8x12 Река в египете (A River in Egypt) 2 часть резюме
-Она хочет обдумать это, -сообщает Марк ответ Джен на его просьбу принять назад Рэчел. Это сильно раздражает и без того нервную Лизи, которая согласна на любое, даже самое радикальное, самое болезненное, включая хирургическое, решение, лишь бы убрать эту маленькую стерву из их с Марком жизни. Марк заявляет, что слишком проблематично позволять Рэчел самой принимать какие-либо решения, так как она тогда и будет продолжать в дальнейшем перелетать как теннисный мячик от одного кровного родителя к другому каждый раз когда у нее не будут ладится отношения с кем-то из них.
Я считаю, что аналогия с бумерангом ошибки(ок) его молодости более достоверна, во всяком случае, по степени нанесенного ущерба. Кроме того, после рождения Эллы Марку понравилось быть любящим (и, что гораздо приятнее, любимым) отцом и он хочет получать двойной кайф по цене одного, что Лизи, как эксклюзивной, как она наивно полагала, поставщице услуг, конечно же не нравится.
-Но она же ее мать! –восклицает Лизи, скорее возмущенная перспективой и в дальнейшем делить кров с Рэчел, нежели моральными качествами Джен. Но как истинная англичанка она быстро берет себя в руки и начинает предлагать другие, правда, не менее хищные, способы решения своей “проблемы 2001“.
-Знаешь, Марк, ты можешь подумать об интернате. Это может приучить ее к дисциплине, -уже более спокойно предлагает она.
-Э, мы можем продать ее пиратам, -пытается отшутиться Марк, внутренне весь содрогнувшись от перспективы подобного расставания с любимой Р-Э-Э-Э-ЭЧЕЛ.
Правильность подобного подхода к родной дочери Марка Лизи не без гордости подкрепляет собственным авторитетным примером:
-На мне это хорошо сработало.
Марк не сомневается, но только вряд ли хочет, чтобы из милашки Рэчел выросла милашка Лизи:
-Да, но...
-Но что?
-Ты британка.
Марк деликатно опускает тот факт, что у Лизи также еще были очень тесные отношения с собственными родителями. Но она продолжает методично давить Марка, заявляя, что ему все равно придется что-то предпринять, так как Рэчел неуправляема и разрушает их жизнь. Жизнь Марка и в самом деле прямо в эти минуты трещит, но не от Рэчел. А Рэчел он любит даже больше чем Лизи + работу, и уж никак не меньше, чем Эллу + Сьюзи. Кстати, пока читаете, подумайте, кто и в честь кого дал имя второй дочери Марка. Маленькая подсказка: имя матери Лизи – Изабелла, сокращенное от которого – ...
Как никогда вовремя раздается вой сирен и благодаря новому пациенту Окружной Хулио Эхевериа зрители лишаются возможности пронаблюдать со всеми спецэффектами очередную победу волевой хирургини, не давшей даже самому Романо, над бесхребетным терапевтом, давшим даже медсестре (причем даже не старшей!).
В палате Сьюзи заштопывает Кинни. Тот неотрывно смотрит на нее.
-Вам повезло, что порезы неглубокие, -замечает она. –Кто бы это не сделал, он не собирался убивать Вас.
-Выходит так, -с сарказмом отвечает тот.
-Или Вы сделали это сами, -говорит Сьюзан и добавляет, что таким образом он хотел хоть ненадолго выбраться из камеры смертников. Вместо того, чтобы опровергнуть это обвинение, он с тоской ноет:
-За последние 14 месяцев Вы первая женщина с которой я разговариваю.
Сьюзи испытывает дискомфорт:
-Да, так бывает.
Естественно, заключенным женщины не положены. Приходится довольствоваться только всякими Кинни.
-Не хотелось бы помереть прежде, чем у них появится шанс убить меня.
Далее он сообщает дату своего предполагаемого перехода в лучший мир – 6 июня 2002 года. Это уже ляп Зэйбла: в июне 2001 года в штате Иллинойс (столица - Чикаго) введен двухлетний мораторий на исполнение смертных приговоров, так что уснуть под капельницей в день, когда я с выпученными глазами носился с обходным листом по альма-матер, ему явно не светило. По календарю Кинни прикинул, что в этот денек должен быть дождь. Сьюзи терпеливо и даже с интересом к человеку столь трудной и интересной судьбы выслушивает этот бред свихнувшегося от ожидания казни смертника.
-Но я хотя бы знаю, как, когда и где, в отличии от этих бедняг, которых Вы видите каждый день и у которых не будет шанса сказать “прости” и “прощай”, -потянуло на патетику душегуба.
В соответствии с законодательством штата Иллинойс смертная казнь предусмотрена только за преднамеренное убийство, убийство с особой жестокостью и терроризм. По этому, а также по анальному изнасилованию, судите сами, что за агнец попался в лапки Сьюзи. А потом и Керри.
Далее он хватает ручку Сьюзи и умоляет продержать его здесь как можно дольше. Растроганная Сьюзан обещает продержать его под наблюдением еще несколько часов. Тут входит охранник и заставляет Кинни убрать свою грязную лапу со Сьюзи, обещая в случае надобности приструнить его. Растерянная Сьюзи просит охранника не беспокоиться из-за этого и уходит.
Марк работает с Хулио, которого свалил приступ на пути на свадьбу дочери. Наметанным глазом он определяет, что сердечный приступ начался прошлой ночью. Хулио подтверждает этот диагноз, заблевывая пол. Врачи предлагают позвонить его дочери и сообщить, что с ним, но Хулио скорбно настаивает, что она не заметит его отсутствия.
Результаты анализа Сиси на хламидию положительны. Картер уверяет его, что это лечится, но Сиси вдруг задает вопрос, не даст ли это в сочетании с ВИЧ-депрессантами, что он принимает, аллергической реакции. Картер потрясен:
-Айша знает об этом?
-Нет, -смущенно отвечает Сиси.
Даймон перемещается по комнате и разговаривает с Айшей. В сущности их разговор есть просто его монолог:
-Я был с девчонкой, ее звали Лидия. Она была больна, она меня и заразила хламидией, -откровенничает он с ней. Ей это забавным не кажется. Заходит Картер и просит Айшу уйти, Даймон попутно просит купить ему пива.
Картер закрывает дверь и озадачивает Даймона новостью, что у того ВИЧ. Даймон приходит в возбуждение:
-Я не наркоман и не гомик, -настаивает он. Картер его в этом не заподазривает, потому что хочет, чтобы и Айша сдала анализы.
-Чертова небесная пятерка! –бесится он. Картер не понимает, о чем это он.
Возвращается Айша с чем-то вместо пива. Это окончательно выводит Даймона из берегов.
-Что-то напутано! –вопит он, хватая огромную бежевую шубу в одну руку и Айшу в другую. Картер следует за ними из палаты, прося Айшу остаться и сдать обычные анализы. Она явно напугана, но Даймон слишком силен и продолжает тащить ее. Тут появляется Сиси и начинает преследовать Даймона.
-Ты получил результаты? –громко спрашивает он. –Тебе что-то известно? Мы вместе попали, приятель!
Даймон резко поворачивается и врезает Сиси по фейсу, тот падает на больничный пол. Айша в растерянности.
-У тебя триппер? –кричит она в ужасе.
-Да мы уже призраки, -затыкает ей рот Даймон и окончательно утаскивает ее со съемочной площадки.
Керри с волнением подходит к кабинету Романо, с секунду собирается с духом, заглядывает в прикрытое жаллюзями стекло двери и стучится(!) в дверь.
-Войдите! –громко кричит хозяин кабинета.
-А, Керри! –приветствует ее он, когда она заходит.
-Не знала, что у Вас встреча, -улыбается она в ответ, увидев Чен с каким-то афроамериканцем, сидящих в креслах напротив стола Романо.
-Ты помнишь доктора Чен, -любезно представляет ей ту Романо, жестом указывая на озлобленного терапевта. Слева от нее сидит адвокат. Уивер смотрит на эту компанию и со все той же приятной улыбкой произносит, давая понять, что на разговоры про проблемы Чен у нее нет времени:
-Моя смена, Роберт.
Представитель Чен сразу заявляет, что его клиентка хочет, чтобы ее восстановили на работе. Как минимум это означает что Чен до сих безработная, т.е. с ее послужным списком и характером ее больше никто взять не захотел.
-У нас нет вакансий в настоящее время, но если появятся, то я буду иметь тебя ввиду, -как можно официальнее отвечает Керри.
Чен презрительно усмехается:
-Я не прошу тебя обдумать это.
По наглой улыбке и тихому голоску Чен видно, что та очень уверена в себе.
-Это твоим выбором было уйти, -напоминает ей Керри.
Чен поворачивает голову к Романо и улыбается ему:
-Ну, тогда я изменила свое решение.
Чен ведет себя слишком нагло и Керри догадывается почему.
-О, мне жаль, но если ты тогда решила...
Чен перебивает ее, резко повышая тональность диалога. Гадкая улыбочка разом пропадает у нее с лица, сменяясь яростью:
-Я ничего не решала. Из-за твоего решения меня пустили в расход.
Керри выдерживает паузу.
-Не я тот врач, который позволил лопнуть артерии у того человека, -указывает на грубейшую ошибку Чен Керри.
-Нет, ты тот врач, которого там не было, –опять тихо и с прежней гаденькой улыбочкой отвечает Чен, делая жест руками.
Возвращаясь к тому эпизоду. Конечно же, Уивер была не права, отлучившись тогда из приемного и тем самым бросив на произвол свежеиспеченной старшей стажерки Чен и просто иногда хорошего парня Дэйва пациентов. Можно ей поставить в вину и забытый потом пейджер. НО! Совершенно непонятно, почему все проклятия должны сыпаться на голову Керри и почему ее отсутствие тогда в приемном должно быть оправданием профессиональной некомпетентности и неполного служебного соответствия Чен и Малуччи?
Явно Чен не справлялась не то что с обязанностями старшей стажерки (сиречь – надсмотрщицы Картера!), но и просто с обязанностями врача. Она на пару с Дэйвом, который тоже не знал что делать, а потому плыл в фарватере формальной начальницы, приняла абсолютно безответственное решение, которое стоило жизни человеку, ну а затем стала названивать Уивер в надежде, что та придет и спасет тощую попу Чен от хорошей порки. Если принять логику рассуждений Йен-Мэй, Керри должна была быть там только потому, что бывшие там без нее Малуччи и Чен не могли распознать симптомы синдрома Марфана. Картер их распознал в две секунды.
Как только Керри произносит слово “ошибка” в отношении Чен, та ощетинивается как китайский дикобраз и вскакивает на ноги, крича, что единственной ошибкой, которую она допустила, было дать Уивер принести в жертву ее и Малуччи, которого сейчас почему-то рядом не видно.
-Ты в ярости сбежала раньше, чем отказалась принять ответственность! -в свою очередь переходит на крик Уивер. Обе стараются перекричать друг друга, лицо у Чен становится страшным, глаза вот-вот вывалятся из орбит. Еще немного и в дело пошел бы костыль Керри и длинные ногтищи Йен-Мэй, но Романо уже получил от этой сцены заряд бодрости и энергии на месяц вперед и решает утихомирить обеих, чтобы не перегорели до следующего раза:
-Дамы, если мне захочется поглядеть хорошую кошачью драку, я посмотрю “Обзор”. Давайте сохраним приличия.
Уивер первая берет себя в руки, вздыхает и говорит ледяным тоном и спокойным голосом Йен-Мэй:
-Я уважаю твои способности как врача, но место уже занято.
Картером. Еще одной причиной, по которой Чен не может быть восстановлена, является тайный любимчик Керри, точнее то, что он уже сидит на месте Чен и хорошо справляется. Это ясно всем присутствующим, но про это не сказано ни слова. Тень Картера незримо присутствует в кабинете Романо - не больше ни меньше. Пока Керри говорит, как она уважает способности Чен как врача, камера фиксирует все кривляния Чен, которая, не в силах совладать с собой, то улыбается, то закатывает глаза, то презрительно усмехается, отчаянно показывая, что она не согласна.
Сказав все, Керри разворачивается и направляется к двери, давая понять, что разговор для нее окончен. Чен плюхается обратно в кресло, ее адвокат жестом успокаивает свою клиентку и начинает говорить. Керри останавливается у двери, уже взявшись за ручку, и поворачивается вполоборота, чтобы услышать, что он скажет. Он живо объясняет, что он для своей клиентки подготовил иск и они с Чен подадут на больницу в суд, если не будут удовлетворены их требования, в числе которых восстановить на работе в новой должности Чен – раз, и убрать из ее личного дела запись об этом прискорбном инциденте, заменив ее откорректированным надлежащим образом изложением событий и прикрепить его к делу – два.
Если первое еще как-то можно понять, то второе - в высшей мере наглость: произошедшее должно навеки остаться в ее деле, вне зависимости от того, как Уивер своими действиями и/или бездействием обострила ситуацию. Пока адвокат говорит, на экране видно сначала лицо Чен, которая все еще не может взять себя в руки, потом крупным планом показывается хитрющая физиономия Романо, потом - говорящая голова самого адвоката. Закончив излагать положение вещей, адвокат Чен уверяет, что они с его клиенткой не ищут способа опорочить чью-то репутацию.
Едва он заканчивает, Керри открывает дверь на выход и быстро бросает через плечо:
-Я не поддаюсь угрозам.
-Доктор Уивер! –пытается остановить ее Романо.
Уивер срывается и поворачивается к ним троим:
-Нет! Знаешь что? Ты не можешь изворачиваться как тебе угодно, а затем жаловаться на то, что с тобой не так обходятся. Йен-Мэй, тебе пора повзрослеть!
С этими словами Уивер вылетает из кабинета Романо, а Чен скрещивает руки на груди и недовольно надувает губы. Ничего, она еще на пару с Романо возьмет эту акулу медицины за жабры...
Картер и Эбби осматривают Сиси, у которого на щеке красуется отметина, оставленная рукой Даймона.
-Он ведь подцепил его, да? –спрашивает он мрачно. –Даймон, у него небесная пятерка...
Эбби не понимает его слэнг.
-ВИЧ, -поясняет Сиси.
(Здесь игра слов: дословно слова Сиси - High Five. ВИЧ по-английски – HIV, т.о. взяв три буквы из 2-х слов Сиси получаем HIV - HIgh fiVe).
Картер говорит, что не может обсуждать состояние Даймона ни с кем кроме Даймона. Но Сиси это и так понимает и просто кивает головой.
-Вирусы у меня в крови почти не определяются, -рассказывает Сиси. –Я говорил ему “все равно надевай презерватив”, а он говорил в ответ “чего ради?” Для него это был не секс.
Челюсть у Картера заметно отвисает. Одновременно он и Эбби понимают, что Сиси не спал с Айшей. Их сообразительность отстает от сообразительности остального мира примерно на 20 минут экранного времени.
-Он на НУ, -сквозь зубы выдавливает из себя Сиси. Ни у Картера ни у Эбби нет ни малейшего понятия, что это такое.
-Нижний уровень, -расшифровывает Сиси. –Понимаете, он не гей. Он не может быть геем и открыто жить с этим. Он занимается этим с парнями только потому, что с женщинами это напрягает.
Слова “только потому” произносятся с горечью и сожалением. Картер обещает Сиси, что попытается позвонить на пейджер Айши, чтобы она вернулась и в свою очередь сдала анализы, так как если уж Даймон для разрядки не побрезговал с Сиси без презерватива, то уж Айшу-то она наверняка по полной программе, приведенной в Кама-Сутре. И не по одному разу. И очень долго.
Сиси соглашается, что так и надо поступить. Его лицо затуманено, а глаза такие же мутные, как моча Даймона.
За дверью палаты Картер разъясняет заинтригованной Эбби ультрамодные веяния в молодежной среде. Предварительно Картер говорит ей, что отлучится, чтобы отыметь ланч с отцом, а ей следует позвонить ему на пейджер, когда Сиси раздобудет номер пейджера Айши.
-Так “на нижнем уровне” означает “бисексуал”? –спрашивает озадаченная Эбби.
-Нет, наоборот: в секрете, -переводит ей Картер. Есть у Вас в отделении наглядный примерчик, но если бы Вы о нем знали, то примерчика и не было бы.
-Скрытый? –пытается понять Эбби.
-Нет, чтобы быть скрытым, надо быть геем, -объясняет ей ситуацию на удивление легко схватывающий подобные вещи Картер. Эбби качает головой – до нее не доходит:
-Он - гей, -настаивает она.
-Нет, он на нижнем уровне, -Картеру уже смешно. А Вы чувствуете разницу?
Эбби вздыхает и с присущим некоторым женщинам рационализмом решает перевести разговор на простые и понятные всем теперь уж чуть ли не с детства слова:
-Если у него был анальный секс с другом, значит он - гей, -терпеливо упорствует преемница Кэрол в надежде быть понятой. Картер же повторяет, что анальный секс был только для разрядки.
-Так значит, “на нижнем уровне” означает “в знак протеста”? –хихикает Эбби. Картеру тоже смешно. Жаль, Уивер разговора не услышала – она бы так картинно замерла...
Эбби замечает, что Уивер осматривает растянутую лодыжку у Джойс. Джойс кротко настаивает на том, что она подвернула ее, пытаясь примерить новые туфли, что Брайн купил ей на Рождество. Керри заказывает рентген.
Сцена рентгена ноги. Эбби говорит, что все выглядит хорошо. Она дожидается подтверждения Уивер. Джойс растирает лицо:
-Мне понадобятся костыли? –грустно спрашивает она. Эбби подтверждает, что той понадобится помощь, чтобы двигаться, пока кость сможет снова держать ее вес, поэтому Джойс решается позвонить Брайну, чтобы тот помог ей добраться до дома. Эбби не в восторге от этой идеи.
-Это не только из-за него, -оправдывает его Джойс. –Я дала столько же, сколько и получила.
На это Эбби возражает, что не видит в приемном Брайна, пришедшего лечить конечности.
-У нас довольно тонкие стены, Джойс, -напоминает ей Эбби. Последующее молчание с ее стороны дает понять Джойс, что Эбби слышала все и знает все или почти все.
-Он единственный парень, которого я когда-либо любила.
Сестра Локхарт продолжает уламывать ее поговорить с соцработником о путях урегулирования ситуации, отмечая, что у Джойс были веские причины прийти в Окружную.
-Я пришла сюда потому что не хотела отвечать на кучу вопросов, -как может отбивается Джойс.
Весь эпизод Майкл Гэллант не делал ничего, кроме как болтал с Керри Уивер то по латыни, то на медицинском слэнге. Но это у него получалось лучше, чем у Люси Найт. Но Люси мне все же нравится больше. Так вот, в кадре опять Гэллант разговаривает с Уивер о своем, о врачебном, и тут появляется Романо, держа голову высоко задранной:
-Доктор Уивер, я поймал Вас! А ты можешь уйти прямо сейчас, -как обычно отделывается он от очередной досадной помехи.
Вообще, Романо – единственный последовательно и крайне достоверно выписываемый персонаж. Проводив Гэлланта взглядом, Романо обращается к Керри, двигаясь дальше по корридору:
-Я собирался позвонить тебе на пейджер, но не был уверен, что он при тебе.
Слова эти лазером режут стальные нервы Уивер. Керри следует за ним:
-Роберт! –срывающимся голосом зовет она. -Ты ведь не испугаешься этих безосновательных обвинений?
Но Романо испугался. Он останавливается и поворачивается к ней. У Чен есть свидетель. Свидетель подтвердит, что в ту ночь пейджера у Керри не было. Керри пытается что-то возразить, но он ей не дает:
-Никаких объяснений, никакого упрямства. Просто уладь все.
-Уладить что? –просит пояснений Керри.
Романо говорит, что требование Чен о месте ординатора должно быть удовлетворено, а также, что Керри должна будет лично извиниться перед Йен-Мэй. Сказав это, он опять направляется в сторону лифта. Керри яростно протестует:
-Нет, я не могу сделать это!
-Ну, это первое что можно сказать...
-Тогда у меня не будет здесь никакой власти над ней! –продолжает упорствовать Керри. Романо опять останавливается, поворачивается к ней и объясняет, что он настаивает на своем решении потому, что больница уже уладила дело с семьей умершего парня и он не собирается открывать его заново...
-...только потому, что твоя управленческая проблема порождена твоей же собственной небрежностью и обманом. Она хочет вернуть свою работу – верни ее ей. Сегодня же.
Напоследок он делает контрольный выстрел:
-И если надо, приклей пейджер себе ко лбу.
Он заходит в лифт. А Керри в полном разгроме направляется в приемное. К ней подходит молодая женщина в свадебном платье. Лучше бы это была рекламная пауза...
-Извините, я ищу Хулио Эхевериа...
-Проверьте на доске в вестибюле, -направляет ее Уивер.
На заднем плане Чуни со стеллажа в коридоре берет упаковку с медикаментами.
-Доктор Уивер, нужна помощь в травме 2.
-Это к доктору Льюис.
-Остановка дыхания, -поясняет Чуни. Керри устремляется туда.
Похоже, жизненные показатели Кинни стремятся к нулю также, как шансы Элизабет отделаться от Рэчел. У Кинни сильно затруднено дыхание. В травму вбегает Сьюзан:
-Что случилось? –этот вопрос врач лечащий задает врачу, случайно оказавшемуся на месте. Уивер осматривает у Кинни здоровенную гематому красного цвета на груди справа и просочившуюся на повязку из наложенного на рану шва кровь.
-Это новая? –спрашивает у Сьюзан она.
-Они должны были наказать меня, -бормочет бездыханный Кинни. Сьюзан бросает пристальный вгляд на охранника: вид у него скучающе-безразличный и немного недоуменный. Похоже, что гематома груди сдавила легкое и оно спалось, поэтому Уивер решает сделать надрез, чтобы вставить дренажную трубку. Бездыханный Кинни умоляет не делать ничего, чтобы спасти его.
-Что Вы делаете? –спрашивает смертник.
-Вы умрете, если мы не наполним спавшееся легкое, -объясняет их действия Сьюзан.
-Мне плевать. Я готов, -хрипит труп.
Сьюзан проявляет уважение к последней воле почти усопшего и останавливается, глядя как Уивер продолжает выполнять необходимые манипуляции – Керри делает надрез в межреберном промежутке.
-Керри..., -просит Сьюзан.
Керри же в свою очередь требует помощи от Сьюзан, но та не реагирует.
-Пожалуйста, -благодаря героическим усилиями Керри смертник скорее всего умрет по закону, -они будут продолжать бить меня.
Ни дать не взять невинная жертва пыток молит инквизитора Уивер об избавлении. Сьюзи по-прежнему ничего не делает, чтобы помочь Керри.
-Сьюзан..., -обращается к той Керри. Сьюзи безучастно стоит с картой у изголовья.
-Сьюзан, сейчас же! –раздраженно требует Керри. У нее одной ничего не получается с Кинни, ее унизил перед Чен Романо, она не знает, чего ожидать от прихода Сэнди... Сьюзи же смотрит на усилия Керри с тем сочувствием, с которым воспитанные люди обычно смотрят на умалишенных.
Картер прибывает в аэропорт Мидуэй чтобы встретиться с отцом. Джек (которого часто зовут и Стивен) радостно сообщает, что ему скоро на посадку и предлагает сыну выпить. Картер отказывается.
-Что такое срочное? –интересуется Джек у сына.
-Ничего, просто хотел повидаться, -пожимает плечами Картер. –Как тебе новая квартира?
Конечно, Картеру плевать, как отцу понравилась его новая квартира на Мичиган Авеню, но, задав этот вопрос, можно и вскользь упомянуть, что своего нового адреса Джек своей жене Элионоре не оставил. Надо сказать, Элионора производит впечатление женщины холодной. Просто чудо, что она смогла зачать, выносить и родить троих детей. Правда, на большее ее все равно не хватило. Так вот, Картер осторожно упоминает, что получил от нее звонок.
-Она хочет переговоров, -сразу же раздражается Джек.
-Не знаю, когда она начала смотреть на жизнь также, как другие просматривают сводки с бирж, но... ладно. С этим покончено.
Картер выдвигает якобы теорию, что Элионора другого мнения.
-Ты теперь ее посол? -с неприязнью смотрит на сына отец.
-Нееееееееет! –отрицает эту ужасную клевету Картер. –Я просто предлагаю Вам взять время, чтобы убедиться, что это именно то, чего Вы хотите.
Джек наливает себе немного скотча, чтобы успокоиться и не наговорить лишнего сыну, к которому, судя по всему, относится с большей теплотой, чем к почти бывшей жене.
-Я благодарен тебе.
Глоток.
-Смерть отца и размышления о том, что ты сказал, заставили меня убедиться, что я потерялся. Я не могу вернуться к прежней жизни с ней.
Картер продолжает бороться за единство своей иллюзорной семьи:
-Никогда не видел, чтобы она так протягивала руку...
-Поосторожней, Джон, -уходя, советует ему отец, общавшейся с Элионорой поболе Джона, -она - энергетический вампир.
Серию можно было бы назвать “От свадьбы до развода: сын вампирши”.
Прибывшая невеста спрашивает у Марка, умирает ли ее отец, Хулио. Марк объясняет, что тому требуется операция, чтобы имплантировать новый сердечный клапан. Остаток сцены – типичная банальность. Если коротко, то наблюдение за отношениями отца и дочки приводят Марка к пониманию того, во что могут обратиться его отношения с собственной старшей дочерью. Мария спрашивает отца, почему он не сказал ей, что приезжает и почему он выбрал именно этот день, чтобы вернуться в ее жизнь – с момента их последнего разговора прошло 6 лет. Эхевериа пытается извиниться:
-Мне следовало разрешить тебе вернуться домой. Это была ошибка.
-Почему сейчас, папуля? –требует ответа Мария. –Это должен был стать лучший день в моей жизни.
Попытка Эхевриа объяснить, что он просто хотел быть на ее свадьбе, наталкивается на холодное презрение дочери:
-Теперь я счастлива, -делиться она своей радостью со скучающими зрителями.
-Ты мне не нужен.
Мария уходит, но все, кроме Марка с Эхевериа, рано обрадовались: поскольку Марк старается быть хорошим отцом своей Р-Э-Э-Э-ЭЧЕЛ, то он, понятное дело, понимает Эхевериа и пытается примирить Марию с ним. Марк вообще в приемном универсал: он и кесарево делает, и расписание составляет, и врачей в цвета красит, и на мотоцикле катается, и психолог классный, и с парашютом еще научится...
Что ни понадобится – всегда есть Марк, надежа и опора приемного и пациентов, защита невинных студентов и стажеров от Уивер. Операции тоже умеет делать, пусть и с консультацией у жены по телефону. А чего он вообще в последние два года своей жизни без консультаций с Лизи делал, ась? Да не надо мне кричать про Р-Э-Э-Э-ЭЧЕЛ. Это, наверняка, не заслуга Марка (если в отношении нее вообще можно говорить о каких-то заслугах каждого из кровных родителей!), а недоработка Элизабет, сильно утомляемой сменами, наличием Сьюзан и кормлением Эллы.
Короче, Марк решил, что если он разбирается во внутренностях людей, то за 5 минут общения может разобраться и в их жизнях. Марк догоняет Марию и просит ее простить отца, но Мария не может и, вдобавок, не намерена даже откладывать из-за него свадьбу. Все.
Сьюзан допытывается у охранника, не он ли “приласкал” Кинни. Тот объясняет непонятливой Сьюзи, ударившейся в гумманизм, что Кинни им надо было его привести в чувство.
-Вашей дубинкой? –потрясена подобной жестокостью Сьюзан.
-Из-за чего Вы переживаете? Он же убийца, -потрясен в свою очередь охранник.
Сьюзан разражается гневной тирадой о правах человека, которая прервана грохотом из палаты – Кинни попытался перевернуть каталку, навалившись всем телом на один ее край. Кровища из раны на левой стороне головы щедро орошает подушку, тахикардия.
Картину дополняет стройка крови, стекающая из его уха. Уивер привычно отдает указания касательно действий по спасению беспокойного пациента, но Сьюзан возражает:
-Парень же умрет через пару месяцев от инъекции яда. Он просил не предпринимать героических усилий для своего спасения.
Пресыщенная обществом Сьюзан и ее юридически нелегитимным гумманизмом (в США приговоренные к смертной казни не имеют права отказываться от медицинской помощи – казнят только здоровых людей), Уивер со злостью указывает на то, что указал уже я – смертник, совершивший попытку самоубийства в приемном, не может требовать отказа от реанимации. Точка.
-Все что скажешь, Керри, -готова придушить ту Сьюзан.
Поведение Керри разительно отличается, когда она разговаривает с Сэнди. Она мягка, тиха, а ее голосок... ну, сладок. По другому и не опишешь. Сэнди настроена сначала очень резко, интересуясь, зачем звонила Керри. Керри, волнуясь, объясняет ей, что на самом деле оставила ей еще одно сообщение, в котором просит не приходить к ней на работу, так как она погрязла в делах как Чен во лжи, трусости и лицемерии. Сэнди ссылается на то, что пришла только чтобы проверить своего коллегу, который пострадал от огня.
Малик прерывает их, чтобы сказать, что Чен ищет Уивер. Керри отделывается от Малика, затем поворачивается к Сэнди и грудным голоском, который вряд ли будет воспроизведен актрисой в закадровом переводе, говорит, что она очень переживала за нее после того большого пожара. На этот раз встревает Эбби, пытаясь добиться от Уивер разрешения на вызов соцработника по делу Джойс (не забыли еще такую?). И снова Уивер успешно отделывается от очередной помехи на пути ее порочной связи с Сэнди. Голову она держит так, словно пытается скрыть, что в происходящем разговоре с этой знойной латинос есть что-то личное.
-Так это все? –печально спрашивает Сэнди после того как Эбби опять исчезла.
–Ты собираешься продолжать играть в эту игру?
-Я не играю ни в какие игры, -хнычет Керри.
Угу. Кроме “поймаю - уволю”. Сэнди оттаивает, ведь вид Керри, готовой разрыдаться, тронет даже самых бессердечных (кроме Легаспи, конечно же).
-Все в порядке? –шепчет Керри. Вообще-то ее шепот не слышен никому – то, что она сказала эти слова, становиться ясно только после включения у телевизора функции скрытых субтитров. И тут опять заходит Эбби, разумеется – из-за Джойс.
-Эбби, я – лечащий врач, ОК? –срывается Керри. Сэнди, которая вроде начала оттаивать к ней, разом становится холодной. После услания Эбби подальше, Керри отчаянно пытается успокоить Сэнди, говоря, что она такая, потому, что занята (а когда она свободна – то прелесть) и что она совсем не стесняется их отношений. И тут появляется – ну кого тут еще не хватало? правильно! – Чен.
-Керри, ты хочешь поговорить со мной, да? Поговорим. Я не намерена болтаться вокруг да около ради твоего удобства. Минь-На без особого успеха продолжает играть свой одномерный персонаж.
После этого Керри уводит свою Сэнди в менее людное место, но их разговор почти закончен:
-Знаешь, забудь об этом, -вздыхает Сэнди, уставшая от этого танца, и начинает уходить. Керри следует за ней, жалобно прося Сэнди подождать. Сэнди останавливается неподалеку от приемного стола. Керри подходит ближе. Внимание тех, кто за столом, привлекает эта необычная сцена.
Внезапно Сэнди делает шаг в сторону Уивер, обнимает и со страстью целует ее в губы прямо на виду у всех. Поцелуй длится одна... две... три... и так далее секунд, по ходу его камера делает оборот вокруг влюбленных. Поцелуй заканчивается.
Когда лица Керри и Сэнди наконец-то разъединяются, то между ними на заднем плане к вящей радости всех проявляются озадаченные лики стоящих у приемного стола Эбби, Малика, Фрэнка и Чен.
-Прощай, доктор Уивер, -говорит с холодной печалью Сэнди и уходит. Керри в шоке. Невольные зрители тоже. Уивер несколько секунд собирается с силами и быстро направляется к столу. Все, кто там, стараются не встречаться с ней глазами. Лишь Чен криво улыбается – теперь, убив еще кого-нибудь, она сможет обвинить Керри либо в дискриминации из-за своей ориентации, либо в домогательствах.
Эбби входит в палату Джойс с коричневым бумажным пакетом. В нем деньги, лекарства и телефонные номера. В дополнении к своим травмам у Джойс наверняка еще ушиб мозга, не выявленный на томограмме, так как она тупо интересуется, зачем ей все это. Ну лекарства и номера телефонов еще понятно, но вот кто от денег отказывается?
-Он мой муж. Чтобы чувствовать себя в безопасности мне это не нужно. Эбби тактично запихивает все это в пластиковый белый пакет, в котором кое-что из вещей Джойс и на этом завершает бесполезный разговор. В палату Джойс прибывает соцработник Адель и представляется той, которая возмущена до глубины своей не конца выбитой Брайном из тела души.
-Ситуация наподобие этой в ведении больничной охраны, -объясняет Адель.
-Наподобие чего? –искренне удивляется Джойс. Я подозреваю, что Брайн бил ее либо слишком мало, либо слишком сильно. Джойс паникует, заявляя, что Брайн уже на пути сюда и бедняга сильно рассердится, если узнает, что ее опрашивал соцработник. Адель пытается дознаться, случается ли то, что произошло, часто и как раз в этот момент Эбби отзывается Марком. Марк дозвонился до церкви, где происходит венчание дочери Эхевериа и он хочет переключить звонок в его палату, чтобы тот мог хоть так следить за бракосочетанием дочери. По телефону слышно пение детского хора.
К Эбби подходит сестра:
-Ты видела это? –восторженно шепчет она ей.
-Что? –переспрашивает Эбби.
-Я – нет, но слышала, что было горячо, -хихикает сестра.
В ординаторской расконспирированная лесбиянка сообщает Йен-Мэй, что она опять принята на работу. Уивер ледяным тоном говорит, что повторный наем Чен потребует сократить часы дежурств у других врачей, поэтому, Йен-Мэй...
-...не удивляйся, если твое возвращение не будет встречено с распростертыми руками...
Чен, садясь за стол заполнять документы, самодовольно заявляет, что заранее уверена, что все жалобы на расписание дежурств будут переадресованы Керри. Керри резко перебивает ее, говоря, что первое дежурство у Чен начнется в 7 часов.
-Утра? –уточняет Чен.
-Вечера! –отрезает Керри.
Похоже, Чен ожидала этого.
-Хм... Ты ставишь меня на ночные смены, -улыбаясь отзывается она, не отрываясь от заполнения бланка.
Керри невозмутима:
-Не думаю, что в сложившихся обстоятельствах у тебя есть право жаловаться на расписание.
-Мы обе знаем, что это не правда, Керри, поэтому прекрати лгать, ОК? –говорит ей Чен, подписав документы. –Я возвращаю себе свою работу на следующих условиях...
-Я не соглашалась ни на какие условия, –возражает Керри.
Чен встает и направляется к ней.
-Я возвращаюсь как ординатор, -продолжает она, не обращая внимания на возражения Керри. –Я ожидаю, что у меня будет тот же график дежурств и та же зарплата. Я буду отчитываться перед более опытным руководством, А НЕ ПЕРЕД ТОБОЙ.
Слова “а не перед тобой” Чен произносит с отчетливо различимым презрением и издевкой.
-Мы обе знаем, что ты здесь сделала, -завершает она.
Керри остро переживает свое унижение и беспомощность: кажется, что она сейчас расплачется. Но не такова Керри, чтобы плакать на людях.
-Да, -хрипло и глухо говорит она, борясь со слезами. –И мы знаем также что и ты сделала. Итак, поскольку мы сейчас откровенны, позволь мне сказать, что не мои руки в крови. Если бы ты была более умелым врачом, ты бы не нуждалась во мне на каждом шагу.
Чен не в силах что-либо на это ответить, а Керри единственный раз за всю серию выходит из ситуации с гордо поднятой головой, оставляя опешившую Чен одну в ординаторской и так и не принеся ей личных извинений.
Йош и Малик сплетничают о поцелуе.
-Этот поцелуй может означать что угодно, -сомневается в трактовке произошедшего Йош.
-Только не такой поцелуй, -лишен всяких сомнений Малик.
Как я заметил, у Йоша, помимо выдерживания квоты на геев и лесбиянок в самом политкорректном сериале Америки, есть еще одно, не менее важное предназначение: доводить до наиболее отсталой и заторможенной части аудитории с самым непосредственным видом вопиющие банальности. Вспомните его слова в 5-м сезоне, когда он узнал о беременности Кэрол: -От Дага Росса?
Как только оба замечают Уивер на пути к ним, то разом замолкают. Сьюзан окликает Керри и говорит ей, что Кинни все равно будет казнен, если, конечно, к тому времени выйдет из послеоперационной комы. Также становится известным, во что обойдется приведение его в пригодное для исполнения приговора состояние - $4000/в день. Керри раздраженно обрывает ее, указывая на то, что управление ресурсами отделения не забота Сьюзан - она должна думать о спасении пациентов, а также еще о том, на что ей укажет Керри.
Прибывает зареванная Айша и спрашивает доктора Картера. Появляется Картер и уводит ее в палату. Там она признается ему:
-Даймон всегда занимался этим...
ВАУ!!!
-...но я думала, что он честен со мной, -всхлипывает она.
Уивер замечает, что Малик пристально смотрит на нее и резко просит его заняться чем-нибудь полезным, если у него есть свободное время. Малик послушно забирает папки с бумагами и уходит.
Марк совершает ночную прогулку с Рэчел по набережной реки. Он говорит ей, что звонил Джен и они оба решили оставить ее подальше от Джен в Чикаго.
-У меня нет права голоса? –возмущается Рэчел.
-Может быть, через несколько лет. Но нет, не сейчас, -объясняется Марк.
Вообщем, “не при моей жизни”. Рэчел обижается и отводит взгляд в сторону.
Марк с нежностью говорит ей, что хочет, чтобы она осталась, умалчивая немаловажный в его жизни “фактор Элизабет”. Марк говорит, что слишком много пропустил в жизни Рэчел и ему ненавистна сама мысль об их очередном расставании.
-Я не хочу, чтобы со мной обращались как с ребенком, -ворчит дочка.
-Хорошо, -соглашается Марк. –А я не хочу, чтобы со мной обращались как со стариком.
Плод союза Марка и Джен разом превращается в очаровашку и начинает улыбаться.
Не знаю, как Вы, а я уже порядком подустал от заботящейся о Джойс Эбби и с удовольствием опустил бы следующую сцену. Но ничего не поделаешь...
Эбби тормозит Брайна, который идет в палату Джойс. Адель еще там и Эбби пытается избежать того, чтобы Брайн узнал об этом. Брайн глухо смеется над тем, что он всегда предупреждал Джойс, что лодыжкам требуется опора.
-Их перелом может быть опасен, -осторожно не соглашается с такой легкой трактовкой произошедшего Эбби. Брайн в свою очередь как можно вежливее и с напускной искренностью извиняется за втягивание Эбби в их “домашние ссоры”. С деланной веселостью он вспоминает их соседа из Сан-Франциско: бедняга перепугался насмерть, подумав, что случилось землетрясение, когда Джойс всего лишь на всего крушила спортивные трофеи Брайна, потому что он предпочел спортивное мероприятие обеду с ее родителями.
Когда Брайн решительно направляется в палату Джойс, Эбби пытается заговорить ему зубы, предлагая ему просто подкатить машину. Сразу вслед за этим на выходе из палаты появляется Адель и обращается к Эбби, обещая поговорить с ней попозже. Брайн врывается в палату и заключает свою жену в такие жаркие объятия, после которых более чем уместна постельная сцена, покрывая поцелуями лицо своей слегка поломанной возлюбленной. Когда он удаляется с ней, то Эбби замечает, что Джойс оставила данный ей белый пластиковый пакет.
-Это твое, Джойс? –намекает она ей.
-Нет. Все, с чем я приехала - при мне.
Угум-с. Кроме инвалидной коляски и любящего мужа.
Керри приходит в пожарную часть № 38, чтобы окончательно выяснить отношения с Сэнди.
-Кто ты? –спрашивает разозленная произошедшим Керри. Когда она последний раз была так зла, то приемное потеряло доктора Малуччи. А в следующий раз ее также сильно выведет из себя вибратор и мне придется два дня сидеть, чтобы детально описать последствия этого. –Я имею в виду, что ты за дьявол?
О чем вообще думала Сэнди, так поступив?
-В своей жизни мне не за что извиняться, -сухо отвечает Сэнди.
-Верно, в твоей жизни, -закипает Керри, -ты решаешь за себя в своей жизни, но ты не можешь решать за меня в моей!
Сэнди отбивается тем, что не ее “выбором было стать обманутой и зря потерять свое время”. Т.е. у Сэнди были на Керри далеко идущие планы.
-Я никогда не обманывала тебя!
-Нет, ты просто намереваешься быть чем-то, чем ты на самом деле не являешься, -упорствует Сэнди, направляясь к машине. –Ты не можешь отделять себя от того, что ты делаешь.
-Не тебе решать, -возражает Керри.
-Я это делаю каждый день, -уверяет ее Сэнди. –Тебе нужна жизнь без неудобств, но ты ее не получишь. Во всяком случае, не со мной.
Сказав это, она влазит в машину и на прощание бросает:
-Я делала тебе огромное одолжение – ты просто еще не знала об этом.
Машина трогается, включаются сирены. Сэнди Лопес опять спешит на помощь. Снаружи станции с потерянным видом остается одна Керри.
Особняк Картеров. Элионора Картер с трудом балансирует на лестнице-стремянке, пытаясь сменить перегоревшую лампочку. Свидетелем этого становится Джон. Не надо быть врачом, чтобы понять, что она пьяна. Она роняет лампочку и та разбивается. Элионора пытается сползти с лестницы, прося сына помочь. Похоже, она изрядно приложилась к бутылке “Бордо” из коллекции Гаммы.
-Я весь день провела в детском онкологическом центре, -заплетающимся языком лепечет она. –Там был один мальчик...
Она вздрагивает и прижимает руку ко лбу, словно пытаясь стереть это воспоминание. Это она умеет хорошо. Далее она прочищает горло и излагает свой спор с Гаммой:
-Она сказала, что мое присутствие здесь на самом деле мешает ее выздоровлению, -печально говорит она. –Что если ей понадобиться помощь, то я буду последней, к кому она обратится.
Элионора выглядит совершенно опустошенной. Картер что-то понимает и берет руку матери, чтобы посчитать пульс.
-Ты что-нибудь принимаешь? –с тревогой спрашивает он у нее. Пульс у нее 60.
-Занакс, -признается она.
Картер укоризненно качает головой:
-С алкоголем...
Остатки надежды как раздуваемые ветром угольки догорающего костра вспыхивают в ее глазах. Она задает вопрос, разговаривал ли Джон со своим отцом. Картер отмалчивается.
-Он бросил меня, -понимает Элионора. Картер старается никак не реагировать на это и просто спрашивает, сколько занакса она приняла. Она отвечает, что два.
Следующая сцена – Элионору рвет в унитаз. Картер придерживает ее за плечи.
-Тебе не следует проходить через это..., -говорит она спустя некоторое время, усевшись на пол и прислонившись спиной к стене. Картер пристроился напротив и устало вздыхает. Унитаз обляпан рвотой оранжевого цвета. Очень хорошо, что телевизоры не доносят запах, стоящий в туалете. Ну а Джон уже ко всему привычен.
-Она потребовала от меня покинуть дом, -причитает Элионора. –А ты хочешь, чтобы я уехала?
Конечно же, Картер этого не хочет. Проблема только в том, что этот дом пока не его собственность.
Элионора говорит Картеру о его брате Бобби, вспоминая, что они уехали в Париж, хотя у него уже были первые признаки лейкемии, которая и убила его.
-Миллисент говорила, что ему надо просто побыть на улице...
Картер не хочет, чтобы она винила себя в этом, так как
-...это отсрочило диагноз только менее чем на месяц. Это ничего бы не изменило.
Вытерев слезы, Элионора говорит сыну:
-Я потеряла тебя. Я потеряла твоего брата, а затем и тебя.
И опять она не может сдерживать слез.
-Я просто стояла рядом, пока лейкемия пожирала его. Я просто стояла рядом.
Здесь Картер уже ничем не может утешить ее.
).