожди, — остановил его Рикарду. — Мне хотелось бы с тобой поговорить, пока ты относительно трезв. Ниси, оставь нас, пожалуйста, ненадолго. Тут будет мужской разговор.
Ниси вышла из гостиной, но заявление Рикарду весьма заинтриговало ее, и она притаилась в укромном месте за шторой, откуда было хорошо слышно, о чем говорят братья.
— Ты дурно поступаешь с Ниси, — донесся до неё голос Рикарду. — Игнорируешь ее как женщину. А она любит тебя! Все было бы нормально, если бы ты на ней не женился. Но сейчас это выглядит просто как гнусное издевательство. Зачем тебе надо ее мучить?
— Да я вовсе не хочу ее мучить, — ответил Родригу. — Но и спать с ней не могу! Мне даже представить трудно, что между нами возможна сексуальная близость.
— Вот это да!.. — произнес потрясенный Рикарду. — Мне казалось, что Ниси тебя волнует как женщина… Зачем же ты в таком случае на ней женился?
— А я тогда вообще не думал о том, что мне придется жить с ней в одной спальне, - признался Родригу.
— Так, может, Эстела права - надо расторгнуть этот брак?
— Нет, я пока не готов...
Ниси потихоньку вышла из укрытия и поехала в свой родной бедняцкий квартал.
— Погадай мне, пожалуйста, - попросила она мать. — Хочется узнать, что меня ждет впереди.
— Я и без карт могу это сказать, — с горечью произнесла Алзира. — Что посеешь, то и пожнешь... Зло, которое ты чинила другим, вернулось к тебе.
— Мама, не надо, мне и так больно, — взмолилась Ниси. — Ты все же раскинь спои карты и скажи, полюбит ли меня когда-нибудь Родригу.
Алзира тяжело вздохнула и принялась тасовать колоду. Ниси и Аугусту замерли в ожидании.
Казалось, целая вечность прошла, прежде чем они услышали:
— В прошлом на твоей совести — смерть...
— Это неправда! — вскрикнула Ниси. — Сеньор Эдуарду умер, потому что застал Паулу с Рикарду...
— А кто его послал в сад? - спросила с укоризной Алзира.
— Ладно, ты не отвлекайся, - одернул жену Аугусту. — Что было, мы знаем. Говори, что будет!
- Будущее твое темно, — обернулась к Ниси Алзира. — Мужчина, который рядом с тобой, принесет тебе много неприятностей.
— А поточнее не можешь сказать?
Алзира вынула еще несколько карт из колоды.
— Другой мужчина, который тоже рядом... — Она внезапно осеклась, лицо ее перекосилось от ужаса.
— Мама, что ты там увидела? — встревожилась Ниси. — Кто этот другой мужчина? Жулиу? Неужели я и от него должна ждать беды?
— Нет-нет, — переводя дух, сказала Алзира. — Вероятно, тот мужчина и есть Жулиу... Просто он очень страдает, и карты это подтверждают.
— Но как же мне быть с Родригу? Ты ничего конкретного не сказала, — напомнила ей Ниси.
— А что скажешь, если тут сплошной мрак?..
— Я знаю, что тебе надо делать, — внезапно произнес Аугусту. — Оставайся-ка ты, дочка, дома! Никакая любовь не стоит таких унижений.
Ниси с благодарной нежностью обняла отца.
— Спасибо, папа. Ты всегда меня поддерживал, что бы ни случилось. Может, я однажды и последую твоему совету, но сейчас еще не время. Мне надо пройти этот путь до конца.
— Ну что ж, дай Бог тебе сил, — сказал ей Аугусту.
Алзира же смахнула украдкой слезу. Вдвоем они вышли проводить Ниси во двор, и тут она вдруг пронзительно закричала:
— Это он! Я его узнала!
— Кто? — подбежал к ней вернувшийся с работы Луис-Карлус. — Кто тебя напугал?
— Лысый тип, который лез в спальню Тэу. Он побежал туда.
Луис-Карлус не раздумывая помчался вслед за бандитом, но не смог его догнать.
Алзира за все это время не проронила ни слова, зато Аугусту говорил без умолку:
— Опять этот лысый! Он все время вертится возле  нашего дома. Надо звонить в полицию!
— Полиция его уже ищет,— сказала Ниси. — Только не знает, что его надо ловить здесь, в нашем квартале.
— А ты уверена, что это один и тот же человек? — спросил Луис-Карлус.
— Да, я его узнала. И это мне кажется особенно странным. В доме Медейрусов он выбрал именно ту комнату, в которой была я. И здесь мы опять с ним столкнулись... Неужели он выслеживает именно меня?
— Знаешь, дочка, я сам отвезу тебя к Медейрусам, — сказал Аугусту. — Так нам всем будет спокойнее.
Доставив Ниси в ее новый дом, он заодно решил поговорить с Родригу — благо, тот еще никуда не ушел и выглядел достаточно трезвым.
Аугусту отозвал его в сторону и сказал:
— Судя по всему, ваш брак с Ниси нельзя назвать удачным. Поэтому я прошу вас: не унижайте мою дочь, а лучше сразу с ней разведитесь.
Родригу не понравились слова тестя.
— Мои родственники приняли Ниси не слишком радушно, однако ее здесь никто не унижает. Что же касается меня лично, то я постараюсь быть к ней более внимательным. И надеюсь, постепенно у нас все наладится.
Аугусту воспринял его слова с недоверием, и Родригу, желая выглядеть более убедительным, тотчас же позвал Ниси и предложил ей пойти вместе с ним в ресторан. Она просияла от счастья, а растерянный Аугусту лишь недоуменно пожал плечами. В ресторане, правда, Родригу снова много пил, но при этом оживленно разговаривал с Ниси, и домой они вернулись вместе.
А чуть позже, устраиваясь рядом с ним в постели,  и Ниси решила, что настала пора превратить этот брак из фиктивного в реальный.

Глава '18

Родригу собирался на совещание в Рио-де-Жанейро. Ехать недалеко, но хлопот там будет порядочно — им предстояло обсудить весьма сложные вопросы,  касающиеся сбыта товаров их фирмы.
Ниси смотрела на озабоченного Родригу и сожалела, что ничем не может ему помочь. Когда она узнала, что вместе с Родригу едет и Паула, она вконец расстроилась. Ей было горько, что эта женщина завоевывает ее мужа не только своим женским обаянием, но и деловыми качествами.
— Ты думаешь, Паула что-то смыслит в деле продажи? Зачем ты берешь ее с собой? Прикажи ей остаться, — принялась уговаривать Родригу Ниси.
Родригу иронически посмотрел на жену — он терпеть не мог, чтобы вмешивались в его дела, а уж Ниси не должна в них вмешиваться ни при какой погоде.
— Паула — полномочный представитель совладельца фирмы, приказывать ей я не имею права, — сухо отрезал он. — Она хочет научиться продавать и поэтому едет.
— Она хочет быть рядом с тобой и едет поэтому, — настаивала Ниси.
— Позволь мне самому разобраться с Паулой, — холодно проговорил Родригу, — или ты горишь желанием оттаскать ее за волосы, как, очевидно, поступали твои товарки?
Ниси вспыхнула и замолчала. Ей было смертельно обидно, что Родригу, такой образованный, такой воспитанный, может обращаться с ней так грубо и неделикатно. Он унижал ее, а она только потихоньку плакала.
Отговорить от поездки Паулу попыталась Тереза. Она считала, что при беременности не стоит ездить туда-сюда, а тем более без особой необходимости.
Паула насмешливо смотрела на мать — ну надо же быть такой простодушной гусыней! Да ее кто хочешь вокруг пальца обведет!
— Неужели ты до сих пор ничего не поняла? — проговорила она небрежно. — Я как раз и еду для того, чтобы использовать свой шанс и, наконец, от него забеременеть.
— Как? — осеклась Тереза. — Ты хочешь сказать...
— Ну да, я блефую, — усмехнулась Паула.
— И до какой же поры ты будешь блефовать? Ведь очень скоро твой обман выплывет наружу, — растерянно предположила Тереза.
- Сейчас я быстренько приму меры. Удача на моей стороне, — победно провозгласила Паула.
— А если нет? — твердила свое дотошная Тереза.
— К моим услугам миллион несчастных случайностей, при которых теряют ребенка, — заявила Паула и хлопнула дверью.
В Рио после целого дня малопонятных и малоинтересных для Паулы разговоров, от которых у нее только разболелась голова, она, наконец, оказалась у себя в номере, приняла душ, принарядилась и с удовлетворением оглядела себя в зеркале. Потом Паула спустилась в бар. И не ошиблась. Именно там и разряжались после рабочего дня мужчины. Она сразу же подошла к стойке и заняла место напротив Родригу.
В этот вечер Паула была особенно хороша, и Родригу не мог не отдать ей должное.
— Хочешь, я закажу сок, разжигающий страсть? — прошептала она, глядя на него со значением.
У слегка подвыпившего Родригу голова сразу пошла кругом. Все ему показалось возможным, все доступным.
— Ну что ж, закажи, — согласился он.
И Паула поняла, что удача, в самом деле, на ее стороне. Тадеу грустно наблюдал за маневрами Паулы. Вот уж кого он не любил, так это ее. Он чувствовал, что она близка к победе, и ему было очень жалко Ниси. В конце концов, он не выдержал, пошел и позвонил ей.
— Если ты не хочешь потерять мужа, приезжай немедленно, — сказал он.
Услышав такое от Тадеу, Ниси растерялась. Она боялась, что потеряет мужа в том случае, если приедет. Недавний разговор еще не выветрился у нее из памяти. Она боялась сделать неверный шаг, рассердить Родригу. Потом вспомнила, что поехать в Ангра дос Рейс советовала ей и Клотильда. Значит, в таком ее поступке не будет ничего постыдного, значит, так поступают и дамы из высшего общества. Как ни странно, но это соображение стало для Ниси решающим, она спустилась вниз, села в машину и поехала.
Когда она вошла в номер Родригу, он был один.
— А где Паула? — невольно спросила она.
— Я ее выставил, точно так же как выставлю и тебя, — разъярившись, ответил Родригу. — Ты что, вздумала за мной шпионить? Только посмей таскаться за мной по пятам! Я сказал, что это мои проблемы.
— И мои тоже, — твердо ответила Ниси.
— Это я вижу, и оставь их при себе. Делать из себя посмешище я не позволю. Немедленно возвращайся домой, иначе...
Ниси попыталась обнять мужа, приласкаться к нему, обещая ночь, полную нежности и любви. Но Родригу, который чувствовал себя героем, устояв перед соблазнявшей его Паулой, не собирался сдаваться Ниси, которая ничуть его не волновала. И он еще раз резко приказал ей отправляться домой.
Несчастная Ниси, глотая слезы, спустилась вниз как побитая собачонка, села снова в машину и почувствовала, что победа осталась за соперницей.
То же самое почувствовала и Паула, которая видела, что Родригу не оставил ночевать и приехавшую Ниси тоже. И тут же решила еще раз попытать удачи. Родригу наговорил ей много неприятного, но Паула была не из тех, кто из-за обиды отказывается от намеченной цели. Куда лучше добиться ее, а потом отомстить. И она вновь постучалась в номер к Родригу. Тот с раздражением открыл дверь, но, увидев не Ниси, а Паулу, невольно расплылся в улыбке. И хотя лицо его тут же стало суровым, Паула вздохнула с облегчением.
— Нет смысла выгонять меня, — предупредила она, проскальзывая в номер, — я все равно не уйду.
Родригу, вздохнув, нехотя ответил:
— Не будь так уверена в себе. Не думай, что все будет по-твоему.
— Это ты мне уже говорил. И даже говорил, что я очень доступная женщина.
— Так оно и есть, — подтвердил Родригу, и глаза его слегка затуманились от подступившего желания.
— Ну так и воспользуйся моей доступностью, любовь моя, воспользуйся ею.
Пухлый пунцовый рот Паулы приоткрылся, гибкие смуглые руки легли Родригу на плечи, он почувствовал прижавшиеся к нему бедра и готов был уже впиться в этот дразнящий рот, в податливое шелковистое тело, как вдруг раздался оглушительный стук в дверь.
— Родригу, Родригу, — раздался мужской голос, — это я, Тадеу, мы еще не обсудили с тобой программу на завтра.
— Черт побери, — выдохнул Родригу и, оттолкнув Паулу, пошел открывать дверь.
На другой день к вечеру совещание окончилось, и все разъехались по домам. Как ни боролась Паула за свое •счастье, удача все-таки оказалась не на ее стороне. Возвращалась она домой взвинченная, в страшном раздражении, но и дома ее не ожидало ничего хорошего. Именно в этот день и разразился страшный скандал, грозивший уничтожить ее отца, Руя Новаэса. Уничтожить или упечь за решетку, что для банкира было одинаково гибельно. Конраду, воспользовавшись документами, предоставленными ему Фреду, опубликовал в своей газете статью, вскрывающую махинации Новаэса с детским питанием: подкупив городских чиновников, он снабжал городские школы завтраками по завышенным ценам. Скандал грозил быть грандиозным.
Новаэс рвал и метал. Он искал виновника утечки информации, и искал недолго. Сопоставив все факты, он быстренько вычислил Терезу и пришел в страшную ярость.
— Предательница! — орал он на нее. — Вон из моего дома! Чтобы духу твоего не было! Я тебя уничтожу!
Перепуганная Тереза и впрямь опрометью бросилась бежать от разъяренного мужа. Его она боялась смертельно, так что, вернувшись домой, Паула нашла опустевший дом и отца, мрачного, как грозовая туча. Она не слишком была привязана к матери, но своим изворотливым, как у отца, умом мгновенно сообразила, как невыгодно им обоим ее отсутствие.
— Ты перевел на мать чуть ли не все свое состояние. Теперь она может этим воспользоваться против тебя же, — заявила она отцу.
— Эта мокрая курица? — пренебрежительно бросил он. — Да никогда в жизни.
— У мокрых куриц бывают толковые советчики. И  чем дольше она будет где-то шататься, тем больше шансов, что они у нее появятся. Надо ее отыскать, и немедленно!
— Я не думал, что она действительно убежит, - буркнул Руй. — Она оказалась еще дурнее, чем есть на самом деле.
Он и сам понимал, что дочь права, и уже думал, как вернуть домой Терезу. Тереза сразу же побежала к Фреду, надеясь, что он ее приютит у себя. Но Фреду популярно объяснил, что никак не может поселить у себя замужнюю женщину, что таким образом они вдвоем окажутся в эпицентре скандала, тем более что в статье речь идет и о ней, так как фактическим владельцем фабрики детского питания является именно она, Тереза Новаэс.
Тереза перепугалась еще больше. Подписывая бумаги, она просто-напросто подчинялась мужу, которого смертельно боялась. Она ни разу не задумалась о последствиях, к каким это может привести. И сейчас, в сущности, она боялась совсем не тюрьмы или штрафов, она боялась общественного мнения, которое свяжет ее в одно целое с человеком, которого она не любила и с которым старалась не иметь ничего общего. Но теперь ее сочтут такой же мошенницей, как Руй. Эта мысль ее больно ранила.
- Посоветуй, Фреду, что же мне делать? — попросила она. — Не ночевать же мне на улице.
— Если хочешь раз и навсегда отделаться от мужа, я советую тебе поселиться у матери. Пусть все, наконец, узнают, что ты дочь Апаресиды.
— Нет! Нет! Что ты! — испуганно отказалась Тереза. — Никто не должен знать, что я дочь негритянки.
Элена, увидев, в каком состоянии находится Тереза, увела ее к себе и предложила пожить некоторое время у нее. Тереза приняла ее предложение со слезами благодарности.
Элена рассказала Терезе, желая ее утешить, что и у них под кровом нет ни покоя, ни мира. Тетя с матушкой без конца воюют с Горети. А у Горети свои несчастья — на днях Симони вернулась из коллежа вся в слезах. Эстела Медейрус со своей подругой пришли к ней в коллеж и устроили там скандал. Эстела обвиняла ее в пристрастии к старикам и обозвала извращенкой и шлюхой.
Тереза только головой покачивала, слушая Элену, — чужие несчастья не утешали ее, слишком горьки были собственные. Вернувшись домой после поездки, Тадеу, наконец, решил поговорить с Эстелой. Решился, но, разумеется, не стал говорить сразу. Однако разговор этот, как видно, стал неизбежностью, потому что днем к нему в кабинет вбежала разъяренная Горети, рассказала, что случилось в его отсутствие в коллеже у Симони, и заявила:
— Если ты не расскажешь Эстеле, что у тебя есть дочь, то я это сделаю сама!
Целый день Тадеу собирался с духом. Он очень любил Эстелу, но не знал, чего от нее можно ждать, ведь она стала такой нервной после смерти отца, так переживает из-за своих братьев. Но и мучить ее неизвестностью он тоже не собирался. И за Симони ему было больно и обидно. Вечером, как только они остались наедине, Тадеу  осторожно начал:
— Знаешь, Эстела, мне нужно с тобой серьезно поговорить.
— О чем? — тут же гневно вскинулась она. — Что ты бросаешь меня и женишься на своей нимфетке?!
— Я никак не могу на ней жениться, — смиренно возразил Тадеу, — ведь она — моя дочь.
Эстела на миг замерла — чего-чего, а такого поворота она не ожидала.
— Ты хочешь сказать, что Горети была твоей женой? — растерянно спросила она.
— Нет, но какое-то время мы с ней жили вместе, она работала медсестрой, а я в лаборатории. Но я не любил ее и дал ей денег на аборт.
И тут Эстела яростно набросилась на мужа. Она ругала его, но совсем не за то, в чем винил себя сам Тадеу, — ругала за подлую дурацкую скрытность, которая выставила ее в глазах всех полной дурой и идиоткой, из-за чего она опозорила и себя, и его, и ни в чем не повинную Симони!
Долго бушевала Эстела, не в силах примириться с тем, как подставил ее Тадеу, выставив на посмешище, заставив ревновать.
Тадеу смиренно и покорно пережидал, когда кончится  семейная буря. Он все время повторял: «Я ведь так люблю тебя, Эстела. Прости меня». И Эстела понемногу успокоилась.
— Собирайся, мы едем к Горети, — скомандовала она. — Я хочу покончить с этой безобразной историей!
Вздохнув, Тадеу поднялся. Он не знал, что скажет Горети Эстела, но не сомневался, что жена его — благородная женщина.
Тадеу не ошибся. В доме Горети смущенная Эстела попросила прощения и у матери, и у дочери.
- Мне так стыдно, — сказала она, — поверьте, мной владели совсем другие чувства. Мне бы очень хотелось помочь Симони получить хорошее образование.
Горети была растрогана искренностью Эстелы — не всякая женщина поступила бы так на ее месте. Но одалживаться она тоже не любила, поэтому ответила сдержанно:
— Благодарю вас за вашу доброту, но ведь до сих пор я как-то справлялась.
— Прошу вас, не отказывайтесь, я от чистого сердца, — настаивала Эстела. — А вы очень красивая и мужественная женщина.
Тадеу, слушая их, чувствовал себя счастливым, впервые за много лет все тайные беспокойства оставили его. Он не ошибся в выборе, его Эстела была достойна любви.

Глава 19

По возвращении из поездки смятение Родригу только усилилось. Он злился на Ниси, злился на себя. Паула раздражала его теперь куда меньше. Она виделась ему соблазнительной, влюбленной, но ее предательство было слишком живо у него в памяти и пока мешало поддаться ее чарам. Но он чувствовал, что слабеет, и поэтому злился в первую очередь на Ниси, которая не сумела влюбить его в себя, оградить от искушения вновь очертя голову броситься к Пауле.
Приехав из Рио, Родригу даже не пошел домой повидаться с Ниси, а отправился прямо в офис. Он хотел наказать жену, дать ей почувствовать, что он ею недоволен. Но мало-помалу его охватило раскаяние. Он знал, что несправедлив к ней, что она по-настоящему ему предана, что сейчас она очень страдает. В общем, он сменил гнев на милость и решил пораньше уйти с работы, чтобы вечер провести с женой.
Паула, которая очень внимательно следила за Родригу, мгновенно уловила перемену в его настроении. И когда тот уже уходил, внезапно закатила глаза, приложила руку к сердцу, дыхание у нее стало прерывистым, и она потеряла сознание.
Перепуганный Родригу бросился к ней, потом к телефону, чтобы вызвать «скорую помощь». Потом он позвонил Ниси, сказал, что поедет вместе с Паулой в больницу, так как ей стало плохо, очевидно, из-за беременности.
Ниси мгновенно поняла, что не может оставаться в бездействии. Она была в курсе перемен в доме Новаэса в связи со скандалом, поднятым газетами. Знала, где находится Тереза, и позвонила ей, сообщив, что Паула в больнице, предложила поехать туда вместе. Тереза, разумеется, согласилась. Она беспокоилась о здоровье дочери и ни в чем не могла отказать Ниси.
Когда они приехали в больницу, Паула уже пришла в себя. В приемной сидели Руй и Родригу, а Паула истерически кричала на врачей, запрещая подходить к ней и прикасаться.
— Успокой свою дочь, — буркнул Новаэс Терезе.
Тереза, прекрасно понимая причину истерики Паулы, подошла к ней, ласково поцеловала и стала уговаривать.
— Тебе вредно волноваться, девочка, сейчас мы поедем домой, к тебе придет наш домашний доктор и сразу поймет, в чем тут дело.
Паула мгновенно сообразила, что мать предлагает ей самый достойный выход из создавшейся ситуации, и с плачем прижалась к ней, изображая маленькую испуганную девочку.
— Ты можешь вернуться домой, Тереза, — процедил сквозь зубы Руй, — ты нужна нашей дочери.
Он был рад, что легко и бесхлопотно заполучил обратно Терезу, которую так неосмотрительно выгнал из дома. Тереза снова почувствовала себя в западне, но что она могла поделать? Ей было очень жаль Паулу, она не могла ее оставить.
Ниси внимательно наблюдала за всеми участниками больничной сцены — она видела, что они разыгрывают какую-то комедию, и, возможно, не улавливая всех оттенков и нюансов, поняла главное: Паула не беременна. Это открытие принесло ей большое облегчение.
Руй со свойственной ему грубостью заявил врачам, что они ни черта в своем ремесле не смыслят и поэтому он немедленно забирает дочь домой. Посадил Паулу с Терезой в машину и уехал.
Родригу с Ниси тоже поехали домой, и дорогой Ниси поделилась с мужем своим открытием.
— Паула не беременна, — сказала она, — я уверена в этом.
— Ты что, врач? — злобно огрызнулся Родригу.
— Я не врач, но и не полная дура, — парировала Ниси. — Если бы она была беременна, она беспокоилась бы за ребенка и просила у врачей совета и помощи. Она сама бы хотела, чтобы ее осмотрели, а не устраивала истерики.
Как ни неприятно было это сознавать Родригу, похоже, Ниси была права. Во всяком случае, зная коварство Паулы, она вполне была способна и на такое, и ему тем более сделалось обидно, что любая баба может оставить его в дураках, и он только наорал на Ниси.
Когда они подъехали к дому, разобиженная, расстроенная Ниси заявила, что у нее урок с Клотильдой и отправилась к ней.
Она хотела посоветоваться, что ей делать дальше, как себя вести, как поступить. Клотильда вызывала у нее доверие, и вдобавок она знала, что прилично, а что нет. Клотильда симпатизировала Ниси и жалела ее. Она видела, как та страдает и мучается, и от души хотела помочь.
— Почему бы тебе самой не поговорить с обманщицей? — предложила она после некоторого раздумья. — Мне кажется, ты должна сорвать с нее маску.
— Что ж, прекрасная мысль, — обрадовалась Ниси.
Ниси, поблагодарив Клотильду, отправилась в особняк Новаэсов, решив ковать железо, пока горячо. Когда Ниси появилась в холле особняка, поднялась по лестнице и решительно направилась к спальням, Тереза преградила ей дорогу.
— Пусти! Ты же знаешь, что я могу сделать, — угрожающе произнесла Ниси, и Тереза отступила.
Руй тут же стал спрашивать Терезу, чем ей грозила Ниси, но Тереза постаралась переключить его внимание на Паула.
- Мы должны обезопасить нашу девочку от этой свирепой тигрицы, — сказала она.
Руй не сомневался, кто из двух враждующих соперниц тигрица, и лишь хмыкнул. Паула только что призналась ему, что не беременна, и это его обрадовало. Но, разумеется, он всегда был готов постоять за свою дочь и стал прислушиваться к тому, что происходило в спальне.
К своему изумлению, Ниси обнаружила возле томно лежащей на постели Паулы сидящего Родригу. Это зрелище переполнило чашу ее терпения.
— А ну вылезай из постели, лживая тварь! — закричала она. — И тебе здесь тоже делать нечего! — рявкнула она на Родригу.
Не ожидавшая такого сюрприза Паула занервничала.
— Я не обязан... — начал было Родригу.
— Обязан, — оборвала его Ниси, — ты мой муж, а эта дрянь дурит тебе голову, притворяясь беременной!
Родригу открыл было рот, чтобы защитить Паулу, но тут порога прогремел голос Новаэса:
— Хотел бы я знать, что делает в спальне моей дочери эта шлюха?
Такого уже не мог стерпеть и Родригу, с Новаэсом  у него были свои и давние счеты.
— Придержи язык! — повысил он голос. – Она моя жена, и я требую к ней уважения.
Родригу взял Ниси под руку и повел ее к двери. Ниси выступала гордо, как королева. Из очередного раунда она все-таки вышла победительницей.
— Что ты наделал, папа? — зарыдала Паула. - Если бы не ты, они бы сейчас поссорились. Еще немного, и Родригу был бы мой...
Но Ниси недолго чувствовала себя королевой-победительницей. Перед большим новосельем Эстела устроила маленькое, для своих, и пригласила на него семейство Горети. Ей хотелось загладить все ссоры, все распри, — в новом особняке все должны были быть счастливы. Аугусту, который работал теперь у Америку, привез их. Хозяева отправились наверх в гостиную, а он вниз, на кухню навестить своих старинных знакомых. Тут Тиана и познакомила его с садовником Медейрусов Жозиасом. Тот, между прочим, стал жаловаться, что Ниси его недолюбливает. Аугусту захотелось загладить вполне возможную резкость Ниси, ведь характерец у его дочки был не дай Боже! — и он пригласил Жозиаса к себе в гости на следующий день, желая расположить его и смягчить.
Когда Алзира увидела, какого гостя привел Аугусту, ей стало плохо. Сердце ее не выдержало, она почувствовала, что теряет сознание, но все-таки кое-как справилась с собой, накрыла на стол, подала обед, а сама сидела бледная, не в силах проглотить ни куска, пока мужчины ели и болтали о всяческой ерунде.
Разумеется, Аугусту не мог не заметить поведения жены и решил спросить ее, что с ней такое происходит, но только после того, как проводит после обеда Жозиаса. Когда они шли с Жозиасом, то повстречали Бруну, который с удивлением отметил, что Аугусту водит дружбу с тем самым человеком, который пытался отнять у него  камеру.
«Ну и тип, — подумал про себя Бруну, — просто мурашки по коже бегут».
Однако когда Аугусту вернулся домой, Алзиры там не было. Ни слова не сказав, она куда-то исчезла, и Аугусту забеспокоился еще больше.
Алзира тем временем побежала к Горети. Гнал ее смертный ужас, и она торопилась к ней затем, чтобы попросить взаймы денег. Она надумала уехать куда-нибудь далеко.
Выслушав ее план, Горети его не одобрила.
— Это не решение твоих проблем, — сказала она. —   И я тебе не дам никаких денег. Ты должна все рассказать Аугусту и Ниси. Только так ты обретешь покой и возможность жить по-человечески.
— Какой же будет у меня покой, если я собственными руками разрушу всю свою жизнь, — заплакала Алзира.
— Я уверена, твои близкие поймут тебя, — настаивала Горети. — Не стоит думать о них так плохо, как ты думаешь. Бери пример с Тадеу. Сколько у нас было неприятностей, пока он молчал. А как только поговорил с Эстелой, все наладилось. Эстела даже приглашает Симони в гости.
Она долго уговаривала Алзиру, и, наконец, та решилась. Позвонила Аугусту и Ниси и пригласила их к Горети.
В ее небольшой уютной гостиной Ниси и узнала правду о себе и своей судьбе.
— Вашего садовника, лысого соглядатая, зовут не Жозиас, а Жетулиу, и он твой отец, Ниси, а я твоя мать, — начала Алзира.
Ниси побледнела и взялась за сердце, умоляюще глядя на Аугусту. Аугусту обнял ее и, хотя сам был потрясен не меньше дочери, тихо сказал:
— Погоди, не волнуйся, дочка, давай дослушаем все до конца. Почему же ты не сказала нам сразу правду, Алзира?
— Я не могла... Я боюсь его, боюсь тебя, Аугусту, и тебя, Ниси, тоже боюсь... Жетулиу страшный человек, настоящий убийца. Его посадили в тюрьму на двадцать лет. Когда мы с ним встретились, мне было всего-навсего пятнадцать, он запугал меня, заставил работать проституткой, красть, а потом он убил человека, долго скрывался, но его все-таки поймали... Я тогда была беременна, и он хотел все свалить на меня... Но я ему не поддалась, и его посадили на двадцать лет. Я отдала тебя в сиротский приют, Ниси, потому что боялась, как бы он не нашел меня и что-нибудь с нами не сделал. Я и сейчас этого боюсь. Прости меня, Ниси...
Ниси сидела как каменная. Ей было трудно смириться с такой жуткой, с такой чудовищной правдой. Она еще помнила свои приютские беды, помнила и суровость матери впоследствии и не могла, не хотела ее простить...
Не мог справиться с шоком и Аугусту. Ему показалось, что всю прожитую им с женой жизнь вмиг разметала и разнесла буря и теперь он стоит на пепелище, а рядом с ним эта чужая сгорбившаяся женщина.
Алзира поняла, что осталась один на один со своей беспросветной бедой, и заплакала еще горше. Но все-таки, как ни странно, Горети оказалась права, ей все равно стало легче. Мало-помалу слезы высохли, и она гордо выпрямилась — если близкие способны винить ее за то страшное несчастье, в какое она попала совсем несмышленой девчонкой, ее, которая потом была и преданной женой, и хорошей матерью, то это их проблемы. По большому счету, она с лихвой расплатилась за все свои грехи, и теперь ей не в чем было себя винить. И если Жетулиу расправится с ней, то умирать ей будет легко, она оставит за плечами честно прожитую жизнь.
Нанесенные раны затягиваются не быстро. Рана, нанесенная Алзирой мужу и дочери, была слишком глубока, чтобы они сразу могли от нее оправиться и увидеть за своей болью ее боль. Пока каждый справлялся со своей. И еще недавно близкие люди разошлись как чужие. Ниси попыталась поговорить с Жозиасом, ей казалось, что, побеседовав с ним, она обретет в нем близкого человека и избавится от своего страха перед ним.
— Выходит, Алзира никогда обо мне не рассказывала? — недовольно спросил он.
— Она даже не рассказывала, что она -— моя настоящая мать, — подтвердила Ниси. — А ты, почему ты не взял меня из приюта?
Жозиас издевательски поглядел на нее.
— А ты хотела, чтобы я с орущим младенцем на руках бегал от полиции? Скажи спасибо, что я двадцать лет тебя не трогал, а теперь если ты не отвалишь мне кучу денег, машину и пистолет, то эта сука, твоя мать, мне за все заплатит!
Ошеломленная услышанным, Ниси уже не хотела больше никаких разговоров, она вышла, глотая слезы, и вернулась в особняк Жордан.
— Я тебя понимаю, мамочка, — прошептала она и с рыданием приникла к Алзире.
— Мы вдвоем, мы с ним справимся, дочка. Вот увидишь, мы справимся, — шептала ей в ответ Алзира. А Ниси рыдала безудержно, чувствуя, что уже никогда, никогда ей не выбраться из этой ямы.
Дурные вести разносятся быстро. Скоро уже все жители квартала знали историю несчастной Алзиры. Но осуждали скорее Аугусту за то, что тот не спешит вернуть жену в дом. Соседи любили ее, уважали. А если натерпелась она смолоду горя, то пожалеть ее нужно, а не судить.
Но Аугусту трудно было смириться с тем, что у его жены, с которой он столько лет прожил душа в душу, оказалось такое постыдное прошлое. Может быть, знай об этом он один, он бы и не стал обращать на это внимание, но теперь, когда о нем знали буквально все, ему казалось, что он должен реагировать как-то особенно, должен осуждать Алзиру, хотя бы ради детей.
В сердце его не было осуждения, а одна только боль и страдание, он проводил ночи без сна, не зная, на что решиться.
Наконец, Ниси, не в силах больше мучиться, пришла к отцу и сказала:
— Идем, папа, и заберем маму домой.
— Но ведь есть же какие-то правила, принципы, порядок, — попытался возразить Аугусту.
— Только один порядок, только один принцип, только одно правило — любовь, — ответила Ниси.
И Аугусту, понурившись, побрел за ней к дому Горети.
— Пойдем домой, Алзира, что-то ты загостилась, — сказал он жене, торопливо вытиравшей набегающие на глаза слезы.
— Да, да, загостилась, — согласно кивнула она и пошла к двери, даже позабыв попрощаться с Горети.
у  Горети смотрела им вслед с понимающей, полной сочувствия улыбкой — им придется нелегко, этим троим, но все-таки они поняли: невозможно не быть вместе.

Глава 20

Эстела спешила с большим новосельем, его нужно было  отпраздновать до Рождества. Рождество — семейный праздник, все встречают его дома. Посоветовавшись с Родригу, она решила не приглашать Новаэсов. Может быть, она и пригласила бы их, несмотря на скандал, но Паула опять разозлила Родригу. 
Стоило ему прийти в офис, как она ему заявила:
— Ну и женушку ты себе подобрал: отец — преступник, мать — шлюха. Не советую тебе иметь от нее наследников, все пороки передаются с генами.
— Генетикой занялась, — не остался в долгу Родригу, — тогда понятно, в кого ты такая бесстыжая. Спасибо, что напомнила, теперь я уж точно буду держаться от тебя, и от твоего потомства подальше.
Паула криво усмехнулась, она не ожидала, что сказанное тут же обратится против нее. Много обид она простила Родригу, но больше спускать не собиралась. На новоселье она решила устроить Родригу Медейрусу большой скандал. И будто почувствовав это, Родригу отказался приглашать своего компаньона и его официально представителя.
Но Новаэсам бесстыдства и в самом деле было  не занимать. Они явились без приглашения.
Растерянная Эстела замялась на секунду.
— Мы, кажется, вас... — начала она.
— Что, прогонишь? — с веселой свирепостью осведомился Руй, и, разумеется, она провела его в гостиную.
Нарядная, убранная цветами гостиная располагала к веселью и приятным разговорам. Клотильда, сидевшая в уголке, с тихим вздохом вспоминала былое. А Элизинья, утешаясь, все прикладывалась и прикладывалась к аперитивам, которыми обносили гостей. Клотильда с беспокойством посматривала на сестру. В последнее время та стала злоупотреблять спиртными напитками и зачастую в конце вечера выкидывала что-то такое, о чем Клотильда на следующий день не могла вспомнить без ужаса. «Что за вечеринка без безумства?» — заявляла в ответ на упреки Элизинья. Похоже, и сегодня будет безумство, и не одно. Зато кто радовал Клотильду, так это ее ученица. Ниси держалась раскованно и непринужденно, смотрела на всех с милой любезной улыбкой, которая очень ее украшала.
Она была изящно одета, и на шее у нее, привлекая всеобщее внимание, сияло удивительной красоты колье. Выдержала Ниси и труднейший экзамен: к ней подошла Паула, чье присутствие уже само по себе было вызовом для бедной Ниси, — и с небрежным видом одобрила колье.
— Недурная штучка.
- Фамильная, — сияя улыбкой, ответила Ниси, — муж подарил.
Клотильда присудила высший балл своей ученице и внутренне зааплодировала: «Молодец! Поставила выскочку на место!»
Паула тоже поняла, что сопернице за эти несколько дней удалось укрепить свои позиции, и она поклялась, что немедленно ее уничтожит. В запасе у нее была козырная карта: смерть Эдуарду, в которой она безусловно считала повинной Ниси, и она приготовилась пустить ее в ход.
Подозвав к себе Сокорру, она шепнула:
— Как только придет Рикарду, я уведу его и Ниси наверх, спустя три минуты ты скажешь Родригу, что его зовет жена.
Сокорру закивала. По природе своей она была страшной интриганкой и, почувствовав атмосферу скандала, которая благодаря Пауле уже витала в воздухе, готова была делать что угодно. К тому же Паула всегда щедро благодарила ее за услуги.
Все пошло по задуманному, Паула увела Рикарду и Ниси наверх, в спальню, и заявила, что хочет поговорить о смерти сеньора Эдуарду. Ниси побледнела, но Рикарду, сжав кулаки, процедил сквозь зубы:
— Да, мы виноваты все втроем! Но говорить тут больше не о чем! И если ты произнесешь хотя бы слово, то всерьез пожалеешь об этом! Посмей только испортить нам праздник!
Лицо его выразило такую ненависть, что Паула невольно оробела. Злобное и испуганное выражение очень испортило ее хорошенькое личико, и вошедший Родригу сразу отметил, как подурнела Паула и как похорошела Ниси.
— Ты звала меня? — спросил он, обращаясь к жене. - Что у вас тут происходит?
Если бы не уроки Клотильды, Ниси непременно бы растерялась, ведь она не звала Родригу, и в его появлении снова был виден злобный умысел Паулы. Но Клотильда учила ее всегда сохранять самообладание, не говорить лишнего и стараться все повернуть в наиболее благоприятную для себя сторону.
— Звала, — сказала она нежно, — и вот видишь, позвала еще и Паулу, и Рикарду. Я хочу сказать, что очень люблю тебя и если что-то делала, плохое или хорошее, то делала ради тебя. И еще мне кажется, что наше новоселье — это прощание с прошлым, и у каждого из нас есть возможность начать новую и очень счастливую жизнь.
— Молодец, Ниси, я тоже так думаю, — поддержал невестку Рикарду.
Разозленная Паула вылетела, хлопнув дверью.
— Не зря я не хотел приглашать их, — сухо сказал Родригу, — ты сделала благородный жест, Ниси, но эта порода не понимает благородства.
Услышав такую похвалу из уст мужа, Ниси почувствовала себя на седьмом небе, а ей-то казалось, что она навсегда останется парией.
Втроем они спустились вниз — грозовые тучи скандала рассеялись, в зале сияли лишь праздничные огни. Ниси хотелось петь, танцевать. Родригу подхватил ее, и они накружились по залу в вальсе.
Бруну с удовольствием снял на видеокамеру, как танцует с мужем счастливая Ниси. Снял ее и еще раз, улыбающуюся, с затрудненным дыханием после быстрого танца. Ниси отмахнулась от Бруну и побежала в сад. Она была так счастлива, что ей хотелось летать или плакать. Значит, надо было немного успокоиться, подышать свежим прохладным воздухом. Быстрыми шагами шла она шла по аллее, вдыхая полной грудью ночную свежесть, и вдруг из кустов отделилась тень.
- Гуляешь, дочка? — спросил Жетулиу, преграждая ей дорогу.
Ниси остановилась как вкопанная и молчала, не зная, что ответить.
— А когда денежки будешь платить? Ты же мне обещала? — Тон его был вкрадчивым, но за вкрадчивостью таилась угроза.
Ниси никак не могла найти, что сказать.
— Ну давай, снимай свои цацки, — добродушно предложил Жетулиу, берясь за колье, — денег, как я понимаю, тебе пока в руки не дают. Так с паршивой овцы хоть шерсти клок.
После того как ему не удалось заполучить в свои руки пленку, благодаря которой он мог бы шантажировать Ниси и доить из нее денежки, он все искал способ, как бы до нее добраться. Колье было не лучшим товаром, но, похоже, ничего другого ему с нее не слупить. Не помирать же ему в садовниках. Работа тяжелая, заниматься ею здоровье не позволяет!
Жетулиу вцепился в колье мертвой хваткой, Ниси тоже. Для нее в этом колье сосредоточилась вся ее счастливая, благополучная жизнь.
— Не отдашь — пришью Алзиру, — пригрозил Жетулиу и нажал на горло Ниси так, что она поняла: его угроза не пустые слова. Руки ее разжались сами собой.  Жетулиу снял колье и растворился в потемках. Что она скажет Родригу? Как выйдет теперь из темноты на свет?
С заднего хода пробралась Ниси к себе в спальню и стала приводить себя в порядок. Увидев на шее красное пятно, тщательно его запудрила и спустилась вниз. Она искала Клотильду, чтобы поделиться с ней своей бедой и попросить совета.
Клотильда по-прежнему сидела в уголке на кресле и наблюдала, как Элизинья отплясывает с официантом. Лицо ее было спокойным, разве что чуть-чуть грустным. Зато сердце разрывалось — сестра гибла, а она ничем не могла ей помочь. Горевала она и из-за Фреду, она видела, как он пригласил на танец Горети, а та отказала ему и, отыскав взглядом встревоженного Америку, успокоила кивком головы. Горети была достойной женщиной, в высшей степени достойной, и Клотильда жалела, что Фреду лишился ее. Грустно ей было и оттого, что Америку, которого она очень ценила и уважала, польстился на молодость. Их брак был бы гораздо благопристойнее.
От горестных мыслей Клотильду отвлекла своей бедой Ниси.
— Я знаю ювелира, который делал для жены Эдуарду это колье, — сказала Клотильда. — Возьми у Бруну пленку, и завтра мы с тобой пойдем к нему. И еще попроси в ближайшие дни от имени своего отца расчет, он больше здесь не появится.
Глаза Ниси наполнились слезами, и Клотильда погрозила ей пальцем.
— Самообладание и еще раз самообладание. Держи себя в руках, девочка!
Ниси так хотелось броситься на шею этой немолодой красивой женщине и расцеловать ее, потому что на душе у нее опять затеплилась надежда.
Родригу подошел к ним и мгновенно заметил отсутствие колье, и на его  вопросительный взгляд Ниси спокойно ответила:
- Я сняла его, мне стало так душно.
Родригу ласково улыбнулся. Ниси вздохнула с облегчением, ей показалось, что беда на какое-то время отступила.
Но она бы так не думала, если бы видела Сокорру, которая что-то торопливо шептала на ухо Пауле, а Паула при каждом ее слове расцветала.                       
Судьба подарила Пауле нежданный подарок, в запасе у нее появилась еще одна козырная карта, и она собиралась очень скоро пустить ее в ход. Скоро-прескоро, на Рождество. Это будет ее рождественский сюрприз Ниси. Вечер подходил к концу, гости разъезжались, поблагодарив от души хозяев за веселый, приятный праздников. Эстела сияла — новоселье удалось на славу. Паула очень ласково простилась с Ниси — так усыпляет бдительность жертвы змея, чтобы потом вернее ужалить.
Проводив гостей, хозяева пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись по спальням, раздумывая каждый о своем.                                       •
Ниси окликнула Эстелу:
— Можно тебя на минутку? Наш садовник попросил, чтобы ему дали расчет. Рождество он собирается встречать уже где-то в другом месте, — сообщила она.
Эстела не стала жаловаться, что ей трудно будет найти нового садовника, не стала расспрашивать о причине его внезапного ухода.
— Я думаю, что тебе так лучше, — только и сказала она. — Мне кажется, что он поступает как благородный человек.
Ниси молча кивнула. Благодаря поддержке Клотильды и исчезновению с ее горизонта Жетулиу ее жизнь могла еще как-то наладиться, и с надеждой на это она отправилась спать.
Родригу, который за этот вечер немало выпил, уже храпел.
Долго не мог уснуть Рикарду, он думал о Вивиане. Он заметил, что она неравнодушна к Фреду. Заметил, что Фреду к ней равнодушен. Фреду был по-прежнему занят одной Горети. Значит, ему, Рикарду, нужно набраться терпения и ждать. Рано или поздно Вивиана ответит на его чувство, оценит его преданность. Но ждать он не умел, не любил... Интересно, почему она всегда влюбляется в старикашек? Сразу видно, девчонка ничего не смыслит в любви. Неужели не понимает, что он даст сто очков вперед любому Фреду? Обнять бы ее покрепче, прижать к себе, чтоб почувствовала, как ей будет сладко. А когда почувствует, они уже навсегда останутся вместе, в этом он не сомневался. Ровесники ведь лучше понимают друг друга, это любому ясно. В общем, нужно постараться, чтобы она оценила, какой он ас в любовной науке, а там все пойдет как по маслу...
Мечтая об объятиях Вивианы, Рикарду наконец заснул и видел во сне, что она согласилась и уже ложится с ним в постель.

Долго не спала и Тиана. Сладко похрапывала Сокорру, а она все сидела на кровати, глубоко и тревожно задумавшись. Жозиас сказал ей, что уезжает, но не предлагал ехать вместе с ним. Не пообещал написать, когда устроится на новом месте. Говорил так, будто они чужие люди и он ничем ей не обязан. Тиана понимала его желание уехать из этих мест — здесь ему не начать новой жизни, потому что помнится старая. Потому что ни жене, ни дочери нет до него дела, потому что для обеих он бельмо на глазу. Но ведь у Тианы с ним все по-другому. Ей никакого нет дела до его прошлого, за двадцать лет он превратился в совсем другого человека, и этого человека она полюбила... Неужели и этот предаст ее? И что же с ней будет, если из ее жизни уйдет надежда на прочное счастье?..

Глава 25

Возвращаясь домой, Паула плакала от унижения и злости. Но гордость не позволила ей признаться, что соперница сумела справиться с ее главным козырем. Собственно, хорошенько поразмыслив, она решила, что одержана если не победа, то полупобеда, потому что она внесла в душу Ниси смятение, наверняка вынудила ее во всем признаться, а значит, испортила отношения с Родригу.
Если же Ниси ни в чем не призналась, то Паула сама выведет ее на чистую воду — колье-то по-прежнему у нее в руках. Дорогой у нее в голове мелькнул и еще один коварный замысел, и, приехав домой, она объявила отцу:
— Почти победа! Но необходимо закрепить наши позиции. — И она изложила ему свой план, который, разумеется, не могла осуществить без его помощи.
Руй одобрил хитроумие своей дочери, немедленно позвонил верной Доре и дал ей необходимые распоряжения. После этого они пили с Паулой шампанское, празднуя близкую и счастливую развязку.
Одной Терезе не понравилось, что ее дочь побывала в доме Медейрусов под видом официантки. Ей виделось в этом поступке что-то низкопробное, недостойное, авантюрное, но в ее собственном доме с ее мнением не считались.
На следующее утро в офисе, к большому удивлению Паулы, Родригу сам начал разговор о колье.
— Ниси мне все рассказала. Я нахожу недостойной ту выходку, которую ты себе позволила. Поблагодари мою жену, что она избавила тебя от публичного позора. Ты опозорила себя той личиной, которую надела на себя. Авантюризм никогда не поощрялся в порядочном обществе.
— Ты решил прочитать мне мораль? Мне? — с возмущением пошла в атаку Паула.
— Да, тебе, — прервал ее Родригу. — Ты явилась в мой дом, чтобы опорочить Ниси в глазах моей семьи. Для низкой цели ты избрала и низкие средства!
— Ты ошибаешься, Родригу! Все, что я делала, я делала ради нашего с тобой ребенка! — взволнованно заговорила Паула. — Я хочу, чтобы у него был отец. Да, я  хотела опорочить Ниси, но только потому, что порок течет в ее жилах, она впитала его с молоком матери! Не может быть твоей женой воровка и убийца! Она убила твоего отца, подстроив все так, чтобы он застал меня и Рикарду. Сеньор Эдуарду увидел нас, и сердце его не выдержало. А теперь, теперь она убила твоего ребенка! Вчера она устроила мне такое, что у меня началось кровотечение, и я... я... — Паула побледнела, стала сползать со стула, и Дора тут же побежала к телефону.
Родригу вопросительно смотрел на Рикарду.
- Наш отец умер из-за этого? — спросил он.
— Он умер из-за своей болезни, — нехотя ответил Рикарду. — Но я думаю, что мы все приложили руку к его смерти.
- Нет, ты отвечай на вопрос! — сжав зубы, требовал бледный, как полотно Родригу. — Ниси, ты и Паула имели отношение к удару, который послужил причиной его смерти?
— Так вышло, но это была чистая случайность, — так же нехотя проговорил Рикарду. — Никто из нас не хотел попасться ему на глаза, ты сам понимаешь. И Ниси это тоже близко не надо было. Если она чего-то и хотела, то только довести до твоего сведения наши отношения с Паулой, вот и все.
Паула едва слышно застонала.
— Черт возьми! Да где же медицинская помощь? — нервно воскликнул Родригу.
— Здесь, — откликнулся, входя, дюжий молодец в белом халате. Он попросил очистить помещение. Родригу и Рикарду вышли. На этот раз все обошлось без истерик, испуганная Паула, казалось, была счастлива, что ее забирают в больницу.
Мрачно глядя на суетящуюся Дору, на врача, на Паулу, Рикарду сказал:
— Поверь моему слову, брат, это очередная инсценировка! Паула не ждет никакого ребенка, она просто копает под Ниси.
— Я не верю, больше я никому не верю, — вдруг истерически закричал Родригу, — все убийцы! Одни убийцы! Каждый норовит убить другого! Сначала вы втроем убили отца, а теперь стараетесь добить и меня! Но я вам не дамся! — Речь у Родригу стала сбивчивой, глаза лихорадочно горели, он что-то бормотал себе под нос. Похоже, что и ему тоже был нужен врач.
Рикарду с сожалением и сочувствием смотрел на брата.
А тот вдруг, наступая на него, с ненавистью выговорил:
— Я не хочу иметь дело ни с кем из вас, убийц! Ни одного из вас я не пущу на порог! Не являйся домой, слышишь? Я никого из вас не пущу!
Родригу торопливо выбежал из приемной, и внизу за ним хлопнула дверь.
«Что ж, надо дать ему успокоиться, — решил Рикарду. — Да и себе заодно».
И он тоже вышел, решив пропустить в баре пару рюмочек спиртного: сейчас оно ему было просто необходимо.
Родригу поехал домой и заявил ничего не подозревавшей Ниси:
— Уезжай, уезжай сейчас же! Я не знаю, плохая ты или хорошая, права или не права, убийца или не убийца, но я больше не могу жить в этом аду! — И он опять повторил ту же фразу, что сказал Рикарду: — Вы убили отца и теперь добиваете меня! Но я вам не дамся! Никого из вас я не пущу на порог! Убирайся! Немедленно убирайся.
Ниси поняла, что у Родригу нервный срыв, интриги Паулы довели его до крайности. Она подошла к нему, желая обнять, успокоить, но он истерически замахал на нее руками:
- Не смей! Не приближайся ко мне! Не подходи! Вы все хотите довести меня до сумасшедшего дома! Собирай немедленно вещи и уезжай. Вместе нам не жить! Я больше не выдержу этого кошмара!
Ниси ощутила почти физически, что, если она попробует сейчас возражать, объяснять или на чем-то настаивать, Родригу сделает что-то непоправимое: выбросится из окна, накинется на нее с кулаками. Нервный стресс, в котором он находился, явно требовал медицинского вмешательства.
Ничего больше не пытаясь сделать, Ниси молча принялась собирать вещи. Паула все-таки добилась своего, она одержала победу, но пиррову, разрушительную.
— Надеюсь, что, когда я вернусь, я тебя не застану, — с этими словами Родригу вышел. Ему хотелось одного — напиться до бесчувствия, и он собирался это сделать немедленно.
Родригу ушел, и Ниси заплакала. Нервы у нее были на пределе. Столько времени она боролась за свое счастье. Казалось бы, преодолела все. Добилась, принц ее мечты женился на ней. Добилась его нежности, его внимания. Ее одобрили его родственники. Он захотел от нее ребенка. Но, видно, оттого, что она постоянно навязывала ему свою волю, преследовала его, вынуждала любить себя, ее счастье оказалось непрочным. Принц не выдержал. Больше она не собиралась бороться.
Ниси напугало состояние Родригу, ей захотелось помочь ему.
Она пошла к Эстеле и рассказала ей обо всем.
— Помоги ему, — просила Ниси, — он в таком ужасном состоянии. Может, ему стоит обратиться к психотерапевту? Боюсь, что он сам не справится.
— Ну, если так, поживи пока у родителей, — ответила обеспокоенная Эстела, — я уверена, все уладится, у Родригу стресс, срыв, но очень скоро вы помиритесь, я чувствую, ты нужна ему, так что наберись терпения, мы будем помогать друг другу.
Ниси молча кивала. Хотя ни на что уже не надеялась. У нее просто не было сил. Надеяться опять и опять? В Париже она уже попрощалась с Родригу. Потом оказалась на вершине блаженства и теперь хотела только покоя, а безнадежность — это самый глубокий покой.
Когда Ниси с вещами появилась в родительском доме, Алзира всплеснула руками.
— Ну вот! А я что тебе говорила! — Как все родители, она стремилась всегда, быть правой и знать все наперед. — Ничего хорошего нечего было и ждать. Не живут кошки с собаками, бедные с богатыми, — повторила она свое любимое присловье.
Аугусту молча обнял Ниси, и она заплакала, уткнувшись ему в плечо.
Алзира подошла к ним и обняла обоих. Так они и стояли втроем, обнявшись. Близкие люди, которых не разлучить никаким бедам.

Когда Вивиана пришла в офис, Рикарду был уже изрядно пьян.
— Сегодня тут вряд ли можно будет работать, — с пьяной усмешкой сказал он. — Тут, знаешь ли, кипят страсти, сегодня тут не до работы ...
Вивиана вопросительно посмотрела на него. Рикарду стал рассказывать и про свой роман с Паулой, и про Ниси, и про скандал, который полыхал сегодня, и про Родригу, который кричал им: «Убийцы!»
Он говорил, и ему становилось легче, слишком долго носил он в себе эту тяжесть. Он был рад, что все рассказал Вивиане, потому что не хотел таиться перед ней, притворяться. Он хотел, чтобы она его полюбила его, и полюбила таким, каким он был. Наверное, и она не была ангелом, тоже переживала тяжелые времена, тоже видела в жизни разное, значит, не должна только судить его, наверное, она знает, как важно, чтобы человека простили...
Рассказав все, он потянулся к ней словно собака к хозяину, чтобы его погладили и приласкали. Но Вивиана, именно потому что немало натерпелась в жизни от людской непорядочности, бессовестности, безответственности, вовсе не была склонна умиляться дурным поступкам только из-за того, что в них покаялись
— Прискорбная история, — сухо сказала она, отодвигаясь. — Причем ты и Паула выглядите в ней крайне неприглядно, а Ниси, скорее, просто жертва.
— Что же, ты разделяешь мнение Родригу? Считаешь, что я убийца? — обиженно спросил Рикарду.
— Нет, я считаю, что ты пьяница, а с пьяницами всегда опасно иметь дело, — резко ответила Вивиана, отталкивая Рикарду, который пытался ее обнять.
— Вот не думал, что полюблю черную девушку, - бормотал Рикарду, уже теряя контроль над собой, чувствуя, что волна желания несет его и он хочет, чтобы чудесная, любимая, восхитительная Вивиана ответила на его желание и ощутила, как сладко, как замечательно им будет вместе.
Уже не слушая и не слыша ее слов и криков, не чувствуя ее кулачков, ее ногтей, он впивался со стоном в желанную нежную плоть, добирался до нее сквозь мешающую одежду...
На вопли Вивианы прибежал охранник  и с трудом отодрал от нее пьяного Рикарду, который бессмысленно уставился на него, не в силах преодолеть гипноз собственной грезы.
— Грязное животное! — передернувшись, бросила Вивиана, приводя свое платье в порядок. — Имей в виду, что я этого так не оставлю! У меня есть свидетель. И я подам в полицию заявление о попытке изнасилования.
Рикарду, наконец, пришел в себя, но уразуметь, что все-таки произошло, он так и не смог — ведь он так любил Вивиану и хотел и для нее, и для себя только хорошего...

Наутро в семействе Медейрусов настало горькое похмелье. Родригу проснулся один в своей спальне. Ему было плохо, тоскливо, неуютно. Голова болела, на душе было тягостно. Но о Ниси он и подумать не мог, потому что вместе с ней в его жизнь вновь ворвалась бы Паула и старые бури опять бы обрушились на него. При одной только мысли о череде скандалов он заскрежетал зубами. Так он и лежал, спрятав голову под подушку, и вдруг перед его мысленным взором возникла Лижия — спокойная, рассудительная, уравновешенная Лижия. Она возникала словно манящий оазис среди взбаламученной самумом, и Родригу потянулся к телефону.

Похмелье Рикарду было горше. Когда он пришел на фирму, Сиру сообщил ему, что он уволен, что Вивиана подала заявление о попытке изнасилования и что ему придется отвечать по закону.
Сиру не сказал, что он разрешил охраннику дать подать показания в пользу Вивианы, согласовав это решение с их таинственным покровителем, благодаря которому их фирма держалась на плаву. Они решили, что Рикарду необходимо как следует проучить. В последнее время он сделался совершенно безответственным человеком. И если он не одумается, то в его руки крайне опасно будет отдавать дела фирмы — он загубит их, как загубил уже свою долю акций, отдав ее Рую Новаэсу.
Но для Рикарду главным ударом было не увольнение, а отношение к нему Вивианы. Он не мог пережить, что останется в ее глазах белым хозяином-насильником.

Глава 26

Паула лежала в реанимации. На этот раз Руй позаботился, чтобы ни у кого не возникло сомнений относительно происходящей трагедии. Но, похоже, что именно эта трагедия мало кого волновала.
Лежа в небольшом боксе стерильной белизны, Паула раздумывала о том, что она немногого достигла из того, к  чему стремилась. Ей удалось уничтожить Ниси, но вернуть Родригу она так и не смогла. Он даже не посмотрел в ее сторону, когда она изображала приступ. Ни разу не появился в больнице, не осведомился о здоровье по телефону, не прислал цветов. Вдобавок она теперь потеряла как бы и то главное, что должно было так или иначе связывать их, — воображаемого ребенка. Так что ей было о чем подумать. Она хотела понять, как же ей действовать дальше.
Отец всегда ей советовал одно: «Стратегия должна быть лисья — злость и хитрость». Злости ей было не занимать, но Родригу злостью не привлечешь. Сейчас ей в первую очередь нужна была информация, где Ниси и чем занят Родригу.
Единственный человек, который мог сообщить ей это, была ее мамаша. Паула позвонила Терезе. Но никто не поднял трубку.

Для Терезы настали трудные дни. Ей грозил судебный процесс, хотя всем вокруг, в том числе и ее обвинителям, было ясно, что она не имеет никакого отношения ни к финансовым, ни ко всем прочим махинациям. Однако юридическим лицом была она, бумаги подписывала тоже она и, значит, должна была отвечать. Тереза нервничала, советовалась с мужем, но он отсылал ее к их семейному адвокату, а тому приказывал искать всевозможные зацепки и отговорки и тянуть, как можно дольше тянуть все процедуры.
Нервы Терезы не выдерживали. Она чувствовала себя жалкой уткой в силках, билась в них и не могла высвободиться. Наконец она решила обратиться к Бруну, сын был единственным, кто понимал ее и мог помочь. Ему одному она доверяла полностью, все остальные только так или иначе использовали ее.
Но советы Бруну не порадовали Терезу — сын пытался убедить ее, что ей пришло время расстаться с Руем Новаэсом. Он недоумевал, как она может считать своим мужем человека, который не только столкнул ее в яму, но и не хочет подать руку помощи, вынуждая расплачиваться за совершенные им самим грехи.
Бруну считал, что уж коль скоро Руй перевел на имя Терезы немалую часть своего состояния, она и должна стать настоящей владелицей, найти себе хорошего юриста, надежного управляющего и вести дела самостоятельно, перестав быть жалким придатком. Из несчастной марионетки она должна была наконец превратиться в человека. А первым шагом на этом пути должно было стать признание матери. Недостойно жить, стыдясь той, кто произвел тебя на свет.
Таково было понимание ситуации Бруну, и он готов был всячески помогать Терезе. Честность и достоинство — таким был его девиз. Собственно, именно этому и учила его Тереза, и на словах она была согласна с сыном, а вот на деле… Руй так запугал ее, что у нее недоставало мужества не только на самостоятельное управление делами, но даже на разговор с ним об этом.
—Я возьму это на себя, пойдем к отцу вместе, - пообещал сын.
И на следующий день Бруну с Терезой появились в банке Новаэса.
Увидев перед собой сына, Руй удивленно вскинулся: этому-то что здесь нужно?
— Я хочу знать, какие компании записаны на имя, — решительно начала разговор Тереза.
— Это еще зачем? — издевательски протянул Руй.
— Мама хочет забрать то, что ей принадлежит по закону, — спокойно пояснил Бруну.
— Сбрендила, что ли, Тереза? А ну говори, кто тебя с этим подослал? Твой бывший любовник Фреду? Ты что, не знаешь, что ты без меня пустое место? — орал разъяренный банкир.
— Мама прекрасно справится со всеми делами, — холодно заявил Бруну. — Но если ты будешь продолжать разговор в таком тоне, то мы пришлем к тебе адвоката. С согласия мамы отныне ее дела веду я, и ты обязан считаться с нами. Когда я тебе понадоблюсь, ты найдешь меня у бабушки, сеньоры Апаресиды.
— Апаресиды? У старухи негритянки? — переспросил Руй. — Ты хочешь сказать, что она твоя мать, Тереза?
— Да, она моя мать, — ответила Тереза, набравшись мужества.
— Ах ты, сука! Я тебя вытащил из нищеты! Сделал своей женой! А ты всю свою жизнь мне врала? — орал Новаэс. — Значит, выходит, ты дочь негритянки? А этот щенок разевает пасть на чужое добро! А ну убирайтесь отсюда, черное отродье! Чтобы ноги вашей не было в моем доме!
— В дальнейшем мы будем общаться через адвоката, — спокойно сказал Бруну, — терпеть твои оскорбления мы не намерены.
Жена с сыном вышли, а Новаэс некоторое время еще в ярости по кабинету.

Теперь, по-моему, тебе имеет смысл подать на развод, — сказал Бруну матери, когда они сидели за столом на кухне Апаресиды. — После чего ты вступишь во владение имуществом, адвокат посоветует тебе, как ликвидировать дело с детским питанием, и ты почувствуешь себя человеком.
— Наверное, ты прав, сынок, — отвечала Тереза подавленно, — но мне так трудно дается каждый шаг, хоть я и понимаю, что ведет он к свободе. Но я боюсь свободы, сынок. И мне страшно, что будет с Паулой.
Она сидела сгорбившись, словно ожидала удара.
— Нашла чего бояться! — рассмеялся Бруну. — Я, например, счастлив, что у меня такая любящая бабушка.
— Ты снова прав, сынок, — согласилась Тереза, но голос ее звучал печально. — Поживем вместе, посмотрим, что нас ждет впереди.
Они собирались пообедать, когда прибежала Алзира и сказала, что Ниси только что говорила с Эстелой и у Медейрусов все ужасно: Рикарду творит неведомо что!
Под предлогом, что он хочет повидаться с больной Паулой, он прошел к ней в палату и едва не задушил ее. Если бы не охранники, неизвестно, чем бы все кончилось. Мало того, он ничуть не сожалел о своем поступке и заявил, что сделал то, что хотел бы сделать любой член их семьи.
Тереза хоть и знала, что дочь у нее не сахар, но это ее дочь — родная кровиночка. Она страшно перепугалась за Паулу и тут же стала звонить в больницу. И вздохнула с облегчением, узнав, что дочка себя прекрасно чувствует, но хочет узнать все, что можно, о Родригу.
После работы Родригу отправился в магазин Америку, чтобы повидаться с Лижией. Лижия была на месте. Увидев ее чистое спокойное лицо, Родригу искренне обрадовался: с ней он был гарантирован от любых скандалов.
Ясные глаза, чистый лоб — лицо Лижии дышало приветливостью и добротой. Как же он мог пренебречь ее спокойной и чистой привязанностью? Кажется, он даже обидел ее, пригласив подружкой Ниси на их венчание?
Теперь Родригу сожалел и об этом, и о многом другом. Он видел, что глаза Лижии радостно заискрились ему навстречу, но свет их мгновенно потух. Непросто налаживать то, что однажды уже было оборвано...
Родригу церемонно поздоровался с девушкой и спросил:
— Ты сегодня вечером занята?
И Лижия, которая собиралась встретиться, как обычно, с Луисом-Карлусом и хотела сказать об этом Родригу, причинившему ей столько обид и боли, вдруг, сама не ведая почему, ответила:
— Нет, сегодня я не занята.
Америку с удивлением взглянул на внучку. Ему нравился Луис-Карлус, хороший, надежный парень, не чета этому безответственному типу. Он совсем не хотел, чтобы девочка снова мучилась, когда Родригу вновь начнет выкидывать свои фокусы. А что он начнет их выкидывать, Америку не сомневался — он был уже немолод, немало повидал на своем веку и разбирался в людях.
Поэтому и хотел как-то оберечь внучку и образумить ее.
- По-моему, ты все же собиралась куда-то сегодня вечером, — попытался он осторожно напомнить ей о встрече. — Или, может, собиралась позвонить.
- Конечно, позвоню, спасибо, дедушка. — Лижия улыбнулась своей очаровательной открытой улыбкой. — Прости, Родригу. — И она ушла в заднюю комнату к телефону.
Америку некоторое время занимал Родригу разговорами, вглядевшись в него получше, лишний раз убедился в своей правоте: парень явно пил, вон какие круги под глазами! Нет, его внучке нужен другой, попроще и ненадежнее.
Лижия вернулась и, сказав деду, чтобы к ужину ее не ждали, ушла с Родригу. Америку, недовольно покачивая головой, смотрел им вслед.
Родригу пригласил Лижию поужинать в небольшой ресторан по соседству и там за бокалом вина стал просить у нее прощения:
— Я был так несправедлив к тебе. Поверил тогда недоразумению на гонках. Луис-Карлус потом мне все объяснил. Ты единственная из женщин, которая не врет и не лукавит. Мне очень жаль, если я обидел тебя.
Лижия молча слушала. То, что Луис-Карлус сказал Родригу правду, растрогало ее. Она всегда знала, что он честный и порядочный человек, и сейчас лишний раз убедилась в этом. А что касается Родригу, то он по старой памяти еще имел власть над ее таким своенравным и послушным сердцем, но, начав извиняться, словно перебрал и вновь оживил все обиды, напомнил о стольких ее бессонных ночах, что невольно вооружил против себя, укрепил, утвердил ее в принятом решении.
— Хочешь, будем встречаться с тобой? У нас все будет по-новому, — говорил Родригу.
— Это невозможно, — не без грусти ответила Лижия. — Я встречаюсь с Луисом-Карлусом, хотя не люблю его. А ты готов сейчас встречаться с кем угодно. Я бы тебе посоветовала встречаться с психотерапевтом.
Родригу не ожидал от кроткой Лижии такой решительности. Да, видно, обиды глубоко ранят сердце, давая желание ранить в ответ. Он не мог не признать и правоту Лижии — он действительно искал у нее исцеления от ран, которые нанесли ему две другие женщины, и, возможно, не смел просить ее об этом...
Ужинали невесело. Прощаясь, Родригу попросил о новой встрече, но Лижия ответила неопределенно. Дома Родригу узнал о досадном случае с Рикарду и вдруг почувствовал нестерпимую жалость к Пауле — такой хрупкой, такой маленькой среди белизны больницы, настрадавшейся, едва избежавшей смерти...
Он поднял трубку и позвонил Новаэсу.
— Мне бы хотелось принести извинения от всей нашей семьи за случившееся. Действия моего брата отнюдь не отражают наши чувства. Мы все потрясены тем, что он допустил...
— Я тоже потрясен, молодой человек, — произнес Новаэс разбитым голосом, — сегодня я потерял внука... Что касается ваших чувств, юноша, то вы можете завтра же передать их сами Пауле. Моя дочь в очень тяжелом состоянии, но вы способны совершить чудо!..
Слушая разбитый, почти что старческий голос всегда бодрого и напористого Новаэса, Родригу поверил в то, что Паула и он потеряли сына, что во всем виновата Ниси, что Паула может умереть и он даже не сможет проститься с ней, и ему стало нестерпимо жалко и ее, и себя, и особенно своего нерожденного, погибшего ребенка.
Когда он повесил трубку, в груди его клокотало глухое рыдание.

После того как Руй так безобразно наорал на Терезу, он еще и запер двери своего дома, причем запер вполне реально, сменив замки. Тереза убедилась в этом, когда пришла за какими-то своими вещами и поняла, что ни один из ключей не действует. И вот только тогда Тереза поняла, что разрыв ее с мужем произошел, и произошел окончательно. Она никогда не была самостоятельной, самодостаточной женщиной, и открывшаяся перед ней перспектива одиночества крайне угнетала ее. Невольно она винила сына за максимализм, считала, что не надо было уж так торопиться с признаниями.
— Ты не торопилась с ними лет двадцать с лишним и добилась только одного: возможности остаток дней провести за решеткой. Отец и пальцем не шевельнул, чтобы спасти тебя, — жестко сказал Бруну, уставший оправдываться перед матерью.
Тереза заплакала. Но мало-помалу, вглядываясь в свое такое для нее безнадежное и безрадостное положение, она стала приходить к выводу, что сын прав. Что единственный для нее способ выжить — это узнать, чем она владеет, и стать настоящей владелицей этого имущества. Она знала, что Руй не отдаст ей так легко то, переписал на нее, чтобы скрыть свои махинации. Но другого выхода у нее не было. И лучше было хорошенько подготовиться к бракоразводному процессу, чем позволить себе плыть по течению и дождаться, что ее обвинят в мошеннических операциях по части сбыта детского питания.
Все обдумав, Тереза сказала сыну, что постарается забрать из сейфа те бумаги, которые подписывала. Сказала, что если не может проникнуть к себе домой, то в офис Руя пройдет беспрепятственно, так как ее прекрасно знает охрана. Код сейфа ей тоже известен, так как иногда сама клала туда подписанные документы. Теперь она сожалела, что никогда не интересовалась их содержанием. Впрочем, Руй и не позволял ей читать их. Он подключил жену к своим делам, полагаясь на ее полную покорность. Бруну не только одобрил ее решение, он почувствовал гордость за свою мать, которая наконец-то готова была сбросить унизительную рабскую покорность.
Тереза решила, что ей лучше поторопиться: на днях возвращалась из больницы Паула. Ее маневр, похоже, все-таки удался, так как Родригу, по слухам, потеплел к ней. Терезе хотелось, чтобы дочь взглянула на нее наконец, другими глазами — не как на выгнанную за провинность служанку, перед которой заперли дверь, а как на полноправного члена семьи, который имеет право и на иную жизнь, и на собственное мнение. Ей хотелось, чтобы Паула поняла, что инициатива разрыва с мужем принадлежит ей.

Торопился выяснить отношения с банкиром Новаэсом и Рикарду. Он, любимчик семьи, богатый наследник, баловень женщин, оказался вдруг нищим безработным, которому грозила тюрьма. Отсутствие средств не давало возможности нанять себе даже адвоката. Его загнали в угол и не дали возможности защищаться.
При этом Рикарду нисколько не злился на Вивиану. Наоборот, он высоко оценил присущее ей чувство собственного достоинства. Встретился с ней и попросил прощения. Ему было нестерпимо думать, что он, который относится к ней с таким теплом, навсегда останется в ее глазах врагом и обидчиком.
— Заявления я назад не заберу, — отчужденно заявила Вивиана.
— Я не прошу тебя забирать заявление, — смиренно проговорил Рикарду, — а прошу простить меня. По-человечески простить. Мне очень стыдно, что я так поступил. Поверь, это все потому, что я очень люблю, очень хочу тебя. А в пьяном виде все тормоза летят к черту! Мне казалось, что, как только ты ощутишь пыл моей любви, ты ответишь мне. Я был не прав, прости меня. Поверь, что мой поступок совсем не отсутствие уважения к тебе или цинизм. Мне казалось, что мы станем ближе. Мне бы хотелось быть возле тебя и заботиться о тебе.
Слушая Рикарду, Вивиана верила ему, она имела случай убедиться в его искренности. Тем более что она знала его и по работе в обществе помощи бедным. Но потрясение было так велико, так велик был пережитый ею страх, что ей не хотелось ничего понимать, хотелось только поставить преграду между собой и этим слишком уж импульсивным молодым человеком. В своей жизни она перенесла много обид и никому спускать больше не собиралась.
Она сказала Рикарду, что прощает его, но выразилась так отчужденно и холодно, что никакого облегчения ему не принесло.
Однако главным его врагом оставался Руй, и с ним он и собирался выяснить отношения. Когда акции Рикарду перешли к Новаэсу, он был еще влюблен в Паулу и подспудно надеялся, что рано или поздно женится на ней. Он и тогда не считал нормальным, что его доля перешла в руки Новаэса, но скандалить не хотел. Теперь, лучше узнав и Руя, и Паулу, он испытывал страшное возмущение из-за того, что позволил себя обобрать.
Паула обеспечила себе квартиру, а его будущее — нищета и тюрьма. С него содрали чудовищные проценты, даже не предупредив, не поставив в известность.
Конечно, Руй, как всегда, смошенничал. Но тогда Рикарду ему спустил, теперь он собирался потребовать вернуть ему хотя бы часть присвоенного. Но для того, чтобы разговаривать с Руем на равных, ему нужны были хоть какие-то доказательства его недобросовестности,  и он собирался добыть их. Семь бед — один ответ.
Лихой Рикарду решил отправиться в безопасное время в офис Новаэса и обследовать его кабинет. Он не сомневался, что найдет хоть что-то компрометирующее банкира, а уж тогда он сумеет получить назад хоть какую-то  часть своих денег. Положение Руя сейчас шатко, он не будет заинтересован в дополнительном скандале.
Рикарду был не из тех, кто откладывает свои решения в долгий ящик, да и время его поджимало. Он сел в машину и отправился в офис Новаэса, зная, что примерно в это время может рассчитывать на отсутствие хозяина. Охране он был хорошо известен как компаньон, и его пустили беспрепятственно.
Охранники даже перемигнулись между собой: видно, хозяин собирает негласное совещание — заинтересованные лица прибывают одно за другим: сначала сеньора Тереза, теперь сеньор Рикарду. Вскоре прибыл и сам хозяин.
Уже в приемной перед кабинетом Руй почувствовал что-то неладное. В кабинете явно кто-то находился, и не из его доверенных лиц. Он мигом взял из тайничка пистолет и вошел уже с оружием в руках. В кабинете по-хозяйски орудовал Рикарду, перебирая на его столе стопки бумаг.
Рикарду присвистнул, увидев перед собой хозяина кабинета, но нисколько не оробел. Руй сразу заметил несколько отложенных в сторону документов. «Теперь и этот щенок собирает на меня досье», — подумал он.
— А ты знаешь, что я могу тебя сейчас убить? — спросил он.
— По-моему, ты уже попытался сделать это, но теперь я задумал воскреснуть, — с шутливой дерзостью ответил Рикарду, и рука его потянулась к отложенным бумагам.
— Не смей! — рявкнул Руй и инстинктивно нажал на спуск, Рикарду так же инстинктивно отдернул руку.
Пуля пробила занавеску, которой были задернуты сейчас в кабинете, и оттуда раздался душераздирающий женский крик.
Оба мужчины бросились туда. На полу лежала Тереза, и у нее на платье, расширяясь на глазах, черное пятно.
— Ты убил свою жену! — с ужасом проговорил Рикарду.
— Это ты убил ее, Рикарду Медейрус, — мгновенно с дьявольской усмешкой поправил его Руй и нажал на кнопку, вызывая охрану.
— Ты что, смеешься? — еще попытался как-то отодвинуть обрушившийся на него кошмар Рикарду.
В коридоре уже слышался торопливый топот ног, Руй звонил по телефону, вызывая «скорую помощь». У Рикарду сдали нервы, и он бросился бежать. И попал прямо в  объятия охранников. Удерживая вырывающегося у них на рук юношу, они вопросительно поглядывали на хозяина, а тот торопливо говорил в трубку:
— Немедленно! Истекает кровью! Пулевое ранение!
Повесив трубку, он распорядился:
— Вызывайте полицию! Немедленно! Не выпускайте из рук убийцу.
«Скорая помощь» приехала первой и увезла Терезу в реанимацию. Врач не ручался за ее жизнь.
В дом приехала полиция. Рикарду увезли в полицейский участок, часть полицейских остались снимать показания с хозяина кабинета, делать замеры и составлять протокол.
В кабинете комиссара полиции Рикарду потребовал, чтобы о произошедшем немедленно сообщили членам его семьи.
- Я требую, чтобы мне дали адвоката, — тяжело проговорил он. — Стрелял Руй Новаэс, стрелял в меня, попал в Терезу Новаэс случайно. Ни я, ни он не знали, что она там находится.
- Это мы выясним, не спешите никого обвинять, молодой человек, — успокаивал его комиссар. — Пока на вас два обвинения — в попытке изнасилования и убийстве. Если ваша жертва не выживет, остаток жизни вам придется провести в тюрьме.
Рикарду заскрипел зубами. Несчастья валились на него как из рога изобилия. Одно другого несправедливее.
— Отведите его в камеру, — распорядился комиссар. —  До выяснения всех обстоятельств этого молодого человека опасно держать на свободе, он слишком агрессивен. Родных, вернее, Эстелу, которая была дома, известили о том, что ее брат Рикарду подозревается в убийстве Терезы Новаэс. В ужасе Эстела позвонила Ниси. Ниси не поверила, что Рикарду способен на убийство. Она слишком хорошо его знала: импульсивный, взрывной, он мог полезть в драку, но кого-то убивать? А тем более Терезу? Да у него и пистолета никогда не было. Он любил женщин, а не оружие. Как могла, она успокоила Эстелу и пообещала узнать все, что возможно.
Для начала Ниси поехала в больницу, куда отвезли Терезу. Там ей сказали, что положение раненой крайне серьезно, ей только что сделали операцию и до тех пор, пока известен ее исход, врачи не могут сказать ничего определенного. Вполне возможно, потребуется и еще одна операция. Врачи борются за ее жизнь, но она в опасности. После этого Ниси поехала к Пауле. Та по-прежнему лежала в своем белоснежном боксе в окружении и, на взгляд Ниси, выглядела более чем прекрасно. Ниси не удержалась и отвесила ей оплеуху:
— Пока ты тут прохлаждаешься, интриганка и обманщица, твоя мать истекает в больнице кровью, Рикарду собираются сгноить в тюрьме! Когда-нибудь ты не простишь себе, что позволила ей умереть и погубить Рикарду.
Вбежавшей на крик Паулы медсестре Ниси объяснила ситуацию с Терезой и Рикарду и попросила довести все это до сведения Паулы.
Затем она поехала в полицию. Ей позволили повидаться с Рикарду. Возле него уже сидел удрученный Родригу, он не верил, что брат у него убийца, и тоже но всем винил Новаэса, но положение было настолько серьезным, что нельзя было понять, как выпутываться из беды.
— Терезе только что сделали операцию. Она непременно поправится и засвидетельствует, что ты ни в чем не виноват. Держись! Не раскисай, Рикарду! Выше голову! — топливо говорила Ниси.
Новости были и впрямь ободряющие, и для Рикарду засветился огонек надежды. На секунду у него отлегло от сердца. Ситуация показалась не такой безысходной. Лишь бы только Тереза выжила. Он благодарно взглянул на Ниси.
- Ну, я пошла, — сказала она. — Мне теперь нужно повидать Эстелу. Я тебя еще навещу, Рикарду, — пообещал Родригу и вышел вслед за Ниси. — Зачем ты обнадеживаешь брата? Тереза обречена, — гневно сказал он.
- Если мы отнимем у него надежду, что у него останется? — грустно спросила Ниси. Ей казалось, что общее несчастье может объединить их. Они сейчас так нужны друг другу.
Но Родригу торопился к Пауле: кто, как не она, нуждалась сейчас в опоре, она потеряла ребенка, теряла мать. Ее нужно было поддержать, оказать помощь. Он не оценил забот Ниси, даже не взглянул в ее сторону. В больнице Паула расписала в красках недостойное поведение его жены, и Родригу пришел в ярость. Похоже, он и в самом деле имел дело с бесчувственным монстром, который кровожадно добивает слабых, но зато сочувствует тем, кто одной с ним породы, — убийцам и насильникам.
— А как ты-то себя чувствуешь, девочка? — со вновь проснувшейся нежностью спросил он у Паулы.
— Меня уже приготовили к выписке, — слезливо ответила Паула, — но после того, как твоя жена избила меня, у меня опять началось кровотечение.
— Лежи, береги себя, — ласково говорил Родригу. - Все равно сейчас ты ничем не можешь помочь своей матери, ею занимаются врачи, тебя все равно к ней не пустят. Постарайся поправиться за эти несколько дней. Буду тебя навещать.
Кипя от ярости, он отправился к Ниси — он не мог позволить, чтобы сейчас, в минуту тяжелых испытаний у нее, у этой бесчувственной женщины, оставались какие-то иллюзии относительно их взаимоотношений!
— Я начинаю бракоразводный процесс, — сообщил он. — Будь любезна, когда к тебе придет адвокат, записать и заполнить все необходимые бумаги.
Что могла сказать на это Ниси? Ничего. Она и не сказала.

Глава 28

Поселившись вновь в доме у родителей, Ниси сразу же стала искать себе работу. Она не хотела быть своим старикам в тягость и давно уже привыкла зарабатывать себе на жизнь сама. В «Автоцентре» Жулиу и Луиса-Карлуса недоставало секретарши, и Ниси охотно взялась исполнять эти обязанности.
Жулиу было приятно видеть Ниси каждый день, как и прежде делиться с ней всем, что приходило в голову, как это было когда-то. Взглянув, как они сидят и болтают, каждый сказал бы, что разговор ведут очень близкие люди.
Эту близость болезненно чувствовала и переживала Элена. Она была очень влюблена в Жулиу, и каждый час, который он проводил вдали от нее, казался ей пустым и потерянным. Но она мирилась с неизбежностью, прекрасно понимая, что Жулиу должен зарабатывать себе на жизнь. Но теперь, когда в эти часы с ее возлюбленным была рядом та, кого он любил когда-то, эти часы превратились в пытку.
Еще совсем недавно их ночи казались Элене невыносимо короткими, потому что им всегда не хватало времени, чтобы поговорить, зато теперь они превратились в нескончаемый мучительный разговор со слезами и упреками.
Жулиу терялся, слушая упреки Элены. Он пытался ей объяснить, что та детская дружба, которая всегда связывала их с Ниси, так и не превратилась в любовь, хотя одно время они даже считались женихом и невестой. Если бы он любил ее той любовью, какой любит ее, Элену, он никогда бы не простил ей замужества, измены и никогда бы не смог так беспечно болтать, как болтают они сейчас. Еще он говорил, что чувствует себя очень счастливым с Эленой, и уже потому ему хочется утешить несчастную Ниси, которой так не повезло в любви.
Пока Элена смотрела в глаза Жулиу, пока слушала его ласковые, нежные слова, она верила ему и даже смеялась над собой. Но приходил день, и пытка возобновлялась. А в этот день ей показалось, что пытка ее достигла самой страшной, самой мучительной точки, и она решила покончить с ней навсегда. Элена пришла в гараж, когда до вечера было еще довольно далеко. Впрочем, она приходила так довольно часто. Жулиу сидел, ласково обнимая Ниси, а Ниси прижалась к нему, склонив голову на его грудь. Он что-то ласково шептал ей и гладил по волосам и щеке свободной рукой. Они были так заняты друг другом, что даже не заметили Элены, которая сначала хотела смутить их, посмотреть, что они будут делать, когда увидят ее. Но они не увидели, и, постояв, она резко повернулась и пошла, стуча каблучками.
Жулиу встрепенулся, заметил уходящую Элену, извинился перед Ниси и бросился за любимой.
— Куда ты? Погоди. — Он и ее обнял за плечи. Просто Ниси очень погано, и я по старой дружбе попытался ее утешить, — начал он объяснять Элене. — Понимаешь, приходил Родригу и сказал, что они разводятся.
— Очень за тебя рада, — сухо сказала Элена. - Наконец-то ты сможешь ухаживать за ней в открытую, а я перестану исполнять роль ширмы.
- Что ты такое говоришь? Что за глупость пришла тебе в голову? — возмутился Жулиу.
— Вот теперь я уже идиоткой стала! Раньше ты не позволял себе меня оскорблять. Благороднее было бы обойтись без унижений. Ты не нуждаешься в самооправданиях, я тебя ни в чем не виню.
Жулиу встал в тупик. Что бы он ни сказал, Элена выворачивала все по-своему, превращая каждое его слово в обиду и оскорбление. Он просто не знал, что и говорить.
— Ну вот видишь, тебе и сказать мне нечего. Ты даже извиниться не хочешь. Ты считаешь, что так и надо!
Элену несло, она чувствовала, что совершает непоправимое, но остановиться, одуматься не могла — она мстила за то, что мучается по милости этого красивого простодушного парня, и месть в эту несчастную минуту была ей слаще любви.
Жулиу попытался идти с ней рядом молча, но она отыскивала все новые и новые его прегрешения, и тогда он, наконец, сказал:
— Я буду ждать твоего звонка, Элена. Когда успокоишься, позвони. Я пока не обиделся, но слушать мне тебя неприятно.
Он повернулся и ушел. И единственная мысль, которая утешала Элену, была та, что это она прогнала Жулиу, а не он наплевал и бросил ее...
Когда Жулиу вернулся, Ниси сидела с Лижией, и разговор у них, похоже, был такой же тяжелый, как у него с Эленой.
- Ну и дрянь же этот Родригу, сколько народу перебаламутил, — сердито подумал про себя Жулиу, поглядев на двух несчастных девушек и чувствуя себя не счастливее их.
Отказавшись встречаться с Родригу, Лижия почувствовала, что принесла Луису-Карлусу немыслимую жертву, он оказался перед ней в неоплатном долгу и, что бы ни делал, не мог его оплатить. Спокойная, уравновешенная Лижия превратилась в обидчивую неврастеничку, и, слушая ее, Луис-Карлус только руками разводил.
Луис-Карлус с Жулиу сочувственно переглянулись и искоса посмотрели на девушек. Они обсуждали поведение Родригу. «Почему? Почему его все-таки тянет к Пауле?» — задавали себе Лижия и Ниси один и тот же вопрос. Обе они были согласны в том, что Паула никогда не была беременна и только морочила голову простачку Родригу, а тот позволял себя обманывать.
— Вот если бы я стала встречаться с ним, — невольно проговорила Лижия, — все было бы совсем по-другому. Я уверена, что если бы мы поженились...
И тут она увидела взгляд Ниси — такой взгляд, от которого ей стало жарко.
— Ты очень правильно сделала, что не стала с ним встречаться, — сказала Ниси. — Я всегда считала, что ты умная девушка. Я ведь еще не решила, согласна ли я на развод. А встречи с женатым человеком никогда и никого до добра не доводили.
Лижия невольно поперхнулась. Да, не хотелось бы ей иметь дело с Ниси, которая боролась бы за Родригу. Нет, она не Паула, ей с этими двоими лучше не тягаться. Разумом Лижия понимала, что сделала все правильно, но непокорное сердце не соглашалось с разумной Лижией, оно бунтовало и не хотело мириться с грустной правдой, говорящей, что Родригу по сердцу совсем иные женщины — бурные, темпераментные, а не такие, как кроткая и смирная Лижия...
Ниси горевала, что рядом с ней нет Клотильды, она так нуждалась в ее совете, в ее самообладании, мудрости. Ни на что не надеясь, она набрала номер Клотильды и — о чудо! — услышала ее голос.
— Рада тебя слышать, дорогая, — весело говорила Клотильда. — Ты как будто почувствовала, что я приехала. Я очень по тебе соскучилась. А приехала буквально только что. У меня для тебя письмецо из Парижа. Друзья тебя не забывают. Приходи, жду, расскажешь все свои новости!
У Ниси от радости закружилась голова, да так сильно, что она невольно поискала глазами стул и присела.
— Что это с тобой? — спросила Алзира, глядя на побледневшую дочь. — Никак голова закружилась?
— Да, от радости, — кивнула Ниси. — Клотильда, наконец, вернулась из Парижа.
— Это хорошо, что вернулась, — сказала Алзира, — но я-то думаю, что ты беременна.
Не может быть! Неужели? Ниси растерялась, не смея поверить в то, чего так ждала и о чем еще так недавно молилась. Но теперь? Паула уже пыталась вернуть себе Родригу беременностью. Что ж, и она будет вести себя, как Паула?
Но это был только внешний, поверхностный поток мыслей, а в глубине ее существа разливалось тихое блаженство, она уже не принадлежала себе, она принадлежала новой, таинственной жизни. Да, теперь у нее была новость, которой стоило поделиться с Клотильдой. Но, пожалуй, это была единственная хорошая новость. Все остальные, обрушившиеся на Клотильду, были много хуже. Она пришла в ужас, узнав о состоянии Терезы, которая была по-прежнему на грани жизни и смерти. С грустью отметила, что Элизинья все попивает: разговаривая с ней, сестра то и дело прикладывалась к графинчику с коньяком.
Своими новостями Элизинья с сестрой делиться не стала. Клотильда бы ее не одобрила. Не одобрила бы ухаживаний Бени, который был без ума от Элизиньи. Не одобрила бы ее соглашения с Руем, от которого без ума была сама Элизинья. Руй пообещал ей половину денег со счета покойного мужа, если она вспомнит код. Цифры Элизинья вспомнила, а вот буквы никак не могла. Но надеялась, что все-таки вспомнит.
Клотильду взволновало и состояние здоровья Америку. Он, оказывается, опять довольно серьезно болел в ее отсутствие. Горети даже обследовала его в больнице. Оказалось, у него скачет давление.
Ей показалось, что Америку обрадовался ее приезду. Сказал, что волновался, как она переносит европейские холода. Клотильде было приятно это слышать. Она стала относиться к этому человеку намного теплее, ей вдруг показалось, что у них есть немало общего.
Однако разговор весь вечер вертелся вокруг Терезы. Все сходились на том, что Рикарду не из-за чего стрелять в нее, что невозможно даже предположить мотив преступления.
— Лично я не верю, что Рикарду стрелял в Терезу, — выразила общее мнение Симони. — Если бы стрелял в Паулу — другое дело.
— А что, в Паулу стрелять можно? — язвительно спросила Элизинья, которая недолюбливала Симони.
— Я этого не сказала, — отозвалась та, — просто для Рикарду это было бы логичнее. А знаешь, мама, я, пожалуй, пойду его завтра навещу. Его нужно поддержать, ободрить.
Горети закатила глаза — только этого не хватало! Почему ее дочь, как муху на мед, тянет ко всяким сомнительным личностям? Почему ее не привлекают люди положительные, благородные? Как Бруну, например.
Америку понял, какие мысли тревожат его жену. Он сам думал, что хорошо бы как-то помочь девочке, у нее трудный возраст — и чувства, и мысли в разброде. В своем возрасте юным душам очень полезны стихи. Когда-то он и сам очень любил их. И он решил попробовать — отыскал томик Камоэнса и переписал сонет. А наутро подарил его Симони.
Глаза Симони удивленно расширились, когда она прочла возвышенные строки о любви.
— Что это? — спросила она.
- Мое любимое стихотворение в юности, — объяснил Америку. — Мне кажется, что только очень юные души и поэты что-то смыслят в любви. Решил проверить. Ну, как тебе?
Глаза Симони заблестели.
- Здорово! А вы мне еще перепишете?
Америку растрогался, трудная девочка оказалась такой отзывчивой к высоким чувствам. Да, не зря он всегда благоговел перед поэтами: небесная гармония способна творить чудеса.
— Конечно, с удовольствием перепишу, — пообещал он. — Давай начинать с тобой день стихотворением.
— Классная мысль, — одобрила Симони.
Улыбнувшись про себя, Америку подумал, что наверняка это понравится и Горети и она, такая нервная в последнее время, немного успокоится.
Вечером Клотильда получила сонет Камоэнса.
— Это посылает вам сеньор Америку, — пояснила, передавая его, Симони.
Клотильда нашла это забавным. Если бы они с Америку действительно жили в семнадцатом веке, она сочла бы, что он начал за ней ухаживать.
«Я добьюсь своего непременно», — думала Симони, возвращаясь вприпрыжку домой.

Глава 32.

Паула лихорадочно соображала, что же теперь ей поможет в борьбе против ее ненавистной соперницы. Беременность Ниси была таким козырем, против которого Родригу не мог устоять. Кому-кому, а Пауле это было известно лучше всех. Даже если он сейчас наорал на Ниси, через час или два одумается.
Злилась Паула и на отца. Если бы он не топил Рикарду, был бы сейчас с ней. А теперь? На чью помощь она могла рассчитывать?
И тут она вдруг поняла, что мать — ее последняя надежда и прибежище. Как она себя чувствует? Может, ей стало лучше? И Паула поспешила в больницу. У кровати больной дежурила Апаресида, она с вздохом посмотрела на внучку— похудела, подурнела, никому не идут на пользу переживания.
Паула бросилась к матери с криком:
— Мама! Мамочка!
Но больная испуганно отстранилась, шепча: «Кто это? Кто?»
Паула безудержно зарыдала:
— Мне так нужна помощь, мама! Я могу потерять Родригу! Скажи, что мне делать? Одна, совсем одна на свете!
И Тереза лежала, прикрыв глаза. Веки ее подрагивали, и как мучительно ей было лежать так, неподвижно, безмолвно...

Пула не ошибалась, считая, что Родригу скоро снова вернется к Ниси. Вечером, когда он лег в постель и перебирал события дня, ему стало безумно стыдно за свою выходку. Он же сам хотел иметь от Ниси сына. И когда сеньора Резенда говорила о нежелательности развода, разве не имела она в виду, что он должен подумать о будущем наследнике? И потом, с чего вдруг он так ополчился против сеньоры Дуды? Она хоть косвенно и порицала его, Родригу, но всячески старалась помочь именно им, семье Медейрус. Он повел себя как самолюбивый подросток и был не прав.
Родригу уже винил себя за устроенный скандал, беспокоился о состоянии Ниси. На материнское благословение, которое вместе с колье досталось Пауле, он махнул рукой. Какое там благословение! Попавшее к ней из отцовских рук, и колье перестало быть фамильной ценностью. Так что Бог с ним, с колье! Он чуть было не убил собственного ребенка! Один уже погиб, так можно ли рисковать вторым? И потом, семейные узы с домом Новаэсов только скомпрометируют его в деловом мире.
Чем больше думал Родригу, тем больше находил аргументов в пользу возвращения домой Ниси. Он отправился вниз и приказал служанкам завтра как следует убрать весь дом, и в особенности его спальню.
— Поставьте повсюду цветы, — распорядился он.
Эстела, которая услышала его распоряжение, обрадованно спросила:
— Ты уже знаешь, да? Я так рада! Просто счастлива! И шла как раз, чтобы позаботиться о встрече.
— А почему ты? — удивился Родригу. — И почему ты так уверена, что получится?
— Мне позвонил Сиру и сказал совершенно точно, что завтра возвращается Рикарду!
Положение Рикарду существенно улучшилось буквально за ближайшие два дня, после того как Вивиана забрало свое заявление.
Вивиана продолжала встречаться с Фреду, но большого счастья эти встречи ей не приносили, она чувствовала, что, будучи с ней, он по-прежнему думает о другой. Горети  не оставляла его, как бы он ни твердил о своем равнодушии ко всем женщинам на свете. Поначалу Вивиане казалось, что ее не будет задевать внутреннее состояние Фреду, что она готова на все, лишь бы быть с ним. Но вскоре поняла, что это состояние ее все-таки задевает, и очень больно. Потому что, конечно же, она надеялась, что Фреду забудет с ней о Горети — ведь она, Вивиана, была моложе, привлекательней. Да что там говорить, Горети казалась молоденькой Вивиане просто старухой! И то, что Фреду только покорялся ее страсти, но не разделял ее, ранило Вивиану. Невольно все чаще приходил Рикарду, который тоже попытался  принудить ее разделить его страсть, но вызвал возмущение, отторжение, а не любовь. Теперь она принуждала к любви Фреду, и тоже не выходило ничего хорошего. Ей стало жаль Рикарду. Он совершил ошибку, а она его обвинила в преступлении. Вивиана не верила в то, что Рикарду стрелял в Терезу, и уже не хотела усугублять его положение своим заявлением. Забрав его из полиции, она почувствовала, что поступила правильно.
Для Рикарду это известие стало настоящим праздником. Оно говорило, что Вивиана простила его, что она ему сочувствует, относится по-человечески. Остальное распутается, в этом Рикарду не сомневался — он-то знал, что ни в чем не виноват, и был уверен, что рано или поздно это докажет. Главным для него было отношение Вивианы, и, раз она опять относится к нему по-дружески, он готов был какое-то время терпеть и страдать, пусть даже несправедливо. Тереза рано или поздно поправится и вызволит его из беды. Но пока из беды его вызволила сеньора Дуда Резёнде.
— Сеньора Дуда Резёнде сумела добиться, чтобы его отпустили, — продолжала Эстела. — Хоть с него и взяли подписку о невыезде.
— Господи! Какое счастье! Наконец-то! — С души Родригу свалился тяжелый камень. — А я хочу попросить вернуться домой Ниси. Она ведь ждет ребенка, - сообщил он.
Теперь настала очередь радоваться Эстеле.
— Представляешь, а мне она не сказала ни слова! - удивленно сообщила она брату. — Видишь, какая гордая! Она не хотела, чтобы ребенок как-то влиял на твое решение.
— Ты думаешь? — недоверчиво спросил Родригу.
— Уверена, — твердо ответила Эстела, — мы знакомы не первый день.
— А я наговорил ей такого, — признался Родригу. — Орал, чтобы сделала аборт.
— Такого варварства я от тебя не ожидала! — поразилась Эстела. — Даже не знаю, что тебе нужно сделать, чтобы загладить перед Ниси свою вину.
— Я и сам не знаю, — виновато понурился Родригу. — Но надеюсь, что ужинать завтра мы будем все вместе, своей семьей. Как давно этого не было, сестренка! Но поистине Дуда — добрый ангел нашей семьи!
Дуда часто бывала у Ниси, и Луис-Карлус с восхищением смотрел на нее. После того как она заняла первое место на гонках, неудивительно, что она стала в его глазах идеалом.
— Вот это настоящая женщина! — говорил он Жулиу, и эта похвала была одновременно и тайным порицанием Лижии, на которую Луис-Карлус был обижен и без которой страдал.
Луис-Карлус давно уже не видел Лижию. Он чувствовал, что раздражает ее, и перестал появляться, надеясь, что она позовет его обратно сама. Но она молчала. И  из гордости тоже не хотел появляться только для того, чтобы лишний раз убедиться в ее холодности.
А теперь кроткий образ Лижии вытеснила блестящая Дуда. Вернее, Луис-Карлус очень хотел, чтобы вытеснила. Ему хотелось как-то подняться в собственных глазах, доказать всем, и в том числе Лижии, что он способен добиться любви даже такой необыкновенной женщины, какой была Эдуарда Резенде.
Дуда с улыбкой принимала ухаживания Луиса-Карлуса. Она чувствовала, что за его ухаживаниями таится какая-то сердечная рана, и хотела по мере возможности помочь этому славному юноше, брату ее подруги Ниси.
И помогла, но совершенно невольно. В офис к Сиру как-то заглянула Лижия, и он познакомил их с Дудой. Дуда пришла в восторг от кроткой, обаятельной девушки. Сидя вечером в кафе с Луисом-Карлусом, она не могла не поделиться своим восхищением.
— Только настоящий мужчина с тонким вкусом может оценить прелесть этой девушки, — говорила она. — Она похожа на изысканный цветок, неброский, но полный удивительного аромата.
Луис-Карлус почувствовал себя польщенным — как-никак, его признали настоящим мужчиной и оценили его вкус, но сердце его больно защемило. Он невольно опустил глаза и крепко стиснул зубы.
Дуда поняла, что попала в точку, теперь она знала, кто нанес Луису-Карлусу сердечную рану, от которой хочет излечиться с ее помощью.
Он был еще слишком юн, чтобы знать, что любовные раны не излечиваются поверхностными увлечениями. С тех пор Дуда время от времени хвалила Лижию, бередя его сердечную рану и не давая потускнеть ее образу, и мало-помалу Луис-Карлус стал с ней откровеннее, и ему уже хотелось повидаться с Дудой для того, чтобы поговорить о Лижии.

А в доме Лижии разгорались скандалы один громче другого. До Марилу дошли какие-то слухи о том, что у Сиру есть любовница, и она, не стесняясь в выражениях, крыла своего муженька, который шляется неведомо где, пренебрегая собственной женой.
Слушая ссоры родителей, думая о семейной жизни Ниси с Родригу, полной ссор и неурядиц, Лижия невольно все чаще вспоминала спокойного, уравновешенного Луиса-Карлуса. Он ни разу не сказал ей обидного слова, ни разу не разозлился на нее, даже когда она сама несправедливо сердилась на него, невольно мстя за обиды, нанесенные Родригу. Слушая ее несправедливые упреки, он только мрачнел, веселая открытая улыбка сползала с его лица, и оно становилось очень серьезным.
Теперь, когда это серьезное лицо вставало у нее перед глазами, ей хотелось плакать, потому что Луис-Карлус ушел и она сама была в этом виновата. Казалось бы, чего проще? Позвонить ему, заглянуть в гараж. Но непослушное сердце Лижии не хотело новых просьб о возвращении. Они казались ему унизительными. Оно не забыло обид, нанесенных Родригу. И Лижия потихоньку плакала в уголке, зная, что, если Луис-Карлус подойдет к ней, она встретит его счастливой улыбкой.

Созвонившись с Паулой, своим злым ангелом, Родригу сказал ей, что из-за беременности Ниси не может на ней жениться.
- А на ней ты женился, когда беременна была я! — со слезами крикнула ему в трубку Паула. — Но это же несправедливо! Несправедливо!
- Несправедливо оставлять Ниси, — назидательно сказал Родригу и повесил трубку.
К Ниси он приехал с огромным букетом цветов и чуть ли не на коленях умолял о прощении. Ниси была непреклонна. Она уже натерпелась от невыносимого характера Родригу. Подвергать себя постоянным тревогам, зависеть от его переменчивого характера — нет! Хватит! Теперь она в первую очередь будет думать о ребенке.
— У меня был твой адвокат, и я подписала все документы, — тихо сказала она. — Я не понимаю, что тебе от меня еще нужно.
— Я порву их все и выброшу в корзину. Мне нужно, чтобы ты вернулась домой. Ребенку нужен отец! И если ты в первую очередь думаешь о ребенке, то должна немедленно вернуться.
— Это так, дочка. Для малыша так будет лучше, - поддержал Родригу Аугусту, хотя никогда не симпатизировал зятю.
Алзира, как всегда, придерживалась другого мнения, но, как всегда, держала свое мнение при себе.
— Я не будут тебя торопить, — сказал Родригу. - Думай до вечера, а после работы я за тобой заеду.
Ниси не произнесла ни слова и сидела, отрешенно глядя перед собой.
И все-таки вечером она поехала вместе с Родригу в особняк Медейрусов. Разве женщина может отказать тому, кого любит, даже если он нанес ей тяжелую обиду? Разве не надеется она всегда на лучшее?
Все слуги вышли встречать Ниси — они были рады возвращению молодой хозяйки, особенно тепло поздоровалась с ней Тиана, как-никак у них были такие доверительные отношения. Тиана надеялась узнать хоть что-то о Жозиасе, о котором продолжала тосковать.
Предчувствие будущих неурядиц кольнуло сердце Ниси, когда она увидела среди слуг Сокорру. Ниси вопросительно посмотрела на Эстелу, и та объяснила:
— Ей так хотелось вернуться. Она мне поклялась, что никогда больше и слова не скажет ни с кем чужим. А я к ней привыкла, так что не могла отказать.
Ниси не верила, что люди меняются. Сокорру по-прежнему будет наушничать Пауле, но тогда она с ней и разберется.
Ужин прошел тепло, радостно, все были счастливы видеть Рикарду на свободе. И хотя его судьба была по-прежнему в руках беспамятной Терезы, уже одно то, что она была жива и чувствовала себя совсем неплохо, уменьшало его предполагаемую вину.
Оказавшись в нарядно убранной цветами спальне, Ниси невольно вздохнула с облегчением — она почувствовала себя дома, она устала, а здесь, наконец, могла отдохнуть. Спокойно и немного грустно смотрел на нее Родригу — как-никак они прошли вместе немалый путь, и, наверное, стоило тратить усилия, чтобы и дальше идти рядом. Пусть вместе им было непросто — много обид, ран, недоразумений. Но сейчас нужно думать только о хорошем.
А наутро вновь начались неприятности. Позвонили из дома Новаэсов и сообщили, что Паула ночью пыталась покончить с собой. На рассвете ее увезли в больницу. Ее жизнь в опасности.
Услышав новость, Ниси пришла в ярость — ни сочувствия, ни жалости к этой интриганке она не чувствовала.
- Вечером ей позвонила Сокорру, — сказала она Родригу.  — Сообщила, что я вернулась, и теперь она устроила очередной концерт. Если ты поедешь к ней, я  вернусь к родителям и ты больше никогда не увидишь ни меня, ни ребенка — в этом я тебе клянусь.
Как известно, на принуждение Родригу всегда реагировал однозначно — он сопротивлялся.
— Успокойся, — попросил он жену, — и поверь, я сам разберусь, что мне делать. Я всегда это говорил и повторяю еще раз!
— Я уже видела, как ты разбираешься, — устало сказала Ниси. — Но имей в виду, я тебя предупредила.
Решение Ниси было твердым и окончательным. Она сделала над собой немалое усилие, чтобы принять предложение Родригу, но быть снова игрушкой в руках сумасбродной Паулы, зависеть от ее интриг и происков больше не собиралась. Она и сама сумеет достойно воспитать сына. Нечего растить его в этой житейской грязи!
Родригу все-таки поехал в больницу. Поехал, чтобы довести свои отношения с Паулой до логического конца. Убедить ее отказаться от своих посягательств и претензий. Он все же чувствовал себя перед ней виноватым и не мог считать совсем чужим человеком. Их соединял потерянный ребенок. И Родригу казалось, что именно сейчас Паула способна внять голосу разума и понять, что он не хочет терять еще одного.
Для начала он поговорил с лечащим врачом — состояние Паулы было вполне удовлетворительным, доза лекарств минимальной, больная скорее перепугалась и перепугала остальных, чем причинила себе реальный вред.
Это было похоже на Паулу, и Родригу признал лишний раз правоту Ниси: Паула совершила очередную психологическую атаку. Но именно поэтому и следует обезопасить себя от подобных атак в дальнейшем.
Но если Родригу рассчитывал на взаимопонимание, то совершенно напрасно. Паула рыдала, винила его в непомерной жестокости и добилась только того, что Родригу, наконец, вспылил.
— Прекрати свой дурацкий цирк! — заорал он. — Ты здорова! С тобой все в порядке! Мы расстались, и навсегда. Больше не звони мне и не показывайся в офисе! Меня тошнит от твоих идиотских выкрутасов!
Родригу чувствовал, что не в силах выдержать еще одну сцену от Ниси, поэтому просто позвонил домой, чтобы узнать, как там настроение.
Но ничего хорошего не услышал. Ниси увезли в больницу с кровотечением. Ей грозил выкидыш, и Рикарду едва не взвыл. Что бы он ни делал, жизнь старалась загнать его в тупик. Все опять висело на волоске.

Все на волоске повисло и у Терезы. Врачи нашли ее состояние настолько благополучным, что собирались выписать из больницы. Завтра она должна была вернуться в особняк Новаэсов. Что ее там ждет? Беззащитную, слабую, разыгравшую беспамятство и, значит, уязвимую вдвойне.
Бруну и Апаресида мучительно искали средства хоть как-то оградить ее от опасности, но ничего не могли придумать. Тереза попадала в руки того, от кого так отчаянно убегала, кто уже дважды посягал на ее жизнь...
Руй Новаэс, узнав, что завтра должен забрать жену из больницы, облегченно перевел дух. Похоже, полоса несчастий в его о жизни подходила к концу. Заполучив в свои руки жену, он получал назад не только все свое состояние, но и возможность убрать ненужного свидетеля. Чем и собирался заняться в ближайшее время. В сиделки Терезе он выбрал Фатиму, чьими услугами пользовался в самых разнообразных случаях — от массажа до... В общем, он знал, что эта очень неглупая особа сделает для него все, что угодно. Она была помолвлена с каким-то бухгалтером и собирала себе приданое, так что деньги ей были нужны.
Тереза лежала в спальне одна. Никакого желания выходить за пределы этой комнаты у нее не было. Скоро должна была прийти та, кто будет для нее сиделкой, уж точно тюремщицей и, вполне возможно, убийцей.
Дверь скрипнула, Тереза повернула голову. На пороге стоял Бруну.
— Я поставлю тебе скрытую видеокамеру, — проговорил он негромко. — Ничего не бойся и только не забывай нажимать кнопку.
Бруну говорил, а сам уже прилаживал аппарат.
— Спасибо, сынок, — Тереза невесело усмехнулась. - А ты непременно хочешь знать, как меня убьют?
— Ну, зачем ты так, мама! — возмущенно запротестовал Бруну. — Вот увидишь, она свою службу сослужит.
Он уже кончил свою работу и присел у постели, чтобы поболтать и как-то развеять мрачные мысли матери, но внезапно скрипнула дверь. Бруну обернулся — на пороге стоял Руй и подозрительно глядел на обоих.
— А ну марш отсюда и немедленно! — угрожающе рявкнул он. — Марш из моего дома, соглядатай!
— Я имею право навещать свою мать, — с достоинством ответил Бруну.
- Какой ты сын, ты — преступник! – Руй угрожающе двинулся к Бруну.
Тереза лежала неподвижно, но каких сил ей стоило так лежать!
— Пойдем, отец, нам лучше поговорить где-нибудь в другом месте, — предложил Бруну, и они вышли.
Тереза напряженно прислушивалась к бурной беседе за стеной. Потом захлопали двери, и все стихло. Вошел Руй и, пристально глядя на нее, успокаивающе сказал:
— Я покончил с негодяем, который пришел навредить тебе. Больше никогда он грозить тебе не будет. Я выкинул его в окно!
— Бруну! Что ты сделал с Бруну? — невольно вскрикнула Тереза и побежала в гостиную.
— Ага! Значит, с памятью у тебя все в порядке. Ты прекрасно узнаешь всех вокруг! Выходит, все это время ты врала мне и притворялась,  — злобно проговорил Новаэс.
В первый миг Тереза застыла в ужасе — ее словно парализовало. Но осознав, что терять ей уже нечего, почувствовала такую ненависть к своему мучителю, что силы ее будто удвоились.
- Ты пытался убить меня в реанимации! Ты пытался убить меня в офисе! Думаю, что теперь ты не промахнешься! — говорила она, наступая на мужа.
Что за бред ты несешь, Тереза? Мне кажется, у тебя мания преследования. Может, тебя стоит отправить в психиатрическую больницу?
Тереза мгновенно замолчала. Она была в руках этого человека. И не имело смысла вызывать его гнев.
- Я слишком еще слаба, — сказала она. — Мне стоит лечь. - И она поторопилась вернуться в спальню: там хотя бы была иллюзорная защита — видеокамера.
Руй хмыкнул и вышел. Ему хотелось все как следует обдумать. Во всяком случае, обнаружив, что с памятью у нее все в порядке, Тереза сократила свои дни. Или ему выгоднее заставить ее разыгрывать беспамятство и дальше? Для начала он позвонил и отказался от услуг Фатимы.
В сумерках Тереза забылась сном. Руй тихонечко вошел в ее спальню, положил ей на лицо подушку и крепко прижал ее. Еще несколько секунд — и все будет кончено. Решение он принял. Тереза забилась на постели, и в эту минуту в спальню ворвался Бруну. Он отшвырнул отца в сторону и сбросил с лица Терезы подушку. Руй с яростью набросился на Бруну, и отец с сыном покатились по ковру. Руй сумел вышвырнуть Бруну за дверь и вернулся к Терезе. Но его встретил наставленный на него пистолет. Тереза поняла еще днем, что борьба предстоит не на жизнь, а на смерть и положила себе под подушку пистолет, которым обзавелась давным-давно, пряча его в туалетном столике. Кнопку видеокамеры она благоразумно выключила.
Руй попятился. Вошедший в комнату Бруну мгновенно скрутил ему за спиной руки.
— Бери камеру, сынок, и немедленно уходим отсюда, - твердо сказала Тереза. — Свяжи ему руки, чтобы он не помешал, пока я переоденусь.
— И так не помешает! — ответил Бруну.
Буквально через пять минут из особняка Руя Новаэса вышли элегантная женщина средних лет и молодой человек.
— В полицию! — скомандовала Тереза.
В полицейском участке она потребовала связать ее с комиссаром Селсо, который несколько раз безуспешно приходил к ней в больницу, и дала ему свои показания.
— В тот день в офисе в меня стрелял мой муж.
Бруну ждал, что за этим последуют и другие, еще более сенсационные разоблачения. Но Тереза заполнила протокол, поставила свою подпись, распрощалась с комиссаром и вышла.
В ответ на недоуменный взгляд Бруну она сказала:
— Эту пленку береги как зеницу ока, сынок. Мы воспользуемся ею только в самом крайнем случае. Руй Новаэс хоть и подонок, но он еще и отец моих детей.
Апаресида встретила дочку и внука счастливой улыбкой — все были живы, больше ей ничего не было надо. Она напоила свою несчастную девочку успокаивающим отваром из трав и всю ночь просидела у ее постели, ловя каждый вздох. Что бы ни случилось дальше, пока ее дочь была в безопасности.
Оставшись один в своем особняке — Паула еще не вернулась из больницы после очередного раунда борьбы за Родригу, — Руй должен был признать, что на этот раз промахнулся. Мало того, что он упустил опасную свидетельницу, он дал ей в руки такой материал против себя, что свалит любого матерого зубра. На днях он уже подбирал человека, который мог бы решить для него эту проблему. Подбирал, но не подобрал.
Руй сидел, опустив голову на руки, глубоко задумавшись, и вдруг его осенило — Жозиас! Этот каторжник сидел на крючке у Руя после того, как продал ему сворованное у Ниси колье. Значит, он будет повиноваться беспрекословно и выполнит порученную работу как нельзя лучше. Это во-первых. Во-вторых, его появление не вызовет никаких подозрений у Терезы, которая наверняка вернулась в свой бедняцкий квартал. Зато испугаются Алзира, Ниси и все прочие. Пусть потрясутся, это тоже на пользу делу. Глядишь, Ниси избавится от своего ублюдка, на радость Пауле. В-третьих, если он попадется в руки полиции, подозрения никак не коснутся его, Руя - маньяк-наркоман в потемках ошибся жертвой — вместо Алзиры убил Терезу — такова будет версия этой смерти. Руй знал, где найти Жозиаса, тот так и не трогался из маленького городка, где когда-то Руй через подставных лиц выкупил у него колье. Теперь Новаэс решил послать за ним Олавинью. Он не собирался посвящать его во все тонкости задуманного — просил отец, озабоченный несчастной судьбой дочери, старался помочь ей разобраться с соперницей.
А когда Жозиас замочит Терезу, к делу окажется причастным и Олавинью, дав тем самым в руки Новаэса компрометирующий материал. Новаэсу было важно держать его под контролем, а то тот слишком расхорохорился. Контрольный пакет должен находиться у Руя, не стоит и заниматься политической карьерой Олавинью.
Единственный раз он выпустил контроль из рук, и Отавиу, отец Олавинью, его тут же надул.
Партия складывалась неплохо, улыбающийся Руй сидел и оттачивал будущие ходы. Он знал, что и Бруну, и Тереза теперь расслабятся и в ближайшие дни ничего не будут предпринимать.
Убегая, Тереза двигалась навстречу собственной гибели. Новаэс сделает все, чтобы она ждала ее за углом.

Глава 34

Новаэс не случайно искал способ прибрать к рукам Олавинью. В последнее время тот, по мнению банкира, слишком много возомнил о себе. Однако дело было в том, что Олавинью понял: Руй хочет использовать не только его, но и Элизинью. Для сына не было секретом, что его мать пристрастилась к горячительным напиткам, а значит, все меньше и меньше отвечала за свои поступки. Он и сам пытался выудить из нее все, что она знала о коде. Но если это сделал бы Руй, то он, Олавинью, остался бы ни при чем. Поэтому Олавинью старался всячески настроить мать против Руя, надеясь, что первым узнает код. Если бы он получил доступ к средствам отца, то не стал бы ни с кем делиться. Впрочем, Руй мог бы рассчитывать на какую-то часть доходов в обмен на политическую карьеру Олавинью. Новаэс сумел разжечь его тщеславие, и он уже мыслил себя не иначе как крупным политическим деятелем. Его девизом стали слова: «Молодость к власти! Молодежь обновит Бразилию!»
Олавинью внимательно следил за ходом кампании против Руя, и его восхищала ловкость, с какой Новаэс преодолевал препятствия. Вместе с тем он сомневался, стоит ли ему в открытую связываться с банкиром и не испортит ли эта связь его будущее.
Словом, Олавинью от беспредельного восхищения банкиром Новаэсом перешел к сомнениям насчет той выгоды, которую сулит ему дружба с ним. Вместе с тем он прекрасно понимал, что лучшего учителя по части всевозможного лавирования и уловок ему не найти.
Настораживали Олавинью и еще некоторые факты, которым он старался и не мог найти объяснений. Дело в том, что Элена, как он узнал, получила уже два анонимных письма, в которых говорилось, что тот самый счет, доступ к которому так судорожно искал Олавинью, кто-то использовал за границей.
Тысячи предположений вертелись в голове Олавинью. Возможно, у отца была в Европе любовница, которой он оставил свой код. Или кто-то нашел к нему доступ раньше, чем он, Олавинью.
А иногда его посещали мысли и еще более странные — ему начинало казаться, что отец его жив. Что Фреду видел мертвым совсем не отца, а его двойника...
Из-за всех этих мыслей у Олавинью по временам бывал такой странный вид, что окружающие невольно думали, будто он не в себе. Иные даже задавались вопросом: уж не покуривает ли он травку? Но дело было не в травке, а в отраве, которая туманила голову Олавинью, — он жаждал известности, почета и богатства. И готов бы заплатить за это любой ценой.
Когда Руй предложил ему съездить и переговорить с Жозиасом, Олавинью для начала немного поломался, потом согласился, потребовав оплатить не только проезд, но и накладные расходы.
Руй согласился, и каждый из участников этой сделки счел, что использовал партнера с максимальной для него выгодой.
Перед отъездом Руй вручил Олавинью авторучку и попросил передать Жозиасу. Олавинью кивнул и сунул ручку в карман — он счел ее неким условным знаком, неким сигналом к неведомым ему действиям. И в своих предположениях был не так уж не прав.

* * *

Из больницы Ниси вернулась не в особняк Медейрусов, а снова к родителям. На этот раз решение ее было непоколебимым. Она твердо решила не иметь больше дела с Родригу, а самой решать свою судьбу и судьбу своего ребенка. Но как ни справедливо было решение Ниси, оно, как показали последующие события, было самонадеянным. Не прошло и. дня после ее возвращения из больницы, как в квартале вновь стали поговаривать, что видели лысого крепыша Жозиаса.
Алзиру тут же заколотило от страха. Она боялась за себя, боялась за Ниси, за будущего малыша. Появление Жозиаса сразу ухудшило ее отношения с Аугусту. Ей невольно казалось, что муж упрекает ее за постыдное прошлое, которое продолжает держать их всех в своих цепких лапах и никак не может отпустить, портя жизнь в настоящем и ей, и близким.
Аугусту молчал, ничего не говорил, но, вполне возможно, он упрекал про себя жену хотя бы в том, что столько лет она ничего ему не говорила. Хотя что изменила бы ее откровенность? Он и сам не знал. Но ему казалось: что-то бы изменила...
Как-то Алзира даже спросила его:
— Ну а если бы ты знал, что я была проституткой, ты бы женился на мне?
И Аугусту встал в тупик, не зная, что ей ответить. Честно говоря, наверное, нет. Но теперь так говорить и вовсе не имело смысла...
Главное чувство, которое он испытывал, была жалость — ему было жаль всех: и себя, и Ниси, а больше всего Алзиру.
С появлением Жозиаса у Алзиры вновь появились какие-то тайны от домашних, она стала куда-то ездить, нервничать и не позволяла себя ни о чем расспрашивать. Все в доме напряглись, встревожились, почувствовали, что распоряжается ими лысый крепыш и господин случай.
Спокойствие сохраняли только Луис-Карлус и Жулиу. Сильные, здоровые парни полагались на свои кулаки и, как могли, успокаивали женщин, обещая им покровительство и защиту.
Мужчины твердо решили оберегать Алзиру и Ниси, особенно Ниси, для которой последствия шока могли быть особенно трагическими. Они даже установили что-то вроде дежурства.
Не прошло и дня, как Аугусту наткнулся на улице, поблизости от их дома, на Жозиаса.
Сжав кулаки, Аугусту пошел на негодяя.
— А ну убирайся отсюда немедленно! Нечего тебе здесь шляться! — грозно произнес он. — Вон отсюда! Чтобы духу твоего здесь не было!
— Тоже мне хозяин нашелся! — насмешливо протянул Жозиас. — Захочу и пришью эту суку Алзиру, твою жену.
Такого оскорбления Аугусту не мог стерпеть и набросился на крепыша с кулаками, но тот оказался куда сноровистее. Еще бы, профессиональный убийца! Через несколько минут Аугусту лежал на земле весь в кровоподтеках и ссадинах, с кровоточащей губой. А Жозиас исчез.
Аугусту с трудом поднялся и побрел домой. Его домашние пришли в ужас. Узнав, кто виновник, Луис-Карлус собрался догонять обидчика, но того и след простыл.
Собралась отыскивать Жозиаса и Алзира, но Аугусту строго-настрого запретил ей.
— Он грозился убить тебя, — еле слышно прошептал он разбитыми губами.
Лицо Алзиры окаменело, а на следующий день, ничего не сказав домашним, она вновь исчезла из дома.
Ниси осталась одна. Аугусту отправился на рынок за покупками. Хоть он и чувствовал себя после вчерашнего очень неважно, однако залеживаться в постели не любил.
Ниси, напевая, занималась уборкой, когда на пороге возник Жозиас.
Ниси схватилась за сердце.
— Уходи! — умоляюще проговорила она. — У меня теперь нет ни гроша. В тот вечер, когда ты забрал у меня колье, ты разбил мое счастье. Мне нечего тебе дать. Уходи!
Жозиас задумчиво смотрел на нее, соображая, стоит ли припугнуть ее пистолетом, который держал в руке, или девчонка и впрямь не врет, и из нее ничего теперь не вытрясешь.
Пока он раздумывал, его увидел Луис-Карлус и направился к нему, чтобы хорошенько отделать.
Жозиас понял, что раздумывать больше некогда, и пустился наутек. Рисковать он не собирался. Ему предстояли другие дела, поважнее.
Луис-Карлус бросился было за Жозиасом вдогонку, но вдруг заметил что-то черное на пороге. Он наклонился и увидел оброненный Жозиасом пистолет. Обрадовавшись, он принялся утешать плачущую Ниси.
Вскоре пришла и Алзира. Поглядев на избитого мужа, на испуганную дочь, на пистолет, который рассматривал Карлус, она твердо сказала:
- Я положу этому конец! Вот увидите!

Жозиас, желая разузнать все подробности о семейной жизни Ниси, с тем, чтобы понять, с кого теперь ему тянуть денежки, отправился в особняк к Тиане.
Увидев Жозиаса, Тиана почувствовала себя на седьмом небе. Она не сомневалась, что любовник, наконец, вернулся за ней. Значит, он всерьез любил ее, раз вернулся даже с риском для собственной жизни. Теперь она корила себя за недостойные мысли, за упреки, обиды и была готова на любые жертвы ради того, кто доказать свою привязанность и любовь.
Жозиас усмехался про себя, глядя, как Тиана летает по кухне, готовя ему поесть, как сидела напротив и, преданно глядя в глаза, слушала каждое его слово.
Между прочим он поинтересовался и судьбой Ниси. Тиана сочла это совершенно естественным, как-никак она - дочь, он — отец, но ничего утешительного сообщить не могла. Похоже, что Родригу и Ниси разводятся, и Ниси никогда больше не вернется в особняк, хотя и ждет от Родригу ребенка.
Это были ценные сведения, значит, Ниси все-таки могла стать для отца дойной коровкой — Родригу не оставит своего пацана подыхать на улице с голоду. Что ж, не зря он навестил Тиану: получил то, что хотел.
Глядя на осунувшееся лицо Жозиаса, Тиана жалела его.
— Может, тебе деньги нужны, возьми мое жалованье. Только что получила.
Жозиас снисходительно усмехнулся: что ему такое жалованье? Ему, который привык оставлять в ресторане не одно, а три-четыре жалованья за вечер! А есть у него есть и другие потребности, не только ресторан.
Но на ночь он с Тианой остался. Она была славная баба, и его тянуло к ней.
Сердце любящей женщины всегда вещун. Чем больше вглядывалась Тиана в лицо Жозиаса, тем отчетливее понимала, что он ведет нечистую, полную пороков жизнь. Значит... значит, и, его возвращение вполне может иметь и еще какую-то причину... Сердце Тианы заныло от дурного предчувствия.
- Знаешь, — неожиданно сказала она, — прежде чем что-нибудь тут натворить, подумай обо мне. Я — единственный человек, которому ты небезразличен.
И Жозиас понял, что это правда. Однако эта правда ничего не меняла в его жизни. Пока ему необходимо было купить пистолет. А для этого ему нужны были деньги. И эти деньги должна была дать ему Алзира. Потому что получить обратно от этой семейки пистолет после того, как он грозил им там всем убийством, вряд ли получится.
И Жозиас продолжал терроризировать Алзиру, навещал Тиану и приглядывал за домом Апаресиды, соображая, когда ему лучше осуществить задуманное.
Между тем Тереза пыталась получить от Новаэса сведения о фирмах, которые принадлежат ей. Однако Руй, дожидаясь со дня на день совсем иного известия, тянул время, всячески увиливая от разговора.
Тереза даже привлекла к разговорам с Руем Фреду, но и Фреду ничего не мог добиться от заупрямившегося банкира.
- Ты должна пригрозить ему пленкой, мама, — сообщил ей Бруну. — Должна сказать, что отдашь ее на телевидение, что покажешь Конраду, — одним словом, пусть все знают, что банкир Новаэс пытался убить свою жену.
Но Тереза пока не решалась на это сильнодействующее средство, ей все казалось, что она добьется своего и более мирным путем. Ей претили насильственные меры. По ее мнению, методом террора и шантажа действовали только преступники вроде бывшего мужа Алзиры, который буквально сживал со свету несчастных соседей. Тереза очень сочувствовала Ниси и рассказала об их страхах Клотильде. От Клотильды о возвращении Жозиаса узнал и Родригу.
Упоминание о лысом крепыше всколыхнуло в Родригу недобрые чувства. Он вспомнил слова Паулы о сговоре между этим преступником и Ниси. Об опасности, которая грозит его жизни. Но сейчас опасность грозила жизни его ребенка, потому что Ниси жила в ненормальной обстановке, и он стал опять появляться в доме Аугусту, уговаривая Ниси переехать в особняк. Когда бы он ни приехал, он видел Жулиу, который непременно вертелся неподалеку от его жены. Ревнивого Родригу это крайне раздражало. Еще и по этой причине он страстно желал, чтобы Ниси уехала отсюда.
Но Ниси не поддавалась на уговоры. Как ни страшно ей было по временам в родительском доме, но здесь она чувствовала себя хозяйкой, здесь ее не унижали, не оскорбляли. Здесь к ней и ее будущему ребенку относятся с любовью. А Родригу? От Родригу она никогда не знала, чего ей ждать. Он мог выкинуть любой фортель, оправдать любой свой самый мерзкий поступок. С ним она теряла уверенность в себе, а без этой уверенности ей было невозможно. Словом, Ниси стояла как скала, и Родригу никак не мог ее сдвинуть с места.
Алзира старалась изо всех сил, чтобы дочке дома жилось поспокойнее. Она пошла и заняла денег для Жозиаса у Горети. Горети убеждала Алзиру, что не стоит идти на поводу у Жозиаса — от него деньгами не откупишься.
— Я и сама знаю, что это не выход. Но мне кажется, я его нашла, вот увидишь! — отвечала Алзира.
И Горети, жалея Алзиру, дала ей в долг. А Ниси внезапно переменила решение. Ей приснился ночью сеньор Эдуарду Медейрус, который сказал: «Я прощаю тебе твою вину, девочка. Возвращайся обратно в особняк. Подумай о своем ребенке!»
Как все беременные, Ниси стала страшно суеверной. Проснувшись, она долго лежала и думала о своем сне. Сеньор Эдуарду стоял как живой у нее перед глазами, и его слова звучали у нее в ушах. Наконец, она решила, что это повеление свыше и она должна его слушаться. Тем более что сеньор Эдуарду наконец-то простил ей ее невольную вину.
Когда она сообщила о своем новом решении матери, та только вздохнула: у молодежи всегда семь пятниц на неделе, но удерживать не стала — уж очень тут им всем неспокойно.
Ниси заторопилась с переездом, предупредила по телефону Эстелу, которая очень обрадовалась, и попросила Жулиу помочь ей с вещами. Луис-Карлус в этот день поехал куда-то с очередным клиентом.
Вернувшийся домой Родригу с изумлением увидел, как Жулиу несет Ниси на руках на второй этаж. У него даже глаза округлились от изумления и негодования. Ну и ну! В его-то доме!
— Не сметь! Не позволю! — начал он кричать вместо приветствия.
— Твоя жена плохо себя почувствовала, — отвечал ему Жулиу. — А если ты в чем-то ее подозреваешь, дружище, то судишь по себе.
Ниси и вовсе ничего не сказала, почувствовав себя вновь обиженной, и, когда Родригу, опомнившись, пришел к ней, чтобы выразить ей свою радость, сухо бросила:
— Полагаю, тебе будет гораздо удобнее спать, гостиной.
Родригу тут же разозлился, подумал, что дыма без огня не бывает, что подозрения его возникли не на пустом месте, взял постель и отправился в гостиную.
Сокорру тут же сообщила Пауле о переменах в доме и о том, что сеньор Родригу ночует в гостиной.
Новость была кисло-сладкая. Но Паулу утешило, что Родригу так бешено ревнует Ниси к Жулиу. Она опять нашла слабое место, куда стоило нанести удар. Перед глазами у нее смутно забрезжила картина: Ниси и Жулиу обнимаются, лица у обоих радостные, счастливые. Она вспомнила пленку, которую когда-то украла у Бруну. Интересно, где теперь эта пленка? Хорошо бы отыскать ее и преподнести Родригу подарочек. Вот он бы обрадовался! Паула представила себе гневное лицо Родригу, позорное изгнание Ниси. Все опять становилось возможным. Ничего еще не было потеряно.
Поглядев на разрумянившееся лицо дочери, Новаэс тут же сообразил, что Паула опять что-то задумала. Неужели она все еще не отказалась от мысли женить на себе Родригу? На этот раз он не одобрял упорства дочери.

Глава 38

Слухи о том, что Родригу оставил Ниси из-за ревности к Жулиу, вскоре докатились и до Элены, повергнув ее в отчаяние.
- Ну, почему мне так не везет в любви? – пожаловалась она Фреду. – сначала я безответно влюбилась в Рикарду, потом в Жулиу.
- Мне тоже не везет в любви, - вздохнул Фреду. – Видимо, у нас это фамильное. Но у тебя еще есть надежда – женщина, которую любит Жулиу, замужем…
- Ну и что? А он-то ее все равно любит! – заявила Элена. – Ты же вот не можешь забыть Горети, хотя она и замужем за сеньором Америку.
- Да, это так.
- Потому я и решила окончательно порвать с Жулиу. Надо набраться мужества и принять горькую правду.
- Я думаю, у тебя достанет сил пережить это, - сказал Фреду и, желая приободрить Элену, поделился с ней результатами своего расследования: - Знаешь, мне удалось установить, что твой отец жив.
- Где же он? Почему скрывается?
- Боится мести Новаэса, поэтому и прячется.
- Но как же ты узнал, что он жив?
- Кое-какие сведения мне предоставила американская полиция, что-то я домыслил сам и, таким образом, вышел на Дору, которая работает секретаршей в компании «Индустриас Медейрус».
- И она уверена, что отец жив?
- Да. Более того, Дора видится с ним, но не говорит где. А я пока не очень на нее давлю , чтобы она не испугалась и тоже куда-нибудь не скрылась
- Господи, что у нас за семья! – заплакала Элена. – Сплошные тайны, причем одна ужаснее другой.
Фреду понял, что она имеет в виду тайну его собственного рождения, и тоже украдкой смахнул слезу. В ближайшее время ему предстояло весьма сложное испытание – встреча его несчастных родителей.
Клотильда вызвалась поехать к Мануэлю сразу же, как только узнала, что он жив. Фреду пообещал отвезти ее на ферму и психологически подготовить отца к этой встрече.
Элизинья же не одобрила решение сестры:
- Жаль, что наш отец велел его только слепить, а не уничтожить вообще. Этот негодяй соблазнил тебя, сломал твою жизнь и теперь снова объявился!
- Во-первых, он не сам объявился. Его разыскал Фреду, - возразила Клотильда. – А во-вторых, Мануэль не соблазнял меня. Просто мы безумно любили друг друга.
- Ну да, из-за этого голодранца ты отвергла любовь Эдуарду Медейруса!
- Да, я любила Мануэля. И очень сожалею, что у меня не хватило мужества пройти с ним весь путь до конца!
Приехав на ферму, Клотильда в чрезвычайном волнении ожидала, когда Фреду приведет Мануэля.
И вот она увидела седого исхудалого старика, в котором теперь невозможно было узнать прежнего красавца. Он тоже волновался – руки его едва заметно дрожали, незрячие глаза слезились.
Фреду подвел отца к матери и отошел в сторону, дав им возможность поговорить наедине.
- Здравствуй, Мануэль, - сказала Клотильда, дотронувшись до его руки. – Это я…
- Да, я узнал тебя, - ответил он. – У тебя все такой же проникновенный голос и такая же теплая рука.
Клотильда заплакала, и он тотчас же это почувствовал.
- Не надо, успокойся, - сказал он, слегка сжав ее запястье. – Не будем сожалеть о былом. Слава Богу, мы оба живы, и нам даже повезло встретиться.
- Нет, мне есть о чем жалеть, - с горечью произнесла Клотильда. – Если бы я тогда убежала вместе с тобой, наша жизнь сложилась бы по-другому.
Она обняла Мануэля и стала осыпать его лицо нежными поцелуями. А он припал к ней, безуспешно пытаясь справиться с комком в горле.
- Теперь я от тебя никуда не уеду! – сказал Клотильда. – Будем жить здесь или уедем в город, в общем, поступим, как ты захочешь.
Ошеломленный Мануэль молчал, и она попыталась вывести его из оцепенения,  пошутил:
- А может, я уже стала слишком старой и не гожусь тебе в спутницы?
Мануэль и в самом деле очнулся.
- Ты улыбаешься, - произнес он не вопросительно, а утвердительно. – Раньше у тебя была замечательная улыбка! Она и сейчас такая же?
Клотильда не ответила, потому что улыбка на ее лице сделалась гримасой боли и тоски по безвозвратно утраченной молодости, в которой они с Мануэлем были счастливы.
Чуть позже он признался ей, что болен лейкемией и дни его сочтены, а поэтому не стоит Клотильде взваливать на себя такую ношу. Но она проявила твердость и осталась с Мануэлем на ферме.
Фреду же вернулся в Сан-Паулу, мечтая о том, что когда-нибудь и он вот так же воссоединится со своей возлюбленной.

А Горети об этом боялась даже мечтать, поглощенная заботам о больном Америку, о своем не слишком прибыльном бизнесе и – самое главное – о строптивой и взбалмошной Симони.
Несмотря на все усилия Горети, ее отношения с дочерью никак не могли наладиться. Симони все время казалось, что мать ущемляет ее самостоятельность, а Горети, доведенная до отчаяния, частенько упрекала дочь в неблагодарности.
Этот порочный круг Симони и пыталась разорвать, когда просила Тадеу снять для нее квартиру, где она могла бы жить отдельно от матери. Тадеу не поддержал эту авантюру, и Симони разобиделась также и на него. А чтобы насолить им обоим – и отцу, и матери, - заявила, что все равно уйдет из дома, как только достигнет совершеннолетия.
Этот день был не за горами, Симони нервничала от того, что Горети отказывается устраивать шумную вечеринку в отсутствие сеньора Америку, который все еще находился в клинике. В глубине души Симони признавала правоту матери, но чувство протеста было сильнее, и она беспрестанно твердила:
- Я отпраздную свой день рождения так, чтобы он запомнился на всю жизнь!
Это звучало угрожающе. Горети боялась, как бы дочь не сделала какую-нибудь непростительную глупость. Ей бы следовало сдерживать себя и не отвечать на эти детские угрозы, а она с тревогой спрашивала:
- Что ты задумала? Бежать из дома? Это тебя Олавинью сбивает с толку?
Сама того не ведая, она подбросила Симони идею, ставшую вскоре навязчивой.
- В день совершеннолетия я хочу стать по-настоящему взрослой, - сказала Симони Олавинью. – Ты меня понимаешь? Мне надоело быть ребенком.
- Да, конечно, - охотно поддержал ее он. – Совершеннолетняя девушка имеет полное право стать настоящей женщиной. Я готов тебе в этом помочь, но только ты не передумай.
- Нет, я не передумаю!
Между тем Америку сам посоветовал Горети устроить праздник для Симони. Гостями на нем были Тадеу и Эстела, а также многочисленные друзья виновницы торжества, в том числе и Олавинью. Веселье было в самом разгаре, когда Горети обнаружила, что дочь исчезла, оставив записку:
«Мама, я ушла жить собственной жизнью. Не ищи меня, пожалуйста. Симони».
Нетрудно было предположить, что случилось потом. Вопреки просьбе Симони, ее мать, отец, Эстела и все гости бросились на поиски беглянки, проклиная Олавинью, совратившего юную девушку с пути истинного.
А сама она объявилась спустя час в доме Алзиры, попросив с виноватым видом:
- Разреши мне у тебя переночевать, только не говори маме, где я.
- Да как же я могу тебя здесь прятать, если Горети, твой отец и сеньора Эстела там с ума сходят! – возмутилась Алзира.
- Ну, потерпи хотя бы до завтра, - взмолилась Симони. – Пойми, я не могу пойти к ним сейчас: мне очень стыдно!
- А что ты натворила с этим паскудником Олавинью? – строго спросила Алзира.
Симони поняла ее намек и заговорила горячо, взволнованно:
- Между нами ничего не было! Я сначала хотела провести  с ним ночь. Но потом испугалась. И вообще поняла, что нельзя вот так, без любви. Я ведь влюблена в Олавинью только чуть-чуть, самую малость…
Алзира смотрела на нее как на глупого, бестолкового ребенка, укоризненно качая головой. А вывод сделала вполне в духе Горети:
- Пороть тебя надо, вот что я поняла.
- И ты туда же? – обиделась Симони. – Я уже взрослая, у меня своя работа, есть талант!
- Ты еще должна доказать это и себе, и матери, - назидательно промолвила Алзира. – А ты сегодня доказала всем, что у тебя по-прежнему ветер в голове.
- Но ты мне позволишь здесь переночевать?
- Ложись и спи, если сможешь заснуть, - сердито проворчала Алзира. – Пусть мать там мается без сна, а ты – спи!
Ранним утром к Алзире нагрянул Бруну, первым догадавшийся, где может быть Симони.
- Я вчера нашел-таки Олавинью и узнал, что ты сбежала и от него, - пояснил он. – Ну а дальше стал соображать, к кому бы ты могла податься. Сейчас я тебя отвезу к сеньоре Горети.
- Нет! Я не пойду! – испугалась Симони. – Она меня убьет!
- Тогда поедем к твоему отцу.
- Я думаю, после вчерашнего он сделает со мной то же, что и мама.
- Да. Что же нам делать? – озадаченно покачал головой Бруну. – Может, сходить в больницу к сеньору Америку? Ты все ему расскажешь, а уж он сумеет настроить сеньору Горети должным образом.
Так они и сделали.
Америку удивился ранним визитерам, но виду не подал и внимательно выслушал покаянную речь Симони.
А она начала с того, что повинилась перед ним за свою мистификацию с поэтами.
- Я не хотела ничего дурного. Мне даже казалось, что с Клотильдой ты был бы более счастлив, чем с моей мамой. Она ведь по-прежнему любит Фреду… Прости, если я опять сделала тебе больно.
- Нет, я все это знаю от Горети, - сказал Америку. – Она ничего от меня не скрывала. И пошла на эту сделку только из-за тебя. Но, как выяснилось, мы все ошиблись. Никто из нас не стал счастливее от такого решения.
- Я постараюсь ее больше не огорчать, - пообещала Симони, рассказав заодно, что она выкинула минувшей ночью. – Но мама мне уже не поверит. А ты можешь за меня поручиться перед ней? Скажи ей, что я теперь все поняла и хочу, чтобы ее жертва не была напрасной…
- Жертва… - печально повторил Америку. – Я тоже со своей стороны должен многое сделать для Горети. Что же касается тебя, то у меня нет уверенности, что ты опять не станешь водиться с Олавинью.
- Нет, с ним покончено! – воскликнула Симони.
Америку покровительственно улыбнулся.
— Ну, дай-то Бог. А чтобы окончательно забыть этого ничтожного типа, я советую тебе обратить серьезное внимание на Бруну. По-моему, вы очень подходите друг другу?
Вогнав в краску обоих посетителей, Америку поблагодарил их за визит и пообещал подготовить Горсти к встрече с дочерью.
Когда же к нему пришла Горсти, он обрадовал ее тем, что Симони нашлась, и сообщил свое решение
— Я предлагаю расторгнуть нашу сделку. Инициатива о разводе будет исходить от меня, так что тебя никто не упрекнет.
— Нет! Как же я могу тебя бросить? — воспротивилась Горсти.
— Ты, пожалуйста, не перебивай меня, — попросил ее Америку. — После инсульта я не предполагал долго задерживаться на этом свете и поэтому хотел помочь тебе. Но сейчас доктор говорит, что я могу протянуть еще несколько лет. И мне будет очень тяжело видеть тебя несчастной. Поэтому нам следует развестись.
— Но у тебя же никого нет! — возразила Горети. - Марилу и слышать не хочет о том, чтобы ты жил у нее. Она сама недавно говорила мне, что завела молодого любовника и собирается путешествовать с ним по Европе.
— На Марилу я и не рассчитываю, — грустно произнес Америку. — А ты найдешь приличный пансион для пожилых людей и буде навещать там меня раз в месяц. Сможешь делать это по старой  дружбе?
— Я Буду приходить к тебе каждую неделю, — невольно вырвалось у Горсти.
- Ну вот мы и договорились, — подвел итог Америку. — Поверь, мне будет гораздо спокойнее жить, зная, что ты счастлива.

Почувствовав за собой слежку, Дора поняла, что  Новаэс ей не поверил, и вынуждена была искать защиту Фреду:
— Отавиу живет у меня. Но его надо куда-то перевезти, потому что человек Новаэса ходит за мной по пятам.
— Это я возьму на себя, — пообещал Фреду. — Но скажи, той женщиной, которую Жуилгерме видел в Нью-Йорке, была ты?
- Да. Я летала  туда каждой уик-энд. Поэтому никто не заметил моего отсутствия здесь.
— А почему ты так уверена, что слежку за тобой установил Новаэс?
— Потому что... Я вынуждена была вести двойную игру, — призналась Дора. — Когда Новаэс предложил мне информировать  его о делах «Индустриас  Медейрус», я согласилась. Мне надо было обезопасить Отавиу.
— Теперь ты должна с этим покончить, - потребовал Фреду. — Я поселю Отавиу а в надежном месте, но у нас есть не больше недели, чтобы во всеуслышание объявить о преступлениях Новаэса.
— Тогда ему тоже придется сесть в тюрьму, — испугалась Дора.
- Но нельзя же всю жизнь прятаться — рассердил Фреду, — Надеюсь, вы оба это поняли? Не исключено, что явка с повинной поможет Отавиу вообще избежать наказания,  мы найдем хорошего адвоката, и все устроится.
На следующий день Дора уволилась из компании «Индустриас Медейрус», а Отавиу тайком перебрался в особняк Жордан, в котором теперь жили Фреду и Горети.
Однако идти с повинной в полицию он наотрез отказался.
— Руй убьет меня, даже если я буду сидеть за тюремной решеткой.  Он не сможет простить мне того, что однажды взял свою долю денег, но не вложил их в преступный бизнес, как бывало всегда.
— А где, кстати, те деньги? — спросил Фреду.
— Я истратил их на картины, о которых мечтал всю жизнь. Дега, Пикассо…
— А где же в таком случае картины?
— Этого я тебе не скажу — заявил Отавиу.
— Ладно, не говори, — согласился Фреду. — Но обличить Новаэса тебе придется. Иначе я сам пойду в полицию.
— Дай мне еще немного времени на раздумье, - попросил Отавиу.
Спустя несколько дней он согласился побеседовать с Кайо, но от публичного обличения Новаэса категорически отказался.

Руй Новаэс должен был хоть как-то ответить на обвинения,  высказанные в телеинтервью сенатором. Для этой цели он и  назначил у себя в офисе пресс-конференцию.
Суть его оправданий сводилась к тому, что он якобы вообще ничего не знает о взятках, поскольку владелицей тех компаний, о которых упоминали сенатор и Конраду Медейрус, является Тереза.
— Возможно, она давала кому-то взятки и сама брала их, на мне про про это  ничего не известно, — закончил он.
— А как быть с доверенностью на управление компаниями? – подал голос один из репортеров.
Новаэса этот вопрос не поставил в тупик.
- Моя жена действительно поручила мне временное управление компаниями, пока находилась в больнице. Но срок этой доверенности на днях истек, а новая не была оформлена.
— Означает ли это, что вы и ваша жена расходитесь во взглядах на управление собственностью? — задал вроде бы невинный вопрос тот же репортер, и Новаэс, не почуявший подвоха, ответил положительно. — Так, может, поэтому вы и стреляли в нее? — продолжал гнуть свое репортер.
Новаэс разозлился.
— Это был несчастный случай! С меня сняты все обвинения, и даже ваша газета подробно о том написала!
- А мак вы прокомментируете публикации в других газетах, сообщавших о вашей причастности к убийству некоего Жозиаса? – прозвучал следующий вопрос.
— Это наглая ложь, — заявил Новаэс — Семейство Медейрус пытается  таким образом выгородить свою невестку, убившую того бедолагу.
- Но ваша жена утверждает, что этот человек пытался убить ее!
— Возможно, так оно и было. Но это вовсе не означает, что его нанял я.
— Не думаете ли вы в таком случае, что сеньора Тереза действует в сговоре с семейством Медейрус?
— Этот вопрос вам следовало бы задать моей жене и Ниси Медейрус.
Посмотрев это интервью по телевидению, Бруну вновь принялся уговаривать Терезу, чтобы она пустила в ход ту кассету, которая полностью изобличала Новаэса.
— Нет, сынок, — ответила она —  Я не могу решиться. Судебные процедуры такие долгие, что твой отец за это время сможет вновь обрести силу и отомстит но главное — тебе.
— А что ты скажешь журналистам в ответ на обвинения, выдвинутые против тебя отцом? Они же наверняка уже выстроились вокруг нашего дома.
— Я от них спрячусь. А ты скажешь, что меня вообще нет в Сан-Паулу.
Руй Новаэс тоже посмотрел телерепортаж о своей пресс-конференции и, в общем, остался доволен собой.
На тут Сокорру доложила,  что с ним хочет побеседовать некая сеньорита по имени Маривалда.
— Я не знаком с ней и не желаю ее видеть, — сказал Новаэс.
— Но она принесла вам известия от сеньора Карлау, - добавила Сокорру, и Новаэс тотчас же велел ей впустить Маривалду.
Войдя, она заявила без каких-либо предисловий.
— Я пришла к вам по поручению моего жениха Карлау — того самого, которого вы нанимали убить Жозиаса. Нам нужны деньги. Много денег!
— Я расплатился с твоим женихом сполна, -  напомнил ей Новаэс.
Но Маривалда пригрозила:
— Если вы не дадите нам то, что мы требуем, Карлау пойдет в  полицию.
- Не советую вам этого делать, — тоже с нескрываемой угрозой сказал Новаэс, однако на Маривалду это не произвело никакого впечатления.
- А я вас не боюсь. — Усмехнулась на. — Я не позволю вам расправиться со мной, как вы это сделали с той несчастной шлюхой.
— Хорошо,  приходите ко мне завтра вместе с Карлау, тогда и поговорим, — вынужден был пойти на компромисс Руй Новаэс.
Человек по имени Карлау, так испортивший настроение Новаэсу, примерно в то же время стал известен и полиции. Сведения о нем прислал Ниси Луис-Карлус, продолжавший охоту за важным свидетелем теперь уже не в Рио-де-Жанейро, а где-то за его пределами.
Кайо отправился к Отавиу, надеясь, что тот выведет его на след Карлау:
- Вспомните! Наверняка этот человек давно работает с Новаэсом.
Но Отавиу не знал никакого Карлау, и Селсо объявил федеральный розыск еще одного подозреваемого в убийстве Жозиаса.
А чуть позже имя Карлау прозвучало на всю Бразилию, нечаянно сорвавшись с уст Ниси.
Случилось это во время интервью, которое она вынуждена была дать, атакованная со всех сторон журналистами. Их интересовало, как Ниси ответит на обвинение Новаэса.
И она, кипя от праведного гнева, заявила:
— Сеньор Новаэс ввел вас в заблуждение, свалив с больной головы на здоровую. Веди это он изо всех сил пытается опорочить нашу семью! Сначала он утверждал, что в его жену стрелял Рикарду Медейрус — честнейший человек, который самозабвенно помогает беспризорникам и нищим. К счастью, улики были против Новаэса, и он, в конце концов, признался, что сам произвел тот выстрел, обставив это как несчастный случай. А теперь избрал мишенью меня, чтобы прикрыть другое свое преступление.
— Какое? Что вы имеете в виду? — разом зашумели репортеры.
— Речь идет об убийстве Жозиаса. На днях стало известно, что убийцей является некто Карлау, которого нанял  как раз сеньор Новаэс!
Это сенсационное заявление тотчас же передали все информационные каналы, за что Кайо и Селсо отругали Ниси, а Новаэс пригрозил подать на нее в суд за клевету.
Не остались в стороне и другие люди, так или иначе связанные с покойным Жозиасом. Тиана, к  примеру, спросила Ниси:
— У тебя действительно есть серьезные улики против этого Карлау, ила ты просто хочешь отвести подозрения от себя и твоих родителей?
А с Олавинью, услышавшему по телевидению заявление Ниси, и вовсе случился припадок  — с судорогами и астматическими спазмами.
Элизинья, присутствующая при этом, потребовала, чтобы он признался, что именно его так испугало.
— Если ты не скажешь мне сейчас же, я пойду к Новаэсу и спрошу у него! Ты как-то связан с этим Карлау?
— Нет, мама, успокойся, — ответил Олавинью. — Между мной и тем человеком нет ничего общего. Но я думаю,  что Новаэс действительно поручил ему  убить Жозиаса. Только ты не вздумай кому-нибудь об этом рассказать!
Сам же Карлау решил, что после выступления Ниси он сможет выбить из Новаэса гораздо большую сумму,  чем затребовал накануне.
В таком воинственном настроении Карлау и пришел к Рую вместе с Маривальдой. Они намеревались получить от него пятнадцать  тысяч долларов.
— Вы держите меня за идиота? – рассмеялся Новаэс. - Или у вас нет телевизора? Так я скажу, что с сегодняшнего дня твоя жизнь, Карлау, резко упала в цене. Тебя ищет полиция!
— А я не боюсь ее! — тоже рассмеялся Карлау. - Потому что не я убил Жозиаса!
- Как это? - растерялся Новаэс. А кто же?
- Не знаю. Когда я пришел туда, в груди Жозиаса уже торчал нож.
- И ты посмел взять с меня деньги за убийство? – возмутился Руй.
— Я взял их за молчание, — возразил Карлау. — Ведь мне доподлинно известно, что заказчиком убийства были вы. А осуществил его, по всей вероятности, ваш прихвостень Олавинью! Потому что он тоже там был, и мы с ним едва не столкнулись у входа.
— А я видела, как Олавинью говорил с Ширли, которая пыталась убить Ниси в тюрьме, но потом сама была убита, - добавила Маривальда.
У Новаэса от этих откровений потемнело в глазах, и он дал шантажистам все, что они просили.
А затем поехал к Олавинью и учинил ему допрос:
— Признавайся, это ты убил Жозиаса?
Элизинья, подслушивавшая за дверью, едва не лишилась чувств. Потом, когда Новаэс ушел, также подступила к сыну с расспросами:
— Да не убивал  я никого! — клялся Олавинью.
— А что ты делал в той хибаре?
- Меня послал туда Новаэс, к тому самому наркоторговцу, которого полиция ищет как свидетеля.
— Боже мой! Какие у тебя могут быть дела с наркоторговцем? — заломила руки Элизинья.
— Это опять же не мои дела, а Новаэса. Я только выполнял его поручение. Но когда вошел туда, то наткнулся на умирающего Жозиаса. И сразу же выбежал оттуда. А потом увидел, как из такси выходила Ниси.
Элизинья схватилась за голову.
— Я воспитывала тебя как принца, а ты связался с  убийцами, наркоторговцами и шлюхами!
— Мама, я сам жду удобного момента, чтобы уйти от Новаэса, — сказал Олавинью. — Ты же понимаешь, что общение с ним может повредить моей политической карьере?
- Да-да, - рассеянно промолвила Элизинья. – Но кто же все-таки убил этого Жозиаса?
- Не знаю! Может, тот самый наркоделец: Жозиас постоянно брал у него наркотики в долг…
Глава 39
Прошло уже около двух недель с тех пор, как Родригу поселился в отеле, и за все это время он даже не попытался встретиться с Ниси.
Она, конечно же, страдала, и несколько раз порывалась уйти из дома Медейрусов, но Рикарду, Тадеу и Эстела удерживали ее, говоря, что Родригу вскоре обязательно вернется.
То же самое утверждала и Дуда, которая имела возможность наблюдать Родригу в офисе и фиксировать своим внимательным женским глазом даже мельчайшие изменения в настроении брата.
- Он очень по тебе тоскует, поверь мне, - внушала она Ниси. – Потерпи, скоро все наладится.
С Родригу Дуда тоже пыталась вести душещипательные беседы, но он решительно пресекал их с самого начала.
Сиру, видя бесплодные усилия Дуды, советовал ей не вмешиваться, положиться на естественный ход событий.
- Если между Ниси и Родригу есть любовь, то она сама их соединит, - пояснил он. – А если ее нет – никто из нас не сможет им помочь.
Дуда всерьез относилась к замечаниям Сиру, считая его человеком, имевшим большой опыт в любви.
Однажды она прямо сказал ему об этом:
- Я с некоторых пор стала завидовать людям, нашедшим свою любовь. Например, тебе.
- Мне? – изумился Сиру.
- Да. Тебе не повезло с Марилу, но ты полюбил Ракел. Почему вы, кстати, до сих пор не поженились?
- А вот как раз из-за отсутствия той самой любви, - ответил Сиру, и теперь уже Дуде пришлось изумляться.
- Но ты же говорил, что ваша связь длится уже пять лет! Как это понимать?
Сиру внимательно посмотрел на Дуду, словно видел ее впервые и пытался разглядеть в ней что-то самое главное. Потом вымолвил с нескрываемым восхищением:
- А ты, оказывается, совсем еще девочка! Никогда бы не подумал, зная, какая ты опытная в вопросах бизнеса.
Дуда залилась краской. Заметив это, Сиру улыбнулся  и пояснил суть своих отношений с Ракел:
- Запомни: если мужчина действительно любит женщину, ему не потребуется на раздумья пять лет, чтобы соединить с ней свою судьбу. Вот и я ушел от Марилу вовсе не из-за Ракел.
- Так, может, ты и встречался с ней только потому, что тебе надоела Марилу?
- Возможно. А теперь, когда я свободен, в этом нет необходимости.
- Вот как! – опечалилась Дуда. – Значит, и ты  такой же, как я, - неприкаянный? Я всю жизнь мечтаю о большой настоящей любви,  а она обходит меня стороной.
- Но зато тебе, похоже, везет в дружбе, - заметил Сиру. – Мы ведь с тобой очень подружились, не правда ли?
- Да! Я считаю тебя самым близким, самым надежным, самым лучшим из друзей!
Она произнесла это с таким жаром, что ее волнение невольно передалось Сиру, и он, не отдавая себе отчета, поцеловал Дуду  в губы.
С того поцелуя у них все и началось…
А Родригу действительно вскоре приехал к Ниси, чтобы отвезти ее на прием к врачу.
- Он ведь говорил, чтобы мы пришли к нему ровно через месяц и непременно вдвоем. Я хорошо запомнил дату, - смущаясь, пояснил Родригу.
Ниси не стала с ним спорить, и они вдвоем отправились к врачу.
- Сын! У меня будет сын! – сообщил Родригу сестре и брату, доставив Ниси обратно домой.
- Это надо отметить! – тотчас же воскликнул Рикарду, заговорщически подмигнув Ниси: дескать, мы его отсюда больше не выпустим!
Эстела тоже засуетилась, организовывая импровизированную вечеринку, и вскоре вся семья, включая Дуду и Симони, дружно сидела за столом.
Чуть позже подошли новые гости – Вивиана и Бруну, немало удивив присутствующих тем, что Вивиана устроилась рядом с Рикарду, а Бруну поближе к Симони.
Было весело, и только Дуда выглядела слегка печальной. Но Тадеу, заметив это, позвонил Сиру и велел ему срочно ехать в гости к Медейрусам.
Закончился этот вечер, к сожалению, плохо: посыльный принес Ниси коробку, в которой лежала большая кукла, сплошь утыканная булавками и обмазанная кровью.
Ниси едва не потеряла сознание.
Ни у кого не было сомнения, что это происки Паулы.
Родригу сказал: «Я уничтожу и куклу, и Пулу!» А Ниси вдруг стала собираться  в церковь.
- В этой коробке огромное количество дурной энергии, - пояснила она. – Я должна помолиться.
Родригу пошел в церковь вместе с Ниси.
Потом он проводил ее домой, а сам ушел ночевать в отел, сказав ей на прощание:
- Я решил завоевывать тебя так же, как это делали все влюбленные мужчины: сначала мы будем встречаться, потом объявим о помолвке и, наконец, поженимся.
- К тому времени у нас уже родится ребенок, - заметила Ниси.
- Но я же не думаю, что мне придется так долго растапливать лед в твоем сердце! – озорно улыбнулся Родригу, и Ниси в ответ тоже улыбнулась.
- Даст Бог, полиции удастся разыскать этого Карлау – настоящего убийцу. С меня снимут все обвинения, и не исключено, что я отвечу согласием на твои ухаживания.
А на следующий день Кайо сообщил ей, что Карлау был найден мертвым, с пулевым отверстием в затылке, и Ниси совсем пала духом.
- Если Новаэс убрал с дороги Карлау, он может точно так же расправиться и с торговцем наркотиками, которого ищет Луис-Карлус, и с самим Луисом-Карлусом, - плакала она, уткнувшись в плечо Родригу. – Я очень боюсь за брата! От него уже давно не было никаких вестей.
К вечеру у нее начались опасные боли внизу живота, и врач сказал, что это вызвано стрессом.
- Вы должны позаботиться о ее покое, - напомнил он Родригу.
- Если бы это зависело только от меня! – горестно вздохнул тот.
Всю ночь он думал, чем еще можно помочь Ниси, а утром выпросил у Алзиры адрес ее знакомого мафиози и отправился  в Рио – разузнать  о судьбе Луиса-Карлуса.

Печальное известие о смерти Мануэля заставило Фреду и Горети уехать на ферму.
А Элизинья, воспользовавшись их отсутствием, пробралась в особняк и обнаружила там Отавиу – живого и невредимого.
Последовал страшный скандал, Элизинья проклинала мужа и требовала от него деньги, которые тот похитил у Новаэса. Отавиу заявил, что денег у него нет, чем вызвал новый приступ гнева у Элизиньи.
- Ты опять врешь! – кричала она. – Куда ты мог истратить такую огромную сумму!
- На подкуп двойника, которого затем убили в Нью-Йорке, на бесконечные переезды с места на место…
- Не верю! – стояла на своем Элизинья. – Если ты не отдашь мне хотя бы часть денег, я донесу на тебя Новаэсу. А уж он-то сумеет с тобой столковаться!
- Вот этого ни в коем случае не следует делать, - одернул мать прибежавший на шум Олавинью. – Папа, я так рад тебя видеть! Слава Богу, ты живой!
Отавиу растрогался. Обнял сына, даже прослезился.
Но когда Олавинью увел рыдающую мать в пристройку, Элена сказала отцу:
- Не верь ему. Олавинью давно сотрудничает с Новаэсом. А мать и вовсе вбила себе в голову, что Руй теперь возьмет ее в жены – после развода с Терезой. Ты не можешь дольше оставаться в этом доме!
Она тотчас же позвонила Кайо, с которым очень сблизилась за это время, пока он тайком навещал здесь ее отца, выведывая у него подробности криминальной деятельности Новаэса.
Увидев Элену вдвоем с Кайо в театре, Лижия предостерегла ее:
- Смотри, как бы тебе опять не пришлось страдать из-за несчастной любви. Ведь Кайо все-таки инвалид.
- Ну и что? Он не нуждается  ни в чьей помощи, даже сам водит машину, - встала на его защиту Элена. – А какой замечательный человек! Мы с ним очень похожи в чем-то. Когда встречаемся, никак не можем наговориться…
- Да, я чувствую, что ты увлеклась им всерьез, - покачала головой Лижия. – А знаешь, что Жулиу принял предложение какого-то продюсера и уезжает в Соединенные Штаты? Будет там работать фотомоделью.
- Ему же не нравилась эта профессия, - без каких-либо эмоций заметила Элена.
- А ему теперь все равно, чем заниматься, - пояснила Лижия. – Главное, чтобы не видеть Ниси и забыть ее поскорее!
- Наверное, он любит Ниси гораздо сильнее, чем я любила его, - сделала вывод Элена, заканчивая тот разговор.
А теперь она звонила Кайо в надежде получить от него помощь:
- Мне надо куда-то переправить отца. Ему тут угрожает опасность. Помоги!
Кайо примчался в особняк Жордан спустя несколько минут и, посоветовавшись с Бени, перевез Отавиу в дом Алзиры.
- Вряд ли кто-то станет искать его там, - сказал он Элене. – А Новаэсу скоро придет конец: его жена все-таки согласилась дать показания перед телекамерой.

Отвечая на вопросы Селсо в присутствии журналистов, Тереза выложила все, что ей было известно о злодействах Новаэса: и как он перевел на ее имя все свои теневые компании, и как пытался убить ее, отключив аппарат искусственного дыхания, а потом – наняв Жозиаса. В доказательство своим слов она продемонстрировала ту видеокассету, которую отснял Бруну.
После этой телепередачи Олавинью посоветовал Новаэсу бежать, пока его не арестовали, но Руй по-другому оценивал сложившуюся ситуацию.
- Не будь идиотом!  - сказал он Олавинью. – Стоит мне дернуться с места, и тогда уж я точно окажусь за решеткой. Они не арестовывают меня только потому, что я нахожусь у них на виду.
- Но как же ты сможешь опровергнуть обвинения матери? – спросила встревоженная Паула.
- Очень просто! Буду говорить, что видеозапись – поддельная! Прочие же откровения твоей взбесившейся мамаши вообще ничего не стоят, потому что она не знает, как работает наша система. Невозможно также доказать и то, что я собирался убрать ее с помощью убийцы, поскольку Жозиас мертв, Карлау тоже отправился вслед за ним, и мои люди, надеюсь, вот-вот найдут его подружку Маривалду. А кроме того, Агенор уже получил задание вычистить весь банк данных в нашем компьютере. Я выжду пару дней и созову ответную пресс-конференцию.
-  Значит, у тебя еще есть шанс выпутаться? Это замечательно! – обрадовалась Паула.
- У меня были бы гораздо лучшие шансы, если бы ты в свое время не связалась с Рикарду, а спокойно вышла замуж за Родригу, - упрекнул ее отец.
- Я еще стану его женой! – обнадежила Новаэса Паула. – Родригу избавится от Ниси, как только она родит ребенка. И уйдет ко мне!
- Я  бы посоветовал тебе забыть о нем, - устало произнес Руй.
А Олавинью чуть позже сказал Пауле то ли шутя, то ли серьезно:
- И что тебе дался этот Родригу! Забудь о нем и выходи замуж за меня. Я скоро стану крупным политиком и за пояс заткну всех Медейрусов, вместе взятых!

Когда и после выступления Терезы Новаэс продолжал оставаться на свободе, Ниси прямо спросила Кайо, почему тот до сих пор не арестовал такого отпетого негодяя.
- Потому что всегда бывает сложно арестовать человека за нарушение закона, - философски ответил он. – Не успеешь оглянуться, а состава преступления уже и нет…
- Почему же меня арестовали с такой легкостью? – с обидой произнесла Ниси.
- Но тебя ведь тоже потом выпустили! – усмехнулся Кайо.  – Так что твой случай лишь подтверждает общее правило.
- Эх, если бы у нас был живой Карлау! – вздохнула Ниси.
Кайо же весьма озадачил ее своим замечанием:
- Боюсь, что и Карлау не является убийцей Жозиаса.
- Как? – изумилась она.  – А кто же?
- Карлау, как выяснилось, был профессиональным киллером. А Жозиаса убил неопытный человек. Это похоже на бытовое убийство во время ссоры.
- Значит, подозрение снова падает прежде всего на меня и моих родителей, - мрачно заключила Ниси. – Нет, я не могу с этим смириться! Почему бы вам не вызвать на повторный допрос Фатиму? Она, скорее всего, просто прикрывает Олавинью.
- А поговори-ка ты с ней сама, - посоветовал Кайо. – Попытайся разжалобить ее. Скажи, что ты беременна и что ее свидетельские показания могут спасти не только тебя, но и твоего ребенка.
- Спасибо за совет. Я сегодня же поеду к этой Фатиме.
«А я поеду к Отавиу», - решил про себя Кайо.
Психологическую обработку этого упрямца проводили с разных сторон не только Кайо, но и Элена, и Дора, и вернувшийся с похорон Фреду.
Никто из них не хотел, чтобы Отавиу попал в тюрьму и уж тем более погиб от руки Новаэса. Но ему самому надо было на что-то решиться, хоть на какое-то действие.
- Пойми, я не смогу тебя долго прикрывать, - убеждал его Кайо. – Ведь ты находишься в розыске! А теперь еще твои жена и сын узнали, что ты жив, и, вполне вероятно, уже ищут тебя с помощью Новаэса.
- Если ты не вернешь ему деньги, - добавил Фреду, - он убьет тебя  или в лучшем случае, отправит в тюрьму за воровство.
- Но у меня нет денег, а картины я никому не отдам! – стоял на своем Отавиу.
- Руй не станет спрашивать у тебя разрешения – сам заберет! – говорил Фреду, а Кайо напомнил Отавиу о другом варианте:
- А если дело дойдет до суда, то всю твою коллекцию признают купленной на ворованные деньги и конфискуют в пользу государства.
- Папа, а почему бы тебе самому не передать эту коллекцию в дар какому-нибудь музею? – однажды предложила Элена.
- Ты спятила, дочь моя? – уставился на нее возмущенный Отавиу.
- Нет. В этом случае Новаэс прикинет стоимость картин и поймет, что денег у тебя действительно нет. Разозлится, но, в общем, потеряет к тебе интерес. Он мог бы пойти на убийство, чтобы отобрать у тебя деньги или картины. А стоит ли рисковать, когда нет ни того, ни другого?
- Это выход, Отавиу! – поддержала Элену Дора. – Из-за этих картин твоя жизнь все время висит на волоске. Причем у тебя даже нет возможности любоваться ими, потому что они спрятаны в одном месте, а ты скрываешь в другом…
- Позвольте мне еще немного подумать!  - взмолился Отавиу и получил отсрочку на несколько дней.
Но вот Фреду, Элена, а потом и Дора обнаружили за собой слежку, и Отавиу понял, что люди Новаэса отыщут его в самое ближайшее время. Поэтому он позвонил Кайо, сказав ему:
- Ваша взяла! Помогите Доре юридически оформить передачу коллекции в музей.
Обостренное чувство самосохранения, всегда выручавшее Отавиу, не подвело его и на этот раз: он все же успел получить копию дарственной, прежде чем Руй Новаэс ворвался к нему, угрожая пистолетом.
Перепуганная Алзира вскрикнула, но Руй, не обращая на нее внимания, подступил к Отавиу:
- Возвращай мои деньги, или я разряжу в тебя всю обойму!
Отавиу попросил Дору и Фреду показать только что принесенное ими свидетельство о передаче картин в музей.
Новаэс, прочитав этот документ, взвыл, как раненый зверь.
А Отавиу, наконец, дал официальные показания, подробно сообщив о теневых сделках Новаэса, связанных в том числе и с наркобизнесом.
Теперь ему не нужно было скрываться, и он прямо из дома  Алзиры переехал к Доре.
А в особняке Жордан поселилась вернувшаяся с фермы Клотильда, которую Фреду, уже никого не стесняясь, называл мамой.
На ее переезде из пристройки настояла Горети, сделав соответствующую оговорку для Фреду:
- Если бы твоей матерью оказалась не Клотильда, а, не дай Бог, Элизинья, то я бы ни за что не стала жить с ней под одной крышей.
Другим не менее ответственным поступком Горети было ее решение забрать из больницы Америку и поселить его здесь же, в особняке.
- Не могу сдать тебя в дом престарелых, каким бы комфортабельным он ни был, - объяснила она ему. – Места тут много, хватит всем. Найдем хороших сиделок… И вообще, я не сомневаюсь, что здесь, с нами, тебе будет гораздо приятнее и веселее.
Америку согласно кивал головой, боясь разрыдаться.
А Клотильда поддержала невестку:
- За последние недели я тоже стала вполне компетентной сиделкой, так что смогу иногда присматривать за вами, сеньор Америку. Если вы, конечно, не станете возражать.
- Ну что вы! – улыбнулся он.  – Я буду счастлив! Особенно если вы прочтете мне парочку поэм…

Глава 40.

Благотворительный жест Отавиу лишил Новаэса последней возможности сохранить акции «Индустриас Медейрус». Паула продала их Дуде, после чего покинула офис, к величайшей радости всех прочих компаньонов.
Родригу тогда был в поездке, но Паула знала, что гостиничный номер числился по-прежнему за ним, и приготовилась к реваншу.
Вернулся он в Сан-Паулу без Луиса-Карлуса, но порадовал Ниси другими новостями:
- Главный свидетель – наркоторговец – будет арестован в ближайшие дни. А пока я привез косвенную свидетельницу -  Маривалду. Кстати, она утверждает, что Новаэс действительно заказал убийство Жозиаса, но кто-то успел опередить Карлау.
- И Маривалда не знает, кто убийца?
- Нет. Она уверена, что этого не знает даже Новаэс.
- Господи, хоть бы поскорее арестовали наркодельца  и никто бы не убрал его так же, как Карлау! – в сильной тревоге произнесла Ниси. – Иначе суд вынесет приговор мне.
- Ты не должна думать о худшем, - стал успокаивать ее Родригу. – Теперь я все время буду рядом с тобой…
- И больше не поедешь в отель?
- Поеду. Но лишь затем, чтобы взять оттуда свои вещи.
А тем временем Паула уже заняла наблюдательный пост в холле гостиницы и, как только Родригу туда вошел, бросилась к нему с мольбами:
- Помоги мне! Я так одинока! От меня все отвернулись!
Он попытался молча пройти мимо, но Паула обхватила его за плечи и зарыдала в голос:
- Ты единственный, к кому я могу обратиться за помощью. Даже моему отцу сейчас не до меня!
Говоря это, она буквально захлебывалась от слез и незаметно подталкивала Родригу к стойке бара, находящегося здесь же, в холле. Поверив в ее истерику, он попросил у бармена стакан воды. Паула сделала глоток, но поперхнулась, закашлялась, и Родригу усадил ее на стул. Сам устроился рядом и заказал для себя виски.
В тот же миг его окликнул администратор отеля:
- Сеньор Медейрус, вам звонят. Подойдите, пожалуйста, к телефону.
Родригу отошел от стойки бара, взял трубку, но услышал лишь короткие гудки.
- Возвращайтесь к сеньорите, - услужливо посоветовал ему администратор. – Я позову вас, если звонок повторится.
Родригу отсутствовал всего несколько секунд, но их оказалось достаточно для того, чтобы Паула успела подсыпать в виски какой-то уж очень коварный наркотик. Едва Родригу выпил свой бокал, как у него сразу же все поплыло перед глазами.
- Где я? Что со мной? – пробормотал он, устремив на Паулу остекленелый взгляд.
- Все в порядке, любимый! – торжествующе усмехнулась она. – Сейчас мы пойдем в твой номер, ты отдохнешь….
Ниси знала, куда поехал Родригу, и, не дожидаясь ужина, встревожилась:
- Не случилось ли чего по дороге? Я, пожалуй, позвоню в отель. Хотя бы узнаю, выехал ли он оттуда.
Но то, что она услышала от администратора, заставило ее побледнеть. Наблюдавший за ее реакцией Тадеу испугался:
- Что там случилось?
- Родригу встретился с Паулой и передумал возвращаться домой.
- Такого не может быть! – воскликнул Тадеу. – Это какое-то недоразумение. Поедем со мной в отель, и ты сама во всем убедишься.
Подкупленный Паулой администратор любезно подсказал им, как пройти в номер Родригу, и когда они туда вошли, то услышали гневный голос Паулы:
- Вы не имеете права сюда врываться! Любимый, прогони их!
Родригу, абсолютно голый, лежал рядом с ней в постели. При этом он не спал – глаза его были открыты.
Обескураженный Тадеу спросил:
- Как это понимать, Родригу?
Но тот лишь повернулся к нему спиной.
- Пойдем отсюда, - глухо произнесла Ниси. – Пойдем.
И они вышли, оставив ликующую Паулу наедине с невменяемым Родригу.
Утром он приехал домой совершенно разбитый. Голова его раскалывалась от боли, перед глазами плыло туманное облако.
- Паула меня вчера чем-то опоила, - пояснил он мрачно. – Последнее, что я помню, - это как я пью виски в баре. А потом – полный провал.
Ниси не захотела даже выслушать его, а Рикарду, наоборот, отнесся к сообщению брата с явным любопытством и, выяснив все подробности, заявил:
- Я вытрясу душу из этого администратора, устроившего ложный звонок! Не сомневаюсь, что Паула ему хорошо заплатила. И с барменом она, несомненно, была в сговоре. Поедем туда! Сейчас припрем их к стенке, и они все расскажут!
- Нет, я не могу, -  простонал Родригу. – Мне плохо.
- Так надо вызвать врача, пусть зафиксирует отравление.
- А зачем? Ниси ведь мне все равно не поверит…
- Ладно, приводи себя в порядок, а расследование я проведу сам, - махнул рукой Рикарду.
Администратор, конечно же, отрицал свою причастность к интригам Паулы, а бармен, который действительно не был с ней в сговоре, охотно поделился наблюдениями:
- Я видел, как сеньорита высыпала какой-то порошок в рюмку с виски. Меня это несколько удивило, но я подумал, что она растворила успокоительное и сама его выпьет. У сеньориты ведь была истерика.
- Но виски с тем порошком выпил мой брат? – уточнил Рикарду.
- Да, - подтвердил бармен.
- И что было потом?
- Сеньор сразу же захмелел, а сеньорита перестала рыдать и увела его в номер.
Когда Рикарду пересказал этот разговор Ниси, она ему не поверила:
- Я не исключаю, что ты и сам мог подкупить этого бармена, только бы успокоить меня. Но я собственными глазами видела такую картину, которая не сотрется из моей памяти никогда. Если не веришь, спроси Тадеу – на него она тоже произвела впечатление.
- Но почему же тогда Родригу не остался с Паулой, а вернулся к тебе?
- Не знаю. Может, у него не хватает решимости уйти. Но любит он по-прежнему Паулу. Злится на нее,  а все равно любит!

Свидетельские показания Маривалды позволили Селсо вновь вызвать на допрос Новаэса, но он, как всегда, утверждал, что это наглый оговор. А во время очной ставки даже перешел в наступление:
- Эта сеньорита – наглая шантажистка! Она услышала интервью Ниси Медейрус, обвинявшей меня в то, что я будто бы нанял какого-то Карлау для убийства Жозиаса, и решила воспользоваться этой информацией. Заявилась ко мне домой и, назвавшись невестой Карлау, стала вымогать деньги. Я, конечно же, выставил ее за дверь, потому что не был знаком ни с Карлау, ни с Жозиасом.
- Неправда, ты заплатил нам за молчание, но потом убил Карлау! – закричала Маривалда. – И за мной охотились твои киллеры, да я вовремя укрылась от них здесь, в полиции!
- Ложь! Оговор! – стоял на своем Новаэс. – Это же голословное обвинение. У нее нет никаких доказательств. Ее свидетельство против моего ничего не решит в суде!
Кайо и Селсо тоже это понимали. Но еще больше их удручало то, что они по-прежнему не знали, кто же все-таки убил Жозиаса. Маривалда подтвердила, что это был не Карлау. Но кто же?
- Ясно только одно: Жозиаса убил не профессионал, - в раздумье произнес Кайо. – Но вряд ли это были отец или мать Ниси.
- А ее ты окончательно исключил из числа подозреваемых? – спросил Селсо.
Кайо оставил этот вопрос без ответа, зато высказал предположение:
- Надо устроить очную ставку Маривалды с Олавинью. Ведь она видела его вместе с Ширли, которая затем была убита, и вообще не исключает, что Жозиаса мог убить Олавинью. А он, как известно, не является профессиональным убийцей. Так что все это вполне согласуется с нашей версией.
Во время очной ставки Олавинью тоже отвергал все обвинения, но делал это гораздо менее уверенно, чем Новаэс. Было очевидно, что он очень напуган.
- Все знают, что Ширли была проституткой. Ну вот и я тоже пользовался иногда ее услугами.
- А как часто вы прибегаете к услугам Фатимы? – неожиданно ввернул Кайо, заставив Олавинью побледнеть. – Она ведь, кажется, не проститутка.
- Да, Фатима – порядочная девушка, и у меня с ней, так сказать, роман.
- А ее жених Агенор  не возражает против вашего романа? – проявил осведомленность Кайо, фактически уличив Олавинью во лжи.
- Ну какой же нормальный мужчина станет это приветствовать! – нашелся, тем не менее, тот. – Еще как возражает! Но право выбора остается за Фатимой, а она еще не решала, кто из нас двоих ей дороже – я или Агенор.
- Я думаю, мы узнаем это от сеньориты Фатимы во время следующего допроса, - «утешил» его Кайо. – Почему-то мне кажется, что в изменившихся обстоятельствах она сумеет сделать правильный выбор.
Он не ошибся в своих предположениях. Узнав из газет и от Агенора, в каких грехах обвиняется Новаэс, Фатима не захотела и дальше прикрывать его, боясь, что ее тоже могут привлечь за соучастие в убийстве. Поэтому на сей раз она предпочла признаться в лжесвидетельстве, выбрав, таким образом, меньшее зло:
- В ту ночь я была не с Олавинью, а  с Агенором. Он может это подтвердить.
- А кто просил вас обеспечить алиби Олавинью?
- Сеньор Новаэс.
- Вы не побоитесь повторить это в его присутствии?
- Нет.
- Хорошо. Но для начала вам предстоит очная ставка с сеньором Новаэсом.
- Я готова.
Узнав, что Фатима изменила показания, Олавинью тоже не стал отпираться.
- Я хочу сделать заявление и прошу отметить это в протоколе, - сказал он, гордо подняв голову. – Я никогда не служил Рую Новаэсу. Наоборот, моей целью было его разоблачение!
- Почему же вы лгали на предыдущих допросах? – попытался осадить его Селсо.
- Потому что мне нужно было усыпить бдительность Новаэса и побольше разузнать о тех чудовищных злодеяниях, которые он творил! – невозмутимо ответил Олавинью.
- Давайте говорить более конкретно, - предложил Селсо. – Это вы поручили Ширли убить Ниси Медейрус?
- Нет. Я только свел ее с Новаэсом. А договаривались они без меня.
- О чем? Об убийстве Ниси в тюрьме?
- Да.
- А кто убил Ширли?
- Не знаю. Кто-то из людей Новаэса.
- А зачем ему понадобилось все это?
- Чтобы замести следы преступления. Ведь Новаэс заказал Жозиасу убийство собственной жены. А когда тот попросил увеличить ставку, Новаэс нанял Карлау, который должен был убить Жозиаса.
- Вы говорите «должен был»? Значит ли это, что Карлау не убивал Жозиаса?
- Поначалу Новаэс был уверен в том, что Карлау справился со своей задачей, и, когда на месте преступления случайно оказалась Ниси, сделал все, чтобы повесить это убийство на нее. Но потом Карлау сам сказал ему, что Жозиаса убил кто-то другой.
- Карлау шантажировал Новаэса?
- Да.
- И тот давал ему деньги?
- Да.
- А потом велел убить его?
- Вероятно.
- Карлау не говорил Новаэсу, кто же на самом деле убил Жозиаса?
- Насколько мне известно, Карлау пришел к Жозиасу, когда тот уже был мертв.
- А откуда вам это известно? Вы тоже были на месте преступления в момент убийства?
- Нет.
- Но у нас имеются показания сеньориты Маривалды. Карлау рассказывал ей, что видел, как вы оттуда выходили, и убийцей он считал вас.
- Да мало ли что он считал! – возмутился Олавинью. – Сами подумайте, зачем мне надо было убивать Жозиаса, если с этим легко мог справиться Карлау?
- Логично, - согласился Селсо. – Но все-таки, что вы делали в хибаре наркоторговца накануне убийства? Советую отвечать честно, или мы вынуждены будем арестовать вас по подозрению в убийстве Новаэса.
- Я ходил туда по поручению Новаэса. Но не к Жозиасу, а к тому самому наркоторговцу.
- В чем заключалось это поручение?
- Новаэс велел этому типу на всякий случай покинуть то странное жилище, чтобы не попасть под подозрение в убийстве.

- Они что, были знакомы с Новаэсом? – удивился Селсо.
- Да. У сеньора Руя много знакомых в наркобизнесе. Насколько я понял, он использовал таких вот мелких сошек, как тот наркоторговец, чтобы получать от них информацию о крупных фигурах, занятых в этом грязном бизнесе.
- Об этой стороне деятельности сеньора Новаэса вы расскажете другому следователю, который специально занимается наркодельцами, - сказал Селсо. – А у меня уже и так достаточно материала, чтобы арестовать Руя Новаэса.

Прошло несколько дней с той поры, как Новаэс очутился в камере-одиночке.
Все это время его навещали Паула и адвокат Жостау, не терявший надежды вытащить давнего дружка на волю.
От них Новаэс узнал, что Олавинью стал чуть ли не национальным героем, разоблачившим крупного преступника и коррупционера.
- Он каждый день дает пресс-конференции, - докладывала Паула. – И у него резко возросли шансы победить на выборах в конгресс. Ты его никак не можешь тормознуть?
- А зачем? – улыбнулся Новаэс. – Он нам еще весьма пригодится. Ведь его избирательная компания финансируется теми самыми наркодельцами, которых он разоблачается в своих речах.
- Но он же так тебя подставил!
- Нет, мне просто не повезло, - покачал головой Новаэс. – Все началось с Терезы, которая меня действительно предала. А потом уже была цепь досадных случайностей. Олавинью просто приперли к стенке, и он вынужден был защищать свою шкуру. Я его не осуждаю.
- Ладно, учту твое мнение, - сказала Паула.  – А вот с Ниси мне очень бы хотелось поквитаться. Я надеюсь, она все-таки окажется за решеткой: ведь до сих пор неизвестно, кто убил Жозиаса.
Новаэс не разделил ее оптимизма:
- Все будет зависеть от показаний главного свидетеля. Жостау сказал мне, что тот наркоторговец был задержан полицией и на днях будет доставлен в Сан-Паулу.
- Он не должен выступить на суде! – истерично вскрикнула Паула.
- Тише, тише! – испугался Новаэс. – Не забывай, где мы находимся!
- Но надо же что-то делать, - возразила она. – Я не могу сидеть сложа руки.
- Об этом поговори с Жостау, - шепотом произнес Новаэс. – Он уже что-нибудь предпримет.
- Ты молодец, папочка! – расцеловала его Паула.
А на следующий день произошло событие, перечеркнувшее все усилия Луиса-Карлуса и федеральной полиции, много дней охотившихся за главным свидетелем убийства Жозиаса. В Сан-Паулу наркоделец прибыл в сопровождении двух охранников, но когда он вышел из машины у здания полиции – внезапно прогремел выстрел, сразивший его наповал.
Охранники бросились вдогонку за стрелявшим и схватили его. Им оказался некто Хорху отчаявшийся отец наркомана, который, по его словам, отомстил наркоторговцу за гибель своего сына.
Мотив преступления выглядел весьма правдоподобно, а сам Хорху пребывал в состоянии такого сильного перевозбуждения, что был отправлен не в тюрьму, а в психиатрическую больницу, откуда благополучно сбежал в ту же ночь.
Таким образом, Паула с полным основанием праздновала победу: безработный провинциальный актер, которому она заплатила немалые деньги, отработал их сполна, сыграв самую рискованную роль в своей жизни.