Глава 2

Шериф Твин Пикса Гарри Трумен и его секретарша Люси Моран. — Взгляды шерифа на свою службу. — Помощник шерифа Энди Брендон, сентиментальный полицейский. — Его отношения с Люси Моран. — Второй помощник, Томми Хогг. — Обследование места находки трупа. — Гарри Трумен выстраивает первые версии убийства Лоры Палмер. — Рассказ о школе, в которой училась Лора. — Друзья и подруги: Бобби Таундеш, Майкл Чарлтон, Донна Хайвер, Джозеф Хэрвэй. — Допрос Боба Таундеша. — Истерика в кабинете директора. — Город узнает о смерти Лоры Палмер. — Переговоры Бенжамина Хорна с норвежскими бизнесменами. — Реакция отца. Лесопилка Пэккардов. — Янов Пуласки, мастер лесопилки узнает об исчезновении дочери Роннеты. — Размолвка Кэтрин и Джози. — Находка Роннеты. — Размышления на этот счет шерифа Трумена.
Гарри Трумен стал шерифом города сравнительно недавно — всего четыре года назад. За это время он успел приобрести в городе репутацию человека уравновешенного, спокойного — во всяком случае, Гарри приложил все усилия, чтобы казаться таким в глазах горожан.
Имя и фамилия шерифа Твин Пикса совпадали с именем и фамилией американского Президента, прославившегося в истории тем, что в 1945 году приказал сбросить па Хиросиму и Нагасаки ядерные бомбы; это совпадение и какой то мере льстило самолюбию Гарри. Однажды на каком то уик энде он не без юмора рассказывал историю своего поступления в Академию Полиции: экзаменаторы, напуганные звучностью его фамилии, несколько раз пытались выяснить, не родственник ли он того Трумена, но Гарри всякий раз увиливал от разговора. Наконец, самый настырный экзаменатор как то подошел к одному из его приятелей и в лоб спросил: «А этот Гарри — он что, родственник того самого, который…» — и жестом показал, как сбрасывается бомба; на что приятель, наученный Гарри, скромно отвел глаза и многозначительно ответил: «Извините, сэр, но этот Трумен очень не любит, когда в его отсутствии интересуются подобными вещами…»
Впрочем, если в городе шерифа и уважали, то не благодаря фамилии, а исключительно из за способности Гарри ладить со всеми людьми — начиная от уличных мойщиков автомобилей, которых он неизменно называл «сэр», и заканчивая самим Бенжамином Хорном.
Однако Гарри Трумен обладал качеством, о котором практически никто из горожан не догадывался: он был скрытым честолюбцем. Смотря телевизионные сериалы из жизни гангстеров времен «сухого закона», он с грустью думал, что теперь, когда масштабы организованной преступности сузились, должность шерифа города потеряла былое значение; очень часто он ловил себя на мысли, что в его службе недостает какого нибудь события, громкого преступления вроде загадочного убийства или дерзкого ограбления местного банка, расследовав который, можно было бы прославиться если и не в масштабах Соединенных Штатов, то хотя бы в рамках одного только штата Вашингтон. Однако за четыре года службы шерифу не попадались дела серьезней, чем угоны автомобилей — подобными вещами занимались приезжие гастролеры из соседнего Орегона. Последним серьезным преступлением в Твин Пиксе было ограбление маленького магазина канцелярских принадлежностей, совершенное каким то подростком из Сиэтла три года назад, и Трумен, сделав все, чтобы грабителю впаяли максимальный срок в детской исправительной колонии, надолго загрустил.
Как у любого американского шерифа, у Трумена была секретарша. Люси Моран, несмотря на необычайную болтливость, а, может быть, и благодаря ей, справлялась со своей работой замечательно. Люси приносила шерифу все самые свежие городские сплетни; более всего она любила рассказывать о любовниках, застигнутых мужьями, раньше положенного времени вернувшимися из командировки. Конечно, к полицейской службе эти истории имели весьма касательное отношение, но, тем не менее, Гарри, снедаемый скукой, иногда любил слушать болтовню своей секретарши. Кроме всего прочего, Люси обладала навыком, делающим ее бесценным работником: она умела совершенно замечательно готовить кофе и заваривать чай. Более того, она была отличным кулинаром — всякий раз, когда шерифа посещал мэр города Дуэйн Милтон, Люси умудрялась сервировать стол в служебном кабинете своего шефа за считанные секунды.
Гарри, несмотря на свои тридцать пять лет, не был женат и, по его словам, никогда не собирался делать этого; Моран, которая испытывала к шерифу, как ему иногда самому казалось, материнские чувства, очень часто приносила для последнего что нибудь из домашней кухни. Эмоции, которые Моран испытывала к шефу, можно было назвать еще уважением, преданностью, почтением — но не более того. Весь город прекрасно знал, что сердце ее принадлежит Энди Брендону, помощнику Трумена.
За свою службу Гарри Трумен повидал многое, но такого полицейского, как этот, ему не приходилось встречать: Энди был до крайности сентиментален. Говорят, что в детстве он навзрыд рыдал, глядя диснеевские мультфильмы о Белоснежке, и это казалось очень даже похожим на правду: однажды Трумен сам стал свидетелем того, как его заместитель заплакал, увидав на обочине дороги сбитую автомобилем собаку. Сперва Трумен никак не мог привыкнуть к чувствительности Энди, но позже, полюбив его, как родного, самолично отпаивал валерьянкой в критические моменты. Люси Моран, как и большинство женщин, также отличалась чувствительностью, и в этом отношении они подходили друг другу идеально: всякий раз, возвращаясь из кинотеатра после просмотра мелодрамы, они шли, поддерживая друг друга, их глаза блестели от слез.
Несмотря на свою сентиментальность, Энди Брендон был неплохим полицейским — во всяком случае, очень старательным и исполнительным. Однако в некоторых случаях, когда излишняя чувствительность Энди мешала исполнению профессионального долга, на помощь ему приходил Томми Хогг — типичный американский коп, каким его привыкли изображать голливудские кинематографисты в боевиках.
Как уже говорилось, Гарри Трумен мечтал о каком нибудь громком преступлении, расследовав которое, можно было бы стать если и не знаменитым, то хотя бы известным — в сущности, об этом подсознательно мечтает любой офицер правоохранительных органов. Узнав о находке трупа Лоры Палмер, он расстроился и обрадовался одновременно: расстроился потому, что Лора всегда была ему симпатична, к тому же он весьма уважал ее отца Лиланда как очень профессионального юриста, одно дело — представлять чью нибудь смерть умозрительно, а другое — быть поставленным перед фактом убийства хорошо знакомого человека. Ну, а, зная о скрытом честолюбии шерифа, причины его воодушевления можно было понять…
Стоя перед письменным столом, Трумен сжимал холодную трубку телефона.
— Чей же труп? — жестко спросил он.
С того конца провода послышалось:
— Я, конечно, хочу ошибиться, но мне кажется, что это — дочь Лиланда Палмера…
— Оставайся на месте, Пит, — произнес шериф, — оставайся там, и старайся не ходить около трупа, чтобы не затоптать возможные следы. Сейчас выезжаем.
Повесив трубку, Гарри прошел в смежную комнату.
— Что то случилось?.. — Люси с тревогой посмотрела на сосредоточенное лицо своего шефа.
Тот, не попадая от волнения в рукава форменной куртки, обернулся.
— Да, — отрывисто бросил он, — да, Люси… Боюсь, дело очень серьезное…
— Наверное, угнали чью нибудь машину? — предположила Моран.
Трумен застегнул замок молнию и, подойдя к секретарше, посмотрел ей в глаза.
— Нет, Люси, тут все гораздо серьезней.
— Что?.. — забеспокоилась та.
— Убийство. Только что Питер Мартелл обнаружил на побережье труп.
Люси в ужасе округлила глаза.
— Труп? — переспросила она. — Мистер Трумен, вы сказали — труп?.. В Твин Пиксе?..
— Да, — ответил он, — видимо, это преднамеренное убийство. Все очень и очень серьезно…
— И кто же убийца?..
— Об этом я знаю не больше тебя…
— То есть, я хотела спросить — кого убили?.. — свистящим полушепотом спросила Люси.
— Лору Палмер, — ответил Трумен. — Да да, ее…
Люси всплеснула руками.
— Как Лору Палмер? Я ведь вчера днем видела ее в супермаркете…
— Да, ее, — бросил шериф и направился в сторону дверей, — только, пожалуйста, никому пока ничего не говори… В интересах следствия…
Через несколько минут полицейский «ниссан патроль» подъехал к устью ручья. Из машины поспешно вышли Трумен и Брендон. В руках последнего был фотоаппарат — по инструкции, полиция на первом этапе следствия обязана фиксировать любую деталь.
Подойдя к целлофановому свертку, Гарри присел на корточки и аккуратно одернул край. Да, это была действительно Лора Палмер, правда, черты лица ее были неузнаваемы — настолько их изменил ночной мороз.
Трумен осторожно развернул целлофан далее — его очень поразило то обстоятельство, что труп был совершенно обнажен, маленькие девичьи груди покойной казались абсолютно твердыми. При виде их у Трумена неизвестно почему возникли ассоциации со свежемороженым мясом, продававшемся в отделе корма для домашних животных…
Гарри кивнул Брендону:
— Снимай…
Тот, наведя объектив на труп, неожиданно разразился рыданиями — по лицу его потекли слезы; голова затряслась, как у эпилептика.
— Не могу, — сквозь слезы выдавил он из себя, — извини, Гарри, но я не могу снимать ее… Боже мой, Боже мой… — Энди выронил фотоаппарат и отвернулся.
Трумен, поняв всю бестактность своего предложения, осторожно поднял фотоаппарат и, положив руку на плечо Энди, произнес:
— Я понимаю тебя, Энди…
Брендон, почувствовав поддержку, зарыдал навзрыд. Трумен продолжил голосом, в который постарался вложить максимум сочувствия:
— Это такое несчастье, Энди, это такой сильный удар для всех нас…
Брендон мокрым от слез носом уткнулся ему в щеку; плечи помощника шерифа вздрагивали от рыданий.
— Ужасный удар… Это огромная потеря для всего нашего города, — продолжил Гарри. — Ладно, — произнес он после небольшой паузы, — сходи лучше к машине, принеси носилки… И позови сюда Томми, он все сам доделает…
Пит, глядя на переживания Энди, растерянно топтался около трупа.
— Сколько лет тут рыбачу, — наконец сказал он, — иногда, правда, случались кое какие находки, особенно летом. Однажды нашел тут на берегу абсолютно новые женские трусики… Я даже дал объявление в газету — в отдел находок, но почему то никто не откликнулся… Всякое можно обнаружить тут, на берегу, но чтобы такое…
Пит, к которому окончательно вернулось его привычное самообладание, продолжал рассказывать полицейским о том, какие вещи при желании можно обнаружить на берегу океана, особенно, если каждое утро ходить на рыбалку. Тем временем Томми, сохраняя абсолютно беспристрастное выражение лица, щелкал затвором фотоаппарата. Когда в аппарате осталось несколько кадров, он вопросительно посмотрел на Гарри.
— Что нибудь еще? — поинтересовался он у шерифа.
Тот удивленно поднял брови.
— Что ты имеешь в виду, Том?..
— Я думаю — может быть, стоит развернуть целлофан и сфотографировать ее в натуральном виде?.. — по тону, которым была произнесена эта фраза, нельзя было
даже заподозрить, что Хогг имеет в виду что нибудь кроме чисто профессионального интереса.
Трумен взял у него аппарат.
— Нет, Томми… Мне кажется, этого вполне достаточно… Не стоит…
Энди, принеся носилки, отвел мокрые от слез глаза — он все никак не мог придти в себя от увиденного.
— Садись за руль, Энди, — мягко произнес шериф, — не смотри на нее… Мы тут с Томом сами управимся…
Спустя десять минут «ниссан патроль», разбрасывая колесами камушки пляжа, выехал на дорогу, ведущую в городскую клинику — Трумен посчитал, что труп должен быть в обязательном порядке исследован патологоанатомом…
По дороге в клинику Трумен принялся просчитывать в голове возможные версии — «кто убил?». Действительно, кому могла помешать Лора Палмер? Может быть, это было местью ее отцу, Лиланду Палмеру? Трумен сразу же отбросил этот вариант как маловероятный. У Лиланда в Твин Пиксе не могло быть врагов. Может быть, Лору убил кто нибудь нездешний? Это казалось совершенно невероятным — любой человек, даже проездом бывающий в Твин Пиксе, наверняка стал бы темой разговоров; правда, в городке вот уже вторую неделю околачивались какие то норвежские бизнесмены, которых Бенжамин Хорн пригласил осмотреть окрестности города с целью осуществления своего нового проекта — постройки лечебно оздоровительного комплекса, куда, по замыслу Хорна, норвежцы должны были вложить свои деньги. Однако потомки викингов, обосновавшись в самой дорогой гостинице города, занимались исключительно пьянством, а, напившись, принимались горланить народные песни своих предков… Этих бизнесменов интересовали разве что горячительные напитки, но никак не убийства — видимо, воздух города был настолько целебным, что способствовал только алкоголизму…
Оставался еще один вариант — Бобби Таундеш, парень Лоры Палмер. Убийство из за мелкой ссоры, убийство на почве ревности — как в свое время учил Трумен в Академии Полиции — «бытовое преступление»… Это был единственный достоверный вариант, и Гарри решил пока что зацепиться за него…
Школа, где училась Лора Палмер, была самой обычной — Твин Пикс не был настолько богатым городом, чтобы позволить себе содержать дорогую школу с профессурой из университетов.
Лора училась в выпускном классе и, по мнению многих, пользовалась любовью и симпатией не только учителей, но и одноклассников. И хотя она была одинаково ровна и приветлива со всеми соучениками, наибольшей симпатией девушки пользовалась Донна Хайвер — вне всякого сомнения, это была ее лучшая подруга.
Донна Хайвер, дочь очень уважаемого в городе доктора Уильяма Хайвера, очень эффектная брюнетка латиноамериканского типа, дружила с Лорой еще с тех времен, когда девочки вместе резвились в песочнице — задолго до школы. Донна разделяла все увлечения подруги — начиная от спортивного рок н ролла и заканчивая совместными походами за город. Вскоре, когда девочкам исполнилось по шестнадцать, и они начали наливаться соком, Лора и Донна как то очень незаметно сошлись с двумя парнями, их одноклассниками, которые тоже дружили между собой — Бобби Таундешом и Майклом Чарлтоном…
Бобби никогда не принадлежал к элите города, в отличие от той же Лоры. Сын отставного майора вертолетчика, контуженного в 1967 году под Сайгоном, он входил в ту категорию подростков, которую принято называть «неблагополучной». На это было множество причин, но, прежде всего — жуткий характер отца. Гарланд Таундеш был типичным солдафоном, тупым и жестоким, вдобавок ко всему, просто завернутым на всем, что связано с армией. Несмотря на то, что он давно уже был в отставке, до сих пор с гордостью носил замусоленную форму с разноцветной мозаикой орденских планок на груди, напяливая ее на себя с утра — как раз до завтрака, и снимая только перед сном. Бобби со смехом рассказывал в школе слова отца: «Когда я поступил в Военно Воздушную Академию, меня спросили, кем я хочу быть — остаться самим собой или же стать настоящим офицером. Так вот, сынок…» — с этими словами отставной майор с гордостью выпячивал грудь, — «видишь, сколько у меня наград?..» Еще пару лет назад Гарланд иногда бил своего сына — то ли из любви к нему, то ли из воспитательных соображений, то ли просто так, для порядка; однажды Боб не выдержал и в ответ на отцовскую оплеуху дал сдачи — отставного майора отвезли в хирургический госпиталь с переломом челюсти. Гарланд, поняв, что сын стал большой и сильный, прекратил избиения, но, тем не менее, при всяком удобном случае продолжал родительские наставления вроде: «А вот когда я был в твоем возрасте, я не носил такой неаккуратной прически… А вот когда я служил во Вьетнаме, таких фраеров, как ты, я бил три раза в день — утром, днем и вечером… А вот генерал МакКартур по этому поводу однажды сказал…» Все одноклассники сочувствовали Бобу, зная, насколько невыносима его жизнь с придурком папашей…
Майкл Чарлтон, неизменный спутник Боба на уик эндах, в туристических походах и остальных мероприятиях, в отличие от Таундеша, не отличался ни оригинальностью мышления, ни инициативностью. Даже в драках с ребятами, приезжавшими в Твин Пикс с окрестных ферм, он участвовал только потому, что этого хотел его друг, а не потому, что сам хотел этого. Майкл, поздний ребенок в семье, сын какого то конторщика, отличался некоторой медлительностью, пассивностью и даже туповатостью; однако он обладал довольно редким в его возрасте качеством — умением трезво оценивать собственные возможности. Понимая свое несовершенство, он справедливо посчитал, что лучше во всех случаях жизни полагаться на Бобби Таундеша, чем действовать в одиночку. При своем друге он исполнял роль адъютанта…
Еще один человек из круга общения Лоры, Джозеф Хэрвэй, также обращал на себя внимание; среди всех сверстников он отличался необычайной покладистостью. Ничего не могло вывести его из себя; впрочем, была только одна вещь, к которой Джозеф был неравнодушен — его новенький мотоцикл «Харлей Дэвидсон»; если кто нибудь по неведению просил его дать покататься, юноша бледнел, краснел, и на настойчивость просившего отвечал: «А пошел бы ты на…» У Боба Таундеша даже была на этот счет коронная фраза, строка из популярного рок н ролла Элвиса Пресли: «Ты можешь сделать все, что угодно — трахнуть мою бабушку, сжечь мой дом, выпить мой виски, только умоляю тебя — не прикасайся к моим голубым замшевым туфлям!..» В данном случае роль голубых замшевых туфель играл «Харлей Дэвидсон».
В одном классе с Лорой Палмер училась и Одри Хорн, дочь городского магната, но держалась она как то особняком; все считали ее очень недалекой девушкой, чуть ли не дурочкой, всякий раз добавляя при этом, что Одри — достойная сестра Джонни, вождя индейского племени. Правда, некоторые — и далеко небезосновательно — думали, что Одри гораздо умнее, чем хочет казаться, и что она неизвестно по каким причинам изображает из себя глупую девочку.
Шериф Трумен был убежден, что убийство Лоры — дело рук кого нибудь из местных и, как уже было сказано, решил разработать версию, по которой преступление совершил Бобби Таундеш…
Зайдя в здание школы, Трумен прошел по тихому коридору в сторону кабинета директора, мистера Уолчика. Подойдя к дверям, он тихо постучал.
С той стороны послышалось:
— Прошу вас, входите, пожалуйста, двери не заперты.
Мистер Уолчик отличался необыкновенной вежливостью, столь несвойственной для директора школы.
Осторожно открыв двери, Гарри вошел в кабинет.
Это было типичное административное помещение — портрет Джорджа Вашингтона на стене, точно срисованный с однодолларовой банкноты, американский флаг в углу, карта штата Вашингтон («Изрядно запыленная, — отметил про себя Трумен, — видимо, директор никак не отважится сделать замечание секретарше»), желтая полированная мебель казенного образца.
Сидевший за столом мистер Уолчик поднял глаза на вошедшего. Во взгляде его прочитывалось некоторое удивление — полицейские посещали школу по плану дважды в год, читая ученикам лекции о профилактике правонарушений; этот визит шерифа был для директора явной неожиданностью.
— Слушаю вас, мистер Трумен, — Уолчик, поднявшись со своего места, поспешно протянул ему руку, — слушаю вас…
Ответив на рукопожатие директора, Трумен опустился в кресло.
— Что нибудь случилось? — серьезным тоном поинтересовался Уолчик.
Трумен начал без подготовки:
— В нашем городе совершенно тягчайшее преступление. Преднамеренное убийство. Убита ученица вашей школы…
Мистер Уолчик заметно побледнел.
Трумен продолжал, стараясь не смотреть ему в глаза:
— Дочь очень известных, очень уважаемых в Твин Пиксе людей…
Мистер Уолчик растерянно опустился на свое место.
— Выпускница вашей школы…
— Кто же?.. — пересохшими от волнения губами спросил директор.
Трумен твердо посмотрел ему в глаза.
— Лора Палмер…
Директор побледнел еще больше — ему едва не стало дурно от этого сообщения. Гарри, видя реакцию Уолчика, потянулся во внутренний карман кителя за флакончиком валерьянки, которую всегда носил для Энди.
— Мистер Уолчик, — продолжил шериф доверительным тоном, — мистер Уолчик, прошу вас — возьмите себя в руки. Наш долг — найти убийцу и во что бы то ни стало передать его в руки правосудия…
Отдышавшись, директор едва выдавил из себя:
— Когда это случилось?..
— Не знаю, — ответил Гарри, — труп обнаружен сегодня утром на берегу океана…
— А кто убийца?..
Трумен заложил ногу за ногу.
— Мне тоже интересен этот вопрос, мистер Уолчик… Я как раз собираюсь…
— Вы кого нибудь подозреваете?.. — Неожиданно перебил его директор школы.
— Пока — никого, — кивнул в ответ Гарри, — пока.
Но я хотел бы допросить одного из ваших учеников…
— Кого же?.. — В голосе Уолчика прозвучало заметное беспокойство.
— Боба Таундеша, — произнес Трумен в ответ, — одноклассника Лоры… Убитой. — Произнес он жестко, — ведь он был ее парнем, не правда ли?..
— Вы считаете?.. — начал было Уолчик, но Гарри не дал ему договорить:
— Я ничего не считаю. Я просто хотел бы поговорить с этим юношей…
Директор нажал кнопку селектора внутренней связи.
— Бобби Таундеш, — произнес он, — пройди, пожалуйста, ко мне в кабинет…
Через несколько минут на пороге появился Боб.
— Вызывали?.. — Развязно спросил он директора и разболтанной походкой приблизился к столу.
Мистер Уолчик скривился: манера Таундеша никак не вязалась с важностью и трагичностью происходящего.
— Да, — кивнул он в ответ, — попрошу сесть, — он кивнул на стул.
Таундеш развалился на стуле и вопросительно посмотрел на шерифа — он заметил его только теперь.
— Что то случилось? — Спросил он, пренебрежительным тоном, смерив Трумена взглядом — Боб Таундеш, как и многие юноши его возраста, терпеть не мог копов. — Что то произошло? — повторил он.
— Да, — ответил шериф. — Да, произошло. Произошло страшное…
Боб насторожился.
— Если вы имеете в виду ту драку двухнедельной давности, когда я еще разбил стекло в «Доме у дороги» — так я уже давно разобрался. С Жаком Рено я рассчитался и, у него ко мне никаких претензий…
«Дом у дороги» был популярным увеселительным заведением Твин Пикса — кстати, единственным в городе; это было нечто среднее между ночным баром, дансингом и игорным домом.
— Я не об этом, — произнес шериф, стараясь не смотреть на Боба — настолько он был ему в этот момент неприятен. — Произошло убийство…
— Боб едва не вскочил со стула.
— Как — убийство?! — Воскликнул он. — Какое еще убийство? Это у нас, в Твин Пиксе?.. Вы, наверное, шутите…
Трумен поймал себя на мысли, что Таундеш — не первый человек, не верящий в саму возможность подобного преступления в этом городке.
— Да, — ответил шериф после небольшой паузы. — Убита Лора Палмер…
Боб, широко раскрыв рот, стал судорожно глотать воздух, точно вытащенная из воды рыба.
— Лора Палмер?..
Шериф прищурился.
— Да, приятель, ты не ослышался… Лора Палмер.
Дождавшись, пока Таундеш придет в себя, Гарри продолжил:
— Я хотел бы поговорить с тобой кое о чем…
Боб облизал пересохшие от волнения губы.
— Слушаю…
— Как складывались ваши отношения с… — Трумен хотел было сказать — «с покойной», но почему то воздержался. — С Лорой Палмер?..
Боб ответил с некоторой растерянностью в голосе:
Хорошо… Я… я любил ее…
Трумен продолжал:
— Скажи мне, а почему ты не был вчера и позавчера на тренировке?..
Следуя моде, Бобби занимался американским футболом, и дважды в неделю — по средам и субботам — ходил на стадион. Гарри, предварительно позвонив тренеру, выяснил, что Бобби пропустил вчерашние занятия.
— А какое это имеет значение?.. — Неожиданно вспылил Таундеш.
Трумен внимательно посмотрел на него.
— В этом деле все имеет значение…
Официальный тон шерифа вывел Боба из себя:
— Послушайте, я тоже знаю законы!.. — неожиданно закричал он на весь кабинет. — Я тоже знаю законы!.. Насколько я понимаю, на ваши вопросы можно и не отвечать…
— Совершенно верно, — парировал Гарри. — Ты можешь не отвечать ни на один из моих вопросов, если посчитаешь, что ответ может быть использован против тебя; можешь вызвать адвоката для консультаций, можешь…
— Вы что, считаете, что Лору убил я?.. — Заорал Боб пуще прежнего. — Вы что, совсем рехнулись?.. Да мы любили друг друга, мы каждый день… мы…— Неожиданно для Трумена и Уолчика Таундеш расплакался.
«Все таки хорошо, что у меня есть с собой валерьянка, — подумал Гарри и потянулся к карману.
— Я… Лора… Я хотел… — продолжал всхлипывать юноша.
Накапав валерьянки, Гарри развел ее водой из стоявшего на столе графина и, протянув Бобу, сказал успокоительно:
— Парень, все в порядке… Тебя никто ни в чем не подозревает… Просто я обязан допросить всех, кто имел к убитой хоть какое нибудь отношение…
Машинально приняв из рук шерифа стакан, Боб сделал несколько глотков — от волнения он дрожал, зубы стучали о край стакана.
Трумен потянулся к телефонному аппарату.
— Я позвоню семейному адвокату Таундешев, — кинул он директору, мне кажется, что парень не будет говорить со мной без него…
Через десять минут успокоившийся Боб сидел рядом со своим адвокатом — сухощавым подтянутым мужчиной лет сорока.
— Итак, — начал Трумен, — итак, господа, предупреждаю — наш разговор носит сугубо официальный характер. Все, сказанное тут, может быть использовано против вас…
— Прошу вас, — произнес адвокат и сжал тонкие губы, — начинайте, шериф…

Глава 3

Приезд в Теин Пикс Дэйла Купера, специального агента Федерального Бюро Расследований. — Склонности и привычки Купера, его манера вести дневник с помощью диктофона. — Семья Джонсонов. — Свидание Бобби Таундеша и Шейлы Джонсон. — Деспотизм Лео. — Знакомство Дэйла Купера и Гарри Трумена. — Находка под ногтем убитой. — Странная видеокассета. — Новые подробности, находка в сейфе 10 000 долларов и порнографического журнала. — Донна через Эдда Малкастера передает Джозефу Хэрвэю записку. — Владелец бензоколонки Эд Малкастер и его племянник Джозеф. — Дэйл Купер и Гарри Трумен обследуют предполагаемое место преступления. — Носовой платок Лоры Палмер с надписью, сделанной кровью. — Половинка золотого сердечка.
В пятницу следующего дня, в десять утра, в Твин Пикс въехал серебристый «понтиак» с номером Сиэтла. За рулем автомобиля сидел молодой человек лет двадцати пяти — двадцати восьми, одетый в безукоризненный темно синий костюм консервативного покроя. Миновав дорожный щит с надписью «Добро пожаловать в Твин Пикс!», молодой человек взял небольшой диктофон, — обычно таким пользуются журналисты — и, поднеся его к губам, произнес:
— Даяна, Даяна, я, специальный агент Федерального Бюро Расследований Дэйл Купер, только что въехал в небольшой городок Твин Пикс. В городе совершено убийство семнадцатилетней девочки, дочери уважаемого юриста Лиланда Палмера.
Дэйл Купер, как и абсолютное большинство занятых людей, не любил тратить времени на писание бумаг. Он справедливо считал, что куда быстрее надиктовывать длинный текст машинистке. Дэйл, ведя таким образом подробный дневник на протяжении нескольких лет, накопил не одну кассету. Очень часто Купер наговаривал на диктофон всякие, на первый взгляд, незначительные подробности — вплоть до того, в какой гостинице он останавливался на ночлег и сколько дал чаевых официанту в ресторане, однако только на первый взгляд; Дэйл писал, что в жизни специального агента Федерального Бюро Расследований незначительных вещей просто не бывает.
Вдоль дороги замелькали небольшие аккуратные котеджики и передвижные магазинчики. Купер посмотрел на небо — оно было пасмурным.
— Даяна, Даяна, — продолжал он, — сегодня я проснулся в восемь тридцать утра, это довольно поздно… Когда я жил в Филадельфии и учился в тамошней Академии ФБР, мне приходилось просыпаться не позже шести…
Однажды, несколько лет назад, начальник отдела в Департаменте ФБР начал было подтрунивать над Купером за его слишком подробные звуковые письма, на что тот очень серьезным тоном объяснил, как когда то в Филадельфии, сразу же после окончания Академии благодаря такой кассете местным сыщикам удалось установить точную хронологию событий в день покушения на местного мэра какими то террористами и за считанные часы обезвредить преступников. «Если я говорю, что и когда я ел, сколько за это заплатил и в котором часу был в каком либо месте, — терпеливо объяснял Купер, — это, может быть, и не очень существенно, особенно, если рассматривать любое событие в отрыве от предыдущего и последующего. Но вот если сопоставить все это и рассмотреть в контексте, порой можно придти к весьма удивительным выводам…» «Например?» — поинтересовался начальник отдела. «Хотя бы — как бездарно порой тратим мы свое время, — ответил Купер очень серьезно, — и сколько полезного мы могли бы совершить, будь мы более собранными и организованными… Если честно, то вести такой аудио дневник я начал только по этой причине…» Как бы то ни было, но вскоре подобная манера вести дневник стала у Дэйла потребностью; в Департаменте ФБР никто — ни сослуживцы, ни начальники — не представляли Купера без небольшого диктофона в руках. Когда же благодаря кассетам Купера в Сиэтле было раскрыто несколько серьезных преступлений, насмешки над Дэйлом сменились неподдельным уважением; у Купера даже появилось несколько подражателей, но вскоре они потеряли интерес к звуковым дневникам — подобная манера требовала необычайного терпения и постоянства характера.
— Даяна, Даяна, — продолжал Купер, — погода в городке весьма скверная, мне кажется, скоро должен начаться то ли дождь, то ли мокрый снег… Небо очень серое…
Дэйл притормозил на перекрестке, пропуская идущих строем детей — видимо, это были школьники младших классов, направляющиеся на экскурсию.
— Сегодня я позавтракал очень и очень дешево, — продолжал Купер, — за рисовый пудинг, кусочек восхитительного вишневого пирога и чашечку кофе со сливками я отдал всего лишь два доллара двадцать пять центов. Правда, кофе там готовить не умеют… Все таки, самый лучший кофе я пил в Нью Йорке, на Манхэттене. Видимо, все дело в том, как правильно его прожарить… Интересно, знают ли об этом в Твин Пиксе? Даяна, я иногда замечаю, что и в небольших городках встречаются приличные кофейни. Видимо, потому, что в провинции очень дорожат постоянными клиентами… Мне кажется, если расследование убийства Лоры Палмер продлится дольше, чем я думаю, мне придется научить готовить настоящий кофе всех хозяев местных баров… Помнится, прошлым летом, расследуя убийство поставщика героина в Спрингфильде, что на границе со штагом Орегон, я научил правильно готовить кофе хозяина бара, что в гостинице «Лос Анжелос»… Он даже прислал мне в Сиэтл благодарственное письмо — утверждал, что будет обслуживать меня бесплатно в знак благодарности, как только я вновь появлюсь в Спрингфильде… Дьявольская уловка — он ведь прекрасно понимает, что в этой жизни я больше никогда не поеду в этот паршивый городишко… Даяна, Даяна, — Купер, закатав манжету, посмотрел на часы, — сейчас десять часов двенадцать минут утра. Насколько я понимаю, нахожусь недалеко от центра города. Сейчас первым делом следует нанести визит местному шерифу Гарри Трумену… Мне уже говорили в Сиэтле, что он неплохой по своему парень, только несколько самолюбивый… Что ж, для шерифа такого города, как Твин Пике, это очень даже положительное качество… Интересно, этот шериф действительно родственник того самого Трумена, или только однофамилец… Надо будет спросить у него как то потактичней… Мне кажется, подобный вопрос ему задавали не однажды в жизни. Если этот парень самолюбивый, он может обидеться на меня. Мне кажется, все самолюбивые люди обидчивы… Недели три назад я уже говорил, как однажды я послал одного своего одноклассника… Он был лучшим учеником нашей школы, очень честолюбивым и обидчивым… Я сказал ему при всех: «Грэг, у тебя все хорошо, только такое большое брюхо, что скоро ты не сможешь трахаться в стандартных позах… Займись спортом, Грэг…» Сейчас Грэг Джэкоби — конгрессмен от штата Айова… Даяна, ты можешь мне не поверить, но он теперь очень худой. Я считаю, что благодаря тому разговору…
Подъехав к зданию городской полиции, Купер плавно затормозил.
— Даяна, Даяна, мне кажется, что в маленьких городках вроде этого люди куда более самолюбивы и обидчивы, чем в больших…
Нажав на «стоп», Купер спрятал диктофон в карман и, хлопнув дверкой машины, направился к входу. Заметив какую то девушку, он подошел к ней.
— Простите, мисс, — произнес Купер, — мне необходимо встретиться с местным шерифом, Гарри Труменом…
— С шерифом? — переспросила та, — я его секретарша Люси Моран. Если у вас к нему какое то дело, можете предварительно рассказать мне…
Купер откашлялся.
— Меня зовут Дэйл Купер, — произнес он очень официальным тоном, — и я — специальный агент Федерального Бюро Расследований…
У Люси от удивления округлились глаза.
— Агент ФБР? — Переспросила она.
— Да, — кивнул Купер.
— Агент ФБР? Неужели!.. Только подумать — я впервые в своей жизни вижу настоящего агента Федерального Бюро Расследований! Ой, как интересно!..
Бобби Таундеш действительно был запасным парнем Лоры Палмер, но не только ее; вот уже полгода, как он встречался с Шейлой Джонсон, официанткой закусочной Нормы Дженнингс. Правда, об этом в Твин Пиксе никто не знал — если не считать Нормы, закадычной подруги Шейлы.
Жизнь Шейлы была тяжела и печальна: ее муж, водитель большегрузного «Мака» Лео отличался жутким характером и совершенно диким нравом; это был настоящий деспот, он избивал свою жену по малейшему поводу. В силу своей профессии Лео очень часто, порой неделями, не бывал дома, а, вернувшись, принимался изводить Шейлу идиотскими расспросами — что она делала в его отсутствие, сколько денег и на какие цели потратила, с кем и когда встречалась, какие разговоры велись. При этом Лео всякий раз пытался запутать жену, уличить ее во лжи. Шейла бледнела, краснела и часто действительно путалась в ответах — этого было вполне достаточно, чтобы Лео, обмотав кулак бельевой бечевкой, бил жену.
После очередного избиения Шейла, сидя перед зеркалом в спальне, с ужасом рассматривала синяки и кровоподтеки. Естественно, к ней не раз приходили мысли о мести ненавистному мужу; однажды, дождавшись, пока тот уедет в соседнюю Монтану, Шейла дала уговорить себя Бобу Таундешу — миссис Джонсон считала, что если и стоит изменить мужу, то только с таким смазливым мальчиком, как Боб. Спустя некоторое время встречи с Таундешем стали довольно регулярными, и Шейла с удивлением обнаружила, что соития с Бобом на лоне природы, под сенью елей Добсона, доставляют ей удовольствие. Она даже начала испытывать некое подобие оргазма, чего никогда прежде за собой не наблюдала — ни до свадьбы, ни тем более с мужем…
Сидя за стойкой бара, Шейла нервно курила, все время посматривая на висящие на стене часы.
— Его ждешь? — Спросила с улыбкой Норма, сделав ударение на слове «его». — У вас сегодня что, свидание?..
Шейла затушила сигарету.
— Да, — едва заметно кивнула она.
— Мне кажется, он не придет. Из за этого страшного убийства Боба все время таскают в полицию… Мне кажется, Гарри Трумен его в чем то подозревает…
— Но говори ерунды, — прервала подругу Шейла, — не говори ерунды, Норма… — она потянулась за следующей сигаретой.
— Много куришь в последнее время, — как бы между делом заметила Дженнингс, — ты совсем не бережешь себя, Шейла.
Шейла щелкнула зажигалкой.
— Это не твое дело, — отрезала она, — много я курю или нет. Пожила бы хоть несколько дней, как я…
Норма удивленно подняла брови.
— А что тебе, собственно, не нравится? Шейла, не отвечая, глубоко затянулась.
— Знаешь, я где то вычитала, что женщина бывает раздражительной только по двум причинам: из за недостатка денег и из за неудовлетворенности. Твой Лео, хотя и порядочный скот, зарабатывает неплохо, а твой Бобби…
Шейла нервно обернулась к подруге.
— Заткнись…
Та понимающе закивала — она прекрасно понимала, в каком состоянии сейчас Шейла. Норма не раз видела, как ее подруга тихо рыдала в подсобке после очередного избиения…
— Понимаешь, — сказала Норма, — ты ведешь себя не так, как требуют обстоятельства. Да я бы на твоем месте давно бы послала в задницу этого козла Лео вместе с его «Маком», и…
Шейла перебила ее довольно грубо — взаимоотношения с мужем было ее самым болезненным местом:
— Попридержи язык, Норма… Я на своем месте, а ты — на своем. Каждый из нас — на своем месте. Ты бы лучше не перемигивалась с Эдом Малкастером, а то придет из тюрьмы твой муж, узнает…
Бензоколонка Эда Малкастера находилась в нескольких сотнях футов от закусочной Нормы. Весь Твин Пикс знал, что Норма, которая в свое время училась в одном классе с Малкастером, была к нему явно неравнодушна… Что касается мужа Нормы, Хенка Дженнингса, то тот действительно вот уже почти как три года сидел в Федеральной тюрьме; многие в городе утверждали, что якобы за убийство. Впрочем, это была очень темная и запутанная история, о которой горожане, зная жестокий и мстительный характер Хэнка, предпочитали не распространяться…
— Не бойся, — успокоила подругу Норма, — у нас с Эдом просто платоническая любовь… Я люблю его, как брата.
Шейла только хмыкнула.
— Знаю я вашу платоническую любовь… Признайся честно, сколько раз ты кончаешь за один акт?..
Вопрос Шейлы остался без ответа, потому что в это время двери раскрылись, и на пороге появился Боб Таундеш. Норма, едва окинув юношу взглядом, отметила про себя, что вид у последнего был весьма растерянный…
— Привет! — Бобби, подойдя к стойке, поздоровался и протянул руку к пачке сигарет.
— Здравствуй, Бобби, — ответила Шейла, нежно посмотрев на своего юного любовника. — Ты что, хочешь сигарету? Но ведь ты никогда не курил!..
Взяв сигарету, Таундеш щелкнул зажигалкой и сразу же закашлялся.
— Извини, — ответил он, — у меня сегодня был очень тяжелый день. Вот уже вторые сутки мне не дает жить этот чертов шериф…
— Он что, действительно подозревает тебя в этом жутком убийстве? — участливо спросила Шейла.
Боб махнул рукой.
— Вроде бы уже нет… Во всяком случае теперь, когда обнаружена Ронни Пуласки. В тот день я почти все время торчал в его кабинете — алиби, лучше которого и представить себе нельзя…
Выйдя из за стойки, Шейла нежно приобняла Боба — она ничем не рисковала, в закусочной не было ни единого человека.
— Ну что, поехали? — Шейла просительно посмотрела ему в глаза.
Боб улыбнулся.
— Поехали…
Спустя несколько минут, они неспешно катили в раздолбанном «форде» Таундеша по направлению к котеджику Джонсонов.
— Послушай, дорогая, — произнес Боб, сосредоточенно следя за дорогой, — а где сейчас этот твой… — с его языка едва не слетело ругательство, но в последний момент он произнес: — этот твой муж Лео…
Шейла заулыбалась.
— Слава Богу, теперь он далеко отсюда… Вчера вечером он звонил мне из Монтаны, Солмон Риверс Форт. Знаешь такой поселок?..
Боб отрицательно мотнул головой.
— Нет…
Шейла продолжила:
— Я смотрела по карте — это где то в трехстах милях отсюда. Полтора дня пути…
Таундеш, предвкушая, как он проведет с Шейлой сегодняшнюю ночь, плотоядно заулыбался.
— Отлично… Значит, в нашем распоряжении как минимум сутки…
Выехав на дорогу, ведущую в сторону коттеджа Джонсонов, Бобби с удовольствием отметил, что до него осталось не более трех четырех минут. Вскоре показался и сам коттедж — типовое двухэтажное здание постройки семидесятых годов. Однако рядом с домом стояла машина Лео…
Боб едва не выпустил руль.
— Сворачивай!.. — в ужасе закричала Шейла. — Сворачивай, Боб!.. Если он сейчас меня увидит тут, с тобой, он убьет и меня, и тебя!..
Таундеш со всей силы нажал на тормоз — «форд» занесло на скользкой дороге. Высадив из машины Шейлу, Таундеш развернулся и на полной скорости поехал в обратном направлении…
По выражению лица Лео Шейла сразу же поняла: сейчас ее будут бить.
— Ну, что скажешь? — произнес Лео, едва его жена появилась на пороге, — как ты провела все это время? С кем встречалась, чем занималась?..
Шейла осторожно уселась на краешек табуретки.
— Как обычно, Лео, — ответила она, — все, как обычно… Работаю…
Посмотрев в лицо Шейлы, Лео прищурился — это не предвещало ничего хорошего.
— Значит, работала, — медленно произнес он, — работала, говоришь?..
— Да…
— Работала — это хорошо… А чем ты занималась в свободное время?..
Шейла растерянно заморгала.
— Ну, как всегда, Лео… Книжки читала, смотрела телевизор… Что еще… Да, кстати, — она решила как то переменить тему разговора, — кстати, а ты знаешь, в нашем городе произошло ужасное со…
Лео оборвал ее на полуслове:

Сев за стол, Купер с удовольствием отхлебнул из чашки маленький глоток и с удивлением обернулся к Трумену.
— Никогда бы не подумал, что в Твин Пиксе придется пить такой замечательно приготовленный кофе…
Трумен слегка улыбнулся.
— Это — заслуга моей секретарши Люси Моран… Кстати, печенье она печет сама. Попробуйте, — шериф придвинул к Дэйлу вазочку. — А вы что, тоже любите кофе? Может быть, хотите по венски? Со сливками?..
Купер улыбнулся — Гарри отметил, что впервые за время их кратковременного знакомства агент ФБР действительно улыбнулся искренне.
— Спасибо, — мягко ответил он, — я считаю, что продукты следует потреблять в чистом виде, без примесей… Особенно такой божественный…
В последующие пятнадцать минут Купер наговорил о кофе столько, сколько шериф никогда не слышал за всю свою жизнь. Это укрепило его симпатии к Дэйлу — Гарри также не мог жить без кофе…
Когда Люси убрала со стола, Купер, вытащив из кармана сигару, закурил, в двери без стука вошел Томми Хогг и, молча протянув шерифу запаянный в целлофан пакет, тут же удалился.
— Что это? — поинтересовался Купер.
Гарри улыбнулся.
— Я тут тоже кое что предпринял со своей стороны. Я выяснил, что Лора Палмер арендовала сейф в отделении местного банка. Получив согласие ее отца, я направил туда своего заместителя, который в присутствии понятых вскрыл его…
Купер, взяв из рук Трумена пакет, разорвал целлофан.
В нем находилась большая пачка долларов, в основном — купюрами по пять и по десять, и журнал в глянцевой обложке, с изображением обнаженных женщин.
Дэйл, послюнявив пальцы, быстро пересчитал деньги — в пачке было ровно десять тысяч.
— Это — ее деньги? — Купер с некоторым удивлением протянул доллары Трумену, который, повертев их в руках, спрятал в шуфляду своего письменного стола и тут же закрыл ее на два оборота ключа.
— Видимо, ее, — ответил шериф после некоторого раздумья, — хотя, не исключено, что кто то мог дать их Лоре на сохранение…
— Так, хорошо, — задумчиво произнес Купер, — это уже кое что. Теперь посмотрим, что это за журнал… «Суперплоть», — прочитал он название. — Ага, это тоже любопытно. Насколько я понимаю, это — чтиво для гиперсексуальных подростков и престарелых онанистов. Классика жанра. Типично порнографическое издание в стиле так называемого «хард порно»… Никак не могу понять, что заставляло покойную держать его в сейфе…
Купер пролистал несколько страничек.
— Что нибудь интересное? — поинтересовался шериф.
Протянув Трумену журнал, Дэйл указал пальцем на фотографию обнаженной девицы, снятой в совершенно вызывающей позе…
— Узнаете, кто это?..
Гарри не мог поверить своим глазам — вне всякого сомнения, это была Лора Палмер…
— Господи, неужели? — воскликнул он и брезгливо положил журнал на стол. — Этого просто не может быть!..
— Тем не менее, это действительно так, — произнес Купер. — В данном случае, шериф, перед нами не порнографическое издание, а вещественное доказательство, документ, из которого явствует, что Лора Палмер действительно была порномоделью…
Но ведь весь Твин Пике знал ее как исключительно порядочную и достойную девушку! — Трумен никак не мог поверить в слова Купера, — никто в городе ни за что не мог бы подумать, что она…
Купер, наклонясь к Гарри, произнес:
— В тихом омуте черти водятся… Слышали, наверное, такую поговорку. Интересно знать, известно ли что нибудь об этом ее родителям?..
Трумен отрицательно покачал головой.
— Наверняка — ничего. Если бы Лиланд узнал, это был бы такой скандал…
Наступила пауза. Шериф в это время пытался представить реакцию отца покойной, если бы тому стало хоть что то известно, Купер же попробовал как то связать найденные в сейфе десять тысяч долларов и компрометирующий покойную фотоснимок. Первым прервал молчание Трумен.
— А эти деньги… Я не думаю, что они в самом деле принадлежали Лоре…
Купер скривился в усмешке.
— Разумеется… Не могла же она их сэкономить на мороженом и кино…
— Нет, я не то хотел сказать… Мне кажется, Лора действительно получила их от кого то на сохранение… Мне кажется, что их владелец вскоре должен как то дать о себе знать.
— Разумеется, — поддержал его Купер, — еще бы!.. Десять тысяч долларов — не те деньги, чтобы просто так, за здорово живешь, подарить…
— Значит, будем ждать, пока объявится их владелец? — поинтересовался шериф.
— Да, — согласился Дэйл. — Придется…
Выйдя из кабинета шерифа, Донна сразу же направилась на поиски Джозефа Хэрвэя, того самого мотоциклиста, который и запечатлел ее с Лорой на той видеокассете. Однако ее поиски были тщетными — Джозефа нигде не было.
«Надо предупредить его, — все время вертелось в голове девушки, — надо, во что бы то ни стало, найти Джозефа и предупредить… Из за этой дурацкой кассеты его начнут подозревать… Он невиновен… Надо предупредить…»
Наконец, отчаявшись отыскать Джозефа в городе, Донна решилась отправиться к его дяде со стороны матери — Эду Малкастеру, владельцу единственной в Твин Пиксе бензоколонки.
Эд Малкастер, или как его еще иногда называли в городе — Большой Эд — приходился Джозефу дядей, младшим братом его матери. Мать Хэрвэя, журналистка, практически все время находилась в разъездах по Тихоокеанскому побережью, собирая материалы для своего издания на протяжении от Сиэтла до Сан Диего, штат Калифорния; она не столь часто наведывалась в Твин Пикс. Таким образом, Джозеф, к зависти сверстников, жил один…
Старенький «плимут» несся по неширокой трассе в сторону коттеджа Малкастера. Донна прекрасно знала, что на такой скорости машина почти всегда начинает вибрировать, и, несмотря на всю поспешность, старалась, чтобы стрелка спидометра не заходила за критическую отметку пятидесяти миль в час. Запах горячего масла, грохот изношенного донельзя двигателя, жалобный скрип коробки передач — все это воскрешало в памяти смутные воспоминания о том, как в детстве ее с Лорой катал на «форде мустанге» отец… Они с подругой всегда видели впереди, всю дорогу хохоча и визжа от восторга.
Сейчас Донна сидела за рулем сама, ведя машину сквозь вечерние сумерки — было шесть вечера, навстречу мелькавшим огням встречных автомобилей. У нее было время подумать, но на фоне мыслей тотчас же возникали воспоминания о недавних событиях — смерть Лоры, исчезновение и находка этой тихони Пуласки, трахнутой где то за пакгаузами, странные подозрения заезжего агента ФБР Купера по отношению к Джозефу… Все это порождало острую тревогу.
Донна резко затормозила перед домом Малкастера. И выйдя из машины, она заметила сидящего на крыльце Эда.
— Привет, — поздоровалась девушка. Тот кивнул в ответ.
— Здравствуй. — Подойдя к нему, она тут же, без подготовки спросила:
— Послушай, Джозеф у тебя?..
— Нет, — ответил Эд, — он заезжал ко мне утром. Сказал, что, может быть, заедет еще разок, часов
Донна вытащила из сумочки блокнот и авторучку, написала несколько слов и, вырвав листок, протянула его Малкастеру.
— Как увидишь, передай ему это…
Эд протянул руку за запиской.
— Можно прочесть? — улыбнулся он. — Что ни говори, а он мой племянник…
Донна равнодушно кивнула.
— Читай. Там нет ничего такого… предосудительного…
Эд развернул записку.
«Сегодня в девять тридцать в доме у дороги», — прочитал он.
Донна пояснила:
— Мне необходимо встретиться с ним. Не знаю, но, кажется, у Джозефа могут быть неприятности…
Эд добродушно улыбнулся.
— Какие еще? Выгонят из школы за прогулы? Ничего страшного, без куска хлеба он никогда не останется… Пойдет работать ко мне…
В это время рядом с коттеджиком притормозил старый белый «сеат»; многочисленные царапины на кузове, оторванный бампер и разветвленная паутина трещин на лобовом стекле свидетельствовали, что он явно куплен на автомобильном кладбище.
— Эй, Донна!..
Девушка обернулась и заметила сидящего в автомобиле Майкла Чарлтона — все в Твин Пиксе были уверены, что это ее постоянный кавалер.
— Да…
— Послушай… Нам с тобой необходимо поговорить.
Донна отмахнулась.
— Я не хочу с тобой разговаривать, Майк… У меня нет настроения, извини… Как нибудь в другой раз.
Чарлтон продолжал настаивать:
— А я повторяю — сейчас же садись ко мне в машину. У Бобби серьезные неприятности, нам надо…
— А пошел бы ты со своим Бобби подальше! — неожиданно выругалась девушка.
— То есть… — угрожающим тоном начал было Майкл, но его тут же осадил Эд:
— Послушай, приятель, проваливай ка отсюда…
— А ты кто такой?..
— Это — мой дом, Майкл, и теперь я не хочу тебя тут видеть, — твердо произнес Малкастер. — Проваливай отсюда…
— Хорошо, — процедил Майкл сквозь зубы, — хорошо… Только вот Бобби…
Когда Чарлтон, наконец, уехал, Донна вновь спросила Малкастера:
— Так ты передашь?..
Тот поспешил ее заверить:
— Передам, не волнуйся…
Полицейский «ниссан патроль» неспешно катил в сторону старых пакгаузов лесопилки.
— Значит, эту Роннету Пуласки действительно обнаружили неподалеку? — спросил Купер.
Шериф, свернув с асфальтовой дороги на гравийку, слегка обернулся.
— Да.
Купер произнес задумчиво:
— Интересно… Эти пакгаузы, как я понял, расположены неподалеку от того самого места, где был обнаружен труп… Мне кажется, что Лору Палмер убили именно там, после чего, завернув тело в целлофан, оттащили к океану. В любом случае, это очень правдоподобная версия — если учесть, что смерть Лоры и насилие над Роннетой — дело рук одного и того же человека… Сейчас посмотрим.
Автомашина притормозила около приземистого одноэтажного строения. Выйдя из машины, шериф вытащил из куртки карманный фонарик и, включив его, дернул двери пакгауза — они оказались незапертыми.
Ярко желтый электрический круг, высветив паутину, полу истлевшие стружки и старый хлам, уперся в какое то белое пятно. Купер подошел поближе — это был носовой платок. Поднеся его к глазам, Дэйл обнаружил расплывчатые буквы, выведенные какой то темно бордовой жидкостью — это, вне всякого сомнения, была запекшаяся кровь.
— Посветите мне, — негромко сказал он Трумену. Тот направил электрический луч на находку Купера.

Переговоры шли в просторной комнате, занимавшей весь нижний этаж, с низким потолком, опирающимся на могучие закопченные балки из старого дуба.
Мраморный пол был натерт до неестественного блеска.
В камине, вспыхивая и стреляя искрами, горел огонь. Рядом сушилась стопка нарубленных дров. Запах смолы и дыма расходился по всему залу.
Стоя на возвышении перед сидящими в зале норвежцами, Хорн в который уже раз повторял:
— Господа! Вы уже неоднократно имели возможность убедиться, что Твин Пикс — наиболее перспективное место для вложения капиталов во всем штате Вашингтон, если не во всей Америке. Вы подробно ознакомились с моим планом создания в нашем городе оздоровительного комплекса. Теперь, когда времена экономических депрессий и прочих потрясений миновали и, как мне кажется, надолго, люди в нашем штате, да и на всем Тихоокеанском побережье поняли, что зарабатывать много денег — это еще не все. Люди начинают понимать, — Бенжамин поднял вверх указательный палец, словно пытаясь показать нечто невидимое, но очень и очень важное, — да, начинают понимать, что заработанные деньги можно тратить, в том числе и на отдых… Несколько десятилетий назад Твин Пикс являлся крупным центром семейного туризма, но теперь потерял былое значение… Господа, — продолжил он голосом, в котором прозвучали металлические нотки, — деньги, много денег, валяются прямо под ногами… Это целебный воздух, это девственные леса, эта нетронутая цивилизацией природа… Вот они, деньги, — Хорн сделал рукой небольшой полукруг — его палец указал в сторону окна, за которым виднелся океан, — вот они, сотни тысяч, миллионы долларов… Их только надо взять. А для этого…
В этот момент норвежские бизнесмены почему то обернулись в сторону — Хорн, рассказывая им о своем замечательном проекте преобразования окрестной природы в капиталы, не заметил, как в каминный зал вошла его дочь Одри. Став у стены, девушка принялась несмело переминаться с ноги на ногу, всем своим видом стараясь показать, как неинтересны ей коммерческие разговоры отца и как интересны сидящие в зале мужчины.
Бенжамин запнулся на полуслове.
— Одри, — прошипел он, — Одри… Что ты тут делаешь?..
Бенжамин прекрасно знал, на что способна его дочь — однажды, несколько лет назад, на приеме у губернатора штата Одри перебила его фразой, заставившей покраснеть не только чету Хорнов, но и всех присутствовавших: «Папа, у меня, кажется, начались месячные, попроси для меня у жены господина губернатора хороший тампон…»
— Одри, — зашипел Бенжамин, — Одри, сейчас же пройди ко мне в кабинет… Я только подпишу необходимые бумаги и приду к тебе…
Одри, словно не расслышав слова отца, продолжала изучать сидящих в зале норвежцев. Те с любопытством смотрели на дочь будущего компаньона.
— Одри…
— Ну что, папа, — тоном избалованной девочки ответила та, — неужели я не могу тут постоять? Разве я кому нибудь в чем нибудь мешаю?.. — Она неожиданно обратилась к сидящему недалеко от нее седоволосому мужчине: — мистер норвежец, скажите, я мешаю вам?..
Тот ответил:
— Что вы, мисс… Наоборот — такая очаровательная девочка! Как можно подумать…
— Одри… — начал выходить из себя Бенжамин. — Одри, сейчас же выйди из зала!..
Та, демонстративно не замечая реплики отца, вновь обратилась к седовласому:
— Вы знаете, господин норвежец, у меня такое несчастье, такое несчастье…
Тот поспешил изобразить на лице сочувствие.
— Что то случилось?..
— Да, — кивнула девушка. — Да, мистер норвежец, произошло большое несчастье…
— Что у вас произошло?..
— У нас такой паршивый городок…
Бенжамин, прекрасно понимая, что сейчас может произойти нечто ужасное, заметно побледнел.
— Одри… Одри, я очень прошу тебя, я тебя умоляю — пройди ко мне в кабинет… Этим господам совершенно неинтересны твои глупости…
Норвежцы, измученные хроническим похмельем, рассказами Хорна о ландшафтных и климатических достоинствах местности, куда им предстояло вложить деньги, и отсутствием настоящей культурной программы поняли, что сейчас может произойти что то очень интересное. Никто уже не обращал внимания на Бенжамина — все внимание было обращено к его дочери.
— Почему же, — произнес седовласый норвежец, обращаясь, видимо, к Бенжамину, но, тем не менее, не сводя глаз с его дочери, — почему же, нам очень интересно, что собирается рассказать эта леди… Может быть, у нее действительно какое то несчастье… Может быть, мы чем то сможем помочь ей…
— Да, господа норвежцы, этот Твин Пикс — такой засраный городишко…
Бенжамину Хорну от этих слов едва не сделалось дурно.
Одри, переминаясь с ноги на ногу, продолжала:
— На редкость засраный городишко…
Седовласый бизнесмен сдержанно улыбнулся.
— Ну, и чем же он… — Не владея в достаточной степени местным жаргоном, он произнес: — чем же этот город не нравится вам, леди?..
— Понимаете, тут происходят совершенно непонятные вещи… На днях какой то подонок — видимо, сексуальный маньяк — зверски убил мою подругу Лору…
При этих словах норвежцы насторожились. Седовласый, наклонившись к сидящему рядом товарищу, принялся что то объяснять тому на своем языке.
— Да, в городе свирепствует настоящий Джек Потрошитель… В тот самый день, когда на берегу океана — недалеко, кстати, от того места, где мой папочка собирается построить на ваши деньги свой оздоровительный комплекс, — так вот, как раз в нескольких милях оттуда, где обнаружили труп моей подруги Лоры, этот же, видимо, мерзавец, зверски трахнул еще одну маленькую
девочку — Роннету Пуласки… Вы не можете себе представить, что пережили ее бедные родители… Насильник лишил ее девственности — а Ронни была из семьи очень набожных католиков из Польши… Представьте себе, господа норвежцы, если бы вы привезли в Твин Пикс своих девственных дочерей, а какой то мерзавец и негодяй поломал им целку…
Приоткрыв рот, Бенжамин принялся судорожно глотать воздух.
— Да, господа норвежцы, — как ни в чем не бывало, продолжала Одри, — вот такой у нас город, этот Твин Пикс… Вы спрашивали, какие у меня неприятности?.. Я честно и откровенно рассказала…
После этих слов Одри, провожаемая недоуменными взглядами норвежцев, удалилась.
Бенжамин, взяв себя в руки, откашлялся:
— Итак, господа, мы несколько отвлеклись… — Он постучал карандашом по трибуне, чтобы привлечь внимание, — итак, господа, продолжу…
Совершенно неожиданно для Бенжамина Хорна со своего места поднялся тот самый седовласый, который только что так участливо расспрашивал его дочь.
— Позвольте, — начал он, путая от волнения английские и норвежские слова, — позвольте, мистер Хорн, мы достаточно наслышаны о Твин Пиксе, и теперь сами хотели бы высказать по этому поводу кое какие соображения…
Видимо, седовласый был в компании норвежских бизнесменов за главного — об этом можно было догадаться по одобрительному шепоту, пронесшемуся по рядам сразу же после того, как он взял слово.
Бенжамин, пытаясь спасти положение, улыбнулся — улыбка получилась скорее похожей на гримасу.
— Да, мистер Нильсон… Я внимательно выслушаю все, что вы скажете…
Мистер Нильсон, откашлявшись в кулак, продолжил, спокойно и твердо глядя Бенжамину Хорну прямо в глаза:
— Мистер Хорн! Когда вы рассказывали о Твин Пиксе, вы не раз акцентировали наше внимание на том, что это — один из самых благополучных в криминогенном отношении городов во всех Соединенных Штатах. Вы
наверняка знаете, что нам не раз предлагали вкладывать деньги в курорты Флориды и Калифорнии, но мы, зная, сколь опасна жизнь в этих штатах, решительно отклоняли подобные предложения, какие бы видимые выгоды
они нам не сулили… Мы не новички в подобных делах и прекрасно понимаем, что ни один здравомыслящий человек никогда не отправится отдыхать туда, где его могут ограбить, убить или изнасиловать… А тем более — не будет вкладывать туда свои деньги… Знаете, почему богатые люди предпочитают отдыхать на альпийских курортах Швейцарии и на наших норвежских фьордах? — Нильсон сделал выжидательную паузу, — Да потому, что там обыкновенная карманная кража — из ряда вон выходящее событие… — Ответил он сам себе. — Вот почему,
— Мистер Хорн. А у вас в Твин Пиксе, в котором вы хотите строить фешенебельный курорт, наподобие Лазур побережья, свирепствует маньяк убийца.
— Но, господа, — начал было Хорн, — вы не совсем правильно поняли… Вы недостаточно разбираетесь в местном фольклоре, господа…
Норвежцы, не слушая Хорна, повставали со своих мест, оставив Бенжамина стоять на возвышении перед подиумом. Когда последний человек покинул помещение, Хорн, опустившись в кресло, подумал: «Ну, доченька, ибо… Ничего не скажешь, удружила…»
На Бенжамина нашел приступ совершенно необузданной ярости — поднявшись с кресла, он быстро прошел в кабинет, но Одри уже не было — видимо, она, зная, чем обычно заканчиваются подобные вещи, посчитала за лучшее уехать домой.
Мистер Хорн, подойдя к шкафчику, вытащил из за стекла большую литровую бутыль «Джонни Уокера» и, налив себе полный стакан, залпом осушил его.
«Ну, доченька, — с ненавистью подумал он, — лучше бы твоя мама послушалась меня и сделала аборт… Лучше бы ты и не появлялась на свет…»
Актовый зал городской мэрии был заполнен до отказа — такого не случалось даже во время годового отчета мэра Дуайна Милтона о проделанной работе. Люди сидели на стульях по двое, даже по трое, толпились в дверях и проходах. Все с нетерпением ожидали появления на трибуне мэра города — несколько часов назад по городскому радио сообщалось, что Милтон просит собраться в актовом зале всех жителей Твин Пикса, у которых есть несовершеннолетние дети, чтобы сказать им что то очень и очень важное.
Наконец, боковые двери справа от сцены раскрылись, и мэр — шестидесятилетний полный мужчина с обширными залысинами, напоминающий скорее, докера, чем главу администрации города, — взошел на трибуну. Шум в зале мгновенно стих.
— Дорогие сограждане, — начал мэр, — дорогие друзья!.. Вы все прекрасно знаете о кошмарных событиях, произошедших в Твин Пиксе за последние два дня. Мне нет нужды напоминать вам, какая сложная и опасная обстановка сложилась в нашем родном городе. Правоохранительные органы, — Милтон коротко кивнул в сторону сидящих в первом ряду Трумена и Купера, — занимаются поисками убийцы. Я ни на секунду не сомневаюсь, что все вы в случае необходимости поможете им. Не подлежит сомнению и то, что убийца наверняка будет пойман и что он получит за совершенное злодеяние по заслугам… Однако теперь я собрал вас в этом зале по другой причине: вверенной мне властью я объявляю о комендантском часе для всех лиц, не достигших двадцати одного года, то есть полного совершеннолетия. После девяти часов вечера им запрещается покидать дома без сопровождения родителей или лиц, их заменяющих… Да, господа, эта мера очень решительна, кое кому она, может быть, даже покажется и чрезмерной, но, думаю, все вы согласитесь, что она оправдана… Я не хочу, чтобы список жертв множился… — Милтон сделал небольшую паузу и, обведя взглядом собравшихся, попытался понять, какую реакцию произвели на них его слова, — Я консультировался с юристами, в том числе, — голос мэра понизился до соболезнующего, — в том числе и с отцом убитой, всеми нами уважаемым Лиландом Палмером, который, несмотря на постигшее его горе, нашел в себе достаточно мужества дать мне необходимые юридические консультации на этот счет… Подобное решение целиком обоснованно и не противоречит закону. — Вынув из нагрудного кармана большой клетчатый платок, Милтон утер со лба пот. — На этом все, господа…

— Понятно… Хорошо, Дон, но если я записываю твои рассказы, то, что чувствовала и переживала ты — это как называется?..
Донна наклонилась к сестре, пытаясь заглянуть в ее тетрадку.
— А что ты там написала?..
Гарриет положила тетрадь себе на колени.
— «Я никогда не испытывала ничего, более божественного, чем это…»
Донна внимательно посмотрела на Гарриет.
— О чем это ты?..
Гарриет, ничего не ответив, продолжала чтение:
— «Он медленно прикоснулся к моим грудям… Я задрожала от страсти и желания… Взяв в рот мой сосок, он принялся ласкать его языком…»
Глаза у Гарриет блестели.
— Ну, как? — она обернулась к Донне.
Та, изобразив на лице неопределенность, ответила:
— Так, ничего… — посмотрев на часы, она тут же спохватилась: — Ну, мне пора…
— Куда это?.. — Не поняла Гарриет. — Ты что, не знаешь, что в Твин Пиксе объявлен комендантский час для всех, кому не исполнилось двадцати одного года?.. Донна отмахнулась.
— Знаю, знаю… Но мне сегодня необходимо встретиться с одним человеком…
Обшарпанный белый «сеат» остановился у коттеджа Хайверов. Дверцы машины открылись, из нее вышел Майкл. Сидящий за рулем Бобби крикнул ему:
— Скажи, что это очень важно… Можешь намекнуть, что мне кое что известно об этом любителе «Харлей Дэвидсона», и вообще, в случае чего — я всегда смогу набить ему морду…
Майкл махнул рукой.
— Хорошо, хорошо…
Поднявшись на крыльцо, Чарлтон позвонил в двери.
— Кто там? — послышалось из за дверей.
— Это я, Майкл Чарлтон…
Двери открылись.
— Майкл? — Лицо Уильяма Харвея выражало удивление. — В такое время? Ты что, не знаешь о комендантском часе для тех, кому не исполнилось двадцати
одного года?..
Майкл, стараясь не дышать в сторону отца Донны — он с Бобби выпил на двоих галлон виски перед этой автомобильной прогулкой — ответил:
— Знаю, док… Просто мне необходимо…
Уильям перебил его:
— Ты что, пьян?..
Чарлтон опустил глаза.
— Да, док, мы с… с приятелем немножко вмазали сегодня вечером… Такое ужасное убийство… — добавил он в качестве оправдания, — такое невероятное… Страшное… Словом, я решил, что необходимо расслабиться…
Уильям посмотрел за спину Чарлтона — рядом с коттеджем стоял его разбитый «сеат».
— Майкл, — произнес доктор укоризненно, — как можно пить за рулем?.. От тебя несет, как из винной бочки… Езжай лучше домой…
— Извините, — прервал его Чарлтон, — извините, но мне необходимо поговорить с Донной…
Уильям удивленно поднял брови.
— С Донной? Для чего?..
Майкл принялся нести какую то чушь.
— Вот что, — строго прервал его Уильям, — отправляйся спать.
— А как же Донна?..
— Отправляйся домой, Майкл, — Уильям насупил брови, — и, пожалуйста, будь осторожен… Алкоголь только первое время действует возбуждающе и успокоительно… Затем может наступить депрессия… Это я говорю тебе, как врач… Всего хорошего, Майкл… — с этими словами Уильям захлопнул двери.
Чарлтон, вернувшись к «сеату», плюхнулся на переднее сидение.
— Ну, что? — Вопросительно посмотрел на него Таундеш.
Тот махнул рукой.
— Этот ее папаша прочел мне лекцию о вреде алкоголя и приказал отправляться домой. — Майкл громко хлопнул дверкой. — Ну, что будем делать?..
Таундеш на мгновение задумался.
— Мне кажется, нам следует отправиться в «Дом у дороги», — произнес он, — возможно, Донна сегодня будет именно там…
Через несколько секунд «сеат», описав небольшой полукруг, развернулся и на полной скорости направился в сторону единственного увеселительного заведения Твин Пикса…
Донна вновь нервно посмотрела на часы.
— Послушай, Гарриет, — обратилась она к сестре, — послушай, тут такое дело…
Гарриет внимательно посмотрела на Донну, прекрасно понимая, что сейчас с ее стороны последует какая то просьба; младшая в семье Хайверов со свойственной ей расчетливостью принялась соображать, какие выгоды она сможет извлечь, согласившись помочь Донне.
— Дело в том, — продолжала Донна, — что мне необходимо встретиться с одним человеком… Это очень и очень важно…
Гарриет заулыбалась.
— Ну, а чем я смогу тебе в этом помочь?..
— Я вылезу через окно — тут не очень высоко… Мне надо через полчаса быть в «Доме у дороги»…
— Да…
— Так вот — могу ли я взять твой велосипед…
— Хорошо, — ответила та, — хорошо… Только… — Гарриет принялась соображать, о чем бы попросить Донну, — только… Донна, тогда подкачай мне заднее колесо — мне кажется, оно чуть чуть приспущено…
— Сделаю, — ответила Донна. — И еще: ничего не говори родителям…
Спустя пять минут фигурка велосипедистки растворилась в ночной темноте…
Как и во многих семьях Твин Пикса, в доме Харвеев было заведено: каждый вечер отец, заходя к детям, целовал их на ночь, желая спокойной ночи.
Двери детской раскрылись.
— Гарриет?..
Та подняла глаза на папу и поспешно спрятала под подушку свои записи.
— Да…
— Я пришел пожелать тебе спокойной ночи…
— Спасибо, па… Тебе того же…
Уильям внимательно осмотрел комнату.
— А где Донна?..
Гарриет осеклась, размышляя, сказать отцу про ее побег через окно или же нет. Уильям повторил вопрос:
— Я спрашиваю тебя — где Донна?
Гарриет приподнялась с кровати и, поправив съехавшую из под подушки тетрадь, произнесла:
— Папа, я ничего не хочу тебе сказать… Вот это окно, — она коротко указала в сторону окна, — а вот кровать Донны… Делай выводы сам.
Уильям подался вперед.
— То есть как?..
Гарриет покачала головой.
— Папа, Донна не велела тебе ничего говорить… Она просила, чтобы я не выдавала ее… Но ведь я не хочу ничего сказать, не правда ли?.. Еще раз: вот это, — она кивнула в сторону койки, — кровать, Донны, а вот это, 
кивок в сторону окна, — сам видишь…
Держась за сердце, Уильям спустился вниз. Добравшись до полочки с телефоном, он быстро набрал нужный номер и прокричал:
— Алло, шериф Трумен?..
С того конца провода послышалось:
— Да…
— С вами говорит Уильям Харвей… Только что исчезла моя дочь Донна…
Бенжамин вернулся домой в мрачном расположении духа. После скандальной выходки Одри он выпил полбутылки «Джонни Уокера»; в результате ярость сменилась отупением и каким то полным безразличием ко всему.
Усевшись на диване, он машинально включил телевизор — не потому, что хотел что нибудь посмотреть, а, видимо, из за желания как то отвлечься…
В комнату неслышными шагами вошла Одри.
— Папочка?..
Тот устало поднял на дочь глаза.
— Да… Ну, что ты еще хочешь?..
Усевшись рядом с Бенжамином, Одри нежно приобняла его.
— Па…
Тот скривился.
— Чего тебе…
— Ты что, очень обиделся на меня?..
Бенжамин поймал себя на мысли, что ему очень хочется грязно выругаться, но в самый последний момент усилием воли подавил в себе это желание.
— Еще бы… Эти скандинавские алкоголики сидели у меня на шее несколько недель, пили и ели за мой счет… А ты… Ты, просто так, для собственного удовольствия нас… взяла и все испортила…
— Папочка… Ничего, выпишешь себе других норвежцев…
Бенжамин резко обернулся.
— А ты знаешь, каких денег это будет стоить?..
Одри заулыбалась.
— Ничего, папочка, ничего страшного, ведь ты 
самый богатый человек в Твин Пиксе!
Одри достаточно хорошо изучила своего отца — она прекрасно знала, как льстило его самолюбию напоминание о богатстве…
— Ну, и что с того?.. Да, мы действительно не бедствуем… Но если бы не твоя идиотская выходка, мы могли бы стать еще богаче… Через несколько лет…
Внезапно откуда то сверху послышался истошный крик:
— Индейцы!.. Индейцы!..
Одри улыбнулась, глядя отцу в глаза.
— Это Джонни, как ты догадался… Он тоже радуется твоему богатству, па… И еще как радуется!.. — вспомнив что то смешное, Одри заулыбалась, — папочка, — сказала она после небольшой паузы, — папочка, скажи, а когда ты будешь богат, как Национальный Банк, ты купишь Джонни настоящий головной убор вождя краснокожих?
Бенжамин тяжело вздохнул.
Идиот сын, дочь, которая, как последнее время казалось ему, ненавидит и отца, и мать Джулию…
«И для кого я работаю? — с горечью подумалось Бенжамину, — кому я оставлю все эти сбережения?»
Сверху послышались мощные удары, время от времени прерываемые истошным воем:
— Индейцы!.. Индейцы!..
Видимо, Джонни изображал налет племени, вождем которого был, на форт бледнолицых. Бенжамин твердо посмотрел на Одри. Послушай, — произнес он.
— Да…
— Я давно хотел поговорить с тобой, Одри…
Дочь изобразила на лице внимание.
— Говори…
Бенжамин выпрямился.
— Одри, скажи мне — за что ты так ненавидишь нас с мамой? Неужели мы заслужили…
Одри замахала руками.
— Мамочка, ну зачем же так думать… Неужели мы с Джонни ненавидим вас…
Выключив телевизор, Бенжамин направился на кухню и открыв холодильник, он взял небольшую бутыль виски и там же, откупорив ее, сделал несколько глотков прямо из горлышка…

— Понимаете, — произнес Купер, — найти Донну — это еще полдела.
— А что же еще?..
Купер принялся терпеливо, словно школьный учитель, объяснять:
— Хорошо. Ну, нашли мы Донну… Тогда ответьте мне, шериф, для чего в столь поздний час, рискуя многим, она отправилась сюда?..
Шериф на какое то время задумался.
— Действительно, — растерянно протянул он, — действительно, как я сразу не подумал об этом?..
Купер самодовольно — как показалось Гарри Трумену — улыбнулся.
— Так вот, Гарри… — Он впервые за время знакомства обратился к Трумену по имени — тому это заметно польстило, — так вот… Мне кажется, что нам следует еще немножко побыть тут, чтобы выяснить…
Занятый подобными объяснениями, Купер не заметил, как из «Дома у дороги» незаметно вышел Джозеф. Вслед за ним выскользнула и Донна. Взревел двигатель, и прежде чем Дэйл и Гарри успели что либо сообразить, Хайвер и Хэрвэй скрылись из вида.
— Черт, — процедил сквозь зубы шериф, — черт… Как это мы их упустили…
Шериф включил зажигание, и через считанные секунды «ниссан патруль», рывком дернувшись с места, проследовал за «Харлей Дэвидсоном».
Сперва преследование шло благополучно — шериф плотно «сел на хвост» мотоцикла. Однако Джозеф, используя маневренность, принялся петлять по дороге, и вскоре полицейская машина отстала.
Остановившись посреди шоссе, шериф в отчаянии схватился за голову.
— Опять упустили, — пробормотал он, — Боже: неужели и она станет очередной жертвой? И зачем я только сказал Уильяму, что нашел его дочь?..
Оторвавшись от преследования, Джозеф некоторое время попетлял между деревьями и, остановившись на небольшой лесной поляне, выключил двигатель.
Сняв мотоциклетный шлем, он устало посмотрел на девушку.
— Ну, что стряслось?..
Та, поднявшись с сидения, подошла к Джозефу и, приобняв его, произнесла:
— Послушай, Джо… Я хотела сказать тебе… — Она запнулась. — То есть мне кажется, тебя почему то подозревают в убийстве Лоры…
Джозеф улыбнулся.
— Вот как?..
— Я сразу же поняла это, — продолжила Донна, — а потом, случайно узнав о медальоне, поняла, что у тебя могут быть неприятности…
Джозеф, расстегнув карман куртки, вытащил отломанную половинку золотого сердечка.
— Мне подарила его Лора, — произнес он печально, — в знак нашей любви…
Донна отвела взгляд.
— Но, Джо, ты ведь прекрасно знаешь, что…
Хэрвэй, прекрасно понимая, что хочет сказать девушка, поспешил перебить:
— Да, я понимаю… — он сделал небольшую паузу. — Я понимаю, что ты имеешь в виду — что Лоры… что ее больше нет с нами, что ее уже никто и никогда не воскресит… — Он печально добавил: — этот медальон она сама разломила на две половинки… Незадолго до смерти…
Девушка осторожно взяла половинку сердечка из рук Джозефа.
— Джо, мне кажется, тебе следует каким то образом избавиться от него… — заметив в глазах Хэрвэя недоумение, она добавила поспешно: — хотя бы на какое то время… Ведь если его найдут у тебя… Понимаешь, сегодня я случайно узнала, что вторую половинку полиция обнаружила где то в заброшенном пакгаузе, что за лесопилкой… Естественно, у копов возникли подозрения, что вторая половинка находится у убийцы…
Джозеф тяжело вздохнул.
— Так что же мне делать?..
— Я же говорю — избавиться от него…
— Но это — единственная вещь, которая осталась мне в память о Лоре…
Донна с нескрываемой нежностью погладила руку Джозефа.
— Дурачок, — произнесла она, — я же не говорю, что его надо выкинуть… Давай лучше спрячем…
— Но где?..
— Хотя бы тут, в лесу… Только надо хорошенько запомнить место.
Джозеф согласно кивнул.
— Ладно. Если ты действительно так считаешь…
Спустя несколько минут Донна, вырыв руками небольшое углубление, положила туда медальон, предварительно завернув его в свой платок; найдя тут же продолговатый камень, она положила его сверху.
— Ну, так будет лучше… Ты хорошо запомнил?..
— Да, — кивнул Джозеф…
Прошло минут пятнадцать. Шериф Трумен продолжал сидеть за рулем, в отчаянии обхватив голову руками. Купер же, наоборот, сохранял хладнокровие и выдержку.
Неожиданно где то впереди послышался звук мотоциклетного двигателя — Купер, отлично разбиравшийся в моторах и, к тому же, имевший хороший слух, сразу же определил, что такой звук может быть только у «Харлей Дэвидсона».
— Гарри, — Купер тронул шерифа за плечо, — Гарри, приготовьтесь…
Тот, моментально придя в себя, включил зажигание и, развернув машину, медленно поехал в сторону, откуда доносился звук мотоцикла.
Фара «Харлей Дэвидеона» на мгновение ослепила шерифа, однако мотоциклист, заметив полицейскую машину, тут же остановился и, быстро развернувшись, поехал в противоположном направлении. Трумен, выжав педаль газа до пола, помчался за ним. Преследование длилось недолго — «ниссан патруль», быстро догнав Джозефа, прижал его к обочине — тому ничего не оставалось, как остановиться.
Выбежав из машины, Трумен, на ходу доставая из кобуры пистолет, закричал страшным голосом:
— Стой!.. Ты арестован!..
Джозеф, поднявшись, с готовностью протянул руки для наручников.
— Пожалуйста, я не сопротивляюсь…
Спустя несколько минут шериф, связавшись по радиотелефону с Томми Хоггом, кричал в трубку:
— Томми, я только что задержал… — он уже хотел было сказать — «предполагаемого убийцу Лоры Палмер», но, заметив ироничный взгляд Дэйла, в последний момент поправился: — Одного нарушителя…
— Кого, если не секрет? — послышалось с противоположного конца.
— Племянника Эда Малкастера…
— Хэрвэя, что ли? — равнодушным голосом уточнил Томми Хогг.
— Да.
— И в чем же он провинился?..
— Он пытался похитить Донну Хайвер…
Девушка, узнав, что ее кто то пытался похитить, энергично запротестовала:
— Вы что, совсем с ума сошли?.. Просто Джо — мой старый приятель, к тому же мы вместе учимся… Я хотела ему кое что сказать…
Шериф, на секунду отложив радиотелефон, подался в сторону Донны.
— Что именно?..
Та огрызнулась:
— Не ваше дело…
Из телефонного микрофона послышался голос помощника Гарри Трумена:
— Алло, Гарри, я тут тоже кое кого задержал…
Трумен, отвернувшись от Донны, взял трубку.
— Кого?..
— Двух малолетних нарушителей — Бобби Таундеша и Майкла Чарлтона…
— И за что это?..
Томми Хогг начал перечислять:
— Ну, во первых — за нарушение распоряжения мэра о комендантском часе для лиц, не достигших полного совершеннолетия… Во вторых — за управление автомобилем в состоянии алкогольного опьянения… Кроме того, они полчаса назад устроили драку в «Доме у дороги»…
— Хорошо, — ответил Гарри, — не допрашивайте их до нашего с Купером приезда. Я сам разберусь…
Купер, вытащив из лежащей на приборной доске пачки сигарету, закурил и спокойным голосом поинтересовался:
— Можно один вопрос?..
Трумен включил зажигание.
— Да, конечно…
Купер опустил боковое стекло и, выпустив в ночную темень сизую струйку табачного дыма, спросил:
— О чем вы будете говорить с ними — вы действительно считаете, что они, как, впрочем, и эти, — он кивнул в сторону сидящих сзади Джозефа и Донны, — убийцы?..
— Не знаю… — растерянно произнес шериф.

Не окончив, он отвернулся от Чарлтона и тупо уставился в стену.
Майкл, обернувшись к Джозефу — тот лежал в камере напротив, подогнув ноги под себя, причем не было понятно, спит Хэрвэй или же нет, — тихим шепотом сказал:
— Боб, не так громко… Мы не одни тут.
Спустя минут десять Бобби, оторвавшись от рассматривания стены, вновь посмотрел на Майкла:
— Да, приятель, влипли мы с тобой… Ума не приложу, как жить дальше…
Таундеш говорил очень тихо, чтобы его слова не долетали до камеры Джозефа.
Майкл поднял на Таундеша глаза.
— Может быть, эти десять штук как нибудь самим заработать? Что нибудь такое…
Бобби махнул рукой — вид у него был просто какой то обреченный.
— Ну как?..
Майкл предложил:
— Может, заняться какой нибудь торговлей?.. Покупать оптом, продавать в розницу…
— Э э э, все пустое… — он немного помолчал, — ничего у нас с тобой не получится… Говоришь, торговлей?..
— Да…
— Мы с тобой однажды уже занялись торговлей — сам видишь, что из этого получилось…
Да а а… — протянул Майкл, — положение просто безвыходное… Послушай, — внезапно он оживился, — послушай, может быть, сказать Лео, что эти десять
штук баксов у нас полиция забрала при задержании?..
Бобби хмыкнул.
— Знаешь, что он скажет? Что он на это скажет?..
— Что?..
— Что это его не волнует. Полиция, не полиция — это наши проблемы. Мы должны ему этих сраных десять тысяч — значит, он их должен получить…
Джозеф Хэрвэй лежал на тюремной койке, подогнув ноги — в камере было холодновато — и, стараясь не прислушиваться к трепу этих идиотов о каких то десяти тысячах, размышлял:
«Хорошо. Допустим, Лору убили в старом пакгаузе за лесопилкой Пэккардов. Если труп обнаружили утром, следовательно, убийство произошло вечером поздно или же ночью… Интересно, как она там оказалась?..»
Повернувшись на другой бок, он провел рукой по лбу — от недавней драки с Бобом в «Доме у дороги» на лбу осталась небольшая царапина.
«И почему это Донна за меня так переживает? Она ведь видит, что у нас с Лорой… Помнится, Лора как то то ли в шутку, то ли серьезно сказала, что Донна по уши влюблена в меня — она тогда добавила — „как кошка“, но в тот момент я подумал, что Лора скорее шутит… Интересно, запомнила ли она сама то место, куда спрятала золотое сердечко?..»
Было уже довольно поздно, когда Лео неожиданно для Шейлы стал собираться.
— Ты куда? — забеспокоилась та.
Лео, ничего не отвечая, паковал большую спортивную сумку.
— Куда ты? — повторила свой вопрос Шейла.
Тот, подняв на жену глаза, уставился на нее тяжелым взглядом.
— Не твое дело…
Шейла, которая в глубине души была рада неожиданному отъезду мужа, все таки решила изобразить обеспокоенность.
— Нет, я просто боюсь… Уже поздно.
Сложив сумку, Лео поставил ее у дверей.
— Мне необходимо выехать в Монтану… Я совсем забыл — как то очень давно подписал выгодный договор на перевозку леса, там у одного мужика с транспортом
проблемы… — он принялся одеваться, — платит вдвойне больше обычного. Не хочу упустить такой выгодный заказ.
Подойдя к мужу, Шейла отогнула воротник его куртки и, осмотрев, критически покачала головой.
— Одень свежую… Я недавно постирала.
Лео улыбнулся — то ли в ответ на предложение Шейлы, то ли просто так.
— Хорошо, — он быстро скинул грязную куртку, — хорошо, давай другую. Кстати, у меня в машине много нестираного белья, так что заодно…
Лео вышел, и спустя несколько минут, вернулся, держа в руках огромный целлофановый пакет, наполненный скомканными рубашками.
— Постирай, — он небрежно кинул пакет на пол, рядом со стиральной машиной, — чтобы к моему приезду…— не договорив, он направился на выход.
Шейла, покосившись на пакет, несмело поинтересовалась у мужа:
— Когда тебя ждать?..
Тот, не оборачиваясь, произнес:
— Не знаю… Может быть, дня через два. — Взявшись за дверную ручку, он добавил. — В общем, я позвоню. Как только управлюсь, сразу же…
Не договорив, Лео вышел на улицу. Спустя несколько минут, до слуха Шейлы долетел низкий вибрирующий звук его большегрузного «Мака».
«Слава Богу!..» — подумала Шейла. — «Хоть несколько дней спокойной жизни…»
Протянувшись к целлофановому пакету, Шейла вывалила рубашки на пол и, быстро включив стиральную машину — свадебный подарок Лео — стала по одной закладывать их в агрегат. Неожиданно ее взгляд упал на рубаху, забрызганную какой то темной, уже засохшей жидкостью. Шейла, которая в свое время закончила курсы медсестер, сразу же поняла, что это такое — вне всякого сомнения, это была засохшая кровь.
«Боже… — подумала она, — Боже, откуда?..»
Осмотревшись по сторонам, Шейла быстро спрятала свою страшную находку в нижний ящик стоявшего тут же комода, после чего в беспокойстве опустилась на табурет.
«Откуда это, — принялась размышлять она, как только немного успокоилась, откуда это появилось?.. Может быть, Лео как то случайно поранился?.. Нет, я не заметила на нем ни одного свежего шрама, ни одного пореза… Может быть, поранился кто то из его знакомых, и Лео, не имея никакого подручного перевязочного материала, был вынужден перевязать рану своей рубашкой?.. Тоже не очень то похоже. Во первых, в „Маке“ всегда есть хорошая аптечка, где уйма всяких бинтов, пластырей и всего такого, а во вторых — Лео не такой человек, чтобы пожертвовать своей вещью даже для помощи кому нибудь…»
Размышления Шейлы оборвал неожиданно вошедший Лео. Шейла, быстро подняв на него глаза, спросила голосом, в котором прозвучал испуг:
— Лео, в чем дело? Что то случилось?..
Тот, ничего не отвечая, нагнулся и, взяв с пола целлофан, в котором лежало грязное белье, принялся внимательно осматривать его.
Шейла вновь поинтересовалась:
— Лео, что то произошло?.. Ты что то забыл с собой взять? Что то ищешь?..
Тот, не поднимая на Шейлу глаз, буркнул:
— Да…
— Могу ли я помочь тебе?..
Не отвечая, Лео, приоткрыв внешнюю крышку стиральной машины, посмотрел на булькающую воду. Шейла продолжила:
— Что ты ищешь?.. Лео отмахнулся.
— Да так, я, кажется, оставил в какой то рубашке стодолларовую банкноту… Боюсь, что я ее уже никогда не увижу.
Шейла прекрасно знала мужа, чтобы сразу же догадаться, что он врет.
— Ничего, — поспешила она его успокоить, — ничего страшного. Сто долларов — не Бог весть какие большие деньги, Лео, не переживай…
Лео, злобно посмотрев на жену, спросил:
— Ты в стиральную машину положила все, что тут было, — он кивнул на пакет, — или…
— Все, все, не волнуйся, — замахала руками Шейла, — я ведь не знала, что у тебя в карманах деньги…
Видимо, Лео вполне удовлетворился таким ответом и, еще раз злобно посмотрев на Шейлу, удалился…

Шериф, поднявшись из за стола, с видимым удовольствием прошелся по кабинету, разминая ступни. Подойдя к окошку, он одернул штору и открыл форточку — в кабинете было накурено. С наслаждением вдохнув в легкие холодный воздух, Гарри подумал: «Ну, наверное, пора домой… Так, что я еще на сегодня не сделал?..» — принялся вспоминать он, однако после событий минувших суток ему удавалось это с трудом — вне всякого сомнения, прошедший день был, наверное, самым насыщенным в карьере Трумена на посту шерифа Твин Пикса. «В морг насчет тела позвонил? — задал сам себе вопрос Трумен и тут же ответил на него: — Позвонил… Бензин в „ниссан“ залил? Кажется, да…»
Размышления Гарри прервал скрип входных дверей.
— Мистер Трумен, — услыхал он ставший уже знакомым голос и обернулся: перед ним стоял Купер.
— Только что выяснил, что в Твин Пиксе нет ни одного магазина, который бы работал круглосуточно, — произнес он, — хотел купить кассету для диктофона 
оказывается, все закрыто… Вы о чем то размышляли, Гарри?.. — поинтересовался Купер, словно забыв, что он уже был с Труменом на «ты».
Тот передернул плечами.
— Так… Вспоминал, все ли я на сегодня сделал…
Купер улыбнулся одними уголками губ.
— Страдаете забывчивостью?
— Как сказать… Да, вот еще что — я же забыл напомнить Томми, чтобы он выпустил из каталажки задержанных, — вспомнил шериф.
Его рука уже потянулась к кнопке селектора внутренней связи, на языке вертелась фраза: «Отпусти всех троих к чертовой матери!..»
Но потом шериф Твин Пикса Гарри Трумен передумал:
— Знаешь что, Дэйл?
— Догадываюсь.
— Не стоит решать сгоряча, к тому же день еще не начался.
— Я хочу спать.
Специальный агент ФБР хотел вновь устроиться в кресле, даже вытянул ноги.
— Я думаю, выпускать Бобби и Майкла, хорошо поразмыслив, не стоит.
Гарри стоял перед Дэйлом, широко расставив ноги.
— Ты, шериф, тебе и решать.
— Так вот, Дэйл, я тебе командую: иди в отель и поспи оставшихся пару часов.
— Соблазнительное предложение.
— Не зря же я тебе устроил один из лучших номеров, не каждому такое достается.
— А как же наши пленники?
— Посидят до утра.
— Ладно, Гарри, я пойду спать, тем более, матрац в номере что надо.
— Приходи с утра, тогда и решим.
— А кофе будет?
— Даже будут домашние бутерброды.
Мужчины распрощались, хотя им и предстояло увидеться всего через несколько часов.

— А ваше имя…
Дэйл Купер приподнялся из за стола и не дал договорить официантке:
— Специальный агент Бюро Федеральных Расследований Дэйл Купер.
Мужчина поклонился и сел.
— Так вы найдете убийцу? А то мне страшно отпускать дочь на улицу, — голосом, в котором слышалось уважение, спросила официантка.
— Можете не сомневаться.
Патриссия, явно очарованная галантным поведением нового постояльца, спросила:
— Мистер Купер, вы будете завтракать?
— Без сомнения.
— Я вас слушаю, — официантка открыла блокнот и приготовилась записывать.
— Пожалуйста, принесите мне два яйца вкрутую, хотя я знаю, что яйца вредны для сосудистой системы и для крови. Но, как вы понимаете, от старых привычек мне очень трудно отказаться.
— Хорошо, ваш заказ будет выполнен, — услужливо улыбнулась Патриссия и заспешила к кухне.
Купер сидел и смаковал кофе, разглядывая сидящих за соседним столиком. Дэйл приглядывался к тому, что и как едят туристы, и по его лицу было нетрудно догадаться, ему нравится и то, что здесь готовят, и то, как готовят. Единственное, что ему не понравилось, это то, с какой спешкой туристы поглощают еду, и он сам себе сказал:
«Дэйл, ты никогда не будешь есть в спешке. Ты никогда не будешь превращаться в животное. Ты все будешь делать как воспитанный человек. Ты всем должен наслаждаться. И пища — это один из источников, которые приносят радость и наслаждение. Так что, с пищей нужно обращаться почтительно».
Едва Дэйл закончил этот внутренний монолог, как увидел, что в двери ресторана остановилась очень молоденькая привлекательная девушка. По ее виду было нетрудно догадаться, она либо учится в последнем классе школы, либо только только ее окончила.
Девушка внимательно вглядывалась в лица посетителей. Дэйл на всякий случай ей улыбнулся и подумал про себя:
«Вот хорошо бы, чтобы такая молодая привлекательная и счастливая девушка искала меня. Но я для нее, видимо, уже слишком стар».
В это время подошла официантка и поставила на стол два яйца вкрутую.
— Я вас слушаю, — прервала мысли специального агента ФБР официантка, — я готова принять заказ.
— Ну да, яйца вкрутую — это разминка.
— Что еще?
— Ах, да… Заказ, правильно. Давайте приступим к этому приятному делу.
Голос Дэйла Купера стал строгим и официальным, ведь он решил относиться к пище с большим уважением и почтением. Официантка услужливо приготовилась записывать и ее ручка уже прикоснулась к белому листу блокнота.
— Так, — вновь как бы решая, что ему заказать на завтрак, громко сказал Дэйл. — Принесите мне один бекон, только, пожалуйста, поджарьте его с двух сторон, даже пережарьте. Еще, можно сказать, просто кремируйте его. Корочка должна быть тонкой и хрустящей. Даже немного черноватой. Еще, пожалуйста, апельсиновый сок. Но только в том случае, если его у вас выдавливают из свежих фруктов, — веско, голосом знатока и гурмана диктовал Дэйл.
В это время к столу подошла молодая симпатичная девушка, которая стояла у двери.
— Меня зовут Одри Хорн, — улыбнулась она, глядя прямо в лицо Дэйлу Куперу.
Специальный агент ФБР поднялся и взял в ладонь протянутую руку.
— А я специальный агент ФБР Дэйл Купер. Если вам неизвестно, что это такое, я поясню: ФБР — это Федеральное Бюро Расследований, — не выпуская руку девушки, как можно шире улыбнулся Дэйл.
Одри ответила такой же счастливой и лучезарной улыбкой.
— Можно мне сесть, мистер Купер?
— Пожалуйста, пожалуйста, присаживайтесь, — сказал Дэйл. — Если я не ошибаюсь, вы дочь Бенжамина Хорна, владельца этого замечательного отеля, — совершенно искренне сказал Купер. — Вы вправе садиться, где вам захочется. К тому же, мне это будет очень приятно.
Одри, все так же лучезарно улыбаясь, и, глядя прямо в лицо Дэйлу, села напротив него. Удобно устроившись, девушка сцепила пальцы рук, взглянула на специального агента ФБР и игривым голосом спросила:
— Вы ведь расследуете убийство Лоры Палмер, не так ли?
— Да, я расследую это дело, а вы кто, ее подруга? — поинтересовался Дэйл.
— Ну не совсем так, мы с ней не были особенно близки. Она раз в неделю занималась с моим старшим братом Джони. Ему 27 лет, но он только в третьем классе.
Девушка, как бы неудовлетворенная успехами своего брата, покачала головой.
— Знаете, у него не все в порядке с психикой. Это наследственное, — как бы отвечая на недоуменный взгляд Дэйла, пояснила девушка.
И тут же вдруг, без всякого перехода, она протянула свою руку к лицу специального агента ФБР.
— Вам нравится мое кольцо?
На пальце, действительно, был небольшой перстень с несколькими очень чистой воды бриллиантами.
— Очень милая вещица, — таким же голосом знатока, как и при заказывании завтрака, сказал Дэйл.
Удовлетворенная комплиментом, девушка поднесла руку к своим глазам и полюбовалась на изящный перстень.
— Вы знаете, я так краснею, что это даже очень интересно, — вновь сказала девушка, и от ее слов Дэйл слегка смутился.
Он никак не ожидал встретить здесь, за завтраком, дочь владельца отеля и услышать откровения молодой привлекательной девицы.
— А у вас чешутся когда нибудь ладони, мистер Купер, — поинтересовалась Одри, рассматривая свои ладони и поглаживая их друг о друга.
— Да, чешутся.
— И что вы делаете?
— Чешу.
— Чем?
— Знаете, Одри, я чешу правой рукой левую.
— А я думала — наоборот. Мистер Купер, а как вы думаете, с чем это связано?
— Знаете, Одри, в ладонях находится очень большое количество нервных окончаний.
— Так что, они и чешутся? — Одри рассматривала уже не перстень, а свои розовые нежные ладони.
Купер взял ее руку в свои:
— Смотрите: вот здесь и здесь находятся очень важные точки.
— Почешите, пожалуйста…
Дэйл Купер еще больше смутился.
Но постепенно они вновь разговорились.
— Скажите, Одри, у вас часто в Твин Пиксе идет дождь?
— Мне кажется, он идет всегда — так у нас скучно и грустно.
— А вы читаете книги? — Дэйл говорил таким тоном, как будто он был не специальным агентом ФБР, а коммивояжером по продаже книг.
— Конечно, читаю.
— Так вот, в одной умной книге я прочел, что в великих знаниях великая печаль. Может, поэтому, Одри, вам так скучно?
— Если честно, то я читаю только учебники, да и то, редко.
— Теперь понятно. А Лора любила читать книги?
Одри смущенно пожала плечами:
— Этим мы с ней не занимались… хотя она читала моему брату одну и ту же книгу.
— Хотите, скажу — какую?
— Не угадаете.
— Она читала ему что нибудь об индейцах. И скорее всего…
Купер сделал паузу.