Вторая попытка!

— Почему ты должен ехать в Браун именно тогда, когда я еду в Йель? — крикнула Блэр из ванной.
Нейт растянулся на кровати в комнате Блэр: он водил по покрывалу ремешком Блэр, играя с котенком Минки породы русская голубая. Блэр выключила свет и зажгла свечи, поставила Мейси Грея. Нейт уже лежал без рубашки.
— Нейт, ты слышишь, что я тебе говорю? — нетерпеливо переспросила Блэр. Она раздевалась, скидывая вещи на пол. В следующие выходные она планировала отправиться в Ныо-Хейвен с Нейтом. Они могли бы взять напрокат машину, остановиться на ночь в мотеле, устроить маленький медовый месяц.
— Да, слышу, — наконец отозвался Нейт. — Ничего не поделаешь. Мне назначили собеседование именно на следующие выходные. Извини. — Он дернул ремешок, уводя его из лап Минки, потом щелкнул им над головой — и котенок стремглав убежал и спрятался в стенном шкафу. Нейт перевернулся на спину и, задумавшись, уставился в потолок.
В прошлый раз, когда они собрались заняться с Блэр сексом, Нейт признался ей, что до отъезда Серены в школу-пансион они переспали. Ему казалось непорядочным скрыть от Блэр, что а) это у него не первый опыт и б) его первый опыт был с лучшей подругой Блэр. Конечно же, после того, как Нейт признался во всем, никакого секса не последовало, потому что Блэр была в бешенстве.
Слава богу, что все устаканилось. Кажется.
Блэр сунула ноги в туфли, подаренные отцом, попрыскалась духами. Закрыла глаза и сосчитала до трех. Раз, два, три. За эти три секунды она прокрутила в голове целый фильм про то, какая волшебная ночь ждет их с Нейтом. Юные любовники, созданные друг для друга, сгорающие в огне страсти. Блэр открыла глаза и еще раз провела щеткой по волосам, всматриваясь в свое отражение в зеркале. Она была в полной готовности. Разве она не из тех, кто получает все, что хочет? Блэр хочет поступить в Йельский университет. Блэр хочет выйти замуж за этого парня. Правда, крылья ее носа великоваты и грудь не очень пышная, но это ничего.
Она открыла дверь и вошла в комнату.
Нейт, увидев ее, сразу завелся. Может быть, шампанское и сытный бифштекс сыграли свою роль. Он закрыл глаза и снова открыл их. Да, Блэр была бесподобна. Он потянул ее к себе. Они слились в долгом поцелуе: кончики их язычков извивались в танце, который они так хорошо разучили за последние два года. Только на этот раз их любовная игра не будет похожа на четырехчасовую «Монополию», когда игроки, устав от бесконечной тягомотины, начинают зевать и откладывают в сторону карточки. На этот раз они не остановятся и застроят домами все игровое поле...
Блэр закрыла глаза и представила себя Одри Хепберн в картине «Любовь в полдень». Блэр любила старое кино, особенно с Одри Хепберн. Там никогда не показывали секс. Любовные сцены были так романтичны, с нежными поцелуями, герои были в красивых одеждах, с роскошными прическами. Блэр опустила плечи, представив, что у нее длинная шея и что вся она такая тонкая и томная.
Тут Нейт случайно заехал ей локтем под ребра. Вскрикнув, Блэр отстранилась. Она не хотела показать, что ей больно. Кэри Грант, между прочим, никогда бы не заехал Одри Хепберн под дых. Он вообще обращался с ней как с хрустальной куколкой.
— Извини, — пробормотал Нейт.
Он потянулся к подушке и подложил ее под голову и плечи Блэр. Блэр приподнялась немного и стала смешно обмахивать лицо ладошкой. А потом взяла и укусила Нейта за плечо, оставив на коже белый след.
— Вот тебе за то, что ты сделал мне больно, — сказала она.
— Я буду осторожнее, обещаю, — сказал Нейт тихо.
Его рука скользнула к ее бедру и потом ниже.
Блэр задержала дыхание и попыталась расслабиться. Все пошло не как в любовных сценах ее любимого старого кино. Неужели в реальной жизни все так несуразно?
Конечно, в жизни все не так красиво, как в кино, но приятно...
Нейт аккуратно поцеловал Блэр, она обвила его шею руками, вдыхая любимые знакомые запахи. Потом решительно потянулась к его ремню, пытаясь расстегнуть пряжку.
— Не получается, — сказала Блэр, немного помучившись с ремнем. Ее щеки пылали от смущения.
— Ничего, я сам, — сказал Нейт. Он быстро расстегнул ремень...
Взгляд Блэр скользнул в сторону: на стене висела старая картина, написанная маслом. На картине была изображена ее бабушка в юности, она держала в руках корзинку с лепестками роз.
Блэр молча посмотрела на Нейта, наблюдая, как он лежа стягивает брюки и сталкивает их ногой с кровати. Под его боксерками вырос бугорок.
Блэр мысленно ахнула.
И в этот самый момент скрипнула входная дверь. Кто-то вошел в дом...
— Эй, кто-нибудь есть в живых?
Это была мать Блэр.
Блэр с Нейтом застыли. Блэр была уверена, что ее мать ушла в оперу со своим дружком Сайрусом. Какая нелегкая их принесла?
— Блэр, дорогая? Ты дома? Мы с Сайрусом хотим сообщить тебе радостную новость!
— Блэр! — Голос Сайруса зычно пронесся по квартире.
Блэр оттолкнула Нейта и натянула одеяло до самого подбородка.
— Что будем делать? — шепотом спросил Нейт.
Он засунул руку под одеяло и дотронулся до ее живота.
И сделал большую ошибку. Никогда не дотрагивайтесь без спроса до живота девушки. Девушка может закомплексовать, что у нее слишком пухленький живот.
Блэр отстранилась от Нейта, скатилась с кровати и спустила ноги.
— Блэр? — Голос матери раздавался уже под самой дверью спальни. — Мы можем войти? Это очень важно!
Черт!
— Минуточку! — крикнула Блэр.
Она рванулась к стенному шкафу, вытащила оттуда спортивные штаны и старую толстовку отца.
— Одевайся скорей, — прошипела она Нейту и, скинув туфли, стала натягивать на себя одежду.
Нейт быстро нацепил брюки, застегнул ремень. Это была их вторая неудачная попытка.
— Ты готов? — прошептала Блэр.
Нейт обреченно кивнул.
Блэр открыла дверь. На пороге стояла ее мать, Элеанор Уолдорф, немного хмельная, раскрасневшаяся от радостного возбуждения.
— Заметь разницу! — воскликнула она и помахала ручками.
На безымянном пальце правой руки красовалось широкое золотое кольцо с бриллиантом. Обыкновенное обручальное кольцо, только раза в четыре шире. Идиотизм.
Блэр ошарашенно смотрела на кольцо, не в силах сдвинуться с места. Она чувствовала, как Нейт растерянно сопит ей в затылок. Он тоже молчал.
— Сайрус сделал мне предложение! — воскликнула Элеанор. — Разве это не прекрасно?
Блэр в недоумении уставилась на мать.
Сайрус Роуз был лысый, коротенький мужчинка с жидкими колючими усами. Он носил золотой браслет на запястье и имел слабость к костюмам в полосочку. Элеанор познакомилась с ним прошлой весной в магазине косметики. Сайрус выбирал духи для своей матушки и попросил Элеанор подобрать нужный аромат. В тот день мать пришла домой, и от нее просто разило духами. «Представляешь, он попросил у меня номер телефона», — сказала она тогда, игриво хихикая. К ужасу Блэр, Сайрус начал настойчиво названивать. И теперь нате пожалуйста — дело дошло до женитьбы.
Из глубины холла возникла фигура Сайруса.
— Ну, что скажешь, Блэр? — И Сайрус подмигнул ей.
На нем был синий двубортный костюм (в полосочку) и лаковые черные ботинки. А лицо у него было красное. А брюхо у него торчало. А глаза у него были навыкате, как у рыбы-собаки. Он довольно потер толстыми короткими ручонками: а запястья у него были волосатые. И на руке — идиотский золотой браслет.
Значит, этот человек будет ее отчимом. В животе Блэр все съежилось. Она только что была настроена лишиться девственности в объятиях любимого парня, но вместо прекрасного кино про любовь получила кино абсурда.
Блэр сдержанно поцеловала мать в щеку:
— Мои поздравления.
— Давно бы так, — пророкотал Сайрус.
Нейт вышел из-за спины Блэр.
— Поздравляю, миссис Уолдорф. — Он чувствовал себя неловко, оказавшись свидетелем столь интимной семейной сцены. Эта миссис Уолдорф могла бы отложить разговор до утра.
— Жизнь прекрасна, мой мальчик! — воскликнула она.
Нейт был другого мнения.
Блэр горько вздохнула и прошлепала босиком через холл, чтобы поздравить Сайруса. От него пахло потом и сыром с плесенью. И из носа росли волосы. И этот человек будет ее отчимом! Она не могла поверить.
— Я очень рада, Сайрус, — сдержанно произнесла Блэр, встала на цыпочки и поднесла свою щеку к его усатому рту.
— Счастливее нас с Элеанор сегодня нет никого на свете, — сказал Сайрус и смачно поцеловал Блэр в щеку.
А вот Блэр не чувствовала себя счастливой. Наконец Элеанор выпустила Нейта из своих объятий.
— Главное, что все это произойдет очень скоро, — сказала она. Блэр повернулась к матери и растерянно заморгала глазами. — Свадьба состоится в субботу, сразу после Дня благодарения. — Блэр оторопела. Господи, да это же будет ее день рождения! День ее семнадцатилетия! — В отеле «Сент-Клэр», — продолжала Элеанор. — Будут мои подружки. Придут сестры, пригласим твоих друзей. Ты конечно же будешь главной подружкой невесты. Поможешь мне все распланировать. Мы закатим веселую свадьбу! — сказала мать, захлебываясь от радости. — Я так люблю, когда справляются свадьбы!
— Ладно, — сказала Блэр тусклым голосом. — Папе будем сообщать?
Элеанор запнулась, будто пытаясь вспомнить что-то.
— Кстати, как он поживает? — спросила она, упорно светясь от счастья. Никакие бывшие голубые мужья не могли вывести ее из себя.
— Отлично поживает. — Блэр передернула плечами. — Подарил мне туфли. И роскошный торт.
— Торт? — переспросил Сайрус голодным голосом.
«Ах ты, свинья!» — подумала Блэр. Слава богу, хоть отец ее поздравил. Потому что теперь ее день рождения был заочно испорчен.
— Простите, я не принесла его домой. Забыла.
Элеанор провела руками по бедрам.
— А, все равно мне не стоит! У невесты должна быть хорошая фигура! — Она взглянула на Сайруса и хихикнула.
— Мама? — сказала Блэр.
— Да, солнышко?
— Ты не возражаешь, если мы с Нейтом посидим у меня и посмотрим телевизор?
— Конечно, конечно, — сказала Элеанор и заговорщически улыбнулась Нейту.
Сайрус подмигнул:
— Спокойной ночи, Блэр. Спокойной ночи, Нейт.
— Спокойной ночи, мистер Роуз, — сказал Нейт и вернулся в комнату вслед за Блэр.
Сразу же, как дверь закрылась, Блэр упала лицом на постель, обхватив голову руками.
— Да ладно тебе, — сказал Нейт. Он присел на краешек кровати и погладил ноги Блэр. — Сайрус нормальный человек. Могло быть и хуже. Мог попасться вообще полный недоумок.
— Он и есть полный недоумок, — проговорила Блэр. — Я его ненавижу.
Ей вдруг очень захотелось, чтобы Нейт оставил ее наедине со своим горем. Он не мог или не хотел понять ее. Никто на свете не мог сейчас понять Блэр.
Нейт прилег рядом и погладил ее волосы.
— А я — тоже полный недоумок?
— Нет.
— Ты меня ненавидишь?
— Нет, — ответила Блэр, уткнувшись в подушку.
— Тогда иди ко мне, — сказал он, дотронувшись до ее руки.
Он притянул Блэр к себе, просунув руки под ее толстовку, в надежде, что они вернутся к тому, с чего начали. Поцеловал в шею.
Блэр закрыла глаза и попыталась расслабиться. Она сможет, сможет. Она сможет заняться любовью и испытать миллион оргазмов, в то время как ее мамаша расположилась за стенкой со своим Сайрусом. Она сможет.
Нет, не сможет. Блэр хотела, чтобы ее первая ночь была прекрасной, а она ну никак не могла быть сегодня прекрасной. Возможно, что сейчас ее мать занимается любовью с Сайрусом. От одной только этой мысли от отвращения вся кожа ее покрылась мурашками.
Все не так. Все пошло не так. Вся ее жизнь пошла вкривь и вкось.
Блэр отстранилась от Нейта и снова уткнулась лицом в подушку.
— Не обижайся, — сказала она, хотя ей было совершенно все равно, обижается Нейт или нет. Ей было не до плотских удовольствий. Блэр чувствовала себя Жанной д'Арк в исполнении Ингрид Бергман — красивой, неприступной мученицей.
А Нейт продолжал гладить ее волосы, шею, все еще надеясь, что Блэр передумает. Но та упрямо утыкалась в подушку и ни на что не реагировала. Ей даже казалось странным, что совсем недавно она хотела Нейта.
Нейт вздохнул и отстранился от Блэр, потом поднялся. Было уже поздно. Он чувствовал себя разбитым и расстроенным.
— Я пойду домой.
Блэр сделала вид, что не слышит. Она полностью погрузилась в свои переживания.
— Позвони мне, ладно? — сказал он.
И ушел.

Серена - девушка везучая

В субботу утром Серену разбудил голос матери:
— Серена? Я могу войти?
— Что? — отозвалась Серена и села в постели. Она еще не могла привыкнуть, что снова живет с родителями. Это была тоска смертная.
Дверь в спальню немного приоткрылась.
— У меня для тебя новости, — сказала мать.
Серена не сердилась, что ее разбудили: просто она хотела приучить родителей не заваливаться к ней в комнату по любому поводу.
—Ладно, заходи, — сказала она притворно сердитым голосом.
Миссис Вудсен вошла в спальню и присела на краешек кровати. На ней был синий шелковый халат и такие же синие шелковые шлепанцы. Она стянула свои осветленные волосы в небольшой пучок на затылке. Ее лицо имело нежный перламутровый оттенок — благодарный результат многолетнего использования французских кремов. Плюс легкий запах духов «Шанель № 5».
Серена подтянула колени к подбородку, натянула на ноги одеяло.
— Что случилось?
— Только что звонила Элеанор Уолдорф, — сказала миссис Вудсен. — И знаешь, что она мне сообщила?
Серена мысленно усмехнулась: ее мать говорила загадками.
— Она выходит замуж, — выпалила миссис Вудсен.
— За этого Сайруса?
— За кого же еще! — Миссис Вудсен смахнула с халата воображаемые крошки.
— Да уж, — произнесла Серена и нахмурилась. Интересно, как восприняла эту новость Блэр. Наверняка без особой радости. Хотя последнее время Блэр не жаловала свою бывшую подругу, Серена не могла не посочувствовать ей.
— И самое странное, — продолжила миссис Вудсен, — что все это в такой гонке.
— В каком смысле? — спросила Серена.
— Свадьбу назначили после Дня благодарения, — таинственным шепотом проговорила миссис Вудсен и многозначительно подняла брови. —
В субботу, сразу же после Дня благодарения. Элеанор хочет, чтобы ты была подружкой невесты. Блэр сообщит все детали — она будет главной подружкой невесты.
Миссис Вудсен поднялась и начала наводить порядок на комоде дочери, переставляя пузырьки с духами «Крид», шкатулочки с драгоценностями от Тиффани, тюбики и баночки с косметикой и парфюмерией от фирмы «Стила».
— Мам, я тебя умоляю! — Серена закрыла глаза.
В субботу после Дня благодарения. Через три недели. Да это же день рождения Блэр! Бедная Блэр! Она так любила свои дни рождения — это был ее праздник. Но только не в этом году.
И каково ей, Серене, оказаться подружкой невесты рядом с Блэр? Наверняка из вредности Блэр подсунет ей платье, которое будет ужасно сидеть. Или сделает дырку в пробке с шампанским. Или заставит ее идти под ручку с Чаком Бассом, самым противным парнем из их тусовки. Трудно было себе представить, на какие пакости пойдет эта Блэр.
Миссис Вудсен снова присела на кровать дочери и погладила ее по голове.
— Что случилось, дорогая? — В голосе ее звучало беспокойство. — Я думала, ты обрадуешься, что тебя выбрали подружкой невесты.
Серена открыла глаза.
— У меня просто болит голова. — Она вздохнула и закуталась в одеяло. — Я полежу еще и посмотрю телевизор, ладно?
Миссис Уолдорф погладила дочь по лодыжке.
— Хорошо. Я попрошу Дейдру принести тебе кофе и сок. Кажется, она еще купила рогалики.
— Спасибо, — сказала Серена.
Ее мать встала и направилась к двери. Потом обернулась и осенила дочь улыбкой.
— Осенние свадьбы — это так красиво. И так волнительно.
— Ну конечно. — Серена взбила подушку. — Я просто в восторге.
Когда мать ушла, Серена долго смотрела в окно, наблюдая, как птицы взлетают с макушек деревьев и кружатся вокруг Метрополитен-музея. Она потянулась к телефону и нажала кнопку с номером телефона брата — он учился в Университете Брауна. Когда Серене нужен был совет, она всегда звонила Эрику. В другую руку она взяла пульт от телевизора: вспыхнул экран. Показывали «Приключения Губки-Боба и его друзей». Серена уставилась в телевизор невидящим взглядом, считая длинные гудки в телефонной трубке.
После шестого гудка раздался голос Эрика:
— Алло?
— Привет, — сказала Серена. — Ты уже встал? Чем занимаешься?
— Я не встал, — сказал Эрик и громко откашлялся. — О черт!
— Извини, что разбудила. Напряженная быланочка? — Серена улыбнулась. Эрик только простонал в ответ. — Слушай новость: мать Блэр выходит замуж за Сайруса. Они вообще едва знакомы. Ну да ладно. Короче, я буду подружкой невесты, Блэр — главная подружка невесты. А это значит... Это значит, что я в полной жопе. — Серена замолчала, ожидая, что скажет на это Эрик. Но Эрик никак не отреагировал. — Понятно, у тебя похмелье, болит голова и тебе не до этого, — сделала вывод Серена.
— В общем, да, — ответил Эрик.
— Ладно, тогда позвоню в другой раз. — Серена была разочарована. — И знаешь, я хотела бы подъехать к тебе. Как насчет следующих выходпых?
— Договорились. — Эрик зевнул.
— Ну пока, — сказала Серена и положила трубку.
Она вылезла из-под одеяла, встала с кровати и пошла в ванную. Взглянула на собственное отражение в зеркале. Ее серые пижамные шорты были растянуты, кофта вся перекручена и съехала с правого плеча. Волосы на затылке примяты, на щеке засохла слюнка. И даже в таком виде она была хороша.
— Фу, толстая! — сказала Серена и показала язык собственному отражению. Взяла зубную щетку и начала медленно чистить зубы.
Сейчас она думала про Эрика. Вот он, например, уйму времени проводит на вечеринках, но умудрился вполне прилично закончить школу-пансион, а сейчас поступил в университет. Эрик был хорошим сыном. Серена — никудышной дочерью. Ну почему все так?
Серена нахмурила бровки и начала тщательно чистить коренные зубы. Ну ладно, допустим, ее выгнали из школы-пансиона, отметки у нее середняк, единственный ее успех, которого она добилась по программе расширенного обучения, — это дурацкий фильм, снятый ею для кинофестиваля, который проводила школа «Констанс Биллар». Но она докажет всем, что не такая уж она никчемная. Вот возьмет и поступит в Университет Брауна. Пусть все увидят, что она тоже кое-что значит.
Это была неправда, что Серена ничего из себя не представляла. Она была приметной девушкой. Отчего многие ее терпеть не могли. Серене ничего такого и делать-то не нужно, чтобы обратить на себя внимание, никаких усилий прикладывать — она сияла как звездочка среди всех остальных.
Серена сплюнула пасту в раковину.
Да, она обязательно поедет в выходные в Браун, пусть это и далеко. Может, ей повезет. Она вообще везучая.

Счастливчик с Вест-Сайда и его бедная сестра

— У, страшилище, — прошептала Дженни Хамфри, обращаясь к собственному отражению в зеркале.
Она задержала дыхание и попыталась выпятить свой живот: хотела убедиться, что все-таки ее грудь не такая большая. Увы, для девятиклассницы она была слишком грудастой. Ее розовая ночная рубашка до колен топорщилась, как сарафан, прикрывая выпяченный живот и короткие худые ноги. Бедная Дженни, она росла не вверх, а вширь. Не то что старшеклассница Серена Вудсен, которую Дженни просто боготворила. А грудь Дженни вообще лишала ее всякой надежды хоть отдаленно приблизиться к желанному облику. Да, грудь была отравой всей ее жизни.
Дженни сняла через голову ночнушку. Ей хотелось примерить черный бесшовный топ, купленный накануне в молодежном магазине «Город и одежда». Дженни натянула его, расправила и взглянула на себя в зеркало. У-у... Вместо двух больших грудей получилась одна огромная грудь посередине. Уродство.
Дженни зачесала свои темные кудрявые волосы за уши и с отвращением отвернулась от зеркала. Надела спортивные брюки школы «Констанс Биллар» и отправилась на кухню пить чай. Из своей комнаты появился старший брат Дэн. По утрам он обычно пугал своей внешностью: волосы торчком, глаза затуманенные. Но сегодня утром взор его был светел и ясен, словно он всю ночь глушил кофе.
— Ну, как дела? — спросила Дженни, когда они оба вошли в кухню.
Дэн насыпал в чашку пару ложек растворимого кофе, включил кран с горячей водой, подставил чашку. Он молча стоял у раковины, в задумчивости помешивая кофе, наблюдая, как коричневая пенка пузырится у краев чашки.
— Я же знаю, что вчера ты встречался с Сереной. Ну, рассказывай... — Дженни в нетерпении скрестила руки на груди. — Это было здорово? Как она была одета? Чем вы занимались? Что она говорила?
Дэн молча отхлебнул кофе. Он знал, что Дженни восторгалась Сереной, и ему захотелось помучить сестренку.
— Ну же, давай рассказывай! Как прошел вечер? Что вы делали?
Дэн пожал плечами:
— Ели мороженое.
Дженни подбоченилась:
— Ну конечно. И это называется свидание.
Дэн улыбнулся. Ему было смешно, что Дженни злится: он дорожил каждой минутой воспоминаний о вчерашнем дне. Это было слишком сокровенным, чтобы делиться с сестрой. Например, как они сидели с Сереной на ступеньках возле музея и целовались. Он даже успел написать стихотворение, чтобы продлить те счастливые мгновения. Оно называлось «Упоение».
— А еще? Что еще у вас было? Что она говорила? — не отставала Дженни.
Дэн подлил в чашку горячей воды из-под крана.
— Ну, не знаю, — начал он...
И тут зазвонил телефон.
И Дэн и Дженни оба рванулись к телефону. Но Дэн опередил сестру.
— Привет, Дэн. Это Серена.
Дэн крепче прижал трубку к уху, вышел из кухни и сел на подоконник в отцовском кабинете. Он видел сквозь запыленное окно, как дети катаются на роликах в парке Риверсайд и как сверкает река Гудзон под яркими лучами осеннего солнца. Дэн сделал глубокий вздох, чтобы успокоиться.
— Привет, — сказал он в трубку.
— Знаешь, Дэн, у меня к тебе очень странная просьба. Меня пригласили подружкой невесты на одну свадьбу, это будет через три недели. Я хочу попросить тебя пойти вместе со мной... ну, как мой парень.
— Конечно, — согласился Дэн.
— Невеста — мать Блэр Уолдорф, той самой девчонки, с которой мы дружили, помнишь?
— Да, помню.
По голосу Серены Дэн почувствовал, что она нуждается в моральной поддержке. Это переполняло ощущением гордости. Дэн почувствовал себя увереннее. И он сказал как можно тише, на случай, если Дженни подслушивает:
— Я с удовольствием поеду с тобой и в университет. Если ты еще не передумала.
— Конечно, — сказала Серена после секундного замешательства. — Я собираюсь туда в эту пятницу сразу после уроков. Мы учимся только полдня. А вы?
Похоже, Серена забыла про свое предложение. Но Дэн решил пропустить это мимо ушей:
— В пятницу мы заканчиваем в два.
— Отлично, тогда давай встретимся на Центральном вокзале. Я хочу заскочить по дороге в Риджфилд — взять машину у нашего управляющего.
— Хорошо.
— Так что все нормально, — ободряюще заключила Серена. — И спасибо, что согласился сопровождать меня на свадьбу. Может, все-таки будет интересно.
— Надеюсь.
Еще бы ему не будет интересно! Когда рядом Серена. Так, нужно подумать о хорошем костюме. Все-таки зря он вернул в «Барниз» тот смокинг.
— Ну ладно, пока, — сказала Серена. — Меня
зовет горничная, она приготовила завтрак. Созвонимся позднее и условимся о встрече на вокзале.
— Идет! — Дэн быстрее повесил трубку, чтобы не сказать лишнего, на языке вертелось: «Я тебя люблю».
— Это была Серена? — спросила Дженни, когда Дэн вернулся в кухню.
Дэн пожал плечами.
— И что она сказала?
— Ничего.
— Ну да, конечно, ты даже разговаривал шепотом, — с укором произнесла Дженни.
Дэн потянулся к пакету на разделочном столике и вытащил оттуда рогалик. Н-да, рогалик успел покрыться плесенью. Отец их был никудышним хозяином. Он вечно забывал вовремя купить продукты или подмести пол. Ну конечно, разве ему до этого, когда он без конца строчит статьи про какого-нибудь неизвестного поэта, называя его чуть ли не Аленом Гинзбергом. С таким папочкой приходилось перебиваться едой па вынос из китайского ресторанчика.
Дэн выкинул из пакета заплесневелые рогалики. Порылся в шкафчике и обнаружил чипсы. Разорвал пакет и сунул горстку чипсов в рот. Это лучше, чем ничего.
Дженни состроила злую гримасу.
— Ты что, надо мной издеваешься? Я ведь знаю: звонила Серена. Тебе трудно сказать, зачем она звонила?
— Она хочет, чтобы я сопровождал ее на одну свадьбу. Мать ее подруги Блэр выходит замуж и просит Серену быть подружкой невесты. Вот Серена и пригласила меня.
— Ты идешь на свадьбу миссис Уолдорф? — Дженни аж задохнулась от восторга. — А где она состоится?
Дэн пожал плечами:
— Не знаю, не спрашивал.
Дженни озлилась:
— Ну ты даешь! Вы с отцом вечно поносили девушек из богатых семей. А теперь ты встречаешься, считай, с лучшей из лучших и тебя приглашают на роскошную свадьбу! Ты этого не заслужил!
— Ну, извини, — сказал Дэн и кинул в рот горсть чипсов.
— Между прочим, это я сказала, что у тебя есть шанс с Сереной, — не унималась Дженни. Она зло бросила пакетик с заваркой в раковину. — Ты вообще представляешь, в каком шикарном месте они могут сыграть свадьбу? Может даже, в Доме «Вог»! Ты счастья своего не понимаешь!
Но Дэн не очень-то слушал Дженни. Он уже представлял, как они с Сереной едут в электричке, как держат друг друга за руки и как он смотрит в ее бездонные голубые глаза.
— А про завтра она тебе ничего не говорила?
Дэн отрешенно посмотрел на сестру.
— Я, Ванесса и Серена встречаемся завтра в баре в Вильямсбурге — там работает знакомый Ванессы. Хотим посмотреть фильм, который Серена сняла для школьного фестиваля. Мы тоже принимали участие в съемках. Он уже смонтирован.
Реакция — еще один отрешенный взгляд.
— Я подумала, что она могла бы пригласить и тебя.
Ноль реакции.
Дженни вздохнула. Ее брат Дэн безнадежен: настолько влюблен, что ничего не воспринимает. Он даже не спросил родную сестру, с какой стати она расхаживает по дому в новом уродском топе. Вдруг Дженни почувствовала себя ужасно одинокой. Она всегда находила поддержку у Дэна, а теперь и на него никакой надежды.
Да, ей нужен новый друг...

SPLETEN.NET

Все имена и названия изменены или сокращены до первых букв, чтобы не пострадали невиновные. То бишь я.

Привет, народ!

Дж играет в футбол с парнями

— Высадите меня здесь, — попросила Дженни.
Такси, в котором она ехала, миновало Вильямсбургский мост, но выехать на пересечение Вест-Сайда и 79-й улицы было почти невозможно: они попали в «красную» волну светофоров. Дженни напряженно поглядывала на счетчик: за эти деньги она уже могла бы купить себе целых три помады. Нет, надо эвакуироваться: лучше пройти пешком.
Заплатив таксисту, Дженни вышла на пересечении Мэдисон-авеню и 79-й улицы и направилась в сторону Центрального парка. Полуденное ноябрьское солнце уже низко нависало над землей и светило прямо в глаза. Дженни щурилась, прикладывая ладонь ко лбу. Она пересекла Пятую авеню и вошла в парк.
Дорожки парка были устланы осенней листвой, в воздухе пахло костром и хот-догами. Дженни шла по дорожке, сунув руки в карманы и загребая ногами листья. Она подумала о брате. Дэн даже не представляет, как глупо себя ведет. Сохнет по Серене, теряет всякое достоинство. Дженни однажды подглядела, что Дэн пишет ужасные самоуничижительные стихи про свою любовь:
«Однажды я брился и порезал себя. И вспомнил, как ты прикусила мою губу, целуя. Боль как наслаждение».
Это все, что Дженни успела подглядеть, потому что потом Дэн захлопнул блокнот.
Но в дружбе Дэна и Серены были и свои плюсы. Теперь Дженни запросто могла подойти к ней на перемене. Хотя кто такая Дженни по сравнению с Сереной! Но если та узнает, какие дикие стихи посвящает ей Дэн, она будет бежать от него, не оглядываясь. А потом будет шарахаться и от нее, от Дженни. Этот Дэн порушит их дружбу!
Дженни кружила по парку, не разбирая дороги. Вот и Овечий луг. Дженни ступила на траву.
Метрах в тридцати от нее четверо парней играли в футбол. Все как на подбор. Но один — просто глаз не оторвать. Он вел мяч, ловко обходя других. Гол! Мяч полетел в импровизированные ворота, выложенные из брошенных на траве свитеров и рюкзаков. Какой лапочка! Его медово-золотистые волосы переливались на солнце: кожа загорелая, руки такие сильные, что Дженни прямо вжалась в себя.
Тут мяч полетел высоко в воздух и упал у самых ее ног.
Она уставилась на мяч и почувствовала, как краска прилила к ее лицу.
— Эй, пасани мяч! — закричал один из парней.
Дженни подняла голову. Это был тот самый золотой мальчик. Он стоял в нескольких метрах от нее, руки на бедрах, глаза горят, как изумруды. Щеки раскраснелись, на лбу капельки пота. Дженни вдруг подумала, что хотела бы слизнуть эти капельки языком. Она никогда не испытывала ничего подобного прежде.
Дженни снова посмотрела на мяч, нервно покусывая губу. Потом отошла назад, разбежалась и изо всех сил долбанула по мячу.
Но мяч почему-то полетел не вперед, а вверх. Дженни в ужасе прикрыла лицо ладошкой.
— Беру! — крикнул парень, подхватил мяч в воздухе руками и послал его ногой играющим.
Дженни видела, как вены выступили на его шее. Парень обернулся и посмотрел на девушку.
— Спасибо, — сказал он, переводя дух.
Он стоял так близко, что Дженни чувствовала его запах. Парень протянул руку:
— Меня зовут Нейт.
Дженни завороженно посмотрела на его руку, потом протянула свою:
— А я Дженифер. — Имя Дженифер звучало более солидно, чем просто Дженни. И она поклялась себе, что для этого парня она будет только Дженифер.
— Не хотите посмотреть, как мы играем? — предложил ей Нейт. Он подумал, что эта девушка очень мила. А как отважно она старалась подать мяч!
Дженни замялась. И тут Нейт бросил взгляд на ее большую грудь. Мой бог, да он не отпустит такую девушку, не показав ее прежде своим друзьям. Все они, парни, такие.
— Пойдемте, — сказал Нейт. — Мы вас не обидим.
Дженни посмотрела, нет ли среди этих четверых Чака Басса. Пару месяцев назад Дженни выпила лишку на одной школьной вечеринке и позволила парню по имени Чак Басс довести себя до дамской комнаты. А тот вошел вместе с ней, стал целовать ее. Дошло бы и до большего, если бы вовремя не подоспели Серена с Дэном. Этот Чак даже не поинтересовался для приличия ее именем. Ужасный тип.
Слава богу, среди этих игроков Чака Басса не было.
И Дженни согласилась.
Она поверить не могла, что это не сон. На вечеринках и в школе она часто слышала, что есть некий Нейт, самый красивый парень в Верхнем Ист-Сайде. Это наверняка был он. И он разговаривал с ней, Дженни! Все как в сказке Льюиса, когда девочка входит в платяной шкаф и через него попадает в волшебный мир. Где нет ничего обыденного. И никаких глупых братьев с их смехотворными стихами про любовь.
Нейт подвел Дженни к друзьям. Те перестали играть в футбол и уселись на траву, попивая пиво.
— Парни, это Дженифер, — сказал Нейт. — Дженифер, познакомься: Джереми, Чарли, Энтони.
Дженни приветливо улыбнулась. Ребята улыбнулись в ответ, отметив про себя, что у этой девушки грудь очень даже.
— Рады познакомиться, Дженни, — сказал юноша в шортах защитного цвета, которые были в пятнах от травы. В его голосе звучало уважение.
Это был Джереми Скотт Томкинсон, худой коротышка. И хотя у него была модная стрижка, баки были слегка густоваты, а челка — лохматая, как у какого-нибудь рок-музыканта.
— Присоединяйтесь, — пригласил Энтони Авульдсен классическим голосом марихуанщика.
Энтони был светловолос, на носу — очаровательные брызги веснушек. Руки еще мускулистее, чему Нейта, и все же и все же...
— Мы тут как раз собираемся затянуться, — сказал Чарли Дерн и показал Дженни трубку для раскуривания травки. У Чарли были взлохмаченные темно-русые волосы, а сам он был длинным как жердь. Он сидел на траве, скрестив ноги,
и колени его доставали до самых ушей. Перед ним на траве лежал маленький пакетик с ганджем.
— Ты будешь с нами, Дженифер? — спросил Нейт.
Дженни с наигранным безразличием пожала плечами. Хотя на самом деле она очень нервничала. Она никогда в жизни не курила марихуану.
— Конечно, — неожиданно для себя объявила она.
Она присела с Нейтом на траву. Чарли зажег трубку, сделал затяг и передал трубку Нейту. Дженни внимательно наблюдала, как Нейт держит трубку. Она не хотела, чтобы парни заметили, что она новичок в этом деле.
Нейт раздул щеки, задерживая дым, и передал трубку Дженни. Та взяла трубку в левую руку и поднесла ее к губам, так же, как это сделал Нейт. Нейт еще раз поднес зажигалку к ганджу. Потом Дженни сделала затяг. Она почувствовала, как дым проник в легкие, но не знала, что делать дальше. Она изо всех сил пыталась удержать дым в себе. Передала трубку Энтони.
— Сильный затяг, — одобрительно прокомментировал Чарли.
От напряжения у Дженни начали слезиться глаза.
— ...асибо, — сказала она и выпустила немного дыма через уголки губ.
— Крепкая сегодня дурь, — сказал Нейт и потряс своей золотой гривой.
— Фу, — сказала Дженни, выдохнув наконец дым.
Она почувствовала, что ее начинает забирать.
Пройдя круг, трубка снова вернулась к Дженни: на этот раз она сама зажгла гандж, подражая мальчишкам. Снова затянулась и задержала дыхание как можно дольше.
— Какое-то знакомое ощущение, — сказала она, передавая трубку Энтони. — Не могу вспомнить, что именно, но что-то очень знакомое.
— Мне это напоминает лето, — сказал Энтони.
— Нет, только не лето, — сказала Дженни и закрыла глаза. Как-то отец отправил ее на лето в лагерь художников и писателей-хиппи в горах Адирондак. Все лето она писала хайку про окружающую природу, пела песни о мире на испанском и китайском и ткала одеяла для бездомных. Весь лагерь словно пропах мочой вперемешку с кокосовым маслом. — Нет, у меня лето связано с неприятными запахами. А этот такой теплый. Я вспоминаю Хэллоуин, когда была маленькой.
— Точно, — сказал Нейт. Его уже вставило. Он лег на траву и залюбовался рыжими осенними листьями на деревьях. — Точно. Запах Хэллоуина.
Дженни легла рядом с ним. В обычной жизни она бы никогда не совершила такого безумства. Потому что знала, что, когда ложишься на спину, грудь растекается и норовит вылезти на всеобщее обозрение. Но сейчас ее это мало волновало. Было так хорошо валяться на траве рядом с Нейтом, дышать с ним одним воздухом.
— Когда я была маленькая, я закрывала лицо ладошками и думала, что так меня никто на свете не увидит, — сказала Дженни и положила ладонь на глаза.
— У меня тоже такое было, — сказал Нейт и закрыл глаза. Он чувствовал себя совершенно расслабленным. Наверное, то же самое испытывает собака, когда набегается до одури, а потом придет в дом и грохнется на ковер возле камина. Какая эта Дженифер хорошая! И ничего не ждет от тебя. С ней так спокойно. Если бы Блэр могла понять, как мало ему надо для счастья.
— В детстве все кажется так просто. — Дженни уже накрыло, язык у нее развязался и ее уже не остановить. — А когда становишься старше, все осложняется.
— Еще как, — согласился с ней Нейт. — Мне, например, приходится думать о поступлении в колледж. Почему-то нужно распланировать всю свою жизнь наперед. Доказывать что-то. Что ты умный, что ты уже многое можешь в этом мире. А между прочим, наши родители не парятся, как мы, по восемь часов в день, не посещают спортивные секции, не издают школьные газеты, не занимаются бесплатно репетиторством с малышами из бедных семей. И так — изо дня в день, разве нет?
— Ужас что за жизнь, — поддержала Дженни. Ей, правда, еще не угрожала проблема с колледжем, но у нее тоже наболело. — Например, мой отец целыми днями читает и слушает радио. А мы вкалываем. Почему такая несправедливость?
— А кто его знает! — устало вздохнул Нейт. Он дотянулся до руки Дженни и переплел ее пальцы со своими.
Дженни почувствовала, что просто растекается по траве от счастья. По телу разлилось медовое тепло, и ее рука словно слилась с его рукой.
— Не хочешь заскочить ко мне и перекусить? — сказал Нейт и погладил большим пальцем ее ладонь.
Дженни молча кивнула. Она знала, что слов тут не надо. Нейт и так услышит ее.
Как же быстро может все перемениться в жизни. Разве еще утром она могла мечтать о том, что влюбится?

Д подсел на С

Сначала Дэн чувствовал себя чуть ли не извращенцем оттого, что собирается один в квартире Ванессы смотреть фильм Серены. Но потом он открыл старый, коричневого цвета холодильник, налил себе стакан колы, удобно расположился на диванчике Руби, включил видео и забыл обо всем на свете.
Камера сделала наезд на красные сверкающие губы Серены.
— Добро пожаловать в мой мир, — сказали губы и рассмеялись.
И потом губы «пошли». В том смысле конечно же, что пошла сама Серена. Просто камера все время держала в фокусе именно губы, отчего все остальное становилось второстепенным фоном.
— Сейчас я беру такси, — сказала Серена. — Я очень часто беру такси. И это стоит кучу денег.
Было видно, как на втором плане остановилось такси, и губы залезли на заднее сиденье.
— Сейчас мы с вами отправимся в центр Нью-Йорка, в магазин «Джеффри». Это огромный магазинище. Я еще сама не знаю, что собираюсь купить, но на месте разберемся.
Камера продолжала держать в фокусе губы. В течение всей поездки губы молчали. Играла фоновая музыка. Что-то французское 60-х годов. Кажется, Серж Гайнзбург. Через запыленное окно такси мелькал городской пейзаж.
Дэн крепко сжал в руках стакан колы. Ему достаточно было видеть лишь губы этой девушки. Он был готов грохнуться в обморок от восторга.
— Вот мы и приехали, — объявили наконец губы.
Камера проследила, как губы вышли из такси, прошли через сверкающие стеклянные двери и вошли в ярко освещенный магазин, оформленный в белых тонах.
— Вы только посмотрите, какие шикарные тряпки, — проговорили губки. Пока Серена разглядывала витрины и прилавки, губки оставались восторженно приоткрытыми. — Господи, я в раю!
Дэн полез в карман брюк за сигаретами, руки предательски дрожали. Он выкурил одну сигарету, потом другую: губы Серены продолжали путешествовать по магазину. Они остановились и поцеловали маленькую сумочку с изображением собачки. Затем Серена взяла в руки пару ангорских перчаток с обрезанными пальцами. И наконец губы обнаружили платье и уже не могли оторвать от него глаз.
— Изумительно красное-красное платье, — восторженно проговорили губы. — У меня сейчас красный сезон. Ношу все красное. Решено — отправляюсь в примерочную.
Дэн зажег третью сигарету.
Камера проследовала за губами в примерочную. Губы немножко поболтали со зрителем, пока Серена переодевалась.
— Ну и холодрыга здесь. Надеюсь, платье на меня налезет.
На долю секунды Дэн увидел, как в зеркале примерочной отразились волосы Серены, ее обнаженные плечи, шея, одно ушко, потом... снова размытый фон. Дэн уже сидел как накаленный провод.
— Опа! — сказали губы. Камера сделала медленный отъезд, и Серена предстала перед нами в роскошном платье с безумным количеством всяких завязочек. Она стояла босиком на коврике, ногти на ее ногах были выкрашены в алый цвет. — Правда, класс? — сказала Серена и стала кружиться, и подол платья расцвел, как красный цветок.
Снова пошла французская песня — наплыв в затемнение...
Дэн откинулся к спинке дивана. Он был опьянен. Сейчас, как никогда, ему хотелось оказаться рядом с Сереной. А эти ее губы... Он целовал бы и целовал их до бесконечности!
Дэн вытащил из кармана рубашки сотовый и нажал кнопку быстрого дозвона.
Серена сняла трубку после первого же гудка.
— Привет, — сказал Дэн прерывающимся от волнения голосом. Бедняга еле дышал.
— Привет. Слушай, я прошу прощения. Я совсем забыла про эту встречу. Ванесса очень разозлилась на меня?
Дэн закрыл глаза.
— Я только что посмотрел твой фильм. — Он включил на видео обратную перемотку.
На том конце провода возникла пауза. «Какая незадача», — подумала Серена.
— И что ты скажешь?
Дэн вобрал воздух:
— Я хочу сказать... — Говорить или нет? Черт! Всего три слова. Ведь он может сказать их прямо сейчас. Мог, да не получилось. — Мне понравилось.
— Правда?
— Да.
— А что думает Дженни? Она видела только отдельные куски. Мы потратили кучу пленки. Потом я и Ванесса решили оставить только планы с губами.
— Ты не пришла, и Дженни отказалась смотреть фильм без спросу, — сказал Дэн. — Видел только я один. Ванесса дала мне ключи от своей квартиры. — Глупо, что он говорит все это, но врать не хотелось.
И тут Серена вспомнила телефонный разговор с отцом Дэна. Историю со стихами. А теперь вот Дэн сидит один в доме Ванессы и смотрит ее фильм... От всего этого Серене стало как-то не по себе.
— Не могу дождаться выходных. Может, мне тоже пройти собеседование?
— Вот и отлично, — оборвала его Серена. — Встречаемся в пятницу, хорошо? На Центральном, в три.
— Хорошо, — ответил Дэн. Он не понял. Что, и это все?
— Пока, — сказала Серена и повесила трубку. Она боялась, что еще мгновение — и Дэн скажет что-нибудь такое, от чего ей будет неловко. С Дэном оказалось все сложнее, чем она предполагала.
Дэн снова включил видео. Ему захотелось еще раз просмотреть этот фильм.
Гм... Серена подсела на шопинг.
Дэн подсел на Серену...

Тихое плавание

— Никогда не бывала в таких домах, — сказала Дженни, когда они подошли к трехэтажному особняку, где жил Нейт. На оконных карнизах — зеленые ящики с геранью и плющом: он разросся каскадом по всей стене и до самой крыши. На двери - мудреные замки, сигнализация. С передней и задней стороны на крыше дома были установлены камеры слежения. Нейт набрал код на двери.
— Дом — это та же квартира, только с лестницами, — пояснил он.
— Ну да. — Дженни старалась не показывать виду, что робеет.
Они вошли в дом. Пол в фойе был из красного мрамора. В углу стоял огромный каменный лев — кто-то нахлобучил ему на голову меховую шапку. Все стены были увешаны масляными полотнами знаменитых художников. Ренуар, Сард-жент, Пикассо.
— Мои родители собирают произведения искусства, — пояснил Нейт.
И тут он заметил на боковом столике коробку в подарочной упаковке. К коробке был прикреплен конверт. Нейт подошел, разорвал конверт, достал открытку и прочитал: «Дорогому Нейту. Ты же знаешь, что я тебя люблю. Блэр Уолдорф».
— Что это? — спросила Дженни. — У тебя день рождения?
— Да нет, это так... — Нейт положил открытку обратно в конверт, подхватил коробку и засунул ее на нижнюю полку встроенного шкафа.
Его мало интересовало, что прислала Блэр. Наверняка свитер или туалетная вода. Блэр любила оказывать ему знаки внимания — особенно когда ей хотелось обратить на себя внимание. Иногда она была слишком настырной.
— Что будем есть? — спросил Нейт Дженни, приглашая ее на кухню. — Наш повар готовит отменные шоколадные пирожные. Кажется, должны еще остаться.
— Повар? — удивленно переспросила Дженни. — Ну да, конечно, повар.
На огромном мраморном разделочном столике стояла красивая жестяная коробка. Нейт открыл ее, взял одно пирожное и отправил его в рот.
— Моя мама кулинар никакой. — Да, его мама и тоста не умела приготовить. Она была француженкой, княжеских кровей, питалась исключительно из ресторанов или на банкетах. Она и в кухне-то никогда не бывала. — На, попробуй. —
Нейт протянул Дженни пирожное.
— Спасибо. — Дженни взяла пирожное и съела его.
— Пойдем наверх, — предложил Нейт.
Дженни напряглась. Первый раз в жизни она оказалась наедине с парнем. Нет, она должна доверять Нейту. Он же не какой-то там Чак Басс. Нейт — он вежливый, и ему просто интересно с ней общаться.
Нейт провел Дженни через боковую дверь, и они попали на узкий лестничный пролет. Наша Дженни была девушкой начитанной, она читала и Джейн Остин, и Генри Джеймса; поэтому легко догадалась, что эта лестница для прислуги. Они поднялись на третий этаж. Нейт открыл дверь, и они прошли в просторный холл со стеклянной крышей. На одной из стен висела картина, написанная маслом: маленький мальчик в матроске держал в руках деревянную лодочку. «Это Нейт», — подумала Дженни.
Нейт открыл дверь и пригласил Дженни в свою комнату.
Огромная старинная кровать, застеленная стеганым фланелевым одеялом в черно-зеленую клетку, ультрасовременный длинный рабочий стол, на котором был раскрыт тонкий, как вафелька, ноутбук. На полу — разбросанные DVD, в углу — гантели. С нижней полки приоткрытого стенного шкафа, словно любопытствуя, выглядывали ботинки. На стенах — старинные плакаты с Битлами.
— У тебя хорошо, — сказала Дженни и робко присела на край кровати. На прикроватном столике она увидела макет яхты. — Ты плаваешь на яхтах?
— Да, — сказал Нейт и взял в руки макет. — Я не только плаваю. Мы с отцом сами строим яхты. У нас в штате Мэн есть еще один дом. Это как раз макет яхты, которую мы сейчас строим. Морская яхта, поэтому ее корпус более тяжелый, чем у гоночной. Сначала мы хотим отправиться в Карибское море, а потом, может, поплывем и в Европу.
— Здорово, — сказала Дженни. Она не представляла, что можно пересечь Атлантический океан на таком маленьком кораблике, который умещается у нее в руках. — Это полная копия? И даже туалет есть?
Нейт улыбнулся. Он ткнул мизинцем в крошечную овальную дверь в стене рубки.
— Вот, видишь, надпись: WC.
Дженни была в восторге.
— Я бы так хотела научиться управлять яхтой.
Нейт присел рядом.
— Может быть, однажды мы отправимся в Мэн и я научу тебя, — тихо сказал он. Ее огромные карие очи смотрели в его изумрудно-зеленые глаза.
— Мне всего четырнадцать лет, — тихо промолвила Дженни.
Нейт дотронулся до волос Дженни, нежно накрутил одну кудряшку себе на палец.
— Я знаю. Тебе нечего бояться.

SPLETEN.NET

Все имена и названия изменены или сокращены до первых букв, чтобы не пострадали невиновные. То бишь я.

Привет, народ!

Д грузит С

Дженни стояла на ступеньках возле Метрополитен-музея. Она старалась не оглядываться назад, потому что выше на ступеньках лежал бомж с приспущенными штанами. И наверняка оттуда что-то выглядывало. Когда живешь в большом городе, еще и не такое увидишь. И все равно к подобному трудно привыкнуть. Дженни с удовольствием ушла бы куда-нибудь в другое место, но они с Нейтом договорились встретиться именно здесь.
— Гуляешь? — крикнул бомж проходящему туристу.
Ниже на тротуаре стоял торговец хот-догами и разговаривал по сотовому. Дженни спустилась на ступеньку ниже, прислушиваясь к разговору. Она надеялась, что, может быть, этот человек вызывает полицию.
— Да. Хорошо. Хорошо, — говорил продавец хот-догами. Нет, скорее всего, он все-таки разговаривает со своей матерью или с девушкой.
Кто-то дотронулся до ее плеча:
— Привет, Дженифер.
Дженни обернулась и радостно улыбнулась Нейту.
— Как хорошо, что ты пришел. Этот бомж — просто какой-то кошмар.
— Да уж, — сказал Нейт и обнял ее. — Идем отсюда.
От его прикосновения Дженни почувствовала, как по всему телу разливается тепло.
— Идем.
В обнимку они пошли в сторону парка, к Овечьему лугу. Там они выбрали самое солнечное место и уселись на траву, лицом к лицу, скрестив ноги, так что их колени касались друг друга.
Нейт вытащил из кармана пакетик с марихуаной.
— Ты не возражаешь, если сейчас подойдут ребята?
Дженни пожала плечами:
— Да нет. — Она была немного разочарована.
Нейт скрутил себе тонкий косяк и заклеил его, проведя языком по папиросной бумаге. Нейт протянул косяк Дженни, но та отрицательно закачала головой. Глупо, но она торчала уже от того, что рядом был Нейт.
— Ладно, — сказал Нейт и положил самокрутку в карман куртки.
Дженни с облегчением вздохнула. Ей ведь хотелось общаться с Нейтом нормальным, а не обкуренным.
— Ты ездил в выходные в какой-нибудь колледж? Выбрал что-нибудь?
Выбрал, но еще не съездил, — сказал Нейт и нахмурился. — Но если честно, я бы подождал с поступлением годик-другой. Я хочу поплавать с отцом. Может, даже войду в сборную Америки.
— Здорово.
— Может, вообще года на три забью на эту учебу, и мы вместе поступим в один и тот же колледж, — сказал Нейт и взял Дженни за руку.
Господи, какие у нее тонкие пальчики! Они сидели так вдвоем и улыбались друг другу. Потом Нейт склонил голову ей на плечо. Дженни пахла свежестью, чистотой. Ему было так спокойно с ней. Обычно, собираясь на свидание с Блэр, ему приходилось выпить вина или выкурить косячок, чтобы выдержать ее напор, все эти дурацкие разговоры про совместное счастье, про планы на будущее. А с Дженифер было хорошо. Просто хорошо, и все.
«Господи, — подумала Дженни, — сейчас он меня поцелует». И закрыла глаза. Внутри все звенело от счастья. Она боялась пошевелиться, чтобы Нейт не убрал голову. Он почему-то пах... хвоей.
— Дженифер, — блаженно проговорил Нейт. Ее присутствие убаюкивало. Он поднял голову и посмотрел на Дженни.
Та хихикнула. Еще немного, и он поцелует ее.
— Эй, Арчибалд! — услышали они. — Это мы!
На поляну пришли Энтони, Джереми и Чарли. Черт, как не вовремя! Джереми нес в руках футбольный мяч. Нейт отстранился от Дженни и поднялся.
— Привет, народ. Вы пришли.
— Привет, — сказала Дженни, поднимаясь и отряхивая с юбки травинки. Какая нелегкая их принесла!
— Ну, зашмаляем, что ли, косячок на четверых? — сказал Энтони, кивая в сторону мешочка с марихуаной, выглядывавшего из кармана Нейта.
— Я не буду, я уже готов, — соврал Нейт.
Он вытащил мешочек и кинул его Энтони.
— Благодарствую, — сказал Энтони. Он сел на траву и стал скручивать косяк. — О, я это заслужил по полной программе. Целый час проторчал у консультанта по колледжам.
— Да, это сурово, — согласился Джереми.
Дженни начала грызть ногти, чувствуя себя немного покинутой. Она посмотрела на Нейта: тот взял мяч у Джереми, кинул его на траву и стал набивать мяч ногами.
— Это еще цветочки, — вставил Чарли. — Мой отец вообще с восьмого класса достает меня этой темой. Он уже окучивал декана юридического колледжа при Йельском университете. Чтобы готовились принять меня под свое крыло. Моего
предка не остановить.
— Так мы в выходные едем в Университет Брауна? — спросил Джереми.
— А то! — ответил Нейт.
Дженни навострила ушки на макушке. Дэн с Сереной тоже собираются в выходные в Университет Брауна.
Нейт послал мяч Дженни, и она мягко отбила его и улыбнулась, давая понять, что вовсе не против того, что пришли ребята. Вот они разговаривают сейчас про колледжи, а она всего лишь мелкая девятиклашка. Но зато Дженни была рада, что Нейт не выкурил травку и признался, что хочет обождать с поступлением. И между прочим, она уже знала про Нейта то, чего не знали его друзья.
— Ну что, парни, сыграем в футбол? — предложил Нейт.
Дженни подумала, что все-таки Нейт мог бы и поцеловать ее. Ну и пусть они увидят.

Дэн сидел в парке на скамейке и ждал, когда появятся Зеке и Серена. Зеке придет точно. А если придет и Серена, тогда Дэн намекнет Зеке, чтобы тот отвалил.
Для того они и друзья, чтобы вовремя убраться.
Дэн вытащил из кармана сигарету «Кэмел», зажал ее губами. Руки дрожали. Ну, во-первых, с самого утра он уже опрокинул шесть чашек кофе, а во-вторых, он нервничал в ожидании Серены. Интересно, прочитала она его стихотворение? Дэн вытащил из кармана блокнот и, раскрыв его, тупо уставился на свое последнее стихотворение. В любую минуту может подойти Серена. Ему представилось, как она придет, обхватит его шею руками, поцелует и всплакнет, что не пришла, жестокая, в субботу в бар «Монета». А еще взахлеб будет повторять, как сильно любит его, и что ей ужасно понравилось его стихотворение. Ужасно понравилось.
А может, совсем даже и не...
Дэн поперхнулся дымом и закашлялся. Закурил от этой сигареты следующую. Он будет курить так, не переставая, до тех пор, пока не придет Серена. Может быть, к тому времени он даже умрет. Но она же все равно придет.
Дэн молча дымил сигаретой и глядел перед собой. В отдалении он заметил, что какая-то пышногрудая девица с темными кудряшками гоняет в футбол с четырьмя парнями. Батюшки, да это же его сестра Дженни! С каких это пор она якшается со старшеклассниками с Верхнего Ист-Сайда? Не дай бог, среди них окажется этот извращенец Чак. Дэн обеспокоенно вскочил со скамейки и готов был ринуться в бой, но потом передумал. Дженни, по всему, прекрасно себя чувствовала, и, значит, никакого Чака там нет. Он, Дэн, не такой дурак, чтобы встревать и портить настроение своей сестре. Можно сторожить ее и отсюда. Ничего, ничего. Пора Дженни выходить в люди, заводить новые знакомства. Тем более что теперь он сам встречается с Сереной и ему не до своей сестренки.
Ну, встречается — это сильно сказано...

— Все, мне пора домой, — сказала Дженни и пасанула мяч Нейту.
— Ладно, я тебе позвоню. — Нейт притянул голову Дженни к себе и поцеловал ее в щечку.
Дженни чуть не зашлась от счастья.
— Пока, — пропищала она. Помахала рукой всем остальным. Потом развернулась и пошла к западным воротам. Теперь ей надо дождаться того счастливого дня, когда они останутся с Нейтом наедине.
— Что скажет Блэр, если узнает, что у тебя появилась подружка? — спросил Энтони, когда Дженни ушла. Он закурил косяк и передал его Джереми.
— Она не подружка мне, просто классная девчонка. Она мне нравится как человек.
— Да и мне, пожалуй, тоже, — сказал Джереми и передал косяк Нейту. — Но все равно, мне кажется, Блэр не обрадуется, если узнает, что ты крутишь с девятиклассницей, а про нее забыл. Разве не так?
Нейт сделал глубокую затяжку.
— Она не должна ничего узнать. Я же не собираюсь бросать ее из-за этой Дженифер. Пустяки.
— Ну да, — согласился Чарли и принял у Нейта косяк.
Нейт задумчиво смотрел, как Чарли затягивается, как вспыхивает огонек на конце сигареты. Вообще-то он сказал неправду. Это был далеко не пустяк. Он даже не знал, чем обернется для него эта дружба с Дженни. С такими, как Блэр, шутки плохи. Можно себе представить, что она ему устроит. И это было не смешно.

— Привет, чума, извини, что опоздал, — сказал Зеке и легонько стукнул мячом о голову Дэна. — Пошли играть.
Дэн оторвался от своего блокнота. Только что он начал писать новое стихотворение. «Переломанные ноги».

Занозы остры, сдутые шины, осколки стекла.
Судьба занесла свой топор - и ты не пришла.

Передаем смысл стихотворения. Оно про то, что кому-то хочется куда-то прийти, но не получается. Наверняка Серена где-то задержалась помимо своей воли. И вот сейчас она тоскует о Дэне, мучается. А может, она в метро и поезд остановился в туннеле. А он, Дэн, должен играть в мяч со своим другом Зеке.
—Ладно. — Дэн захлопнул блокнот и кинул его в рюкзак. — Спасибо, что вообще пришел, друг.
—А не пошел бы ты! Ты же знаешь, что у меня, типа, дополнительные по математике, — сказал Зеке, колотя мячом о землю.
Оба друга отправились к баскетбольной площадке.
— Ну да, дополнительные, — съязвил Дэн. — Учился бы лучше, никто бы тебя не припахал.
— А ты вообще молчи. Ты, паря, чудиком становишься.
— С чего ты взял? — Дэн кинул рюкзак возле ограды и снял куртку.
Зеке продолжал исполнять танец с мячом. Он немного полноват, и у него жопень, как у девчонки, но он был лучшим баскетболистом в школе «Риверсайд».
—А с того и взял. Ты весь погруженный в себя, мрачный какой-то стал. Прикол ходячий! Не свихнулся бы!
Дэн подбежал к Зеке и попытался отнять у него мяч.
— А что ты, собственно, удивляешься? У меня появилась девушка. — Дэн отыграл мяч у Зеке и повел его по площадке. Попытался бросить в корзину, но промазал.
— Эх ты, меткий! — Зеке подбежал и успел перехватить мяч. Остановился и стал просто колотить его об землю. — Девушка, говоришь? — Даже под футболкой у Зеке было заметно пузико. — И кто же она? Ванесса?
Дэн отрицательно закачал головой:
— Нет. Ее зовут Серена. Ты ее не знаешь. В эти выходные мы едем в Университет Брауна.
— Ну-ну, — сказал Зеке и повел мяч к противоположной корзине. Похоже, он не впечатлился.
Дэн смотрел, как его друг сходу забросил мяч в корзину и вернул мяч на середину поля.
— У тебя это что, серьезно? — спросил Зеке и кинул мяч Дэну.
Тот поймал мяч и задумался. Он и не знал, что ответить. У него все было серьезно. Но Серена, рассказала ли она своим друзьям, что у нее появился новый парень? Мечтает ли она, как он, о предстоящих выходных?
Что-то он не уверен.

В это самое время Серена сидела у зубного и ставила пломбу. Она злилась, потому что уже проголодалась, а заморозка пройдет еще нескоро.
Так что поэзией тут и не пахло. Кстати, о Серене. Она уже прочитала стихотворение Дэна, но не знала, что и думать. Хоть она и привыкла к всеобщему вниманию, но не до такой же степени... Дэн, он слишком грузил ее. А к этому Серена точно не готова.

Новый брат Б

— Ну и какие вопросы ты подготовила? — спросила мисс Глос. Сегодня среда. Мисс Глос натаскивает Блэр к субботнему собеседованию в Йельском университете. — Ты должна показать им, что не тычешь пальцем в небо. Что у тебя есть свои запросы.
Блэр слушала и злилась. За кого ее принимают — за идиотку?
Мисс Глос смахнула с колготок пушинку и закинула ногу на ногу. Выше пояса у мисс Глос было телосложение мужика, а вот ножки для пятидесятилетней очень даже ничего.
— Я спрошу у них: можно ли будет на первых курсах съездить во Францию. Как у них обстоят дела со спортивными секциями. Попрошу показать комнаты в общежитии. Меня интересует общественная работа. Да, еще надо спросить на счет трудоустройства. — Блэр открыла электронную записную книжку и сделала пометку.
— Неплохо, весьма неплохо. Сразу чувствуется решительный подход. Они увидят, что ты серьезна, общительна. — Мисс Глос закрыла папку с делом Блэр и положила ее в ящик стола. — Ты отлично справишься. Ты прекрасно подкована. Блэр встала. Она и без мисс Глос знает об этом. Она только и делает, что подковывается.
— Спасибо, мисс Глос, — сказала Блэр уже в дверях. — Если я пройду собеседование, то уже не буду никуда подавать.
—Я бы на твоем месте подыскала еще что-нибудь, вдруг что-то понравится больше, — сказала мисс Глос и поднесла к носу бумажный носовой платок.
— Да, конечно. — Блэр улыбнулась и вышла в коридор. Чувствовала она себя превосходно.

Когда Блэр вошла в свой пентхаус на 72-й улице, то сразу почувствовала неладное. В холле стояла груда чемоданов и коробок. Потом она услышала цокот собачьих когтей по деревянному полу. На дверной ручке она заметила поводок.
Блэр бросила на пол рюкзачок. И тут навстречу ей вылетел огромный коричневый боксер. Остановился и доверчиво уткнулся головой в ее пах.
— Эй! — воскликнула Блэр, отводя морду собаки в сторону. — Отвали.
Из комнаты матери вывалился Сайрус Роуз в своем любимом красном шелковом халате и бамбуковых шлепанцах. Он уже чувствовал себя как дома.
— Привет, Блэр, — пророкотал он и загреб Блэр в охапку. — Твоя мама в ванной. А я уже официально переехал. И Аарон, и Муки тоже.
— Муки? — Блэр отстранилась от Сайруса. Не очень-то приятно, когда тебя цапает будущий отчим, который, кажется, накинул халат на голое тело.
— Муки — собака Аарона. Его мать вечно отсутствует, мальчик скучал один в большом доме — ему и поговорить-то не с кем, кроме Муки. Так что он решил переехать к нам.
Блэр оцепенела.
Муки подошел к Блэр сзади и понюхал ее.
— Муки, фу! — весело приказал Сайрус. — Пойдем, Муки, представишь Блэр Аарону. — Он взял собаку за ошейник и повел его в кабинет.
Блэр, которая должна быть представлена Аарону собакой, так и застыла в дверях. Через несколько секунд из кабинета высунулась русая голова в коротких дредах. Голова принадлежала парню примерно одного с Блэр возраста. У головы были большие карие глаза, бледная кожа и большой лыбящийся рот.
— Привет, — сказал юноша. — Я Аарон.
Он протопал в своих ботинках к Блэр, подал ей руку. На Аароне была драная футболка с выцветшим портретом Боба Марли, огромные штаны, которые буквально сваливались с него, демонстрируя краешек белых трусов.
Ну, вообще...
Блэр вежливо пожала протянутую ей руку.
— Кажется, у нас теперь общий дом? — Аарон улыбнулся.
Ну, вообще!
— Ничего, что я запер твоего кота у тебя в спальне? Муки его тут пошугал немного, так что у бедного кота хвост стоял трубой, — рассмеялся Аарон и потряс своими дредами.
Блэр посмотрела на него, прожигая взглядом.
— Извини, мне нужно делать уроки, — сказала она и захлопнула дверь своей комнаты прямо перед носом у Аарона.
Блэр взяла кошку и упала на кровать. Китти Минки испуганно выпустил когти, царапая ее свитер.
— Все хорошо, все хорошо, — проговорила Блэр и подтянула кота к себе, зарывшись в его пушистый живот.
Ей так хотелось, чтобы все на свете, кроме Китти Минки, забыли про нее. И даже, может быть, она исчезнет из дома и будет жить под другим именем, но все равно поступит в Йельский университет. Пройдут годы, а Нейт все будет искать ее и искать, пока наконец не найдет. Это как в том старом черно-белом кино про девушку, у которой отшибло память. И потом она влюбилась в одного мужчину. Он оказался тем ее возлюбленным, который искал ее много лет. И он сделал ей предложение, а она все не вспоминает и не вспоминает. И как-то она держит в руках его шарф, вдыхает старые запахи, запахи прошлого, и к ней возвращается память. И они снова вместе и счастливы...
Вот. В голове у Блэр промелькнули финальные титры под звуки скрипичной музыки. Когда в жизни что-то не срабатывало, Блэр всегда уходила в грезы о кино. Правда, на собеседовании лучше не говорить об этом, потому что они могут сделать для себя пометку: данная соискательница — психопатка.
Блэр сняла с груди Китти Минки и села в кровати. Потянулась к пульту от видео, включила кассету. Это были начальные кадры из «Завтрака у Тиффани»: раннее утро, Одри Хепберн сидит в уличном кафе у магазина «Тиффани», она ест круассаны и запивает их кофе. Из этого эпизода Блэр сделала маленький фильм и представила его для школьного кинофестиваля. Сначала Одри ест круассаны под музыку Поля Дюка «Ученик чародея» и любуется драгоценностями в витрине «Тиффани». Потом этот же эпизод сопровождается песней группы «Дюран Дюран», песней Лиз Фэр и так далее. И каждый раз эпизод «звучит» совершенно по-новому. Блэр надеялась, что жюри конкурса проникнется ее замыслом.
В дверь постучали. В комнату заглянули две головы — Аарона и Муки (собака просунула голову между ног хозяина). Бедный Китти Минки издал дикое «мяу!» и рванулся к стенному шкафу.
— Муки, фу! — крикнул Аарон, схватил пса за ошейник и оттащил его в коридор. Блэр молча смотрела на все это, лежа на животе, подставив руки под подбородок. Она уже ненавидела этого Аарона.
— Слушай, пива хочешь? — предложил Аарон.
Блэр молчала. Она ненавидела пиво.
Аарон удивленно уставился на экран телевизора.
— Да ты что, это же полный отстой!
Блэр щелкнула пультом и выключила видео. Она не позволит кому-либо оскорблять ее любимое кино
— Прикинь, да! Я понимаю, что тебе паршиво от того, что мы так резко внедрились. Потом свадьба и все такое. Я подумал, может, ты хочешь, типа, выговориться, я не против, — сказал Аарон.
Блэр окатила его ледяным взглядом. Аарон откашлялся:
— Мы сидим с твоим братом Тайлером, смотрим телик, пиво пьем, вернее, пиво пью я, а он — колу. Он очень спокойно на все реагирует. Разумный парень.
Блэр посмотрела на Аарона немигающим взглядом. К кому этот дебил обращается?
—Ладно, — сказал Аарон. — Скоро мы переодеваемся и отправляемся ужинать. Я вегетарианец, поэтому мы идем в вегетарианский ресторан. Надеюсь, ты не против. — Аарон отступил назад, надеясь, что Блэр скажет хоть что-то. Но Блэр молчала как танк. Виновато улыбнувшись, Аарон тихо закрыл за собой дверь.
Блэр перевернулась на спину и положила на живот подушку. Ну конечно, этот парень вегетарианец. Кто бы сомневался! С каким удовольствием она бы бросила ему в морду кусок сырого мяса!
Она что, обязана любезничать с этим холеным хиппи? Приперся в ее дом, жрет пиво и подмазывается к Тайлеру? А пошли они все!
Слабое утешение, но, по крайней мере, в выходные ее тут не будет. Ее скоро тут вообще не будет. Она поступит в Йельский университет и распрощается с этим дурдомом. А может, стоит рассказать все Нейту, он пожалеет ее и все-таки поедет с ней в выходные?
Блэр потянулась к телефону и набрала его номер.
Нейт ответил после пятого звонка.
— Привет, — сказал он обкуренным голосом.
— Привет. — Блэр не смогла скрыть дрожь. Она готова была разреветься. Перевернувшись на спину, она уставилась в потолок. Китти Минки высунул мордочку из шкафа: глаза его светились тревожным желтым светом. — Я тут подумала, может, ты все-таки поедешь со мной в выходные? — Блэр уже начинала тихо плакать.
— Нет, на выходные я договорился с ребятами.
— Что ж... Видишь ли, эта свадьба... — Голос Блэр дрогнул. Слезы полились в три ручья.
— Эй, ты что, плачешь?
Она уже плакала в четыре ручья. Голос Нейта звучал как за тысячу миль отсюда. Блэр была слишком расстроена, чтобы продолжать разговор. И вообще, Нейт даже не вспомнит, что они говорили. Он же обкуренный.
— Пока, — сказала Блэр и дала отбой. Кинула трубку на кровать и ногтями стала царапать покрывало. Китти Минки вылез из шкафа и прыгнул на кровать.
— Все хорошо, киска, — сказала Блэр и погладила кота по головке, потом снова положила его на живот. — Все хорошо.
Китти Минки закрыл глаза, зарылся в складки ее свитера и заурчал. Ах, если бы Блэр могла быть такой же счастливой, как этот котяра! Она-то думала, что Нейт — человек, а он такой же, как и все остальные, чужой.

SPLETEN.NET

Все имена и названия изменены или сокращены до первых букв, чтобы не пострадали невиновные. То бишь я.

Привет, народ!

ОСТАТКИ СЛАДКИ
Где вообще весь народ? Народ разъехался на выходные по собеседованиям. Похоже, только я одна торчу в городе, как белая ворона. Все собеседования я уже прошла летом. Мне все известно про плохие и хорошие колледжи, а если мне мало этой информации, могу заглянуть в справочник. Лично я давно уже хожу в школу, чтобы просто потусоваться. Вообще, у нью-йоркской молодежи самый высокий рейтинг по тусовкам.
Сейчас многих в городе нет. Но мы не теряем связи. Об этом говорят наши письма.

ВАШИ ПИСЬМА

Q: Привет, Сплетница!
Я работаю в мотеле «Шесть» возле города Оранж, штат Коннектикут. Тут на днях к нам приехал парень на красном «Саабе», номера нью-йоркские. Мне же интересно. В общем, он приехал с одной девицей довольно стервозного вида. Они совершенно не подходят друг к другу. Потом мое дежурство закончилось, и я пошла домой. Они там, в своей комнате, наверное, всю ночь гудели и курили что-то: в коридоре жутко воняло дымом. Когда я уходила, то обратила внимание, что у машины забыли выключить фары. И если они до сих пор не выключены, к утру сдохнет аккумулятор.
— киераЗ

A: Дорогая киераЗ!
Кажется, у Б утром будут проблемы.
— Сплетница

Q: Привет, Сплетница!
В пятницу я ездила в Йельский университет, останавливалась в мотеле «Шесть». Я знаю, что у Б появился сводный брат и все такое. Почти родственники. Но мне показалось, что они на улице вели себя как влюбленные. По-моему, это извращение.
— Мисс Пинк

A: Дорогая мисс Пинк!
Даже верить не хочется. Но если это так, то кошмар.

Q: Дорогая Сплетница!
Я слышала, что где-то в Массачусетсе в отель «Бест вестерн» ввалилась полиция: там какая-то компашка слишком раздухарилась. Говорят, их отвезли в полицейский участок.
— Стрекоза

A: Дорогая Стрекоза!
Неужели наши друзья полные олухи, чтобы довести дело до полиции. Думаю все-таки, что это не так.
— Сплетница

ОБЕГАЯ ВЗГЛЯДОМ

А теперь вернемся в Нью-Йорк. Дж гуляет в Центральном парке. Кажется, она сильно скучает по Н. В заканчивает монтаж своего фильма. Она собирается устроить показ для посетителей бара «Монета». Очень тщеславная девушка. Д покупает лезвия для бритья на 42-й улице, а потом он забежит домой и отправится на Центральный вокзал. Похоже, Д хочет выглядеть аккуратным и побритым. И все ради С. В пятницу А купил премиленькую открытку. Интересно, для кого?
Пока все новости. Я думаю, когда народ вернется с собеседования, новости повалят валом.

А пока будьте молодцами.

Ведь вы в восторге от меня?
ВАША СПЛЕТНИЦА
     

На следующее утро

Блэр проснулась от запаха шоколада. Солнце светило прямо в окно, отчего шоколадные хлопья в пакетике из фольги начали бешено таять. Блэр перевернулась на другой бок, задев рукой Аарона, а потом снова повернулась и придавила пачку с картофельными чипсами.
— Черт! — пробурчала Блэр. Она поднесла к глазам руку с часами, и сон как рукой сняло. В одиннадцать часов у нее собеседование. Сейчас десять. А она лежит в номере захудалого мотеля, уткнувшись фейсом в пакет с чипсами.
— Черт! — завопила Блэр и вскочила с постели как ужаленная. —Аарон, вставай, живо!
Трудно было не почувствовать панику в голосе девушки. Аарон сел в кровати и сонно затряс головой.
— Три минуты одиннадцатого! — воскликнула Блэр.
Она уже судорожно рылась в своей дорожной сумке. Блэр даже не соизволила вывесить вчера на вешалку свою одежду для собеседования, и теперь юбка была помята. Какого черта? Что с ней происходит? Как она могла забыть, что сегодня самый ответственный день в ее жизни?
— Спокуха, — проговорил Аарон.
Ответ неправильный. Потому что...
— Заткнись! — заорала Блэр и кинула в него своей черной туфелькой от Гуччи. — Это все ты виноват!
Аарон залез под одеяло и почесался.
— В чем это я виноват?
— Просто заткнись, — сказала Блэр. Она схватила одежду, пробежала в ванную и захлопнула за собой дверь.
Аарон спустил ноги с кровати и натянул джинсы. Потом встал и посмотрелся в зеркало. На самой макушке один дред торчал рогом. На футболке — шоколадное пятно. Аарон пожал плечами. Ну и ладно. Ему-то не идти на собеседование. Аарон надел пиджак и взял со стола ключ. Блэр не удастся свалить с больной головы на здоровую. Он довезет ее вовремя.
Блэр в это время отчаянно терла себя мочалкой и проговаривала в голове возможные ответы-вопросы собеседования.
Почему вы решили поступать в Йельский университет? Потому что это самый лучший университет. Учеба для меня не развлечение. У вас самый лучший преподавательский состав, учебная программа и условия для обучения. Я не хочу просто плыть по течению эти четыре года. Я хочу, чтобы мне было трудно учиться.
Расскажите о себе. Что вы за человек? Я очень организованный человек (ха-ха). Мои друзья считают меня занудой. Я очень честолюбива. Не хочу быть середнячком. Я целеустремленная, учусь на пределе возможностей. Но еще я немного упряма. Зато общительна. Умею организовывать встречи и благотворительные мероприятия. Пытаюсь быть политически подкованной, правда, газеты читать каждый день не удается. Очень люблю животных. Стараюсь быть внимательной дочерью и сестрой и делать для семьи что-то хорошее, не дожидаясь, пока меня попросят.
Есть ли у вас кумиры? Это два человека. Жаклин Кеннеди Онассис и Одри Хепберн. Это были прекрасные сильные женщины. А сколько в них было грации!
Блэр выключила душ, взяла полотенце. Голову она уже помыть не успевала. Хоть бы волосы не пахли табаком. Блэр придирчиво посмотрела на себя в зеркало. Под глазами мешки, над левой бровью прыщик. Блэр замазала его маскирующим карандашом. Нанесла крем для век. Ничего, на собеседовании внешность не главное. Блэр надела голубую рубашку на пуговичках от Калвин Кляйн: так, теперь черная плиссированная юбка, черные колготки. Блэр завязала волосы в низкий хвостик. Ну как? Получилась очень интеллигентная девушка. Которая не вылезает из книжных магазинов, читает поэзию и пр.
Блэр порылась в косметичке, вытащила румяна. Так, сделаем щечки порозовее. Ну все, свежа, как огурец.
Блэр покидала вещи в сумку, надела туфли от Гуччи, черное шерстяное пальто и пулей вылетела из номера. Живот схватило нервным спазмом. Так, спокойно. «Я целеустремленная, трудолюбивая, политически подкованная...» — говорила себе Блэр, сбегая вниз по лестнице. Она вышла на улицу. На парковочной площадке стоял «Сааб» Аарона. Капот был поднят, Аарон колдовал с двигателем, подключал к аккумулятору какие-то проводки. Блэр остановилась в тревоге. Какого черта? Что с машиной?
Аарон обернулся к ней и улыбнулся.
—Аккумулятор сел, — пояснил он. — Наверное, мы забыли выключить на ночь фары.
— Мы забыли? Мы? — Блэр бросила сумку на землю и гневно топнула ногой. — И что прикажешь теперь делать?
— Менеджер мотеля поможет нам завести машину, — сказал Аарон, заправляя дреды за уши. — Не боись! Все будет нормалек.
— Ничего нормального. Мы уже должны быть на месте! — заорала Блэр.
Сзади к «Саабу» подъехал старый «Шевроле». За рулем сидела крашеная блондинка лет сорока.
— Давайте только быстрей, — сказала блондинка. — У меня там клиенты телефоны обрывают. — Она вышла из машины, не выключая двигателя. И подняла капот своей машины.
Блэр взглянула на часы. Пол-одиннадцатого.
— Сколько отсюда до Йеля?
— Да минут двадцать пять, — ответила женщина и добавила: — У меня там сын учится.
Блэр нахмурилась. Неужели дети каких-то там менеджеров из мотеля могут учиться в университетах?
— Долго ли вы будете заводить машину?
Аарон протянул к «Шевроле» провода с клеммами.
— От пяти минут до двух часов, — ответил Аарон и подмигнул женщине-менеджеру.
Блэр скрестила руки на груди.
— Отлично. У нас нет двух часов.
Аарон сел за руль и несколько раз нажал на газ. Машина завелась. Аарон знаком показал Блэр, чтобы та прыгала в машину.
— Тебе повезло, — сказал Аарон и снова подмигнул женщине-менеджеру.
Та выключила двигатель своей машины, Аарон вышел, отсоединил провода, закрыл капот и снова сел на водительское кресло. Он вынул из кармана куртки конверт и протянул его Блэр.
Блэр открыла конверт и вытащила оттуда премиленькую открытку с изображением маленькой девочки. На открытке было написано: «Дорогой сестренке в ее особенный день».
— Ты готова? — сказал Аарон.
— Давай поехали, — приказала она и закрыла открытку. Потрогала пальцем прыщик. Кажется, он увеличился в размерах.
Какие ваши самые сильные качества?
Я никогда не сдаюсь.
Ваши недостатки?
Я порой бываю нетерпелива. Совсем чуть-чуть.

Дж делает одолжение

— Может, тебе выйти на улицу и сделать пробежку? — Это предложение изрек отец Дженни, Руфус Хамфри, субботним утром. Руфус почесал свою волосатую грудь в вырезе пожелтевшей от времени белой футболки. — Твоя мама любила делать пробежки.
Дженни ехидно улыбнулась. Она терпеть не могла вспоминать про свою мать.
— Наша мама бегала в обществе персонального тренера. И еще она спала с ним, если ты не забыл.
Руфус пожал плечами:
— Ты злишься от скуки, вот и все. Давай сходим вместе в кино.
— Нет, — сказала Дженни и отхлебнула чай из чашки. — Лучше останусь дома и буду смотреть телик.
— Ладно. Советую выбрать что-нибудь образовательное. «Улицу Сезам», например. — Он легонько хлопнул дочку по макушке газетой, свернутой в трубочку, и отправился в туалет.
Дженни осталась сидеть за кухонным столом, уставясь в свою чашку. На стол запрыгнул их толстенный кот по имени Маркс и понюхал ухо Дженни.
— Мне скучно, — сказала Дженни. — Тебе не скучно?
Маркс сел на задние лапы и начал намывать свой живот. Потом соскочил со стола и отправился к своей миске с едой.
Когда не знаешь, чем заняться, — ешь.
Дженни встала и открыла холодильник. Швейцарский сыр, грейпфрут, пакет прокисшего молока. Пакет с кукурузными хлопьями, спрятанный от тараканов. Сдобная булочка.
Зазвонил телефон.
Дженни даже с места не тронулась. Все равно не ей. Нейт, Дэн, Серена — все уехали.
Но телефон не унимался.
— Дженни, сними трубку! — заорал из туалета Руфус.
Дженни захлопнула холодильник и подошла к аппарату.
— Алло?
— Привет, Дженифер. Это Ванесса.
— Привет.
— Дэн дома?
— Нет, он поехал с Сереной в Университет Брауна. Разве он тебе не говорил?
— Нет.
— Как странно.
— Да. Но в последнее время мы вообще мало общаемся, — сказала Ванесса.
— Ну да. — Дженни снова подошла к холодильнику, открыла его. Швейцарский сыр. Да. Растопленный швейцарский сыр на горячей булочке.
— Ну понятно. Нет так нет, — сказала Ванесса. Голос у нее был очень расстроенный. И кажется даже, она обиделась.
Конечно, Ванесса нашла себе бойфренда, этого бармена, но Дженни не такая дурочка. Она прекрасно понимала, что Ванесса все равно влюблена в Дэна. Да скажи он сейчас Ванессе: «Выходи зa меня замуж», та отрастит волосы как миленькая, откажется от черного цвета в одежде и начнет заниматься своей фигурой. Дженни было жаль Ванессу.
Она положила швейцарский сыр обратно в холодильник.
— Приколись, у меня есть предложение, может, тебе это покажется неожиданным. — Дженни вдруг захотелось сделать что-нибудь хорошее для Ванессы. — Давай смотаемся вместе куда-нибудь.
На том конце провода возникла короткая пауза. Ванесса напряглась.
— Ладно, давай, — сказала наконец Ванесса. — Сегодня в двенадцать в баре «Монета» я устраиваю просмотр своего фильма. Если хочешь, приходи, а потом мы можем отправиться погулять.
Дженни закрыла холодильник и прислонилась к дверце. Она не очень-то любила Ванессу, но все равно заняться нечем. Нейт уехал.
— Ладно, — сказала Дженни. — Я приду.
Вот так. И кто знает, может даже, девчонки подружатся.

Собеседование: как произвести хорошее впечатление

— Извините, что опоздал, — сказал преподаватель, проходя через холодную, неуютную приемную университета.
Пятнадцать минут провела Блэр в напряженном ожидании, присев на краешек жесткого деревянного стула. Какого черта! Аарон несколько раз чуть не попал в аварию, с такой скоростью он гнал сюда. И в результате пришлось еще ждать. Блэр чувствовала себя полной развалиной.
Преподаватель был высоким загорелым мужчиной с сединой на висках, с сияющими зелеными глазами.
Он пожал руку Блэр:
— Очень рад. Я Джейсон, — и пригласил Блэр к себе в кабинет.
Блэр обратила внимание, что брюки Джейсона немного поджимали сзади. Блэр осмотрелась. Возле стола — два небольших кресла, обтянутых синим велюром. Мистер Джейсон сел на одно из них и скрестил ноги.
— Присаживайтесь, — сказал он и указал на кресло напротив.
Чем-то он напомнил Блэр ее отца.
Блэр села в кресло и тоже скрестила ноги. Хотелось писать. Вдруг она заметила, что вся юбка облеплена кошачьей шерстью. Поздно.
— Итак, расскажите о себе, — сказал Джейсон. Его зеленые глаза смеялись. Зеленые глаза, как у Нейта.
Блэр судорожно пыталась вспомнить, готовила ли она ответ на такой вопрос. Странный вопрос. Расскажите о себе. Что рассказать-то? Блэр нервно покрутила на пальчике рубиновое колечко. Ей хотелось по-маленькому.
Блэр сделала глубокий вдох и начала говорить:
— Я из Нью-Йорка. У меня есть младший брат. Мои родители развелись. Я живу с мамой, и она скоро выходит замуж, а мой отец живет во Франции. Он голубой. Его любимое занятие — шопинг. Еще у меня есть кот, а у моего сводного брата Аарона есть собака. Мой кот терпеть не может собак, так что возникает проблема. — Блэр остановилась, чтобы перевести дыхание. Она вдруг поняла, что во время всего этого длинного монолога смотрит на зашнурованные ботинки Джейсона. И это никуда не годится. Где глазной контакт? Где стремление произвести хорошее впечатление?
— Понятно, — мягко проговорил Джейсон.
И сделал пару пометок в своем блокноте.
— Чего это вы там пишете? — спросила Блэр и наклонилась вперед, любопытствуя.
Господи, еще одна ошибка!
— Я просто делаю пометки, — сказал Джейсон, прикрывая ладонью блокнот. — Итак, почему вы выбрали именно наш университет?
На этот вопрос ответ был подготовлен.
— Мне нужно самое лучшее. Я лучше всех. Я заслужила это, — твердо сказала Блэр. Н-да. Она нахмурилась. По-моему, глупо сказано. Что с ней вообще творится? — Мой отец учился здесь, — торопливо добавила Блэр. — Он в то время не был еще голубым.
Джейсон нахмурился и что-то опять записал в блокнот.
— Понятно, значит, ваш отец учился у нас.
Блэр аккуратно зевнула в кулачок. Она чувствовала себя уставшей, туфли жали до невозможности. Блэр расплела ноги. Скинула туфли. Наклонилась вперед, подперев ладонями подбородок. Соединила стопы. Сидеть полегче, но сильно напоминает позу на толчке.
Джейсон продолжал записывать что-то в блокнот, его золотые запонки посверкивали под лучами холодного ноябрьского солнца, уныло заглядывающего в окно. Блэр вдруг подумалось, что точно такие же запонки надевал отец, когда привел ее в ресторан в прошлый день ее рождения. Именно в тот вечер и обрушилась вся ее жизнь.
— Расскажите, какую интересную книгу вы прочитали в последнее время? — сказал Джейсон и поднял голову от своего блокнота.
Блэр судорожно пыталась выудить из своей памяти хоть какое-то название, но ее заклинило. Винни-Пух? Библия? Какой-нибудь словарь? Господи, все названия напрочь выветрились из ее головы. Думай, думай! Потом словно щелкнул какой-то тумблер. Вернее, этот тумблер полностью отключил мозги. И ее понесло.
Блэр почувствовала себя героиней трагического фильма. Она вдруг представила, что стоит и длинном черном пальто на пустынном берегу, устремив взгляд на море. Идет дождь. Гуляют высокие холодные волны. Ее лицо покрывается солеными брызгами, которые смешиваются с ее слезами.
— Я украла в магазине пижамные штаны, — проговорила Блэр трагическим голосом. — И подарила их своему парню. Сама не знаю, как это получилось, но мне словно был знак, понимаете? — Она посмотрела на Джейсона. — Но Нейт даже спасибо не сказал.
Джейсон нервно заерзал на стуле.
— Нейт?
Блэр потянулась к столу Джейсона и вытащила из его упаковки бумажный носовой платок. Громко высморкалась.
— Я решила с ним порвать. Серьезно. Я пытаюсь держаться изо всех сил, но у меня не получается.
Джейсон перестал писать в своем блокноте. Мимо окна по дорожке пробежал парень в университетской толстовке.
— Кстати, вы занимаетесь спортом?
Блэр пожала плечами:
— Вообще-то я играю в теннис. Но сейчас меня больше всего волнует, как мне начать новую жизнь. — Блэр закинула ногу на левое колено и начала массировать стопу. — Я так устала, — проговорила она тусклым голосом.
Джейсон надел на ручку колпачок и положил ее в нагрудный карман рубашки.
— Э-э... У вас есть ко мне какие-нибудь вопросы?
Блэр перестала массировать стопу, опустила ногу. Подвинула кресло ближе к Джейсону, уткнувшись в его колени.
— Обещайте, что меня примут. Я буду у вас самой лучшей студенткой. Вы можете мне это пообещать?
О боже! Прощай, Йельский университет, здравствуй, какой-нибудь паршивый колледж!
Джейсон снова вытащил ручку и сделал еще какую-то пометку в своем блокноте.
Кажется, мы догадываемся, какую именно: ПОЛНЫЙ ДУРДОМ!
— Я подумаю над вашими словами, — сказал Джейсон. Он встал и пожал руку Блэр. — Большое вам спасибо, что приехали к нам. Желаю успеха.
Блэр засунула ноги в туфли, поднялась с кресла и произнесла с самодовольной улыбкой:
— До встречи осенью. — Потом встала на цыпочки и поцеловала Джейсона в щечку.
Ну, это лишнее. Она и так произвела на него глубокое впечатление...

Ну и кто поступит в Браун?

— Я думала, что буду волноваться гораздо больше, — сказала Серена, загребая ногами опавшую осеннюю листву. Они подошли к небольшому кирпичному зданию, где находилась приемная комиссия.
Сегодня утром Серена проснулась и обнаружила, что они с Нейтом держатся за руки. Потом проснулся он, и они улыбнулись друг другу, и Серена знала, что теперь у них все будет хорошо. Конечно, ей еще предстояло помириться с Блэр, и с Нейтом уже не будет никакого романа. Потому что они изменились. Нейт уже не смотрел на нее с прежней тоской, но и не было в его глазах прежнего недоверия. Они просто остались хорошими друзьями. И от этого оба чувствовали себя спокойно и уверенно.
— Знаешь, я тоже почему-то не волнуюсь, — сказал Нейт. — В конце концов, не помру, если не поступлю.
— Ну да, — подтвердил Дэн, хотя он-то как раз ужасно волновался.
Он весь покрылся липким потом, и его зашкаливало от слишком большого количества выпитого кофе. Сегодня утром он два часа проторчал в холле отеля «Бест вестерн»: читал газеты и глушил кофе чашку за чашкой. А народ между тем просыпался долго и мучительно.
Дэн докурил последнюю предсмертную сигарету и бросил окурок в кусты.
— Ну что, заходим?
— Тьфу-тьфу-тьфу. Заходим, — сказала Серена, нервно кутаясь в пальто.
— Как зайдем, так и выйдем, — сказал Нейт и легонько ущипнул Серену за руку.
— Кончай, балда! — Серена весело рассмеялась.
Дэн с мрачным видом уставился на свои ботинки. Эта парочка наслаждалась обществом друг друга. Как тут не беситься?!
Серена обернулась к Дэну и чмокнула его в щеку:
— Ни пуха ни пера. — Потом она поцеловала Нейта.
— Ну, заходим, — сказал Нейт и распахнул дверь перед Сереной.

Серене достался пожилой седобородый преподаватель. Он буравил ее взглядом своих синих насмешливых глаз. Он даже не представился. Бухнулся на стул и начал обстреливать ее вопросами.
— Значит, вас выгнали из школы-пансиона. — Он придирчиво перелистывал ее досье, барабаня пальцами по столу. — В чем же причина?
Серена вежливо улыбнулась. Какого черта он начинает с самого неприятного момента в ее биографии?
— Я просто не приехала к первому дню занятий. — Серена расплела ноги и снова сплела их, надеясь, что не очень шокирует преподавателя своей короткой юбкой.
Преподаватель сердито нахмурил седые брови.
— Просто я немного продлила свои летние каникулы, — пояснила Серена. — А школе это не понравилось. — Она засунула было палец в рот, чтобы обгрызть ноготь, но вовремя одернула себя.
— Понятно. И где же вы пребывали во время летних каникул? Потерялись на необитаемом острове? Работали в Армии спасения? Или, может быть, строили туалеты в Сальвадоре? — Голос преподавателя был злющим и лающим.
Серена пристыженно опустила голову.
— Нет, я просто отдыхала на юге Франции, — робко проблеяла она.
— Ага. Значит, вы знаете французский. — Преподаватель снял очки и снова заглянул в ее бумаги. — Насколько я помню, все нью-йоркские частные школы вводят французский уже в начальных классах?
— Да, с третьего класса, — сказала Серена и заправила волосы за уши. Она не позволит этому старперу вывести ее из равновесия.
— И ваша прежняя школа приняла вас обратно, — констатировал преподаватель. — Они поступили с вами гуманно.
— Да, — проговорила Серена таким подобострастным голосом, что самой было противно.
Преподаватель поднял голову и снова просверлил ее взглядом.
— Надеюсь, теперь у вас все в порядке с поведением?
Серена одарила его царственной улыбкой: — Я стараюсь.

Нейту досталась молодая преподавательница по имени Бриджит. Она сама закончила в прошлом году этот университет. Бриджит обожала свою альма-матер, за что и получила работу в приемной комиссии. За дополнительную плату она обзванивала людей и собирала деньги для попечительского совета. Бриджит была активной, как живчик.
— Расскажите мне, чем вы интересуетесь, — сказала Бриджит и улыбнулась.
Нейт обратил внимание, что у нее на щечках очень милые ямочки, короткая светловолосая стрижка, крепкая спортивная фигура. Бриджит присела на край стола, на коленях у нее лежал маленький блокнотик.
Нейт нервно заерзал на жестком, ужасно неудобном стуле. Он не особенно готовился к собеседованию, так как не был уверен, хочет ли вообще поступать в этом году. Он просто плыл по течению.
— Больше всего в жизни мне нравится ходить на яхтах, — начал он свой рассказ. — Мы с отцом строим яхты, у нас есть дом в штате Мэн. Летом я участвую в гонках. Мечтаю попасть в американскую сборную. Есть у меня такая задумка.
Нейт подумал, что, наверное, теперь его примут за полного дурака, но Бриджит была настроена весьма благодушно.
— Что ж, весьма похвально, — сказала она.
Нейт пожал плечами.
— И еще мне кажется, что учебе я посвящаю меньше времени, чем яхтам, — признался он.
— Понимаю. Но это прекрасно, когда у человека есть какая-то страсть в жизни. Ведь тогда и труд становится в радость. — Бриджит приветливо улыбнулась и сделала в блокноте пометку. Похоже, Нейт задел какую-то ее любимую душевную струну.
Нейт нервно погладил колени и подался вперед:
— Боюсь, что моя успеваемость не на уровне.
Бриджит откинула голову и весело рассмеялась и чуть не свалилась со стола. Нейт протянул руку, чтобы удержать ее.
— Спасибо, — сказала Бриджит и уселась потверже. — Знаете, в школе я практически завалила выпускной экзамен по биологии и тем не менее поступила в наш университет. Может, вам это покажется неожиданным, но нас интересуют личности, а не роботы с пятерками.
Нейт радостно кивнул головой. Эта Бриджит явно была на своем месте. Нейт так расположился к ней, что чуть было не ляпнул, что ему, собственно, даже все равно, поступит он или пет. Но такой промах она ему вряд ли простит.
Бриджит явно собиралась раскрутить его на поступление.
— Скажите, а в вашем университете есть клуб яхтсменов?
Бриджит оживленно закивала:
— Есть, и еще какой!

— Итак, вы много читаете. — Собеседование с Дэном проводила изможденная гранитом науки дама по имени Мэрион. Она сидела на краешке стула, переплетя свои сухонькие ножки. Она все время что-то строчила в блокноте. — Попрошу вас назвать две любимые книги и обосновать, почему именно они и никакие другие.
Дэн нервно откашлялся. Его язык одеревенел от волнения: просто сейчас отвалится и со стуком упадет на пол. Он подумал: «Как там справляется Серена. Хоть бы у нее все было в порядке».
— «Страдания юного Вертера» Гете. И «Гамлет» Шекспира, — произнес наконец Дэн.
— Неплохо, — проговорила Мэрион и снова сделала пометку в своем блокноте. — Продолжайте.
— Я понимаю, что Гамлет многим представляется как смелая личность, — заговорил Дэн, — но на самом деле он глубоко несчастный человек.
Мэрион удивленно вскинула брови.
— Что касается Вертера, то я бы сказал так. Он поэт. Живет своей внутренней жизнью, тем, что творится у него в голове, но в то же время... в то же время он восхищается окружающим миром. Поэтому он не может не писать об этом.
— Вы считаете, что Вертер менее трагическая фигура, чем Гамлет? — поинтересовалась Мэрион.
Да. — Дэн вдруг почувствовал себя более уверенно. — У Гамлета на душе лежит тяжелое бремя. Его отца убили, любимая девушка теряет рассудок, друзья предают его, его собственная мать заодно с отчимом желают его смерти.
Мэрион согласно кивнула, машинально щелкая ручкой.
— Да, я совершенно с вами согласна. А у Вертера только одна, но большая проблема. Он любит Лотт, но та его не любит, и это печальное объяснение уже произошло между ними. Вертер чувствует себя обреченным. Но надо как-то жить.
Дэн судорожно глотнул воздух. Эта Мэрион буквально дала ответ на все его вопросы. Как он раньше не видел этого! Ведь Вертер — это он сам, а Серена — Лотт. И Серена не любит его. И это печальное объяснение уже произошло между ними — ведь он видел, как она и Нейт держались за руки во сне.
А ему, Дэну... Ему надо как-то продолжать жить.
Дэн зарылся лицом в ладони, он весь дрожал и боялся, что сейчас расплачется.
— Должна признать, что мне нравится, с какой страстью вы говорите о литературных произведениях, — сказала Мэрион и сделала очередную пометку в блокноте.
Дэн сидел, не поднимая головы. Серена не любит его. Теперь он знал это точно.
Мэрион несколько раз щелкнула ручкой, ожидая продолжения разговора.
— Дэниэл?...

...Мучитель Серены погладил свою седую бородку и посмотрел на Серену прищуренным взглядом.
— Какие интересные книги вы читали в последнее время?
Серена выпрямилась на стуле, усиленно напрягая память. Ей хотелось поразить преподавателя: надо вспомнить книгу, название которой она знает наверняка.
— «Выхода нет» Поля Сартра, — выпалила Серена и сама испугалась. Это была та самая книга, которую посоветовал ей Дэн. Правда, она так и не дочитала ее до конца.
— Но это же пьеса, — удивился преподаватель. — Жалобы пребывающих в аду.
— А мне это показалось довольно забавным, — сказала Серена, припомнив слова Дэна, что он смеялся, читая эту книгу. — Ад, он пребывает в людях, и все такое, — констатировала она. Это было единственное умозаключение, которое запомнила Серена.
— Ну что ж, допустим. Похоже, в этом вы разбираетесь больше меня, — сказал преподаватель, но в голосе его звучало сомнение. — И вы читали эту книгу на французском?
— Mais bien, sur. — Серена соврала и глазом не моргнула.
Преподаватель нахмурился и сделал себе какую-то пометку.
Серена попыталась натянуть юбку ниже на колени. Она чувствовала, что все идет не так, как надо, но не могла понять почему. Этот человек просто топил ее, он невзлюбил ее с того самого момента, как она вошла в комнату. Может, от него ушла жена, и она была француженка, и у нее были такие же светлые волосы, как у Серены. А может, у него умерла собака.
— Чем еще вы занимаетесь? — спросил преподаватель без тени эмоции в голосе.
Серена оживилась:
— Я сняла фильм. Любительский, конечно. Первый раз в жизни.
— Вы пытаетесь браться за что-то новое, это похвально. — Голос преподавателя потеплел. — Расскажите про ваш фильм.
Серена села на руки, чтобы не поддаться искушению и не начать грызть ногти. Как бы ей так расписать свой фильм, чтобы поразить экзаменатора наповал? Она очень смутно представляла идею собственной картины. Серена сделала глубокий вдох, и ее понесло:
— Ну, камера неотступно следует за мной, очень много крупных планов. Сначала я еду в такси по городу. Потом я вхожу в огромный магазин на 14-й улице, расхаживаю возле прилавков и комментирую все, что вижу вокруг себя. Ну, потом еще я примеряю платье.
Преподаватель нахмурился, и Серена поняла, что сказала клюкву. Она тупо уставилась на свои черные туфли на плоских каблуках и начала стучать каблуком о каблук. Так поступала Дороти из «Великого чародея страны Оз», чтобы вернуться обратно в свой родной Канзас.
— Вообще, фильм очень красивый, — робко добавила Серена. — Чтобы понять его идею, нужно просто посмотреть его.
— Ну да, — сказал преподаватель, с трудом сдерживая гримасу брезгливости. — У вас есть ко мне какие-то вопросы?
Серена судорожно пыталась придумать вопрос, чтобы хоть как-то изменить ход событий. «Покажите им свою заинтересованность», — так учила мисс Глос.
Серена уперлась взглядом в пол, на ее веках выступили капельки пота. Что бы сказал брат Эрик на ее месте? Уж он-то умел выкручиваться из трудных ситуаций. Он бы сказал им всем: «А пошли вы...» Его классическая фраза.
Вот именно: а пошли они все!
Какого черта, она старалась изо всех сил! Если этому мужику она так неинтересна, то пошел он! И плевать ей на их университет. Ну и что, если тут учится Эрик, она выберет себе другое место для учебы, и родители никуда не денутся. Нейт был прав: подумаешь, если мы не поступим! Земля большая и круглая.
Серена подняла голову и спросила:
— Чем у вас кормят в столовой? — Она заведомо знала, что задает самый дурацкий вопрос.
— Ну, куда нам тягаться с кухней южной Франции! — ехидно ответил преподаватель. — Еще вопросы есть?
— Нет. — Серена встала, чтобы пожать руку преподавателю. Она считала собеседование исчерпанным. — Спасибо. — Она осенила преподавателя самой своей фирменной улыбкой и вышла из комнаты с гордо поднятой головой.

— Ну хорошо. Расскажите, какие книги вы читали в последнее время, — предложила Бриджит. — Это может быть даже какая-нибудь статья, которая вам запомнилась.
Нейт задумался. Он почти не читал книг. И если честно, книги по литературе он просто пролистывал. Но вот что касается статьи... Да, они с друзьями натолкнулись на одну статью в «Таймз» про таблетку, содержащую марихуану. ТГК. Никакой химии, никаких тебе листьев, никакой папиросной бумаги, чтобы скручивать косяк. Конечно, таблетки эти предназначались для медицинских целей, но у Нейта и его друзей была другая задумка.
— Я тут прочитал в «Таймз» одну статью про лекарство на основе ТГК, — сказал Нейт. — Оно помогает больным раком и СПИДом — снимает болевой синдром. Но это палка о двух концах. Потому что те, у кого мозги повернуты на наркотиках, могут наладить продажу этого лекарства наркоманам.
— Да, это очень интересная проблема, — сказала Бриджит. — А что такое ТГК?
— Тетрагидроканнабинол, — произнес Нейт без запинки.
Бриджит была так заинтригована, что опять наклонилась вперед и опять чуть не упала со стола — как вы помните, она сидела на его краешке.
— Это лекарство было изготовлено в лабораториях, над ним трудились ученые с благой целью облегчить страдания больных. И в то же время это же самое лекарство может оказаться на улице и стать предметом торговли наркодельцов.
Нейт кивнул:
— Вот именно.
— Знаете, в нашем университете есть направление — «Наука и технология». Эта тема как раз по их профилю. Может, вам есть смысл поступать на их факультет?
— Пожалуй, — согласился Нейт.
Он уже точно знал, что Бриджит не отпустит его просто так, пока он не примет решения поступать. И Нейт уже почти купился.
— У вас есть ко мне какие-то вопросы? — спросила Бриджит.
«Черт побери! — подумал Нейт. — Почему бы действительно не попробовать?»
— Скажите, значит, несмотря на мои плохие отметки, есть смысл пробовать поступать?
Блэр наверняка убьет его за то, что он выберет не Иельский университет, а какой-то другой. Но Блэр волновала его все меньше и меньше. И вообще, гораздо проще будет подать документы только в один университет, а там уже полагаться на судьбу. Если, например, он поступит, они с отцом могут пригнать яхту из Мэна и держать ее где-то неподалеку. Это будет клево. Нейт облегченно вздохнул и заиграл мышцами. Он чувствовал себя уверенно.
— Вам стоит подавать документы на предварительное поступление, — продолжала распевать Бриджит. — Тем самым вы продемонстрируете приверженность именно нашему университету. Мы это очень ценим.
— Отлично, — сказала Нейт. — Я так и поступлю. — Ему уже не терпелось рассказать Дженни, как ему тут понравилось.

— Насколько я понимаю, вы еще и пишете? — сказала Мэрион, обращаясь к Дэну.
Дэн убрал руки от лица и окинул взглядом кабинет. На полках было полно книг, посвященных отношениям между мужчиной и женщиной: «Мужчины — существа с Марса, женщины — с Венеры». Может быть, он даже попросит почитать пару книжек.
— И что же вы пишете? — вкрадчиво спросила Мэрион.
Дэн пожал плечами:
— Да так, в основном стихи.
Мэрион одобрительно кивнула:
— И о чем ваши стихи?
Дэн тупо уставился на свои изношенные замшевые ботинки. Он почувствовал, как жар приливает к шее, к щекам.
— Я пишу стихи про любовь. — О боже! Как он мог послать то стихотворение Серене!
— Понятно, — сказала Мэрион и стала рассеянно сосать ручку, ожидая, что Дэн раскроется перед ней еще больше.
Но Дэн упорно молчал. Он смотрел в окно на листву деревьев, словно горящую предзимним огнем. Дэн представлял, как они с Сереной прогуливаются по зеленой лужайке на территории этого университета. Вот они держатся за руки, обсуждают прочитанные книги. Вот вместе идут в прачечную в подвале общежития. Они забираются на стиральные машины, болтают и сучат ногами. А их белье крутится и крутится в барабанах, а они все разговаривают и разговаривают...
Он уже и забыл, зачем, собственно, собирался поступать сюда. В этом не было никакого смысла.
— Простите. — Дэн поднялся со стула. — Мне нужно идти.
Мэрион расплела ноги, на лице ее было глубокое сочувствие.
— Вы в порядке, Дэниэл?
Дэн протер глаза ладонью и направился к дверям.
— Мне не хватает воздуха, мне нужно выйти на улицу. — Он открыл дверь, поднял руку в прощальном приветствии. — Спасибо вам.
Очутившись на улице, Дэн закурил, уставясь в задумчивости на Уикл Гейтс. Эти ворота были символом Университета Брауна и открывались только дважды в год. Дэн прочитал об этом в брошюре по университету. Первый раз ворота открываются, впуская на территорию вновь поступивших студентов. И во второй раз они распахиваются для выпускников, покидающих университет, чтобы начать самостоятельную жизнь.
Дэн на мгновение представил, как, облаченные в мантии, они выходят вместе с Сереной через эти ворота.
Он столько уже напредставлял себе! А может, и сама Серена была всего лишь плодом его воображения?
А вот и она.
— Эй, Дэн, поехали отсюда, — сказала Серена. Она уже сидела в машине. — Мой брат устраивает пирушку.
Дэн забычил сигарету. «Отлично, парень», — подумал он с горечью. Оставалось только наклюкаться пива в компании студентов университета, в который ему не суждено поступить. А все потому, что во время собеседования он впал в черную тоску. Ему так хотелось сказать Серене: «Вы езжайте, ребята. А я на автобус — и домой».
Но тут Дэн увидел, как играет солнце на золотистых волосах Серены, он посмотрел на ее тонкие прозрачные пальчики, постукивающие по рулю. Она улыбалась. Конечно, он не забыл, что жизнь его разбита. И все же он почувствовал какую-то тихую радость. И Дэн направился к машине.
Ничего. Зато появится пища для размышлений. Новый повод, чтобы написать стихотворение, преисполненное черной меланхолии

Победителем объявляется...

Миссис Макклин, директор школы «Констанс Биллар», объявила в понедельник, что классы с седьмого по двенадцатый освобождаются от последних двух уроков по случаю проведения школьного кинофестиваля.
Над сценой был натянут большой экран, девочки прошли в зал и заняли свои места. Конкурсантки расположились в первом ряду: среди них Блэр, Ванесса и Серена. На сцену вышел Артур Коутс, известный актер и отец Изабель Коутс. Он собирался обратиться ко всем с приветственной речью.
Серена сидела с самого края и поглядывала в окно на шикарную городскую публику, расхаживающую по 93-й улице. Она уже обгрызла все ногти на руках и сделала зацепку на своих черных колготках. Стрелка поехала — от щиколотки и до самого верха. Но даже со спущенной петлей на чулке Серена лучше всех.
Она немного нервничала. Это ее единственная работа, выполненная вне учебной программы. Победа на фестивале — ее шанс доказать при поступлении в колледж, что она не просто какая-то безалаберная девчонка со средними оценками, которую к тому же однажды выгнали из школы-пансиона за прогулы. Она не какая-то там балбеска, а творческая личность с богатым внутренним миром. У нее есть вкус, талант. Ну а уж если этого никто не заметит, то и черт с ними.

Ванесса тоже нервничала, хотя и не подавала виду. Она сидела, утонув в кресле и уставясь на свои грубые ботинки-мартенсоны. В конце концов не так важно, что Руби и Кларк не поняли ее фильм. Зато Дженни он понравился. И хотя смысл донесен не совсем точно, а Марджори с Дэном не очень-то тянули на влюбленных, операторская работа была безукоризненной. Снимая этот фильм, Ванесса рассчитывала на победу. А это значит — остается шанс на внеконкурсное поступление в Нью-Йоркский университет.
Блэр в это время мучилась спазмами в животе. Сразу по возвращении в город в субботу вечером она звонила, посылала e-mail’ы и sms-ки Нейту. Но тот хранил молчание. Вчера вечером она решила было примчаться к нему домой, но вместо этого мать потащила ее в отель «Сент-Клэр» на дегустацию угощений к свадьбе. Пришлось давать дурацкие советы: ах, не слишком ли отдает рыбой этот рыбный кнель и не слишком ли жирный этот салатный соус.

Вернувшись домой, Блэр прослушала сообщение на автоответчике. Отец интересовался, как прошло собеседование. Блэр не решилась перезванивать. Жуткое воспоминание о том дне преследовало ее как уродливая тень. Обсуждать это не хотелось ни с кем. Рассказать — означало признать свое поражение, а вот к этому Блэр не была готова. Поэтому, напротив, она послала отцу веселенький e-mail о том, как преподаватель на собеседовании распинался про папочкино вино и что в университете готовы расшибиться в лепешку, лишь бы ввести предмет виноделия на века и века. Реальные детали собеседования Блэр опустила, намекнув, однако, что его щедрое пожертвование проложит прямую дорожку к ее поступлению. Эта хитрая лиса Блэр умела подлизаться к своему папашке: если понадобится, она выклянчит у него и целое поместье.
А вот сегодняшний фестиваль предоставлял ей шанс на реабилитацию в собственных глазах.
И его просто нельзя было упустить.
— Спасибо, что пришли на наш праздник, — произнес мистер Коутс, одаривая всех своей кинематографической улыбкой. Карьера мистера Коутса начиналась в десять лет, когда он снялся в телесериале. В двадцать он выпустил платиновый альбом, часто пел по телевидению песенки про пламенную любовь. А теперь заделался кинозвездой и на досуге снимался в рекламе «Пепси». — Дорогие друзья, хочу представить вам новое поколение талантов в мире кино.
После этого Коутс немного рассказал об образе женщины в кино. Мэрилин Монро, Одри Хепберн, Элизабет Тейлор, Мэрил Стрип, Николь Кидман, Джулия Стайлз.
Затем был объявлен фильм Серены. Свет погас, пошли первые кадры.

Серена смотрела собственный фильм уже, наверное, в сотый раз, но все равно почувствовала, как по телу пошли нервные мурашки. Потом Серена немного пришла в себя: она смотрела на экран и испытывала гордость за собственную работу.
— Гм... По-моему, странновато, — прошептала Беки Дорман своим подружкам.
— Ужас! Она в этом красном платье как потаскушка, — прошептала Рейн Хофштеттер Лауре Салмон.
— Когда она переодевалась, я даже видела ее голую грудь, — ответила Лаура.
Когда же фильм закончился и зажегся свет, раздался взрыв аплодисментов. Это, конечно, была не буря оваций, но хлопали абсолютно все. Кто-то даже свистнул от восторга: Серена вытянула шею, чтобы посмотреть, кто свистел. Оказалось, это мистер Бекхам, преподаватель курса кино. А ведь она даже не была его ученицей.
— А я слышала, что этот фильм снимала не Серена, — сказала Кати Фаркас, обращаясь к Изабель Коутс. — Говорят, она выложила кругленькую сумму одному знаменитому режиссеру.
Изабель кивнула:
— Да. Скорее всего, это был Уэс Андерсон.
Затем мистер Коутс представил следующие фильмы. Кармен Фортье. У нее был репортаж о ее 94-летней бабушке, которая любила смотреть «Улицу Сезам». В общем, какая-то старческая белиберда. Ники Баттон засняла свою поездку в загородный дом в Рамсоне, штат Нью-Джерси. Это было скучно до ужаса: Ники рассказывала зрителю про коллекцию чучел, которую она собирала с самого детства. Бурундучок Ларри, собака Тявка, пони Ральф, поросенок Розовое Облако.
Господи, кого это колышет? Девочки вежливо похлопали, а затем мистер Коутс объявил фильм Ванессы.
Когда Ванесса увидела кудрявую рыжую голову Марджори, ее разобрал дикий смех. Ванесса редко позволяла себе столь неприличное поведение, но ничего не могла с собой поделать: Марджори выглядела на экране круглой идиоткой. И Ванесса просто содрогалась от смеха. Рядом сидела Блэр, скрестив ноги. Она бросила в сторону Ванессы взгляд, преисполненный презрения. Затем камера любовно остановилась на фигуре Дэна, возлежащего на скамейке. Ванесса перестала смеяться. Господи, какой же он красивый!
Когда фильм закончился, в зале стояла абсолютная тишина. Первой захлопала Дженни, ее поддержали одноклассницы, мистер Бекам свистнул, выказывая свой восторг. И наконец, зал разразился аплодисментами.
— Молодец, Марджори! — крикнул кто-то.
— Этот презерватив и голубь — какая безвкусица, — прошептала Кати в заднем ряду.
— Я вообще не поняла. А о чем кино? — подала голос Лаура.
— У этой девчонки совсем крыша поехала, — заключила Рейн.
Следующим демонстрировали фильм Блэр. Блэр вжалась в кресло и смотрела, как ее Одри Хепберн все ест и ест свои круассаны под разные музыкальные темы. В дальнем конце зала одноклассницы вскинулись со своих мест и пошли танцевать под музыку, звучавшую с экрана, а потом бурно хлопали, когда фильм закончился.
— По-моему, классно, — сказала Изабель, обращаясь к Кати.
— Еще бы, — поддакнула та.
— Так себе, — съязвила Беки Дорман. — Сразу заметно, что у девушки было мало времени, что бы снять нормальное кино. Еще бы, она, наверное, подала документы во все колледжи по Восточному побережью.
— Я слышала, что, даже если она и поступит в Йельский университет, ей все равно придется просить отсрочку на год, чтобы пройти курс лечения, — сказала какая-то семиклассница.
— Это, наверное, из-за ее романа со сводным братом. Я слышала, что они начали спать с самого первого дня, как он переехал к ним,—заявила Беки.
— Жуть! — воскликнули девочки.
Наконец на сцену поднялся Артур Коутс с белым конвертом в руках.
— Дорогие девушки, вы, конечно, знаете, что в нашем конкурсе нет проигравших.
Блэр нервно сглотнула. Да, да, короче давай. Открывай этот чертов конверт.
— Победителем объявляется...
Напряженная пауза.
— Серена Вудсен!
Полная тишина.
Тут поднимается Ванесса, да как свистнет по-богатырски — этому ее научила ее старшая сестра Руби. Конечно, Ванессе было обидно за себя родную, но у Серены получился классный фильм, и, черт возьми, Ванесса гордилась, что приложила к этому руку. Дженни тоже встала и громко захлопала. Потом поднялся мистер Бекам и заорал: «Браво!» Ну и под конец весь зал зашелся в бурном ликовании.
Серена поднялась на сцену, обалдевшая от счастья. Она приняла приз фестиваля — два билета в Канны и бронь на трехдневное проживание в пятизвездочном отеле. Серена немного смутилась, заправила волосы за уши и подошла к микрофону.
— Я бы попросила Ванессу Абрамс и Дженифер Хамфри подняться на сцену. Без них мой фильм никогда бы не получился.
Ванесса показала язык Дженни, которая встала со своего места в другом конце зала. Ванесса вполне это заслужила, ведь именно она работала с камерой. Почему бы не попробовать от праздничного пирога?!
Серена пожала Ванессе руку и с благодарностью вручила ей билет на самолет:
— Я очень хочу, чтобы ты туда поехала.
В это время Дженни, тяжело пыхтя, переползала через коленки своих одноклассниц, чтобы вырваться на сцену. Серена поцеловала ее в щечку и тоже вручила билет на самолет.
— Ты молодец, — сказала Серена.
Дженни зарделась: она никогда не стояла перед такой огромной аудиторией.
«Нет, все это неправда, этого не может быть», — говорила себе Блэр. Она сидела как каменная в своем кресле и, закрыв глаза, отказывалась верить в происходящее. Это все неправда. Сейчас три часа ночи. И она, Блэр, спит в своей постельке. И понедельник еще не наступил. Через несколько часов она проснется, придет в этот зал, и наступит ее звездный час. И она гордо поднимется на сцену в своем лиловом кардигане, который всегда приносил ей удачу. И мистер Коутс вручит ей приз.
Облом.
Блэр открыла глаза. На сцене, лучезарно улыбаясь, стояла Серена.
А Блэр между тем не оставалось ничего другого, как играть главную роль в очень грустном кино. Кино под названием ее собственная жизнь...

Романтики не говорят «нет»

— Я победила! — крикнула Серена в трубку.
Дэн наподдал ногой по пустой пластиковой бутылке: он шел по Вест-Энду, крепко прижав к уху сотовый.
— Победила? Где? — сказал он, стараясь казаться безразличным.
— Я победила на школьном кинофестивале! — восторженно зачирикала Серена. — Им понравился мой фильм! Представляешь? Ванесса даже сказала, что есть смысл поступать в Школу киноискусств. Может быть, из меня выйдет кинорежиссер!
— Я рад, — сказал Дэн. Это все, что он мог из себя выдавить. Когда он слышал голос Серены, через него словно пропускали ток.
— Я хотела обязательно сообщить тебе: все-таки ты смотрел его, — сказала Серена.
Нет ответа.
— Дэн?
— Да?
— Я думала, нас разъединили. Ну, так вот, — продолжала чирикать Серена. — А теперь в выходные эта свадьба, до выходных мы, наверное, не увидимся. Надеюсь, ты не передумал сопровождать меня на свадьбу?
Дэн отрицательно замотал головой. «Скажи ей «нет»», — подсказывал внутренний голос.
— Но ты же обещал, — напомнила Серена.
— Конечно. — Ну вот, сердце не смогло сказать «нет».
— Отлично. Ладно, я тебе перезвоню. Пока.
И Серена положила трубку. Дэн остановился возле небольшого частного дома и присел на нижнюю ступеньку. Закурил сигарету. Не слишком ли он сгущает краски? Может, все не так и плохо? Может, Серена все-таки влюблена в него? Ну, хоть чуточку?
Хотя бы маленькая надежда.
И очередной повод, чтобы помучиться.

Дж, приятная на вкус

— Значит, собеседование прошло нормально? — спросила Дженни Нейта.
Они сидели сейчас возле небольшого пруда в Центральном парке, наблюдая, как дети пускают игрушечные кораблики, которые медленно плавали между ленивыми полусонными утками и желтыми, уже набухшими от воды опавшими листьями. Нейт держал Дженни за руку. Было так хорошо — сидеть и молчать.
— Собеседование, говоришь? Да нет, не очень. Мне нужно будет подтянуться в этой четверти, написать курсовую. Но ты ведь знаешь, что я не планировал поступать. А теперь вот думаю, что, может, и стоит. — Нейт взял ладошку Дженни и поднес ее к лицу, любуясь ее маленькими пальчиками.
Дженни засмеялась:
— Что с тобой?
— Не знаю. Просто мне с тобой хорошо. —Нейт улыбнулся. — Дженифер, я все выходные думал о тебе.
— Я тоже, — сказала Дженни смущенно. Она вдруг подумала, что вот сейчас Нейт может поцеловать ее.
— Мне немного неловко за тот прошлый раз, когда мы были в парке, — продолжал Нейт. — Ну, когда пришли мои друзья.
Дженни кивнула. Ну же, скажи дальше.
— В тот момент у меня было одно непреодолимое желание, — сказал Нейт. — Мне хотелось бы, чтобы оно исполнилось сейчас.
Вот!
Нейт наклонился к Дженни. Они стали целоваться, глядя в глаза друг другу и улыбаясь.
Прежде Дженни не приходилось целоваться, разве только во время игры в «поцелуи» на одной вечеринке. Но с Нейтом это было по-настоящему. Счастье переполняло ее, словно она была воздушным шариком, готовым взмыть в небо.
Нейт был приятно удивлен тому, как здорово целуется Дженни. Это было даже приятней, чем целоваться с Блэр. И от Дженифер так вкусно пахло. Пахло ванильной булочкой.
Нейт слегка отстранился, чтобы заглянуть в ее счастливое раскрасневшееся лицо.
Дженифер ничего не знала про Блэр, а Блэр не знала о существовании Дженифер. Нейт давно уже перестал отвечать на звонки Блэр, он словно забыл о ней. Но как долго это может продолжаться? Все равно придется выяснять отношения.
И что он скажет Блэр?

Педикюр и прокисшее молоко

Сделав несколько покупок от Шанель на первом этаже салона красоты «Фредерик Феккай», Элеанор Уолдорф и ее свита из подружек невесты поднялись на эскалаторе в косметические залы. Блэр, ее мать, Кати, Изабель, Серена и Зо Зо — тетушка Блэр — прибыли в этот маленький рай, чтобы окунуть свои ноги в молочно-медовые ванночки, сделать маникюр и педикюр, грязевые маски. Ну и, конечно, поболтать о предстоящей свадьбе. После этого их ждал обед в ресторане «Даниэль». Туда же должна была прийти Фрэн, другая тетушка Блэр: она отказалась от посещения салона, потому что была очень брезгливой особой.

В салоне витали запахи шампуня и геля для волос от Фредерика Феккая. Это было огромное, светлое помещение: работники салона суетились над клиентками в бежевых халатах, которые предлагались им, чтобы не испачкать одежду. Почти все клиентки были с мелированными серебристо-розовыми прядками в волосах: это был писк моды сезона на Ист-Сайде.
— Чао, мои дорогие! — поприветствовал наших героинь администратор Пьер, миниатюрный молодой японец. — Три дамы — в педикюрный зал, и три дамы — на маску для лица. Добро пожаловать, попрошу за мной.
Блэр и пикнуть не успела, как оказалась между Сереной и своей мамочкой: ее руки и ноги отмокали в ванночках, наполненных теплым молоком с медом. Кати, Изабель и тетушка Зо Зо сидели в другом конце салона с масками на лице.
— Ах, как это расслабляет! — проворковала Элеанор, блаженно откинувшись в кресле.
— Меня тошнит от запаха молока, — заявила Блэр. Она уже жалела, что пошла на эту авантюру, а не присоединилась к тетушке Фрэн.
— А я не делала педикюр с самого лета, — сказала Серена. — У меня ноги в таком непорядке, что не удивлюсь, если молоко прокиснет.
«Я тоже не удивлюсь», — ехидно подумала про себя Блэр.
— Какой желаете маникюр? — спросила маникюрша у Элеанор, продолжая массировать ее пальцы.
— Форма круглая, только не заостренная, — ответила Элеанор.
— Мне квадратной формы, — обратилась Серена к своему мастеру.
— Мне тоже, — сказала Блэр. Н-да, неприятно признать, но ее вкусы с Сереной совпадали.
Маникюрша легонько похлопала Блэр по запястью.
— Расслабьтесь, милочка. Вы, наверное, и есть невеста?
Блэр одарила ее злым взглядом.
— Ой, невеста на самом деле я, — радостно прощебетала Элеанор. — Это мой второй брак. — И она болезненно поморщилась, потому что щипчики у мастера дрогнули.
Руки Блэр напряглись еще сильнее. Какое тут расслабиться?
— Знаете, я в «Барнизе» приглядела очаровательные домашние кашемировые брюки для Сайруса, — продолжала тарахтеть Элеанор. — Я подумала: а чем не свадебный подарок? — Она повернулась к Блэр: — Как ты думаешь, будет ли Сайрус ходить в таких?
Серена осторожно взглянула на Блэр и подумала, что сейчас она может запросто отыграться на своей бывшей подружке. Ну, например, скажет: «Слушай, Блэр, я видела, как ты покупала такие штаны в «Барнизе» на прошлой неделе». Но Блэр залилась краской стыда. Нет, у Серены не хватит жестокости добить беднягу.
— Я не знаю, мама, — сказала Блэр упавшим голосом. Она почувствовала зуд по всей шее. Может, это начинается аллергическая реакция и ее сейчас отвезут на «скорой».
Мастера закончили массаж рук своих клиенток, пересели на низенькие стульчики и начали массировать их стопы и икры лавандовым ароматическим маслом.
— Кстати, ты не рассказала мне, как прошло твое собеседование в Йельском университете.
Блэр нервно дернула ногой и расплескала небольшую лужицу молока на пол.
— Аккуратнее, — попросила мастер.
— Простите. — Блэр с трудом сдерживала злость. — Все прошло нормально, мамочка.
Серена горестно вздохнула:
— У меня тоже было собеседование в эти выходные. В Браунском университете. Это был ужас. Мне попался преподаватель, злой на весь белый свет. Он просто издевался надо мной.
Как? Серена была в Браунском университете в эти выходные? При этой мысли в голове Блэр на все лады завыли сирены, забили колокола, засвистели свистки.
— Я думаю, ты преувеличиваешь, дорогуша, — успокоила Серену миссис Уолдорф. — Эти собеседования всегда такой стресс! Бедные девочки, и за что вы так мучаетесь?
У Блэр снова дернулась нога, и она опять выплеснула лужицу молока на пол.
— И когда именно у тебя было собеседование? — спросила она Серену.
— В субботу. — Серена подумала, что не стоит, пожалуй, упоминать, что она виделась с Нейтом.
— А во сколько в субботу? — не отставала Блэр.
— В двенадцать.
Упсс.
— Но у Нейта тоже было там собеседование. Тоже в субботу, в двенадцать.
Серена замерла.
— Да, я знаю, — как можно спокойнее сказала она. — Я его там видела.
Блэр нервно напрягла стопу. Какого черта?
— Пожалуйста, расслабьтесь, — попросила мастер и легонько похлопала Блэр по стопе.
— Нейт ни разу не звонил мне с тех пор, — почти прорычала Блэр. Она зло сощурилась и бросила на Серену испепеляющий взгляд.
Серена неопределенно пожала плечами:
— Вообще-то мы с Нейтом не очень общаемся в последнее время. — Не могла же она расколоться и поведать Блэр о том, что спала с Нейтом на одной кровати и что проснулись они, держась за руки?! Или о том, что они надрались в лом на вечеринке Эрика, а потом их обоих выворачивало в кустах возле дома. А вот то, что они не говорили всю обратную дорогу, было чистой правдой. Да у них просто и сил не было.
— Да, действительно, куда пропал Нейт? — сказала Элеанор и лениво зевнула. Массаж ног убаюкивал ее. — Я что-то давно не видела его.
— Я тоже, — прошипела Блэр. — Я тоже хотела бы знать, куда пропал Нейт. — Она была уверена, что у Серены рыльце в пушку.
Серена чувствовала, что Блэр провоцирует ее. Она закрыла глаза и произнесла:
— Не смотри так на меня, пожалуйста. — И тут же пожалела о сказанном. Это было равнозначно признанию.
Блэр резко вскочила, опрокинув на пол ванночки для рук и чуть не перевернув ванночку на полу.
— Проклятие! — заверещала мастер, не удержавшись на стульчике и съехав прямо в лужу с молоком.
— Блэр, что с тобой? — воскликнула Элеанор.
— Ах, извините! — проговорила Блэр сквозь зубы. В глазах заблестели злые слезы. — Я больше не могу тут сидеть. Я хочу домой. — Она посмотрела на мастера: — И простите, ради бога. — Блэр резко зашагала к выходу, чуть не поскользнувшись на мокром полу.
— Что вообще происходит? — спросила Элеанор, обращаясь к Серене. Поведение дочери ее расстроило, но не настолько, чтобы вытащить ноги из ванночки с молоком и остаться без педикюра.
Серена пожала плечами. Она представления не имела, что там происходит между Блэр и Нейтом. Она почему-то тревожилась за Блэр, несмотря на весь негатив, который та выплескивала на нее в последнее время. Может, ее бывшая подруга вообще находится на грани нервного срыва?
— Я думаю, она просто переживает из-за вашей свадьбы, — попыталась успокоить Элеанор Серена. Хотя она чувствовала, что проблемы с матерью — это только маленькая часть айсберга. — Вы же знаете свою дочь.
Элеанор кивнула.
А мы что-то очень сильно сомневаемся.

SPLETEN.NET